Шепот ветров прошлого (гет)

Малыш рос очень жизнерадостной собакой. В своих предков-лабрадоров он отличался завидным аппетитом, не признающим ограничений. Он умильно выпрашивал вкусняхи у Анны и каждый раз покорно признавал авторитет и ограничения от методичного обстоятельного Штольмана, основного хозяина. Все-таки именно Яков его массажировал, выхаживал, разминал ему лапы и был полноценной щенячьей нянькой. Лабрадор помнил, кому обязан своим выздоровлением.

— Какой ты молодец, — говорила Анна Якову с благодарностью. — Без тебя мы бы с Егором не справились.

— Вы просто не оставили мне выбора, — по-доброму усмехался Штольман. — Егор его притащил домой с таким видом, словно я уже грозился выставить их обоих за порог. Отправила же ты его мне? Отправила. Устроили мне проверку на человеческие качества. Ну и так как я не мог найти подход к лучшей девушке на земле, всю энергию я направил на восстановление подвижности лап этого чудища. Хорошо, что мое рвение в конце концов ты оценила.

— Как было не оценить твои золотые руки и доброе сердце, — восхитилась Аня, обнимая его. — Я таких мужчин никогда не встречала.

Яков как раз уверенными, быстрыми движениями заправлял их кровать в спальне.

— Надо было мне, — размечталась Анна, помогая ему, — просто написать в тетради: "Яков Платонович, а пойдемте в кино?". Ты бы подумал, снизошел, и отвел меня на ближайший фильм!

— Ты бы не написала и не пошла, — улыбнулся Яков, натягивая покрывало до только ему видимого идеала. — Ты скромная, как незабудка, границы отлично держишь, а меня в принципе от избытка дурости и темперамента заносило не туда, куда нужно. Скажи честно, плакала, когда я тебя в кабинете зажал? Ты убежала тогда с глазами полными слез.

— Нет, не плакала. Я к папе тогда убежала жаловаться на жизнь, — смутилась Аня.

— К папе? — испугался Яков. — А Виктор Иванович?

— Он как настоящий папа, решил все мои проблемы и накормил мороженым. И я сразу страдать перестала, — вздохнула его невеста.

— Сразу, — не поверил Штольман, памятуя, сколько на деле Аня обижалась после того вечера.

— Ну, почти! — засмеялась девушка.

Сегодняшний день они решили посвятить сборам в дорогу. Дел набралось немало. Предупредить возмущенную отменой всех планов секретаршу, перенаправить задачи на подчиненных, пристроить домашних животных. Кошку Анны взяла себе Мария Тимофеевна, теперь только и мечтающая о красивой церемонии бракосочетания и впавшая в блаженное ожидание оной. Мама Анны все время переписывалась то с ведущим, то с кондитером, присылая жениху и невесте фотографии на рассмотрение и одобрение. Честно говоря, Яков был благодарен за помощь. Они с Анной были несколько ошеломлены масштабом свалившихся из-за скорого бракосочетания хлопот, а будущая тёща часть этих самых хлопот взяла на себя. Чудесная женщина!

Уже вечером, перед самым поездом Яков с Анной привезли собаку Егору. Сын, вопреки обыкновению, назначил встречу во дворе, мол, хочу прогуляться сам и Малыша вашего выгулять не менее часа.

— Если в нем останется хоть капля энергии, — авторитетно заявил по телефону Егор, — она обязательно скатализирует на домашних вещах. Я — ответственный собачник и квартиросъемщик!

— Ты когда к нам переедешь, квартиросъемщик? — спросил в трубку Штольман. — Квартира оплачена только до мая.

— Значит, еще время есть. На самом деле я еще не решил. Я вас стесняюсь, молодые жены! — бравировал Егор.

Припарковав машину чуть дальше жилого комплекса, Яков с Аней и сами решили чуть прогуляться. Вдоль набережной стояли прилавки с уличной едой и шла оживленная торговля.

Штольман с гордостью поглядывал на невесту. На девушке было надето новое зимнее пальто, приталенное, аккуратное. Анне оно очень шло. Хотя влюбленному мужчине казалось, что ей в принципе идет абсолютно все.

"Во всех ты, душенька, нарядах хороша."

В комплекте с пальто была куплена шапочка кофейного тона и перчатки. Анна держала Якова под руку, и просто, радостно вдыхала морозный воздух. Просто модель с обложки журнала о жизни кинозвезд! Штольман смотрел на нее и ласкал свою невесту довольным взглядом. Все — таки красивая молодая женщина рядом — гордость мужчины. В другой руке у Анны был поводок с любвеобильным лабрадором.

Тут Малыш резко уселся перед ларьком с мороженым и в голодном обмороке уставился на продавщицу в форменном переднике.

— Ах ты ж, мой лапочка, — умилилась дородная женщина.

— Кажется, мы дальше не идем, — засмеялась Анна.

Яков подошел к своей невесте поближе. Запах духов девушки сводил с ума. Он с наслаждением вдохнул его снова.

— Еще как пойдет! Промбирчика ему, ага, на сливочках, потом толстый и суставы больные! — вдоволь насладившись ароматом парфюма проворчал Штольман.

Продавщица поперхнулась.

— У тебя профессиональная деформация! — возмутилась Анна. — Тебя послушать, у тебя все толстые и все с больными суставами, не то, что люди, даже собаки! Скоро и мне так казаться будет!

— Ну если так и есть, — всплеснул руками Штольман. — Я слишком часто сталкиваюсь с последствиями нездорового образа жизни.

— Я за последнее время похудела килограмма на два, не меньше, — заявила Анна. — А все ты. У нас овощи, креветки, стейки, а я, может, пирожок хочу и не покупаю! У меня даже ремень на джинсах на другую дырочку стал застёгиваться. Такими темпами, скоро гардероб менять будем!

— На самом деле, я тоже слегка сбросил вес, — улыбнулся Яков.

— Я тебя что, недокармливаю?! — испугалась Аня, вспомнив Караваеву и ее кулинарную осаду Штольмана.

— Думаю, дело в других энергозатратных занятиях, — смутился Яков. — Хочешь пломбирчик или даже ведерко купим?

— Нет, — вздохнула Анна. — Малышу нельзя, он обидится, значит и мы не будем...

В конце концов Штольману на руках пришлось утаскивать лабрадора от лотка с мороженым. Сам щенок уходить не хотел категорически.

В парке у жилого комплекса они встретили двух подростков. Егор гулял с девочкой.

Малыш вырвался и побежал приветствовать знакомых людей. Егор тут же начал обниматься с собакой, а девочка потрепала его за загривок.

Отличительная черта лабрадоров и даже, как в случае с Малышом, представителей помесей этой породы — крайняя доверчивость. Этот пес всех обожал, всех хотел облизать и крутил хвостом в приветствии людей, словно пропеллером. Невероятно доброе существо!

— Здравствуйте, — приветливо сказала Надя, чуть спрятавшись за Егора.

— Здравствуйте, — сказал Штольман и внимательно посмотрел на девочку.

Он надеялся, что они хотя бы больше не курят. Научит еще эта девочка его аккуратного и воспитанного сына плохому.

Надя была смешной. Куцая какая-то, с тусклым цветом лица и в дурацких очках, которые совершенно не шли ей. Очень худая, неловкая, сколько Яков помнил, она смотрела на мир всегда исподлобья. Надежда выглядела совершенным ребенком, к тому же плохо и дешево одетым ребенком. Этого Штольман тоже не любил. Зима, на ногах китайские зимние кроссовки. Что связывало их с Егором, что они так сдружились, для Якова было загадкой. Надя была троечницей, Егор отличником, он много читал и был парнем весьма интеллектуальным. Сказывался физмат московского лицея. Даже проживание в провинциальном Приозёрске не изменило парня. Егор оставался таким же старательным и открытым новым знаниям.

— Надя, от классной руководительницы я слышал, что ты школу бросила. Зря. Осталось каких-то полгода! — возмутился Штольман.

— Нам дорого. Гимназия платная. Да и я давно не вывожу программу, — вздохнула девочка.

— Можно же доучиться в обычной школе! — не мог поверить в такое пренебрежение к собственной жизни Штольман.

— Я доучусь потом, в колледже, — ответила Надя.

— А сейчас чем занимаешься? — допытывался Яков, переживая, что подруга, бросившая школу, плохо повлияет на Егора.

— Работаю в пекарне. Мне нравится, — пожала плечами девочка.

— И все-таки вернуться в школу не поздно, — стоял на своем Яков.

Надя промолчала. Она отвела глаза, продолжая гладить собаку.

Как-то это все было неправильно! Яков догадывался, что у Надежды какой-то затяжной конфликт в семье. Девочка и раньше уходила из дома, жила у бабушки. Это все, конечно, очень печально, но причем тут его сын?!

На фоне кажущейся безмятежной, доброжелательной, пышущей здоровьем Анны контраст между благополучием и неблагополучием был еще разительнее. Правда, его невеста смотрела на приятельницу Егора с большим участием. Всех то ей жалко!

— Холодильник забил продуктами? — строго просил Яков. — Мне смс о списании приходили из супермаркета.

— Да, у меня всего полно, спасибо. Не переживай! Можете ехать на свой край света, — уверенно сказал Егор. — Я тут не пропаду.

— Я буду звонить, узнавать как дела, предупредил Штольман. — Репетитор, ЛФК, бассейн, курсы, не пропускай, пожалуйста. Очень надеюсь на твое благоразумие.

— Не буду пропускать, пап. Я очень хочу поступить! — пообещал Егор.

— Особенно лечебную гимнастику, — поднял брови Яков и дождался, пока сын кивнет.

— Не нравится она мне, — пробурчал Штольман, когда они попрощались и пошли за машиной.

Подростки остались выгуливать Малыша.

— Почему? — удивилась Аня.

— Потому что от нее прямо веет неблагополучием, — задумчиво сказал Яков.

— Надя — вроде девочка неплохая, собак любит, работает, значит, ответственная, — успокаивала мужчину Анна.

— К тебя все неплохие. Кредит доверия окружающим огромный, — кивнул Яков.

— Разве это плохо? — удивилась девушка.

— Нет, просто я немного другой, — улыбнулся Штольман, мысленно отпуская ситуацию. К сыну он позже присмотрится, что там за девочка и стоит ли ей доверять.

* * *

В Бургени было решено остановиться на квартире при местной местной больнице. Это безопаснее, чем снимать комнату у местных. Как стало известно, на районную больницу был всего один хирург, и новость о том, что у тамошних медиков нежданно-негаданно появятся лишние руки, местным начальством была воспринята с восторгом.

Еще бы! Вокруг с десяток деревень. Работы много. Яков решил поработать в амбулатории в качестве хирурга-травматолога. Оперировать он пока не рискнет, а вот работая на приеме вполне пригодится, да и так будет проще пообщаться с местными жителями.

— Я думала, ты будешь отдыхать, восстанавливаться, — удивилась Аня, узнав, что Яков устроился совместителем в районную больницу.

— Я не могу долго сидеть без дела. Да и лишние руки в таких местах всегда нужны, увидишь...

Чтобы в поезде им никто не мешал, Аня с Яковом решили выкупить все купе. Билетов в вагоны повышенной комфортности в их направлении не осталось, но в обычном было тоже неплохо.

Как только они показали документы и прошли в купе, деловитый Яков огляделся и сразу убрал верхние койки к стене, чтобы не мешали. Стало почти уютно.

Они посидели, наблюдая, как поезд отправляется из Приозерска и плавно набирает ход. В вагоне было тепло.

Анна улыбалась, прислушиваясь к стуку колес.

— Ну, располагайся, моя алтайская принцесса. Мне нужно немного поработать, — улыбнулся Штольман. — Чем займешься?

— Хочу освежить знания, — серьезно сказала Аня. — Если я буду помогать тебе на приеме, не хочу оплошать.

— Ты не оплошаешь, — серьёзно сказал Яков. — Три года в травматологии, полтора года в качестве медсестры, это уже неплохой опыт. Я тебе во всем помогу. Но учиться всегда полезно. Я тоже освежу знания...

— А ты знаешь, что "Алтайская принцесса" — это полуразложившаяся мумия? — уточнила Аня.

— Знаю, но звучит романтично...

Тут Яков замер и просто уставился на ее аккуратную грудь в водолазке из мягкой шерсти.

— Что? — смутилась Аня, почувствовав, куда он смотрит.

— А ничего, освежу знания, говорю, если время будет...

Яков с удовольствием поцеловал ее, осторожно запуская руки под водолазку. Бархатная кожа так и манила забыть оговорённое пару минут назад.

— Яша, у нас по плану работа, и книги! И чай скоро принесут, — смеялась и напоминала о порядке Аня.

— Да, точно, прости, — пробормотал Штольман. — Забылся. Очень уж привлекательная девушка рядом. Прошлая ночь была давно, а новая еще не скоро...

— Ляжем спать пораньше сегодня, предложила Аня.

— Вот как тут после такого предложения сосредоточишься?!

— вздохнул Яков.

Он поместил свой дорожный костюм в чехол и резво переоделся в штаны и футболку.

— Чай, молодые люди, — заглянула в купе проводница. И хотя она была женщиной уже намного старше пятидесяти и имела трех внуков, но все равно с восторгом уставилась на такого красивого кудрявого мужчину. Слегка обтягивающая футболка белого цвета подчеркивала подсушенное рельефное телосложение, намекая на некоторое самоограничение пассажира в еде и регулярную физкультуру. Его лицо, чуть заросшее двухдневной щетиной, придавало нет, не усталости, а благородства и мужественности. Глаза серо-голубого цвета, проницательно смотрели из-под густых бровей. Легкая ухмылка пассажира, словно невысказанная шутка, играла на изгибе губ, делая его одновременно харизматичным и таинственным. Это был мужчина в расцвете сил, чья красота в ближайшие года только вызреет, как хорошее коллекционное вино.

— Большое спасибо, — обворожительно улыбнулся Штольман.

— Ой, — только и смогла сказать проводница, собрав всю силу воли, чтобы не рухнуть от восторга прямо тут же. Она быстро ретировалась.

Яков закрыл дверь за женщиной.

— Попалась! — заявил он Анне, сгребая ее в объятия и награждая нетерпеливыми поцелуями. — Никаких книжек, это пытка будет, а не работа. Я не смогу сосредоточиться, когда такая прекрасная барышня рядом и постель, на которой мы еще не лежали.

Он уверенно нащупал резинку и стянул ее с тяжёлых волос девушки, с наслаждением растрепав ей косу.

* * *

Как твоя рука? — Аня задумчиво водила по плечу мужчины, осторожно поглаживая свежий, шов. — Выглядит все вроде неплохо. Видела у тебя в бардачке довольно сильное обезболивающее.

— Да все нормально, Ань, не переживай. Оперировать в ближайшие недели не смогу, разве что по мелочи. Хотя Милц что-то сделал с рукой, мне полегче. Боли почти ушли.

— Я заметила. Ты стал активнее ею двигать. Меня на кровать аж закинул, а я не пушинка, — покачала головой Анна.

— Как это не пушинка? Самая настоящая пушиночка, особенно для меня. Вот можешь же сделать меня счастливым! Теперь я почти человек разумный, могу читать, правильно формулировать мысли. Какое-то время... Я вот думаю, может Александр Францевич — подпольный хиропрактик? Нерв мне подвинул, не разрезая?

— А такое бывает? — удивилась Аня.

— Но что-то он однозначно сделал, суставами пощёлкал, болевой синдром почти ушел, — кивнул Яков. — Что ж, буду вставать.

Аня проводила спину мужчины задумчивым взглядом и блаженно выдохнув, перевернулась на другой бок.

— Поспи, — посоветовал Штольман.

Шел третий час его работы. За это время Анна и вправду поспала, сходила в местный душ, переоделась в трико и свитшот с капюшоном, созвонилась со свадебным стилистом и теперь что-то старательно изучала на экране смартфона, причем вид у нее был слегка ошеломленный.

— Что изучаешь? — наконец, не выдержав, поинтересовался Яков.

— Зашла на страничку экстрасенсов в ВК, интересовалась поисками Сахрата, — поделилась Анна.

— Я думал, ты свадебные прически изучаешь...

— Там все просто, с прическами этими! — отмахнулась девушка.

— Ну и как товарищи гадалки и тарологи, оправдывают доверие? — спросил Яков.

— Жулики! — в сердцах сказала Анна. Уму непостижимо, какие шарлатаны и жулики. Причем я не могу понять, они просто городские сумасшедшие, или циничные обманщики. Ни слова правды! А ведь пропал мальчик, к их словам прислушиваются поисковики.

— А как ты хотела? Я вообще ни одного проводника потустороннего серьезно не воспринимаю, — признался Штольман.

— А я? — возмутилась Анна.

— Ты — другое дело. Глупо отрицать очевидное, — грустно улыбнулся Штольман. — Исключение, подтверждающее общее правило. Но лучше бы тебя оставили эти духи в покое.

— Вот смотри, — продолжила разговор Аня, показав экран телефона:

Евгения Мазур:

"Живая энергия от него, просто заигрался".

Лена Таролог:

"Жив, для найдут в течение часа, ходит ворон считает"

Тамара: "Проверяйте все заброшенные здания, вижу как провалился куда, ул. Труда идет, там ищите".

Марина Марина: "Маятник реагирует. Руки мужчины мальчика остановят. Должен быть живым, просто устал. Вижу рельсы."

И так далее, там еще много! Сидят, развлекаются, карты местности с точками прикладывают, — возмущенно сказала девушка. — А Сахрат давно мертв. Неудивительно, что экстрасенсам в принципе не верят. И мне не поверят.

— Пусть не верят. Будем действовать самостоятельно. Попробуем помочь найти тело, возможно, указать на виновника. Остальное — дело полиции. Я тебя в обиду не дам, о даре твоем особо распространяться не будем, — пообещал Яков, откладывая рабочие бумаги.

Волосы девушки почти высохли, он никогда не отказывал себе в удовольствии поразбирать их. Ее локоны, мягкие, шелковистые, пахнущие шампунем, вернее, ощущение от них, его успокаивали.

Яков усадил Анну смотреть в окно, а сам вооружился гребнем.

Его пальцы чутко скользили по ее волосам, расчесывая каждую чуть влажную прядь с большой заботой. Каждое прикосновение было пропитано невысказанными словами обожания.

Яков любовался их блеском, их переливами под лучами заходящего солнца. Настоящая женщина сидит перед ним, длинноволосая, юная и уверенная в своих чарах. Каждый взмах гребня был признанием, каждое прикосновение — обещанием.

Запах Аниных волос, цветочный, чуть пряный, пьянил его. Он осторожно вдыхал его, закрывая глаза, чтобы полностью погрузиться в момент. Аромат, который навеки будет ассоциироваться у него с ней.

— Ты как будто медитируешь, — с улыбкой сказала Анна.

— Так и есть, — кивнул Яков

— Рассказывай, что видишь за окном, велел Штольман.

— Я вижу много снега, просто бесконечный зимний пейзаж. Река замерзшая извивается как... змея, а лед и снег кажутся желтовато-розовыми, потому что лучи заходящего солнца такие.

— Красиво, — задумчиво посмотрев в окно, улыбнулся Яков.

Аня вдруг поймала его руки и начала целовать их, прижимаясь к коже губами. Яков замер. Это было очень приятно. Малышка целенаправленно распаляла его, целуя уже не запястья, а выше — сгиб локтя, плечо. Теперь уже Аня засунула руки под его футболку, чувствуя, как кожа мужчины покрывается мурашками от её прикосновений. Пальцы девушки нежно скользили по мускулам, как будто стараясь запомнить каждую линию, каждый изгиб. Яков вздрогнул, его дыхание стало неровным.

Она смотрела в его глаза, в которых отражалось множество чувств — от волнения до яростного нетерпения.

Аня смело сняла свитшот, оставшись в трогательном хлопковом топе. Она начала раздевать Якова. Тот не думал сопротивляться, наблюдая, что же будет дальше. На его лице блуждала довольная улыбка чеширского кота.

— Дверь, Аня, — напомнил Яков.

— А ты не слышал? Я закрыла... на два оборота.

— Все предусмотрела...

По его мнению , Анна была великолепной любовницей. Откуда что взялось! Аня из трепетной трогательной студентки стремительно преображалась в уверенную в себе, довольно раскованную и страстную девушку. Она отдавалась без остатка и впускала его в себя с искренним благоговением, давая понять, как он дорог, и как она его любит. Что нужно мужчине для счастья?

Яков в такие моменты жил не разумом, а сплошными инстинктами и чувствами. Время останавливалось. В последствии он даже не мог сказать, сколько прошло времени — полчаса, час, может, больше. Яков стонал от переизбытка эмоций и ощущений. Он никогда и ни с кем так не чувствовал и никогда не был счастлив. Стенки в вагоне были тонкими, они с Анной шикали друг на друга, закрывая ладонями разгоряченные губы и хохотали.

Яков с наслаждением растянулся на свежей, хрустящей постели, его голова утонула в прохладной мягкости подушки. Аня уютно устроилась рядом. Яков, положив ладони под затылок, с наслаждением наблюдал за ней. Чем она занята? Оказалось, ни о чем не задумывалась, просто дарила свою нежность. Аня нежно гладила его по щеке, вглядываясь в его глаза.

— Ты такой замечательный, Яша. Такой восхитительный человек, и как же я тебя люблю. Ладони девушки осторожно пробегали по его рукам, груди, шее. В ее теплых, добрых глазах сияли искренние привязанность и забота.

Яков лежал, улыбался, ощущая сладкое блаженство, словно растаял, как пломбир под солнечными лучами. От счастья.

На телефон Якова позвонили. Он посмотрел на экран. Звонок из социальной сети.

Извинившись, он нажал на фото худенькой стервозной блондинки

"Вероничка Зубова" — успела прочитать Аня.

Она нахмурилась, огорченно закусив губу.

— Тихо, тебе тоже нужно послушать, шепнул Штольман.

— Да, — без сантиментов сказал он в трубку.

— Яков, привет, — нежно сказала Вероника. — Я звоню посоветоваться по поводу пропавшего Костика.

— Мальчика вроде Сахрат зовут? — уточнил Яков.

— Это по-таджикски. Я такое не люблю, всё-таки мы русские люди, я его назвала Костей. Ему нравилось!

— Ну хорошо, не в этом суть, — не стал тратить время на спор Яков.

— Так вот, меня завтра опять будут допрашивать, а я не знаю, что сказать по поводу здоровья мальчика. Он был сам не свой, но у него не было диагноза. Мы только собирались с ним на комиссию.

А считаю, что это могли быть проявления аутизма...

— Что за проявления?

— Он мог руки держать на масляной батарее, не чувствовать боли, в холодной, горячей воде сидеть, не отдавая отчет, что это опасно. Приходилось постоянно его караулить. Головой бился о стену. Воровал, сестру старшую, Ксюшу, ночью убить хотел. С ножиком в ее комнату пришел и стоял. Испражнения свои ел... Кошмар, короче, — взволнованно говорила Вероника. — Мы такого ужаса натерпелись.

— Что-то много симптомов для одного маленького мальчика. Ты не преувеличиваешь? — поинтересовался Яков.

— Нет, я скорее приуменьшаю. Убегал Костик постоянно, мы его искали. Не чувствовал голода, насыщения, ел, как робот, сколько увидит, столько и съест. Потом блевал...

— Она врет! — возмущенно прошептала Аня. — Я видела Сахрата, это обычный, смышленый мальчик. Глаза только очень грустные. Никто не любил, его, бедненького.

— В любом случае, Вероника, диагноз мог поставить только детский психиатр. Вы к психиатру обращались? — поинтересовался Яков.

— Нет, у нас тут, в деревне, и специалиста нужного нет. Я снимала на видео, чтобы показать потом его фокусы районному врачу.

— Зачем ты его вообще взяла? — спросил Яков, — раз такие сложности.

— Я хотела взять его старшую сестру, Ксюшу, ей тринадцать. А ее без сводного брата не отдавали. Яков, большое тебе спасибо, что ты прислал мне деньги...

Аня с удивлением посмотрела на своего мужчину.

— Это на детей, — уточнил Штольман. — Не тебе лично.

— Да, да, я все понимаю, — согласилась Вероника.

— Я и сам решил приехать. Буду через сутки, — признался, наконец, Яков.

— Ты всегда был настоящим мужчиной, защитником! — восхитилась Вероника. — Я очень рада, что ты переменился ко мне, я жду тебя...

Аня, не веря своим ушам, смотрела на Якова. По ее щеке сбежала сердитая слезинка.

— Я еду по просьбе отца. Еду не один, с невестой, — сразу сказал Штольман.

— Не нужно было брать с собой девушку. У меня и так стресс. Я не смогу делить дом с посторонними, тем более твоей невестой. Ты — другое дело, ты — свой, родной.

— Мы будем жить в квартире при больнице, — перебил ее Яков. — Встречать нас не нужно, лучше мальчика ищите. Я осмотрюсь и помогу, чем сочту нужным.

Он быстрее закончил разговор, очень уж девушка рядом напряглась.

Аня замерла. Она с подозрением смотрела на Якова.

— У тебя с ней что-то было? — раскрыв глаза от ужаса, спросила девушка.

Яков немедленно обнял ее.

— Господи, нет и еще раз нет. Уверяю тебя, там не к кому ревновать. Она старше меня лет на шесть.

— Это немного, — веско сказала Аня.

— Хорошо, согласен, немного. Но тебя, такую хорошую и прихожую, она старше на целую жизнь. Противная, себялюбивая нарциссиха. Погоди, ты ее еще увидишь. Но будь она хоть трижды красавицей, мне все равно никто, никто кроме тебя не нужен. Ни одна красавица на свете. Слышишь, Аня?

— Слышу, — легла к нему на грудь девушка и доверчиво прижалась.

— Ты — уникальный человек. Ты ко всем добра. И я каждый день говорю Богу и Вселенной спасибо, что встретил тебя. Остальное — пустое.

— Хорошо, — выдохнула Аня, успокаиваясь. — Я больше не буду ревновать.

— Я до последнего вздоха буду любить тебя, — убежденно сказал Яков. — И поехал я сюда только по твоей просьбе. Так что, потерпи, малышка, мы в Бургени, этой обители зла, ненадолго. И ссориться мы из-за этих людей не будем. Обещаешь?

— Обещаю, — честно сказала Аня.

— Вот то-то же. А то я и сам не железный. Мне не по себе, — признался Штольман.

— А чего ты боишься? — спросила девушка, чья голова покоилась у него на груди.

Он хотел сказать, что не боится, а просто опасается, но сказал лишь:

— Сам не знаю.

Вдруг поезд замер на очередной станции, и из вагона стали выходить немногочисленные пассажиры — неясные силуэты в ночи.

Анна и Яков спали, утомленные суетой и волнениями последних суток.

Затем поезд снова тронулся на восток, оставляя позади освещенные платформы и глухие, ночные деревни.

Качка вагона убаюкивала, и в полумраке купе светились лишь окна, за которыми мелькали контуры лесов и холмов. За скрипами колес угадывался далекий шепот ветра, прорывающегося сквозь толщу могучих сосен и берез. То был ветер прошлого, что неумолимо врывалось в их жизнь, принося с собой перемены. Хорошие, плохие, кто знает. Они сами ехали навстречу им.

Анна устроилась поудобнее, подсознательно натянув потеплее одеяло, и сладко вздохнула во сне. Яков обнял ее покрепче и продолжил спать. Поезд, будто тяжелый исполин, упрямо продолжил свой путь.