Иной путь (гет)

Покидая пределы Форкса, моё настроение неожиданно расцветало, словно весенний цветок, распускающийся на свету. Моя красавица Латте уверенно разгонялась, вырываясь на простор автомагистрали. За окном проносились многовековые, могущественные деревья, крепко обнимая землю своими корнями, а мелкий дождь нежно стучал в лобовое стекло, словно тихий шепот природы. Из динамиков лился новый речитатив Эминема, его слова обостряли чувства, наполняя пространство энергией и ритмом. Я чуть приоткрыла окно и впустила свежий лесной воздух, насыщенный едва уловимыми нотами йода и морской соли. Этот аромат обещал свободу и приключения.

Признаюсь, сейчас, осознавая, что моя жизнь в безопасности, я ощутила, словно камень с души упал. Не замечала, как глубоко привыкла ждать этого ужасающего момента. В течение двух лет мне не было покоя. Каждый раз, приезжая в гости к Чарли, я с замиранием сердца боялась случайно столкнуться с Эдвардом. Мысли о том, чтобы мой бесчувственный труп обнаружили в лесных чащах или, что еще хуже, в собственной спальне, не покидали меня. Я не хотела, чтобы Чарли становился невольным героем очередного криминального документального фильма, которые так любил. Эта мрачная перспектива тяготила моё сознание, как невидимая цепь. Как приятно осознать, что теперь страхи остались в прошлом, уступив место надежде на светлое будущее. Я готова была открыться новым началам, когда тени прошлого перестали угрожать, и наконец можно стало вздохнуть полной грудью, наполнив лёгкие чистым воздухом.

Миссис Фостер жила в двадцати милях к северо-западу от Форкса, в очаровательном поселении Бивер, где её уединенный одноэтажный коттедж прятался среди зелени. Она переехала сюда из Сиэтла около пятнадцати лет назад, после утраты супруга, стремясь сблизиться с сыном и его семьей.

Жаклин Фостер была живым полотном, сотканным из многообразия генов, как художественная композиция, вобравшая в себя наследие мексиканцев, славян и румын. Это причудливое переплетение делало её похожей на загадочную цыганку, таинственную и свободную. Ее стиль походил на гармоничное слияние бохо и хиппи, где разноцветные ткани танцевали под ритм жизни, а массивные украшения, как солнечные лучи, отразились в ее каждом движении. Вязаные платки, окутывающие ее черные волосы, напоминали волшебные облака, которые защитят от сурового мира, в то время как неизменные очки с узкими стеклами придавали ей загадочный, почти мистический вид, скрывая тайны, которые были только ей ведомы. Она сама была произведением искусства, сочетая в себе элементы разных культур и эпох.

Подъехав к дому, я вновь, наверное, в тысячный раз, восхитилась великолепным зрелищем, открывающимся передо мной. Прямо за домом простиралось потрясающее озеро, словно драгоценный камень, окружённое величественными секвойями и нежными папоротниками. Даже мне, человеку, не обладающим даром живописи, хотелось схватить кисти и холст, дабы запечатлеть на нём это чудо природы.

Нажав дважды на клаксон — короткий, но напористый сигнал, я выскочила из машины, чувствуя, как радостное волнение охватывает меня. Миссис Фостер, заметив меня через окно, сразу же поспешила открыть дверь, встречая меня с теплотой и добротой, как верную подругу. В её глазах светился азарт, предвещая встречу, полную разговоров и смеха.

Мы обменялись приветствиями и теплыми улыбками; миссис Фостер обняла меня, нежно потрепав за волосы, словно я была ее родной. Внезапно, словно вихрь, выскочила шумная милюзга — жалкое подобие собаки по имени Банни. Это чудовище породы чихуахуа ненавидело все живое и стремилось, если не сожрать, то укусить посильнее. Она слушалась исключительно свою хозяйку, и, услышав заветное: «Банни, место!», с величественным достоинством направилась к своей лежанке. Так я могла, наконец, без опасений пройти в дом, оставив за спиной этого крошечного деспота.

В доме миссис Фостер кухня, слившаяся с уютной гостиной, невольно напоминала о прованских просторах. Здесь, среди ажурных салфеток и мебели, облачённой в цветочные узоры, царила атмосфера тепла и домашнего уюта. Резные кухонные шкафчики, словно из сказки, хранили в себе воспоминания о кулинарных шедеврах и семейных пиршествах. На правой стене величаво раскинулось панорамное окно, открывающее волшебный вид на безмятежное озеро и окутанные лесом горизонты. Свет, проникающий сквозь стекло, мягко обнимал каждую деталь интерьера, создавая игру теней и света. Стены украшали фотографии семьи Фостер, застывшие в безмолвных мгновениях, рассказывая о нескольких поколениях, которые переплетали свои судьбы, собирая в сердце тепло родного очага. В этой гармонии природы и домашнего уюта ощущалась сила времён, наполняющая пространство светом и любовью.

Переобувшись в вязаные домашние калоши, я направилась к раковине, чтобы вымыть руки. В этом доме существовали правила, следовать которым я намеревалась с благоговением. Тем временем миссис Фо уже была погружена в свои заботы на кухне. Она налила ароматный фруктовый чай и осторожно извлекла из духовки аппетитные булочки с корицей и яблоками, приготовленные по семейному рецепту. В воздухе витал сладковатый аромат, наполняя собой каждую щель, вызывая воспоминания о тепле домашнего уюта и радости. Каждый момент был пропитан искренностью и добротой, и я чувствовала, как этот дом, наполненный любовью и заботой, оказал на меня магическое влияние. Я вновь ощутила себя частью этого мира, где простые действия превращались в ритуалы, а каждое мгновение обретало особенное значение.

— Дорогая, проходи за стол! — с теплой улыбкой пригласила меня хозяйка, расставляя угощения и ароматный чай.

— Спасибо, я ужасно соскучилась по вашим булочкам, — вежливо откликнулась я.

— Как твои дела, милая? — искренне поинтересовалась она. — Расскажи, как уболтала Рене на переезд?

И тут начался часовой рассказ о том, как я готовила маму к известию о своем переезде в хмурый штат. Рене прошла все этапы принятия, и теперь, не увидев меня всего лишь чуть более суток, закидала телефон и электронную почту сообщениями, с надеждой на мое благоразумие и стремление вернуться к ней и Филу.

Миссис Фостер смеялась, словно девчонка, полная радостного задора. Её предположение о том, что Рене будет нелегко сепарироваться от меня, оказалось более чем верным.

— Как дела в школе? Познакомилась с кем-нибудь? — поинтересовалась она, бережно ставя изящную фарфоровую чашку с чаем на стол.

— Нормально, с переменным успехом, — ответила я, не удержавшись от смеха, который вдруг вырвался в ответ на её искреннее любопытство.

— Это хорошо! — радостно воскликнула она, её глаза сверкнули от живой энергии.

В этом обмене простых фраз и безмолвных эмоций заключалось что-то удивительное, теплое, почти волшебное. Каждый момент наполнялся утончённой элегантностью, стремящейся пробудить самые светлые чувства. Я ощущала, как наше общение плетётся, будто нить изысканного кружева, создавая особую атмосферу понимания и связи, которая связывала нас вот уже много лет.

— Я начала заниматься новым проектом и хотела бы попросить тебя стать моим ассистентом в этом непростом начинании. Разумеется, все данные о проделанной работе будут отображены в твоем личном деле и учтены при рассмотрении твоей кандидатуры на получение стипендии в колледже.

Сосредоточившись на сути нашего разговора, я ощутила странное нетерпение: миссис Фостер пригласила меня в свой кабинет, чтобы ввести в курс работы.

— Возможно, Кэти уже рассказывала тебе, что я согласилась стать автором методичек по истории для UW в Такоме.

— Поздравляю, миссис Фостер, — восхищенно ответила я.

На столе лежала знакомая стопка книг, которые я ранее видела у неё дома. Они были основой её исследования, и она рассказала, что мне следует набросать конспект от руки, а затем оформить его в печатном виде. Я потянулась за верхней книгой, но она остановила меня.

— Нет, — произнесла она, приближаясь к своему большому портфелю. Перебирая бумаги и канцтовары, она наконец выудила старую кожаную книгу. — Сначала эту.

Я взяла её. Книжонка выглядела очень древней и потрепанной, некоторые страницы были слегка обожжены. Я удивилась, но старалась не подавать вида.

— Надеюсь, тебе хватит недели на составление заметок?

— Да, мэм, — отозвалась я машинально, словно в моем мире не существовало никаких забот, кроме книг и школьных заданий.

Несколько минут мы обсуждали сроки выполнения, погружаясь в тонкости учёбы, а затем я начала собираться домой.

Я приехала к Чарли, когда сумерки начали окутывать город невидимой вуалью. Уличные фонари включились, их мягкий свет тихо пробивался сквозь надвигающуюся тьму, наполняя улицы загадочным сиянием, в то время как наш дом, погруженный в серую тишину, стоял на краю леса.

Я аккуратно припарковала машину на подъездной дорожке, собрала в сумку все учебные принадлежности, полученные сегодня, и не спеша направилась домой, чуть покачивая бедрами. Полицейского крузера ещё не было в поле зрения, что означало лишь одно — отец всё ещё трудился на своем посту.

Войдя домой, я сразу же сбросила пальто и туфли, и присев на мягкий пуфик в прихожей, погрузилась в размышления о прошедшем дне. Он был наполнен удачей: новые знакомства, захватывающая школьная программа и заветный плюсик к получению стипендии в университете. Все развивалось так, как я желала, но тревога, как тень, не покидала меня.

Поднявшись в комнату, я бережно убрала вещи в шкаф, разложила учебники и тетради на столе, а затем переоделась в уютную пижаму: легкие шорты и мягкий лонгслив. Включив компьютер, я осмотрела свою комнату — все оставалось таким же, как утром. Возле постели, укрытой белоснежными простынями и одеялом с графическим узором, стоял огромный фикус, а рядом — письменный стол и компактный шкаф. Старинное кресло-качалка, которое я когда-то сама восстановила, выделялось белоснежной красотой и яркими декоративными подушками. Стены украшали мои фотографии и постеры творений итальянских мастеров, а на всех поверхностях были разложены косметика и мелкие детали, рассказывающие о жизни девушки, полной мечт и стремлений.

На ужин я решила запечь форель с овощами. Готовилась она быстро, но мне следовало поторопиться, если я хотела успеть к приходу Чарли. Оказавшись на кухне, я помыла руки и замариновала рыбу, картофель и брокколи, затем аккуратно разместила всё на противне и поместила в духовку.

На мгновение я обвела взглядом кухонную обстановку и задумалась, почему отец не обновит мебель? Шкафчики были выкрашены в яркий желтый цвет, выбранный Рене, еще во время их брака. В центре стоял деревянный круглый стол, покрытый лаком, окруженный тремя стульями. Вероятно, глядя на это убранство, отец погружался в воспоминания о минувших днях, ведь после Рене в его жизни не появилось серьезных отношений.

Я встрепенулась, услышав звук подъехавшей машины. Спустя лишь минуту Чарли уже разувался в прихожей, он знал, как мне не нравится, когда по дому ходят в уличной обуви. В это время я суетливо нарезала салат и хлеб.

— Белла? — позвал отец, уловив шум моих шагов на кухне. Интересно, кого еще он ожидал увидеть?

— Привет, папа! С возвращением!

— Спасибо. А что на ужин? — осторожно спросил отец.

Мама всегда с увлечением подходила к кулинарным экспериментам, однако ее гастрономические творения далеко не всегда оказывались съедобными. Отец, кажется, не забыл об этом даже спустя семнадцать лет! Моим мудрым наставником в кулинарии была бабушка Мари, и её безусловный дар к готовке словно перешел ко мне в наследство.

— Рыба с овощами, — ответила я, и его вздох облегчения плавно разнесся по комнате.

Отец, вероятно, чувствовал себя неловко, стоя без дела, и ушел в гостиную, включив телевизор. Пока рыба запекалась, я приготовила салат и накрыла на стол. Всё, можно звать Чарли!

— Пахнет очень вкусно, — с одобрением произнёс он.

— Спасибо!

Несколько минут мы ели в тишине, которая не тяготила ни меня, ни Чарли.

— Как тебе школа? Успела завести друзей? — спросил отец, расправившись с салатом.

— Девчонки познакомили меня с Майком Ньютоном и Эриком Йорки, а с Джессикой Стенли я была знакома еще давно. Теперь мы все сидим за общим столом на ланче, а на выходных мы решили смотаться в кинотеатр в Порт-Анджелес.

— Замечательные ребята, и их семьи тоже производят приятное впечатление! — кивнув, оценил отец. — На какой фильм собираетесь?

— Какая-то комедия с Адамом Сендлером. Парни меня, прямо скажем, задолбали своей болтовней о нем, — усмехнулась я.

Мы продолжали легкую беседу, затем Чарли помог мне убрать со стола, а потом снова устроился перед телевизором, оставляя мне трудную задачу мыть посуду. Вручную! Посудомоечные машины для отца не существовали, он всегда предпочитал делать все традиционным способом, придавая этому процессу особое значение.

Я, с неохотой, поднялась в свою комнату, где меня ожидало непростительное бремя: домашняя работа по информатике и испанскому, две статьи на французском, требующие перевода к среде, и маленькая книжонка миссис Фостер, которую я хотела полистать перед сном, стремясь погрузиться в её суть.

Домашняя работа далась мне легко, но переводы оказались настоящим испытанием. Слэнга и дурацких шуток оказалось слишком много, и мне пришлось потрудиться, чтобы адаптировать их к американскому юмору и менталитету.

Часы показывали одиннадцать, когда, приняв душ, я устроилась в постели и прихватила с собой потрепанную кожаную книгу, написанную латиницей. Этот томик был посвящён древнеримским священникам и магам, представляя собой что-то вроде гримуара, в котором подробно описывались виды заклинаний и ритуалов, с которыми они работали. Это не было страшилкой для вечернего чтения. Я полагала, что исследование миссис Фостер было сосредоточено на основных религиях той эпохи, и потому книга казалась мне странным выбором. Возможно, она надеялась включить раздел о альтернативной практической магии. В конце концов, кто я такая, чтобы вмешиваться в это? Если она попросила меня, значит, я выполню её желание. Погружаясь в мир букв и слов, я была так захвачена волшебством повествования, что унеслась в сладкий плен сновидений далеко за полночь.

* * *

Остаток недели прошел в спокойной гармонии. Я стала частью школьного мира, и к пятнице знала в лицо почти всех студентов. С преподавателем математики и информатики у нас сложился полный коннект: мистер Мейсон восторженно отзывался о моих решениях задач с помощью алгебраических матриц, а миссис Гофф буквально впала в экстаз от моего испанского произношения. Взаимоотношения в школе стремительно развивались, приносив радость как мне, так и моим учителям и сверстникам.

Пятничное утро началось стремительно: я проспала и, словно в танце, бросилась собираться в спешке. Едва умывшись, я натянула черные леггинсы и уютный удлиненный свитер, завершив образ конверсами и кожаной курткой. Волосы собрала в небрежный пучок — на большее просто не оставалось времени. Вместо макияжа на лице красовались очки-обманки в черной оправе, придавая образу изюминку. Схватив на кухне протеиновый батончик и бутылку воды, я, оставив за собой шлейф утренней суеты, резво запрыгнула в Хонду, готовая к новому дню.

Я припарковалась на своем привычном месте и доедала батончик, когда серебристый Вольво Калленов тихо подъехал к школе. Первым из машины вышел Джаспер — стройный блондин со спортивной фигурой, который тут же потянулся к карману в поисках сигарет. Шокирующая новость: Джаспер Хейл был заядлым курильщиком! После каждого урока он поспешно направлялся в курилку за четвертым корпусом, где проводил всю перемену, наслаждаясь дымом. Рядом с ним всегда была малышка Элис Каллен, и я не могла понять, как им удалось составить общее расписание, ведь Джаспер учился в выпускном классе, а Элис — в моей параллели. Их отношения оставались тайной, скрытой от взоров, в отличие от другой пары: Эмметта Каллена и Розали Хейл. Их любовные флюиды без труда ощущались в радиусе нескольких метров, привлекая внимание местных сплетниц. В последнюю очередь из авто вышел Эдвард. Он слегка хмурился и сутулился, пряча руки в передние карманы джинсов. Как бывало и ранее, я на секунду залюбовалась им, будто он был обычным человеческим парнем. Увидев меня, он кивнул, а затем отвел взгляд к своим родственникам.

Первым уроком была философия, и я сидела в аудитории, ожидая начала занятия, когда рядом со мной неожиданно появился один из друзей Конора. Это был Брайан, и хотя я не знала о нем почти ничего, он казался мне гораздо менее отталкивающим, чем капитан футбольной команды.

— Да? — спросила я, предполагая, что он хочет одолжить мои конспекты.

Парень обладал довольно привлекательными каштановыми кудрями, слегка небрежно уложенными. Проведя рукой по волосам, он, подбирая слова, спросил:

— Ты что-нибудь знаешь о немом кино?

— Конечно, — ответила я. — Первые фильмы появились в конце девятнадцатого века и иногда сопровождались музыкой. Однако лишь в 1920-х годах звук начал срастаться с изображением. В итоге, немое кино отошло в историю.

У Брайана отвисла челюсть от неожиданности.

— Э-э. Ладно. На следующей неделе в центре города будет фестиваль немого кино. Не хочешь сходить?

Я покачала головой:

— Нет, не горю желанием. Я ценю это искусство, но просмотр не приносит мне радости.

— А есть фильм, который бы ты хотела увидеть? — спросил он, выглядя совершенно растерянным.

— Нет, — ответила я, когда прозвенел звонок, и Брайан, озадаченный, вернулся к своему месту.

— Странный парень с ужасным вкусом в кино, — пробормотала я, оборачиваясь к Эдварду Каллену, который сотрясался от беззвучного смеха. — Что? — спросила я.

— Белла, тебя только что пригласили на свидание!

Я прокрутила разговор в памяти.

— Нет, не приглашали. Он спрашивал о кино.

Он расхохотался, закрыв лицо ладонями.

— Брайан хотел узнать, какой фильм ты хотела бы посмотреть, и пригласить тебя!

— Почему не спросил прямо?

— Ты так прелестно наивна, — сказал он, смеясь. — Надеюсь, я буду рядом в тот день, когда ты поймешь, что тобой кто-то заинтересовался.

Он продолжал смеяться на протяжении всего занятия.

Политология и информатика прошли тихо и спокойно, как и обычно. Я только успела поставить свой поднос с едой на стол во время ланча, когда Джессика вдруг подлетела, подобно диким ветрам, с грохотом швырнув рюкзак на соседний стул. Она, словно вулкан, извергнула эмоции, подняв руки к небесам и выпаливая:

— Нет, ну вы это слышали? Какое неуважение!

Я бросила взгляд на Кэти и Анжи; девчонки лишь пожали плечами, мол, «черт её знает, что случилось у Джесс!».

— Розали Хейл отказалась фотографироваться для ежегодника! — продолжала Джессика, её голос звучал как гром. — Она заявила, что не собирается мельтешить на фото в этой захолустной деревне! Какое хамство!

Слова Джессики клубились в воздухе, и, казалось, весь зальный шум исчез, оставив только её слова — крик души среди серости повседневности. Кэти, пытаясь смягчить накал страстей, подошла к Джессике и положила ей руку на плечо.

— Ну, может, Розали просто хочет больше импровизации или чего-то не заезженного? — предположила она, но Джессика лишь закатила глаза, отвернувшись.

— Импровизации, говоришь? — парировала она, сверкнув глазами. — Она отказалась участвовать в конкурсе на звание «Королевы школы», а теперь делает вид, что мы все в нем не достойны участвовать! Никакого уважения к тем, кто с ней учится. Это же просто стыд!

Анжи, всегда склонная к размышлениям, задумчиво произнесла:

— Возможно, у неё есть свои причины. Не всем легко быть на виду. Может, она просто боится осуждения.

— Да, но это не оправдание! — рявкнула Джессика, размахивая руками. — Мы здесь, чтобы поддерживать друг друга, а не ставить барьеры. Она должна знать, что мы все равны, независимо от того, куда собирается поступать или как выглядит на фото!

Тем временем я смотрела на стол, уже потянувшись к своей тарелке, и думала, что неожиданное шоу Джессики осветило скучный день, только вот цена этого яркого окна эмоций могла оказаться слишком высокой. Я бы не хотела злить или выводить на эмоции кого-то из Калленов.

— А разве участие в таких конкурсах не дает дополнительное преимущество при поступлении в Лигу Плюща? — спросила я.

У меня не возникло сомнений, что Розали нацелена на один из этих колледжей. Мне было любопытно узнать, как странное семейство отреагирует на наш разговор, но, сидя к ним спиной, я решила не оборачиваться.

— Она и Эмметт Каллен уезжают учиться куда-то в Европу! — с презрением бросила Джессика.

— Не понимаю, какая разница, где учиться! — вставил Майк Ньютон, устраиваясь на своем месте. — По-моему, важность высшего образования сильно преувеличена.

— Ты не прав, — перебила я его. — Существует множество качеств и навыков, которые можно развить лишь благодаря продолжительному, системному обучению. Под руководством специалистов или в окружении единомышленников.

Ребята перевели удивленные взгляды на меня.

— Успешная адаптация, грамотная речь, умение находить общий язык с каждым, чувство меры и ответственности. Формирование убеждений и персональной системы усвоения знаний — всё это делает высшее образование, как и правильно выбранное учебное заведение, крайне важным.

— По-моему, ты слишком много времени проводишь с моей бабушкой! — с улыбкой подметила Кэти.

Смех за столом разразился, словно выразительный хор, подшучивая над моей серьезностью, словно я была неким предметом для забавы. Глаза друзей искрились весельем, их шутливые реплики перебивались друг другом. Затем разговор плавно переключился на обсуждение нашей грядущей поездки в Порт-Анджелес.

Вернувшись домой, я долго болтала с мамой, а затем принялась за изучение дряхлой книжонки миссис Фостер. Мысли о том, что бездумное переписывание архаичных записей и сырое изложение ритуалов было пустой тратой времени, не оставляли меня. Единственное утешение, которое я могла предложить себе, заключалось в том, что благодаря удобству современных технологий она сможет продолжать свои исследования, опираясь на доступный электронный файл, не рискуя повредить древние фолианты. Стоило лишь нажать кнопку «Отправить» в электронном письме, как мой мобильник завибрировал, а на экране высветился входящий звонок от миссис Фостер. Она выразила свою благодарность за проделанную работу, а затем добавила, что есть одно дело, в котором ей бы хотелось, чтобы я приняла участие.

— Назовите его, — настойчиво потребовала я.

— Я желаю, чтобы ты сотворила одно из заклинаний.

— Извините, вы сказали «сотворить заклинание»?

Миссис Фостер хохотнула, затем произнесла:

— О, не волнуйся так. Я не прошу тебя размахивать волшебной палочкой или приносить в жертву животных. Меня ужасно интригует, как проводились ритуалы и смешивались эликсиры. Мне невероятно любопытно узнать в мельчайших деталях, как же людям удавалось осуществлять всё это? Некоторые из ритуалов действительно крайне сложные.

— Знаю, — отрезала я сдержанно. — Я всё их перепечатывала.

— Именно так, я хочу, чтобы ты выполнила следующее. Произведи все этапы ритуала. Засеки, сколько это займёт времени, и будь внимательна к условным измерениям, чтобы они были как можно точнее. Затем задокументируй все данные и составь отчет. Уверена, что с этой частью ты блестяще справишься.

Я не знала, что ответить. На самом деле Миссис Фостер не просила меня воспользоваться магией, и я, уж точно, не обладала такой способностью. Человеческая природа не подвластна магическим умениям, они противоречат вселенским законами и кажутся неестественными. Я верила в то, что основано на научных фактах и химии. Она лишь попросила меня совершить ритуал заклинания — не всерьез, не во вред. Но… почему тогда в груди закрадывалось беспокойство? Мне казалось, что меня просят солгать или украсть.

— В чем дело? — спросила она.

На мгновение я задумалась, стоит ли сослаться на свои религиозные убеждения, но потом передумала.

— Ничего, мэм. Просто немного необычно.

Она указала на какой странице открыть книгу.

— Сделай этот воспламеняющийся амулет. Это сложно, но ты справишься с проектом по декоративно-прикладному искусству. Большинство ингредиентов легко достать.

Я взглянула на список, и сердце мое успокоилось: крапива, агат, кусок шелка. Не было даже настоящих воспламеняющихся веществ. Это всего лишь игрушка. Я кивнула и заверила, что скоро начну.

До возвращения отца с работы оставалось немало времени, и я решила использовать этот момент, чтобы выполнить задание миссис Фостер и создать этот чокнутый амулет. Мне удалось собрать все необходимые ингредиенты: я нарвала крапиву за домом, извлекла агат из старого браслета и вырезала лоскут шелка из ненужного платка. Как мы и отметили, инструкции были весьма подробны, даже излишне. Недостаточно было просто нарезать листья крапивы; в них следовало «потомить один час», произнося каждые десять минут заклинание «я наполняю вас пламенем». Агат также нужно было прокипятить, чтобы «нагреть до нужной температуры». Остальные указания продолжали в том же духе, и я знала, что у миссис Фостер не было возможности проверить мою точность, особенно в отношении напевания заклинаний. Тем не менее, основная цель заключалась в том, чтобы документировать процесс, как это делали древние практики. Я тщательно следовала всем инструкциям, но сосредоточиться на каждом этапе оказалось непросто, и вскоре я отключилась от всего, оставшись лишь с заклинанием.

Закончив через два часа, я поняла, насколько это вымотало меня. В итоге у меня получился шелковый кисет, перевязанный кожаным ремешком, наполненный листьями и камнями. Я собрала свои заметки и направилась в свою комнату, намереваясь завершить отчет для миссис Фостер и покончить с этим нелепым заданием.

Примечания:

Большое спасибо за обратную связь ??☺️