Иной путь (гет)

Всё умирает на земле и в море,

Но человек суровей осуждён:

Он должен знать о смертном приговоре,

Подписанном, когда он был рождён.

Но, сознавая жизни быстротечность,

Он так живёт — наперекор всему, —

Как будто жить рассчитывает вечность

И этот мир принадлежит ему. С. Маршак

— Лиззи, ты выкарабкаешься! Ты обязана! — громкий крик Тревора ворвался в мое замутнённое от усталости и медикаментов сознание. Искалеченный и измученный долгой транспортировкой организм рвался погрузиться обратно в спасительное забытьё.

Я и Тревор всегда были искателями острых ощущений, альпинизм и скалолазание текли в наших венах, как живительная сила. В нашей сокровищнице восхождений гордо возвышались такие величественные вершины, как Манаслу и Аконкагуа. Поэтому мне было трудно представить, что судьба может разыграть свою роковую карту. Как могла я, в безумной невнимательности, упустить внезапно всплывшее сомнение в надежности страховочного троса и, сорвавшись с привычной учебной стены в родном Портленде, оказаться в жестоком объятии травм? Эта мысль, как буря в безмолвии, казалась мне совершенно непостижимой, словно она принадлежала не к этому миру, а к темным источникам человеческого страха и сомнений. Каждое мгновение, проведенное на высоте, теперь обретало зловещую окраску, и я задумалась о том, как хрупка граница между смелостью и безрассудством, между стремлением к свободе и ужасом потерь.

Слова «опасность» и «потеря» предстояло просто прочертить невидимой границей между реальностью и фантазией. Каждый миг был подобен искре, поражающей воображение, тем более что наша группа покоряла вершины, исследуя соленый вкус жизни и красоту вызовов, что ставили перед нами горные склоны. Но как же коварна могла быть доля, задумавшая ввергать меня в подобную трагедию, когда все, что я делала, — это стремилась к вершинам так высоко, что даже звезды казались близкими.

Усилием воли мне удалось разлепить веки и наконец-то увидеть испуганное лицо любимого, до сих пор крепко сжимающего мою бледную ладонь.

— Люблю тебя! — прошептала Треву, вложив в слова последние остатки стремительно утекающих сил.

Уже проваливаясь в темноту, краем сознания уловила истеричный писк какого-то прибора и отчаянный крик бойфренда. Сердце в последний раз надрывно трепыхнулось и замерло, позволяя холоду пробраться вглубь, туда где испуганно сжалась душа, незнающая, что ждёт её впереди.

* * *

Темнота. Вокруг лишь плотное марево, угрожающе обступившее меня со всех сторон. Я не знала, сколько времени провела в этом жутком месте. Вероятно, долго, поскольку последний всплеск моих воспоминаний уже сильно потускнел. Лишь клокочущая внутренняя ярость не давала мне окончательно забыться. С садистской настойчивостью я снова и снова прокручивала в сознании тоскливое видение: мой любимый мужчина, с слезами на глазах, отчаянно тряс моё безжизненное тело. Последние тонкие золотистые нити, связывающие мою душу с телом, мерзко взвизгнув, лопнули, и я оказалась здесь, в ожидании своей дальнейшей участи. Надежда потихоньку умирала, оставляя лишь тревожный холод внутри, и в этом мрачном царстве, где каждый вздох казался последним, я понимала, что моя борьба далека от конца. Я запомнила его лицо, полное боли и отчаяния, как единственное свидетельство жизни, и в этом сознании, несмотря на тьму, что-то яркое продолжало гореть.

Всплески бушующей злости и обиды на подлое мироздание, лишившее меня любви и счастья, периодически выстреливали мелкими светящимися искрами в притаившуюся тьму. Себя я не видела, просто не могла, но вот сияющие выбросы вполне просматривались. Жгучий внутренний огонь ярости очень хорошо ощущался, заставляя чувствовать себя живой.

Я устала. Устала ждать, бояться и верить во что-либо. Хотелось расслабиться и наконец-то уйти в забытьё.

Неожиданно по чёрной мути прошла крупная рябь. Замершая на мгновение тьма испуганно расступалась от пронзившего её бледно-голубого луча. Его острый кончик уткнулся в меня, и в сознание ворвался отчаянный крик.

— Белла, Белла, доченька! — истошно молил женский голосок.

Множество тонких заостренных лучей мгновенно выстрелили изнутри моей бестелесной сущности, превращая меня в светящегося нахохлившегося в угрозе ежа.

— Белла!

Повторный внутренний взрыв нестерпимой болью прошелся от сердцевины моей души до кончиков воинственно торчащих лучей, мгновенно раскалив их до красна. Я будто бы провалилась в прожженную дыру. Обрушившаяся на меня какофония яркого света, звуков и запахов оглушила, заставив на миг замереть в этом новом пространстве.

— Доченька, — раздался тихий всхлип где-то близко, чуть ниже от меня.

Четкая картина мгновенно прояснилась сквозь туманный свет, вгоняя меня в настоящий ужас.

В помещении похожем на больничную палату, над телом маленькой темноволосой девочки, скрючившись и содрогаясь от рыданий, стояла молодая женщина. Хрупкое тело ребенка в белой балетной пачке оставалось абсолютно неподвижным, а на лбу виднелась огромная кровавая рана.

— Миссис Свон, прошу вас, успокойтесь! Изабеллой сейчас же займется доктор Коллинз, — в палате показался крупный темнокожий мужчина, одетый в темно-синюю медицинскую форму.

Следом за ним вошёл седовласый коротышка, и вместе они оттащили плачущую девушку от кушетки. Врач начал задавать ей стандартные бюрократические вопросы, делая пометки в своём планшете, а медбрат подкатил этажерку с каким-то сложным медицинским оборудованием и стал цеплять всевозможные провода к телу ребёнка. Комнату наполнил противный писк, а моя сущность, проявив чудеса хладнокровия и ловкости, стала растягиваться словно щит, прикрывая собой раненую девочку. Потрёпанные иглы втянулись и тут же снова выстрелили, став реже, короче и толще. Неожиданно я почувствовала робкое касание чужой тёплой энергии. Она постепенно сливалась с моей сущностью, осторожно проникая тонкими голубыми нитями в мои воинственно-торчащие острые отростки. Удивлённо проследила за источником этого чуда и чуть не потеряла концентрацию, когда поняла, что им оказалась девочка.

Под сопровождение раздражающего звука, я плавно впиталась в обмякшее тело. Меня окружил нежно голубой туман, ласково приняв в свои объятия. Немного понежившись в его тепле, заметила впереди небольшой синий огонёк. Непреодолимая сила потянула меня к нему, словно дёргая за невидимые нити. Хотя почему невидимые, вполне настоящие. Эти нити бледной сеткой оплели мою сущность, не причиняя никакого дискомфорта. Вблизи огонёк оказался пульсирующим клубком этих самых нитей, который с каждым его судорожным сжатием становился бледнее.

Приблизившись к нему почти вплотную, почувствовала сильнейшее отчаянье и боль. Эти чувства мощными импульсами передавались мне по связывающим нас волокнам. В искреннем порыве обнять, пожалеть, успокоить вспыхнула как-то особо ярко и раскрылась словно ракушка. Совсем бледный нитяной сгусток шустро скользнул внутрь моей сущности и послав тёплую волну благодарности, удовлетворённо затих.

Сначала я почувствовала шершавую хлопковую поверхность под своими ладонями. Что?! Руки, у меня появились руки?! Мелькнула паническая мысль и потонула в волне резкой боли, заставив меня взвыть на высокой ноте и широко распахнуть глаза.

С трудом сфокусировав взгляд, на миг поймала расплывчатую картину, как темнокожий мужчина тянет к моему лицу маску искусственной вентиляции лёгких. Заметив, что я пришла в сознание, он обратил на это внимание доктора Коллинза и молодой женщины. Они тут же оказались подле меня. Врачи еще больше засуетились: деловито обменивались командами и проверяли приборы.

— Малышка, все будет хорошо! Ты меня слышишь? — обнимая меня за плечи, шептала девушка. Её заплаканное лицо было искажено страхом и заботой.

Доктор Коллинз наклонился ко мне, оттесняя женщину, и медленно произнес:

— Ты в безопасности, Белла. Ты перенесла травму, но мы позаботимся о тебе. Ты сильная, и мы не оставим тебя одну!

Я кивнула, чувствуя, как незнакомое теплое чувство охватывает меня, умиротворяя страх. В этом непростом моменте я знала: несмотря на тяжесть испытаний, впереди меня ждет новая жизнь — жизнь, в которой я снова обрету радость и надежду.

* * *

«Почему это произошло со мной?» — мысль, которая теперь постоянно вертелась в моей голове.

Когда я очнулась в теле пятилетней Изабеллы Свон, все выглядело огромным и пугающим. Я испытывала уйму противоречивых чувств, эмоций и понимала, что не знаю, как жить в этом новом мире. Мне было страшно, все казалось каким-то пугающим.

Я пыталась вспомнить хронологию событий из книг и фильмов, но все было тщетно. Словно по волшебству, воспоминания о моей прошлой жизни ускользали, оставив после себя лишь смутные образы. Как мне жить в этом новом обличье? Как найти дорогу к себе? Вопросы сыпались, как осенние листья, и ни один из них не обещал ответов.

Я знала, чем закончится история, но это знание лишь добавляло тяжести на мои плечи. Следовать ли известному канону, ведя себя как обычная школьница, или попытаться изменить судьбу и предотвратить трагедии, которые ждут впереди?

Каждое решение стало настоящим испытанием. Принимать участи вампиров и людей, повторяя их ошибки, или сопротивляться и создавать совершенно новый путь? В моей душе боролись страх и надежда.

Измотав себя себя сомнениями, я решила исследовать каждую секунду этого нового существования, не бояться перемен и самой написать свою историю. На пути к собственному счастью, я могла создать волшебство, о котором всегда мечтала.

Решение далось мне не легко, ведь переезд в другой штат это всегда страшно. Это словно оставить позади привычный мир, полный уютных моментов и знакомых лиц. Прощание с соседями, которые стали почти родными, и с улицами, по которым мы гуляли годами, всегда накладывает отпечаток на душу. Мы начинаем сомневаться в правильности своего выбора, в том, что ждет нас впереди.

Мама и бабушка Мари всегда поддерживали любое мое решение, говорили, что важно помнить, кто ты есть. Для меня эти слова имели особое значение. Но с каждым годом я понимала: взросление — это не только про возраст, но и про выбор. И вот мой путь лежит к отцу. Новый этап начинается, и я готова его принять. Если не сейчас, то когда?

Упаковывая вещи в чемодан, мыслями я уже находилась в Форксе. Я вспоминала каждое лето, проведенное в этом городе. Как впервые увидела Чарли, когда он усмехнулся и сказал, что я сильно отличаюсь от прошлогодней версии себя. Я очень смутилась, понимая, насколько он близок к правде. Его карие глаза сияли, когда он рассказывал о своем любимом городе, о непрекращающемся дожде и особой атмосфере.

Каждое утро за завтраком мы обсуждали планы на день: поездки в лес, прогулки вдоль берега океана или вечера с пиццей и хорошим фильмом. Я не могла удержаться от смеха, когда Чарли рассказывал о своих неудачных попытках готовить. В тот приезд я впервые почувствовала себя живой и по-настоящему счастливой. Я отлично помнила тот день: за окном лил дождь, а в воздухе витал аромат свежего хвойного леса.

Теперь, когда я снова собиралась в Форкс, эти моменты ожили в моей памяти, словно они происходили только вчера. С каждой вещью, сложенной в чемодан, я ощущала, как меня охватывает ностальгия по тому лету, которое навсегда изменило мою жизнь.

Именно в Форксе мне удалось обрести двух прекрасных подруг. Каждая из них была уникальна по-своему, но мы мгновенно нашли общий язык. С Кэти Фостер и Анжелой Вебер я познакомилась в восьмилетнем возрасте. Кэти, со своей искрометной энергией и непрекращающимися идеями для приключений, быстро стала нашим лидером. А Анжела с её тихим, но уверенным характером, была творческим гением в нашей компании. Она часто предлагала устраивать вечерние посиделки с рисованием или чтением стихов, которые сами же и писали. Эти моменты стали основой нашей крепкой дружбы. Мы проводили много времени вместе, исследовали окрестности и открывали друг другу свои мысли. Этот маленький город стал местом, где я по-настоящему поняла значение слова «дружба».

— Может быть передумаешь? — спросила Рене, войдя в комнату и возвращая меня в реальность.

Я отрицательно махнула головой и захлопнула чемодан, сигнализируя о своей решимости. Мама села на мою кровать, её голос дрожал от волнения, и она снова начала раскладывать все «минусы» моего переезда.

— Ты ведь знаешь, как тоскливо мне было в Форксе, — произнесла она, глядя на меня с надеждой и тревогой. — Местные как с другой планеты! А Чарли будет постоянно торчать в участке!

Меня очень позабавили аргументы Рене. Ей было прекрасно известно о девчонках, ведь каждое лето я предоставляла детализированный отчёт о своих приключениях, украшенный живительными фотографиями. Моя жизнь, запечатлённая на плёнке, разворачивалась перед ней, как иллюстрация к книге. Более того, как и мой отец, я была интровертом, находя божественное удовольствие в уединении с собственными мыслями. В тишине я находила гармонию и вдохновение.

Официальной версией моего переезда была подготовка к поступлению в Вашингтонский университет Сиэтла. Отчасти это было правдой. Именно этот университет славился своим факультетом информационных технологий. Я провела бесконечные часы, изучая его программы. К тому же подавляющее большинство богатейших айтишников страны обучались там. Для меня это была возможность сделать первые шаги к своей карьере.

Но на самом деле, я испытывала огромный страх перед «эффектом бабочки», осознавая, что его последствия уже начали разворачиваться. По моим подсчётам, я должна была уехать к Чарли примерно в январе, но, не желая повторять известную схему, осталась в Финиксе. Близился конец февраля и за это время Рене дважды попала в аварию, мой бумажник был украден, а на соседней улице сгорели три дома. Эти события, словно предвестники бури, подталкивали меня к переосмыслению всего. И внезапно, когда Филу предложили выгодный контракт в Майами, я поняла — не стоит испытывать судьбу. Я решила уехать к отцу, оставляя позади незабываемые времена и зная, что именно этот шаг может обернуться началом чего-то нового.

— Ну, мааам! — протянула я, улыбаясь.

— Черт, Белла, ты упрямая, как твой отец! — произнесла Рене, её голос звучал с нотками недоумения. — Не понимаю, чем вам с Чарли может нравиться этот унылый городишко. Наверное, всё дело в фамилии твоего отца — она словно проклятие, которое опутывает вас. Вечно серые небеса и однообразные улицы, а он, словно привязанный, остается в этом затхлом уголке. Как можно обитать в месте, где серость повседневности затмевает даже самые яркие мечты? Да и сама атмосфера не радует — нет в ней ни жизни, ни вдохновения… Я не могу понять, что могло притянуть туда человека, ведь обычная жизнь в этом захолустье, кажется, никогда не приведёт к чему-то большему.

Я присела рядом с матерью на краю кровати, обняла её одной рукой и положила голову на плечо, словно искала опору в её тепле. Мама с нежной улыбкой покачала головой, а её рука мягко скользнула по моей спине, наполняя атмосферу уютом и спокойствием.

— Учеба в колледже не за горами, — напомнила я. — Я уже записалась на экскурсию для абитуриентов в UW(Университет Вашингтона).

Рене закатила глаза и вздохнула, словно невидимое бремя навалилось на её плечи. Я понимала, что мой замысел переехать на полуостров не вызывает у неё восторга.

— Дорогая, — произнесла она с тенью усталости в голосе, — во Флориде множество колледжей, и я не думаю, что они сильно уступают по своей программе UW.

Словно разрывая тишину, её слова повисли в воздухе, преисполненные беспокойства и несовпадения мечт.

— Белла, тебе всего семнадцать. Пора развлекаться, веселиться на вечеринках, возможно, даже влюбиться. Но ты решила прозябать в Форксе, — в ее глазах читалась безграничная печаль.

— Мам, в Форксе полно развлечений! — с немногочисленным энтузиазмом произнесла я.

— Каких именно? — усмехнулась Рене. — Смотреть на китов? Бродить по лесам или, может быть, пить медовуху с индейцами?

Её нелепые предположения вызвали у меня искренний смех, и я не удержалась от хохота. Рене тоже прочуяла нечто заразительное и рассмеялась вместе со мной.

— Мам, в любом случае, все не так уж и убого!

Она, покачав головой, глубоко вздохнула.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь! — произнесла она, и, не дождавшись ответа, покинула мою комнату, мягко прикрыв за собой дверь.

Оставшись наедине со своими размышлениями, я вновь вернулась к той загадочной причине, омрачающей мой переезд. А этой причиной были Каллены… Из рассказов Кэти я уже знала, что они обосновались в Форксе. Все девушки города обожествляли Эдварда, а более зрелая часть женского населения восторгалась Карлайлом. Подруга отмечала, что их семья немного странная, но не более того. Как и в любом другом провинциальном городке, о них плелись разнообразные слухи — плоды местных сплетниц. Однако их истинная сущность оставалась для меня тайной. Возможно, они были простой семьей, совершенно не связанной с секретами сверхъестественного мира.

Зачем же они решили обосноваться в Форксе? Что удерживало их в этом месте, несмотря на шепоты недовольства и недоумения окружающих? Как будто на Земле не хватало уголков для уединения! Я осознавала, что не вправе испытывать гнев, но меня охватывало чувство бессилия. В конце концов, встреча с ними могла стать роковой ошибкой.

Разозлившись на свою депрессивность, я решила отвлечься от угнетающих мыслей. Сегодня вечером была запланирована прощальная вечеринка с моими школьными приятелями, и я чувствовала, что это единственный способ немного развеяться. Упаковав оставшиеся вещи в чемодан, я собрала рюкзак для путешествия и отправилась в душ.

* * *

Аэропорт был наполнен звуками объявлений рейсов и гомоном пассажиров, создавая симфонию ожидания. Я стояла у выхода на посадку, сердце колотилось, а в животе ощущалась легкая тревога, будто предвкушение предстоящих перемен. Мама, сверкая глазами, искала слова, способные запечатлеть все ее сложные чувства в прочные фразы.

— Ты ведь знаешь, что мы всегда рядом, — произнесла она, словно искала в этой фразе утешительную магию. — И пообещай, что прилетишь к нам на весенних каникулах.

Я кивнула, стараясь сдержать слезы, которые напоминали о том, как быстро летит время. На мгновение мне показалось, что мир замер вокруг, оставив лишь этот волнующий момент, полный любви и заботы.

Отчим, усмехнулся, словно хотел разрядить напряженность, внушив надежду, что расстояние не разлучит нас. И хотя впереди была неизвестность, тепло их слов согревало меня, придавая смелости в этом волнующем шаге.

— Не переживай, твою Хонду уже доставили в Форкс. Чарли звонил сегодня утром. — Сказал он, уверенно покачивая головой.

Мама обняла меня, и я почувствовала теплоту ее ладоней. Мы не говорили больше ничего, но я знала: их поддержка всегда будет со мной. Улыбнувшись напоследок, я развернулась и направилась к контрольному пункту, оставляя позади часть себя, но унося с собой их любовь.

Я переступила границу, за которой начиналась новая жизнь. Взглянув через плечо, я увидела, как мама и отчим обменялись понимающими взглядами. В их глазах читалось: «Мы верим в тебя». Я уверенно шагнула вперед, ощущая, как дух волнения постепенно меняет свой тон на возбуждение.

На контрольном пункте моё сердце продолжало быстро колотиться, но теперь это был ритм нового начала. Ожидание, яркость неона, мир суеты вокруг — все это формировало картину неизведанных горизонтов. Город, в который я направлялась, сплетал в себе легенды и надежды, скрывая множество неожиданностей.

Собираясь с мыслями, я вспомнила о своих мечтах. О том, как много значит для меня эта возможность. Впереди меня ждала учеба, знакомства, и, возможно, большие свершения. Я стала понимать: именно моменты, подобные этому, закладывают основу судьбы. Улыбнувшись в предвкушении, я прошла через двери, которые открывали мир. За ними ждал мой путь, полный приключений и смелых решений.

Шестичасовой перелет выдался тяжелым. Порт-Анджелес встретил меня дождем, и я посчитала это хорошим знаком. Возле ленты выдачи багажа я увидела отца, одетого в полицейскую форму. Его лицо, уставшее, но полное любви и гордости, освещалось яркой вспышкой световых ламп. Он заметил меня раньше, чем я успела его окликнуть, и, как только я подошла ближе, вытянул руки, чтобы неуклюже обняться.

— Как ты, доченька? — его голос был мягким, с легким оттенком волнения.

— Нормально, — улыбнулась я, но внутри у меня собирались мысли о том, как много изменилось за эти полгода.

Отец взял мой чемодан, и мы направились к машине, стараясь укрыться под его большим зонтом, но вскоре начали смеяться, когда дождь усилился. Это было как в детстве, когда провалы во времени стирались, оставляя только тепло семейного уюта.

Вы не подумайте, я очень любила Рене. Но с Чарли у нас была особая связь. Он понимал меня как никто. Каждый раз, когда я говорила что-то важное, он всегда знал, что ответить. С ним можно было молчать часами, и это не казалось неловким — наоборот, было уютно. И вглядываясь в его глаза, я чувствовала, что он видит меня такой, какая я есть, без масок и иллюзий. Иногда мне казалось, будто он знает мою тайну.

К тому же отец все эти годы прожил в одиночестве, погружаясь в привычную рутину. В отличие от него, у Рене всегда были верные помощницы — я и бабушка Мари. Однако два года назад бабушка ушла в иной мир, а мама, наконец, встретила свое счастье в лице Фила. Я искренне радовалась за нее, хотя этот новый мужчина невольно напоминал мне о переменах, которых я так не желала. Это предвещало наступление канонических событий, о которых я предпочла бы не думать. Каждый раз, когда мои размышления возвращались к этой мысли, я ощущала мучительный дискомфорт, словно сама жизнь ускользала из-под ног, оставляя только пустоту и смятение.

Я сидела на пассажирском сидении отцовской полицейской машины и любовалась природой Вашингтона. Многовековыми деревьями, которые как стражи охраняли свою землю, и бесконечными просторами лесов, пронизанными свежим воздухом. Каждый тысячелетний дуб словно рассказывал свою историю, унося меня в далёкие времена, когда этот край был ещё не тронут человеческой рукой. Я чувствовала себя счастливой. Чувствовала себя дома, будто знала это место всю свою жизнь.

Несмотря на дождь, сквозь облака пробивались солнечные лучи, создавая игру света и тени, которая завораживала и наполняла сердце надеждой. Капли, стекая по стеклу, рисовали причудливые узоры, и я не могла не улыбаться всем этим мелочам. Казалось, что сама природа радовалась моему приезду. Через приоткрытое окно было слышно, как ветер играл с листьями, наполняя воздух мелодией шепота, а птицы, заливающиеся трелями, словно приветствовали меня в этом зелёном раю.

— Утром доставили твою машину! — произнёс Чарли, не отвлекаясь от дороги.

— Это отличная новость! — я скинула с ног конверсы и устроилась поудобнее. От долгого сидения в одной позе тело затекло. — Я рада, что не придется просить Кэти подвозить меня.

— Понятно… — ответил отец, нахмурив брови. — Но ты всё равно уверена, что эта японская машина — хорошая идея?

Меня воспитывали быть практичной и держать свои амбиции под контролем, но я чертовски любила автомобили. Это было одно из немногих наследий моей прошлой жизни. Особенно я питала слабость к спортивным и старым моделям автомобилей, с мощными движками, которые, как я знала, были вредны для окружающей среды.

Моей утонченной натуре не нравилась идея водить «чужую» машину. Я хотела, чтобы она была моя — новая, блестящая и чистая. Поэтому, когда в семнадцать лет я получила доступ к своему трастовому фонду, оставленному мне от бабушки и дедушки Хиггинботэм, я, как настоящий подросток, часть денег спустила на тачку. Вторую часть инвестировала в один удачный проект, оставив лишь несколько тысяч долларов на оплату первого года обучения в колледже.

Таким образом, осенью прошлого года я стала счастливой обладательницей новенькой Хонды Ортии цвета бежевый металлик. Я назвала её Латте, надеясь, что моя любовь к кофе перейдет и на машину. Разумеется, Чарли не разделял мою радость и считал, что я спустила деньги на ветер. Ему не нравился новомодный японский автопром, напичканный электроникой, и он без устали твердил, что старая американская классика намного надежнее.

Я попыталась объяснить, что в этом полноприводном универсале есть все, что мне нужно: экономия топлива, современное оснащение и отличная маневренность. Но отец лишь хмурил брови и продолжал настаивать на том, что японец в Вашингтонском климате — это не лучшее решение.

— Эти машины слишком капризные, — добавил он, — в снег и мороз они тебе не подружки.

Я понимала его опасения, но свое мнение была готова отстаивать до последнего. Спорить с отцом не хотелось, поэтому я решила сменить тему. Начала расспрашивать о его друзьях в резервации и о рыбалке.

— Как же, продолжаем ловить рыбку, — улыбнулся он, глаза его засветились. — В прошлом году на Большом озере у нас был настоящий улов! Ветеран Гарри всегда показывал свои счастливые места.

Я кивнула, представляя, как они с друзьями собираются ранним утром с удочками и коробками для наживки.

— А есть у вас кто-то новенький в компании? — спросила я, надеясь, что разговор отвлечет его от неприятных воспоминаний.

— Да, Джош, парень из соседней резервации. Он только что переехал и полностью влюблен в рыбалку. На прошлой неделе мы все вместе отправились на плато. Это было незабываемо! Каждый из нас поймал по приличной рыбе.

Я улыбнулась, представляя их, смеющихся и делившихся историями у костра. Отец слишком рано повзрослел, и, возможно, такие моменты помогали ему вернуть долю юности. Оставшуюся часть дороги мы болтали, и напряжение немного утихло.

Чарли жил в двухэтажном коттедже, который притаился на самом краю города. За домом мгновенно начинался густой, загадочный лес. На подъездной дорожке с гордостью стоял мой верный друг Латте — сверкающий, словно новая звезда, без единой царапинки на своем блестящем кузове.

Чтобы перенести все мои вещи в уютное жилище, нам пришлось совершить целых три ходки, что добавляло процессу своеобразное очарование. В чемодане я привезла деликатные вещи, фотоаппарат и ноутбук, а в багажник засунула одежду, обувь и множество мелких предметов интерьера, готовых воссоздать тепло домашнего уюта.

Чарли, не привыкший к такому изобилию одежды и обуви, причитал, словно старик, сетуя на мамино влияние и шутливо подтрунивая надо мной.

Отец подготовился к моему приезду основательно: он записал меня в школу и навел порядок в комнате. На кровати лежал свежий комплект постельного белья, а в углу красовался новый компьютерный стол и стул.

Посмотрев на окно, мы с отцом обменялись взглядами и не смогли сдержать смех. Оно было завуалировано плотными жалюзи и белоснежными занавесками, словно скрывая от посторонних глаз мой уютный мир. Я вспомнила, как прошлым летом умоляла Чарли установить жалюзи, а он, весело смеясь, уверял, что из леса за мной могут подглядывать только белки-летяги. Но все же согласился исполнить каприз дочери.

Когда все дела были завершены, и я, освежившись под струями душа, спускалась на кухню, раздался настойчивый звонок в дверь. Чарли, как всегда, был первым на месте — он распахнул дверь, и я увидела Кэти, стоящую на пороге, словно сама радость, с огромной коробкой пиццы в одной руке и стаканчиком ароматного кофе в другой.

— Привет! — воскликнула я, едва заметив подругу.

— Привет, малышка! — тепло ответила Кэти, входя в дом. — Чарли, будь добр… — она передала ему пиццу и кофе, а затем распахнула объятия для меня.

Мгновенно слетев с лестницы, я бросилась ей навстречу.

— Боже, Белла, какие же у тебя кудри! — с недоумением произнесла она, поглаживая мои волосы и спину. — Они доросли почти до задницы!

— А ты-то совсем не изменилась! — ответила я, поправляя каре её темно-каштановых волос.

— Эти полгода были настоящим кошмаром! — прошептала Кэти, и в её голосе зазвучала волна эмоций. — Мне нужно столько всего тебе рассказать!

Кэти была очаровательной невысокой брюнеткой с необычными каре-зелеными глазами и яркими чертами лица, словно созданными художником. Я влюбилась в эту девушку за её прямолинейность, веселый нрав и неукротимую жажду жизни. Кэти излучала очарование, пленяя всех своей искренностью, и обожала фамильярные обращения. В общении со взрослыми она не знала преград: даже к собственной бабушке — с нежной привязанностью — обращалась просто Джеки, стремясь разрушить условности, которые ставит возраст.

Отец оставил пиццу на кухонном столе, а сам направился в гостиную смотреть бейсбол по телеку. На самом деле, он позволил нам провести время вдвоем и поболтать о девичьем, о том что волновало только нас. Кэти давно чувствовала себя комфортно в доме моего отца. Она тщательно вымыла руки, а затем, открыв холодильник, достала банку колы и с шумом села на стул. Я заняла место напротив и, сделав глоток ароматного кофе, приготовилась слушать рассказ подруги.

Новости из Кэти разлетались, как воды из рога изобилия: она рассталась со своим парнем Джимом, решив, что цель ее жизни — не растрачивать драгоценную энергию, а сосредоточиться на собственной реализации. В противоположность ей, Анжела сейчас была охвачена любовными чувствами к загадочному Бену, и тут начинало разворачиваться что-то интригующее. Между тем, в команде футбольного клуба произошел курьез: один из футболистов обнаружил пропажу своей майки из шкафчика, и шептались, что к этому причастна Хейли, которая теперь собирается провести ритуал ворожбы на этого спортсмена. А в жизни Эдварда Каллена случилась странная ситуация: в День Святого Валентина кто-то отправил ему свои трусики в конверте, которые вывалились во время вручения. Теперь подозрение пало на трех девушек, но главной претенденткой на злодеяние считалась Джессика Стенли — эта девушка до Рождества не давала ему покоя, хотя и пыталась все отрицать.

— Ты действительно считаешь, что Джесс способна на такое? — недоумевала я. Я не была близко знакома с этой девушкой, но она являлась подругой Анжелы.

— Я не знаю, Беллз! Но от неё можно ожидать всего. Сейчас она не оставляет в покое беднягу Ньютона, а недавно устроила разборки с десятиклассницей за то, что та сходила с Майком в кино! — подруга положила свой кусок пиццы на тарелку и, закопошившись, полезла в карман рубашки. — Чуть не забыла, Джеки просила тебе передать.

Кэти протянула мне изящную коробочку. Открыв её, я обнаружила тонкую цепочку, к которой была прикреплена миниатюрная подвеска в виде чёрного камня. Если я не ошибалась, это был турмалин — драгоценность, которая могла стоить целое состояние.

— И в честь чего такой щедрый подарок? — поинтересовалась я, на что Кэти лишь пожала плечами.

— Ну ты же знаешь мою эксцентричную бабушку! — Она указала пальцем на свою шею: — Она и мне такую же подвеску надела два года назад.

Кэти рассмеялась.

— Наверняка, это в честь какого-то праздника по древнему календарю османов или венецианцев.

Её бабушка периодически радовала нас различными подвесками и браслетами, каждый из которых имел, по её мнению, сакральный смысл. Мы всегда воспринимали это с легким снисхождением, а Кэти — с иронией.

— Джеки очень просила надеть его, — продолжила подруга.

— Что ж, давай не будем расстраивать миссис Фостер, — ответила я и обратилась к Кэти с просьбой помочь мне надеть эту загадочную подвеску.

Подруга ловко закрутила цепочку вокруг моей шеи, её пальцы мягко касались кожи. Я ощутила лёгкую прохладу камня, который словно бы притягивал взгляд — черный турмалин блестел в свете лампы, создавая иллюзию глубины.

— Теперь ты точно под защитой, — прозвучали слова Кэти с легкой насмешкой, но в них была доля серьёзности.

— А от чего он, собственно, защищает? — спросила я, не без любопытства. Кэти подняла брови:

— Ну, по её словам, этот камень создает вокруг себя защитную ауру, отражающую все вредные физические, психологические, ментальные и энергетические влияния — своего рода амулет.

Жаклин Фостер прежде преподавала античную историю в Вашингтонском университете. Когда же в восемь лет я открыла для себя захватывающий мир иностранных языков, она с радостью согласилась стать моим репетитором по латинскому. Должна признаться, у неё была необычная методика преподавания, а порой и совершенно абсурдные задания, которые вызывали недоумение. Тем не менее, я испытывала непреодолимое влечение к занятиям с миссис Фостер. Её эксцентричный подход сделал обучение не просто осмысленным, но и увлекательным приключением. С каждым новым занятием я всё больше проникалась любовью к языку, и острая увлечённость бабушки Кэти придавали нашим встречам особую магию. Поэтому, когда мы с Кэти обменялись взглядами, я почувствовала, как между нами проскользнуло что-то уже знакомое: немая договоренность о том, что в этом мире есть место не только рациональному, но и мистическому.

После того как мы поднялись в мою комнату, Кэти помогла мне разложить оставшиеся вещи в шкаф. Она внимательно перебрала всю мою косметику, часть которой забрала с собой, придавая этому занятию игривую ноту. В течение этого времени мы весело болтали, обсуждая сразу все и ничего, погружаясь в привычное легкомысленное общение. Кэти с энтузиазмом поведала о том, какой шум подняла новость о моем переезде в Форкс. Она смело предсказала, что я стану главной звездой этого маленького города. Однако наше беззаботное веселье прервал Чарли, сообщив, что пришло время заканчивать вечер, и Кэти отправилась домой.

Проводив подругу, я долго лежала в постели, не в силах найти покой. Мысли о том, что ждет меня впереди, мелькали в голове — от обнадеживающих до пугающих. Не знаю, сколько часов я проворочалась, но сон окутал меня далеко за полночь, унося в мир грез, где ожидания и страхи переплетались в одно целое.

Оглушительный раскат грома вырвал меня из пленительного кошмара. В последние несколько лет меня мучил один и тот же жуткий сон: он не страшил меня явными ужасами, но в нем царила давящая тревога и тихий шёпот женщин на языке, который мне был незнаком. Сердце неистово колотилось, и мне пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы хоть как-то успокоиться.

Я встала с постели и, приоткрыв окно, впустила в комнату дыхание свежего утра. Сделав глоток воды из бутылки, которая всегда стояла на прикроватной тумбочке, я посмотрела на будильник. До школы оставалось достаточно времени, и мне пришла в голову идея написать маме. Вчера я ограничилась парой смс в аэропорту, но Рене всегда испытывала жажду подробностей, и мне хотелось поделиться с ней всем.

Я включила ноутбук и модем, готовясь к медленному интернету Форкса. Чтобы не терять времени, направилась в ванную. Приняв расслабляющий душ и почистив зубы, я увидела себя в зеркале. Слава Богу, отражение не выдавало недостаток сна и напряжения последних дней. Моя кожа сияла, а взгляд был ясным и полным уверенности. Я аккуратно подсушила волосы феном, щадя их природные кудряшки, и нанесла фиксирующее средство. Затем перебралась в комнату, соединение интернета уже запустилось, и я открыла программу электронной почты. Там меня ожидали два рабочих письма — я занималась переводами текстов — и одно от Рене, на которое я сразу же ответила. Рабочие материалы я сохранила на компьютере, предвосхищая, что сегодняшний вечер будет посвящён на их изучение и обработку.

Захлопнув крышку лэптопа, я вновь погрузилась в омут тревоги и напряжения. Какой сюрприз принесет мне сегодняшний день? Не будет ли он роковым для меня? Признаюсь, размышлять о вампирах, находясь за тысячи миль от них, значительно проще, чем столкнуться с ними лицом к лицу.

Насколько я помнила, история любви киношных Э и Б началась с того, что молодой человек, охваченный жаждой её крови, желал её погубить. Но в процессе этого зловещего влечения он внезапно познал любовь, и за этим последовали испытания одно страшнее другого. Однако я — совершенно другая девушка. Я не отражала черты той героини, которая покорила экран; я не обладаю ни особой робостью, не являюсь королевой драмы, сидя в беде, ожидая спасения. Поэтому если в реальной жизни Эдвард ощутит подобное влечение ко мне, исход будет плачевен. Я не соответствовала его идеалам любви и женственности. Мне очень не хотелось быть несколькими строчками в чужой трагедии, я стремилась к своему собственному сюжету, насыщенному красками жизни и нежностью.

Вчера, когда Кэти делилась со мной сплетнями о Эдварде Каллене, внутри меня возник зуд узнать о нем больше, но я не осмелилась задавать вопросы. Я старалась настроить себя на позитивную волну и успокоиться, однако какая-то бессознательная часть моего мозга безмолвно взывала от страха, подсказывая, что лучше бы прыгнуть в «Хонду» и укатить отсюда, скажем, на Гавайи. Этот внутренний конфликт терзал меня, обостряя каждое ощущение.

Но я привыкла справляться со своими проблемами. Я не была бы собой, если бы оставила свои дела на полпути. Я досчитала до десяти и принялась собираться в школу. Надела легкое платье оттенка бургунди, черные гольфины и туфли, в дополнение украсила волосы аккуратной заколкой с шифоновым бантом. Нанесла слой туши на ресницы, деликатно провела кисточкой с румянами по щекам и прикоснулась к губам блеском. На всякий случай, проверила подвеску на шее от миссис Фостер. Если же сегодня мой последний день, пусть новые одноклассники запомнят меня в самом лучшем свете — красивой и уверенной в себе! — решила я, чувствуя, как внутри зарождается сила. Подхватив с кресла собранный с вечера кожаный шоппер, я, поцокивая каблуками, направилась на кухню.

Увидев меня, отец остановился с кофейником в руках, словно застывшее изваяние, и выпустил призывный свист.

— Отвал бошки! — произнес он, окидывая мой облик проницательным взглядом. — Мне уже жаль местных парней, Белла!

— Пффф… Папа! — с лёгкой усмешкой ответила я, ставя сумку на стул, а сама заняла соседний. — Ты же знаешь, мне не нравятся парни из Форкса.

Отец уже успел приготовить яичницу и тосты, дожидаясь моего появления. В воздухе царил восхитительный аромат свежесваренного кофе и аппетитной еды, от которого мой желудок нетерпеливо заурчал. Чарли с легкой усмешкой налил мне чашечку кофе. Он, облаченный в свою строгую полицейскую форму, терпеливо ждал меня, чтобы мы вместе насладились завтраком

— А какие парни, позволь узнать, тебя привлекают? — не унимался Чарли.

— Пап, что за вопросы с утра? В любом случае, женщины наряжаются не для того, чтобы нравиться мужчинам!

— А для чего же тогда? — усмехнулся отец.

— Для поднятия самооценки! — резюмировала я.

— Мне нравится твой ответ, Белла! — хмыкнул он. — Все-таки мы с Рене тебя правильно воспитали.

Я не удержалась и захохотала, чуть не захлебнувшись кофе. С парнями у меня всегда были непростые отношения. Не могу сказать, что я никому не нравилась, но инициатива и интерес с их стороны часто упирались в стеснение или страх. Мой единственный опыт — это отношения с выпускником, которые плавно перетекли из дружбы во влюбленность. Когда же ему пришлось уехать в колледж, мы вежливо вернули их к привычной стадии дружбы.

За завтраком мы продолжили непринуждённо болтать и смеяться, а затем каждый отправился по своим делам. Я прекрасно знала дорогу до школы, но, тем не менее, не могла избавиться от чувства неуверенности. К моменту, когда я наконец добралась до парковки, дождь уже успел прекратиться, и лишь множество луж на асфальте напоминали о недавней непогоде.

Школа раскинулась в объятиях зелени, состоя из нескольких кирпичных корпусов, которые словно растворились в буйстве зелени вокруг. Множество деревьев и кустарников создавали вокруг атмосферу уединения и спокойствия, наполняя воздух свежестью. На стоянке царила непривычная тишина — лишь несколько автомобилей стояли в ожидании своих владельцев, и я припарковалась рядом с административным зданием. Нехотя покинув уют теплого салона, я запахнула пальтишко и направилась ко входу, торопясь встретиться с академическим консультантом для распланировки своего графика занятий.

В тот миг, когда я переступила порог, сердце наполнилось легким волнением. Мой взгляд встретился со светловолосой девушкой у стойки, и я произнесла:

— Доброе утро, меня зовут Изабелла Свон.

— О, конечно. Я как раз тебя ожидала, — ответила она, внимательно меня разглядывая. — Меня зовут Молли Грин.

Каждый житель Форкса, знакомый с историей моих родителей, всегда воспринимал меня с особенным интересом. Кто-то смотрел дружелюбно, как Молли, а кто-то с пренебрежением, оставляя зловещие шепоты за спиной, будто я была такой же вертихвосткой, как моя мать. В этом маленьком городке недобрая слава легко обрастала мифами, и я, словно тень, носила на себе отпечаток чужих ожиданий и предвзятости.

Я прошла вглубь кабинета и села на высокий стул перед стойкой. Само помещение излучало тепло и уют. Вдоль левой стены выстроились несколько столов, рядом с ними стояли стулья, а на поверхностях столов томились старенькие компьютеры и массивная копировальная машина. Стены были изобильно увешаны графиками и расписаниями. Справа расположился миниатюрный зимний сад, где в роскошном смешении распустились яркие цветы и пальмы.

— Твои оценки и тесты разместили тебя в наших самых современных математических классах и классах информационных технологий, — сказала Молли. — Если ты хорошо в них продвинешься, то сможешь получить стипендию в колледже.

Я улыбнулась, про себя отмечая, как замечательно было бы это осуществить. У меня имелись некоторые сбережения, призванные покрыть расходы на обучение, но чем щедрее будет стипендия, тем меньше средств потребуется из личных накоплений. Ведь помимо этого возникнут и другие затраты — на аренду жилья и питание.

— Изабелла, в твоем личном деле указано, что ты изучала французский и испанский языки, — начала она, просматривая страницы. — В нашей школе студенты имеют возможность выбрать один иностранный язык. Ты готова самостоятельно определиться между двумя вариантами или сделаем это по итогам теста?

— Думаю, что мне нужнее испанский!

— Отлично! — ответила Молли, обворожительно улыбаясь. — Тогда я внесу его в твой табель последним уроком.

Спустя несколько минут она протянула мне лист с расписанием и формуляр, который, с отметками о посещении, я должна была вернуть в конце дня. Я поблагодарила её за помощь и, попрощавшись, покинула кабинет.

Когда я вышла на стоянку, там уже почти не было свободных мест. До начала первого урока времени оставалось немного, и я решила объехать территорию школы. Большинство студентов ездили на скромных и подержанных автомобилях, среди которых особенно выделялся блестящий серебристый «Вольво» — будь он неладен! Я припарковалась неподалёку от главного корпуса, надеясь не промокнуть, если вновь начнется дождь. Достала документы из сумки и начала изучать расписание — не хотелось бродить по кампусу, уткнувшись в бумажки. Первым был урок философии во втором корпусе, а за ним следовал курс политологии в шестом. В этот момент на мой телефон пришла смс от Кэти; подруга написала, что ждёт меня с Анжи у кафетерия. Мне не хотелось задерживать девочек, поэтому я аккуратно положила формуляры обратно в сумку, поправила волосы и, улыбнувшись себе в зеркало заднего вида, пробормотала: «Ещё посмотрим, кто кого съест», прежде чем выйти из машины.

Едва я покинула комфортный салон, как ощутила на себе множество настойчивых взглядов. Нажав кнопку блокировки на пульте сигнализации, я бросила его в шопер и направилась к каменной дорожке, которая вела к кампусу. Я старалась игнорировать любопытные взгляды прохожих, пока не столкнулась с парнем, преградившим мне путь, распахнув дверцу своей машины.

— Эй, красотка, поехали в лес, я покажу тебе город с высоты! — произнес он, хохоча и оскалившись.

Это был высокий, накачанный шатен с мелированной зачесанной прической в стиле помпадур. Он был облачен в спортивную куртку с эмблемой школы, а за его спиной стояли подобные ему парни, явно считавшие его кладезью сарказма.

— Спасибо, обойдусь без экскурсии! — резко ответила я, сверля его взглядом.

— Не бойся, приставать не буду! — продолжал ржать он, добавив: — пока что.

В этот момент из окна рядом стоящего автомобиля показалась блондинистая голова Майка Ньютона. Мы не были знакомы лично, но я много о нем слышала и несколько раз встречала в местной пиццерии.

— Коннор, что за нафталиновые подкаты? — фыркнув, обратился Майк к своему знакомому.

Коннор лишь усмехнулся, игнорируя Майка, и повернулся ко мне, повысив голос, чтобы его слышали остальные.

— Ладно, забудь, я просто хотел сделать тебе «приятно», — сказал он, поигрывая бровями, что выдавало его истинные намерения.

Я поморщилась и сделала шаг назад, стараясь оставить позади этот неловкий момент. Внутри меня нарастало раздражение. Почему каждый раз, когда я приезжаю в Форкс, я сталкиваюсь с подобными типами? Я ожидала интересных и новых знакомств, а не глупых предложений от зевак в спортивной одежде.

— Не трать время, малыш, — посоветовала я и улыбнулась, пытаясь перебороть отвращение. — Я не интересуюсь твоими «услугами».

— Ну, если передумаешь, ты знаешь, к кому обратиться! — напоследок произнес Коннор, когда я обошла его джип.

Следом за мной семенил Ньютон, закидывая рюкзак за спину и приглаживая свои светлые волосы.

— Не обращай внимания на этого придурка. Кстати, ты, наверное, Белла Свон? Я Майк Ньютон, — произнес он с дружелюбной улыбкой.

— Я тебя видела раньше, — я пыталась ответить миролюбиво, но напряжение от стычки еще не прошло.

— Я тебя тоже узнал; ты ведь подруга Анжелы и Кэти.

Болтая, мы шагали к широкой террасе у кофетерия, где меня с нетерпением ждали девочки. Мы обнялись, смеясь и визжа от счастья. Майк Ньютон с интересом наблюдал за нашими девичьими забавами, прежде чем предложить сесть вместе за ланчем.

У Анжелы и Майка первым уроком был английский в четвертом корпусе, в то время как у Кэти и меня совпал урок философии. Второй корпус расположился сразу за столовой, и, помахав ребятам на прощание, мы направились ко входу. Перед нами шли несколько девочек, которые, то и дело хихикали и оглядывались. Я быстро пересказала Кэти ситуацию на парковке, на что она улыбнулась и покачала головой.

— То ли еще будет, подруга! Я ведь говорила тебе, что парни чуть ли не с ума посходили! — весело щебетала она, проходя в нужный класс. — Не удивлюсь, если они придумают какой-нибудь тотализатор!

Кабинет оказался скромных размеров, но с большими окнами, открывающими вид на лес. В светлом помещении в три ряда стояли столы, большинство из которых были заняты. Мы сняли верхнюю одежду и повесили ее на вешалку у входной двери. Кэти тихо шепнула мне, чтобы я села вместе с ней, но сначала я направилась к учителю за подписью в формуляре. Стоило мне повернуться к ребятам, как по классу послышались шепотки и улюлюканье, а один парень с довольно громким смехом произнес: «Да, не зря пришел на первый урок!». Я, игнорируя их, подошла к преподавателю, судя по табличке её звали миссис Браун, подала формуляр и, получив заветную подпись, развернулась и буквально остолбенела. На второй парте первого ряда сидел Эдвард Каллен. В том, что это он, я была уверена! Идеально спутанные бронзовые волосы, бледная кожа, высокий и стройный, а его лицо мог бы изваять любой из классических мастеров, которыми я так восхищалась. Мое сердце забилось бешеным галопом, ладони мгновенно стали влажными, а его лицо не выражало ничего, кроме холодного безразличия. Он бросил на меня мимолетный взгляд, затем отвернул голову в сторону леса, скрывающегося в тумане.

Я, не способная совладать с тремором во всем теле, едва добралась до своего места. Под изумленный взгляд подруги я села на стул, стараясь не смотреть на бледного юношу из соседнего ряда, его задумчивый профиль вызывал в сердце смятение. Шумный класс на мгновение затих, и в этом неловком молчании послышался лишь трепетно стучащий внутри меня пульс, как музыка, звучащая на фоне общего обсуждения. Беспокойные мысли скакали в моей голове, словно птицы, что стремятся вырваться из клетки. Каждое движение казалось неуклюжим, а время расплывалось, как вечерние тени, не желая покидать мгновения, полные тревожной, но прелестной неопределенности. Я пыталась сконцентрироваться на чем-то другом, но волнение нарастало, как приближающаяся буря.

Первый урок прошел словно во сне, я сидела с прямой спиной, боясь совершить лишнее движение или сделать лишний вдох. Я пришла в себя лишь тогда, когда добрая половина класса уже ушла на следующий предмет. Кэти, поторопливая меня, выглядела крайне возмущенной моими медлительными движениями.

— Что с тобой, Белла? — недоуменно спросила она. — Неужели Эдвард Каллен произвел на тебя такое неизгладимое впечатление, что ты потеряла возможность говорить и передвигаться?

— Ты про рыжеватого парня? — я решила притвориться дурочкой, отмечая, что оказалась права на счет личности парня.

Но Кэти знала меня как свои пять пальцев; её трудно было обмануть. Она прищурилась и внимательно посмотрела на меня.

— Про него! Я ничего не имею против, но слухи о нем ходят разные. Поговаривают, будто он «играет за другую команду»! — она изобразила пальцами кавычки. — Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

— Учитывая, какое множество слухов витает вокруг учеников нашей школы, я уже не знаю, чему верить! — недовольно пробормотала я, запахивая полупальто и выходя на улицу. Погода вновь изменилась, и порывистый ветер почти сносил меня с ног.

— А чего ты хотела? — усмехнулась Кэти. — Это маленький городок, сплетни тут — одна из форм развлечения. Кстати, Джеки просила тебя зайти сегодня вечером! Она нашла какую-то старую книгу на латыни и хочет попросить тебя помочь с переводом.

Я почувствовала, как радость окутала меня, словно тёплый шарф, при резкой смене темы разговора. Мне совсем не хотелось углубляться в мрачные размышления о своём подавленном состоянии на уроке. Следующий урок предстояло провести в шестом корпусе, и, стремясь не опоздать, я договорилась увидеться с Кэти за ланчем, спеша к аудитории и игнорируя любопытные взгляды вокруг.

Политологию вел мистер Джефферсон, и мне повезло, что этот урок оказался общим с Анжелой. Девушка представила мне своих приятелей — Лорен, Хейли и Эрика, который, как он сам выразился, был «глазами и ушами школы». Преподаватель особо не следил за дисциплиной, и ребята с увлечением обсуждали предстоящую поездку в Ла-Пуш, активно делясь впечатлениями о магии Первого пляжа. Я бывала там множество раз, однако их непосредственность и обостренное чувство наблюдения привносили в разговоры удивительную живость. Погрузившись в их энергетику, я забывала о своем волнении. Ребята активно рассуждали о том, какой день лучше выбрать для поездки, и, конечно, с радостью пригласили меня присоединиться к их компании.

После двух уроков я начала постепенно запоминать имена. В каждом классе находились пара смелых ребят, которые подходили знакомиться и дружески интересовались, нравится ли мне Форкс. Я, конечно, старалась быть вежливой, восхваляя местные заведения и летние фестивали, о которых вспоминала с легкой ностальгией.

На третьем уроке информатики я вновь сидела с Эриком, а затем мы вместе направились на ланч. Ребята из нашей компании уже заняли столик и, ожидая нас, весело беседовали. По пути к раздаточной я мельком взглянула на дальний столик у окна и узрела пятерых учеников, среди которых находился Эдвард Каллен. Я, стараясь не привлекать к себе внимание, не стала их разглядывать. Чтобы избежать искушения приглядеться к этой загадочной пятерке, я выбрала место спиной к ним. Необъяснимое предчувствие нашептывало мне, что они не были людьми, хоть и делали всё, чтобы казаться таковыми.

За столиком нас было шестеро: я, Кэти, Анжи, Майк, Джессика и Эрик. Джесс и Эрик, с энтузиазмом присущим юным журналистам, настойчиво уговаривали меня дать интервью школьной газете, хотя я отклоняла их предложения, ссылаясь на свою занятость вне стен школы. Майк не удержался и начал подшучивать над Эриком, назвав его зубрилой и утверждая, что тот не знает жизни за пределами учебного заведения. На защиту Эрика встала Кэти, мягко и с достоинством поставив Майка на место.

Обсуждение поездки в Ла-Пуш вновь всплыло в разговоре, но переменчивость погоды мешала определиться с датой. Тогда Майк, проявив инициативу, предложил всем отправиться в кинотеатр в Порт-Анджелесе на ближайших выходных. Ребята, с готовностью откликнувшись, согласились, и я тоже. В душе я стремилась найти свое место в этой компании, не желая прослыть белой вороной среди друзей.

— Белла, правда ли, что ты идешь с Конором на весенний бал? — вдруг спросила Джессика.

От этих слов я чуть не подавилась сэндвичем с тунцом, который жевала.

— Что за бред? — недоумевала я.

— Конор с самого утра об этом треплется, — подтвердил Майк, — похоже, капитан футбольной команды не может смириться с тем, что его отшили.

— Ну что ж, если он не успокоится сам, придется попросить пару крепких ребят из резервации привести его в чувство! — весело ответила я.

— Давай для начала я попрошу Джима поговорить с ним?! — предложила Кэти, поглаживая меня по спине. Я согласилась, закивав головой, как китайский болванчик.

— Кэт, так вы встречаетесь с Джимми или остались просто друзьями с привилегиями? — азарт в глазах Джессики засиял, как будто она жаждала новой сплетни.

Перед тем, как ответить, Кэти закатила глаза и быстро махнула руками, словно призывая к терпению высшие силы.

— Знаешь, Джесс, иногда люди просто сохраняют человеческие отношения! — произнесла подруга, скрестив руки на груди и кивнув, как бы подтверждая: «Представь, так бывает!».

Я задержалась с ребятами, увлечённая беззаботными разговорами, и чуть не опоздала на следующий урок. Неприятности мне ни к чему, особенно в первый день. Следующим предметом была общая физкультура с Кэти. Тренер Клапп, довольно энергичный преподаватель, выдал мне форму, но переодеваться не заставил — в первый день мне позволили наблюдать за уроком с трибуны. В Финиксе занятия физкультурой в старших классах были вопросом выбора, а здесь это было обязательным. Да, хуже не придумаешь! Я бы с радостью предпочла записаться на фитнес или занятие йогой, нежели метаться по залу, размахивая мячом.

Я обожала пляжный волейбол. В Финиксе мы часто собирались по вечерам с соседскими девчонками, чтобы весело проводить время на песчаном поле, полное смеха и дружеских поддразниваний. Но в спортивном зале царила совершенно иная атмосфера, где эхо мячей звучало от стен, а воздух наполнялся напряжением. Здесь отношение к играм становилось более строгим и серьезным.

Со звонком мне пришлось проститься с Кэти — после последнего урока у нее была тренировка по черлидингу. Впереди меня ожидал испанский, а Кэти — биология. Пока я шла ко второму корпусу по узкой каменной дорожке, многие ребята приветствовали меня по имени и радостно махали рукой. Я с улыбкой отвечала тем же: некоторых из них я уже знала, а с другими просто из вежливости.

Войдя в класс, я первым делом повесила пальто на вешалку, а затем уверенно направилась к преподавателю и протянула ей формуляр. Миссис Гофф, женщина со слегка поседевшими волосами и стройной фигурой, вероятно, около шестидесяти, тепло встретила меня на испанском языке и указала на свободное место в центре класса. Я, оглянувшись, заметила, что сразу за пустующим столом сидели Эдвард и Эмметт Каллен. Удивительно, но было невозможно не узнать их — братья явственно выделялись среди остальных студентов, словно окутанные особой аурой, призванной завораживать и манить. В их облике таилась загадка, а уверенные взгляды складывали целую историю, полную тайн и интриг. Я не могла не почувствовать, как воздух в кабинете стал напряженным, наполненным неизменной магией их присутствия.

Эмметт Каллен обладал удивительно противоречивой внешностью. Он был живым воплощением контрастов: нежное лицо младенца с милыми черными кудряшками и очаровательными ямочками на щеках сосуществовало с могучим телом, словно сошедшим с древнегреческих скульптур, прямым потомком самого Зевса. В его глазах блестела озорная искорка, придавая ему особую игривость, когда он, наклонившись к брату, шептал что-то, прикрывая губы ладонью, словно делился самым ценным секретом.

Сидеть за партой в одиночестве — настоящее благословение. Я извлекла из своей сумки блокнот, ручку и учебник, а саму сумку бросила на пустующий стул рядом. Миссис Гофф, с блеском в глазах, начала урок, объявив, что сегодня мы будем сдавать тест по пройденной программе — ведь полсемместра пролетело неумолимо. На это известие ученики отреагировали недовольным гулом, чуть ли не единодушно выразив свои протесты громким «у-у-у-у» в унисон, который разлетелся по всему классу. Миссис Гофф, не желая терпеть смятение, довольно резко хлопнула в ладоши, требуя тишины и порядка.

Она, словно дирижёр, распорядительно пустила листы с тестами по рядам, начиная с первой парты. Я вытащила свое задание и, пытаясь справиться с волнением, обернулась к соседней парте. Протянула листы Эдварду, и в ту самую минуту, когда его рука коснулась бумаги, Эмметт Каллен, с абсолютно серьезным видом, произнес:

— Брат, ты убедился, что эта Белоснежка тебе ничего не подсунула?

Класс разразился громким хохотом. Эдвард нахмурился, с самой суровой миной уставился на брюнета, и процедил:

— Эмметт… Заткнись!

Я резко отдёрнулась и отвернулась, чувствуя, что лицо моё налилось багровым румянцем. Миссис Гофф, слегка повысив голос, старалась успокоить учеников и призвала сосредоточиться на тесте. Я наклонилась над заданием, но сбилась с мысли, услышав шепот сзади.

— Эмметт, что у тебя на уме? Какая, к черту, Белоснежка? — злобно пробормотал Эдвард.

— Не знаю, как-то само вырвалось, — ответил ему брат.

Остаток урока испанского языка проходил, словно в тумане. Я была подобна роботу, бездумно отмечая правильные варианты на бланке, и, закончив, подняла руку. Миссис Гофф, подойдя ко мне, быстро пробежала взглядом по листу и была приятно удивлена. Она похвалила меня, и любезно разрешила покинуть урок пораньше. Сердечно поблагодарив её, я собрала свои вещи и направилась в канцелярию, чтобы вернуть заполненный формуляр.

Погода окончательно испортилась: над городом метался сильный ветер, а мелкий, настойчивый дождик угрожал перерасти в настоящий ливень. Переступив порог уютного административного здания, я поправила растрепанные пряди волос и на мгновение укрылась за вежливой улыбкой. Хотелось побыстрее завершить дела и вернуться домой.

— Как прошел первый день? — с доброй любознательностью спросила женщина за стойкой.

— Все отлично, — ответила я, прибавив про себя: «сегодня обошлось без инфаркта!».

Я вернула документы Молли, послушала её рекомендации по составлению графика на следующий учебный год и, поблагодарив, поспешила прочь.

— Белла, — произнес низкий грудной голос, едва я переступила порог канцелярии.

Неужели со мной заговорил Каллен?! Не в силах поверить в это чудо, я обернулась.

— Меня зовут Эдвард Каллен, и я хочу извиниться за неуместное и оскорбительное поведение моего брата. Честно говоря, не знаю, что на него нашло.

В темной, плотно облегающей рубашке с закатанными рукавами и в синих джинсах он выглядел как супермодель, только что сошедшая с обложки модного журнала. На ослепительно красивом лице играла улыбка, однако в его глазах читалась настороженность.

Каждое слово звучало с лёгким весельем, будто он пытался растопить ледяную стену недоразумений между нами. В его присутствии воздух вокруг наполнился невидимой энергией, и я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Взгляд его был прикован ко мне — подозрительный, но и в то же время искренне заинтересованный. Смешанные чувства охватили меня: страх, надежда, и легкое волнение…

— На самом деле, все в порядке, Эдвард. Я поняла, что он просто шутит, — произнесла я, стараясь снять напряжение своей улыбкой.

Мы вместе вышли на парковку, и меня поразило, что Эдвард выше меня на целую голову.

— Прости за это недоразумение, — снова повторил он, его голос звучал мягко и искренне.

Я лишь махнула ему рукой и направилась к своей машине. Порывшись в сумке, я быстро нашла ключ и сняла сигнализацию, охваченная желанием оказаться в теплом, уютном салоне.

— Белла, — снова окликнул меня Эдвард, его голос напоминал мелодичный звон серебряного колокольчика. — Классная тачка! — сказал он, выразительно показывая класс большим пальцем.

Я улыбнулась и кивнула в знак благодарности, прежде чем сесть в автомобиль, ощущая, как за спиной тает холод все еще не законченного дня.

---

Примечания:

Ребята, спасибо за вашу активность ?? она очень мотивирует ??

Покидая пределы Форкса, моё настроение неожиданно расцветало, словно весенний цветок, распускающийся на свету. Моя красавица Латте уверенно разгонялась, вырываясь на простор автомагистрали. За окном проносились многовековые, могущественные деревья, крепко обнимающие землю своими корнями. Мелкий дождь нежно стучал в лобовое стекло, словно тихий шепот природы. Из динамиков лился новый речитатив Эминема, его слова обостряли чувства, наполняя пространство энергией и ритмом. Я приоткрыла окно и впустила свежий лесной воздух, насыщенный едва уловимыми нотами йода и морской соли. Этот аромат обещал свободу и приключения.

Осознав, что моя жизнь в безопасности, я ощутила, невероятное облегчение. Словно камень с души упал. Я не замечала, как сильно привыкла ждать этого ужасающего момента. В течение двух лет мне не было покоя. Каждый раз, приезжая в гости к Чарли, я с замиранием сердца боялась случайно столкнуться с Эдвардом. Мысли о том, что мой бесчувственный труп обнаружат в лесных чащах или, что еще хуже, в собственной спальне, не покидали меня. Я не хотела, чтобы Чарли становился невольным героем очередного криминального документального фильма, которые так любил. Эта мрачная перспектива тяготила моё сознание, как невидимая цепь. Как приятно осознать, что теперь страхи остались в прошлом, уступив место надежде на светлое будущее.

Миссис Фостер жила в двадцати милях к северо-западу от Форкса, в очаровательном поселении Бивер, где её уединенный одноэтажный коттедж прятался среди зелени. Она переехала сюда из Сиэтла около пятнадцати лет назад, после утраты супруга, стремясь сблизиться с сыном и его семьей.

Жаклин Фостер была живым полотном, сотканным из многообразия генов. Как художественная композиция, она вобрала в себя наследия мексиканцев, славян и румын. Это причудливое переплетение делало её похожей на загадочную цыганку, таинственную и свободную. Ее стиль походил на гармоничное слияние бохо и хиппи, где разноцветные ткани танцевали под ритм жизни, а массивные украшения стали её неотъемлемой частью. Вязаные платки, окутывающие ее черные волосы, напоминали волшебные облака, которые защищали от сурового мира, в то время как неизменные очки с узкими стеклами придавали ей загадочный, почти мистический вид. Ее лукавый взгляд зеленых глаз скрывал тайны, которые были только ей ведомы. Она сама была произведением искусства, сочетая в себе элементы разных культур и эпох.

Подъехав к дому, я, наверное, в тысячный раз, восхитилась великолепным зрелищем, открывающимся передо мной. Прямо за домом простиралось потрясающее озеро, словно драгоценный камень, окружённое величественными секвойями и молодыми папоротниками. Даже мне, человеку, не обладающим даром живописи, хотелось схватить кисти и холст, дабы запечатлеть на нём это чудо природы.

Нажав дважды на клаксон, я выскочила из машины, чувствуя, как радостное волнение охватывает меня. Миссис Фостер, увидев меня через окно, сразу же поспешила открыть дверь, встречая меня с теплотой и добротой, как верную подругу. В её глазах светился азарт, предвещая встречу, полную разговоров и смеха.

Мы обменялись приветствиями и теплыми улыбками; миссис Фостер обняла меня, нежно потрепав за волосы, словно я была ее родной. Внезапно, словно вихрь, выскочила шумная милюзга — жалкое подобие собаки по имени Банни. Это чудовище породы чихуахуа ненавидело все живое и стремилось, если не сожрать, то укусить посильнее. Она слушалась исключительно свою хозяйку, и, услышав заветное: «Банни, место!», с величественным достоинством направилась к своей лежанке. Так я могла, наконец, без опасений пройти в дом, оставив за спиной этого крошечного деспота.

В доме миссис Фостер кухня, слившаяся с уютной гостиной, невольно напоминала о прованских просторах. Здесь, среди ажурных салфеток и мебели, облачённой в цветочные узоры, царила атмосфера тепла и домашнего уюта. Резные кухонные шкафчики, словно из сказки, хранили в себе воспоминания о кулинарных шедеврах и семейных пиршествах. На правой стене величаво раскинулось панорамное окно, открывающее волшебный вид на безмятежное озеро и окутанные лесом горизонты. Свет, проникающий сквозь стекло, мягко обнимал каждую деталь интерьера, создавая игру теней и света. Стены украшали фотографии семьи Фостер, застывшие в безмолвных мгновениях, рассказывая о нескольких поколениях, которые переплетали свои судьбы, собирая в сердце тепло родного очага. В этой гармонии природы и домашнего уюта ощущалась сила времён, наполняющая пространство светом и любовью.

Переобувшись в вязаные домашние калоши, я направилась к раковине, чтобы вымыть руки. В этом доме существовали правила, следовать которым я намеревалась с благоговением. Тем временем миссис Фо уже была погружена в свои заботы на кухне. Она налила ароматный фруктовый чай и осторожно извлекла из духовки аппетитные булочки с корицей и яблоками, приготовленные по семейному рецепту. В воздухе витал сладковатый аромат, наполняя собой каждую щель, вызывая воспоминания о тепле домашнего уюта и радости. Каждый момент был пропитан искренностью и добротой, и я чувствовала, как этот дом, наполненный любовью и заботой, оказал на меня магическое влияние. Я вновь ощутила себя частью этого мира, где простые действия превращались в ритуалы, а каждое мгновение обретало особенное значение.

— Дорогая, проходи за стол! — с теплой улыбкой пригласила меня хозяйка, расставляя угощения и ароматный чай.

— Спасибо, я ужасно соскучилась по вашим булочкам, — вежливо откликнулась я.

— Как твои дела, милая? — искренне поинтересовалась она. — Расскажи, как уболтала Рене на переезд?

И тут начался часовой рассказ о том, как я готовила маму к известию о своем переезде в хмурый штат. Рене прошла все этапы принятия, и теперь, не увидев меня всего лишь чуть более суток, закидала телефон и электронную почту сообщениями, с надеждой на мое благоразумие и стремление вернуться к ней и Филу.

Миссис Фостер смеялась, словно девчонка, полная радостного задора. Её предположение о том, что Рене будет нелегко сепарироваться от меня, оказалось более чем верным.

— Как дела в школе? Познакомилась с кем-нибудь? — поинтересовалась она, бережно ставя изящную фарфоровую чашку с чаем на стол.

— Нормально, с переменным успехом, — ответила я, не удержавшись от смеха, который вдруг вырвался в ответ на её искреннее любопытство.

— Это хорошо! — радостно воскликнула она, её глаза сверкнули от живой энергии.

В этом обмене простых фраз и безмолвных эмоций заключалось что-то удивительное, теплое, почти волшебное. Каждый момент наполнялся утончённой элегантностью, стремящейся пробудить самые светлые чувства. Я ощущала, как наше общение плетётся, будто нить изысканного кружева, создавая особую атмосферу понимания и связи, которая связывала нас вот уже много лет.

— Я начала заниматься новым проектом и хотела бы попросить тебя стать моим ассистентом в этом непростом начинании. Разумеется, все данные о проделанной работе будут отображены в твоем личном деле и учтены при рассмотрении твоей кандидатуры на получение стипендии в колледже.

Сосредоточившись на сути нашего разговора, я ощутила странное нетерпение: миссис Фостер пригласила меня в свой кабинет, чтобы ввести в курс работы.

— Возможно, Кэти уже рассказывала тебе, что я согласилась стать автором методичек по истории для UW в Такоме.

— Поздравляю, миссис Фостер, — восхищенно ответила я.

На столе лежала знакомая стопка книг, которые я ранее видела у неё дома. Они были основой её исследования, и она рассказала, что мне следует набросать конспект от руки, а затем оформить его в печатном виде. Я потянулась за верхней книгой, но она остановила меня.

— Нет, — произнесла она, приближаясь к своему большому портфелю. Перебирая бумаги и канцтовары, она наконец выудила старую кожаную книгу. — Сначала эту.

Я взяла её. Книжонка выглядела очень древней и потрепанной, некоторые страницы были слегка обожжены. Я удивилась, но старалась не подавать вида.

— Надеюсь, тебе хватит недели на составление заметок?

— Да, мэм, — отозвалась я машинально, словно в моем мире не существовало никаких забот, кроме книг и школьных заданий.

Несколько минут мы обсуждали сроки выполнения, погружаясь в тонкости учёбы, а затем я начала собираться домой.

Я приехала к Чарли, когда сумерки начали окутывать город невидимой вуалью. Уличные фонари включились, их мягкий свет тихо пробивался сквозь надвигающуюся тьму, наполняя улицы загадочным сиянием, в то время как наш дом, погруженный в серую тишину, стоял на краю леса.

Я аккуратно припарковала машину на подъездной дорожке, собрала в сумку все учебные принадлежности, полученные сегодня, и не спеша направилась домой, чуть покачивая бедрами. Полицейского крузера ещё не было в поле зрения, что означало лишь одно — отец всё ещё трудился на своем посту.

Войдя домой, я сразу же сбросила пальто и туфли, и присев на мягкий пуфик в прихожей, погрузилась в размышления о прошедшем дне. Он был наполнен удачей: новые знакомства, захватывающая школьная программа и заветный плюсик к получению стипендии в университете. Все развивалось так, как я желала, но тревога, как тень, не покидала меня.

Поднявшись в комнату, я бережно убрала вещи в шкаф, разложила учебники и тетради на столе, а затем переоделась в уютную пижаму: легкие шорты и мягкий лонгслив. Включив компьютер, я осмотрела свою комнату — все оставалось таким же, как утром. Возле постели, укрытой белоснежными простынями и одеялом с графическим узором, стоял огромный фикус, а рядом — письменный стол и компактный шкаф. Старинное кресло-качалка, которое я когда-то сама восстановила, выделялось белоснежной красотой и яркими декоративными подушками. Стены украшали мои фотографии и постеры творений итальянских мастеров, а на всех поверхностях были разложены косметика и мелкие детали, рассказывающие о жизни девушки, полной мечт и стремлений.

На ужин я решила запечь форель с овощами. Готовилась она быстро, но мне следовало поторопиться, если я хотела успеть к приходу Чарли. Оказавшись на кухне, я помыла руки и замариновала рыбу, картофель и брокколи, затем аккуратно разместила всё на противне и поместила в духовку.

На мгновение я обвела взглядом кухонную обстановку и задумалась, почему отец не обновит мебель? Шкафчики были выкрашены в яркий желтый цвет, выбранный Рене, еще во время их брака. В центре стоял деревянный круглый стол, покрытый лаком, окруженный тремя стульями. Вероятно, глядя на это убранство, отец погружался в воспоминания о минувших днях, ведь после Рене в его жизни не появилось серьезных отношений.

Я встрепенулась, услышав звук подъехавшей машины. Спустя лишь минуту Чарли уже разувался в прихожей, он знал, как мне не нравится, когда по дому ходят в уличной обуви. В это время я суетливо нарезала салат и хлеб.

— Белла? — позвал отец, уловив шум моих шагов на кухне. Интересно, кого еще он ожидал увидеть?

— Привет, папа! С возвращением!

— Спасибо. А что на ужин? — осторожно спросил отец.

Мама всегда с увлечением подходила к кулинарным экспериментам, однако ее гастрономические творения далеко не всегда оказывались съедобными. Отец, кажется, не забыл об этом даже спустя семнадцать лет! Моим мудрым наставником в кулинарии была бабушка Мари, и её безусловный дар к готовке словно перешел ко мне в наследство.

— Рыба с овощами, — ответила я, и его вздох облегчения плавно разнесся по комнате.

Отец, вероятно, чувствовал себя неловко, стоя без дела, и ушел в гостиную, включив телевизор. Пока рыба запекалась, я приготовила салат и накрыла на стол. Всё, можно звать Чарли!

— Пахнет очень вкусно, — с одобрением произнёс он.

— Спасибо!

Несколько минут мы ели в тишине, которая не тяготила ни меня, ни Чарли.

— Как тебе школа? Успела завести друзей? — спросил отец, расправившись с салатом.

— Девчонки познакомили меня с Майком Ньютоном и Эриком Йорки, а с Джессикой Стенли я была знакома еще давно. Теперь мы все сидим за общим столом на ланче, а на выходных мы решили смотаться в кинотеатр в Порт-Анджелес.

— Замечательные ребята, и их семьи тоже производят приятное впечатление! — кивнув, оценил отец. — На какой фильм собираетесь?

— Какая-то комедия с Адамом Сендлером. Парни меня, прямо скажем, задолбали своей болтовней о нем, — усмехнулась я.

Мы продолжали легкую беседу, затем Чарли помог мне убрать со стола, а потом снова устроился перед телевизором, оставляя мне трудную задачу мыть посуду. Вручную! Посудомоечные машины для отца не существовали, он всегда предпочитал делать все традиционным способом, придавая этому процессу особое значение.

Я, с неохотой, поднялась в свою комнату, где меня ожидало непростительное бремя: домашняя работа по информатике и испанскому, две статьи на французском, требующие перевода к среде, и маленькая книжонка миссис Фостер, которую я хотела полистать перед сном, стремясь погрузиться в её суть.

Домашняя работа далась мне легко, но переводы оказались настоящим испытанием. Слэнга и дурацких шуток оказалось слишком много, и мне пришлось потрудиться, чтобы адаптировать их к американскому юмору и менталитету.

Часы показывали одиннадцать, когда, приняв душ, я устроилась в постели и прихватила с собой потрепанную кожаную книгу, написанную латиницей. Этот томик был посвящён древнеримским священникам и магам, представляя собой что-то вроде гримуара, в котором подробно описывались виды заклинаний и ритуалов, с которыми они работали. Это не было страшилкой для вечернего чтения. Я полагала, что исследование миссис Фостер было сосредоточено на основных религиях той эпохи, и потому книга казалась мне странным выбором. Возможно, она надеялась включить раздел о альтернативной практической магии. В конце концов, кто я такая, чтобы вмешиваться в это? Если она попросила меня, значит, я выполню её желание. Погружаясь в мир букв и слов, я была так захвачена волшебством повествования, что унеслась в сладкий плен сновидений далеко за полночь.

* * *

Остаток недели прошел в спокойной гармонии. Я стала частью школьного мира, и к пятнице знала в лицо почти всех студентов. С преподавателем математики и информатики у нас сложился полный коннект: мистер Мейсон восторженно отзывался о моих решениях задач с помощью алгебраических матриц, а миссис Гофф буквально впала в экстаз от моего испанского произношения. Взаимоотношения в школе стремительно развивались, приносив радость как мне, так и моим учителям и сверстникам.

Пятничное утро началось в спешке: я проспала и, словно в танце, бросилась собираться. Едва умывшись, я натянула черные леггинсы и уютный удлиненный свитер, завершив образ конверсами и кожаной курткой. Волосы собрала в небрежный пучок — на большее просто не оставалось времени. Вместо макияжа на лице красовались очки-обманки в черной оправе, придавая образу изюминку. Схватив на кухне протеиновый батончик и бутылку воды, я, оставив за собой шлейф утренней суеты, резво запрыгнула в Хонду, готовая к новому дню.

Я припарковалась на своем привычном месте и доедала батончик, когда серебристый Вольво Калленов тихо подъехал к школе. Первым из машины вышел Джаспер — стройный блондин со спортивной фигурой, который тут же потянулся к карману в поисках сигарет. Шокирующая новость: Джаспер Хейл был заядлым курильщиком! После каждого урока он поспешно направлялся в курилку за четвертым корпусом, где проводил всю перемену, наслаждаясь дымом. Рядом с ним всегда была малышка Элис Каллен, и я не могла понять, как им удалось составить общее расписание, ведь Джаспер учился в выпускном классе, а Элис — в моей параллели. Их отношения оставались тайной, скрытой от взоров, в отличие от другой пары: Эмметта Каллена и Розали Хейл. Их любовные флюиды без труда ощущались в радиусе нескольких метров, привлекая внимание местных сплетниц. В последнюю очередь из авто вышел Эдвард. Он слегка хмурился и сутулился, пряча руки в передние карманы джинсов. Как бывало и ранее, я на секунду залюбовалась им, будто он был обычным человеческим парнем. Увидев меня, он кивнул, а затем отвел взгляд к своим родственникам.

Первым уроком была философия, и я сидела в аудитории, ожидая начала занятия, когда рядом со мной неожиданно появился один из друзей Конора. Это был Брайан, и хотя я не знала о нем почти ничего, он казался мне гораздо менее отталкивающим, чем капитан футбольной команды.

— Да? — спросила я, предполагая, что он хочет одолжить мои конспекты.

Парень обладал довольно привлекательными каштановыми кудрями, слегка небрежно уложенными. Проведя рукой по волосам, он, подбирая слова, спросил:

— Ты что-нибудь знаешь о немом кино?

— Конечно, — ответила я. — Первые фильмы появились в конце девятнадцатого века и иногда сопровождались музыкой. Однако лишь в 1920-х годах звук начал срастаться с изображением. В итоге, немое кино отошло в историю.

У Брайана отвисла челюсть от неожиданности.

— Э-э. Ладно. На следующей неделе в центре города будет фестиваль немого кино. Не хочешь сходить?

Я покачала головой:

— Нет, не горю желанием. Я ценю это искусство, но просмотр не приносит мне радости.

— А есть фильм, который бы ты хотела увидеть? — спросил он, выглядя совершенно растерянным.

— Нет, — ответила я, когда прозвенел звонок, и Брайан, озадаченный, вернулся к своему месту.

— Странный парень с ужасным вкусом в кино, — пробормотала я, оборачиваясь к Эдварду Каллену, который сотрясался от беззвучного смеха. — Что? — спросила я.

— Белла, тебя только что пригласили на свидание!

Я прокрутила разговор в памяти.

— Нет, не приглашали. Он спрашивал о кино.

Он расхохотался, закрыв лицо ладонями.

— Брайан хотел узнать, какой фильм ты хотела бы посмотреть, и пригласить тебя!

— Почему не спросил прямо?

— Ты так прелестно наивна, — сказал он, смеясь. — Надеюсь, я буду рядом в тот день, когда ты поймешь, что тобой кто-то заинтересовался.

Он продолжал смеяться на протяжении всего занятия.

Политология и информатика прошли тихо и спокойно, как и обычно. Я только успела поставить свой поднос с едой на стол во время ланча, когда Джессика вдруг подлетела, подобно диким ветрам, с грохотом швырнув рюкзак на соседний стул. Она, словно вулкан, извергнула эмоции, подняв руки к небесам и выпаливая:

— Нет, ну вы это слышали? Какое неуважение!

Я бросила взгляд на Кэти и Анжи; девчонки лишь пожали плечами, мол, «черт её знает, что случилось у Джесс!».

— Розали Хейл отказалась фотографироваться для ежегодника! — продолжала Джессика, её голос звучал как гром. — Она заявила, что не собирается мельтешить на фото в этой захолустной деревне! Какое хамство!

Слова Джессики клубились в воздухе, и, казалось, весь зальный шум исчез, оставив только её слова — крик души среди серости повседневности. Кэти, пытаясь смягчить накал страстей, подошла к Джессике и положила ей руку на плечо.

— Ну, может, Розали просто хочет больше импровизации или чего-то не заезженного? — предположила она, но Джессика лишь закатила глаза, отвернувшись.

— Импровизации, говоришь? — парировала она, сверкнув глазами. — Она отказалась участвовать в конкурсе на звание «Королевы школы», а теперь делает вид, что мы все в нем не достойны участвовать! Никакого уважения к тем, кто с ней учится. Это же просто стыд!

Анжи, всегда склонная к размышлениям, задумчиво произнесла:

— Возможно, у неё есть свои причины. Не всем легко быть на виду. Может, она просто боится осуждения.

— Да, но это не оправдание! — рявкнула Джессика, размахивая руками. — Мы здесь, чтобы поддерживать друг друга, а не ставить барьеры. Она должна знать, что мы все равны, независимо от того, куда собирается поступать или как выглядит на фото!

Тем временем я смотрела на стол, уже потянувшись к своей тарелке, и думала, что неожиданное шоу Джессики осветило скучный день, только вот цена этого яркого окна эмоций могла оказаться слишком высокой. Я бы не хотела злить или выводить на эмоции кого-то из Калленов.

— А разве участие в таких конкурсах не дает дополнительное преимущество при поступлении в Лигу Плюща? — спросила я.

У меня не возникло сомнений, что Розали нацелена на один из этих колледжей. Мне было любопытно узнать, как странное семейство отреагирует на наш разговор, но, сидя к ним спиной, я решила не оборачиваться.

— Она и Эмметт Каллен уезжают учиться куда-то в Европу! — с презрением бросила Джессика.

— Не понимаю, какая разница, где учиться! — вставил Майк Ньютон, устраиваясь на своем месте. — По-моему, важность высшего образования сильно преувеличена.

— Ты не прав, — перебила я его. — Существует множество качеств и навыков, которые можно развить лишь благодаря продолжительному, системному обучению. Под руководством специалистов или в окружении единомышленников.

Ребята перевели удивленные взгляды на меня.

— Успешная адаптация, грамотная речь, умение находить общий язык с каждым, чувство меры и ответственности. Формирование убеждений и персональной системы усвоения знаний — всё это делает высшее образование, как и правильно выбранное учебное заведение, крайне важным.

— По-моему, ты слишком много времени проводишь с моей бабушкой! — с улыбкой подметила Кэти.

Смех за столом разразился, словно выразительный хор, подшучивая над моей серьезностью, словно я была неким предметом для забавы. Глаза друзей искрились весельем, их шутливые реплики перебивались друг другом. Затем разговор плавно переключился на обсуждение нашей грядущей поездки в Порт-Анджелес.

Вернувшись домой, я долго болтала с мамой, а затем принялась за изучение дряхлой книжонки миссис Фостер. Мысли о том, что бездумное переписывание архаичных записей и сырое изложение ритуалов было пустой тратой времени, не оставляли меня. Единственное утешение, которое я могла предложить себе, заключалось в том, что благодаря удобству современных технологий она сможет продолжать свои исследования, опираясь на доступный электронный файл, не рискуя повредить древние фолианты. Стоило лишь нажать кнопку «Отправить» в электронном письме, как мой мобильник завибрировал, а на экране высветился входящий звонок от миссис Фостер. Она выразила свою благодарность за проделанную работу, а затем добавила, что есть одно дело, в котором ей бы хотелось, чтобы я приняла участие.

— Назовите его, — настойчиво потребовала я.

— Я желаю, чтобы ты сотворила одно из заклинаний.

— Извините, вы сказали «сотворить заклинание»?

Миссис Фостер хохотнула, затем произнесла:

— О, не волнуйся так. Я не прошу тебя размахивать волшебной палочкой или приносить в жертву животных. Меня ужасно интригует, как проводились ритуалы и смешивались эликсиры. Мне невероятно любопытно узнать в мельчайших деталях, как же людям удавалось осуществлять всё это? Некоторые из ритуалов действительно крайне сложные.

— Знаю, — отрезала я сдержанно. — Я всё их перепечатывала.

— Именно так, я хочу, чтобы ты выполнила следующее. Произведи все этапы ритуала. Засеки, сколько это займёт времени, и будь внимательна к условным измерениям, чтобы они были как можно точнее. Затем задокументируй все данные и составь отчет. Уверена, что с этой частью ты блестяще справишься.

Я не знала, что ответить. На самом деле Миссис Фостер не просила меня воспользоваться магией, и я, уж точно, не обладала такой способностью. Человеческая природа не подвластна магическим умениям, они противоречат вселенским законами и кажутся неестественными. Я верила в то, что основано на научных фактах и химии. Она лишь попросила меня совершить ритуал заклинания — не всерьез, не во вред. Но… почему тогда в груди закрадывалось беспокойство? Мне казалось, что меня просят солгать или украсть.

— В чем дело? — спросила она.

На мгновение я задумалась, стоит ли сослаться на свои религиозные убеждения, но потом передумала.

— Ничего, мэм. Просто немного необычно.

Она указала на какой странице открыть книгу.

— Сделай этот воспламеняющийся амулет. Это сложно, но ты справишься с проектом по декоративно-прикладному искусству. Большинство ингредиентов легко достать.

Я взглянула на список, и сердце мое успокоилось: крапива, агат, кусок шелка. Не было даже настоящих воспламеняющихся веществ. Это всего лишь игрушка. Я кивнула и заверила, что скоро начну.

До возвращения отца с работы оставалось немало времени, и я решила использовать этот момент, чтобы выполнить задание миссис Фостер и создать этот чокнутый амулет. Мне удалось собрать все необходимые ингредиенты: я нарвала крапиву за домом, извлекла агат из старого браслета и вырезала лоскут шелка из ненужного платка. Как мы и отметили, инструкции были весьма подробны, даже излишне. Недостаточно было просто нарезать листья крапивы; в них следовало «потомить один час», произнося каждые десять минут заклинание «я наполняю вас пламенем». Агат также нужно было прокипятить, чтобы «нагреть до нужной температуры». Остальные указания продолжали в том же духе, и я знала, что у миссис Фостер не было возможности проверить мою точность, особенно в отношении напевания заклинаний. Тем не менее, основная цель заключалась в том, чтобы документировать процесс, как это делали древние практики. Я тщательно следовала всем инструкциям, но сосредоточиться на каждом этапе оказалось непросто, и вскоре я отключилась от всего, оставшись лишь с заклинанием.

Закончив через два часа, я поняла, насколько это вымотало меня. В итоге у меня получился шелковый кисет, перевязанный кожаным ремешком, наполненный листьями и камнями. Я собрала свои заметки и направилась в свою комнату, намереваясь завершить отчет для миссис Фостер и покончить с этим нелепым заданием.

* * *

Pov Эдвард Каллен

Уже двадцать одну минуту и четыре секунды я скрывался в кроне дерева, устроившись на ветке. Кто бы мог подумать, что целью моего наблюдения была девушка, погруженная в занятия йогой на заднем дворике своего дома? Ещё неделю назад я в это едва бы поверил, но вот к чему привело меня моё неутомимое любопытство.

Сквозь листву мне открывался мир её спокойствия, где каждый её вдох и выдох казались пробуждающимися звуками природы. Ласковый солнечный свет, пробиваясь сквозь тучи, играл на её лице, подчеркивая гармонию движений. Её изящное тело плавно сменяло одну асану на другую, а я, словно очарованный, наблюдал за этим завораживающим танцем, не в силах понять, что именно пробуждает во мне этот необъяснимый интерес.

Изначально казалось, что Белла была одной из многих. Таких, как она, я встречал целые миллионы на протяжении своей долгой жизни. Но именно она каким-то образом заворожила меня. Я снова и снова задавался вопросом: только ли таинственность её мыслей манит меня? Но ответа так и не находил.

Когда я впервые увидел её, она показалась мне обычной пустышкой в коротком платье. Она была миловидной, с легкостью принимала комплименты от недалеких парней нашей школы и поражала учителей своим нестандартным мышлением. Однако урок испанского языка изменил моё восприятие. В момент, когда Эммметт неудачно пошутил, я вдруг осознал, что не слышу мыслей девушки, сидящей передо мной. Я оказался в замешательстве — ни разу мой дар не подводил меня так жестоко. После урока я решил извиниться за выходку брата, заметив, как на лице Беллы отразились смятение и неловкость. Но, тем не менее, я не улавливал ни одной её мысли. В её глубоких глазах читалось множество эмоций, и, несмотря на моё желание понять её, загадка оставалась неразгаданной.

Каждый день меня очаровывало её умиротворение в бурном море юношеских сомнений. Белла неустанно говорила о своих стремлениях, о будущем поступлении в колледж, в то время как о своей натуре предпочитала умалчивать. Во мне росло желание сблизиться с ней; возможно, если бы я проводил больше времени в её обществе, мне удалось бы проникнуть в её мысли. Я был уверен, что её размышления были столь же простыми и обыденными, как у остальных людей, и в тот момент я бы, вероятно, утратил интерес к этой необычной девушке.

Моя одержимость начала вызывать у родных раздражение, словно тень, затмевающая их радостные моменты. Они не могли проникнуться моей внутренней борьбой, упрямо твердя: «Какой смысл в том, о чем она размышляет? Это всего лишь человек.» Я, безусловно, соглашался с ними, прекрасно осознавая абсурд своей привязанности, но, увы, был беспомощен перед могуществом неизвестных чувств.

* * *

Pov Белла

Слушая тихий шёпот листвы, я втягивала в себя воздух, наполняясь энергией природы. Вокруг царила гармония: птицы весело щебетали, а солнце, пробиваясь сквозь тучи, напитывало мою кожу лёгким теплом. Каждое движение напоминало мне о безмятежности, но внутреннее беспокойство постепенно нарастало. Я настойчиво гнала прочь навязчивые мысли, углубляясь в каждую асану, стремясь достичь просветления.

Однако я будто бы ощущала чей-то взор: внимательный, пронизывающий, словно сам лес следил за моим каждым действием. Собравшись с духом, я открыла глаза и огляделась. Деревья, казалось, раскрывали свои ветви, будто охраняли меня. Я вновь погрузилась в медитацию, отвернувшись от страхов, лишь бы уловить трепет природы вокруг, надеясь, что всё это — только игра воображения.

После занятий йогой и медитацией моё настроение заметно улучшилось. Ночной кошмар, который преследовал меня, не стал исключением и сегодня, оставив меня с ощущением разбитости. Надеясь, что мирогляд, открывшийся мне во время практик, поможет справиться с тенью прошедшей ночи, я глубоко вдохнула свежий утренний воздух. Сворачивая свой тренировочный коврик, я погружалась в размышления о том, как пройдёт сегодняшний день. Чарли уже ускакал на рыбалку с друзьями из резервации, а я собиралась посвятить этот день уборке и учёбе. Вечером же мне предстояло расслабиться в компании друзей в Порт-Анджелесе.

Уборка завершилась с успехом: я тщательно перебрала продукты и разморозила холодильник, заменила тюль и шторы, добавив уюта гостиной. Этот процесс стал для меня не просто заботой о домашнем пространстве, но и настоящим творческим проектом, который я выполнила с блеском. В то время как я с радостью наслаждалась результатами своего труда, мой другой лабораторный эксперимент не вызвал ожидаемой реакции. Миссис Фостер приняла мой отчет, но не оценила амулет.

— Он мне совершенно не нужен, — ответила она, когда вчера вечером я позвонила и отправила отчет по электронной почте.

— Что ж… мне, по сути, тоже, мэм.

Она тихо пробормотала мои записи, словно стараясь найти в них ниточку смысла.

— Здесь все верно? Ты точно следовала всем этапам? Я хочу быть уверена, что ни одна деталь не ускользнула от твоего внимания.

Я покачала головой, словно она могла видеть это движение.

— Нет, — произнесла я уверенно. — Я строго следовала всем инструкциям.

— Что ж, значит, ты создала для себя огненный талисман.

— Мэм, — не сразу поняла я.

Она усмехнулась.

— Как же им пользоваться? Может, нужно бросить его, произнося заклинания? Знаешь ли ты его?

— Вспыхни пламенем, — произнесла я, не раздумывая.

Я перепечатывала заклинания для ее отчета, затем воспроизводила их с абсолютной точности, накладывая чары — забыть было трудно. Согласно книге, при переводе с латыни на английский, язык утрачивает свою значимость, если смысл слов сохраняется.

— Что ж, тогда до встречи. Попробуй использовать его в свободное время и посмотри, что из этого выйдет. Только не спали имущество Чарли. Береги себя.

Я крепко держала амулет за шнурок.

— Но это же не настоящее. Это абсурд. Просто безделушка, мусор наваленный в мешочек.

Она тяжело вздохнула, как будто воздух в комнате стал слишком густым.

— Кто мы такие, чтобы вынести приговор древнему заклинанию?

Замолчав, я пыталась понять, не шутит ли она. Я знала, что временами она была чудаковатой, но всё же оставалась преданной делу, как истинный ученый.

— Вы не можете в это верить. Магии подобно этой… не существует. — Не задумываясь, я добавила: — Даже если она и существует, мэм, люди не должны обладать такой силой.

— Ты действительно так думаешь? — спросила она, прервав тишину спустя несколько мгновений.

— Так меня воспитали, — ответила я с легкой горечью.

— Понятно. Ну, тогда делай с этим амулетом, что твоей душе угодно. Можешь его выбросить, пожертвовать — решай сама. В конце концов, мне нужен был лишь отчет для моей книги. Благодарю за потраченное время; как всегда, ты сделала гораздо больше, чем ожидалось.

Завершив звонок, я молча бросила амулет в сумку, не вполне осознавая, зачем это делаю. Он был лишен всякой полезности… но все же — его создание отняло у меня немало усилий и времени. Я чувствовала разочарование от того, что он так и не стал значимой частью ее исследований. Все мои старания оказались будто бы напрасными, словно угасли в бездне невидимого.

Мы условились с друзьями встретиться в пять часов вечера у кинотеатра в Порт-Анджелесе. Я и Кэти отправлялись в путь на моей Хонде, Анжи — с Джесс, а Майк Ньютон — с Эриком. Часы показывали три, и я решила начать собираться. Час на сборы, час в дороге — по моим расчетам, времени у нас было предостаточно. Я нанесла легкий макияж и обновила укладку, затем достала из шкафа черную мини-юбку в складку и джемпер с открытыми плечами молочного оттенка. Надев черные колготки, я обула балетки — всё-таки путь был далеким, и комфорт превыше всего. За окном расцветала весна, воздух наполнялся обещанием тепла. Всё вокруг радовало глаз: яркие лучи солнца пробивались сквозь облака, словно призывая к веселому времяпровождению. В ожидании интересного вечера я накинула на плечи кожанку, подхватила сумку и поторопилась к автомобилю.

Кэти жила на соседней улице, с родителями и младшим братом Китом. Остановившись у её дома, я просигналила и вскоре увидела подругу. Легким прыжком она спустилась с крыльца и направилась к моей машине. На ней были синие джинсы с рваными коленками, сиреневый кружевной топ-бандо и кожаная куртка, подчеркивающая её обалденную фигуру. Как будто под звуки несуществующей мелодии, Кэти пританцовывала, а её короткие волосы колыхались в ритме каждого шага. Она выглядела восхитительно, словно сама весна, вплетенная в мир серых будней. Её счастливая улыбка светилась, как солнечный луч, заряжая своей энергией.

— Ты не поверишь, что только что произошло! — интригующе произнесла она, усаживаясь в машину и застегивая ремень безопасности.

— Думаешь?! — иронично ответила я.

— Тайлер Кроули пригласил меня на свидание! — выпалила она, как только я тронулась. Я улыбнулась, хотя мой взгляд остался прикованным к дороге. — Я позвала его с нами в кино, надеюсь, ребята не будут против!

— Я точно не против! — заверила я. — Чем больше народу, тем веселее.

— Как ты считаешь, ему понравится этот фильм с Адамом Сэндлером? — восторженно спросила Кэти, подмигивая мне.

— Думаю, да. Парни просто обожают его комедии! — ответила я, выезжая на автомагистраль. — «Все или ничего» звучит необычно. Надеюсь, он нас не разочарует.

— О, тогда ладно! Сэндлер никогда не устает смешить нас. Вспомни хотя бы «Большой папа» или «Счастливчик»!

— Правда! Сколько раз мы пересматривали эти фильмы на наших ночевках? — сказала я, смеясь. — Интересно, кто еще будет в фильме? Надеюсь, его привычные партнеры, такие как Дрю Бэрримор.

— Да, эти двое — просто идеальная пара на экране, — кивнула Кэти. — Главное, чтобы мы успели на трейлеры! Мало ли, вдруг в следующие выходные я решу пойти в кино уже вдвоем с Тайлером.

Остаток пути я слушала рассказ подруги о Тайлере — восхитительном красавце и непревзойденном баскетболисте. Она поведала, как он звал её на свидание в прошлом году, но тогда её сердце колебалось в сомнениях относительно его искренности. Честно говоря, я едва могла ясно представить, о каком молодом человеке шла речь, однако, зная о её интересе к нему, не могла не поддержать её выбор изначально. Мы всегда были рядом друг с другом, и в такие моменты важнее всего — вера в её чувства и желание видеть счастливой.

Мы прибыли к кинотеатру точно в срок и встретились с друзьями у самого входа. Время до начала сеанса позволяло нам неспешно купить билеты и запастись ароматным попкорном. Когда мы вошли в зал, компания разбилась на небольшие группы: я устроилась рядом с Анжелой и Эриком, Джесс заняла место с Майком, а Кэти с Тайлером устроились на удобном диванчике в стороне, парень настоял на том, чтобы приобрести VIP-места и наслаждаться уединением.

Скоро зал погрузился во тьму, прожекторы осветили экран, и началась история, которая заставила нас смеяться с первых кадров. Сначала я старалась сосредоточиться на сюжете, однако вскоре моё внимание увлекли окружающие. Я заметила, как Джессика бережно положила голову на плечо Майка, а он, обнимая, нежно гладил её руку. В то же время Кэти не давала Тайлеру возможности для близости, но дарила ему искренние улыбки и шептала что-то на ушко.

После просмотра фильма мы с Кэти решили отделиться от компании и провести время вдвоем в уютном ресторанчике на пристани. Ранее мы уже посещали это заведение с родителями подруги; кухня здесь безупречна, а ароматный кофе, что немаловажно, был настоящим удовольствием. А мне, для бодрости, порция кофеина как раз не помешала бы. Мы добрались до места за считанные минуты — дороги в этот вечер были почти безлюдны. Стоянка, однако, была переполнена, и мне удалось с трудом найти свободное место, хоть и в неосвещенном уголке. Калейдоскоп мыслей тревожил мою душу: оставлять машину в темноте было рискованно; кто знает, какой нечестивый водитель может случайно её задеть и скрыться с места происшествия?

Осторожно пробираясь по парковке, мы вдруг ощутили на себе взгляд — к нам прицепился темнокожий юноша лет двадцати, он пытался флиртовать и выпрашивал номер телефона. Кэти, не церемонясь, грубо отмахнулась от него, мол, не подаем милостыни. В этот миг я вновь пожалела о своей неудачной парковке, осознав, что вечер принимает неожиданный оборот.

Оказавшись в теплом и уютном помещении, мои тревожные мысли, словно дым, улетучились в воздух. Нас встретила обаятельная хостес, которая проводила к свободному столику в самом сердце зала. Спустя несколько мгновений к нам подошел официант, и мы сделали свой заказ. Я выбрала грибные равиоли, огромный латте и нежный чизкейк «Нью-Йорк».

— Что ты думаешь о Тайлере? — выпалила Кэти, как только официант отошел от нашего столика. Я заметила в машине, как ее переполняет желание обсудить этого парня, но ждала, когда она сама начнет.

— Я его совсем не знаю, — ответила я, погрузившись в раздумья. — Но одно могу сказать точно — он без ума от тебя!

Кэти рассмеялась, слегка смутившись.

— Он уже несколько раз пытался пригласить меня куда-нибудь, но когда я начала встречаться с Джимми, отступил. Сегодня Тайлер заявил, что больше не упустит свой шанс.

— На нашем проекте появились две новые парочки, — пошутила я, смеясь.

— Мы еще не пара, — ответила Кэти, весело махнув руками. — Но за Джесс и Ньютона я рада. Девчонка таки добилась своего! Какая же она целеустремленная!

Официант, с улыбкой на лице, принес наш заказ, и наша беззаботная болтовня смолкла на мгновение. Кэти лопала в свою пасту, запивая ее свежим апельсиновым соком, при этом делясь мыслями о приближающихся весенних танцах. Она предложила совместно отправиться в Такому за стильными платьями, ведь в магазинах Форкса выбор оставлял желать лучшего. Мы весело щебетали, обсуждая учёбу, заботы родителей и грядущие весенние каникулы. Я пригласила Кэти составить мне компанию в поездке к Рене в Майами; мама с Филом уже обосновались в своем новом доме и были полны восторга. За добрыми разговорами время пролетело незаметно, и когда на улице начались сумерки, пришло время возвращаться домой. Рассчитавшись с официантом и поблагодарив его за чудесный вечер, мы направились к двери и вышли на улицу к моей машине, полные веселья и приятных эмоций.

Однако стоило нам оказаться на стоянке, моё приподнятое настроение растворилось, уступив место нависшей тревоге. Машин стало значительно меньше, улицы погрузились в зловещее безмолвие, а блеклый свет фонарей лишь усиливал атмосферу опасности. Мы шли, настороженно озираясь по сторонам, словно ожидая беды. Едва мы приблизились к Хонде, как из-за стоящего неподалеку внедорожника появился знакомый юноша — тот самый, кого Кэти отшила накануне вечера. Одним молниеносным движением он оказался рядом с подругой, пытаясь схватить её левой рукой, в то время как в правой сверкал нож. Кэти начала уклоняться, но он всё же ухватил её за куртку, и в этот момент тревога охватила меня с новой силой. В воздухе повисло предчувствие надвигающейся бури.

— Гони ключи от машины, и эта сука не пострадает! — выкрикнул он, пытаясь удержать подругу, не желавшую сдаваться.

Как удивительно люди реагируют перед лицом неотвратимой опасности. Одна часть меня была охвачена бездной паники, сердце выбивалось из груди, а дыхание перехватывало от страха. Чувство пустоты, словно в груди образовалась огромная дыра, достигло своей предельной глубины. В то же время, другая часть меня, каким-то странным образом сохраняла способность к логическому мышлению, размышляя о том, что, вероятно, этим самым ножом можно перерезать горло. А остальная часть оставалась в плену надежды, ожидая, что из-за угла сейчас выскочит серебристый Вольво Эдварда Каллена, как в фильме. Удивительно, но этот образ прочно застрял в моей памяти. Но жизнь не представляла собой кино, и никакого вампирского рыцаря на горизонте не появилось.

— Ах, ты шлюха! — взверел грабитель, когда Кэти ударила его каблуком в лодыжку. Она отважно оборонялась, держась на дистанции от его ножа.

Огонь…

Мои руки забрались в сумку, и я обхватила амулет, который создала для миссис Фостер. Когда она отвергла его, я, растерянно бросила в сумку, не зная, как с ним быть. Лишь бурный выброс адреналина подтолкнул меня снова извлечь его, как будто он мог помочь мне в этом хаосе. Идея была абсурдной. Как можно рассчитывать на то, что не работает? Это был всего лишь бесполезный мешочек с камнями и листьями, ничего магического в нем не было, и я была бы глупа, если бы думала иначе.

Тем не менее, в нем были камни. Не самый тяжелый, но достаточно увесистый, чтобы привлечь внимание. Я сосредоточилась, прицелилась и, выкрикнув глупое заклинание как боевой клич, с силой метнула:

— Вспыхни пламенем!

Бросок вышел удачным. Секунду спустя парень загорелся. Огонь разошелся от шапки к куртке. Я смотрела, не веря своим глазам, когда пламя охватило его. Он закричал, в панике стал хлопать себя по голове. Кэти, воспользовавшись моментом, бросилась к моей машине. Я достала ключи и сняла сигнализацию. Он катался по асфальту, пытаясь погасить огонь. Я метнулась к рулю, заблокировала двери, завела двигатель и нажала на газ, спасаясь от этого безумия.

Сжимая руль дрожащими руками, я набирала скорость, унося нас подальше от ужасного происшествия. На фоне бешеного стука сердца мне казалось, что пространство вокруг сжимается, а воздух становится тяжёлым и вязким. Кэти сидела рядом, вся сжавшись, её глаза метались от страха и паники.

— Кэти, — тихо произнесла я, стремясь пробиться сквозь водоворот негативных мыслей подруги. — Всё будет хорошо. Мы в безопасности.

Но Кэти не слышала, истерика охватила её, как буря, не оставляя шансов на успокоение. Она зажмурила глаза, и слёзы, словно дождь, хлынули по её щекам. Я резко остановила машину на обочине дороги, бросив взгляд по сторонам и убедившись, что нас никто не преследует. Я повернулась к Кэти, бережно взяв её за руки.

— Давай, просто дыши, — тихо сказала я. — Вдох… выдох. С нами все в порядке, понимаешь? Он не добрался до тебя.

Кэти сосредоточилась на дыхании, и оно стало более ровным. Постепенно страх отступал, оставляя лишь ощущение тревоги — тех ужасных мгновений, которые мы никогда не забудем.

Кэти открыла глаза, и ее взгляд встретился с моим. В нем отражалась та же неистовая смесь страха и облегчения. Она сжала мои руки, будто надеялась, что физическая связь поможет ей вернуться к реальности. В голове крутились обрывки событий: крики, мрачные тени, и неотступное чувство опасности.

— Мы должны сообщить об этом, — наконец произнесла она, голос её всё ещё дрожал. — Кто-то должен знать, что произошло.

Я кивнула, понимая, что бездействие только усугубит ситуацию. Мы обе знали, что оставаться в безмолвии — это не выход. Мои ноги тряслись от напряжения, но внутренний компас подсказывал, что движение вперёд — единственный путь.

— Хорошо, — сказала я, стараясь взять на себя роль лидера. — Сначала успокоим тебя, а затем позвоним в полицию. Я буду рядом, всё будет в порядке.

Кэти попыталась улыбнуться, но это было лишь слабое подобие её обычной улыбки. Я возобновила движение, пытаясь абстрагироваться от того, что произошло, но усугубляющее чувство угнетения всё ещё висело в воздухе.

— Он загорелся… как… как ты это сделала? — тихо пролепетала Кэти, её голос дрожал от волнения.

О том, что мой амулет сработал, я не могла думать, иначе распалась бы на мелкие осколки, погрузившись в сумасшествие. Кто-то из нас должен был сохранять трезвость ума.

— Я нашла газовую зажигалку в сумке! — вырвалось у меня первое, что пришло в голову.

— Какой кошмар… — лишь шептала подруга, её глаза блестели от страха. — Он мог порезать меня…

— Всё хорошо, милая, — стараясь успокоить Кэти, я нежно коснулась её плеча. — Ты жива и невредима.

Я заметила телефонный автомат в последний миг, едва не проехав мимо. Остановила машину, но глушить мотор не стала: улица была пуста и безмолвна. Забыв про всё, я схватила пару монет из бардачка и вышла на улицу, собирая все свое мужество в кулак.

Я бросилась к автомату, сердце стучало с такой силой, словно стремилось выбраться из груди. В руках я держала холодные монеты, и в нервной борьбе с собственными мыслями пыталась сформулировать, как сообщить о произошедшем. Трясущимися пальцами я набрала номер 911, и, как только в ушах раздался голос оператора, с чувством безысходности произнесла слова о нападении и адрес, где нам угрожала опасность. Оператор зафиксировал мое обращение, и, не назвав своего имени, я сдернула трубку и, не колеблясь, ринулась к своему автомобилю.

Я двигалась в сторону Форкса, словно автопилот, охваченная бесстрастным спокойствием. Эмоции оставили меня, как если бы я оказалась в пузыре полного самоотречения. Когда я подъехала к дому Кэти, заметила, что подруга, уже успокоилась. Она ссутулилась и, сцепив руки в замок на груди, тихо попрощалась и медленно побрела к себе домой. К счастью, Чарли уехал на двухдневную рыбалку, и мне предстояло провести ночь в тишине, оставшись одной со своими мыслями. Это было облегчение — не надо было никому объяснять свой изможденный вид, скрывать следы внутренней бури, тени переживаний, оставшихся позади. В этот момент одиночество стало моим единственным спутником, обещающим покой и время, чтобы осознать, что произошло, и найти путь к себе.

Я вошла в дом и закрыла за собой дверь, словно отгораживаясь от внешнего мира. Тишина окутала меня, и в этом молчании я могла слышать собственное дыхание, а оно звучало как мантра, убаюкивающая меня изнутри. Я медленно опустилась на пол, обхватив колени руками. Взгляд мой застрял на окне: погода испортилась, и дождь, мелодично постукивая по подоконнику, уносил с собой все тревоги и страхи.

С каждой каплей я вспоминала о том, что произошло. Мысли о том, как быстро жизнь может повернуться на 180 градусов, обрушив светлые мечты и создавая непреодолимые преграды. Но с каждой постукивающей каплей в мой разум приходило и понимание: даже тьма когда-то рассеется. Я не должна бояться оставаться наедине с собой, ведь именно здесь начинается путь к исцелению.

Я включила лампу, и она осветила комнату, создавая уютную атмосферу, в которой можно было упустить из виду острые углы действительности. Я пристально смотрела на свои руки, задаваясь вопросом, что же мне делать дальше. Впереди меня ждал новый день, и пусть он был обременен многими неясностями, я знала, что каждая капля дождя смывала старое, открывая путь для нового.

Утром я чувствовала себя совершенно разбитой. Глаза были опухшими от слез, которые текли всю ночь, а голова нестерпимо гудела. После освежающих водных процедур я нанесла охлаждающую маску, в надежде избавиться от отеков, и направилась на кухню. Первым делом я заправила кофеварку и включила телевизор, нетерпеливо ожидая утренних новостей о событиях в штате Вашингтон. Быстро найдя нужный канал, я погрузилась в болтовню ведущего, который предлагал зрителям мозаичный калейдоскоп происшествий: автомобильные аварии, дерзкое ограбление ювелирного магазина в Сиэтле и лесной пожар. И лишь в самом конце выпуска, когда я уютно устроилась на диване с чашечкой кофе, начался тот репортаж, который мне был необходим. Крупным планом показали лицо парня, напавшего на нас минувшим вечером. Его куртка была сильно обожжена, а также были видны ожоги на голове и шее. Этого злодея звали Крис Медлок — рецидивист, автоугонщик и грабитель. Корреспондент делился подробностями о анонимном звонке, который помог задержать преступника.

Мне стало немного легче от осознания, что справедливость восторжествовала, и этот парень больше не сможет угрожать случайным, ничего не подозревающим девушкам. Следующим пунктом моего плана стал разговор с миссис Фостер. Я не собиралась откладывать его и стремилась прояснить ситуацию уже сегодня. Во мне кипела ярость по отношению к ней за то, что она манипулировала моей наивностью, заставляя использовать нечто, что можно было бы назвать магией.

Допив кофе, я поднялась в свою комнату и отправила сообщение о предстоящем визите миссис Фостер. Никакого желания собираться у меня не было, поэтому я быстро натянула леггинсы и надела поверх домашнего топа черную свободную худи. Обув конверсы, я схватила телефон и бумажник, прежде чем покинуть дом.

Дорога пролетела незаметно, и, оставив автомобиль на подъездной дорожке моей преподавательницы, я стремительно направилась к её дому, наплевав на правила приличия.

— Вы знали, — произнесла я, закрывая за собой дверь. Вся субординация вылетела из головы. Ночь прошла в ожидании, наполняя меня гневом, и теперь, наконец, этот гнев мог вырваться на свободу. Я всю свою жизнь стремилась уважать авторитет старших, но вот одна из них предала меня. — Все, что вы заставляли меня делать… Переписывать свои волшебные книги, создавать этот амулет, лишь для того чтобы наблюдать, что из этого выйдет! — Я покачала головой, ощущая горечь. — Все это оказалось ложью. Вы знали… знали, что это… по-настоящему.

Миссис Фостер сидела в кресле и поглаживала Банни, расположившуюся у нее на коленях. Она сняла очки и взглянула на меня с настороженностью.

— Ах, так ты все-таки испытала его в действии?

— Как вы могли так поступить со мной? — воскликнула я, теряя спокойствие. — Вы даже не представляете, какие чувства я испытываю по поводу магии и всего сверхъестественного!

— Ай, — отмахнулась она от меня. — Ты понятия не имеешь, как устроен мир. Я осведомлена о таких скрытых силах, действующих в нашем существовании, невидимых для большинства человеческих глаз.

— Почему? — спросила я, решив не прерывать её слова. — Почему именно я? Зачем вы заставляли меня это делать, особенно зная, как я себя при этом чувствую?

— Мм-м… по многим причинам.

— Люди не должны использовать магию, — холодно произнесла я. — Вы заставили меня сделать то, что противоречит моим убеждениям.

— Творить чудеса, — продолжала она, будто не слышала меня, — нам подвластно лишь ценой огромных усилий. Магия не дается легко. Она приходит из внешнего мира и требует исключительной концентрации и точных расчетов… большинству не хватает ни терпения, ни навыков. Но кто-то вроде тебя? Ты варилась в этих тонкостях с тех пор, как научилась говорить.

— И это всё, что требуется для создания магии? Способность сосредотачиваться и измерять? — я не скрывала своего презрения.

— Конечно нет, — рассмеялась она. — Необходим также природный талант — инстинкт, объединённый с дисциплиной. Я почувствовала это в тебе еще в детстве. У меня есть знания, которые позволяют определить мощь ведьминского потенциала, но это ещё не всё. Я ощущаю источник силы в тебе, и мой маленький эксперимент лишь подтвердил это.

Я почувствовала внутренний холод.

— Это ложь, — сказала я. — Людям недоступна магия. Не мне.

— Тот амулет не загорелся бы сам по себе, — подметила она — Так что не отрицай, что в тебе это есть. И теперь, когда мы это выяснили, можем двигаться дальше. Твой врожденный талант может быть куда больше моего, но я могу обучить тебя азам магии.

Поверить не могу, что слышу подобное. Это нереально. Это было, как в каком-то кино и просто не могло быть в моей жизни.

— Нет, — воскликнула я. — Вы… вы с ума сошли! Магия не реальна, и я ею не обладаю! Это неестественно и неправильно.

— Так много возражений для такого успешного ученого, — размышляла она.

— Я серьезно, — сказала я, с трудом узнавая свой собственный голос. — Я не хочу принимать участия в ваших оккультных исследованиях. Я рада делать для вас заметки, но если вы продолжите делать все эти сумасшедшие заявления и требования… то пожалуй я откажусь быть вашим ассистентом.

Она едва не улыбнулась, но вскоре улыбка угасла, как звезда, покидающая вечернее небо.

— Ты действительно собираешься отказаться от этого удивительного дара, от открытий, которые зреют в тебе?

Я промолчала.

— Что ж, так тому и быть, — вздохнула она с величественным сожалением. — Какое разочарование. И глупая утрата. Но позволь мне пообещать: не буду возвращаться к этой теме, пока ты сама не пожелаешь.

— Этого, — произнесла я с решимостью, — не случится.

Миссис Фостер лишь неопределенно пожала плечами, словно предвкушая неизбежное.

— Что ж, пусть будет так.

Она обратила взгляд на окно, где в серебристом зеркале озера отражались деревья, и в её глазах проскользнула тень печали. Я знала, что в этой тишине скрыты тысячи невыразимых мыслей. Неужели на самом деле стоит оставить позади возможность, способную изменить всё?

— Ты не понимаешь, — вновь произнесла она, — это не просто дар. Это твоя судьба, шанс вырваться за пределы обыденности. Я хочу, чтобы ты не упустила его.

В моей груди закипел протест. Я не намеревалась поддаваться её ожиданиям. Тем не менее, внутри меня росло сомнение, словно нежный побег, и я осознала: избегание — это не выход. Вопросы начали настойчиво стучать в моей голове, требуя ответа.

— Может быть, — произнесла я тихо, — вы правы. Но мне нужно самостоятельно найти свой путь, прежде чем открывать все двери. Никакие посторонние голоса не должны отвлекать меня от этого поиска.

Я уже решила покинуть это место, но внезапно вспомнила еще одну деталь, которую желала прояснить. Я взяла в руки маленький камень, свисающий с шеи, и задала вопрос:

— Что скрывает в себе этот амулет? Подобный вы надели и на Кэти.

— Это легкая защита от сверхъестественного, — с улыбкой ответила она. — Если на вашем пути встретится кто-то с особыми способностями, вас посчитают неинтересными и не обратят должного внимания. Таким образом, вы сохраните свой дар в тайне.

— Кэти тоже… — я была не в силах произнести это слово вслух. — Она тоже обладает способностями?

— Да, конечно! — тут же подтвердила она с искренностью. — Все девочки нашего рода — могущественные ведьмы. Но пойми, Белла, Кэти моложе тебя и еще не раскрыла весь свой потенциал так, как это сделала ты. Однажды, однако, она узнает свою уникальность.

— Зачем вы надели на нас эти амулеты? — снова уколола я, указывая на свою шею. — Разве таких, как вы, много?

— Таких, как я, ты и Кэти, совсем немного. Но есть и другие. Форкс сейчас не безопасен, — произнесла она, сжимая губы в недовольстве. — Но тебе не о чем беспокоиться, дорогая, твоя магия уже оберегает тебя.

Я презрительно фыркнула и, не дождавшись дальнейших слов, вышла из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь.

На обратном пути я вновь погрузилась в размышления. Если мне не изменяет память, киношная Б не обладала никаким даром и, тем более, не была ведьмой. Мои бабушки были обыкновенными женщинами. Они не варили зелья в котелках, не летали на метлах и уж явно не устраивали шабаши с подругами. В свете всего этого я склонялась к мысли, что моя сила возникла в результате синтеза двух энергий. Я отчетливо помнила тот момент, когда соединилась с телом и энергией маленькой Б. Казалось, что ничего более правильного и быть не могло — словно пазл, кусочек за кусочком, сливался в единое целое, достигая совершенства. Этот миг глубинного соединения открыл передо мной новые горизонты, где каждая нить моей сущности обрела смысл. И вот, теперь я стояла на пороге понимания, словно вспоминая утраченные тайны, скрытые в простоте бытия.

Остаток воскресенья прошел в напряжении и бурном волнении. Вернувшись в Форкс, я в первую очередь навестила Кэти. Я очень переживала за нее, и мне не терпелось поделиться новыми сведениями о судьбе вчерашнего преступника. К моему облегчению, девушка встретила меня с искренней улыбкой, будто слегка отпустив тяготы последних событий. Вечером она собиралась встретиться с Тайлером. Я испытывала радость, осознавая, что этот юноша приносит в ее сердце светлые эмоции. Я пожелала Кэти приятного вечера и надеялась, что мгновения счастья с ним помогут ей окончательно забыть пережившее. С легким сердцем я покинула её, и направилась домой, полная надежд на то, что темные тени ушедшего дня постепенно рассеются навсегда.

Несмотря на мои заверения о том, что выходные прошли великолепно, Чарли уловил в моем взгляде нечто тревожное. Он корил себя за то, что не уделял мне достаточно внимания, за то, что провел два дня вдали от меня. А к вечеру произошло событие под названием «тушите свет» — отец решился позвонить Рене. Он поведал ей о моем подавленном состоянии, и они, словно завзятые сплетники, полчаса строили догадки о том, что могло бы меня довести до такой печали. В финале обсуждения они пришли к выводу, что неблагоприятная местная погода отрицательно сказывается на моем настроении. Отец, исполненный заботы, пообещал более тщательно следить за моим состоянием, словно рыцарь, готовый защитить свою принцессу от любой напасти. Их беседа оставила в воздухе легкий налет тревоги, а я вновь почувствовала, как меня окутывает тень безысходности, словно вечерние тучи закрывают светлый день.

Новая неделя началась вполне сносно, и в школе витала романтическая атмосфера. Через неделю предстоял весенний бал, и разговоры велись лишь о подготовке к танцам. Джессика не отлипала от Майка, за что ловила косые взгляды девушек помладше. За нашим столом теперь сидел Тайлер Кроули — юноша, который всерьез решил завоевать сердце Кэти. Анжела, собравшись с духом, пригласила на танцы Бена — скромного парня из музыкального класса. А нам с Эриком досталась роль сторонних наблюдателей, и если я воспринимала их влюбленность с иронией и пониманием, то Эрика она ужасно раздражала. Он постоянно закатывал глаза и имитировал рвотные позывы, когда ребята миловались или флиртовали, словно их безмятежность била по его душевным струнам. Душу парня грело лишь приближение захватывающей поездки в Ла-Пуш, запланированной на конец недели.

Миссис Фостер не отступила от своего плана и пассивно-агрессивно продолжала обучать меня магии. Во вторник утром Кэти передала мне второй том книги заклятий. Внутренний бунт сотрясал меня, но врожденная ответственность удерживала от бегства. Я не могла игнорировать текст, который читала с таким нежеланием. Ненавидела, что оказалась втянутой в это, но стремление к дополнительным баллам и рекомендациям для получения стипендии в университете давило на меня. К тому же, жаловаться на принуждение к обучению волшебству было некому. Я послушно копировала заклинания, стараясь не вступать в разговоры с миссис Фостер. В памяти всплывали воспоминания о ее странных просьбах из детства, наполняя меня обидой. Она прекрасно сознавала мой дискомфорт, но не проявила желания облегчить напряжение, загоняя нас в безвыходное положение. В этом непонимании и упрямстве я чувствовала себя пленником, попавшим в ловушку собственных желаний и ожиданий.

Но всё было не столь удручающе, как могло показаться на первый взгляд. Например, в среду утром Эдвард Каллен неожиданно пригласил меня на свидание. Это произошло в классе философии, когда мы с Кэти увлеченно беседовали и наслаждались кофе, поскольку наш учитель опаздывал на урок. С ликованием на лице она неустанно делилась радостью: её семья приобрела билеты на самолёт, чтобы отправиться в Канаду на летних каникулах к родным по материнской линии.

— A mari usque ad mare[прим. авт. на латыни — От моря до моря (национальный девиз Канады, взятый из 71-го библейского псалма: «Он будет обладать от моря до моря и от реки до концов земли»)] — протянула я, погруженная в свои мысли.

В этот момент Эдвард Каллен, сидящий в соседнем ряду, прекратил листать страницы учебника и с любопытством уставился на меня.

— Что? — поинтересовалась я, ощущая лёгкий трепет ожидания. В воздухе витало что-то интригующее, привлекая внимание Кэти, которая, как и я, замерла.

— Ты знаешь латинский? — спросил он.

— Конечно, — ответила я уверенно. — Кто же не знает?

Кэти, наблюдая за нашим разговором, закатила глаза.

— Например, весь остальной мир, — пробормотала она с легким недовольством.

— Особенно классическую латынь? — продолжил юноша, его глаза сверкали увлечением. — Я имею в виду средневековую латынь, а не современный научный язык.

— Я поняла тебя, — произнесла я, выбирая слова с осторожностью. — Все хоть и частично, но говорят на латинском. Несмотря на то, что английский и латинский принадлежат к разным языковым группам, английский состоит из латыни на 29%.

Он кивнул, подтверждая мои слова.

— Это объясняется тем, что Британия долгое время была колонией Рима, а в Средние века латынь была своего рода «лингва франко» почти на всей территории Европы. Поэтому огромное число латинских корней можно найти во всех европейских языках.

— Это, — перебила Кэти с искренним возмущением, — самая ужасная беседа, которую я когда-либо слышала.

Это было странно, но не так странно, как то, что Эдвард, словно комический персонаж, подмигнул мне.

— Ты полиглот, да? — спросил он, и в его взгляде светилась искорка озорства.

Я невольно улыбнулась, вспоминая тот момент, когда жизнь свела меня с миссис Фостер.

— В Финиксе я посещала языковую школу, а с латинским меня познакомила бабушка Кэти, — я кивком указала на подругу, — она преподает античную историю и в совершенстве владеет латынью! — ответила я, и сердце мое наполнилось теплом.

— Ты видела постановку «Антоний и Клеопатра» театра современного искусства в Сиэтле? Она как раз на латыни, — продолжил он, а его голос, полный заинтересованности, словно приглашал меня в этот театральный мир, живой и великолепный.

— Нет, даже не догадывалась о его существовании.

Вдруг меня охватило смущение, как будто я обязана была быть в курсе всех культурных событий и художественных мероприятий в штате Вашингтон. Я поспешила напомнить:

— Я переехала сюда всего неделю назад.

— На самом деле, они выступают в эту пятницу… — произнес Эдвард, колеблясь. — Элис подарила мне билеты, так что если ты хочешь, можем сходить вместе. Хотя, предупреждаю: это своеобразное переосмысление Шекспира. Современные костюмы и все такое.

— Я не возражаю. Такая интерпретация делает Шекспира вечным.

Слова машинально сорвались с моих губ. В тот миг, когда они покинули меня, на меня снизошло озарение: я только что получила приглашение на свидание.

Эдвард улыбнулся, его светло-карие глаза встретились с моими, в них блестели янтарные вкрапления, словно солнечные лучи в чистой воде.

— Они выступают в пятницу в шесть вечера. Ты… свободна в это время? — немного колеблясь, произнес он.

— Я… — я задумалась, действительно ли у меня нет планов.

— Конечно, она свободна, — с жаром выпалила Кэти, не дождавшись моего ответа. — Верно, Беллз?

— Да, — подтвердила я, бросив на неё укоризненный взгляд. — Я свободна.

Эдвард усмехнулся, и я ответила ему улыбкой, хотя в воздухе чувствовалось напряжение. Он казался таким же неуверенным, как и я, не зная, что предпринять дальше. Мне бы это показалось милым, если бы не беспокойство о том, что я выгляжу смешно.

Кэти, терпеливо вздохнув, щелкнула пальцем вблизи лица Эдварда.

— Эй, парень! Это твой момент — попроси её номер.

Эдвард кивнул, вынимая мобильный телефон из кармана.

— Правильно, правильно, — тихонечко бормотал он.

Потом я медленно произнесла ему свой номер телефона. Он поднял глаза, и его улыбка вновь озарила пространство между нами.

— Превосходно. С нетерпением жду, — сказал он, его голос звучал как нежная мелодия.

— Я тоже, — произнесла я, теряясь в раздумьях о том, на что, собственно, согласилась.

В класс вошла миссис Браун и урок прошел, словно в тумане, я покинула его, охваченная удивлением. Меня ожидало свидание. Зачем ему это нужно? А мне? Я была абсолютно уверена, что связь между человеком и вампиром невозможна, что она идет вразрез с самой природой вещей. Это была ошибка. Так зачем же я согласилась?

— Беллз, ты уверена, что хочешь провести время с этим парнем? — спросила Кэти, когда мы вышли на улицу из корпуса. — То есть я рада, что ты в кои-то веки пойдешь на свидание, но… ты уверена?

— Почему ты спрашиваешь? — настороженно отозвалась я. — Ты ведь сама подтолкнула меня согласиться!

— Не знаю… Он так смотрит на тебя все время, что мне стало его жаль… По-моему, Каллен просто придурок, ему повезло, что он такой смазливый! — она пожала плечами и скорчила рожицу. — Если бы я ему не подсказала, он так бы и продолжил таращиться на тебя!

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — произнесла я с притворной усмешкой, стараясь замять этот разговор.

Жгучее волнение переполняло меня, хотя Кэти вряд ли могла бы догадаться о его истинном источнике. Я стремилась скрыть бурю эмоций, что бушевала внутри, как неукротимый ветер, и поддаваться ему не собиралась. Взгляд Кэти, полный невинного любопытства, лишь подчеркивал моё внутреннее смятение. Её неподдельная искренность вызывала во мне теплоту, но в то же время усугубляла мою тревогу.

— Спроси у кого угодно, Белла! Знаешь, я впервые слышала, чтобы Каллен к кому-то подкатывал… — покачала она головой. — Хотя, если он такой же странный, как и ты, и действительно болтает на латыни, то он для тебя идеальный вариант!

— Ну, посмотрим! — ответила я, не зная, что еще сказать.

Весть о моем свидании распространилась с быстротой молнии. Мне оставалось лишь предполагать, что Кэти поделилась новостью с Джесс и Анжелой, которые, в свою очередь, рассказали Майку, Эрику и, пожалуй, еще кому-то, о ком я и не догадывалась. Так что, когда я вошла в столовую, меня не настигло удивление — разговор о моем свидании уже гремел в воздухе. Ребята принялись обсуждать это событие, прежде чем я успела занять свое место за столом и даже произнести мимолетное «привет».

— Серьезно, Свон? Свидание с Калленом? — выпалил Майк, едва заметив меня.

— Я думал, что он вообще не по девчонкам! — пробурчал Тайлер, но поймав недовольный взгляд Кэти, он пожал плечами, словно оправдываясь: не я это придумал!

— Мы просто идем в театр! — огрызнулась я, злясь из-за необходимости оправдываться. Будто бы у меня не было права сходить на свидание.

— Изабелла, если решишь позвать Каллена с нами в Ла-Пуш, предупреди заранее! — попросил Эрик, чиркая что-то в записях своего ежедневника. В эту субботу мы планировали посетить первый пляж, и он занимался организацией поездки.

— С какой стати этот Каллен поедет с нами? — недовольно пробормотал Майк. — Он не впишется в нашу тусовку.

— Аааааа! Как же вы достали! Почему вы все так реагируете? — спросила я, стараясь держать голос спокойным. — Эдвард совершенно нормальный парень. И мне не нужно чье-то одобрение, чтобы встречаться с кем-то.

— Нормальный? — Майк поднял бровь, словно у него была волшебная формула, чтобы определить нормальность. — Серьезно, ты даже не знаешь его, а он выглядит так, будто живет в своем собственном мире.

— Может, именно это нас и смущает, — вставила Анжи, но я заметила тревожный огонёк в её глазах. — Он просто… отличается.

— Да, его семья странная… — поддакивала Джессика, сидевшая на коленях Майка.

— И это замечательно, — возразила я, ощущая, как гнев сменяется уверенностью. — Мы все уникальны и отличаемся друг от друга. Всё, что я о нём слышала, — это то, что он невероятно умен и знает о природе больше, чем все мы вместе взятые.

— Ну, если так, — произнёс Майк с насмешливой улыбкой и, покрепче обняв Джесс, положил голову ей на плечо, — зови его в Ла-Пуш, пусть просветит нас своими знаниями о пикниках. Тогда мы увидим, как он справится с нашей компанией. Надеюсь, нам не придётся испытывать неловкость, когда он начнёт переключаться на свою «космическую волну».

До окончания ланча каждый из ребят снова позволил себе высказать свое мнение о Эдварде и его семье. Я же не стала больше спорить, предпочтя уединение своих мыслей. Настроение мое опустилось до нуля. Не знаю почему, но одна часть меня болезненно реагировала на нелицеприятные слова в адрес Эдварда. Эта не самая мудрая часть жаждала встречи с ним, стремясь узнать его ближе. В то же время другая, более рассудительная часть, была в шоке и истерично вопила, чтобы я все отменила, увешала себя амулетами миссис Фостер и больше никогда не общалась с Эдвардом. Однако в глубине меня бурлила третья часть — исследователь, стремящийся узнать больше о семействе Каллен и их сверхъестественных способностях. Мне было любопытно, догадываются ли они о мире ведьм и как воспринимают мой запах, ведь, по словам миссис Фостер, магия, живущая во мне, защищала мое тело.

Вечером того же дня ситуация достигла своего апогея! После трудового дня Чарли, решив заехать в супермаркет, неожиданно столкнулся с Джессикой Стенли. По неведомой мне логике, она решила приоткрыть занавес моей личной жизни и поведала моему отцу о предстоящем свидании. Кажется, лишь в городе вроде Форкса отцы могли быть в курсе таких интимных деталей. Клянусь, но я уже испытывала ненависть к этому свиданию и глубоко сожалела, что согласилась на него.

Прежде чем начать разговор, Чарли ковырялся в рагу, проявив удивительное для себя отсутствие аппетита.

— Ты идешь на настоящее свидание? Не что-то вроде совместного решения домашнего задания? В смысле, кино или что-то подобное? На фильм, который не связан со школой?

— Да, папа. Настоящее свидание. Мы отправимся в Сиэтл на пьесу Шекспира. В театр современного искусства возле набережной Пьюджет-Саунд.

— Как зовут счастливчика?

— Эдвард Каллен.

Пауза. На лице отца залегла складка.

— Эдвард? Это его настоящее имя?

— Почему ты спрашиваешь, все ли реальное? Ты думаешь, что я все придумала?

— Нет, нет, — начал уверять меня отец. — Это что-то невероятное. Он сын доктора Каллена?

Я взглянула на часы; вечер предстоял тяжелый, с домашним заданием и рабочими переводами.

— Да! Может я сфотографирую его украдкой и покажу тебе? — недоумевая, предложила я.

— Да, пожалуйста. Я закажу полную проверку его данных и полистаю личное дело.

— Почему ты так беспокоишься об этом? — наконец, недовольно спросила я. — Я вполне взрослая, чтобы пойти в театр с одноклассником.

— Раньше ты не ходила на свидания! Я никогда не думал, что такое смогу увидеть здесь, в Форксе. Для местных парней ты слишком хороша!

— На самом деле, Эдвард не живет в Форксе! — язвительно ответила я.

— Я знаю! — кивнул отец и, указав на меня пальцем, продолжил — Мне нужно поговорить с этим парнем перед вашей поездкой!

— О боже! Папа! Только этого не хватало! — воскликнула я, резко вставая из-за стола и с гремящим звуком ставя пустую тарелку в раковину.

— Это мое окончательное слово, Изабелла!

С глухим вздохом недовольства я направилась в свою комнату. Подростковые гормоны бурлили в моей крови, и мне не удавалось успокоиться, хотя я понимала тревогу отца.

На следующее утро мне было трудно убедить себя, что события вчерашнего дня не были лишь плодом фантазии, и я действительно согласилась на поездку в Сиэтл с Эдвардом Калленом.

Этот юноша вызывал во мне вихрь противоречивых эмоций. Мои мысли крутились, как листья на осеннем ветру, и я не могла найти опору в своих чувствах. Эдвард становился загадкой, окутанной туманом сомнений и волнений, и я не знала, как мне себя вести.

Единственным исключением и отличием меня от остальных, были мои скрытые мысли. Не раз я замечала сосредоточенное выражение лица Эдварда, когда он смотрел на меня, стараясь пробиться сквозь толщу моей ментальной защиты. Я пришла к выводу, что именно это стремление и стало причиной его приглашения. Он пытался разгадать меня, как многослойную головоломку Судоку, точно так же, как и я его.

За окном царила темнота, окутанная туманом — привычная картина для Форкса. Метеорологи обещали потепление и солнечные лучи к выходным, но надежда на это всё чаще казалась иллюзией. Вчера, после уроков, на парковке я обменялась парой слов с Эдвардом, он уверял меня, что в пятницу будет прекрасная погода, без дождика. Это напомнило мне о его сестре Элис, обладающей таинственными способностями гадалки или провидицы; возможно, именно она предрекала тот чудесный вечер, о котором так настойчиво говорил парень. Мысли о ней легли на меня тяжким покровом: какие именно предсказания ей доступны? Как работает её дар? Время замирало, оставляя меня в ожидании. Туман за окном словно смывал грани реальности, и лишь мгновения ожидания придавали смысл этому бездушному, но интригующему меланхоличному пейзажу Форкса.

Я полночи работала над переводами, стремясь освободить время в выходные, и снова практически осталась без сна. В доме царила тишина, свидетельствующая о том, что папа, как и всегда, уже умчался на работу, избегая утренней встречи. После душа я бережно уложила волосы, желая придать им объемный вид. Затем с помощью косметики мне удалось создать безупречный макияж, который прекрасно уравновешивал моё внутреннее состояние. Рене всегда говорила: если на душе кошки скребут, компенсируй это шикарным внешним видом. Облачившись в черную водолазку и юбку в складку, я наполнила сумку тетрадями и учебниками, после чего направилась на кухню, чтобы приготовить завтрак.

Утренняя рутина окутывала меня мягким ореолом спокойствия. Мне нравилось собираться не спеша, наслаждаясь каждым моментом. Я помещала хлеб в тостер, разбивала яйца на раскалённую сковороду, аккуратно заполняла кофеварку ароматными зёрнышками и, щелкнув кнопку, запускала этот ритуал. Все движения стали для меня естественными, отточенными до автоматизма, словно танец, выполненный многократно.

За завтраком я немного отвлеклась, погрузившись в мир новостей, что звучали из телевизора. Ведущий с серьёзным лицом обсуждал растущую инфляцию и падение фондового рынка. В тишине моей кухни контрастные звуки новостей и уютные ароматы создавали симфонию, где каждая нота напоминала о хрупкости жизни и о том, как важно ценить малые радости в нашем повседневном существовании.

Когда сигнализация известила о том, что машина прогрелась и можно отправляться в путь, я сделала последний глоток кофе и вымыла посуду. Затем, легким движением, накинула на плечи пальтишко, обула высокие сапоги и, схватив сумочку, покинула уют домашнего пространства. На улице туман преобразился в густой смог, окутывая мир белесой пеленой. Холод проникал в каждую клеточку, ледяная мгла обжигала руки и лицо, вызывая щемящее чувство дискомфорта. Видимость была столь ужасна, что гостя я рассмотрела лишь в тот момент, когда ступила на подъездную дорожку. Сердце забилось в бешеном ритме, когда я заметила парня на серебристом Вольво: он улыбался, устроившись на капоте, словно бы поджидал только меня, придавая этому мгновению ощущение легкой романтики среди неприветливого холода.

— Какое расточительство природных ресурсов, — произнес он, указывая на заведенную Хонду. — Я ведь хотел предложить тебе поехать в школу вместе! — Эдвард явно наслаждался моим испуганным видом, хотя за его снисходительной усмешкой скрывалась неуверенность.

— Хм… ну, в этом расточительстве есть и твоя доля вины! — с улыбкой ответила я. — Ты мог бы и позвонить; мой номер теперь у тебя есть! — я вытащила телефон из кармана пальто и помахала им в воздухе.

На лице Эдварда появилось замешательство.

— Прости, я не подумал!

Теперь смеялась я, глядя на его растерянное выражение.

— Доброе утро, Эдвард!

— Привет, — он слегка смутился. — Хотел проявить галантность, а вышло наоборот. Вчера твои друзья были правы, когда говорили, что ты совсем меня не знаешь. Поэтому я хотел лучше познакомиться, если ты не против.

— Значит, ты подслушивал?

— Это было не обязательно. У нас с Ньютоном общая биология, и нужно быть глухим, чтобы не услышать его недовольство нашим общением, — парень плавно переместился и, ослепительно улыбаясь, открыл пассажирскую дверцу. — Ну так, что ты ответишь на моё предложение?

Мне оставалось лишь флегматично цокнуть языком, насмешливо закатить глаза и усесться в его машину. Эдвард, не теряя времени, занял место водителя и уверенно прибавил температуру обогрева. В салоне царил сладковатый аромат, а кожаные сиденья были очень комфортными.

— Наверное, автозапуск — это весьма удобно для такой теплолюбивой девушки? — задумчиво произнес он, выруливая на проезжую часть.

— На самом деле, я установила его ещё в Финиксе, чтобы кондиционер охлаждал машину перед поездкой! — хмыкнула я, подмигнув ему. — Не такая я уж и мерзлявая.

Эдвард с улыбкой покачал головой, глядя на дорогу.

— Вот, опять всё не так понял! Мне казалось, тебе не нравится местный климат.

— Дождь мне не особо по душе, но, думаю, со временем я привыкну, — ответила я с лёгкой улыбкой. — Природа Вашингтона великолепна, и с дождём я готова смириться.

— Мне давно любопытно, почему ты выбрала именно этот автомобиль? — искренне поинтересовался он. — Прости, но девушку за рулем универсала встретишь нечасто. Такие машины обычно ассоциируются с сорокалетними мужчинами или многодетными матерями.

— Эй, — я невольно шлепнула его по руке и смутилась от своего порыва. — Мамаши предпочитают минивэны, а не универсалы. Хонда единственная соответствовала всем моим требованиям, и, что немаловажно, ее цена была вполне разумной!

— В список твоих характеристик можно добавить еще одно слово — прагматичная!

— А что в этом плохого? — удивленная, я повернулась к нему. Парень смотрел на дорогу, и я в который раз восхитилась его идеальным профилем.

— Ничего, просто это странно! Твои сверстники чаще поддаются импульсам, а ты взвешиваешь каждое свое действие и поступок! Такое встречается крайне редко.

Хм… От меня не ускользнула его формулировка: «Твои сверстники» — случайная оговорка по Фрейду или же сознательный выбор слов?

— Я всегда считала свою прагматичность преимуществом. Время от времени окружающие смеются над тем, как я долго принимаю решения, но, когда дело доходит до серьезных вопросов, я радуюсь, что руководствуюсь разумом, а не эмоциями.

— Но разве не интересно иногда плыть по течению? — настаивал Эдвард, въезжая на школьную стоянку. За разговором я не заметила, как мы приехали.

— Да, возможно, лететь туда, куда ветер дует, — это заманчиво, но я предпочитаю знать, зачем и куда именно я иду. Прагматизм — это не о том, чтобы отвергать эмоциональные порывы, а о том, чтобы использовать их для достижения поставленных целей.

Эдвард уверенно припарковался на своем привычном месте и, обернувшись ко мне с ехидной улыбкой, поинтересовался:

— Надеюсь, ты уже привыкла к повышенному вниманию к своей персоне?

— Видимо, это мое проклятие, — рассмеялась я. — Кстати, а как сегодня добираются до школы твои родственники?

— Их привезла Роуз на своем М-3, — произнес он.

В этот момент, выходя из машины, я увидела эффектный, сверкающий красный кабриолет БМВ, припаркованный рядом. Он словно бы выплывал из другой реальности, необыкновенно контрастируя с серыми автомобилями среднего класса, окружавшими его. Столь броский, словно космический корабль, он привлекал внимание каждого проходящего мимо.

— Не слишком-то прагматично, правда? — с ухмылкой произнес Эдвард.

— Верно, — стараясь удержаться от смеха, произнесла я с серьезным выражением лица. — Учитывая, что дожди приходят внезапно, с откинутой крышей часто не покататься, а в замкнутом пространстве кабриолета места крайне мало. Не представляю, как ваши ребята там уместились!

— Я непременно уточню у них! — оживленно ответил он.

Каллен вытащил рюкзак с заднего сидения и забросил его на плечо. Я задержалась, чтобы мы могли вместе направиться на философию. Наши тела были так близко, что на миг мне показалось, будто он хочет обнять меня или легонько коснуться. Мне нравилось общаться с Эдвардом, но к физическим контактам я была не готова.

Пока мы шагали по тротуару ко второму корпусу, встречные зеваки без стеснения глазели на нас. Казалось, сегодня утром студенты разделились на две лагеря: одни обсуждали блестящий BMW Розали и гадали о его стоимости, а другие с недоумением наблюдали за нашим с Эдвардом совместным прибытием в школу.

Под навесом здания ждала Кэти с округлёнными от удивления глазами, в руках она держала два стаканчика кофе.

— Привет, — сказала я, подойдя к ней. — Спасибо, что не забыла! Это то, что нужно!

Подруга молча протянула мне латте, Эдвард недовольно нахмурился.

— С добрым утром, Кэти, — вежливо поздоровался он.

— Э-э, привет! — растерянно протянула она. — Ты что, надоедаешь своим вниманием моей подруге? Я уже слышала, как Лорен и Кейси шептались о вас.

— Всё дело в рациональном использовании природных ресурсов нефти, — рассмеялась я. — Эдвард обеспокоен этим вопросом!

— А ещё мне хотелось послушать лекцию на тему «Прагматизм в современном мире», — поддержал меня Каллен.

Кэти покачала головой и, сделав глоток кофе, прошептала:

— Точно больные!

Я засмеялась, чокаясь стаканчиком с подругой и пригубив напиток.

— Возможно, я лезу не в своё дело, но вам не кажется, что вы употребляете слишком много кофеина? — озадаченно спросил Эдвард, вновь нахмурившись.

— Ты прав, Каллен, это не твоё дело! — ответила Кэти. — Тема кофе — это красный флаг! Белла даже свою машину назвала «Латте»!

В этот момент парень взорвался хохотом.

— Ты всерьёз дала имя машине? — с недоумением спросил он. — Не кажется ли тебе это чересчур романтичным?

— Ох… прости, — слегка разгневалась я. — Забыла, что такие глупости, как правило, — лишь удел парней.

Не удержавшись, я показала Каллену язык, затем взяла смеющуюся Кэти под руку и, с лёгким сердцем, направилась в кабинет философии.

На протяжении всего урока наша троица время от времени обменивалась легкомысленными шутками и саркастическими подколами, за что дважды подверглась упрекам со стороны преподавателя. Это событие, безусловно, обрело статус главной новости дня, привлекая взгляды одноклассников, полные любопытства и зависти.

Наше расписание с ребятами заметно различалось, и после занятия по философии нам предстояло разойтись по разным корпусам. Мы договорились встретиться на ланче, но подруга, проявив хитрость, решила пройтись со мной, заявив, что ей нужно обсудить нечто важное с мистером Джефферсоном. Едва спина Каллена исчезла из виду, как она принялась за допрос с пристрастием. Девушка запихнула меня в каморку уборщиков, чтобы наш разговор не стал достоянием любопытных. Сегодня желающих подслушать было хоть отбавляй.

— Рассказывай! — воскликнула Кэти, её глаза светились от любопытства.

— По сути, и рассказывать-то нечего, — оправдывалась я, разводя руками. — Он заехал за мной утром, не предупредив. Честно говоря, я его кое-как заметила сквозь этот туман.

— Просто приехал, не позвонив?! — удивилась подруга.

Я кивнула в ответ.

— Он тебе нравится?

Вопрос был простой, но я не знала, как на него ответить. Эдвард был мне симпатичен, его внешность радовала глаз, он умен и обаятелен, но этого было недостаточно. Я не была легкомысленной барышней, которая мечтает о вечной любви. Мне требовалось время, чтобы проникнуться чувствами к кому-либо. А с учётом его сущности я не могла представить нас в каких-то отношениях, кроме дружеских. Поэтому я пожала плечами, надеясь, что подруга сама найдёт ответ на свой вопрос. К тому же, всегда была вероятность, что Эдвард читает мысли Кэти.

— Ты будешь со мной разговаривать или так и собираешься молчать, как рыба? — слегка раздраженно спросила Кэти, откидывая за плечи чуть отросшие волосы и скрещивая руки на груди.

— Я не знаю, что тебе ответить! — парировала я. — Почему всегда нужно навешивать ярлыки? Разве нельзя просто общаться? Я нахожу его интересным собеседником, и на этом, пожалуй, всё! Если ты полагала, что я поведаю тебе о трепещущем сердце или влажных ладонях при встрече с ним, то ты жестоко заблуждаешься!

— А влажные фантазии есть? — рассмеялась она. — Думаю, это гораздо важнее!

Её игривый тон вызвал у меня улыбку. Эдвард действительно был притягателен: высокий и крепкий, с густой шевелюрой бронзовых кудрей и пухлыми губами. Однако было одно «но»: за этими привлекательными губами прятались острые, как бритва, зубы, внушавшие мне страх.

— Лучше расскажи мне о вашем вчерашнем свидании с Тайлером, — произнесла я, выходя из кладовки с хитрой ухмылкой.

Кэти сразу же последовала за мной, её глаза радостно заблестели.

— Вчера мы добрались до второй базы, и мне кажется, если будем продолжать в том же духе, после весеннего бала нас ожидает хоумраун.

Честно признаться, я была поражена стремительности, с которой развивались их отношения. Но, возможно, это всего лишь отражение моего нежелания углубляться в общение с противоположным полом. Я не улавливала тонкости флирта и едва ли понимала намёки своих сверстников. Как будто мир этих взаимодействий оставался за гранью моего восприятия. Осознавая свою некомпетентность, я прислушивалась к Кэти, надеясь поймать хоть крохотные обрывки той романтики, которую она так свободно переживала.

Остаток перемены мы обсуждали Тайлера. Кэти с замиранием пересказывала каждую фразу, произнесённую им. Я должна была высказать своё аналитическое мнение, но от этой экзекуции меня спас внезапный звонок — подруга стремглав бросилась на свой урок.

За время занятий я успела привыкнуть к косым взглядам одноклассников. Наконец настал долгожданный обеденный перерыв. Устав от пронизывающих взоров ребят, я вскочила с места, резким движением убрав в сумку учебник и тетрадь. Сняв с вешалки свое пальто, я первой покинула класс.

Каллен ждал меня прямо за дверью кабинета, и в этот момент он выглядел как самый обычный парень — в темных потертых джинсах и серой толстовке, придававших ему непринужденный вид. Я почувствовала, как напряжение уходит, уступая место любопытству. Мы обменялись взглядами, и на мгновение все остальное исчезло, оставив лишь его улыбку и тепло, исходящее от этого момента.

— Как думаешь, твои друзья будут сильно негодовать, если я к вам присоединюсь за ланчем? — спросил Эдвард, когда мы направлялись в кафетерий.

В замешательстве я обдумывала его вопрос. Неужели он собирается сидеть и наблюдать за тем, как мы будем поглощать еду?! Одно дело — находиться среди родных, хоть как-то скрываясь от любопытных взглядов. Совершенно иное — оказаться среди подростков, сметающих все на своем пути, и не притрагиваться к еде, ссылаясь на особую диету. Это же абсурд.

— Ты действительно в этом уверен? — с неподдельной заинтересованностью спросила я, стараясь скрыть растерянность, охватившую меня.

— Друзья моего друга — мои друзья!

— Тогда я не вижу причин для их недовольства, — усмехнулась я с легким задором, не собираясь его отговаривать. — В конце концов, когда Тайлер подсел к нам, ни у кого не возникло ни единого вопроса.

— Отлично, — пробормотал он, открывая дверь столовой и пропуская меня вперед, как истинный джентльмен.

В ожидании очереди у раздаточной, я обратила внимание на наш столик. За ним уже располагались ребята, ведя тихую, но оживленную беседу. Я быстро набрала смс Кэти, предупредив её о новой персоне в нашем кругу. Лишь мгновение спустя она уже держала телефон в руке, её лицо вытянулось от удивления, и в следующий момент подруга с воодушевлением начала что-то рассказывать Тайлеру, Джесс и Ньютону. Хотелось заранее предупредить друзей, чтобы появление Эдварда в нашей компании не стало для них слишком неожиданным сюрпризом.

— Зачем ты взял столько еды? — недоумевала я, уставившись на поднос, заставленный контейнерами.

— Это нам на двоих, — спокойно ответил Эдвард. У кассы парень без колебаний отклонил моё предложение разделить счет.

Я скептически сжала губы, а Эдвард направился к столику, где сидели мои друзья. Я ловила заинтересованные взгляды одноклассников, заметив даже недовольство на лице Розали, в то время как Каллен делал вид, что ничего не происходит.

— Всем привет! — воскликнул он.

Эдвард поставил поднос на стол и пододвинул для меня стул, словно заботливый бойфренд.

Каллен сел рядом со мной, а ребята переводили взгляды с него на меня, не веря в то, что видят. Я широко улыбнулась и помахала рукой, как бы говоря: «Вот так, объяснять ничего не собираюсь». Эта бессловесная игра в догадки расплескивала в воздухе любопытство и неподдельный интерес.

К моему удивлению, на помощь пришел Тайлер. Он завел разговор о баскетболе, с яростью критикуя свою команду. Эдвард с усмешкой заметил, что, возможно, причина бед в некомпетентности тренера, и Тайлер кивнул, развивая эту мысль с азартом. Подошедшие Анжела и Эрик скрыли свое замешательство; они поздоровались и, не теряя времени, принялись за трапезу.

С подноса я взяла нарезанные кубиками фрукты и содовую. Школьное меню меня не радовало из-за слишком большого количества жирной и нездоровой пищи. Эдвард же с явным аппетитом умял два куска пиццы, запивая их колой. Я с недоумением таращилась на него круглыми глазами, пропуская мимо ушей разговор ребят.

— Эдвард, на какой спектакль ты ведешь Беллу? — спросила Джессика, оправившись от шока. Майк укоризненно метнул на неё взгляд и снова погрузился в чтение спортивного журнала. По его лицу было заметно, что он не желает общения.

— Антоний и Клеопатра! Современная интерпретация, — ответил Каллен, подняв банку с колой, чтобы сделать глоток.

— Это что-то романтичное?

— Хм… не совсем… это трагедия. В конце они покончат жизнь самоубийством, — промолвил Эдвард, пожав плечами.

На лицах девушек отразились ужас и смятение. За столом вновь воцарилась тишина.

— Наверное, сюжет очень захватывающий? — с несомненным скепсисом произнесла Кэти. — Иначе я не понимаю, зачем это смотреть.

— Основная тема — конфликт долга и страсти. Антоний и Клеопатра не в силах разрешить эту напряжённую дилемму.

— Ну, — произнесла подруга, — надеюсь, вы проведете время… гм… весело. — Она покачала головой, явно решив, что мы странные.

— Если вы завершили обсуждение Шекспира, позвольте мне внести ясность в более насущные дела, — произнес Эрик с лёгким безразличием. — Белла, ты ведь собираешься на первый пляж в субботу?

Я кивнула, разжевывая кусочек яблока.

— Ты поедешь на своей машине?

— Да, так будет удобнее.

Я ненавидела зависеть от кого-нибудь. Мне всегда было приятнее передвигаться на своём автомобиле, сегодняшняя поездка с Эдвардом была исключением.

— Тогда возьмешь с собой девчонок и немного продуктов? — Эрик делал пометки в своём ежедневнике, очевидно подсчитывая количество участников.

— Конечно, — ответила я без колебаний.

— Встречаемся в десять возле магазина моего отца! — недовольно произнёс свою единственную фразу Майк.

— Каллен, ты с нами? — уточнил Эрик.

Майк метнул свирепый взгляд на Эрика и Эдварда. Последний лишь ухмыльнулся и расслабленно откинулся на стуле.

— К сожалению, я занят в эти выходные и вынужден отказаться, — произнёс Эдвард, явно забавляясь странной реакцией Майка.

— Увидимся, — произнес Майк, вставая из-за стола и поторапливая Джессику.

— До скорого, — ответили мы с Кэти хором.

Майк посмотрел на нас с выражением глубокой обиды, словно на предателей, смятение пронизывало его взгляд. Ступая на крыльцо, он сгорбился, как старик, несущий тяжесть мира на своих плечах, и, оставив позади расстроенную Джессику, покинул нас.

Спустя несколько мгновений раздался предварительный звонок, и мы начали собираться. Эдвард и Анжела отправились на биологию, Кэти и я — на физкультуру, а парни на урок английского.

— Майк даже не скрывает своей неприязни к Каллену, — засмеялась Кэти, когда мы шагали к спортивному залу. — Видела, как его бомбило?!

— Интересно, с чем это связано? — недоумевала я. — Тайлера он принял вполне спокойно!

Кэти пожала плечами.

— Возможно, причина в том, что раньше Джесс была без ума от Каллена. Или же это банальная зависть: Каллен богат и умен.

— Да уж, — я поджала губы, — в этом мире всегда найдется кто-то красивее, богаче и успешнее тебя. Если зацикливаться на этом, можно сойти с ума.

— Полностью согласна.

На уроке физкультуры мы играли в бадминтон. Объединившись в команду с Кэти, мы одержали несколько побед. Эта простая детская игра трогала меня до глубины души, и на протяжении целого урока мы с Кэти беззаботно дразнили друг друга, будто нам по десять лет. Тренер Клапп, наблюдая за нашим весельем, не мог сдержать улыбки и в конце занятия похвалил нас за азарт и душевность.

На испанском языке мы писали тест, и, увы, у нас не было шанса поболтать с Эдвардом. После урока я поймала на себе многозначительный взгляд Эмметта Каллена. Он явно был озадачен моим общением с его братом. Однако не произнес ни слова, лишь загадочно смотрел, оставляя пространство для догадок.

К стоянке мы шли в молчании, и, едва дойдя до цели, я остановилась как вкопанная. Вокруг красного кабриолета Розали собралась группа парней, раскрывших рты в немом восторге. Эмметт Каллен, идущий впереди нас, грубо прикрикнул, отгоняя зевак от автомобиля, словно охраняя священное сокровище. Розали, сидевшая за рулем, аккуратно начала задний ход, чтобы не задеть назойливых поклонников своего кабриолета. Когда она развернулась, Эмметт, подобно орангутангу, стремительно запрыгнул на пассажирское сидение, и в тот же миг машина с громким ревом вырвалась на дорогу.

— Колоритная пара, — едва слышно прошептала я.

— Это еще что, видела бы ты их дома! — воскликнул Эдвард, подходя к Вольво.

Он открыл дверцу, ожидая, когда я заберусь внутрь. Я старалась вспомнить, когда в последний раз парень открывал для меня дверь автомобиля. Кажется, никогда. Эдвард, бросив косой взгляд за мою спину, нахмурился и что-то пробормотал себе под нос.

— Что-то случилось? — спросила я, устраиваясь на пассажирском сидении.

— Ньютон действует мне на нервы! — признался он, заняв место водителя. Выглядел Каллен крайне раздраженным.

— А где твои остальные родственники? — спросила я, вспоминая, что уже несколько дней не видела Элис и Джаспера.

— Они в отъезде, — робко ответил он.

Вероятно, вампирские делишки…

— Эдвард, могу задать вопрос? — произнесла я, слегка прищурив глаза, взвешивая свои шансы узнать истину.

— Конеч… — он прервал себя на полуслове, — если это не связано с курением Джаспера!

— Да черт возьми! — вырвалось у меня, и я рассмеялась. — Именно это я и хотела выяснить.

— Нет, Белла! — он отрицательно мотал головой. — Прости, но нет! Для меня эта тема является таким же красным флагом, как для тебя непомерное увлечение кофеином.

— Эй, это не одно и тоже! — обиделась я.

— Ты даже не представляешь, сколько проблем его пагубная привычка приносит нашему отцу! — Каллен замер на мгновение и завел мотор, тем самым окончательно закрывая тему.

Расслабившись на мягком кожаном сиденье, я вслушивалась в умиротворяющие аккорды льющиеся из колонок. Начавшийся дождь окрасил пейзаж за окном в тёмные серо-зелёные оттенки. Машина двигалась так плавно, что лишь поспешно мелькающие огни светофоров напоминали о нашей скорости.

— Расскажи о своей семье! — внезапно попросил Эдвард и посмотрел на меня с явным любопытством.

— Моя мама восемь месяцев назад вышла замуж за бейсболиста, — неохотно начала я. — Недавно отчим подписал выгодный контракт, и они переехали в Майами.

— И они отправили тебя сюда, чтобы строить личное счастье?

— Нет! — решительно парировала я. — Я планирую поступать в университет Сиэтла. Какой смысл уезжать во Флориду, если моя жизнь будет связана с Вашингтоном?

— Кажется, я уже слышал что-то об этом, — пробормотал он.

— Мама и Фил — настоящие весельчаки, но при этом безрассудные! Их эксцентричность и страсть к экспериментам поражают. Понимаешь, интроверту непросто сосуществовать с двумя гиперактивными экстравертами. С Чарли в этом плане попроще. Он способен меня понять.

— Ты одобряешь их брак?

— Одобряю или нет — какая разница? Рене родом из Филадельфии, выросла в строгой консервативной семье. Мне кажется, её союз с моим отцом стал своего рода отсроченным подростковым бунтом. С Филом она, кажется, счастлива.

Я лишь пожала плечами, искренне не понимая, как можно потерять голову из-за человека вроде Фила.

— Сколько тебе лет, Белла? — спросил Эдвард, и в его голосе послышалась нотка огорчения.

— В этом году мне исполнится восемнадцать. Я пошла в школу почти в шесть лет, мне пришлось пропустить целый год из-за травмы… — я замолчала, не желая углубляться в детали.

— Что-то серьезное? — с беспокойством осведомился он.

В этот момент машина остановилась — оказывается, мы уже прибыли! Я взглянула на подъездную дорожку и лишилась дара речи. Возле моей Хонды стоял оранжевый Форд Капри миссис Фостер, а она сама сидела за рулем, приветливо помахивая мне рукой.

— Это миссис Фостер.

К моему удивлению, Каллен заметил её одновременно со мной.

— Бабушка Кэти? — поинтересовался он.

— Да, — произнесла я, отстегивая ремень безопасности. — Мне пора, Эдвард. Увидимся в школе.

Я вышла из машины, оставив парня в состоянии полного недоумения. Капли дождя тут же пропитали моё пальто и волосы.

Шины скрипнули по мокрому асфальту, и в мгновение ока «Вольво» исчез из виду.

— Здравствуй, Белла! — прозвучал знакомый слегка хрипловатый голос. Миссис Фостер вышла из своего Форда и направилась к дому. Я последовала её примеру.

— Здравствуйте, миссис Фостер!

Мы остановились на крыльце и взглянули друг на друга. Женщина таинственно улыбнулась, держа в руках внушительный бумажный пакет.

— Я ненадолго, — произнесла она, когда я распахнула входную дверь.

Мы вошли в дом, и прежде чем снять пальто, я включила свет.

— Может, желаете чаю? — вежливо спросила я.

Это был наш первый разговор после той ссоры в воскресенье, и я чувствовала себя смущенной, не зная, как вести себя.

Миссис Фостер села в кресло в гостиной и достала из пакета большой ловец снов: сплетенный из черных нитей, усыпанный разноцветными камнями и перьями, переливавшимися в свете лампы. Затем она осторожно достала очередную дряхлую книжку в потрепанной кожаной обложке. Вероятно, это был древний артефакт, хранящий в себе истории и тайны.

Я села на диван и внимательно посмотрела ей в глаза, предвкушая разговор.

— Вижу, ты уже познакомилась с местными… — многозначительно произнесла она. — Расскажи мне о оборонительных чарах.

— Амулеты или заклинания? — спросила я.

— Для человека, который настроен против магии, ты удивительно хорошо учишься. Заклинания.

Это была последняя тема, которую мне довелось изучить. Я помнила текст и сразу же озвучила его.

— Какова польза от этих, так называемых оборонительных заклинаний? Как можно использовать их в бою, когда для подготовки смесей требуются дни? Когда на вас нападают, времени на это нет. Вряд ли удастся подумать об этом.

Я разом задала все волнующие меня вопросы.

— Это больше для преднамеренного применения. Если кто-то тебе не симпатичен, ты готовишь заклинание и бросаешь его. — Она отвлеклась на ловец снов, но вскоре снова сосредоточилась на мне. — Есть и такие, которые будут полезнее в том случае, о котором ты говоришь. Для твоего огненного амулета, если помнишь, понадобилось много времени, но он сработал быстро. Имеются и другие с несколькими компонентами, на приготовление которых требуется меньше времени, но, как я уже отметила, всё зависит от опыта. Чем больше у тебя навыков, тем проще найти нужные ингредиенты. Придется набраться опыта, прежде чем ты достигнешь уровня, необходимого для их освоения.

Она сделала легкое, грациозное движение руками, и глиняная ваза, стоявшая на камине, взорвалась. Острые осколки упали на пол, и я, вскочив с дивана, отпрыгнула на несколько метров.

Это было то, чем она постоянно занималась? Казалось, ей это давалось с удивительной легкостью. Что же могла бы она сотворить, если бы действительно сосредоточилась? На лице её сверкнула улыбка.

— Видишь? Очень легко.

Легко и просто?! После всех этих трудоемких заклятий, записанных в старинных книгах, я была поражена тем, как так называемая «простая» магия обретала жизнь. Я поняла, что миссис Фостер находилась на совсем новом, опасном уровне.

Все мое тело было напряжено в ожидании новых ужасных трюков, но судя по спокойному выражению её лица, я поняла, что это было лишь демонстрацией её силы. Чувствуя легкую неловкость от своей реакции, я снова присела. Глубоко вздохнув, я искала подходящие слова, стараясь подавить гнев и страх, бушующие внутри.

— Простите, мэм, но вы давите на меня! Почему вы хотите, чтобы я занималась всем этим? В чем ваша выгода? Вы получите награду в клубе ведьм за то, что привели новичка?

К ней вернулась его причудливая улыбка.

— Мы предпочитаем термин ковен, а не клуб для ведьм. Хотя, иметь клуб — это неплохо. На твой вопрос отвечу так: я ничего не получу от этого — по крайней мере, не в том смысле, как ты думаешь. Мой ковен всегда нуждается в сильных членах, а у тебя есть потенциал для роста. И более того. Но твой вечный довод: это неправильно для людей, так ведь?

— Правильно, — произнесла я сквозь стиснутые зубы.

— Ну, это абсолютно верно, лишь для некоторых людей. Ты беспокоишься, что такой властью будут злоупотреблять? Ты права. Это происходит все время, поэтому нам нужны хорошие люди с моральными принципами, которые смогут противостоять тем, кто будет использовать магию в корыстных и гнусных целях.

— О, Господи! — я вознесла руки к потолку, словно в самом деле взывала к высшим силам. — Почему мне суждено участвовать в какой-то эпической битве добра со злом? Я хочу быть обычной женщиной!

— О, детка, но, увы, такова твоя судьба! — усмехнулась миссис Фостер, как будто разъясняя простую истину ребенку.

Я глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.

— Когда, по вашему мнению, в Кэти пробудится магия?

— О-о-о, я уже замечаю в ней изменения! — задумалась женщина. — Белла, тебе не кажется, что Кэти стала более воинственной в последнее время?

Мне вспомнился момент, когда Кэти смело противостояла грабителю, не боясь ни его оружия, ни физического превосходства.

— Возможно, вы правы, — нехотя призналась я.

— Думаю, это произойдет очень скоро! Может, в течение нескольких месяцев. Ты хотела бы учиться вместе с Кэти?

— Наверное, так будет проще, — согласилась я, чуть поразмыслив.

— Если тебе нужно время, так тому и быть. Продолжай изучать теорию, а практика начнется, когда Кэти выйдет на сцену.

Ее лицо сверкало восторгом, и она, казалось, готова была в любую минуту хлопнуть в ладоши от счастья.

— Я привезла тебе сборник легенд и мифов, собранный ведьмами со всего света. Надеюсь, они послужат тебе. В конце концов, никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни, — пропела она, хохоча. — А этот ловец снов повесь над кроватью. Помнится, в прошлый раз ты жаловалась на дурные сны.

Я кивнула и посмотрела на старинный том в руках миссис Фостер, в голове стали крутиться мысли о том, что значит быть частью чего-то великого. Как же мне хотелось оставить это позади! Но, вероятно, судьба действительно уготовила мне роль гораздо масштабнее, чем я могла представить.

— Ты знаешь, Белла, — произнесла миссис Фостер, заметив мое замешательство. — Быть «обычной» женщиной не означает, что в жизни не может быть магии. Порой именно в самые простые моменты мы открываем свои подлинные способности.

Я кивнула, осознавая, что магия — это не только волшебство с заклинаниями и чудесами. Это сила внутри нас, способность выбирать, бороться, изменять.

— Хорошо, — сказала я с решимостью, — давайте начнем.

После ужина я взяла в руки томик миссис Фостер и начала перелистывать страницы, погружаясь в мир мифов о войнах и междоусобицах различных рас и магических существ. Например, многовековая борьба среди ликантропов привела к практически полному исчезновению их породы. Многие расы смешивались, порождая гибриды, которые наследовали лучшие и худшие черты своих предков. Особенно меня тронул рассказ о белой даме Каталее и её возлюбленном.

В европейском фольклоре белыми дамами называли добрых ведьм с древнейших времён. Как и другие белые дамы, Каталея обладала неземной красотой и многие мужчины безумно влюблялись в нее. Но несмотря на множество поклонников, она осталась верна своему сердцу, сделав выбор в пользу одного-единственного юноши. В его глазах она нашла отражение своей души, и тот искренний свет, что горел в его взгляде, был ярче всяких звезд на ночном небе. Однако, недоброжелатели оклеветали юношу, и его постигла страшная участь — казнь через повешение. Огорчённая утратой, ведьма решилась на отчаянный шаг — воскрешение мёртвых. Она произнесла заклятие, сотканное из крови, используя запрещённую магию, окутанную тьмой. Плоть юноши преобразилась в камень, а вместо крови, как смертоносная река, в венах струился яд. Как результат, её любимый превратился в стригоя — вампира-людоеда, навсегда связанного с тенью смерти.

Белая дама погрузилась в бездну отчаяния, взывая к милости своих сестер, но ведьмы оказались беспомощны. Вампир, прошедший путь трансформации, был навечно обречен оставаться в своей тёмной ипостаси. Его доверие к сестрам Каталеи было призрачно, и, охваченный страстью, он решил обратить свою возлюбленную, насытив ее кровь своим ядом, чтобы ничто на свете не могло разлучить их. Однако ведьма Каталея не желала превращаться в стригоя. Она собрала могущественный шабаш, чтобы заколдовать собственную кровь, даровав ей иммунитет к вампирскому яду. Эти искусные женщины сотворили нечто грандиозное — своеобразный щит, защищающий как саму ведьму, так и её сестер от тёмных сил. Запах их крови превратился в безликий туман и не манил к себе хищное создание ночи. Когда стригой попытался обратить Каталею, его ожидало фиаско: яд не подействовал. В глубоком отчаянии он оставил ведьму в покое, обременённый своей неудачей, и ушел бродить по безлюдным просторам, создавая подобных себе — новых вампиров, обречённых на вечное скитание темными тропами.

Эта трагическая история о любви и утрате оставила в моём сердце неизгладимый след, пробуждая в душе смятение и сострадание. Я захлопнула книжечку и бережно поместила её в выдвижной ящик письменного стола, прикрыв сверху новыми тетрадями. Хотя я не думала, что Чарли решит копаться в моих личных вещах, укрыть её от посторонних глаз казалось мне правильным шагом.

По указанию миссис Фостер, я повесила ловец снов слева от изголовья кровати и произнесла короткий заговор. Она заверила меня, что те голоса, которые я слышала во сне, были связующими нитями с усопшими ведьмами моего рода. Её слова вызвали у меня сомнения, но я решила не углубляться в эту тему.

Едва голова коснулась подушки, как я погрузилась в сон. Он был ярким и жутко реалистичным, но, безусловно, не мог быть правдой, ведь события развивались за много веков до нашего времени. Я была заперта в башне древнего замка и наблюдала через окно за кровопролитной битвой. Воители в странных темных доспехах, словно тени, атаковали женщин, облачённых в длинные белые балахоны. Женщины, подобно величественным духам, взмахивали руками и откидывали своих противников, как если бы обрывали невидимые узы. Я не могла понять ни смысла этой жестокости, ни чью сторону мне следует занять. Однако вскоре видение рассеялось, и я погрузилась в глубокий, спокойный сон, оставив за собой мрак сражений и эхо древних эпох, растворяясь в покое тишины.

Меня вырвало из сна мерзкое пиликание сотового телефона. Я неохотно приоткрыла глаза и увидела, как робкие лучи солнца проникают сквозь жалюзи, рисуя на стенах затейливые узоры. Несмотря на дурное сновидение, оставившее лёгкий налёт тревоги, я ощущала себя бодрой и отдохнувшей, как будто нежные объятия утра наполняли меня энергией.

Взяв в руки телефон с прикроватной тумбочки, я увидела два уведомления о новых смс. Одно из них принадлежало Рене. Мы не общались целых три дня, и эта пауза, спровоцированная моей занятостью и мрачным настроением, вызвала у мамы значительное недовольство. В сообщении она настойчиво просила меня позвонить ей перед учебой. Второе смс, к моему глубокому удивлению, пришло от Эдварда Каллена. Он предупредил, что не сможет заехать за мной и будет вынужден прогулять занятия по семейным обстоятельствам. Еще бы на улице вовсю светило солнце! Мне стало дико любопытно, как его кожа будет выглядеть на солнечном свете: будет ли она сиять, как хайлайтер, или приобретёт перламутровый оттенок? Кроме того, Эдвард заверил, что его отсутствие в школе не повлияет на наше свидание, и в четыре часа он заедет за мной.

Я улыбнулась и потянулась в постели, ощущая легкость и предвкушая отдых от повседневной суеты. Мысли о смене обстановки наполняли меня радостью. В Аризоне мы с Рене постоянно путешествовали по штату, и этой свободы мне немного недоставало.

Решив не откладывать звонок маме на потом, я набрала её номер и включила громкую связь.

— Ну, наконец-то! — произнесла мама, ответив после второго гудка. — Я уже почти решила, что ты избегаешь меня!

Рене с трудом могла смириться с моей привычкой время от времени «прятаться в раковину».

— Привет, мама! — спокойно отозвалась я. — У меня просто завал по учебе!

Думаю, если бы Рене знала о том, какое бремя я на себя взвалила, она была бы более снисходительна. Каждый день я тратила уйму времени на уроки и работу, а теперь еще и на обучение магии, будь она неладна.

— Ты как всегда, Белла! — рассмеялась мама. — Знаешь, Фил постоянно на тренировках. Мне так тоскливо без тебя.

— Разве ты ещё не познакомилась с какой-нибудь соседкой-болтушкой? — попыталась её раззадорить я.

— О, познакомилась! — с неожиданным весельем ответила она. — Она такая забавная! — продолжала мама, и я могла почувствовать, как ее голос наполняется жизнью. — Зовут её Грета. На днях она приняла меня в свой кружок по рисованию. Ты не поверишь, какая у неё свита! Лысая кошка, две болонки с бантиками и даже попугай, который всегда вмешивается в разговоры.

Я усмехнулась, представляя себе эту эксцентричную компанию. Моя мама всегда умела находить общий язык с людьми, даже самыми странными.

— И как твои художественные таланты? — поинтересовалась я.

— Как сказать… — она задумалась на мгновение. — Я начала рисовать абстракцию. Но, честно скажу, мне бы стоило больше практиковаться. Мы с Гретой подружились, и она старается меня научить.

— Вот видишь, как тебя это развлекает! — заметила я, почувствовав легкость в сердце. — Может, тебе стоит попробовать проводить с ней почаще время?

— Возможно, ты права, — призналась мама с улыбкой. — Я иногда так скучаю без тебя, но, знаешь, хочется, чтобы ты гордилась мной.

Порой её откровения трогали меня до глубины души. Бабушка Мари однажды проболталась, что в детстве они не хвалили Рене, и теперь она всеми силами искала моего одобрения.

— Я всегда горжусь тобой, мам! — на мгновение я замолчала, сглатывая противный комок в горле. — Как тебе Майами?

— Детка, ты бы только знала, какие здесь пляжи: километры нетронутого песка и кристально чистая вода! Тебе понравится! Кстати, когда у тебя начинаются весенние каникулы? Нужно купить билеты на самолет.

Я закрыла глаза и потерла лицо ладонями. Впервые за долгое время я с таким нетерпением ждала каникул. В Форксе я пробыла всего две недели, но казалось, что минуло несколько месяцев.

— Через три недели, мам!

— Всё остается в силе? Ты ведь прилетишь к нам с Филом? — чуть взволнованно спросила Рене.

— Да, конечно! Вы не будете против, если я прилечу с Кэти?

— Ты же знаешь: в нашем доме всегда рады твоим друзьям! Устроим девичник! — весело воскликнула мама. — Кстати, твой отец упомянул о каком-то парне в нашем вчерашнем разговоре!

— Господи, вы что, обсуждаете мою личную жизнь, как какие-то сплетники?

— Белла, Чарли волнуется! Он не знает, как себя вести и советовался со мной.

— Мама, не стоит волноваться, у меня всё в порядке! — ответила я, стараясь улыбнуться, хотя внутри меня снова разразился шторм эмоций. Наша семья всегда была трепетной в вопросах отношений и дружбы, но теперь это становилось настоящим испытанием.

— Знаешь, я всегда говорила, что ты — сильная девочка, — весело произнесла Рене. — Итак, а кто он, этот загадочный парень? Насколько я помню, после того очкарика из выпускного класса ты не встречалась ни с кем.

На мамино замечание я закатила глаза и покачала головой. За полгода моих отношений со Скоттом Монро, она не раз давала ему обидные прозвища. Это лишь подчеркивало, насколько разные молодые люди притягивали нас.

— Мой одноклассник. Он не местный, — чуть смущенно ответила я.

— А кем работают его родители? — тут же поинтересовалась Рене.

Когда я была маленькой, маме было непросто — она трудилась на трёх работах, чтобы обеспечить нас. Рене всегда стремилась к независимости и не принимала помощь своих родителей. Их отношения наладились, когда мне исполнилось семь. С детства Рене настойчиво советовала мне избегать тех парней, чьи алименты едва покрывают медицинскую страховку и коммунальные расходы.

— Его отец хирург, а мама, кажется, дизайнер интерьеров или ландшафтный дизайнер — в Форксе никто толком не знает. В любом случае, мы просто друзья. Эти отношения не перерастут во что-то большее.

— Помнится, со Скотти-чахотти ты говорила то же самое!

— Мама, прекрати!

— Ладно-ладно! Главное, пообещай, что всегда будешь предохраняться!

— Мам, этого не бу…

— Пообещай! — перебила она меня на полуслове.

— Ладно, я обещаю, — вздохнула я, пытаясь справиться с волной возмущения. — Но, честно, тебе не о чем беспокоиться!

— Вот и прекрасно! — произнесла она, словно выиграла важный спор. — То, что у вас просто дружба, не меняет того, что нужно всегда быть осторожной. А уж кто знает, может, это — начало чего-то большего, и ты просто не осознаешь этого.

Я лишь усмехнулась, вспомнив, как часто её предчувствия о «чем-то большем» оказывались ошибочными. У меня был свой уклад, и я не спешила его менять. Скотт остался в прошлом, а молодой человек, о котором мы говорили, был не молодым, да и не человеком вовсе.

— Не волнуйся, — сказала я, вставая с постели и открывая окно. — Я не собираюсь совершать ошибки. Всё будет под контролем.

* * *

Небо было затянуто легким покрывалом облаков, когда я возвращалась из школы в компании подруг. Кэти и Анжела с воодушевлением предложили свои услуги для подготовки к моему свиданию, убедительно заявив, что без их мудрых советов мне не обойтись. Сначала я восприняла их настойчивость с недовольством, но вскоре осознала, что тактичная Анжела сможет унять порывистость Кэти. Забавные обсуждения и смех заполняли пространство автомобиля. Кэти, с её неприкрытым энтузиазмом, без устали предлагала модные советы, в то время как Анжела мудро направляла её, подсказывая, что важнее всего мое мнение. Однако, вместе они давали комичные советы.

— Вы можете разделить стоимость обеда и спектакля, — заметила Анжела.

— Еще чего! Пусть он заплатит за всё, правда? — вмешалась Кэти, ярко подчеркивая свою точку зрения. — И не смей скидываться на бензин. Он должен понимать, что в девушку нужно вкладываться.

— Где вы этого нахватались? — спросила я. — Какое это вообще имеет значение? На самом деле я планировала уговорить Эдварда поехать на Хонде.

— Зачем тебе ехать на своей машине? — недоумевала Кэти.

— Мало ли что может случиться. Вдруг мы с ним повздорим или что-нибудь ещё… Я хочу чувствовать себя уверенно и в безопасности при любом исходе этого вечера.

— Ты всегда так осторожна, — засмеялась Анжела. — Но иногда нужно просто расслабиться и позволить вещам идти своим чередом.

Кэти вздохнула, покачивая головой.

— Не думаю, что Каллен согласится. Это же классика: парень заезжает за девушкой! Не будь такой строгой, наслаждайся моментом.

Когда мы вошли в дом, Кэти мгновенно направилась в мою комнату, а мы с Анжелой пошли на кухню в поисках съестного. Почему-то с момента моего переезда в Форкс близость с Анжелой стала менее ощутимой, и теперь общение с Кэти приносило мне гораздо больше тепла и позитивных эмоций. Это было странно, ведь раньше мы были неразлучны втроём, и никому не пришло бы в голову выделять кого-то. Внезапно меня поразила мысль: могла ли моя магия влиять на мои отношения с людьми? Возможно, на подсознательном уровне я стала отделять тех, с кем мне не по пути, неосознанно разрывая связи. Так произошло и с моими приятельницами из Аризоны — мне не хотелось звонить им и тратить время на пустую болтовню; максимум, на что я была способна, это написать несколько строк в электронной почте.

Анжела приготовила сэндвичи, а я помыла фрукты и выложила на тарелку крекеры и ломтики сыра. Затем я поставила всё на поднос, налила американо в кружку и достала из холодильника две банки колы для девочек. Никогда не понимала любви к приторным газированным напиткам.

Когда мы с Анжелой вошли в мою комнату, то были поражены тем, что устроила Кэти. Девушка вытащила почти всё содержимое моего шкафа и разбросала его по кровати, копаясь в одежде и бросая вещи на пол. В комнате царил настоящий хаос. Я поставила поднос на компьютерный стол и уставилась на девушку, сидевшую на моей кровати и игнорировавшую меня. Анжела смущенно улыбнулась, пожала плечами, будто говоря: «Кэти такая Кэти», и быстро переместилась к креслу, стоявшему у окна.

— Думаю, тебе стоит надеть вот это!

Кэти встала на постели, как на подиуме, и приложила к телу супер короткое платье, искрящееся золотыми пайетками, которое я когда-то надевала на Хэллоуин. Я сделала глоток кофе, взяла банку газировки и подала её Кэти.

— Освежись, подруга! По-моему, ты бредишь! — рассмеялась я, наблюдая за её энтузиазмом.

— А что? Ты будешь королевой вечера! — не унималась она, с интонацией, полной уверенности.

— Мы идем в театр, а не в цирк, дорогая! Анж, скажи ей.

Анжела тихо хихикала, её лицо отображало недоумение по поводу выбора подруги.

— Кэти, мне кажется, для театра это слишком экстравагантно! — аккуратно заметила она.

— Это мягко сказано! — откликнулась я, глядя на блестящее творение.

— Ладно-ладно, не злите меня! — поддразнила Кэти, с явным упрямством продолжая вертеть платье в руках. — Может быть, ты одолжишь мне его для весеннего бала?

— Если оно так сильно тебе нравится, можешь забрать его себе! — поспешила предложить я, не удержав улыбку.

Кэти, как неистовая фурия, вскочила с кровати и набросилась на меня с обнимашками, переполненная радостью.

— Спасибо, спасибо, спасибо! Тайлер просто обалдеет, когда увидит меня в этом наряде! А еще у меня есть потрясающие босоножки из лаковой кожи, с ними всё будет выглядеть просто шикарно!

В её глазах сверкало счастье, и я не могла не улыбаться в ответ на её энтузиазм. Впрочем, посиделки с Кэти всегда напоминали эпизоды «Секса в большом городе». Мы примеряли наряды друг друга, листали глянцевые журналы, от которых моя подруга была в восторге, и смотрели разнообразные телешоу о жизни богатых и знаменитых. Кэти напоминала мне Рене. В них обеих таилась неуемная энергия и жажда жизни, которые заряжали собой атмосферу вокруг.

Девчонки отвлеклись на закуски, а я принялась перебирать ворох вещей на своей кровати. Из этой пестрой кучи я извлекла бордовое шифоновое платье и черный пиджак, которые, к счастью, не успели помяться. Мой выбор обрадовал подруг, и вскоре разговор перешел к советам по поводу прически и макияжа. Я аккуратно нарисовала стрелки, придавая взгляду выразительность. Каждый день я наносила на лицо качественную и дорогую косметику, и она смотрелась так, будто я вообще не красилась. Я не собиралась изменять свой естественный облик, как бы Кэти не уверяла, что розовые тени будут выглядеть «горячо».

Никто не придирался к моим волосам. С помощью фена и брашинга я обновила укладку и осталась довольна результатом. Я извлекла из шкафа маленькую кожаную сумочку и незаметно положила в неё два огненных амулета, которые вчера мне вручила миссис Фостер. Они обладали силой, превосходящей всё, что я когда-либо создавала. Честно говоря, я не думала, что в компании Эдварда мне грозила опасность, как и не считала, что он захочет причинить мне вред. Однако, как говорится, береженого бог бережет! Волнение оставалось, но с каждым штрихом я чувствовала, как уверенность наполняет меня. Этот вечер предвещал новые впечатления, и я была готова встретить его с открытым сердцем и легкой улыбкой.

Когда настало время Эдварду забрать меня, девочки следовали за мной, как тени, продолжая раздавать свои ненужные советы о том, как вести себя на первом свидании, включая тонкости поцелуев. Мне казалось, что я никогда еще не закатывала глаза так часто, как сегодня. Я обула туфли-лодочки и, услышав шорох гравия, выглянула в окно. На подъездной дорожке парковалась патрульная машина отца. В четыре часа дня! Это просто невероятно!

Мы вышли на улицу и встретились с ним.

— И вы, девочки, тоже здесь! — радушно приветствовал он, махнув рукой.

— Не могли пропустить такое событие! — воскликнула Кэти, и театрально вытирая слезу, добавила: — Наша Белла стала совсем большой, Чарли!

Отец разразился хохотом, а мне хотелось убежать из этого театра абсурда.

Спустя мгновение напротив моего дома остановился поразительный серебристый спорткар, и из него вышел Эдвард Каллен. Он выглядел просто великолепно: черные брюки, темно-синяя рубашка с закатанными рукавами и очки «Рэй-Бэн», которые, несмотря на отсутствие солнца, идеально дополняли его образ. Мы все замерли, уставившись на него с открытыми ртами.

Эдвард, по всей видимости, был немного удивлен тем, что я оказалась в окружении свиты. Я не могла его в этом винить, сама бы тоже удивилась.

— Приятно встретить всех вас, — произнес Каллен дружелюбно, хотя его выражение лица выдавало легкую растерянность.

— Ты Эдвард? Тот самый парень, который осмелился пригласить мою дочь в театр? — настойчиво поинтересовался Чарли, внимательно изучая Каллена с головы до ног.

Эдвард, ослепительно улыбаясь, явно стремился расположить к себе моего отца, но этот светлый жест не произвел на Чарли особого впечатления.

— Да, шериф Свон! — ответил Эдвард, протянув руку. Следует отдать должное отцу: он ответил на рукопожатие, проявив хотя бы каплю дружелюбия.

— Ты всё ещё в средней школе, не так ли? — спросил отец, кивнув в сторону сверкающего спорткара. — Ты должен много трудиться, чтобы иметь возможность оплачивать такую роскошь. Или ты из тех бездельников, что живут за счет родителей?

Эдвард взглянул на него с искренним возмущением.

— На самом деле, — начал он, — у меня имеется наследство от биологических родителей, которое я, с помощью Карлайла, успешно инвестирую.

— М-м-м… инвестиции! — отозвался отец, сумев вложить в голос миллион оттенков неодобрения. Он упер руки в боки и выразительно уставился на меня.

— Папа…

— Ну, я, конечно, намерен работать в будущем, — воспротивился Эдвард. — Я уже принят в Университет Вашингтона, Стэнфорд и Дартмут.

Чарли задумчиво кивнул, а девчонки за моей спиной тихонько засмеялись.

— Полагаю, это весьма престижно. Хотя я всегда думал, что в Дартмут идут те, кто не смог попасть в Йель или Гарв…

— Нам нужно ехать, — перебила я, схватив Эдварда за предплечье. Я попыталась потянуть его к автомобилю, но, увы, безуспешно. — Мы ведь не хотим попасть в пробку.

Я отняла ладонь, ощутив странное покалывание в пальцах. Подумать только, сегодня я во второй раз невольно прикоснулась к Каллену. Если вчера едва задела его плечо через толстовку, то сегодня мои пальцы соприкоснулись с обнаженной кожей. Она была невероятно гладкой, с редкими мягкими волосками, и прохладной.

— Только не слишком долго, Белла! А ты, парень, слушай меня, — произнес папа, указывая на Эдварда пальцем, а мне хотелось провалиться сквозь землю. Я знала, что шериф Свон — гроза Форкса, но не до такой же степени. — Если с головы моей дочери хоть волосок упадёт, я тебя из-под земли достану.

— Не беспокойтесь, шериф, всё будет в порядке. Обещаю вернуть Беллу домой не слишком поздно.

— Надеюсь, ты как следует о ней позаботишься!

Я недовольно застонала, но мужчины оставили мои чувства за бортом своего внимания.

— С ней всё будет в порядке, сэр, даю слово.

В этот момент мне показалось, что Чарли немного смягчился: слова Эдварда звучали искренне и уверенно.

Я помахала рукой напоследок подругам и метнула укоризненный взгляд на отца, который пытался передать мне газовый баллончик. Внезапно Каллен, нежно взяв мою ладонь, повел меня к своему автомобилю. По мере приближения у меня захватило дух — это был «Астон Мартин». Я не удержалась и провела рукой по гладкой поверхности кузова.

— Мило, — произнесла я, — настоящая машина Джеймса Бонда.

Каллен засмеялся, в его глазах читалось приятное удивление.

— Почти, это «Ванквиш», а не «DB5».

— В любом случае, это произведение искусства!

Эдвард открыл дверцу со стороны пассажира, и на мгновение мне показалось, что он предложит мне сесть за руль. Возможно, это случилось потому, что я так обожаю автомобили. Но вместо этого он галантно сделал шаг в сторону, ожидая, когда я устроюсь внутри. Выбор этой эксклюзивной британской марки автомобиля был весьма нехарактерен для американца. Обычно состоятельные молодые люди предпочитали «Мустанг» или «Порше». Я усмехнулась, представив, что, возможно, Эдвард воображал себя тайным агентом, обладая таким авто. Его машина, словно сошедшая с экрана шпионского фильма, излучала аристократическую сдержанность и загадочность. Каждая линия кузова, каждый изгиб хромированных деталей говорили о безупречном вкусе и стремлении выделиться из толпы. В этом выборе чувствовалась не просто любовь к роскоши, но и тонкое понимание стиля, редкое для моего окружения. Я ловила себя на мысли, что, возможно, за этим выбором скрывалось нечто большее — желание быть не просто богатым, а особенным, неподвластным общим стереотипам. И в этом Эдвард, казалось, преуспел.

Интерьер автомобиля оказался фантастическим: панель из натурального орехового дерева и сиденья из светло-бежевой кожи создавали атмосферу роскоши. Внутри витал потрясающий аромат нового автомобиля, словно сам воздух был пронизан элегантностью.

Эдвард сел рядом со мной, заводя двигатель. Рев мощного мотора наполнил салон, и я ощутила, как энергия от автомобиля передается мне. Он посмотрел на меня с лёгкой улыбкой и начал движение.

— У тебя очень заботливый отец и преданные подруги! — произнес он с теплотой.

— О! Иногда даже слишком!

Устроившись удобно на мягком сидении, я вдруг осознала, что намеревалась уговаривать Эдварда отправиться в путь на моей Хонде. В этот момент я тихонько засмеялась над собственной наивностью, и Каллен, приподняв бровь, взглянул на меня с легким недоумением. Мне действительно нравилась моя машина — она была надежной и экономичной, но с «Астон Мартин» не могла соперничать ни в эстетике, ни в мощи.

— Ну и на чем мы вчера остановились? — спросил Эдвард, выезжая на 110 шоссе.

— О чем это ты? — недоумевая спросила я, пронизывая его взглядом.

— Ты вчера делилась воспоминаниями о том, как в детстве получила травму и была вынуждена пропустить первый класс!

— Надо же! Не забыл! — прошипела я, но Каллен лишь сдержанно усмехнулся. — На самом деле, не о чем особо говорить. В детстве я посещала балетную студию, и однажды неудачно выполнила фуэте. В результате этого происшествия я получила черепно-мозговую травму. Разумеется, о балете после этого не могло быть и речи. Целый год я восстанавливалась, и в школу я пошла почти в шесть лет. Я оказалась самой старшей в классе.

Эдвард медленно повернул голову и взглянул на меня; в его янтарных глазах читалось глубокое понимание.

— Это должно было быть ужасно, — произнес он, увеличивая скорость.

Воспоминания начали беспокойно шевелиться в глубине моей души, и вдруг меня снова охватила волна тех эмоций. Восстановление стало не только физическим, но и психологическим испытанием. Я вспомнила ужас, который меня охватил, когда я осознала, в каком мире оказалась. Второе испытание заключалось в том, чтобы научиться жить в теле ребенка. Это было похоже на компьютерную игру, в которой, добившись финального уровня, ты вновь возвращаешься к началу.

— Ты прав, это было ужасно! И знаешь, это не та тема, о которой я хотела бы говорить! — произнесла я с решимостью.

— Извини, Белла! Я не должен был поднимать этот вопрос!

— Все в порядке, — поспешила заверить я. — Лучше расскажи о своей семье!

— Что именно ты хочешь узнать? — насторожился Эдвард, его тон выказывал легкое беспокойство.

— Да всё, что ты считаешь важным, — улыбнулась я, стараясь развеять его тревогу. — Как давно ты живешь с Калленами? Какие отношения у тебя с братьями и сестрами?

— Эсми и Карлайл усыновили меня много лет назад. Я почти не помню своих биологических родителей. Некоторое время мы жили в Чикаго, а затем перебрались в Анкоридж из-за медицинской практики отца. Я бы назвал нас дружной семьёй, хотя с Розали и Джаспером порой возникают небольшие недоразумения, — с лёгким смехом произнёс он. В его словах чувствовалась гордость, вместе с теплом и тенью меланхолии.

Хм… все совпадало с официальной информацией. Согласно документам, которые поднял папа, Каллены усыновили Эдварда, когда ему было всего четыре года. Чарли был глубоко озадачен этой деталью, ведь Карлайлу на тот момент едва исполнилось двадцать лет.

— Я слышала, что вы любите походы и часто путешествуете по штату. Это правда?

Каллен кивнул с легкой улыбкой, его лицо озаряло спокойствие. Он ловко управлял автомобилем одной рукой, в то время как другая удобно покоилась на подлокотнике.

— Да, это правда, — ответил он, глядя на дорогу. — Мы часто выезжаем на природу. Это помогает нам укрепить семейные связи и просто отдохнуть от суеты. В Вашингтоне много красивых мест, гор и озёр, где можно провести время вдали от всех забот.

— И какие у вас любимые места? — спросила я, пытаясь поддержать разговор.

Эдвард расслабился, а я отметила, что он прекрасный актер. Если бы я не знала правды, ни одно слово или эмоция в его ответе не вызвали бы у меня сомнений

— Мы часто бываем в национальном парке Олимпик и Маунт-Рейнир. Особенно Джаспер и Элис, они любят пешие походы.

— Звучит прекрасно, — согласилась я, улыбаясь. — Семья и природа — это всегда хорошо. Мы с мамой часто путешествовали по живописным просторам Аризоны. А с отцом в этом плане всё гораздо сложнее… Он обожает рыбалку, а для меня сидеть на одном месте и смотреть на воду — не самое захватывающее занятие.

Я посмотрела в окно, но за стеклом виднелись лишь яркие, смазанные огоньки. С обеих сторон дороги возносилась зелёная стена леса, а мы мчались так быстро, что эта стена казалась единым монолитом. Я мельком взглянула на приборную панель и ахнула: мы мчались со скоростью сто сорок миль в час. Я обожала быструю езду, но понимала, что такая скорость уже за гранью разумного. Лучше бы мы поехали на моей Хонде.

— Что случилось? — с тревогой произнес Каллен.

— Скорость, с которой ты мчишься, меня пугает! — с сарказмом заметила я. — В принципе, я не очень люблю быть пассажиром, — призналась я откровенно.

— Расслабься, Белла! — закатил глаза Эдвард. — Я всегда так езжу и ни разу не попадал в аварию.

Я тяжело вздохнула, бросив на него недовольный взгляд.

— Хорошо, пусть будет по твоему! — стрелка спидометра стремительно опустилась до ста десяти.

Спустя полминуты Эдвард усмехнулся, и я заметила, как его глаза лукаво сверкнули от радости, когда он вновь нажал на акселератор. Машина словно зарычала под ним, и я прижалась к спинке сидения.

— Ты слишком серьезно ко всему относишься, — сказал он, его голос был легким и веселым.

— Ты действительно не осознаешь, каков риск? — произнесла я, стремясь придать голосу уверенность. — Это угроза не только для нас, но и для всех, кто находится на дороге.

Эдвард лишь покачал головой, его золотистые глаза искрились игривой настойчивостью.

— Белла, если мы будем плестись, как улитки, то рискуем опоздать на спектакль.

— А сейчас ты заставляешь меня пожалеть, что я вообще согласилась поехать с тобой! — обиделась я, надув губы в недовольстве.

— Ладно, твоя взяла, — пробормотал он, снижая скорость.

Своей инфантильностью Каллен выбесил меня до предела. Один раз я уже погибла из-за глупости и самонадеянности, второй не хотелось. Стремясь избежать подобных ситуаций, я всегда предпочитала передвигаться на собственном автомобиле. Разговаривать с парнем не было ни желания, ни сил, поэтому я потянулась к магнитоле и включила радио, увеличив громкость. Из динамиков звучала мелодия очередного поп-хита, а я, погруженная в звуки, любовалась окружающей природой. Редкие солнечные лучи танцевали с листвой, озаряя её золотистым светом, тогда как ветер с лёгкостью перебирал ветви деревьев, создавая мелодию шепота, переплетающуюся с жизнью природы.

Минут пятнадцать мы ехали в молчании, хотя я чувствовала на себе настойчивый взгляд Эдварда.

— Все еще злишься? — спросил он робко.

— А как ты думаешь?

— Если я извинюсь, ты меня простишь?

— Ты хоть понимаешь, из-за чего я расстроена? — с недовольством произнесла я, сверля его глазами.

— Из-за скорости? Или из-за того, что я дурачился? — озадаченно спросил он, активно жестикулируя свободной рукой.

Я глубоко вдохнула, прежде чем ответить.

— Я попросила тебя сбавить скорость и призналась, что чувствую себя некомфортно будучи пассажиром и не контролируя ситуацию. А ты посмеялся… — я скрестила руки на груди и вновь отвернулась к окну.

— Какая же ты сложная! — выдохнул он с ноткой отчаяния. — Что мне сделать, чтобы ты перестала обижаться?

— Жду твоих предложений, — съязвила я.

Эдвард нахмурился. Он перестроился в крайний правый ряд, а затем, свернув на обочину, остановил машину.

— Как насчет извинения и поменяться местами? Хочешь сесть за руль? — предложил он, стреляя в меня по-кошачьи хитрыми глазами.

— Ты сейчас всерьез? — спросила я, не веря своим ушам.

— Я серьезен как никогда. Мне искренне жаль, что расстроил тебя. — Его медовые глаза на мгновение горели неподдельным раскаянием, а затем вновь наполнились озорством. — Белла, думай быстрее, иначе мы точно опоздаем в этот чертов театр.

Каждое новое слово, произнесенное им, сбивало с толку, но в воздухе витала игра — сладкая, азартная. Я чувствовала, как моя нерешительность тает, уступая место смелости, ведь за его обаянием скрывался вызов.

Недолго думая, я согласилась на предложение парня и заняла место водителя. Машина Эдварда скользила по дороге, словно мечта, ожившая наяву. Я почти забыла, что мы направляемся в театр, и что обида на Каллена тревожила меня несколько минут назад. Вместо этого меня завораживали мелодичное гудение двигателя и аромат кожи, окутывающий нас. Теперь я понимала Эдварда — управлять этим автомобилем и придерживаться скоростного режима, было настоящим испытанием для воли.

— Мне кажется, я порчу вам свидание, — произнес Каллен, когда мы въезжали в пригород Сиэтла. — Как будто мешаю вам двоим. Если хотите, я могу уйти.

— М-м-м?

Я сосредоточила все свои чувства на том, как машина держится на высокой скорости, на ее звуках и своих ощущениях. «Астон Мартин» был просто великолепен, его мощь и изящество переполняли меня восторгом, это была не просто машина, а чудо инженерии.

Я улыбнулась, но не повернулась к Каллену. Его голос звучал весело, как будто он стал свидетелем чего-то забавного.

— Извини. Не знаю, о чём я думала, — простонала я. — Теперь я понимаю тебя. Кажется, нам лучше поменяться обратно, прежде чем мы въедем в город.

Мы въезжали в Сиэтл окольными путями, минуя промышленные кварталы, где тянулись бесконечные ряды складов индустриальной эпохи. Эдвард уверенно вёл машину, ни разу не сверяясь с картами. Вероятно, его заводские настройки делали это излишним.

Сиэтл считается родиной музыкального направления гранж, также гордо носит титул «Кофейной столицы США», связывающим его с мировым кофейным гигантом «Старбакс». Этот город, ворота к океану, в начале прошлого века стал отправной точкой для тысяч золотоискателей, устремлявшихся на Аляску в поисках удачи. Но Сиэтл — это не только история, это и плод многолетнего труда его жителей, создавших город, где гармонично сочетаются урбанизм и природа. Его набережная, с величественным видом на гору Рейнир и бескрайние просторы залива Пьюджет-Саунд, словно вдохновляет на созерцание и размышления, напоминая о вечной красоте, которую человек стремится сохранить и приумножить.

Театр современного искусства, как и сам город, стал символом смелых экспериментов и новаторства. Архитектура здания, сочетающая в себе минимализм и функциональность, гармонично вписывалась в городской пейзаж, подчеркивая стремление Сиэтла к балансу между прошлым и будущим. Сцена театра, словно зеркало, отражала дух времени, где традиции переплетались с авангардом, а зрители становились свидетелями уникальных постановок, бросающих вызов привычным канонам.

С наших мест открывался великолепный вид на сцену. Из машины Эдвард захватил копию пьесы с оригинальным текстом. Он колебался, как будто не был уверен, правильно ли говорить то, что он думал.

— Я взял её для тебя, на случай если захочешь свериться с текстом.

Я кивнула в знак благодарности, и он бережно положил томик мне на колени, едва касаясь кожи сквозь капроновые колготки. Я не ощущала, что моя честь была затронута, но не могла не заметить, как мне нравились его прикосновения и аромат его тела. Я осознавала, что нахожусь очень близко к вампиру, и странным образом это меня не беспокоило. Это было плохо.

Но я забыла об этом, когда началась пьеса. Хотя Каллену, возможно, не нравилась идея Шекспира в современной интерпретации, я считала, что труппа справляется замечательно. Следя за текстом, я ловила моменты, когда актеры путали строки, и обменивалась с Эдвардом торжествующими взглядами, радуясь тому, что мы знали об этом. Мы с нетерпением углубились в драму Клеопатры, усердно вслушиваясь в её последние слова. Моя рука легла на книжку, которую Эдвард положил мне на колени, и я неожиданно ощутила его легкое касание. Этот момент, полный эмоций, заставил меня забыть о моих страхах и предостережениях.

Пока актриса умирала на сцене, я украдкой взглянула на Эдварда. Он был заворожен, как будто этот момент разворачивался не только на сцене, но и внутри него.

Когда занавес опустился и зал наполнился аплодисментами, я повернулась к Эдварду, готовая обсудить всё, что мы только что увидели. Мою душу терзали противоречивые эмоции. Я не могла постичь, как герои могли быть столь эгоистичными и малодушными: Клеопатра, боясь за свой трон, обманула Антония. Интересно, на какую реакцию со стороны мужчины она надеялась, солгав о своей смерти? Антоний, выбравший путь самоубийства, также меня разочаровал. Им обоим не пришло в голову подумать о своих общих детях, словно их вовсе не существовало.

Мне казалось, что я была вправе судить героев. В конце концов, я однажды уже пережила свою смерть. Конечно, я не знала, как сложилась судьба Тревора, но верила всей душой, что он нашел в себе силы двигаться дальше. Потому что, если бы я оказалась на его месте и потеряла любимого, я старалась бы быть счастливой хотя бы во имя его памяти.

— Сколько я должна тебе за билет? — робко спросила я, когда мы сели в машину.

Эдвард удивлённо взглянул на меня, его брови взметнулись вверх.

— Ничего, — ответил он, сделав паузу, чтобы подобрать нужные слова. — Белла, я искренне ценю твою независимость и феминистичные взгляды, но все расходы остаются на мне. Кто приглашает, тот и платит. Так меня воспитали. — Он слегка пожал плечами, повернул ключ зажигания, и мотор ожил мягким рокотом.

—Спасибо,— промолвила я.

То что он заплатил, несомненно, обрадовало бы Кэти, хотя во мне зародилось чувство неловкости — не по его вине. Живя с Рене, я сама всегда оплачивала счета и занималась документами. Я не привыкла к тому, чтобы кто-то делал это за меня.

Машина плавно скользила по темной дороге, окутанной серебристым туманом. Эдвард, с привычной грацией держа руль, бросил на меня мимолетный взгляд.

— Ты считаешь, Антоний был слаб? — спросила я.

— Слаб? — Эдвард задумался. — Скорее, он был пленником своих страстей. Шекспир изображает его как человека, разрывающегося между долгом и любовью.

— Но разве это не делает его слабым? — настаивала я. — Он бросил Рим ради Клеопатры.

— И в этом его трагедия, — ответил Эдвард. — Он не слаб, он просто… человечен. Его выбор — это выбор между двумя мирами, и он выбирает тот, где чувства важнее власти.

— А Клеопатра? Как думаешь, она манипулировала им?

— Возможно, — улыбнулся Эдвард. — Но она тоже была пленницей своих эмоций. Их любовь — это огонь, который сжигает их обоих.

Машина свернула на тихую улочку. Я задумчиво вздохнула.

— Как ты считаешь, покончить жизнь самоубийством — это слишком эгоистично? Мне, например, странно, что Антоний не захотел убедиться в правдивости смерти Клеопатры. Он не думал ни о чем, кроме собственного горя…

Эдвард слегка нахмурился, его пальцы сжали руль чуть сильнее.

— Самоубийство… — начал он, подбирая слова. — Это не всегда эгоизм. Иногда это последний способ сохранить достоинство, особенно в мире, где все уже потеряно. Антоний не мог жить без Клеопатры, потому что она была его миром. Его решение — это не просто отчаяние, это признание того, что без нее жизнь теряет смысл.

Я молчала, мой взгляд устремился в темноту за окном.

— Но разве это не бегство? — наконец спросила я. — Бегство от ответственности, от тех, кто на него рассчитывал?

— Возможно, — согласился Эдвард. — Но кто мы такие, чтобы судить? Мы не знаем, что он чувствовал в тот момент. Его мир рушился, и он выбрал конец, который казался ему единственно верным.

Машина замедлила ход у ресторана. После спектакля Каллен пригласил меня на ужин, оставив выбор заведения за мной. Я всегда испытывала особую симпатию к греческой кухне, где свежие овощи, легкий сыр и ароматные специи создавали волшебное сочетание.

Вокруг царило оживление: стоянка была переполнена, но Каллен нашел крошечное, едва заметное местечко и аккуратно припарковался. Я с легким волнением открыла дверь, но прежде чем выйти, обернулась.

— А как бы поступил ты? — спросила я, глядя ему в глаза.

Эдвард замер, его взгляд стал серьезным.

— Я не знаю, — честно ответил он. — Но надеюсь, что мне никогда не придется делать такой выбор!

Он вышел на улицу, громко захлопнув дверцу. Я отстегнула ремень и стремительно покинула машину.

Мой выбор пал на уютный семейный ресторан в самом сердце города, с панорамным остеклением, открывающим захватывающий вид на Тихий океан, величественный Спейс-Нидл и сверкающее колесо обозрения.

— Леди вперед! — произнес он с безапелляционной уверенностью, открывая дверь.

Я усмехнулась и, поддавшись его манерам, вошла в отель. Ресторан располагался на его верхнем этаже. Мы вошли в лифт, и я негромко ахнула, когда дверцы распахнулись. На задней стене вестибюля расположилось окно, из которого открывался завораживающий, потрясающий вид на Тихий океан. Эдвард усмехнулся, словно зная о моем волнении.

Внутри царила неожиданная тишина, что выглядело странным для пятничного вечера. Нас встретила молодая, ухоженная хостес, едва скрывавшая любопытство к Эдварду.

— Столик на двоих? — сладко пролепетала она, с искоркой в глазах.

— Да, что-нибудь с живописным видом! — ответил он, излучая непринужденность и шарм.

Мне показалось, что он сунул ей купюру, и на ее лице расцвела улыбка. Хостес, захватив меню, провела нас к уютному столику у окна, огражденному небольшой перегородкой. Океан соединялся с небом, создавая неземной пейзаж.

— Подойдет? — уточнила она.

— Отлично, — ослепительно улыбнулся Эдвард.

— Устраивайтесь, — кивнула она, исчезнув за стойкой.

— Тебе не следует так поступать с людьми, — пожурила я.

— Как?

— Ослеплять и поражать!

— Ослеплять и поражать? — переспросил он, смущенный.

— Да, ты это знаешь! — улыбнулась я в ответ.

— Так и тебя я ослепляю и поражаю? — бездумно парировал Эдвард.

— Сегодня, безусловно, да! — призналась я и рассмеялась.

В это мгновение к нам подошел официант, его взгляд настороженно и любопытно скользнул по нашим лицам. Явно, хостес не упустила шанса поведать ему о том, как мой спутник щедро разбрасывается деньгами налево и направо.

— Добрый вечер, меня зовут Брендон. Готовы сделать заказ?

Я заметила, что юноша обращался исключительно ко мне, полностью игнорируя Эдварда. На мгновение мне показалось, что официант испытывает некое смятение при виде Каллена.

— Я буду американо, и… — я начала быстро листать меню, пока не остановилась на странице с салатами. — И вот этот салат с цыпленком и соусом дзадзики.

— Прекрасный выбор! — похвалил меня Брендон. — Могу порекомендовать десерт к кофе? Как насчет наисвежайшей баклавы?

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась я.

— А молодой человек? — осторожно уточнил он, переводя взгляд на Эдварда.

— Мне тоже американо… и всё! — холодно произнес Эдвард, глазами велев официанту исчезнуть.

Брендон, кажется, слегка замешкался, но быстро собрался и записал заказ. Я заметила тень разочарования на его лице, когда он уходил.

— Похоже, не я один ослепляю людей, — усмехнулся Каллен.

Я недоуменно уставилась на него.

— О чем ты?

— Да брось, Белла! — Эдвард откинулся на спинку дивана, пронзая меня своими светло-карими глазами. — У бедняги чуть слюнки не потекли, когда он к тебе обращался, — рассмеялся он.

Я покраснела, ощутив, как тепло разливается по щекам. Эдвард вывел меня из равновесия своим язвительным тоном.

— Не преувеличивай, — пробормотала я, избегая его взгляда. — Он просто вежливый официант.

— Вежливый? — Эдвард приподнял бровь, губы его тронула едва уловимая усмешка. — Он был раздражен, что ты пришла сюда со мной. Его беспокоило, кем я тебе прихожусь и удастся ли ему незаметно сунуть тебе свой номер.

Я цокнула и закатила глаза, но внутри зародилось странное чувство.

— Откуда ты знаешь, о чем он думал? — спросила я, уже зная ответ. Только зачем Эдварду раскрывать свои тайны?

— Белла, у этого парня всё написано на лице! — фыркнул он.

Я невольно взглянула на Эдварда, пытаясь прочитать его выражение, но его лицо оставалось невозмутимым. Только проницательные глаза выдавали едва уловимую игру эмоций.

— Ты всегда знаешь всё о всех, — тихо произнесла я, ощущая, как внутри зреют смешанные чувства раздражения и любопытства. Будет ли он и дальше косвенно намекать на свой талант или пойдет на попятную?

— Не всегда, — ответил он, слегка наклонив голову. — Просто я наблюдателен, как и ты.

В этот момент Брендон принёс заказ, нарушив атмосферу недосказанности. Разговаривая мы невольно склонились друг к другу, но, когда официант приблизился, резко отстранились. Он поставил тарелку передо мной и два кофе в центре стола.

— Если вам понадобится что-то ещё, я буду рядом! — сказал мне Брендон, прежде чем исчезнуть.

Каллен скрестил руки на груди, уставившись на стол, а в его украдкой брошенном взгляде читалась насмешка.

— Вот видишь, — ухмыльнулся он.

Не желая продолжать эту пустую беседу, я взяла вилку и начала есть; салат оказался на удивление вкусным.

— Почему ты ничего не заказал? — поинтересовалась я невинным тоном, скрывая сарказм.

— Я не голоден!

— Да неужели?

— У меня особая диета — приёмы пищи только в определённые часы.

Мне хотелось рассмеяться, но я сдержалась и сделала глоток кофе.

— Специальная диета, говоришь? — с игривым блеском в глазах спросила я. — Можешь рассказать подробнее?

Каллен бросил на меня быстрый взгляд, словно раздумывая, стоит ли раскрывать свои секреты.

— Могу лишь заметить, что мое питание куда более сбалансировано, чем твое! Ты всё время жуёшь одну траву, — произнёс он, его губы едва заметно дрогнули в улыбке. — Ты что, вегетарианка?

В ярости я вонзила вилку в кусочек курицы и, подняв его перед ним, произнесла:

— А это, по-твоему, еда вегетарианцев?

— Не знаю, но мясом это точно не назовёшь! — рассмеялся он, его смех прозвучал как легкий перелив колокольчика.

Во мне кипели эмоции: гнев и возмущение. Я молча ела салат, а Каллен крутил пальцами чашку с американо.

— Белла, я не хотел тебя обидеть! Но ты, правда, ешь очень мало, и тебе не помешало бы набрать пару фунтов. Уверен, это пошло бы тебе на пользу, — произнёс он спокойно, будто ничего не случилось.

— Какое ты вообще имеешь право говорить мне такое? — вырвалось у меня.

Он, с его идеальными данными, понятия не имел о лишнем весе. Я признавала, что у меня были небольшие проблемы с пищевым поведением. Я слишком строго контролировала калории, но обсуждать это с вампиром точно не собиралась.

— Ты хоть раз смотрел состав продуктов? Знаешь, сколько сахара в кока-коле и прочей дряни? И как избыточное потребление сахара и трансжиров влияет на здоровье?

Эдвард молчал. Он выглядел растерянным, и было видно, что он сам жалел о начатом разговоре.

— Поэтому не надо меня критиковать! — подытожила я.

— Прости. Ещё раз повторю, я не хотел тебя обидеть. Можешь просто забыть всё, что я сказал, но я должен был это сделать, понимаешь? Больше я об этом не заикнусь.

— Спасибо, — ответила я.

Я продолжила есть салат, стараясь не смотреть на Эдварда. В воздухе витало напряжение, и я чувствовала, как мои щёки всё ещё горят от гнева. Он сидел напротив, его янтарные глаза были прикованы к чашке, которую он всё ещё медленно вращал между пальцами. Мне хотелось сказать что-то ещё, но слова застревали в горле. Вместо этого я сосредоточилась на листьях салата, которые казались теперь безвкусными и сухими.

— Готова ехать домой? — осторожно поинтересовался Эдвард.

— Конечно!

Как по мановению волшебной палочки, к нашему столику подошел официант. Неужели он подслушивал?

— Чего-нибудь желаете? — обратился он ко мне, словно не замечая Эдварда.

— Будьте любезны, счет! — резковато прервал его Каллен. Парень замер с раскрытым ртом, словно застигнутый врасплох.

— Да, конечно, — вздрогнув, пробормотал он и через мгновение положил перед нами папку с чеком.

Эдвард бегло взглянул на счет и вернул его официанту вместе с заранее приготовленной купюрой, судя по всему, немалого достоинства.

— Сдачи не нужно, — с легкой улыбкой произнес он, вставая и протягивая мне руку.

Взгляд официанта метнулся от меня к Эдварду, но, пожелав нам приятного вечера, он удалился. На секунду мне даже стало жаль парня.

— Это я должна была заплатить, ты ведь даже кофе не пил! — сказала я, когда мы спускались в лифте.

Каллен сделал вид, что не расслышал. Всю дорогу до машины он продолжал держать мою ладонь.

Через минуту я устроилась на переднем сиденье «Астон Мартина», а Эдвард, захлопнув за мной дверцу, обошел машину и сел рядом. Он не спешил заводить мотор, а лишь вопросительно посмотрел на меня.

— Ты, наверное, считаешь меня придурком? — смущенно поинтересовался Каллен.

Глядя на его выражение лица, я не смогла сдержать смех. За этот день я пережила целую гамму эмоций — от дикого раздражения до неудержного веселья. Но, как ни странно, ни на мгновение не пожалела, что провела вечер в его компании.

— Ну… были моменты, когда я действительно так думала, — поддразнила я.

Мое веселье передалось ему, и он заметно расслабился.

— Хм… а что ты скажешь, если я приглашу тебя на весенние танцы?

Клянусь, если бы Эдвард мог покраснеть, он бы уже сидел, пылая, как спелый помидор.

— А я думала, по традиции девушки приглашают парней! — весело заметила я.

— Ну, мы немного изменим эту традицию! — парировал он.

— Решил улучшить свою репутацию? — приподняв бровь, спросила я.

— Ой, моей репутации уже ничего не поможет! Ну и каков будет твой положительный ответ?

— Как самонадеянно, мистер Каллен. Но раз ты настаиваешь, пусть будет так.

— Наконец-то! — радостно воскликнул он.

Мотор взревел, и мы помчались вперед. Ловко лавируя между машинами, «Астон Мартин» устремился на запад, к автостраде.

По возвращении домой я застала Чарли спящим перед мерцающим экраном телевизора. Услышав щелчок входной двери, отец встрепенулся и устремил на меня сонный взгляд.

— Что-то ты рано! — зевнул он, прикрыв рот кулаком.

Я посмотрела на часы над камином, показывавшие начало одиннадцатого, и усмехнулась, заметив, как отец потерялся во времени.

— Ну, как спектакль, Беллз?

— Все было великолепно, актеры сыграли просто блестяще.

— А как вел себя Эдвин?

— Пап, его зовут Эдвард, — поправила я со смехом. — Все прошло замечательно. После спектакля он пригласил меня в греческий ресторан. Мы болтали и любовались видами Сиэтла.

— Похоже, этот парень запал на тебя, дочка. Он мне, конечно, не особо приглянулся — уж больно манерный, но тачка у него что надо. Таких я в жизни не видел, разве что в кино.

— Пап, ты всегда судишь о людях по их машинам, — вздохнула я, снимая пиджак и вешая его на вешалку. — Эдвард — интересный, он много знает о театре, искусстве, да и вообще… он умный.

— Ну, если он такой умный, почему до сих пор не пригласил тебя на настоящее свидание? — подмигнул отец, явно пытаясь поддеть меня.

— Пап, мы только что вернулись из Сиэтла, это и было свидание, — ответила я, чувствуя, как тепло разливается по щекам. — И, кстати, он пригласил меня на весенний бал в следующую субботу.

— Весенний бал? — Чарли поднял брови, явно не впечатленный. — Ну, хоть не в кино. Хотя, знаешь, я бы предпочел, чтобы ты встречалась с кем-то попроще. Ну, с парнем, который разбирается в моторах, а не в этих твоих картинах и пьесах.

— Пап, — я села рядом с ним на диван, — ты же сам всегда говорил, что главное — чтобы человек был хороший.

— Ладно, Беллз, только смотри, чтобы он тебя не загружал своими высокими материями, — усмехнулся отец, потягиваясь. — Кстати, тебе кое-что привезли.

Отец указал на кресло, где лежал белый чехол на молнии.

— Забегала какая-то маленькая шустрая девчушка, с таким вихрем на голове, — Чарли жестом изобразил прическу пикси. — Я заглянул, внутри платье.

Я замерла в недоумении. Под описание отца подходила только Элис Каллен. Но зачем ей привозить мне платье?

— Девушка была брюнеткой? — уточнила я.

— Да, точно! Твоя новая подруга?

— Не совсем. Это сестра Эдварда, Элис.

— Я правильно сделал, что взял это? — спросил Чарли, обеспокоенный моей реакцией.

— Да, пап, всё отлично! Я разберусь с Элис в школе.

— Ну, хорошо. А теперь давай спать, а то завтра рано вставать.

Я кивнула, выключила телевизор и направилась к лестнице, чувствуя, как усталость накрывает меня с головой.

В моей комнате по-прежнему царил хаос, устроенный Кэти. Я решила навести порядок, но лишь после того, как приму душ. Прохладные струи воды смыли дневную усталость, словно растворяя её в небытии. Облачившись в мягкую розовую пижаму, я вернулась в спальню, ощущая себя бодрой.

Первым делом мой взгляд упал на платье, принесённое Элис. В чехле лежало тёмно-синее шелковое платье на бретелях, изящно ниспадающее до середины икры. Имя, вышитое на этикетке, было мне незнакомо. Однако, судя по изысканности ткани и безупречности кроя, вещь явно стоила немалых денег. Я бережно повесила его на дверцу шкафа, а затем принялась развешивать одежду, беспорядочно разбросанную по кровати.

Меня не покидал вопрос: что побудило Элис принести мне это платье? Неужели она увидела приглашение Эдварда? И тут я вспомнила, что изначально собиралась поехать с Кэти в Такому, чтобы выбрать наряд на весенние танцы. Сегодня днём подруга захотела надеть моё золотистое платье, а значит, поездка в Такому отменялась, и я оставалась без наряда. Мне стало невероятно интересно, как же работает дар Элис…

В понедельник я решила наконец заговорить с ней: вернуть деньги за вещь и выразить благодарность за помощь. Мне нестерпимо хотелось узнать, какие слова она подберет для оправдания своего поступка.

Когда уборка была завершена, а кровать застелена свежим, благоухающим бельем, я взяла телефон и увидела сообщение от Каллена: «Прости за Элис!».

* * *

В субботу мне хотелось поспать подольше, но яркий свет, струящийся в окно, нарушил мой покой. Честно говоря, я с трудом верила, что в Форксе может несколько дней подряд царить такая благодатная погода. Я подняла жалюзи и распахнула окно. Горизонт был окутан облаками, но между ними сияла чистая лазурь неба.

Завтракала я, как обычно, в одиночестве — Чарли уже уехал на рыбалку. Казалось, он чувствовал себя виноватым из-за того, что я проводила большую часть времени одна. Однако его привычки укоренились слишком глубоко, чтобы что-то менять теперь.

Я надела спортивные лосины и топ, обула треккинговые ботинки, купленные специально для путешествий, и подготовила кислотно-желтый анорак, зная, что на пляже будет ветрено. Наполнив маленький термос ароматным кофе, я достала из холодильника сэндвичи с овощами и тунцом и аккуратно положила их в рюкзак. Схватив телефон и ключи от машины, я вышла из дома, готовая к этому дню.

На улице было прохладно, и я поспешила забраться в Хонду. Солнце уже поднялось достаточно высоко, но его лучи еще не успели прогреть землю. Включив радио и надев солнцезащитные очки, лежавшие в бардачке, я отправилась к дому Кэти.

В столь нетипичную для Форкса погоду улицы были необычайно оживлены. Мистер Вебер, убирая прошлогодние листья с газона, заметил меня и дружелюбно помахал рукой. А пожилая пара, проживающая через три дома от нас, с усердием высаживала цветы на клумбе. Казалось, будто жители города пробудились от долгой спячки.

Я медленно вела машину по тихим улочкам Форкса, наслаждаясь редким солнечным днем. Лучи света, словно золотые нити, пробивались сквозь густую листву деревьев, оставляя на асфальте причудливые узоры, будто нарисованные рукой художника. Я уже приближалась к дому подруги, который виднелся вдали. Это был типичный американский коттедж: аккуратный, с белоснежными стенами и темно-зеленой черепичной крышей, будто впитавшей в себя цвет окружающего леса. У входа висел флаг США, слегка колышущийся от ветра. На крыльце стояли два ротанговых кресла, а рядом с ними — горшки с яркими цветами, которые добавляли уюта общей картине.

Я припарковалась у обочины, выключила двигатель и замерла, взглянув на дом. Губы сами собой расплылись в улыбке, вызванной воспоминаниями о том, как часто мы с подругой проводили здесь вечера, смеясь и обсуждая всё на свете. Я высунулась в окно, ощущая, как ласковое солнечное тепло согревает кожу.

Спустя минуту из дома вышла Кэти. Девушка явно пребывала в дурном расположении духа, о чем свидетельствовал нахмуренный взгляд и отсутствие макияжа. Она надела на голову капюшон серого худи и направилась к моей машине, сжимая под мышкой пачку маршмеллоу и банку чипсов.

Кэти села в машину, хмуро уставившись в окно. Она швырнула продукты на заднее сиденье и резко выключила магнитолу.

— Я не лечу в Майами! — вырвалось у неё, и она скрестила руки на груди.

— Что случилось? — робко спросила я.

Чужие эмоции всегда пугали меня, будь то слёзы или безудержная радость. Я не знала, как себя вести, что сказать. В такие моменты я чувствовала себя так, будто ступаю по минному полю.

— Они просто не понимают, — начала она, с трудом подбирая слова. — Бабушка вечно лезет не в своё дело. Я уже всё спланировала, даже платье купила для пляжной вечеринки. А теперь что? Сиди дома, учись, готовься к экзаменам. Как будто я не могу сама решать, что мне делать!

Я завела мотор и тронулась с места. Ребята, наверное, уже ждали нас.

Новость о том, что подруга не составит мне компанию на весенних каникулах, огорчила меня. Но сейчас Кэти нуждалась в моей поддержке.

— Должно быть, они просто переживают за твоё будущее. Но ты имеешь право злиться…

— Конечно, имею! Я в ярости! — выкрикнула она. — Родители твердят, что я ещё маленькая и ни в чём не разбираюсь. Но я всё прекрасно понимаю, Беллз. Представь, Джеки договорилась с каким-то фондом, чтобы летом я у них волонтёрила! Бесплатно бегать на побегушках… Предки утверждают, мол, я не думаю о будущем, и мне нужно создать портфолио для поступления в колледж! Да к черту этот колледж! — воскликнула девушка.

Я посмотрела на рассерженную Кэти и заметила, как её ярость перемешивается с отчаянием. Её губы дрожали от возмущения, а глаза сверкали так, будто от слёз и гнева возгорался внутренний пожар. Она всегда была такой — страстной и эмоциональной, не терпящей несправедливости. Я понимала, как ей сложно принять такое давление со стороны родителей, но и они, вероятно, таким образом проявляли заботу.

— Знаешь, может, это и в самом деле не так плохо, — осторожно начала я, пытаясь не обидеть ее. — Волонтёрство может стать полезным опытом. Возможно, ты найдёшь что-то интересное для себя, что-то, о чём даже не думала. А потом ты можешь использовать это как аргумент в своём портфолио, если всё-таки решишь поступать в колледж.

Кэти нахмурилась, как это всегда бывало, когда она что-то обдумывала. Я надеялась, что её дух бунтаря найдет светлую сторону в этой ситуации. Переваривая мои слова, она ненадолго замолкла, погрузившись в мысли. Наше с ней общение всегда было честным и открытым; возможно, именно это позволяло ей слушать меня, даже когда мы не соглашались друг с другом.

— Может быть, ты права… — наконец призналась она, вздохнув. — Но всё равно это так несправедливо. Почему всё, что я хочу, оказывается плохим для моих "перспектив"? — Кэти изобразила кавычки пальцами, выпуская пар. Но я почувствовала, что её гнев немного утих.

— Всё будет хорошо! Впереди ещё целый год. Ты успеешь подтянуть средний балл, определишься со специальностью и колледжем. Может, станешь биологом и будешь изучать популяцию пингвинов где-нибудь в Кейптауне, — засмеялась я, ободряюще поглаживая подругу по плечу.

— Ты как скажешь! — на её лице наконец появилась улыбка. — Знаешь, иногда я тебе завидую. Рене всегда доверяет тебе и никогда не критикует. Они с Чарли дают тебе полную свободу.

— Да, — кивнула я. — С родителями мне действительно повезло. Но это не значит, что у тебя всё плохо, — мягко добавила я, стараясь не задеть её чувств. — Твои родители просто переживают за тебя. Они хотят, чтобы ты была счастлива, но, возможно, их способы не всегда понятны.

— Может быть, — вздохнула Кэти, глядя в окно. — Но иногда мне кажется, что они просто хотят, чтобы я стала их идеальной версией. А я… я даже не знаю, чего хочу сама.

— Это нормально, — улыбнулась я. — Никто не обязан знать всё в семнадцать лет. Главное — пробовать, ошибаться и искать то, что действительно делает тебя счастливой. А родители… они просто боятся, что ты наделаешь ошибок, которые потом будет сложно исправить.

— Ты права, — Кэти повернулась ко мне, и в её глазах появился проблеск надежды. — Может, я просто слишком сильно на все реагирую. Спасибо, что выслушала. Иногда мне кажется, что ты единственный человек, который действительно меня понимает.

— Всегда пожалуйста, — ответила я, чувствуя, как в груди теплеет. — Мы же подруги, чтобы поддерживать друг друга, правда? И знаешь что? Давай сегодня вечером устроим что-то веселое. Например, посмотрим тот сериал, о котором ты всё время говоришь, или просто поболтаем до утра. Иногда нужно просто отвлечься.

— Звучит идеально, — улыбнулась Кэти, и её голос наконец зазвучал весело. — Ты точно знаешь, как поднять настроение.

Магазин «Олимпийская экипировка Ньютонов» располагался к северу от города. Год назад я приобрела там треккинговые ботинки. На стоянке я заметила «Шевроле» Майка и «Ниссан» Тайлера. Эрик тоже был здесь — в компании двух парней из класса, которых звали Бен и Алекс. Подошла Джесс вместе с Анжелой и Лорен, а с ними еще три девушки.

— Неужели вы приехали! — радостно воскликнул Майк.

В этот момент Тайлер подошел к Кэти и попытался поцеловать ее. К моему удивлению, подруга отвернулась и скривилась, выражая явное недовольство. Видимо, в их отношениях наметился разлад, о котором я не знала. Одна из подружек Лорен бросила на нас многозначительный взгляд и что-то шепнула блондинке. Та встряхнула своей серебряной гривой, а из васильковых глаз полилось холодное презрение. Жалкое зрелище…

— Значит, ждем только Ли и Саманту… Белла, ты сможешь взять в свою Хонду Анжелу и Бена?

— Конечно, — сразу ответила я. — Без проблем.

От Форкса до Ла-Пуш всего пятнадцать миль по дороге, извивающейся среди лесов вдоль неторопливой реки. Мы опустили окна, наслаждаясь теплыми лучами солнца. Кэти оживленно болтала с Анжи и Беном, и, казалось, ее настроение заметно улучшилось.

Навещая Чарли, я часто бывала в Ла-Пуш, поэтому хорошо знала длинную, изогнутую, как полумесяц, косу Первого пляжа. Вид был поистине завораживающим: темные, даже под ярким солнцем, волны с белыми гребнями накатывали на каменистый берег. Седоватые воды бухты были усеяны скалистыми островками, увенчанными высокими елями. Песка на пляже почти не было, лишь узкая полоска у самой воды, а дальше — камни, которые издалека казались однотонно серыми, но вблизи поражали богатством оттенков: терракотовые, бирюзовые, лавандовые, кобальтовые и тускло-золотые. На берегу лежали огромные деревья, выброшенные волнами, их стволы были выбелены морской солью.

Свежий ветер нес сильный запах йода. Над волнами кружили пеликаны, а высоко в небе парил одинокий орел. Тучи сгущались, темнея и угрожая испортить погоду и наше настроение, но на нежно-голубом клочке неба храбро светило солнце, зажигая в сердцах надежду.

Мы вышли из машины и направились к кострищу, сложенному из сосновых стволов. Видимо, местные жители любили собираться здесь на пикники. Ребята, приехавшие первыми, уже набрали сухих веток и уложили их конусом поверх старых углей.

Мы расположились вокруг костра, разложив пледы и корзины с едой. Анжела достала термос с горячим шоколадом, а Бен начал раздавать бутерброды. Лорен, все еще с холодным выражением лица, села чуть поодаль, но ее серебряные волосы, развевающиеся на ветру, привлекали внимание. Джесс, напротив, казалась расслабленной и улыбалась, рассказывая что-то Тайлеру, который, судя по всему, испытывал вину перед Кэти.

Я тихо сидела, наблюдая, как потрескивает сине-зеленое пламя, искры устремлялись ввысь, исчезая в небе.

После полутора часов беседы, парни собрались исследовать местные заводи. В детстве я обожала безмятежные прогулки по мелководью и каждый визит к Чарли с нетерпением ждала поездки на пляж.

Лорен заявила, что прогулки по лесу её не привлекают. Кэти, закатив глаза, шепнула мне с усмешкой: «Она надела каблуки на пляж! Как можно было додуматься до такого, идиотка!». Анжела и еще несколько девочек решили остаться с ней у костра. Охранять их поручили Тайлеру и Эрику, а Кэти, резво поднявшись, потянула меня за собой. Тайлер посмотрел на подругу словно брошенный щенок, но остался на своем месте.

Путь до заводей оказался недолгим, однако, стоило солнцу скрыться за высокими деревьями, как у меня появилось легкое беспокойство. Размытое изумрудное сияние удивительно не гармонировало со смехом и пошлыми шутками моих спутников. Мы шли осторожно, перешагивая через корявые корни. Вскоре лес открыл перед нами свои границы, и мы вновь увидели каменистый пляж. На отливе ручейки устремлялись к морю, в низинах образовались небольшие заливы, кипящие жизнью.

— Что произошло у тебя с Тайлером? — спросила я у Кэти, когда мы немного отстали от группы.

— Ничего особенного, Беллз, — отмахнулась она. — Ты слышала, как Лорен перемывала мне косточки со своими подружками? Это всё из-за Тайлера. Эта тупица вырядилась на пляж так, будто собралась в клуб. Пусть порадуется, что ей перепала крупица внимания Кроули.

Я внимательно слушала подругу, и пазл сложился в моей голове. До этого мне было непонятно, чем мы заслужили такую явную антипатию со стороны Лорен.

— Ты из-за этого на него обиделась?

— Нет, в этом плане я уверена в Тайлере на все сто. Просто он слишком зациклился на баскетболе. На их последние игры приезжали спортивные скауты из колледжа Олимпийского полуострова и UW Такомы, но ему не поступило предложений. А Тайлер очень рассчитывает на стипендию. Я понимаю, что это важно, но мне уже надоело слушать одно и то же. Мне хватает и родителей!

— Понимаю, — кивнула я, стараясь подобрать правильные слова. — Но, может, он просто не знает, как с этим справиться? Ты же сама говорила, что для него это всё очень важно.

— Да, важно, но это не повод превращать наше общение в бесконечный монолог о тренировках и шансах на стипендию, — вздохнула Кэти, поправляя прядь волос, которую ветер с пляжа растрепал. — Иногда мне кажется, что он даже не замечает, что я рядом. Как будто я просто фон для его мыслей о баскетболе.

— А ты пробовала поговорить с ним об этом? — осторожно спросила я, понимая, что Кэти и так уже на грани.

— Пробовала, — она пожала плечами. — Но он либо отшучивается, либо начинает оправдываться. Говорит, что это временно, что как только всё наладится, он станет прежним. Но я не уверена, что хочу ждать, пока он решит свои проблемы. Может, это звучит эгоистично, но мне тоже нужно внимание, понимаешь?

Я обняла подругу, и мы продолжили путь в молчании, пока не догнали остальных. Они веселились, перепрыгивая со скалы на скалу, их смех, словно серебряный звон, разносился эхом, наполняя воздух радостью и легкостью. Я присела на крупный, прочный камень у самой большой заводи и погрузилась в созерцание. Голубоватая вода таила в себе целый мир: невидимое течение колыхалo блестящие, полупрозрачные анемоны, по каменистому дну ползали крабы, у берега лепились морские звёзды, а среди ярко-зелёных водорослей сновал маленький чёрный угорь с белой полоской на спине… Этот естественный аквариум захватил меня, и я пожалела, что не взяла с собой фотоаппарат. Я могла бы запечатлеть эту красоту, а затем показать Эдварду. Мысль эта возникла так неожиданно, что я удивилась, насколько привыкла к общению с Калленом.

Вернувшись на Первый пляж, мы обнаружили гостей. Судя по блестящим чёрным волосам и бронзовой коже, это были подростки из резервации. Лорен с подругами уже начали раздавать еду, на которую парни набросились с такой жадностью, будто не ели целую неделю. Тем временем Эрик представил гостям всех, кто сидел у костра. Мы с Кэти подошли последними, и когда Эрик назвал наши имена, один из индейцев посмотрел на меня с интересом. Я тут же узнала его — это был Джейкоб Блэк, сын лучшего друга моего отца. Я махнула ему рукой и улыбнулась. Лорен тут же бросила на меня недовольный взгляд. Я достала из рюкзака сэндвичи и кофе, а старший из гостей представил себя и своих семерых спутников. Я запомнила только, что одну из девушек зовут Джессика, а самого младшего из парней — Сет. Ему на вид было лет тринадцать, и он не сводил глаз с Кэти. Было заметно, что она ему понравилась.

Я размышляла о причудливой игре времени в Форксе. Порой оно мчится стремительно, стирая события в размытое пятно воспоминаний, а порой замирает, позволяя каждому слову, каждому жесту отпечататься в памяти с кристальной четкостью. Причина этой странности была очевидна, и от этого становилось тревожно.

К полудню небо окончательно затянулось облаками. Волны потемнели, а от деревьев потянулись длинные, зловещие тени. Закончив с едой, компания разделилась. Одни спустились к воде, ловко перепрыгивая через острые скалы, другие отправились к заводям. Майк, разумеется, в компании Джессики, ушел в магазин в резервации. Кто-то из индейцев последовал за ними, кто-то — к заводям. Почти все разошлись, и лишь мы с Кэти остались у костра. Неподалеку Лорен и Тайлер слушали музыку с тремя парнями из резервации, включая самого младшего и Джейкоба. Лорен бросила многозначительный взгляд в сторону Кэти, но та сделала вид, что не заметила. Напряжение между ними витало в воздухе, но я решила не вмешиваться. У Кэти и так хватало забот, а Лорен, казалось, только и ждала повода для новых сплетен.

Кэти подошла к Тайлеру, и ее место тут же занял Джейкоб. Ему было лет четырнадцать-пятнадцать. С черными блестящими волосами, гладкой красноватой кожей, миндалевидными глазами и высокими скулами он обещал со временем стать невероятно красивым.

— Ты ведь Белла? Я Джейкоб Блэк, — протянул он руку.

— Да, я помню, ты сын Билли! — ответила я, пожимая ее.

Чарли и Билли часто рыбачили вместе, оставляя нас играть. Мы были слишком разные, чтобы стать друзьями, а с десяти лет я оставалась с семьей Кэти.

— А твои сестры здесь? — спросила я, вглядываясь в спины удаляющихся девушек. Интересно, узнаю ли я старых знакомых?

— Нет, — покачал головой Джейкоб. — Рейчел поступила в университет Вашингтона, а Ребекка вышла замуж за серфера и теперь живет на Гавайях.

— Замуж? Ничего себе! — воскликнула я. Сестры были всего на год старше.

— Это твой аппарат? — кивнул он в сторону Хонды.

— Да, моя! — с гордостью ответила я.

— И как тебе?

— Полный привод, сто пятьдесят лошадиных сил.

— Неплохо! Случайно не знаешь, где достать блок цилиндров для «фольксвагена» сборки 1986 года? — шутливо спросил он приятным низким голосом. — Я собираю машины в свободное время.

— Случайно не знаю! — засмеялась я. — Если узнаю, обязательно сообщу.

У меня был один знакомый, который мог разбираться в цилиндрах! И я собиралась написать ему, как окажусь дома. Джейкоб был очень приятным парнем и ему хотелось помочь.

Он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Блэк разглядывал меня с явным интересом, и, кажется, это заметила не только я.

— Ты знаешь Беллу, Джейкоб? — язвительно спросила Лорен.

— Можно сказать, мы знакомы с рождения, — ответил он, ослепительно улыбаясь.

— Как мило, — процедила Лорен, и ее светлые глаза презрительно сузились. — Белла, мы с девочками как раз жалели, что Каллены сегодня с нами не поехали. Почему их никто не пригласил? — На ее лице отразилось притворное удивление.

— Ты имеешь в виду семью доктора Карлайла Каллена? — вмешался старший парень, к неудовольствию Лорен.

Его скорее можно было назвать мужчиной, чем юношей, да и голос звучал по-взрослому. Парня звали Сэм, и от него исходила странная энергетика. Я сфокусировала на нем внимание и почувствовала сильные всполохи агрессии. Это удивило меня — я никогда раньше не сталкивалась с подобным.

— Да, ты их знаешь? — снисходительно спросила Лорен.

— Калленов здесь не бывает, — отрезал он, игнорируя ее вопрос.

Лорен выглядела разочарованной, а я разозлилась. В этот момент я полностью согласилась со всеми эпитетами, которыми Кэти наградила блондинку. Слава богу, ребята не придали значения словам Сэма. Я посмотрела на Кэти и увидела негодование на ее лице.

— Ребята, а хотите прогуляться по пляжу? — выпалила она, обращаясь ко мне и Джейкобу.

Сет мгновенно оживился и подошел к бревну, на котором мы сидели.

— Я с вами! — твердо сказал он, улыбнувшись удивленной Кэти.

Пока мы шли по разноцветным камням к устью лесной реки, облака сгустились в темные тучи, а температура резко упала.

Мы шли по пляжу, оставляя за собой следы на влажном песке. Ветер с океана становился всё сильнее, неся с собой лёгкую морось, но это не могло испортить настроение нашей компании. Сет изо всех сил старался вызвать улыбку на лице Кэти. Он шутил, подбрасывал камешки в воду и даже попытался изобразить серфера, что вызвало смех у всех.

— Ну, Кэти, — с улыбкой сказал Джейкоб, — ты видишь, как он старается? Может, дашь ему шанс?

Я присоединилась к шутке, подмигнув Кэти:

— Давай, не будь строгой. Он же явно в тебя влюблён.

Кэти покраснела, но не смогла сдержать улыбку.

— Я подумаю, — сказала она, глядя на Сета, который смотрел на неё с надеждой. — Но только если он перестанет шутить про серфинг.

Сет рассмеялся и подошёл ближе, его глаза светились искренностью.

— Я могу быть твоим личным комиком. Гарантирую, скучно не будет.

Кэти задумалась на секунду.

— Ладно, Сет, — сказала она, — но только если обещаешь, что твои шутки станут лучше.

Сет широко улыбнулся, явно довольный её ответом.

— Договорились, — сказал он, поднимая руку, будто давая клятву. — Я даже начну тренироваться прямо сейчас.

Мы продолжили идти по пляжу, смеясь и болтая. Ветер стал ещё сильнее, и волны начали биться о берег с громким рокотом. Кэти, казалось, расслабилась, её улыбка стала шире, а взгляд — теплее. Она время от времени бросала взгляды на Сета, который, как будто почувствовав это, старался ещё больше.

— Эй, а давайте устроим конкурс на лучшую шутку! — предложил Джейкоб, подбирая с песка гладкий камень и бросая его в воду. — Победитель получает право выбрать, куда мы пойдём ужинать.

— Я за! — сразу же откликнулся Сет, подмигнув Кэти. — Но только если судьёй будет она.

Кэти засмеялась, качая головой.

— Ну уж нет, я не хочу отвечать за ваш ужин. Мы с Беллой всё равно не составим вам компанию.

— Почему это? — спросил Сет, явно расстроившись.

— Простите, парни, но мы не встречаемся с малолетками!

— Ну, мы же можем общаться как друзья? — тут же нашёлся Сет. — Обычные дружеские посиделки!

Кэти засмеялась ещё громче, её смех смешался с шумом волн, и на мгновение казалось, что весь пляж наполнился её радостью.

— Ну, если только как друзья, — наконец согласилась она, подмигнув мне. Я стояла чуть поодаль, улыбаясь этой сцене. — Но только если шутки будут действительно смешными. Никаких глупостей!

Джейкоб, не теряя времени, тут же начал:

— Хорошо, тогда слушайте! Почему рыба никогда не играет в карты? Потому что боится попасть на крючок!

Сет фыркнул, но Кэти лишь покачала головой, скрестив руки на груди.

— Ну, это слабовато, — сказала она, стараясь сохранить серьёзное выражение лица, но уголки её губ предательски дрожали. — Давай, Сет, твоя очередь.

Сет задумался на мгновение, затем, с хитрым блеском в глазах, произнёс:

— Хорошо, вот мой вариант. Почему моряки никогда не теряются? Потому что у них всегда есть компас… и компас указывает на Кэти!

Кэти закатила глаза, но её щёки слегка порозовели.

— Ну, это уже лучше, — признала она, стараясь не смотреть на Сета. — Но всё равно не идеально.

Я молча наблюдала за происходящим, но вдруг вмешалась:

— А вот мой вариант. Почему Джейкоб никогда не выигрывает в конкурсах шуток? Потому что его шутки всегда на дне!

Все рассмеялись, включая Джейкоба, который, несмотря на поражение, поднял руки в знак капитуляции.

Зашуршала галька, и, словно по единому порыву, мы обернулись и увидели Тайлера, стремительно приближающегося к нам.

— Вот вы где! — с облегчением воскликнул Кроули, энергично махая рукой.

— Это твой парень? — спросил Джейкоб.

— Не мой, а Кэти! — шепнула я, подмигнув с хитрой улыбкой.

— Оу… — он с сочувствием взглянул на Сета.

Тайлер был уже рядом. Его карие глаза, словно раскаленные угли, окинули Джейкоба и Сета оценивающим, почти яростным взглядом.

— Где ты была? — сурово спросил он Кэти, хотя ответ был очевиден.

— Гуляла, — дерзко ухмыльнулась она. — Оказывается, в резервации живут классные парни, и шутки у них интересные!

Мы с Джейком переглянулись и не смогли сдержать смеха. Кроули был настоящим Отелло. Только Сету, кажется, было не до веселья — он явно расстроился, узнав, что у Кэти есть парень.

— Ребята уже собираются. Начинается дождь, — чуть спокойнее произнес Кроули, видимо поняв, что лучше не выводить Кэти на эмоции.

— Рад был повидаться, — сказал Джейкоб.

— Взаимно, — ответила я. — Я спрошу у одного знакомого насчет блока цилиндров. Возможно, он знает, где его можно достать.

— Здорово! — ухмыльнулся Блэк.

Натянув капюшон, я направилась к машине, осторожно переступая через корни деревьев. Уже падали первые капли дождя, оставляя темные крапинки на скалах. Когда мы добрались до Хонды, Анжела и Бен ждали нас, переминаясь с ноги на ногу. Я села за руль и завела двигатель. Кэти заняла место пассажира, и смотрела в окно на разбушевавшуюся непогоду, словно завороженная ее дикой красотой.

Я включила дворники, и они начали ритмично сметать воду с лобового стекла. Дорога была скользкой, но я старалась сосредоточиться на вождении, чтобы не думать о том, что происходит между Кэти и Тайлером.

Посреди ночи меня разбудила трель мобильного телефона. Едва приоткрыв глаза, я взглянула на дисплей и увидела имя — миссис Фостер.

— Алло, — прошептала я, сонная и сбитая с толку.

— Белла, ты девственница? — без предисловий спросила она, словно это был самый обыденный вопрос, вроде «Как дела?» или «Что на ужин?».

Я сонно кивнула, но тут же широко распахнула глаза, когда до моего затуманенного сознания дошла суть произнесённого.

— Что? — выдохнула я, потирая заспанные глаза, на всякий случай — вдруг это странный сон, который вот-вот растает, как утренний туман?

— Я спрашиваю, ты девственница?

— Э-э, да…

Теперь я окончательно проснулась и с беспокойством оглядела комнату, словно кто-то мог услышать этот бредовый обмен репликами. Но беспокоиться было не о чем — в доме находилась только я. Папа был на дежурстве.

— Хорошо, — сказала миссис Фостер, и её голос звучал так, будто она только что получила важную информацию для какого-то секретного плана. — Слушай внимательно, Белла. Я заеду за тобой через двадцать минут. О Чарли не беспокойся, я возьму его на себя. Оденься во что-нибудь… нейтральное. И возьми с собой что-нибудь перекусить.

— Погодите, что? — я села на кровати, сжимая телефон в руке. — Зачем? Что происходит?

— Всё объясню позже, — её тон был твёрдым, но в нём сквозила какая-то странная тревога. — Просто будь готова.

Я хотела спросить ещё что-то, но в трубке раздались короткие гудки. Миссис Фостер уже положила трубку. Я опустила телефон на одеяло и уставилась в темноту, пытаясь осмыслить этот странный разговор. Сердце билось, как загнанное, а в голове крутились десятки вопросов. Что за план она придумала? Почему ей важно, девственница я или нет? Неужели она намеревается провести какой-то ритуал с моим участием? В голове тут же всплыли образы жертвоприношений и прочей чертовщины.

Нехотя я поднялась с кровати и побрела к шкафу.

До чего я докатилась? Если бы месяц назад мне сказали, что я поеду посреди ночи в неизвестном направлении с пожилой, мягко говоря, странной женщиной, я бы рассмеялась в лицо. А теперь? Теперь я одеваюсь, чтобы отправиться куда-то с миссис Фостер.

Я надела спортивный костюм, обула ботинки и достала из чулана старую дежурную парку — ночи стояли холодные. Спустя несколько минут я увидела свет фар и вышла на улицу.

Вокруг властвовала ночь, прохладная и безмолвная. Темные, похожие на насекомых, силуэты высоких деревьев отчетливо вырисовывались на фоне неба. За ними царила полная луна, а редкие звезды искрились, как драгоценности. Это было невероятной редкостью для Форкса, ведь обычно небо пряталось за дождевыми тучами. Я обвила себя руками, касаясь грубой ткани куртки кончиками пальцев.

Миссис Фостер остановилась возле моей «Хонды», но не глушила свой старенький «Форд». Она оглядела меня с ног до головы и сдвинула очки в тонкой металлической оправе на переносицу.

— Белла, садись в машину! — приказала она, выйдя из автомобиля. — Твой отец спит?

— Он на работе!

— О! Так даже лучше!

— Я никуда не поеду, пока вы мне всё не объясните!

— Некогда объяснять. Нам надо ехать.

Она схватила меня за руку, но я уперлась и осталась стоять на месте.

— Мэм, сейчас час ночи! Утром мне в школу!

— Ничего с тобой не случится, — пробормотала она, открывая дверь автомобиля.

Миссис Фостер села на водительское сиденье и захлопнула за собой дверь. Я стояла, замерев на месте, наблюдая, как она нетерпеливо постукивает пальцами по рулю. Несколько секунд колебания — и здравый смысл капитулировал. Сжав зубы, я забралась в автомобиль и пристегнула ремень.

По мере того как мы удалялись от дома, напряжение в салоне росло. Я пыталась разглядеть хотя бы намек на цель нашего путешествия, но за окном мелькали лишь темные силуэты деревьев и редкие фонари, освещающие пустую дорогу. Миссис Фостер сосредоточенно смотрела вперед, её губы беспрестанно шевелились, как будто она что-то повторяла про себя.

— Куда мы едем? — снова спросила я, выдержав паузу. — Что вообще происходит?

— Мне нужно, чтобы ты применила одно заклинание.

Я замерла, пытаясь понять смысл ее слов.

— Почему вы выбрали меня? — Мы неслись по трассе в сторону индейской резервации. Машин на дороге было немного, лишь изредка встречались встречные, мелькающие фарами. — Вы же в тысячу раз сильнее меня. Я не владею и малой частью того, что подвластно вам.

— Сила — это одно, — заметила женщина. — Однако существуют иные факторы и ограничения. Я не могу использовать это конкретное заклинание.

Я скрестила руки на груди и откинулась на спинку сиденья, сосредоточившись на практических аспектах, чтобы не поддаваться нарастающей тревоге.

— И до утра подождать нельзя?

— Нет, — серьезно ответила миссис Фо, — нельзя. Это вопрос жизни и смерти.

Ее слова подействовали, как холодный ветер, по спине побежали мурашки, и я замолчала. Мы проехали поворот на Ла-Пуш, и дальнейший путь оставался для меня загадкой. С каждым километром машина удалялась от цивилизации, и тьма сгущалась. Как только мы съехали со скоростной дороги, ни фонарей, ни домов не осталось в поле зрения. Деревья, выстроившиеся вдоль дороги темными силуэтами, напоминали застывших в прыжке диких зверей. «Тут никого нет, — подумала я. — И отец не знает, где я».

Вспомнив упоминание о невинности, я заерзала с тревогой. Неужели мне предстоит стать жертвой в каком-то нечестивом обряде? Почему я не взяла с собой телефон? Я могла бы позвонить Эдварду, и он наверняка нашел бы меня.

Погрузившись в мысли, я не сразу заметила, что скорость машины начала уменьшаться. Мы свернули на узкую тропу, и движения автомобиля стали более осторожными, словно водитель знал о каждом ухабе и корне. Впереди показался тусклый свет, и сгущающаяся тьма вокруг нас вдруг подарила обманчивое чувство, что этот свет — долгожданное спасение.

— Мы почти на месте, — прошептала миссис Фостер, как будто боялась вспугнуть ночной покой вокруг.

Ее голос звучал непривычно взволнованно, что только усиливало мою тревогу. Я хотела задать еще кучу вопросов, но понимание, что ответа не будет, заставило меня смириться с текущей ситуацией. Машина наконец остановилась, и я, не дождавшись приглашения, вышла, чтобы посмотреть, куда мы прибыли.

Передо мной открылся вид на поляну, окутанную густым туманом. На краю этой поляны стоял круг камней, посредине которого мерцало мягкое свечение. Что-то древнее и могучее ощущалось в этом месте, и я невольно сделала шаг назад. Миссис Фо тоже вышла из автомобиля, ее лицо было напряжено, как и мое. Я почувствовала, как во мне начинает разгораться огонь неизвестной силы, и, удивительно, это приносило не страх, а уверенность.

Миссис Фостер извлекла из багажника древнее зеркало, покрытое сеткой трещин. Она ступила в каменный круг и установила его в центре так, чтобы оно отражало серебристый свет.

— На этой лужайке часто собирается мой ковен, — произнесла она торжественно. — Ты должна ощутить магию, исходящую от земли.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Я хочу, чтобы мы совершили обряд для поиска другой ведьмы! Для этого ритуала одна из нас должна быть девственницей. Я произнесу заклинание, а чистота твоей энергии станет ключом, который откроет путь к ней.

Господи… во что я ввязалась сдуру?

Я взглянула в бездонное ночное небо, и дыхание перехватило от восторга. Вдали от городских огней звезды сияли с потрясающей яркостью. Я разглядела Млечный Путь и дюжину созвездий, обычно скрытых от невооруженного глаза.

— Позже насладимся созерцанием звезд, — резко бросила миссис Фо. — Нам нужно поторопиться, пока луна не ушла слишком далеко. Белла, подойди сюда и сядь напротив зеркала.

Я выполнила ее указания, уверенная, что в кустах слышала шаги крупного животного. Плюс один страх к моему списку.

— Итак, начнем. — Миссис Фостер загадочно посмотрела на меня, в ночном лесу её глаза сияли темным и зловещим блеском.

Я старалась не отводить взгляд от её лица, но мысли о шорохе в кустах не покидали меня. Миссис Фостер открыла старинную книгу, страницы которой громко шуршали. Я почувствовала, как холод пробирается по моей спине, и напряжение в воздухе усилилось.

— Этот ритуал требует полной сосредоточенности, — произнесла она шепотом. — Нам нужно пробудить силу ночи, и ты станешь инструментом в моих руках. Ведьма, которую мы ищем, укрылась от меня. А вот от тебя… о тебе она не в курсе.

Я посмотрела в зеркало, и мое отражение стало неузнаваемым — за моими плечами появились тени, словно возникшие прямо из земли.

— Теперь закрой глаза и сосредоточься, — произнесла женщина. — Позволь темноте раскрыть тебе свои тайны.

Я сжала руки в кулаки, пытаясь подавить нарастающее беспокойство. Миссис Фостер начала читать заклинание на латыни, слова которого звучали как древнее проклятье. Ее шёпот вызывал в воздухе странную вибрацию. Зеркало, перед которым я сидела, внезапно стало источником призрачного света, и в его глубине начал появляться легкий туман.

— Смотри, Белла, — тихо произнесла наставница, не отрывая взгляда от книги. — Нужно сосредоточиться…

Я напряжённо смотрела в зеркало, не в силах отвести взгляд от быстро мелькающих образов. Подавшись вперед, я смотрела на блестящую поверхность, стараясь очистить разум и позволить себе стать единым целым с этой тьмой и лунным светом. Энергия с гудением потекла сквозь меня куда скорее, чем я ожидала. Однако в зеркале ничего не изменилось. Образы мелькали и были размыты.

Энергия, теплая и бодрящая, быстро наполняла меня. Я закрыла глаза, погружаясь в это состояние, ощущая, будто плыву в лунном свете, способная оставаться в нем вечно.

— Ты что-нибудь видишь?

Голос миссис Фостер нарушил мой блаженный транс. Я послушно открыла глаза. В зеркале образы стали четче: здание в серебристо-сером тумане, сотканном из магии. Настроив волю, я устремилась через барьер, и вскоре туман рассеялся.

— Я вижу здание. Небоскреб. Какой-то элитный район.

— Ты можешь сказать, где находится этот дом? — Голос моей наставницы прозвучал издалека. — Оглядись вокруг.

Я попыталась расширить поле зрения. Потребовалось несколько секунд, и вдруг картинка ожила, как художественный фильм. Я словно взмыла в небо, наблюдая за землей парящей птицей. Небоскребы, сменялись промышленными и торговыми районами. Я двигалась вперед, и учреждения располагались все ближе друг к другу, между ними вились новые улицы. Наконец, передо мной возникла набережная и смотровая площадка «Спейс-Нидл».

— Это Сиэтл! Дом находится недалеко от центра.

Затем перед взором мелькнуло множество образов: светловолосая красотка, окруженная троицей в странной одежде. Девушка и два молодых мужчины казались пришельцами из далекого прошлого. Волосы девушки искрились огненным цветом, словно полыхающий закат, но было нечто объединяющее их — ярко-красные глаза и неестественно бледная кожа. Эти черты не могли не вызвать беспокойство; они означали лишь одно: спутники белокурой красавицы были вампирами.

Я неистово закричала, кто-то резко помахал передо мной рукой, и видение разбилось вдребезги. Я рухнула на влажную траву, чувствуя, как мир вращается, а желудок сворачивается в тугой узел.

— Что ты увидела, Белла? — спросила миссис Фо, крепко удерживая меня за плечи, чтобы не дать упасть вновь.

— Я… я видела их, — пролепетала я, пытаясь перевести дыхание. Вокруг меня продолжали кружиться образы, но теперь они были менее четкими. — Они были вместе. Она… она не могла быть одной из них.

— Белла, успокойся, — мягко, но настойчиво произнесла миссис Фостер. — Ты должна сосредоточиться и рассказать мне, что видела!

Я описала свои видения и внимательно посмотрела на наставницу. Она улыбнулась мне, но в её глазах блестела задумчивость.

— Заклятие помогло вам? Вы это хотели узнать? — спросила я.

Я никогда не видела миссис Фостер в таком состоянии. Её лицо не выдавало тревоги, нет; но в ее взгляде сквозило напряжение, совершенно чуждое той рассеянной даме, которую я знала. Она казалась не просто озабоченной — в ней читалась искра страха. Ее привычная убаюкивающая небрежность уступила место чему-то более глубокому, более интимному. Глядя на неё, я осознавала, что под привычной маской скрывается нечто более уязвимое, нечто, что напоминало о страхах, скрытых в каждом.

— То, что Анна вновь связалась с, как ты выразилась, красноглазыми, плохо, но не удивительно. Она делала это и ранее. Но то, что она остановилась так близко к нам, весьма тревожно. Ты не должна покидать пределы Форкса и старайся не снимать свой кулон.

Я кивнула и, попыталась встать, но споткнулась и снова упала. Миссис Фостер помогла мне подняться.

— Я говорила, чтобы ты взяла что-нибудь перекусить. Использование магии забирает много энергии. Поэтому нужно всегда иметь под рукой что-нибудь высокоуглеводное.

— Это вылетело у меня из головы, — тихо пробормотала я, опираясь на женщину.

Миссис Фостер проводила меня к своему «Форду» и бережно усадила на пассажирское сиденье. Открыв бардачок, она извлекла оттуда пачку печенья и миниатюрную бутылку с апельсиновым соком.

— Надеюсь, ты сможешь на время забыть о своей диете и съесть это. В противном случае, рискуешь упасть в голодный обморок! — с доброй улыбкой произнесла она, вкладывая еду мне в руки.

Я с жадностью поглотила печенье, запивая его соком. Когда питательные вещества проникли в мою кровь, придавая мне силы, я почувствовала себя немного лучше.

Миссис Фостер убрала в багажник старинное зеркало и свою книгу заклятий. Она заняла водительское место, но не спешила заводить машину. Вместо этого женщина достала из-под солнцезащитного козырька фотографию и протянула её мне. На снимке были запечатлены две очаровательные девушки, едва ли старше меня. Брюнетка с зелеными глазами напоминала мою подругу Кэти, а вторая была девушка из моего видения. Невероятной красоты блондинка с небесно-голубыми глазами. Я бросила взгляд на миссис Фостер, но не успела задать вопрос, как она заговорила первой.

— Да-да, Белла! Это я и моя подруга Анна во времена нашей учебы в Гарварде. Фото сделано в июне 1956 года.

— Но… Как такое возможно? — спросила я, устремив на наставницу широко распахнутые, полные изумления глаза.

— Ты имеешь в виду её молодость? — миссис Фостер взглянула на меня и, дождавшись моего кивка, продолжила: — Этого можно достичь с помощью магии. Тёмной магии, запретной и крайне опасной… В годы нашей дружбы я едва не стала одной из её жертв.

По спине пробежал ледяной холод, словно невидимая рука коснулась самой души. Слова «тёмная магия» прозвучали как зловещий набат, от которого кровь стыла в жилах. Но страшнее было осознание, что всего в двухстах милях от Форкса бродит ведьма, окружённая тремя вампирами, жаждущими человеческой крови.

— Я родом из Бостона и вступила в ковен совсем юной, едва окончив школу, — продолжила миссис Фостер, в ее голосе слышалась легкая ностальгия. — В нашей семье магия никогда не была тайной, и наш дом всегда был открыт для ведьм. Анна была одной из них. Именно я привела её в наш круг. Мы познакомились на первом курсе, и между нами очень быстро завязалась дружба. Однако, как выяснилось позже, у Анны были иные замыслы. Она сразу разглядела мой потенциал, но решила действовать осторожно. У меня было множество знакомых ведьм по всему штату, и я, не задумываясь, знакомила с ними Анну.

Миссис Фостер замолчала, её взгляд устремился вдаль, словно она вновь переживала те дни. Тяжелый вздох вырвался из её груди, и стало ясно, что каждое слово даётся ей с трудом, как будто она вытаскивала из глубин памяти осколки прошлого, острые и болезненные.

— Она внедрилась в доверие моего ковена, чтобы выбрать жертв. Долго я не понимала, что происходит… После нескольких трагических смертей молодых ведьм, чьи тела Анна превратила в мумии, тайна начала раскрываться. Она похищала силу и жизненную энергию, бесстыдно перемещаясь от одной ведьмы к другой. Когда она добралась до меня, в её глазах я увидела зловещее отражение неутолимой жажды власти. С каждой поглощённой жизнью её мощь возрастала, обретая новые формы и темные оттенки. В последний миг она встретила меня с улыбкой, полная уверенности в своем триумфе. Я обратилась к силе своего рода, призвав её мощь против той, что угрожала мне. Это была последняя партия, после которой Анна исчезла из Штатов. Я сумела отстоять свою жизнь, но сокрушить Анну оказалось мне не по силам. После этого случая я поклялась уничтожить её в нашу следующую встречу, — закончила миссис Фостер, её голос был полон решимости, но в то же время в нём звучала печаль.

Я ощутила, как мрак охватывает мою душу, заползая в самые потаённые уголки. Мысли о том, что я могу оказаться следующей жертвой, заставляли сердце биться быстрее. Я прижала руки к груди, словно пытаясь отвлечься от нарастающего страха. Мысли о вампирах и ведьмах кружили в голове, как тяжелые облака перед бурей.

— А что мне делать? — спросила я, и в голосе моем звучала паника. — Как я могу быть в безопасности, если она так близко и явно ищет новую жертву?

— Ты должна быть осторожна, — произнесла миссис Фостер, серьезно взглянув на меня. — Не доверяй никому, и ни при каких условиях не снимай турмалин с шеи. Обращай внимание на детали и слушай свою интуицию.

Я невольно дотронулась до подвески, ощущая, как страх сжимает сердце.

Миссис Фостер замерла, словно собирая мысли воедино. Я ощутила, как напряжение в воздухе сгущается, а звуки леса, обычно такие тихие, теперь казались оглушительными на фоне звенящей тишины.

— А как же Кэти? — спросила я.

Я думала о подруге, о том, что ей могло грозить. Мы были как сестры, и мысль о том, что эта древняя ведьма может коснуться её, наполняла меня ужасом.

— Кэти ещё не вступила в силу, так что беспокоиться не о чем. Но, разумеется, я приму все меры предосторожности! — уверенно заявила она, и в её голосе прозвучала твёрдость, которая немного успокоила моё сердце.

— А как вы поняли, что нужно провести ритуал именно сегодня? — спросила я, задумчиво склонив голову.

— После нашей битвы я чувствую Анну! На ментальном уровне, — ответила она, подтверждая мою страшную догадку. — Её тень продолжает преследовать меня в ночных кошмарах. Сегодняшняя ночь идеально подошла для проведения ритуала: полная луна и чистое небо. Но моя прежняя помощница больше не могла участвовать. Ты и сама понимаешь почему.

Я закатила глаза и отвернулась к окну. Обсуждать с ней свою личную жизнь я не собиралась. Никогда не понимала, почему девственность возводят в ранг святыни. Для меня секс не был чем-то особенным, а оставалась я девственницей лишь потому, что никто из знакомых парней не вызывал во мне желания. Да и, честно говоря, мой прошлый опыт убедил меня: парни-подростки редко стоят внимания.

— А кем были спутники Анны? — вспомнила я и, резко повернувшись, взглянула на миссис Фостер.

— Разве они никого тебе не напомнили? — усмехнулась она, прожигая меня своими зелеными глазами. — Например, парня, который периодически подвозит тебя? Разве ты не заметила сходства?

Я замолчала, не зная, что ответить. Разумеется, наставница была в курсе существования вампиров, но как объяснить свою осведомленность, я не знала.

— Сходство есть! — подтвердила я, кивая. — Но у Эдварда не красные глаза, как и у его родственников. Та троица выглядела слишком хищно, в отличие от Калленов.

— Ты права! — согласилась женщина. — Каллены хорошо контролируют себя и научились сдерживать свои порывы. Признаться, я даже никогда не слышала, чтобы они сотрудничали с кем-то из ведьм. Что очень странно… — задумчиво пробормотала она.

Она выдавала слишком много сведений, а я жаждала докопаться до сути, разобраться во всех деталях.

— Подождите, подождите, — остановила я её, подняв ладонь. — Что значит «сотрудничают с ведьмами»? И вы говорите так, будто знаете эту семью лично.

Миссис Фостер тяжело вздохнула, бросив на меня недовольный взгляд. Моё любопытство, видимо, раздражало её. Но я не собиралась отступать. Мне нужно было понять всё до конца.

— Лично я не знакома с Карлайлом Калленом, но ведьмы моего ковена есть в каждом штате, и мы делимся важной информацией. Семья, или клан, как вам угодно, Карлайла обычно оседает в одном месте на несколько лет, предпочитая северные штаты. Они утверждают, что смогли обуздать свою жажду и выдают себя за людей. И, надо признать, у них это неплохо получается, — сказала она, пожимая плечами.

— Клан? Жажда? То есть они… вампиры? — Я взглянула на неё с наигранным недоумением, в ожидании подтверждения. Она кивнула, словно передавала мне тайну.

— Да, вампиры, — произнесла миссис Фостер, её голос опустился до шепота, как будто она боялась, что кто-то может услышать. — По словам моих подруг, они питаются только кровью животных, избегая лишних смертей. Это позволяет им оставаться незамеченными; они создают иллюзию жизни среди людей, не вызывая подозрений.

— Это я заметила! Они действительно никому не бросаются в глаза, хотя я сразу уловила их отличия. Остальные, словно ослеплённые, стараются игнорировать все признаки.

— Всё потому, что ты ведьма, Белла! Разумеется, ты мгновенно распознаёшь их отличия, явные и скрытые. Их энергия совершенно иная, она значительно отличается от человеческой! — подтвердила женщина, её взгляд стал настойчивым, и в нём читался неоспоримый опыт и знание.

— Как вы узнали о Калленах? — поинтересовалась я. — Вы ведь не живёте в Форксе!

— Одна знакомая из Ла-Пуш предупредила. У Карлайла особые отношения с вождём племени квилетов, и перед переездом в Форкс он уведомил его. Квилеты собрали совет старейшин, после чего их знахарка сообщила мне. Добрая была женщина. Ты, возможно, знала её — бабушка Атеара?

Я отрицательно замотала головой, не имея ни малейшего представления о ней.

— Её не стало в прошлом году. Возраст, знаешь ли…

После поездки на пляж ночью мне приснился странный, почти мистический сон. Будто мы с Кэти бродили по берегу океана, сопровождаемые двумя огромными волками. Кэти играла с величественным серым зверем, ласково теребя его загривок, а он нежно облизывал её лицо, вызывая у неё звонкий смех. Я шла рядом, погружённая в свои мысли, а позади нас, словно страж, следовал рыжий волк, его взгляд был полон спокойной силы. Проснувшись, я вспомнила древние легенды о защитниках племени. Теперь, сопоставляя слова миссис Фостер об «особых отношениях» Карлайла и вождя квилетов с фразой Сэма «Калленов здесь не бывает», я убедилась в правдивости существования волков-защитников. Вероятно, Сэм был одним из них — уж слишком агрессивной была его энергетика при упоминании вампиров.

— Вы что-то говорили о сотрудничестве вампиров и ведьм? — спросила я, стараясь направить беседу в нужное русло. Миссис Фостер, как это часто бывает с пожилыми людьми, отвлеклась.

— О, да! Сотрудничество! — воскликнула она, оживляясь. — Оно объясняется нашими взаимодополняющими способностями и интересами. Ведьмы, владея магией и искусством зельеварения, могут создавать эликсиры, помогающие вампирам укрощать жажду крови или усиливать их природные способности. В свою очередь, вампиры предлагают ведьмам защиту и силу в обмен на магические услуги. Наше взаимодействие также продиктовано общими врагами — оборотнями и иными магическими существами, что требует объединения усилий.

— То есть вы хотите сказать, что вампиры и ведьмы могут объединить свои силы ради собственной безопасности? — переспросила я, ощущая, как в голове закручивается вихрь мыслей. Миссис Фостер кивнула, её лицо осветилось пониманием, словно она ждала подобного вопроса.

— Именно так, Белла. Я знаю как минимум один ковен в Италии. Они активно поддерживают подобные альянсы, чтобы противостоять угрозам и сохранять свои секреты.

Я погрузилась в раздумья. Отношения между магическими существами оказались более комплексными, чем я когда-либо предполагала. Но нечто в словах миссис Фостер внушало мне тревогу. Вдруг Эдвард понял мою ведьминскую сущность и стремился подружиться, чтобы заиметь союзника в будущем.

— Вы уверены, что Каллены никогда не сотрудничали с ведьмами? — спросила я, глядя в её проницательные зеленые глаза. Долгое молчание повисло в воздухе, она, казалось, взвешивала каждое слово.

— Никогда не слышала ничего подобного! — наконец произнесла миссис Фостер. — Они живут обособленно, избегая борьбы за власть и прочих магических распрей.

— По вашему мнению, ради чего Анна объединилась с тремя красноглазыми вампирами? И чем это грозит нам?

— Не знаю, Белла! От Анны можно ожидать чего угодно, но вряд ли она станет охотиться на тех, кто уже раскрыл свою силу и вступил в ковен. Скорее, она будет искать юные дарования без наставников. А её союз с вампирами — своего рода страховка. Она наследила на всех континентах и давно в бегах.

— А ведьма сможет одолеть вампира? — поинтересовалась я.

Миссис Фостер рассмеялась, будто перед ней сидел ребенок.

— Ох, Белла! Что ты подразумеваешь под словом «одолеть»? Убить?

Я кивнула, слегка обиженная её тоном.

— Ведьма может защититься и сохранить жизнь, но убить вампира… — она покачала головой. — Не уверена, справится ли с этим даже целый ковен. Вампиры, знаешь ли, хитры, быстры и сильны.

— Значит, Анна рассчитывает на защиту, если её планы потерпят крах? — спросила я, пытаясь понять её логику.

Миссис Фостер покачала головой, и на её лице появилась тень беспокойства.

— Анна всегда была дальновидной. Она понимает, что одиночество в этом мире — это ловушка. Союз с вампирами позволяет ей расширить свои возможности и ресурсы. К тому же, мы не знаем какими талантами обладают её спутники.

Она на мгновение задумалась, затем произнесла с решимостью:

— Завтра я поделюсь новостями со своим ковеном, и мы вместе решим, как поступить с Анной.

— А что делать с красноглазыми? — спросила я. — А вдруг они появятся в Форксе? Например, заглянут перекусить местными жителями?

— Эта территория принадлежит Калленам, — ответила она. — Согласно кодексу вампиров, они не имеют права охотиться на чужой земле, если не стремятся к неприятностям. В любом случае, вампиры — лишь малая часть того, что меня беспокоит, — отмахнулась она и завела двигатель.

pov Эдвард Каллен

Близился час ночи, когда в доме Свонов началась суета. В тишине ночи прозвучал сигнал мобильного телефона, и вскоре в комнате Беллы зажегся свет, наполняя пространство спешкой, которую я услышал в торопливых шагах.

Как и в последние несколько ночей, я скрывался в своем убежище на дереве, внимательно следя за домом Свонов.

Сквозь плотные занавески проступила тень девушки, и я, затаив дыхание, следил за каждым её движением, стараясь понять, что творится внутри.

Легко, словно призрак, я спустился с дерева, стремясь не нарушить волшебство ночи. К дому, словно из ниоткуда, подъехала машина, и я мгновенно оказался у гаража, скрытый от людских глаз.

Вскоре Белла выскочила из дома, её лицо было искажено тревогой. Свет фар от «Форда Капри» озарил её сонное лицо, и я ощутил, как непонимание ситуации оборачивается душевной тревогой. Её глаза светились смятением, а губы искривились в недовольной гримасе.

Женщина за рулём выглядела сурово и уверенно. Её властный тон, которым она приказала Белле сесть в машину, вызвал во мне волну негодования. Собрав всю волю, я удержался на месте, хотя сердце рвалось к машине, чтобы потребовать вежливости. В голове этой старухи царил хаос, но мысль «нужно поторопиться» звучала, как набат. В конце концов Белла, обиженно скрестив руки на груди, села в машину, а я последовал за ними, жаждая найти ответы на свои вопросы.

Автомобиль мчался по тускло освещенной дороге, в то время как я стремительно прокладывал себе путь сквозь лес вдоль обочины. Убежденный, что остался незамеченным, я наблюдал за женщиной за рулем, погруженной в свои мысли, словно оторванной от реальности. В её сознании витали образы неведомого ритуала и загадочного участия Беллы в нем. Я напрягал слух, пытаясь уловить каждую едва заметную в мыслительном потоке искру, и вдруг всё встало на свои места. В этот миг мне открылся величайший секрет: Белла являлась членом таинственного братства ведьм. Эта поразительная истина заставила меня замереть. Я смотрел, как автомобиль растворяется в темноте ночи, осознавая, что теперь множество вопросов нашли свои ответы, а мир вокруг обрел новую глубину и смысл.

Ведьмы… Признаюсь, до минувшей недели я воспринимал их существование лишь, как плод воображения. Однако, с каждым часом, проведённым рядом с Беллой, меня одолевал вопрос: действительно ли она человек? Внешне она обладала всеми признаками человеческого существа. Но её реакция на меня, на мою семью, и даже её запах — всё указывало на нечто иное. Сначала меня не смущал её необычный аромат, я был поглощён разгадкой её таинственных мыслей. Однако первым, кто уловил этот загадочный флер, стал Эмметт. В своём привычном ироничном тоне он подметил, что ее аромат не имеет аналогов.

Это странное сочетание чувств привносило в мою жизнь интригующую ноту. Присутствие Беллы пробуждало во мне незнакомые эмоции, и вскоре я начал воспринимать мир её глазами, осознавая, что за её нежным обликом скрывается нечто гораздо более сложное и загадочное. С каждым разговором с Беллой я все больше убеждался в ее уникальности. Ее смех и легкая манера общения заставляли меня забыть о своих вампирских инстинктах, в них не было ни капли страха. Я чувствовал, как она открывает во мне давно забытые чувства, которые уже казались утерянными навсегда.

Я остался стоять в лесу, окружённый его таинственной тишиной. Машина свернула к границе индейской резервации, которую мне было запрещено переступать. Более семидесяти лет назад мой отец заключил с вождем племени соглашение: мы не будем пересекать их земли, а квилеты не выдадут нашу тайну людям. Вождь давно покинул этот мир, и, следовательно, наше соглашение утратило силу, однако мы по-прежнему верили в его значимость.

В одиночестве среди деревьев я осознал, что вся моя жизнь, вся гармония, что я знал, перевернулась в одно мгновение. Я начал понимать: моё чувство к Белле — это не просто стремление разгадать её загадки, что тянули меня к ней, как магнит. Это было стремление более глубокое, возникшее вопреки всем законам. Если союз человека и вампира казался абсурдным, то подобное единение ведьмы и вампира выглядело вполне возможным. Странно, но эта мысль не вызывала отторжения, а, наоборот, казалась удивительно логичной.

Несколько дней назад у меня состоялся откровенный разговор с Карлайлом. Я поведал ему о странном, необычном аромате Беллы, столь отличном от запаха любого другого человека. За столетие своего существования я не встречал никого, кто не пробуждал бы в вампире жажду. Карлайл задумался, и в его глазах вспыхнул интерес ученого. Ему захотелось увидеть эту загадочную девушку. В его мыслях я уловил далекое воспоминание о ведьме сотрудничавшей с Вольтури, когда он находился под покровительством итальянского клана. Её запах резко контрастировал с человеческим и не имел привлекательности для вампира. Тем не менее, это воспоминание было столь древним и затерянным в недрах памяти, что я не придал ему должного внимания. Как ведьмы могут существовать в современном мире? Да и образ колдуньи никак не вязался с чистым и добрым обликом Беллы.

Тем не менее, любопытство было свойственно Карлайлу, и он начал собирать сведения о происхождении девушки. Ее предки оказались обычными людьми, никак не связанными с миром сверхъестественного. Отец хотел встретиться с ней лицом к лицу, уверенный, что сможет уловить ту магию, которая, по его мнению, окутывала Беллу. На душе у меня было неспокойно, но я знал, что это — шаг в его бесконечном исследовании природы.

Если бы я знал, где искать ответ на свой вопрос, то еще в прошлый четверг отправился бы к этой странной женщине по имени Жаклин Фостер. Ее мысли были тихими, но я мог их слышать, в отличие от мыслей Беллы. Теперь меня терзала новая загадка: сокрыты ли мысли Беллы от меня её ведьминской сущностью или же это её природная особенность? Казалось, мне никогда не суждено найти все ответы и до конца разгадать эту таинственную девушку.

Я ощутил, что должен поделиться новостями с семьёй, и, охваченный нетерпением, устремился в обратный путь.

Неделя после поездки в Ла-Пуш выдалась бурной и насыщенной.

В ночь с воскресенья на понедельник я помогала миссис Фостер в осуществлении загадочного ритуала поиска ведьмы. Когда я вернулась домой, мысли о чокнутой могущественной колдунье не оставляли меня. Каждый шорох в доме становился предвестником грядущих перемен, и последующие дни я провела в тревожном состоянии.

Теперь, помимо привычной рутины, в моей жизни появились интенсивные занятия по невербальной магии, открывающие новые горизонты в уникальном мире колдовства. Эти занятия дарили мне не только знания, но и ощущение глубокой связи с чем-то таинственным и неизведанным. Внутренний мир начал раскрываться, а мое сердце пылало любопытством и страхом в равной мере, как будто сама природа провела черту между обычным и волшебным. Я постепенно обретала более глубокое понимание своих чувств и эмоций. Казалось, я погружаюсь в бездну чародейства, которая с нетерпением ждала момента, когда я смогу её постигнуть.

Я изучала магию с таким неукротимым рвением, что не могла поверить: всего несколько недель назад я отвергала её всем сердцем. Ранее я считала, что людская природа не должна обладать такими знаниями и могуществом. Удивительно, как кардинально изменилось моё восприятие за столь короткое время. Сила, пробуждающаяся внутри, наполняла каждую клеточку моего тела. Я больше не была той, кто опасалась магии и старалась укрыться от неё — теперь я становилась её частью, расправляя крылья, освобождаясь от страхов и принимая могущество, доступное лишь тем, кто осмеливается ступить на этот путь.

С момента своего перерождения я стремилась лишь к одному — счастливой жизни, полной человеческих радостей. Никогда не мечтала стать вампиром или иным существом из потустороннего мира. Без лукавства скажу: мне всегда было интересно, существует ли сверхъестественное рядом. Но быть частью этого? Никогда. Лишь приняв и ощутив свою ведьминскую суть, я обрела полноту жизни. Всё встало на свои места.

В понедельник, уставшая и погруженная в мрачные мысли, я направилась в школу. Тем утром, наконец, состоялось наше официальное знакомство с Элис Каллен. Увидев меня на парковке, она, ослепительно улыбаясь, стремительно выпрыгнула из «Вольво», оставив за собой удивленных Эдварда и Джаспера.

Эта встреча была наполнена неожиданной энергией, словно сама туманная утренняя атмосфера вдруг заиграла новыми красками. Элис, с ее искрящейся улыбкой и удивительной харизмой, разгоняла тень тревоги, окутывавшую меня. В отличие от Эдварда и Джаспера, выглядевших несколько смущенными ее порывом, она излучала безмятежность, и я не смогла не улыбнуться в ответ.

Я отдала ей деньги за платье, но она приняла их неохотно. Девушка объяснила свой поступок тем, что, увидев платье, сразу подумала обо мне. Разговор вышел странным и сумбурным, но я выслушала её объяснение, не задавая лишних вопросов.

С этого дня Элис сидела с моими друзьями за ланчем, отправив Эдварда к Калленам, к его явному неудовольствию. Мое сердце трепетало от сюрреалистичности момента, когда Элис, сияя улыбкой, влилась в наш круг. Она словно играла в свою игру, читая эмоции каждого за столом. В тот миг я поняла, насколько странным и захватывающим может быть общение с такой неординарной личностью.

Ребята приняли её в нашу компанию с неоднозначными чувствами, но все же получше, чем Эдварда. Джесс и Майк смотрели на Элис с испугом и восхищением, Эрик с нескрываемым интересом, а Анжела поддерживала дружелюбную атмосферу. Тайлер, казалось, не замечал никого вокруг, погруженный в свои мысли. Конфликт с Кэти оставался неразрешённым, и парень явно переживал из-за этого.

Лучше всех Элис восприняла Кэти. Девчонки мгновенно подружились, находя бесконечные темы для обсуждений. Они сидели по обе стороны от меня, неустанно щебеча. Порой мне казалось, что я мешаю их зарождающейся дружбе.

Наша компания стремительно становилась одной из самых популярных в школе. Это было вполне объяснимо: я новенькая, парни были симпатичными спортсменами, а Джессика — капитаном волейбольной команды. Кэти занималась чирлидингом, Эрик и Анжела трудились в школьной газете. А теперь к нам присоединились загадочные Каллены, вызывая завистливые взгляды и открытые обсуждения среди одноклассников, таких как Лорен и её подруги.

Наши отношения с Эдвардом тоже претерпели заметные изменения. Он изменил своё расписание и стал вместе со мной посещать занятия по информатике и политологии. Мы много разговаривали о науке и искусстве, обменивались мыслями, которые захватывали и вдохновляли. Ум Эдварда поражал меня своей глубиной и широтой; его знания о различных областях вызывали восхищение. Он, в свою очередь, рассматривал меня с явным интересом, словно заново исследуя каждую черту моего лица, стремясь расшифровать те потоки эмоций, которые играли на нём. Этот интерес исходил не только от Эдварда, но и от других членов семьи Каллен. Я колебалась, не понимая причин их пристального внимания, хотя некоторые догадки у меня возникли. Возможно, Элис могла уловить что-то, открывающее мою истинную ведьминскую природу. Или, быть может, Каллены узнали о ней своими другими способностями, о которых мне было неведомо. Однако, к счастью, помимо их любопытства, от них не исходило никакой агрессии.

Субботним вечером, после возвращения из Ла-Пуш, я поделилась с отцом новостью о том, что встретила на пляже Джейкоба и его друзей. Папа с уважением заговорил о юноше. В свои пятнадцать лет парень взял на себя заботу об отце-инвалиде, учебу в школе и ведение домашнего хозяйства. Когда Джейк говорил о своем увлечении машинами, он явно скромничал. На деле парень оказался настоящим мастером: два месяца назад он полностью перебрал двигатель в стареньком «Шеви» Билли, за который им удалось получить приличную сумму при продаже.

После разговора с отцом я ощутила глубокое уважение к Джейкобу и захотела помочь ему. Я написала электронное письмо своему соседу Арни из Финикса, который занимался реставрацией ретро автомобилей, надеясь, что он подскажет, где найти блок цилиндров для «Фольксвагена Рэббит» 1986 года. Увы, ответ пришел лишь утром вторника: Арни не имел опыта работы с немецкими машинами и не знал, где достать эту деталь в Вашингтоне.

Эта новость слегка омрачила мой настрой, и Эдвард, безусловно, заметил это. Я поделилась с Калленом своей идеей помочь Джейкобу, и на его лице отразилось удивление. Однако вскоре он предложил поискать нужную запчасть в интернете. Я удивилась собственной несообразительности, как же мне не пришло это в голову первой? Уж кто, как не я, знала, что за интернетом будущее.

Время обеда мы провели в библиотеке, решив воспользоваться школьным компьютером для личных нужд. Несмотря на строгие правила, запрещающие использование техники вне учебных целей, никто не обратил на нас внимания. Эдвард быстро нашел нужный сайт, и всего через пару минут — искомую деталь. Блок цилиндров продавал какой-то мужчина из Орегона, пообещавший отправить его в тот же день.

Моя радость была безмерной. На эмоциях я даже слегка обняла Эдварда, хотя подобные тактильные контакты были не в моем характере. Парень был немного обескуражен моим порывом, но в его глазах читалось удовольствие от моих эмоций, и, словно отражая их, он с радостью разделил мой восторг. В этот миг библиотека, окутанная тишиной, стала свидетелем нашего маленького триумфа, и я ощущала, как волны счастья наполняют пространство между нами, придавая этому моменту особую значимость и незабываемость.

Вечером во вторник я позвонила Блэку, сообщив, что нашла нужную деталь для его «Фольксвагена». Джейкоб был приятно удивлен; он откровенно признался, что не ожидал моей помощи. Он долго выражал свою благодарность, а в конце разговора с надеждой попросил взять с собой Кэти, когда я отправлюсь в Ла-Пуш. Моя подруга произвела на Сета положительное впечатление, и Джейк, как хороший друг, хотел организовать их встречу.

Когда я поделилась с Кэти его просьбой, она охотно согласилась увидеться с Сетом, что вызвало у меня недоумение. Какие отношения могут возникнуть между шестнадцатилетней девушкой и тринадцатилетним мальчишкой? Если фантазии Сета мне были понятны, то мотивы Кэти оставались для меня загадкой. Мне вовсе не хотелось, чтобы подруга дразнила его напрасно. Уж, что не говори, но Кэти была немного легкомысленной девушкой.

Почтальон вручил мне посылку пятничным утром, прямо перед школой, и мы с Кэти решили отвезти запчасть Джейкобу после уроков.

Учебный день пролетел незаметно, возможно, это было связано с моим приподнятым настроением. После школы мы с Кэти направились в местную пиццерию с намерением угостить ребят. Пока Кэти занималась оформлением заказа, я решила позвонить Джейку.

Трубку поднял мистер Блэк, и в его голосе ощущалась усталость.

— Добрый день, это Белла Свон!

— Белла? Что-то случилось с Чарли? — без всякого приветствия спросил он.

— С отцом всё в порядке, — поспешила заверить я. — Мне нужен Джейкоб, подскажите, он дома?

— Ах… да! Он возится с машиной в гараже… сейчас позову…

Отец Джейка был инвалидом и передвигался на коляске, поэтому мне пришлось подождать несколько минут.

— Белла?! — раздался веселый голос молодого индейца.

— Привет, Джейк! Звоню сообщить тебе, что совсем скоро приеду с твоим блоком цилиндров!

— Отличная новость! Ты просто супер! — его голос наполнился радостью. — Куда ехать, знаешь?

— Да, папа мне нарисовал карту вчера вечером. Думаю, разберусь без труда.

— Беллз, а Кэти с тобой? — чуть тише и смущенно спросил парень.

— Да-а-а! — протянула я. — Все мои обещания выполнены, если есть ещё пожелания, можешь их озвучить! — пошутила я.

Джейкоб рассмеялся и прервал соединение, пообещав немедленно позвонить Сету.

Дом Блэков выглядел так же, каким я запомнила его с детства: небольшой, деревянный, а темно-красная краска делала его похожим на амбар. Джейкоб и Сет вышли из дома еще раньше, чем мы выбрались из салона автомобиля. Они радостно бросились нам навстречу, наполняя атмосферу весельем.

— Привет! — дружно прозвучало в унисон, вызывая улыбки на наших лицах.

Джейкоб собрал волосы в высокий хвост и одел черные джинсы и белую майку без рукавов. Сет носил короткую стрижку, в отличие от Блэка. Оба парня были высокие и крепкие, несмотря на юный возраст.

— Приветик! — кокетливо ответила Кэти, помахав рукой. — Сет, мне нужна твоя помощь!

Открыв дверцу, она извлекла с заднего сиденья две большие коробки с пиццей и подала их Сету, сама же захватила напитки.

— Здорово придумали, девчонки! — восхищенно сказал Джейк. — Несите это все в гараж, там есть стол.

Я открыла багажник, и Джейкоб ловко подхватил тяжеленную коробку с запчастью, словно она не весила ничего.

— Огромное тебе спасибо, Беллз! Ты и представить не можешь, как помогла мне! — воскликнул он, улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Рада слышать, — ответила я. — Мне тоже помог один замечательный друг.

— Кстати, на счет денег, — вспомнил он и полез в карман джинсов. — Ты не против налички? Или попросить отца выписать чек?

— Все в порядке, наличные подойдут! Мы купили блок цилиндров через интернет, и мой друг оплатил заказ картой! Поэтому наличными будет даже лучше!

Блэк передал мне купюры, аккуратно свернутые в массивную трубочку, и я бережно положила их в сумку, намереваясь на следующий день отдать Эдварду. Стоимость детали я озвучила Джейку еще во вторник. Это была значительная сумма, и я осознавала, насколько важна эта запчасть для него.

— Видимо, этот парень не просто друг, — заметил внимательный Джейкоб.

Я усмехнулась, оставив его комментарий без ответа.

Между домом и гаражом виднелся кусочек настоящего леса: деревья, кустарники и густая трава, словно зелёный ковер, укрывающий землю. Сам гараж был переоборудован из двух внушительных сараев, внутри которых снесли все перегородки. На шлакобетонных блоках возвышался автомобиль — вполне исправный на вид, но с налётом времени. Это был тот самый «Фольксваген Рэббит» — символ ушедшей эпохи.

Гараж был просторным и светлым, с верстаком, уставленным инструментами, вдоль одной стены. Напротив стоял большой деревянный стол, на котором уже красовались коробки с пиццей и газировка. Кэти разливала напитки в стаканы.

Джейкоб положил коробку с запчастью на пол, возле машины.

— Еще раз спасибо, Беллз, — повторил Джейкоб, похлопав меня по плечу. — Без тебя я бы тут еще долго ковырялся. Ну что, давайте есть? С пиццей работа всегда идет веселее!

Мы все уселись за стол, и вскоре в гараже стоял аромат пиццы и слышался смех.

— Давай, Джейк, произнеси молитву! — с серьезным лицом сказал Сет, взяв кусочек пиццы.

— Почему я? — удивленно отозвался Джейк.

— Потому что ты вылитый Доминик Торетто! — выпалила Кэти, и мы дружно разразились хохотом.

Джейкоб действительно напоминал этого персонажа: его мускулы, белая майка, а также ключ-баллонник, лежащий на столе, создавали яркий образ.

— Семья, — провозгласил Джейкоб, приподнимая кусок пиццы, — Это всё, что у нас есть! И когда жизнь бьёт, нужно отвечать ударами… всей семьи!

Я покачала головой, в то время как Кэти подавилась, заливаясь смехом. Сет, сохранив серьезность, кивнул, как будто принял эти слова за чистую монету.

— А если у тебя есть семья, то машина не нужна! Ведь сама семья — это колеса, которые везут тебя вперёд! — подхватил Сет, уловив момент.

Джейкоб радостно хлопнул Сета по плечу.

— Вот он, мой парень! Ученик превзошёл учителя! Но помните, друзья, самое главное в семье — это не забывать, кто ты есть, и бороться за то, что тебе дорого. Даже если это последняя банка пива в холодильнике!

Кэти, наконец откашлявшись, подняла свою банку с газировкой.

— За семью! За пиццу! И за то, чтобы у Джейкоба никогда не кончались смешные цитаты из "Форсажа"!

Мы чокнулись стаканчиками и кусками пиццы, образовав нестройный, но дружный круг. В гараже повисла атмосфера беззаботного веселья, сдобренная ароматом пепперони. Джейкоб, расплывшись в довольной улыбке, принялся уплетать пиццу с таким аппетитом, словно только что совершил ограбление грузовика с техникой и это его заслуженная награда.

Вечер плавно перетек в череду дурашливых историй и пародий на фильмы. Сет пытался изобразить Вина Дизеля, хмуря брови и бася голосом, а Кэти, захлебываясь смехом, подливала масла в огонь своими едкими комментариями. Я наблюдала за всем этим балаганом, чувствуя, как моя тревожность растворяется в теплой и уютной обстановке.

В какой-то момент, среди общего галдежа, Джейкоб вдруг замолчал и посмотрел на нас с каким-то особенным выражением. В его глазах мелькнула искра, и я поняла, что сейчас последует очередная мудрость из «Форсажа».

— Друзья, — начал он торжественно, — помните, что скорость — это не только то, как быстро ты едешь. Это еще и то, как быстро ты бежишь к своей цели! И даже если на пути будут препятствия, как пробка в час пик, не сдавайтесь! Просто объезжайте их по обочине, как Доминик Торетто на своей тачке!

Мы снова разразились хохотом. Джейкоб, как всегда, сумел превратить банальную фразу в комичный шедевр.

В ту же самую минуту раздался низкий мужской голос:

— Джейкоб!

— О нет… — простонал парень и на смуглой коже проступил румянец. — Только не сейчас…

— Джейк, ты здесь? — голос звучал теперь гораздо ближе.

— Да, да! — тяжело вздохнув, ответил Блэк и многозначительно взглянул на Сета.

Повисла неловкая пауза, и в гараж вошли двое парней, высоких и смуглых. Один был ростом, как Джейкоб, его гладкие черные волосы были аккуратно разделены на прямой пробор, а прядь с левой стороны аккуратно заправлена за ухо. Второй чуть пониже и покрепче, его белая футболка натянулась на широкой мускулистой груди, а волосы коротко обрезаны, словно подстриженные машинкой.

Увидев нас, оба на мгновение замерли. Потом тот, что повыше, насмешливо окинул взглядом нас с Кэти, а крепыш при этом улыбнулся.

— Привет, ребята! — произнес Джейкоб, без особого энтузиазма.

— Какие люди! — не отрывая от меня взгляда, сказал коренастый. В его темных глазах искрились озорные огоньки, и невольно у меня возникло желание улыбнуться в ответ. — Привет! — подмигнул он.

— Квил, Эмбри, это мои подруги Белла и Кэти. А Сета вы уже знаете.

Кто есть кто — оставалось загадкой, но парни переглянулись.

— Дочка Чарли? — протянув руку, спросил крепыш.

— Да, верно, — кивнула я, сжимая его ладонь.

— Я Квил Атеара, — официально представился он, отпуская мою руку. — А ты и есть та самая Кэти, верно? — обратился он к подруге.

Сет закатил глаза и тяжело вздохнул, в то время как Джейкоб с трудом сдерживал смех.

— Та самая? — с легкой усмешкой произнесла Кэти. — И что же это значит?

Квил пожал плечами, и в его глазами вспыхнуло озорство.

— Ну, Джейкоб много о тебе рассказывал. Говорил, что ты за словом в карман не полезешь!

— Знаешь, я стараюсь экономить время. Зачем тратить его на копание в карманах? — парировала Кэти.

Он снова подмигнул, и я не смогла сдержать улыбку, уголки моих губ невольно приподнялись. Что-то в его непосредственной манере было поразительно обворожительным.

Эмбри, наконец, пришел в себя и сделал шаг вперед.

— Я Эмбри Колл, наверное, вы и сами уже догадались, — ответил он, украдкой взглянув на подругу.

Он казался более сдержанным, чем Квил, словно ему было неловко от всей этой ситуации. Сет все еще изо всех сил пытался скрыть свое раздражение, и его нахмуренные брови говорили громче любых слов. Джейкоб же, похоже, наслаждался общей растерянностью.

— Приятно познакомиться, — кивнула я.

— Чем вы тут заняты? — с интересом разглядывая меня, спросил Эмбри.

— Философствуем, — отозвался Джейкоб, неопределённо пожимая плечами. — Пытаемся постичь мудрость Доминика Торетто.

Квил громко рассмеялся.

— Джейк, ты неисправим! А мы как раз собирались прогуляться по побережью. Не желаете составить нам компанию?

Джейкоб взглянул на нас, словно спрашивая разрешения. Сет фыркнул и отвернулся, Кэти лишь пожала плечами, а я простодушно улыбнулась. Начинало смеркаться, и нам пора было возвращаться домой.

— Я бы с удовольствием, но мне нужно готовить ужин! — ответила я, вставая со скамейки.

— Да, и мне тоже нужно ехать домой. Завтра у нас танцы в школе — буду готовиться! — произнесла Кэти, взглянув на Сета.

Джейкоб вздохнул, явно разочарованный нашим отказом.

— Ну, как знаете. Тогда, может, в другой раз?

— Конечно, — пообещала я, зная, что увидимся мы теперь не скоро. Впереди были весенние каникулы, во время которых я улечу во Флориду.

— Парни, а приезжайте завтра к нам в школу? — выпалила Кэти, схватив Сета за руку. — Я возьму несколько пригласительных у Джессики. Проблем не возникнет! — радостно пообещала она.

Сет тут же приободрился и энергично закивал в ответ. Индейцы переглянулись. В глазах Джейкоба мелькнула тень сомнения, но энтузиазм Сета, казалось, заразил его.

— Звучит неплохо, — наконец сказал Джейкоб, немного смягчившись. — Завтра вечером?

Кэти радостно запрыгала на месте.

— Да! Обязательно приходите! Будет весело. Вы, кстати, тоже приглашены! — сказала она, посмотрев на Квила и Эмбри.

Квил ухмыльнулся, подмигнув Кэти.

— Не упустим шанс, раз такое дело, — ответил он, слегка подталкивая Эмбри локтем.

Эмбри лишь пожал плечами, но в его глазах тоже читался интерес. Сет, казалось, светился от счастья, крепко сжимая руку Кэти. Джейкоб все еще выглядел немного настороженным, но атмосфера всеобщего воодушевления, казалось, начала на него действовать.

Мы попрощались с ребятами и направились к машине. Кэти всю дорогу оживленно рассказывала о том, как все будет здорово на танцах, и как она рада, что ребята согласились прийти. Я слушала её с искренней улыбкой, время от времени вставляя свои комментарии. Однако тревожные мысли не покидали меня.

Отношения Кэти и Тайлера за последнюю неделю становились все более натянутыми. Девушка практически игнорировала его, каждую перемену проводя в нашей с Эдвардом компании. За обедом Кэти без умолку болтала с Элис и Анжелой, вновь оставляя Тайлера в стороне. Так не станет ли это приглашение парней из резервации крайней точкой в её отношениях с Кроули? Честно говоря, меня мало беспокоили чувства Тайлера, но я не могла не задумываться, будет ли подруга страдать из-за разрыва.

Кэти, казалось, не замечала моего беспокойства, продолжая строить планы на завтрашний вечер. Её энтузиазм был заразителен, и я почти поверила, что все будет хорошо. Но под этой маской радости я чувствовала какое-то напряжение, словно она что-то скрывала. Возможно, даже от самой себя.

Я отвезла Кэти и направилась домой. Когда папа вернулся с работы, я уже снимала со сковороды жареного цыпленка.

— Привет, папа! Ужин почти готов, — радостно воскликнула я.

Чарли улыбнулся, что-то мурлыча под нос. Он снял верхнюю одежду и пошел мыть руки.

— Ну как съездили к Джейкобу? Парень, наверное, вне себя от счастья? — спросил он, через несколько минут, садясь за стол. — Билли говорил, что он уже несколько месяцев трудится над этим «Фольксвагеном».

Я выключила плиту и принялась накрывать на стол. Запах жареной курицы витал в воздухе, сочетаясь с ароматом хлеба и свежих овощей.

— Джейкоб светился, как новогодняя елка, пап. Он так гордится своим "Фольксвагеном"! Кэти тоже в восторге от поездки. Представляешь, она пригласила парней из резервации на завтрашнюю школьную тусовку.

Папа задумчиво кивнул, отламывая кусочек хрустящего хлеба.

— Ничего себе! Неужели ей приглянулся Джейкоб? Он хороший парень, хоть и немного упрямый.

Я поставила перед ним тарелку с дымящейся курицей.

— О-о-о, нет! На самом деле Кэти понравилась Сету, а Джейкоб сводничает! — резюмировала я.

— Подожди-ка, — отец так удивился, что чуть не уронил вилку на пол. — Сет Клируотер? А сколько ему лет?

Я пожала плечами и села за стол напротив отца.

— Не знаю точно! Тринадцать или, может, четырнадцать! Что-то около того.

Отец нахмурился.

— Четырнадцать? А Кэти почти семнадцать! Это… это странно, разве нет?

Я откусила сочный кусочек курицы, наслаждаясь вкусом.

— Пап, успокойся. Ничего серьезного. Кэти просто приятно его внимание.

Отец все еще выглядел обеспокоенным, но, кажется, немного расслабился. Он вздохнул и принялся за еду.

— Ладно, ладно. Ты права. По крайней мере, лучше Сет, чем другие парни из резервации. Там всегда что-то происходит: то драки в школе, то распитие алкоголя несовершеннолетними. В прошлое воскресенье трое пацанов прыгали со скалы в океан. А Билли поощряет их, говорит, что мальчишки просто развлекаются. Знаешь, я даже рад, что ты общаешься с этим умником Эдвином, он хотя бы не лезет в неприятности.

У меня вырвался смешок, и я чуть не подавилась курицей.

— Пап, опять ты за своё? Его имя Эдвард!

У отца была своего рода традиция коверкать имя Эдварда или придумывать ему различные прозвища. Меня это смешило, но поощрять выходки отца не хотелось.

— Ну-у-у, — замялся он. — Ты ведь поняла, что я имею в виду. Кстати, завтра идёшь с ним на танцы или уже нашла другого кавалера?

Я прыснула от смеха.

— Папа, что за слово такое «кавалер»? Так говорили, наверное, во времена Гражданской войны! Но да, на танцы мы идём с Эдвардом.

Отец лукаво прищурился.

— Просто проверяю, не передумала ли ты. А то вдруг Эдвард… Эдвин… окажется не таким уж и прекрасным принцем.

Я закатила глаза, доедая овощи.

— Пап, он классный. И хороший. И хватит уже! Ты его даже не знаешь.

Он откинулся на спинку стула, сложив руки на животе.

— Я знаю достаточно. Знаю, что он приезжает к тебе, когда меня нет дома и отнимает у меня дочь. А это уже достаточно веская причина для беспокойства, разве нет? И не нужно мне тут «пап-пап», я же вижу, как ты краснеешь. Ну и как, Эдвард-Эдвин-кто-бы-он-там-ни-был хорошо танцует? Вальс там, танго?

Я невольно улыбнулась, вспомнив, как неуклюже двигалась, когда мы дурачились и танцевали вальс на школьной парковке. Это было фиаско, но Каллен, разумеется, уверял меня в обратном.

— Пап, у Эдварда нет проблем с грацией и танцами. А вот у меня… Видимо, ты забыл, что твоя неуклюжесть в комплекте с твоими генами мне передалась! — рассмеялась я.

— Ну… Никогда не замечал этого в тебе, — смущённо ответил отец.

— Это потому что я занимаюсь йогой и растяжкой! Но вот способностей к танцам у меня точно нет.

Он глубоко вздохнул, нежно обнял меня, перегнувшись через стол, и с любовью поцеловал в макушку.

— Ладно, ладно, прекращаю ворчать. Эдвард так Эдвард. Но если он вздумает тебя обидеть, даже словом, пусть пеняет на себя. Я «коп» и хорошо стреляю. И да, в воскресенье мы смотрим старый фильм вместе. Никаких Эдвардов. Только я, ты и попкорн. И, возможно, мороженое.

— Заметано, приятель! — произнесла я, протянув руку, чтобы он отбил «пять».

После ужина папа начал убирать со стола, а я принялась за мытье посуды. Мы продолжали подшучивать друг над другом, но нашу идиллию разрушила трель стационарного телефона.Мы обменялись взглядами с отцом, и я кивнула, чтобы он ответил. Звонить могли лишь ему, так как я предпочитала пользоваться мобильником.

— Слушаю, — прогудел отец, снимая трубку.

Он вслушивался в разговор несколько секунд, затем с раздражением прошептал: — Легок на помине, — а после закричал с такой силой, будто я находилась не в метре от него, а в другой комнате:

— БЕЛЛА, ТВОЙ ШКОЛЬНЫЙ ДРУГ ЭДГАР ЗВОНИТ!

Отец нарочно выкинул этот номер, чтобы поддразнить Эдварда. Я закатила глаза и шумно выдохнула. Как говорится: «Первые сорок лет детства в жизни мужчины самые трудные!»

Протянув руку, я взяла трубку. А отец, шепнув: «недолго», направился в гостиную, чтобы посмотреть хоккей по телеку.

— Алло, Эдвард? — произнесла я нарочито спокойно, стараясь скрыть раздражение.

— Белла, прости, что так поздно. Твой отец… он разозлился, да? — прозвучал мелодичный голос Эдварда. — Я просто хотел узнать, как ты добралась домой. И… всё ли в порядке? Я звонил на мобильный, но он выключен.

Телефон разрядился еще днем, но вернувшись домой, я не вспомнила об этом. Он лежал в сумке и, видимо, отключился, когда батарейка полностью села.

— Всё прекрасно, Эдвард. Ещё раз спасибо за помощь! Джейкоб был на седьмом небе от счастья.

Эдвард засмеялся, и я была уверена, что на его красивом лице появились ямочки, которые мне очень нравились.

— Не за что. Я же говорил, в интернете можно найти всё что угодно.

— Да, да! Я помню! — ответила я, с улыбкой на лице.

Этот разговор с Эдвардом действовал на меня чудным образом: от раздражения не осталось и следа.

— Хорошо, — облегченно вздохнул Эдвард. — Тогда я спокоен. Доброй ночи, Белла. Увидимся завтра.

— Спокойной ночи, — отозвалась я и повесила трубку. Положив её, я услышала, как отец громко закричал, поддерживая любимую команду. Улыбнувшись, я закончила мыть посуду и направилась в гостиную. Отец сидел на диване, увлеченно наблюдая за игрой.

* * *

В день танцев всё было безупречно. Начиная от моего приподнятого настроения и заканчивая великолепием погоды. Казалось, что ничего не сможет омрачить этот чудесный день.

Платье Элис превзошло все мои ожидания. Тонкий шелк обвивал меня, словно вторая кожа, изящно подчеркивая все изгибы моей фигуры — это было неожиданным и приятным сюрпризом. А благородный темно-синий цвет изысканно контрастировал с моей бледной кожей, создавая образ, о котором я даже не смела мечтать.

Я уложила волосы в легкие волны и сделала макияж немного ярче, чем обычно. Когда я обула черные лаковые босоножки на изящном каблучке, раздался стук в дверь моей комнаты.

— Войдите, — произнесла я, украдкой посмотрев в зеркало.

В отражении я выглядела необычно: как-то слишком взросло… и, возможно, даже гламурно.

Дверь открылась, и на пороге стоял Чарли. Он хотел что-то сказать, но замер с открытым ртом, завороженный моим образом.

— Я знаю, — сказала я. — Непривычно.

Спустя несколько секунд он собрался с мыслями.

— Нет… нет! Это удивительно. О, Боже! Я хотел сказать, что твой парень ждет тебя внизу. Он с ума сойдет!

Я слегка покраснела от его слов. Искренность отца была очень трогательной.

— Спасибо, папа! Скажи Эдварду, что я спущусь через минуту.

Отец кивнул и покинул комнату, тихо закрыв за собой дверь.

Я достала из шкафа изящную вечернюю сумочку и положила туда свой телефон, наличные Эдварда и два крошечных защитных амулета, которые недавно научилась делать. Теперь они всегда были со мной, словно моё личное «оружие». Два огненных амулета, сотворенных миссис Фостер, хранились под водительским сиденьем «Хонды», а эти небольшие амулеты я всегда носила с собой. Я не верила, что они смогут защитить меня от могущественной ведьмы, но с ними я чувствовала себя значительно увереннее.

Сделав глубокий вдох, я направилась к лестнице, и каждый шаг наполнял тишину дома легким эхом. Предвкушение встречи с Эдвардом невозможно было сдержать — оно бурлило внутри меня, разжигая невыразимое желание, чтобы он взглянул на меня, а его глаза засияли от восторга. Эта мысль заставляла меня улыбаться.

Внизу действительно ждал Каллен, облокотившийся на перила и смотрящий в окно. Когда я спустилась, он обернулся, и на его лице отразились удивление и восхищение. Он медленно подошел ко мне и осторожно взял за руку. Его ладонь была крепкой, но в то же время нежная и приятная на ощупь.

— Ты… ты невероятна, — прошептал он, не отрывая от меня взгляда. Его глаза светились янтарем, хотя вчера они были темно-карими. — Я не знаю, что сказать!

Я широко улыбнулась, получив именно ту реакцию, на которую и рассчитывала.

— Ты тоже хорошо выглядишь! — ответила я, с восхищением глядя на него.

Черный смокинг, выгодно подчеркивающий его бледную кожу, сидел на нем бесподобно.

— Боже, — засмеялся он. — Я даже боюсь дотронуться до тебя. Ты словно фарфоровая куколка!

Я звонко рассмеялась, освобождая свою руку из его хватки.

— Глупости! Я вполне выносливая куколка, — игриво возразила я, похлопав его по плечу. — Пора ехать, а то опоздаем, и все веселье пройдет мимо нас.

Он снова взял меня за руку, на этот раз крепче, словно опасаясь, что я исчезну. Его взгляд стал серьезным.

— Хорошо. Но пообещай мне одно: если что-то покажется тебе странным, или ты почувствуешь себя некомфортно, скажи мне сразу. Немедленно.

Я кивнула, хотя немного удивилась его внезапной тревоге. Все должно было быть идеально, и я не хотела омрачать наш вечер лишними страхами.

— Обещаю. А теперь поехали, мой рыцарь в черном смокинге!

Эдвард облегченно выдохнул, и в его глазах вновь заискрились огоньки. Мы были уже на пути к выходу, когда Чарли окликнул нас.

— Подождите, — обернувшись, мы увидели, как папа выходит из гостиной с фотоаппаратом в руках. — Сделаем снимок для Рене. Ей будет приятно.

Я перевела взгляд на Каллена.

— Ты не против?

— Что? Конечно, нет!

Эдвард притянул меня ближе, нежно обняв за талию. Его рука была прохладная, и там, где она касалась меня, по коже побежали приятные мурашки.

Папа щелкнул затвором несколько раз, а затем, махнув рукой, вернулся обратно в гостиную.

Эдвард не ослабил объятия, пока мы не вышли на крыльцо. Сумрак обволакивал Форкс, делая его еще более таинственным. Парень повел меня к «Вольво», его движения были плавными и уверенными. Он открыл дверцу и, прежде чем я успела сесть, склонился ко мне. Его взгляд был полон нежности и какой-то трепетной заботы.

— Готова немножко повеселиться? — прошептал он, касаясь пальцами моего плеча.

Я кивнула, чувствуя между нами необыкновенную, но очень ощутимую энергию. Она была столь мощной, что казалась почти осязаемой, словно невидимые нити связывали наши тела. Я была уверена, что Эдвард тоже ощущал эту магию. Глаза, устремлённые на мои губы, выдавали его состояние. Этот взгляд заставил меня почувствовать себя особенной, желанной. Я улыбнулась ему в ответ, и он подмигнул, отчего мурашки пробежали по коже.

Захлопнув дверцу, Эдвард устроился на водительском сиденье, завел мотор и повез меня прочь от родного дома.Я вытащила сверток наличных из сумочки и протянула его Каллену.

— Это твое, — произнесла я.

Эдвард бросил на деньги косой взгляд, и его лицо исказилось в недовольной гримасе, словно я нанесла ему оскорбление.

— Ты серьезно, Белла? — ледяным голосом спросил он.

Я тяжело вздохнула: момент был испорчен, как и его настроение. Но, черт возьми, я должна была отдать ему эти деньги.

— Эдвард, я очень ценю твою помощь! Но это твои деньги! Просто забери их и забудем об этом.

— Я же говорил тебе, что это пустяки. Считай, занялся благотворительностью! — фыркнул он, не сводя взгляда с дороги.

— И что ты предлагаешь? Мне они тоже не нужны! Я не имею к ним никакого отношения! Ты итак очень помог Джейкобу, хотя вовсе не был обязан это делать.

— Белла, ты знаешь, что я это сделал ради тебя! Я готов помочь хоть черту лысому, если это принесет тебе удовольствие!

Я откинулась на спинку сиденья, сердце забилось чаще от его признания, но несмотря на это внутри нарастало раздражение. Его упрямство иногда доводило меня до белого каления.

— Ладно, — сдалась я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Так уж и быть, мы действительно отправим их в благотворительный фонд, помогающий детям, страдающим от рака.

— Прекрасно, — уверенно произнес Эдвард.

— А пока они побудут у тебя! — быстро добавила я и одним решительным движением положила деньги в бардачок.

Всю дорогу до школы Эдвард вел машину молча, лишь изредка бросая на меня быстрые взгляды. В воздухе висело напряжение, которое, несмотря на его заботливое поведение, я не могла не почувствовать. Пытаясь развеять неловкость, я включила радио, но он тут же выключил его.

Припарковавшись возле школы, украшенной мерцающими огнями, Эдвард вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть мне дверь. Он подал мне руку, и я приняла ее, чувствуя, как его холодная кожа контрастирует с моей. Толпа учеников, одетых в вечерние наряды, уже стекалась к входу. При нашем появлении многие обернулись, рассматривая нас с любопытством и восхищением. Эдвард, казалось, этого не замечал, крепко держал меня за руку и вел в здание.

— Ты обижаешься? — тихо спросила я, замедляя шаг.

Эдвард остановился, развернул меня к себе, обхватив за талию.

— Конечно, нет! — Он покачал головой. — Я, скорее, злюсь на себя.

— На себя? За что? — удивилась я.

Мы стояли, почти обнявшись, прямо на тротуаре, притягивая взгляды проходящих мимо.

— Пустяки, — усмехнулся он. — Издержки хорошего воспитания, из-за которых я иногда кажусь законченным идиотом!

Я рассмеялась и, не удержавшись, погладила его по бронзовым кудрям, словно утешая. Волосы оказались невероятно мягкими на ощупь.

— Не таким уж и идиотом, — с укоризной произнесла я, и на его прекрасном лице появились едва заметные ямочки.

— Моя мать, Эсми, часто помогает различным детским фондам и приютам. Я поговорю с ней и попрошу ее внести нашу небольшую лепту.

Он смотрел на меня своими необыкновенными, завораживающими глазами.

— Не нашу, а твою!

— Нашу! — твердо произнес Каллен и повел меня ко входу, в свет и блеск праздничного вечера.

Мероприятия, подобные этому, в Форксе проводили очень скромно: наспех украшали спортивный зал, а за музыку отвечал какой-нибудь доброволец из старшеклассников. Как же это отличалось от фееричных весенних балов в Финиксе, где для танцев арендовали целый клуб, а за вертушкой стоял настоящий ди-джей! Войдя в зал, я отметила, что ребята постарались придать вечеру хоть немного торжественности: стены украшали разноцветные воздушные шары и букеты, собранные из гофрированной бумаги. Видно было, что, несмотря на скудное финансирование, ребята подошли к оформлению с душой.

— Ты уверен, что хочешь танцевать со мной? Не боишься остаться без пальцев на ногах? — с усмешкой поинтересовалась я.

— Ну-у-у, — Эдвард с лукавой ухмылкой протянул пригласительные миссис Браун, бдительно следившей за порядком. — Раз уж мы здесь, придется рискнуть, — рассмеялся он.

Я бросила взгляд на танцпол: в центре грациозно порхали две пары, словно сошедшие со страниц глянцевого журнала, а остальные студенты робко жались к стенам, не решаясь соревноваться с этим великолепием. Эмметт и Джаспер в безупречно сидящих смокингах, Элис в черном шелковом платье с дерзкими геометрическими вырезами, сквозь которые проглядывала алебастровая кожа. А Розали, в облегающем платье цвета спелой фуксии с вызывающим декольте, казалась воплощением самой смелой мужской фантазии.

Музыка, доносившаяся из колонок, была вполне терпимой — подборка из проверенных временем хитов, которые, казалось, знали наизусть все присутствующие. Эдвард взял меня за руку, и мы вышли на танцпол. Я старалась не обращать внимания на неловкие взгляды, которые то и дело бросали на нас ученики. В их глазах читалось любопытство, смешанное с завистью. Я знала, что выгляжу сногсшибательно, и это знание приятно щекотало нервы.

Мои движения были немного неуклюжими, но Эдвард вел меня уверенно, позволяя расслабиться и наслаждаться моментом. Он рассказывал какие-то забавные истории, и я искренне смеялась, забыв обо всех вокруг. В какой-то момент я заметила, что к нам присоединились и остальные Каллены. Эмметт подмигнул мне, а Элис грациозно кружилась в объятиях Джаспера. Даже Розали, обычно такая неприступная, одарила меня едва заметной улыбкой.

Джессика и Майк кружились в вальсе совсем рядом. Джесс махнула рукой, и я ответила улыбкой. Анжела, казалось, утонула в объятиях невысокого Бена Чейни, потерявшись в глубине его голубых глаз, и даже не взглянула в мою сторону. А вот и Ли, Саманта, Коннер, вечно ворчливая Лорен… Я помнила имена всех одноклассников, в танце проплывающих мимо нас.

Я огляделась по сторонам, и тревога ледяной змейкой скользнула по сердцу — Кэти нигде не было. Она должна была приехать на танцы вместе с Тайлером.

— Что-то не так? — Эдвард, словно настроенный на волну моего настроения, тут же уловил перемену.

— Кэти нет, а она должна была быть здесь.

Он на мгновение задумался, и затем прошептал мне на ухо:

— Они в коридоре. Кажется, она не в лучшем состоянии. Если хочешь, можем её найти.

Я кивнула, и мы, осторожно пробираясь сквозь толпу, двинулись в сторону школьного коридора.

Коридор встретил нас полумраком и гулким эхом шагов. Эдвард, казалось, двигался не просто быстро, а как тень, скользящая по стене. Я изо всех сил старалась не отставать, сердце трепетало в груди испуганной птицей, рвущейся на волю.

Мы замерли посреди коридора, оглушенные разгоряченным спором. Словно шпионка, я выглянула из-за угла. Кроули сидел на полу, привалившись к стене, а Кэти, скрестив руки на груди, возвышалась над ним.

— Опять будешь выносить мозг? Да я и так по уши в дерьме! Отец перекрыл финансирование после той аварии. Если хоть какая-нибудь дыра не предложит стипендию, я навеки застряну в этом забытом богом Форксе, жалким ничтожеством.

— Ты погряз в собственном нытье! — голос Кэти сорвался на крик. — Ослеп совсем! Вечно винишь всех вокруг, а сам виноват во всех своих проблемах.

Звонкие удары каблуков возвестили о ее приближении.

— Только полный кретин мог додуматься дернуть ручник на льду, да еще и на забитой машинами парковке!

— Значит, все? Ты бросаешь меня? — Тайлер выкрикнул это так, что его голос гулко отразился от голых стен коридора.

В ответ Кэти лишь молча показала ему средний палец… и увидела нас.

Ее лицо окаменело. Все эмоции разом схлынули, оставив лишь ледяную пустоту. Кэти медленно опустила руку, а затем перевела взгляд с нас на Кроули. На миг в ее глазах промелькнула искра растерянности, но она тут же погасла, сменившись непроницаемой маской.

— Что вы здесь делаете? — ее голос был холодным и ровным, словно гладь замерзшего озера.

Эдвард вышел вперед, его лицо оставалось непроницаемым, но в воздухе чувствовалась его напряженность.

— Искали тебя. Белла волновалась, — спокойно ответил он. Его взгляд скользнул по Кроули, который, казалось, не знал о нашем присутствии и уставился в одну точку на полу.

— Вы все слышали?

Эдвард усмехнулся, и в этой усмешке не было ни капли тепла.

— Ваши страсти так клокотали, что не услышал бы разве что глухой!

Кэти закатила глаза и крестила руки на груди.

— Ох… простите великодушно! Не всем же дано быть такими надменно-меланхоличными, как ты!

— Не стоит благодарности, — парировал Эдвард, сохраняя ледяное спокойствие. — Просто удостоверились, что с тобой все в порядке.

Я, наконец, вышла из оцепенения, встав между ними, как арбитр, решивший прервать их саркастический спарринг.

— Все, брейк, ребята! Хватит!

Кэти запрокинула голову к потолку и сделала несколько глубоких вдохов. Когда она снова посмотрела на меня, в ее глазах стояли слезы.

— Беллз, ты побудешь со мной?

Я тут же кивнула, сделав шаг к ней, показывая, что готова поддержать. Кэти, не раздумывая, обняла меня, прижавшись щекой к моему плечу.

— Каллен, проводи нас на улицу. Мне нужно подышать… Или покурить… У твоего брата случайно нет сигарет?

Эдвард проигнорировал ее вопрос и, словно телохранитель, повел нас к выходу.

Выйдя на улицу, Кэти жадно вдохнула прохладный воздух, словно надеясь вымыть им горечь изнутри. Она отстранилась от меня, но по-прежнему держась за мою руку, и невидящим взглядом уставилась на газон перед зданием. В свете уличных фонарей ее лицо казалось бледным и измученным.

— Он вчера целовался с Лорен после матча… Кейси рассказала мне, — прошептала она. — Давай просто постоим здесь…

Я крепче сжала ее руку, не находя слов. Что можно сказать в такой ситуации? Любое утешение казалось бы банальным и неуместным. Эдвард молча стоял рядом, сохраняя дистанцию, но я чувствовала его напряженное внимание. Он не одобрял поведение Кэти, ее легкомысленность и импульсивность, но даже он, казалось, проникся сочувствием к ее боли.

Минуты тянулись в молчании, пока я не заметила, как Эдвард недовольно нахмурился. Взгляд его тигриных глаз, устремленный на парковку, казалось, метал молнии.

— Что случилось? — встревоженно спросила я.

И тут я поняла. Из потрепанной «Тойоты» выбрались три высоких смуглых парня. Джейк, Сет и Эмбри. Заметив нас, они тут же двинулись в нашу сторону.

Что же такого крутилось в их головах, что вызвало у Эдварда такую бурю ярости?

Подруга, завидев индейцев, словно птичка, встрепенулась и пошла им навстречу. Она одарила их широкой улыбкой и взмахнула рукой. Золотые пайетки на ее платье переливались искрами в свете фонарей, а высокие каблуки придавали соблазнительности её уверенной походке.

— Не голова, а барахолка! — прошептал Эдвард.

Я удивленно посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Прости, но я не представляю, как ты ее выдерживаешь. Ее эмоции скачут от одной к другой со скоростью света.

Я усмехнулась.

— Ну, вот такая она — моя Кэти. Она овен! Огненная девушка.

На секунду Эдвард задумался.

— А-а-а! Гороскопы, астрология… понял!

Кэти уже вовсю щебетала с Сетом, приобняв его за руку. Джейк и Эмбри обступили ее, смеясь и перебрасываясь шутками. В их компании она, казалось, расцвела, словно забыв о недавней драме.

Эдвард наблюдал за этой сценой с выражением крайней неприязни на лице. Он отвернулся, бубня что-то себе под нос. Я тихонько толкнула его в плечо.

— Не будь таким снобом, Эдвард. Они просто друзья. И сейчас ей нужна поддержка.

Эдвард обернулся к индейцам, бросив на них недовольный взгляд, словно молнию.

— Эти мальчишки жаждут с тобой пообщаться, — процедил он сквозь зубы.

— Откуда ты знаешь? — спросила я, пытаясь разгадать его настроение по выражению лица.

— У них это прямо на лбу написано!

Я рассмеялась и легонько коснулась его щеки. Эдвард удивленно распахнул глаза, явно не ожидая такого проявления нежности. Но вместо того, чтобы отстраниться, он, напротив, подался ко мне ближе.

— Я лишь на пару минут, — улыбнулась я и подмигнула ему.

— Хорошо, я буду ждать здесь.

Каллен взял мою руку в свою прохладную ладонь и прикоснулся к ней своими гладкими, как мрамор, губами. От этого жеста внутри меня вспыхнул пожар.

Оставив Эдварда, я направилась к ребятам, стоявшим чуть поодаль. Они действительно смотрели на меня с каким-то особенным интересом, смешанным с опаской и уважением. Лицо Джейкоба расплылось в приветливой улыбке. Он шагнул вперед, отделившись от остальных.

— Привет, Белла, — произнес он, и его голос, как всегда, звучал тепло и дружелюбно. — Рад тебя видеть. Ты выглядишь просто потрясающе.

Я улыбнулась в ответ.

— Спасибо, Джейкоб. Я тоже рада вас видеть.

— Это твой бойфренд? — прозвучал вопрос из-за спины Джейка. Голос принадлежал Эмбри.

Я уже собиралась послать его за излишнее любопытство, но Кэти ответила раньше меня.

— Да, Белла встречается с Калленом уже пару недель. Вы знакомы?

Официального заявления о наших отношениях не было, но, видимо, друзья решили все за нас. Я одарила подругу испепеляющим взглядом, но она, казалось, его не заметила, утонув в объятиях Сета. К моему удивлению, вместе они смотрелись на редкость гармонично.

— Слышали, — сдержанно отозвался Эмбри.

— Как дела? Как «Фольксваген»? — спросила я, стремясь сменить тему.

— Все хорошо, начал сборку. Но работы еще непочатый край.

— Здорово! — кивнула я. — Ну что, идете на вечеринку?

— Беллз, мы решили не идти, — ответила подруга. — Ты возвращайся, а парни отвезут меня домой.

— Ты уверена? — спросила я, оглядывая их компанию.

За рулем сидел Эмбри, видимо, как самый старший. Но я бы в жизни не доверилась водителю, чьи навыки мне были неизвестны.

— Все будет хорошо, Белла! Не переживай, — ответил сияющий Сет и махнул мне рукой.

— Ладно, будьте осторожны, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. — Кэт, напиши, когда доберешься до дома.

Ребята дружно пообещали соблюдать правила дорожного движения, и Кэти, послав мне воздушный поцелуй, села в машину. «Тойота» тронулась с места и вскоре скрылась из виду. Я проводила их взглядом, ощущая легкую тревогу. Что-то в этой ситуации казалось мне не совсем правильным.

Обернувшись, я увидела застывшего Эдварда, не сводившего с меня глаз. Красивое, мужественное лицо превратилось в маску. Невысокая девушка в розовом платье, казалось, пожирала его глазами, но он не видел никого, кроме меня.

— Все в порядке? — спросила я, легко коснувшись его руки. Он мгновенно переплел наши пальцы, словно ища опору.

— Да, все хорошо, — ответил он, но в его голосе звучала фальшь, которую я не могла не заметить.

— Тогда идем веселиться?

Сцена с Кэти оставила неприятный осадок, омрачив праздник, но я была полна решимости вернуть нам хорошее настроение.

— Если хочешь, можем посидеть с моей семьей в беседке на школьном дворике, — неожиданно предложил Эдвард, словно выныривая из собственных мыслей.

— Конечно, давай! — с энтузиазмом откликнулась я.

Я была знакома со всеми его братьями и сестрами, кроме Розали. Но в последнее время мы обменивались короткими кивками при встрече. Учитывая, что Розали всегда держалась в стороне, это можно было назвать прогрессом. Пока что я не понимала, чем вызвана её внезапная снисходительность, но я собиралась это выяснить…

Мы направились к беседке, расположенной в тени раскидистого дуба. Лёгкий ветерок доносил оттуда обрывки разговоров и смех. Эдвард не отпускал моей руки, и этот простой жест придавал мне уверенности. Я чувствовала, как напряжение постепенно покидает его, хотя тень беспокойства все еще проскальзывала в его взгляде. Интересно, что именно так его взволновало? Неужели квилеты? Или что-то еще?

В беседке царила атмосфера безудержного веселья. Эмметт, громогласный и неудержимый, сотрясал воздух раскатами хохота, рассказывая какую-то небылицу. Джаспер и Элис, казалось, вели свой собственный, безмолвный диалог, понятный лишь им двоим. Розали, скрестив руки на груди, сидела рядом с Эмметтом, словно античная статуя. Она взглянула на меня с легким любопытством. Я робко улыбнулась ей, и блондинка едва заметно кивнула в ответ.

— Вот и они! — воскликнула Элис, вскочив со своего места и заключив меня в объятия. Я не ожидала столь бурного приветствия и слегка опешила. Обняв ее в ответ, я почувствовала, как часть моей тревоги рассеивается, словно дымка на ветру.

— Привет, ребята! — махнула я свободной рукой, когда Элис отпустила меня из своих цепких объятий.

— Мы уж начали волноваться… Что ты делала с нашим братом? — Эмметт прищурился, изображая заговорщика.

— Он шутит, Белла, — поспешила успокоить меня Элис, уже вернувшаяся на свое место возле Джаспера.

На улице становилось прохладно, и Эдвард накинул мне на плечи свой пиджак, от которого исходил его неповторимый аромат. Мы напоминали клишированную парочку из незатейливой романтической комедии. Устроившись рядом с Элис, Эдвард обнял меня за плечи. Судя по всему, Калленов не удивляли наши нежные объятия, словно это было самым обыденным делом.

— На самом деле, — произнес Джаспер, невольно улыбаясь, — Элис говорила, что, во-первых, завтра вечером будет гроза, а во-вторых, Эмметт предлагает поиграть в мяч. Эдвард, ты с нами?

В глазах Эдварда вспыхнул огонек, но он промолчал.

— Можешь взять свою подружку, — расхохотался Эмметт и тут же получил оплеуху от Розали.

Раздался такой громкий щелчок, что я вздрогнула.

— Совсем спятил? — прошипела блондинка и посмотрела на меня извиняющимся взглядом. — Белла, мы будем рады, если ты захочешь приехать в гости! У нас замечательные родители, и они очень хотят с тобой познакомиться. Но у нас уже сформированы две команды, поэтому мы играем только семьей! — звучало все это так учтиво и логично, что не знай я правды, никогда бы не почувствовала подвоха.

Я улыбнулась в ответ и заметила, как Эдвард прожигает Эмметта испепеляющим взглядом.

— Большое спасибо за приглашение, но завтра я проведу день с отцом, а вечером буду собирать чемодан. В понедельник я улетаю в Майами к маме.

Я почувствовала, как тело Эдварда напряглось. Я говорила ему о своем отъезде на весенних каникулах, поэтому его реакция показалась мне странной.

— Подвезти тебя в аэропорт? — поинтересовался Эдвард.

— Спасибо, но меня отвезет Чарли! — я засмеялась. — Папа считает, что мы проводим мало времени вместе.

Эдвард крепче обнял меня, словно боялся, что я исчезну.

— Майами… — прошептал он так тихо, что я едва расслышала.

В его голосе звучала неприкрытая тревога. Я нахмурилась, пытаясь понять, что его так встревожило. Моя поездка к маме не была спонтанным решением, мы обсуждали ее уже несколько недель. Неужели он думал, что я передумаю и останусь в Форксе? Тем более, я пробуду у Рене всего лишь четыре дня.

— Я думал, ты из Финикса. Причем тут Майами? — поинтересовался Эмметт, с любопытством в глазах.

— Все верно. Но в феврале мой отчим подписал выгодный контракт с «Майами Марлинс», который обязывал его переехать на постоянное место жительства в Майами. А я хочу поступать в Вашингтонский университет, поэтому решила пожить с отцом… — я пожала плечами, ведь моя история была совершенно банальной.

— Значит, предпочитаешь северные штаты? — с улыбкой подметил брюнет.

— Видимо, так! — кивнула я, подтверждая его слова.

— Мы тоже, — захохотал он. — И бейсбол мы тоже любим. В прошлом сезоне «Янкис» знатно надрали задницу «Марлинсам», интересно, смогут ли они подняться в составе с твоим отчимом.

Я смущенно улыбнулась, не зная, что ответить на эту бейсбольную тираду. Я совершенно не разбиралась в спорте, и перспектива поддерживать разговор на эту тему меня совершенно не вдохновляла. К счастью, Эдвард вовремя перехватил инициативу.

— Эмметт, не думаю, что Белле интересны твои спортивные прогнозы, — с легкой иронией произнес он, крепче сжимая мою руку. — Лучше расскажи, какую позицию ты планируешь занять завтра? Розали, полагаю, снова будет недовольна твоей игрой.

Эмметт лишь фыркнул в ответ, закатив глаза. В воздухе повисла напряженная, но вполне дружелюбная атмосфера соперничества. Я чувствовала себя немного неловко, словно лишняя деталь в этом слаженном механизме семейных отношений.

— Не дождетесь! Завтра мы вас сделаем! Элис играет за нас! — выпалил он, самодовольно вскинув брови.

Джаспер коротко хмыкнул, бросив на брюнета косой взгляд.

— Твои потуги тщетны, Эмм. Бегаешь ты как черепаха, а из-за своей огромной силы только мячи в аут и отправляешь, — промурлыкал он, поддразнивая его.

— Зато я не такой жулик, как Эдди!

Я с изумлением взглянула на Эмметта, а он закивал, как китайский болванчик, подтверждая свои слова.

— Да-да, Белла! Я про него, — он ткнул пальцем в Эдварда. — Предупреждаю сразу, жульничает он только так, глаз да глаз за ним нужен!

От их перебранки меня разобрал смех, и я, зардевшись, прильнула к Эдварду.

— Он так говорит, потому что никогда не сможет меня одолеть, — прошептал Эдвард, нежно погладив мою руку.

Это было странно, но, прижавшись к вампиру, я ощущала безмятежность и невыразимое счастье. Сегодняшний день и реакции моего тела не поддавались логическому объяснению. Если прежде я старалась соблюдать дистанцию, то теперь сама льнула к нему, первая провоцируя прикосновения.

— Неужели нельзя вести себя хоть немного приличнее? — процедила Розали, закатив глаза. — Эсми бы просто сгорела от стыда, увидев этот балаган.

Эмметт тут же потянулся к ней с медвежьими объятиями, но блондинка брезгливо отмахнулась, скрестив руки на груди.

— Да ладно тебе, Роуз, — промурлыкала Элис, лукаво поблескивая глазами. — Они всегда такие. Зато Белла увидела нас настоящих, без прикрас.

Розали презрительно цокнула языком.

— Да, конечно. Отсутствие элементарного воспитания — это именно то, что нужно было продемонстрировать во всей красе!

Эмметт не унимался и продолжал дурачиться, пытаясь рассмешить Розали, но та оставалась неприступной, словно снежная королева. Джаспер казался более расслабленным, чем обычно и даже слегка улыбался, наблюдая за происходящим. Вся эта семейная динамика была завораживающей. Их отношения, безусловно, были странными, но в то же время между ними чувствовалась какая-то особая теплота.

Затем беседа перетекла в более спокойное русло. Ребята интересовались живописными местами Аризоны, а после стали наперебой советовать Эдварду, какие сокровища Вашингтона он должен мне показать. Даже неприступная Розали, обычно сдержанная в своих проявлениях, вдруг оживилась и посоветовала мне непременно увидеть Аляску, где северное сияние расцвечивает небо дивными красками. По ее словам, такое чудо, сотканное самой природой, необходимо увидеть хотя бы раз в жизни.

Мы провели в беседке большую часть вечера, а когда праздник подошел к своему логическому завершению, отправились к машинам. Мы садились в «Вольво» под аккомпанемент сальных шуточек и развязной трескотни Эмметта. У Эдварда, как и у меня, значительно улучшилось настроение, и его ребячество вызывало лишь искренний смех.

Всю дорогу до дома мы провели, обсуждая забавные моменты вечера. Атмосфера в машине была наполнена легкостью и беззаботностью, словно мы были обычными подростками, возвращающимися с веселой вечеринки.

Подъехав к моему дому, Эдвард заглушил двигатель и повернулся ко мне, его глаза светились теплым светом. Он взял мою руку в свою, нежно поглаживая кожу большим пальцем.

— Спасибо тебе за сегодняшний вечер, Белла, — прошептал он, и в голосе его звучала неподдельная искренность. — Я давно не чувствовал себя настолько… нормальным.

Легкий румянец вспыхнул на моих щеках, разливаясь теплом по всему телу. Его робкие оговорки и мимолетные признания зажигали во мне надежду на то, что Эдвард жаждет открыть свою истинную сущность. Возможно, он уже знал правду обо мне или догадывался. Но я, как человек, превыше всего ценящий честность, жаждала сбросить тягостные маски и предстать перед ним настоящей. Насколько это вообще возможно… Ибо тайна моего странного появления в этом мире останется неразгаданной загадкой для всех.

— Тебе тоже спасибо, — ответила я, не в силах отвести взгляд от его прекрасного лица. — За всё…

— Прости за Эмметта. И Роуз, кстати, говорила совершенно серьезно, когда приглашала тебя в гости. Вообще-то, я и сам хотел предложить, но ты всегда так занята… да и момент никак не подворачивался. Она меня опередила!

Я кивнула, чувствуя легкое волнение. Мне и самой не терпелось познакомиться с его родителями, особенно с Карлайлом. Каллены были настоящей сокровищницей знаний, а меня всегда манило все новое и неизведанное.

— Надеюсь, ты хорошо проведешь время в Майами, — проговорил он, не отрывая от меня своих золотистых глаз, в которых, казалось, плескалось солнце. Так ярко горели они…

— И тебе чудесных каникул!

Он подался вперед, и у меня перехватило дыхание. Подумать только, я предвкушала поцелуй вампира. Но вместо этого его губы невесомо коснулись моего лба, словно оберегая от невидимой опасности.

— Спокойной ночи, Белла, — прошептал он, отстраняясь.

— До встречи, Эдвард.

Выйдя из машины, я направилась к дому, бросив последний взгляд на Эдварда. Он все еще неподвижно сидел за рулем, взглядом провожая меня. Я одарила его улыбкой, и он ответил тем же.

Внутри дома я прислонилась спиной к двери, ощущая блаженное смятение. Этот день был соткан из неожиданностей и новых, острых ощущений.

На следующее утро я заявилась к Кэти ни свет ни заря — ещё и десяти не было. Чарли внезапно вызвали в участок, а родители подруги уехали на воскресную службу в церковь. Ещё вчера вечером, я поняла, что не смогу уехать из штата не обсудив с ней все и всех.

— То есть, он даже не попытался тебя поцеловать? Это вообще нормально? — возмутилась она, свесившись с кровати, чтобы взглянуть на меня. На её лице причудливыми пятнами размазался вчерашний макияж. А я, распластавшись на коврике для йоги, тщетно пыталась изобразить хоть что-то, отдаленно напоминающее асану.

— В лоб считается? — пробормотала я.

Кэти нахмурилась. Она недавно подсела на «Секс в большом городе», и по телевизору шла очередная серия, но мы были слишком увлечены болтовней, чтобы следить за развитием сюжета.

— Да ладно, не думала, что Каллен такой тюфяк! А с виду само воплощение уверенности. И вы уже целых две недели… вроде как вместе.

Я закатила глаза, вкладывая в этот жест всю степень своего раздражения.

— Мы не «встречаемся». Никаких официальных предложений не поступало.

— Да какая разница, он же ведет себя, как твой парень! — Кэти приподнялась на локтях, сонно потерла лицо, отчего косметика размазалась еще сильнее. — Уверена, вчера нам с тобой все косточки перемыли. Джесс звонила вечером, сообщила, что Тайлер, бедняжка, сразу кинулся искать утешения в объятиях Ло. Так что да, теперь весь город знает, что мы расстались.

— Тайлер не пытался с тобой связаться?

— Нет, он знает, что все кончено! — в ее голосе звучало искреннее недоумение, словно я спрашивала о чем-то совершенно очевидном. Она пожала плечами, и уголки губ тронула легкая, почти презрительная усмешка. — Сет такой дурачок, вчера чуть от радости в штаны не наложил, когда узнал, что я снова «свободная птичка» .

— Кэт, тебе не кажется, что ты играешь с ним? — Я села на коврике, скрестив ноги, и мой взгляд, полный укора, встретился с ее глазами. — Ты же знаешь, что он влюблен в тебя. Тебе не жаль разбивать ему сердце?

— Что? — Она вскинула брови, посмотрев на меня сверху вниз. — Он прекрасно понимает, что у него нет ни единого шанса. Я говорила Сету об этом миллион раз.

— Да, но дело в том, как ты это делаешь. Ты кокетничаешь, флиртуешь, словно бросаешь ему кость, даря надежду на что-то большее.

— Если он сам не понимает, то это его проблемы. Только круглый идиот может поверить в то, что я буду встречаться с парнем младше себя на три года. Сет вроде не идиот и все прекрасно понимает. Знаешь, вот ты, например, нравишься Джейкобу, но он ведь не строит иллюзий и рад просто общению.

— С чего ты взяла, что я нравлюсь Джейку? — изумилась я.

— Неужели ты не замечаешь? Он постоянно вытягивает из тебя подробности твоей жизни. А вчера, когда увидел вас с Калленом вместе, так и сыпал вопросами, словно допрашивал: насколько все серьезно?

Я нахмурилась, подумав о том, что интерес Джейкоба мог быть продиктован совсем иными мотивами. Между квилетами и вампирами был какой-то давний раздор, о котором мне было не известно.

— Джейкоб — это другое, — запротестовала я, ощущая, как предательски вспыхивают щеки. — Он не смотрит на меня так, как Сет на тебя. В его взгляде нет этой… обожающей преданности.

Кэт фыркнула и закатила глаза.

— Да брось! Сет просто более открытый. Может, ему просто нужно немного внимания, а я не хочу его обижать.

Она пристально смотрела на меня, в ее взгляде смешались раздражение и лукавство.

— Как же мне надоели все эти парни! Может, просто сбежим отсюда?

— Я всегда мечтала побывать в Вегасе! — ухмыльнулась я.

— Вегас, так Вегас! — расхохоталась она.

С этими словами Кэт швырнула в меня декоративной подушкой, а я не осталась в долгу. Мы дурачились еще несколько минут, а потом подруга, словно что-то вспомнила, соскочила с кровати и подошла к письменному столу. Из верхнего ящика она извлекла нечто, обернутое в грубую крафтовую бумагу, очертаниями напоминающее книгу.

— Это тебе от Джеки, — произнесла она, протягивая сверток и брезгливо поморщившись. — Эти старые бабушкины книги так отвратительно пахнут. Я думала, вы закончили с методичками.

— Да, все верно, — кивнула я. — Это всего лишь учебник.

Миссис Фостер сдержала свое обещание и уже отправила рекомендации обо мне секретарю декана университета. Она передала мне экземпляр по защитной магии, чтобы я могла углубиться в теоретическую часть, а к практике мы перейдем чуть позже.

С книгой, зажатой в ладонях, я подошла к окну, и взгляд мой скользнул по улице. Комната Кэти, в отличие от моей, выходила прямо на фасад дома. Я наблюдала за мельтешением её соседей, каждый из которых был поглощен своим маленьким, но важным делом. Впереди маячил сложный день, и нужно было возвращаться в родные стены.

— Ладно, я побежала. Надеюсь, папа уже дома. Время близится к полудню, а я ещё не собирала чемодан.

— Чудесных каникул и мягкой посадки! — Кэти лучилась улыбкой, провожая меня до двери.

— И тебе хороших каникул!

Подруга лукаво прищурилась и скорчила гримасу.

— Меня ждет ураган веселья в компании Джеки и неугомонной Банни! — Она крепко обняла меня и легонько хлопнула по спине. — Отдохни там за нас всех, не забывай про SPF, выпей огромную "Пина Коладу" и поцелуй какого-нибудь загорелого красавчика на пляже!

Я расхохоталась от ее пожеланий.

— Да, ладно! Раз Каллен стесняется…

— Буду держать тебя в курсе событий! — шутливо пообещала я.

— Пиши, когда вздумается, хоть среди ночи.

— Увидимся в конце следующей недели.

Я вышла на улицу, оставив Кэти в компании Кэрри Брэдшоу, очень надеясь на то, что подруга не станет перенимать сомнительную жизненную философию экранной дивы.

* * *

Уже третий день я гостила у Рене в солнечном Майами, но мой организм все никак не желал перестроиться под новый часовой пояс. К тому же долгие ночные переписки с Кэти и Эдвардом крали драгоценные часы отдыха, оставляя лишь крохи на сон.

Солнце, нагло пробиваясь сквозь жалюзи, заливало комнату золотистым светом, маня меня остаться в плену мягких простыней. Это были первые дни за несколько месяцев, когда я позволила себе ничего не делать и наслаждаться каникулами и обществом мамы. Отчим все время проводил на тренировках, поэтому мы были предоставлены друг другу.

Аромат свежесваренного кофе и маминых панкейков все же заставил меня подняться с постели. Блинчики были единственным блюдом, которое она готовила с божественным мастерством. Этот запах всегда безошибочно выманивал меня из кровати. Спустившись вниз, я увидела Рене, колдующую у плиты под аккомпанемент тихой джазовой мелодии.

— Доброе утро, соня! — весело воскликнула она, поворачиваясь ко мне с сияющей улыбкой. — Как спалось?

— Прекрасно, мам. Спасибо за завтрак. Пахнет умопомрачительно, — ответила я, целуя ее в щеку.

— Чем думаешь сегодня заняться, моя девочка? — спросила Рене, ловко расставляя тарелки на столе. — Может, на пляж, ловить солнечных зайчиков? Или устроим рейд по магазинам? Здесь такие бутики, просто глаза разбегаются.

Я опустилась на стул, и мама наполнила мою чашку дымящимся кофе. Сонное царство все еще держало меня в своих объятиях, и я задумчиво крутила чашку в руках. Приближение лета чувствовалось даже в прохладном Форксе, поэтому идея с шопингом показалась мне восхитительной.

— Я за шопинг! — воскликнула я, с наслаждением откусывая нежный блинчик.

За завтраком, смеясь и предаваясь воспоминаниям, мы трещали без умолку. Я делилась планами на лето, рассказывала забавные истории о друзьях и сетoвала на капризную погоду Форкса. Мама же, с теплотой в голосе, рассказывала мне о жизни в новом городе, сплетни о соседях и о своих занятиях живописью.

Рене предоставила мне большую комнату на втором этаже, словно залитую солнцем. Вид из окна завораживал: пальмы, тянущиеся к бескрайней лазури небес. И, что немаловажно, собственная ванная. Казалось, Рене всеми силами пыталась заманить меня обратно, в их с Филом мир. Но увы, в моей жизни уже начался новый этап.

В попытке взбодриться, я включила взрывную поп-музыку. Но это не помогло мне, а лишь вспугнуло крохотных птичек, примостившихся на подоконнике. После душа, махнув рукой на прическу — в тропиках это напрасное занятие — я подчеркнула глаза макияжем, надела шёлковый топ и новую джинсовую юбку, подаренные Рене.

Около полудня мы подъехали к торговому центру на Линкольн-Роуд, и он напомнил мне Променад в Санта-Монике. Такое же бескрайнее открытое пространство, где в лабиринте бутиков, ресторанов и галерей можно было потеряться на целые дни. Под сенью покачивающихся пальм проходили бесплатные занятия йогой и увлекательные мастер-классы. Настоящий рай для таких неутолимых шопоголиков, как Кэти и Элис Каллен.

Несколько часов мы провели, блуждая по магазинам, но большую часть времени, словно зачарованные, провели в «Аберкромби&Фитч». Соблазнительная распродажа развязала нам руки, и мы, не испытывая ни малейшего угрызения совести, оставили там кругленькую сумму. Рене слегка утомилась от шопинга, и мы решили сделать передышку, заказав себе по огромной порции замороженного йогурта, щедро усыпанного спелыми ягодами.

— Как там Чарли? — поинтересовалась мама, когда мы устроились на скамейке в тени раскидистой пальмы, прямо напротив сверкающей вывески «Форевер 21».

— Да всё по-старому! Пропадает сутками в участке, но, кажется, его это ничуть не тяготит, даже наоборот — он светится от счастья.

— Главное, чтобы он не забывал отдыхать, — пробормотала мама, ковыряясь ложечкой в йогурте. — Ему нужно беречь себя.

— Ох, ты права! Представляешь, до моего переезда он питался исключительно бургерами да полуфабрикатами. А когда я заикнулась о вреде холестерина, знаешь, что он выдал? Заявил, что он, видите ли, не лось, чтобы траву жевать! Можешь себе представить?

Рене понимающе кивнула и расхохоталась.

— Мужчины, что тут скажешь! Вечно живут с ощущением, будто здоровье — неиссякаемый ресурс и заботиться о нем вовсе не обязательно. — Она замолчала и стала разгадывать лица прохожих.— Белла, — прошептала Рене спустя минуту.

— Что, мам? — отозвалась я, чувствуя, как внутри зарождается тревога.

Рене глубоко вздохнула, не поднимая глаз. В ее молчании чувствовалась тяжесть невысказанного.

— Мне нужно тебе кое-что сказать…

— Что-то стряслось? — сердце бешено заколотилось, предчувствуя беду. — Что-то не так с твоим здоровьем?

В голове, словно в калейдоскопе, замелькали пугающие картины. Тысячи вариантов ответа, один мрачнее другого, обрушились на меня лавиной.

— Со здоровьем все в порядке, дочка, — проговорила она, нежно коснувшись моей щеки дрожащей ладонью. — Мне нужно тебе кое в чем признаться… но я не знаю, как…

— Мам, пожалуйста, не томи, — взмолилась я, вглядываясь в глубину ее голубых глаз.

— У нас с Филом будет ребёнок!

Смысл ее слов дошел до меня не сразу, словно сквозь толщу воды. Но когда я осознала, что она сказала, я кинулась к ней с объятиями и поцелуями, переполненная внезапной, ослепительной радостью.

— Мама, это же прекрасно! — воскликнула я, не в силах сдержать счастливый смех. — Я так рада за тебя и Фила! Вы станете замечательными родителями!

Рене смотрела на меня, растерянно моргая, словно не веря своим ушам. Ожидание бурной реакции, упреков или хотя бы тени обиды явно висело в воздухе, но вместо этого ее встретила волна искренней радости. Она обняла меня в ответ, прижимая к себе так крепко, словно боялась, что я исчезну. В ее глазах стояли слезы, но это были слезы облегчения и счастья.

— Я так боялась, Белла, — прошептала она, уткнувшись мне в плечо. — Боялась, что ты рассердишься…

— Глупости, мам, — ответила я, отстраняясь и вытирая ее слезы.

Радость за Рене была настолько всепоглощающей, что мне было сложно описать её словами. У меня всегда были проблемы с тем, чтобы озвучить свои чувства. Я попыталась успокоиться, удерживая ее взгляд, давая ей понять, что все в порядке. Я сделала глубокий вдох и произнесла:

— Для меня ты самая лучшая мама на свете! Ты такая молодая, красивая и энергичная! И я уверена, ты будешь самой прекрасной мамой и для этого малыша!

Сквозь пелену слез Рене просияла улыбкой — светлой, неподдельной, какой я не видела на её лице целую вечность. В этом мимолетном озарении промелькнуло что-то юное, почти озорное.

— Мне так страшно, Белла, — прошептала она. — Я всегда думала, что у меня будет только один ребенок — ты! А тут… такое! Представляешь, я даже подумала, что у меня началась менопауза.

Рене покачала головой, словно дивясь собственной наивности.

— Менопауза? — изумилась я. — В тридцать семь?

— Я не должна была забеременеть. Ты же знаешь, мы предохраняемся. Это было как гром среди ясного неба. Я даже настояла на консультации другого врача.

Я тихонько захихикала, живо представив себе ту сцену. Уж я-то знала, какую бурю в стакане воды способна поднять Рене. Эта женщина была настоящей королевой драмы.

— И что, другой врач сказал то же самое? — спросила я, стараясь скрыть смех.

Рене кивнула, ее улыбка стала шире.

— Да, сказал, что у меня просто редкая удача. Или невезение, как посмотреть.

— А какой у тебя срок? Когда ты узнала?

Она погладила свой плоский живот, и в ее глазах появилось выражение нежности.

— Десять недель! Привезли сюрприз из Финикса. Я узнала две недели назад. Фил вне себя от радости, мечтает о сыне, хотя мы еще не знаем, кто будет.

Я кивнула, вспоминая, что именно пару недель назад наши созвоны с Рене стали реже. Я списала это на новое увлечение, а оказалось… вот оно что.

— С беременностью я стала еще более рассеянной. На прошлой неделе шоркнула новую машину, — она виновато покачала головой. — До сих пор не могу запомнить дорогу от клиники до дома, словно топографический кретинизм какой-то, и езжу по навигатору.

Я улыбнулась, накрыв ее руку своей.

— Мам, ну и что? Пусть ты и не лучший водитель, зато всегда добираешься из пункта А в пункт Б. Технологии на то и существуют, чтобы облегчать нам жизнь.

— Ты права, дочка. И в кого ты такая умная выросла? — она тепло засмеялась. — Когда ты была маленькой, мне было очень тяжело. Видимо, старые триггеры дают о себе знать.

Я вздохнула, вспоминая, как Рене разрывалась между работой и моими бесконечными кружками, секциями и языковой школой. По законам штата Аризона, ребенок до двенадцати лет не может оставаться без присмотра взрослых. Рене приходилось нелегко.

— Мам, сейчас все будет совсем по-другому. Ты больше не одна, у тебя есть Фил. Да и ты теперь мама с опытом! — попыталась я разрядить обстановку шуткой.

Рене легонько шлепнула меня по руке, но в глазах ее плескалась благодарность.

— Фил действительно замечательный, — согласилась она, слегка порозовев. — Он так заботится обо мне. Постоянно ворчит, чтобы я не таскала тяжести и больше отдыхала. А еще он читает мне вслух детские сказки! Представляешь?

Я рассмеялась, представляя себе сурового Фила, увлеченно читающего книжку про братца кролика. Это было очаровательно и трогательно.

— Я очень рада за вас, мам. Ты заслуживаешь всего самого лучшего. И Фил тоже.

Пятнадцать минут спустя, мы выбросили расстаявший йогурт в урну, и отправились исследовать магазины детских товаров. До рождения малыша оставалось еще очень много времени, но мы решили просто побродить, прицениться и присмотреться. Подобные магазины раньше мы обходили стороной. Целый час мы умилялись крохотным костюмчикам в виде зайчиков и мишек, а затем отправились на парковку.

Весь вечер мы обсуждали будущее, имя для малыша, обустройство детской. Рене светилась изнутри, и это состояние передавалось и мне. Она смеялась, строила планы, делилась надеждами. Впервые за долгое время я ощутила такую глубокую, почти мистическую связь с ней, такую пронзительную близость. Казалось, между нами протянулась невидимая нить, сотканная из любви, принятия и безграничного взаимопонимания — тонкая, но нерушимая.

Фил вернулся домой поздно вечером, и я сразу поздравила его. Когда Рене поделилась подробностями вечера, его лицо расцвело широкой, искренней улыбкой. Он обнял нас обеих, прижал к себе так крепко, что, казалось, хотел удержать мгновение счастья навечно, и закружил на их маленькой террасе. Рене хохотала, как юная девчонка, а на лице Фила я еще никогда не видела столько неподдельного восторга.

Утром мы пошли гулять по пляжу. Рене была словно одержима идеей продемонстрировать все великолепие своего нового гнездышка — каждый божий день она пыталась переманить меня из хмурого Форкса в солнечный Майами.

Мы неспешно брели по тропинке, тщетно пытаясь укрыться в тени немногочисленных пальм. Несмотря на ранний час, солнце палило нещадно. Я поправила поля соломенной шляпы, чтобы спрятать лицо в тени.

— Белла, — промурлыкала Рене, глядя, как волны набегают на песок.

— Что, мам?

Рене ослепительно улыбнулась и взмахнула рукой, словно дирижер, представляя белоснежный песок, простирающийся до лазурных вод.

— Неужели всего этого недостаточно, чтобы ты бросила все и вернулась к своей непутевой маме?

Я театрально вытерла лоб и картинно отжала несуществующие капли с волос.

— К этой влажности привыкаешь на удивление быстро, — заверила меня мама.

— К дождю тоже можно привыкнуть, — парировала я.

Она игриво подтолкнула меня локтем в бок и крепко сжала мою ладонь.

— Только представь: каждое утро — прогулки по пляжу, а вечером мы будем смотреть закаты с террасы. И, дорогая, не беспокойся, сразу после рождения малыша мы наймем няню. Твоя свобода и личная жизнь останутся неприкосновенны.

Я невольно улыбнулась. За это я и любила Рене: за уважение к моим границам, за доверие и отношение как к равной.

— Ты могла бы поступить в местный колледж или даже в университет Тампы. Уверена, там прекрасные программы.

— Спасибо, мам. Но мне нравится в Форксе. Правда! — искренне заверила я, заглядывая ей в глаза. — У меня там друзья, я даже начала общаться с ребятами из Ла Пуш.

Мои слова не произвели на Рене ни малейшего впечатления. Она, словно опытный снайпер, выхватывала мои эмоции по мимолетным движениям лица.

— Все дело в том мальчике, да? Кажется, Эдвард?

Мои щеки предательски вспыхнули, и я поспешно отвела взгляд. Мы постоянно переписывались с Калленом, и это не укрылось от зоркого материнского глаза. Рене лукаво прищурилась, наблюдая за моей реакцией. Она всегда умела читать меня, как открытую книгу, и это одновременно восхищало и раздражало.

— Ну же, Белла, не молчи. Он тебе нравится? Он хороший парень?

Я вздохнула, понимая, что увиливать бесполезно.

— Да, мам. Он… интересный и довольно привлекательный!

Рене одобрительно кивнула, и в ее глазах мелькнула искра удивления.

— Привлекательный? С каких пор тебе стали нравиться красавчики?

Мы переглянулись и расхохотались. Раньше я не единожды заявляла маме, что внешность парня для меня — последнее, на что я обращаю внимание.

— Сама в шоке! — ответила я. — Но помимо этого, он очень умный. Разбирается в музыке, искусстве, медицине и спорте. Но…

Я замолчала и взглянула на бушующий океан. В душе моей творился такой же хаос.

— Что «но»? — испытующе спросила Рене.

— Сейчас мы общаемся, как друзья, и я не знаю, нужно ли переходить на следующий этап. Это очень сложно… Возможно, лучше оставить все как есть и не привязываться к нему еще сильнее.

Я рассказала матери лишь ту часть правды, которую могла. Мне отчаянно хотелось выговориться, но, к сожалению, это было не так просто.

— Белла, тебе не кажется, что ты слишком драматизируешь? — недоумевала она. — Это просто школьный роман. Почему нет? Будет что вспомнить.

Я покачала головой, чувствуя, как к горлу подступает ком. Рене всегда смотрела на мир проще, легче, чем я. Может быть, она права. Может быть, я действительно слишком все усложняю. Но в глубине души я знала, что с Эдвардом все иначе. И этот «школьный роман» может перерасти во что-то, к чему я совершенно не готова.

— Думаешь, стоит рискнуть?

— Конечно! В любом случае, это бесценный опыт. Ты поймешь, какие качества тебя привлекают в мужчинах, а какие отталкивают. Через год ты уедешь в колледж, начнется совсем другая жизнь, новые заботы и новые парни… — сказала она, хитро подмигивая и задорно вскидывая брови.

— А если я влюблюсь в него по уши? — так же игриво поинтересовалась я.

— Брось, Белла! — усмехнулась она. — Ты же не какая-нибудь простушка, которая выскочит замуж за своего школьного дружка.

Рене крепко обняла меня за плечи и тепло улыбнулась, глядя прямо в глаза.

— Даже если и так, ничего страшного не произойдет. Любовь — это прекрасно, Белла. Она делает нас лучше, сильнее, мудрее. И даже если в итоге все закончится, у тебя останутся воспоминания, которые ты будешь хранить в своем сердце. Не бойся чувствовать, не бойся быть уязвимой. Это часть жизни. Просто будь осторожна и не теряй голову.

Я прижалась к ней, благодарная за ее поддержку и мудрые слова. Она права. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на страхи и сомнения. Нужно рисковать, нужно открываться миру, даже если это страшно.

— Хорошо, мам, — прошептала я, отстраняясь.

Рене радостно захлопала в ладоши, словно ребенок, получивший долгожданную игрушку.

— Вот и славно! Я всегда знала, что ты у меня смелая девочка. А теперь давай забудем об этом парне и пойдем купим мороженое.

В день моего отлета мама чувствовала себя неважно, и Фил вызвался отвезти меня в аэропорт. Я путешествовала налегке — лишь рюкзак и небольшой чемодан, с которыми я вполне могла справиться сама. Мы обнялись на парковке, и я направилась к стойке регистрации.

Аэропорт Майами бурлил жизнью, словно растревоженный улей. Школьные каникулы подходили к концу, и толпы туристов спешили домой, как и я сама.

Я добралась до выхода на посадку, когда до вылета оставалось всего двадцать минут. У телетрапа я протянула посадочный талон чрезмерно приветливой сотруднице авиакомпании. Она внимательно сверила мои данные, и я прошла в салон самолета, где меня встретила не менее лучезарная бортпроводница. Она указала на мое место и помогла убрать чемодан на багажную полку. К моему удивлению, несмотря на полную загруженность самолета, мой ряд оказался совершенно пуст. Эта странность эхом отозвалась в памяти: ведь в Майами я тоже летела, наслаждаясь одиночеством в целом ряду. Навязчивая мысль, словно тень, проскользнула в сознании: «Мог ли Эдвард быть к этому причастным?». Но я тут же отбросила ее, как назойливую муху. Если я буду в каждом дуновении ветра слышать его голос, в каждой случайности искать его след, то рискую утонуть в пучине паранойи.

Я прильнула к иллюминатору, пристегнула ремень, достала из рюкзака потрепанную книгу миссис Фостер и, задвинув его под сиденье, приготовилась к взлету.

В полете я тщетно пыталась постичь хитросплетения чар, описанных в книге, но мысли мои, словно непокорные птицы, рвались ввысь, прочь от начертанных символов. В памяти оживали строки из мифологической хрестоматии миссис Фостер, зачитанной еще на заре нашего обучения. Там, среди пожелтевших страниц, я наткнулась на мрачную легенду о дампирах. История повествовала о вампире, снедаемом манией величия, возомнившем себя основателем новой расы. Инкуб, демон похоти, вступал в противоестественную связь с земными женщинами, меняя их собственную жизнь на новорожденных дампиров. Но кровожадный творец потерял контроль над своими «детьми тьмы», и весть о его гнусном замысле достигла ушей королевского клана. Почуяв смертельную угрозу в новоявленной поросли, короли обрушили свой гнев, испепелив и создателя, и его мерзкое потомство.

Я помнила из прошлой жизни, что в каноне у Э и Б родилась прекрасная девочка. Б могла погибнуть в родах, но Э чудом обратил её. И теперь меня терзал вопрос: а мог ли Э изначально знать о своей фертильности и сознательно оплодотворить Б? Не укладывалось в голове, что такой ученый, как Карлайл, не изучил досконально свое тело, в том числе и особенности семени. Но с другой стороны, Карлайл, возможно, никогда и не сталкивался с подобной дилеммой — его возлюбленная навеки лишена дара материнства. Он дарил жизнь лишь клыками, а не… Эта тяжкая ноша размышлений должна была лечь на плечи Эдварда. И эта мысль, словно навязчивый мотив, вновь возвращала меня к крамольной догадке: а не была ли беременность Б сознательно спланирована? Он, несомненно, знал о жидкости, выделяющейся в кульминационный момент близости. Неужели его ни разу не посетила мысль о том, какое воздействие окажет эта вампирская эссенция на хрупкое человеческое тело?

Оставался еще один вариант: Эдвард мог просто отмахнуться от всего, отнестись к вопросу секса легкомысленно, как и подобает семнадцатилетнему юнцу. Но эта мысль была почему-то особенно невыносима. Мне было бы гораздо легче принять его за деспотичного кукловода, плетущего сложные интриги, чем за глупого, беспечного мальчишку.

Поглощенная роем навязчивых мыслей, я не заметила, как самолет пошел на посадку. Время пронеслось с неумолимой скоростью, и вот уже за иллюминатором расстилался угрюмый, свинцовый пейзаж Такомы.

Когда самолет остановился, я торопливо включила телефон, и он тут же оповестил меня о целой лавине сообщений. Рене и Кэти спрашивали о моем прибытии, а Чарли бодро рапортовал, что уже ждет на стоянке. Но от Каллена не было ни единой весточки. Его молчание, начавшееся еще утром прошлого дня, рождало во мне странное, сосущее под ложечкой беспокойство.

Я шумно выдохнула, раздосадованная на саму себя. Нужно прекратить эти бесплодные думы о вампире, ведь это уже граничит с навязчивой идеей. Небрежно закинув телефон и учебник в рюкзак, я надела его на плечи. Потом сняла с полки чемодан и направилась к выходу. На улице царила переменчивая облачность, и я невольно поежилась, кутаясь в толстовку.

Вынырнув из людского водоворота аэропорта, я сразу же заприметила Чарли. Даже сквозь пеструю толпу, мельтешащую у выхода, его высокая фигура выделялась, словно маяк. Завидев меня, отец взмахнул рукой, а мгновение спустя заключил в медвежьи объятия.

— Добро пожаловать в Такому, малышка! — прогремел его голос, озаренный искренней улыбкой. — Как тебе Майами?

— Привет, пап! — ответила я, сжимая его в ответных объятиях. — Ярко, красочно, но влажность там просто невыносимая!

Отец расхохотался, выхватывая чемодан из моей руки.

— Значит, Рене так и не смогла уговорить тебя поступить в университет Флориды?

— Пыталась. Но, по-моему, в тропиках лучше отдыхать время от времени, чем жить там постоянно.

Мы подошли к моей «Хонде», и отец, кряхтя, водрузил чемодан в багажник. Я скинула рюкзак и юркнула на пассажирское сиденье. Чарли устроился за рулем, и машина ожила под его рукой.

— Знаешь, я, пожалуй, был не прав, когда ворчал на японский автопром, — промурлыкал он, поглаживая кожаный руль. — Зверь-машина. Резвая, как черт.

Я не выдержала и расхохоталась.

— Да ладно? — выдохнула я сквозь смех.

— Честное слово, Беллз! Будь она чуть повыше, цены бы ей не было!

— Пап, что с тобой приключилось за эту неделю?

— Стал слишком сентиментальным? Наверное, просто безумно соскучился по тебе.

— Я тоже соскучилась, пап!

Чарли легонько потрепал меня по волосам, и мы тронулись. Он выехал с огромной парковки, бросил взгляд на указатель и плавно влился в поток машин на трассе 518-W.

— Как дела? Как работа? — спросила я, невольно залюбовавшись сумрачным пейзажем за окном, словно написанным рукой старого мастера.

— На работе — кромешный ад! — проворчал отец, устало качая головой. — В Сиэтле объявился какой-то душегуб. Шесть женщин исчезли на этой неделе и все почтенного возраста. А в прошлое воскресенье, на рыболовной станции, какое-то чудовище загрызло моего товарища насмерть…

Сердце бешено заколотилось в груди, словно пойманная в клетку птица. Не связаны ли эти исчезновения с той безумной ведьмой и ее красноглазой свитой? Невольно коснувшись амулета на шее, я нервно закрутила его между пальцами.

— У полиции есть хоть какие-то зацепки? Подозреваемые?

— Да нет у них ни шиша! — отрезал отец. — Только слухи и домыслы. Говорят, видели какого-то высокого типа в черном плаще в районе исчезновений. Но это же Сиэтл, там каждый второй в черном плаще ходит!

Я замолчала, стараясь не выдать своего волнения. Отец, заметив мою задумчивость, вздохнул и взял меня за руку.

— Не бери в голову, дочка. ФБР взялись за дело. Им за это деньги платят. Лучше расскажи, как твои дела? Как мама? Все ли в порядке?

Я выдавила слабую улыбку, стараясь казаться беззаботной. Нельзя было пугать отца своими опасениями, он и так был измотан работой.

— Всё отлично, пап! Мы много гуляли, бродили по магазинам с мамой. А знаешь, что? У Рене и Фила скоро будет малыш! — выпалила я, с маминого одобрения.

От неожиданности отец шумно закашлялся, и я тут же протянула ему початую бутылку воды. Он сделал жадный глоток, не отрывая взгляда от дороги, крепко сжимая руль одной рукой.

— Ну и ну! Вот это новость! Фил, наверное, на седьмом небе от счастья?

— Да, он просто светится от радости.

— Ещё бы! Вот это да! — Отец на секунду задумался, а потом будто загорелся новой идеей. — Я тут подумал, может, летом рванем в отпуск? Устроим себе трип по Калифорнийскому побережью?

— Крутая идея, пап! — воскликнула я.

Отец тем временем уверенно вывел машину на трассу I-5 в направлении Олимпии. Пастбища и фермы сменились лесным ландшафтом, изумрудным ковром укрывшим холмы. Я приоткрыла окно, жадно вдыхая свежий, прохладный воздух, напитанный хвоей и солью океана. Как же мне не хватало этого аромата во Флориде! Безмятежный пейзаж за окном дышал покоем и умиротворением. Дома… наконец-то я дома.

— Каникулы пошли тебе на пользу! — сказал Чарли. — Ты отдохнула и даже немножко загорела!

— Серьезно? — удивилась я и отвернула козырек, чтобы рассмотреть свое отражение в маленьком зеркальце.

Отец был прав, мое лицо было румяным, а на носу появилась россыпь крошечных веснушек.

— Флорида чудесна, но солнце там совсем другое, более навязчивое, — заметила я, откидываясь на спинку сиденья.

Мы ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. Я смотрела на мелькающие за окном деревья, стараясь не думать о кошмарах, которые происходили совсем рядом. Что безумная ведьма никогда не встретится на моем пути, и я смогу быть нормальной девушкой, проводить время с отцом и друзьями, наслаждаться спокойствием маленького городка хоть какое-то время. Но страх, словно ледяная рука, сжимал мое сердце, не давая расслабиться.

Наконец, вдали показались знакомые очертания Форкса. Небольшие домики, утопающие в зелени, узкие улочки, и вечный туман, окутывающий все вокруг. Форкс встретил меня, как старый друг, уютный и немного мрачный. На въезде в город стояла покосившаяся вывеска с надписью: «Добро пожаловать в Форкс». Я улыбнулась. Да, это мой дом.

Утром понедельника чувствовалось приближение лета. Теплый воздух обволакивал город, несмотря на хмурое небо, затянутое дымкой облаков.

Я проснулась с легким сердцем, предвкушая встречу с друзьями, по которым успела соскучиться. Лишь тень беспокойства омрачала мое настроение: Эдвард так и не дал о себе знать. Его молчание вызывало чувство тревоги, но я сдерживала порыв связаться с ним, надеясь, что он сам объяснит свое поведение.

В честь первого учебного дня я решила немножко нарядиться. Волосы собрала в высокий, небрежный пучок, выпустив на волю несколько кокетливых прядок, обрамляющих лицо. Ярко-синий шелковый топ, словно кусочек летнего неба, идеально сочетался с новыми джинсами, привезенными из Майами. Полюбовавшись своим отражением в зеркале, я с уверенностью направилась к машине.

К школе я подъехала в самый разгар суматохи перед звонком. Сердце забилось чаще, пока я медленно кружила по парковке, высматривая свободное место. Наконец, у каменной лестницы, ведущей в кампус, я заметила пустующее место Калленов. Эта новость обрушилась на меня, словно ледяной душ, и в горле застрял предательский ком. Что могло случиться? Я, конечно, не настолько близка с Эдвардом, чтобы требовать от него объяснений, но все же остро нуждалась хоть в каком-то намеке на причину его отсутствия.

Заглушив двигатель, я накинула кожаную куртку на плечи, словно пытаясь защититься не столько от прохлады, сколько от внезапной уязвимости, и, схватив сумку, вышла из машины.

— Отлично выглядишь, Белла! — окликнул меня знакомый голос.

Обернувшись, я увидела Коннора, и это почему-то вызвало в памяти смутные воспоминания о первом дне в школе. Невольно махнув рукой, я одарила его натянутой улыбкой, получив в ответ такую же. Увы, комплименты сегодня хотелось слышать совсем от другого парня. От того, кто, казалось, бесследно растворился в воздухе.

По пути ко второму корпусу многие ребята приветствовали меня, щедро осыпая комплиментами. Почувствовав приближение лета, студенты сменили теплую одежду на более легкую. Парни щеголяли в шортах, а девушки облачились в цветастые развевающиеся платья.

Встретив подруг у входа, я постаралась скрыть волнение за потоком обычных приветствий и объятий. Кэти, Джесс и Анжела были как всегда оживленными, делясь новостями о прошедших каникулах и планами на предстоящий сезон. Но мои мысли витали далеко от их болтовни, сосредоточенные на одном единственном вопросе: где Эдвард? Беспокойство росло с каждой минутой, подпитываемое мрачными фантазиями. Может, случилось что-то ужасное? Может, они переехали? Для меня было бы правильно прервать общение с этой семьей, но почему-то эта мысль казалась невыносимой.

Время до ланча проплыло словно в тумане. Пальцы машинально выводили буквы в тетради, но смысл слов ускользал, растворяясь в зыбкой дымке грез. Сквозь пелену рассеянности доносилось ворчание Кэти о кошмарных снах, лишивших ее сна.

Усевшись за наш привычный столик в столовой, я невольно бросила взгляд на осиротевший стол Калленов и нахмурилась.

— Ты случайно не знаешь, почему Калленов сегодня нет? — спросила я у Кэти, прикрывшей рот от зевоты. Ее мать работала медсестрой в госпитале, вдруг ей что-то известно.

— Так они же в Северной Каролине! — ответила подруга, вскинув брови от удивления. — Мистер «Я-все-знаю» тебе не рассказал?

— Мы не так часто общались на каникулах, — уклончиво ответила я. — А что там, в Северной Каролине?

— У миссис Каллен умерла мама, они улетели на похороны. Доктор взял отпуск.

— Ничего себе, — пробормотала я, рассеянно ковыряясь вилкой в салате.

— Да уж… — Кэти пожала плечами.

Ответ подруги не прояснил ситуацию ни на йоту, потому что было ясно, как солнце в зените: никакой мамы у миссис Каллен нет и в помине. Что-то произошло, это точно, но что — оставалось загадкой.

Через пару минут к нам подтянулись Анжела с Беном и Джесс с Майком. Футболист увлеченно рассказывал, как во время каникул на него вышли скауты из колледжа Олимпийского полуострова и предложили спортивную стипендию. Но Майк, явно метивший выше, счел этот колледж недостаточно престижным и оставил предложение без ответа.

— А я вот грежу о Калифорнийском, — мечтательно пролепетала Джессика, отщелкивая крышку банки с газировкой. — Только вот стипендию там выбить — задачка не из легких, а оплата за весь курс обучения стоит, как крыло от «Боинга». Так что я тоже вся в раздумьях.

Разговор перетек в обсуждение будущего. Бен, как всегда, молчал и загадочно улыбался, потягивая свой энергетик. Анжела, напротив, активно жестикулировала, рассказывая о планах переехать в Сиэтл, представляя их общее будущее в ярких красках.

— Возможно, будем учиться в одном колледже и вместе ходить на ланч! — с добродушной улыбкой проговорила она, накрывая мою ладонь своей. Этот теплый, дружеский жест вывел меня из легкого оцепенения , словно луч солнца, пробившийся сквозь туман.

— Да, это было бы здорово! — ответила я, стараясь разделить ее энтузиазм.

— Сиэтл… ну, не знаю, — недовольно протянул Майк, развалившийся на стуле. — Вы видели, что там творится? Мои предки целыми днями смотрят новости, волосы дыбом встают.

— А что случилось? — с любопытством спросила Кэти.

— Да то ограбления, то какие-то теракты, а сейчас еще и маньяк какой-то объявился, на престарелых теток охотится! Вчера по CNN показывали, что нашли тела, словно мумии. Говорят, полиция в шоке, не понимают, какими химреагентами можно добиться такого быстрого разложения.

Слова Майка эхом отозвались в моей памяти, напомнив о жутких историях миссис Фостер. Неужели это дело рук той чокнутой ведьмы, которая высасывала из женщин силы и жизненную энергию? По коже пробежали мурашки. И вдруг меня осенило: а не связаны ли эти события с внезапным исчезновением Калленов? В конце концов, это их территория, и подобные происшествия наверняка привлекли бы их внимание.

— В Сиэтл мы только в следующем году соберемся. Уверена, этого маньяка уже поймают! — беспечно обронила Анжи, пожимая плечами.

— Надеюсь, — отозвался Майк, в голосе которого сквозило разочарование. — Я ведь планировал поехать к двоюродному дядьке на День независимости, фейерверки, все дела… А теперь родители ни в какую, слышать не хотят о Сиэтле.

— Да чего они волнуются? Ты же не престарелая женщина! — Кэти прыснула со смеху, словно разгоняя повисшее напряжение.

— Попробуй это моему отцу объяснить.

— У меня та же песня, — вздохнула Кэти. — Говорят, все беды от этих мегаполисов.

— Ох, плюсую! — не удержалась я. — Чарли каждый день заводит шарманку о тихой и безопасной жизни в маленьком городке, где все друг друга знают.

— Видимо, это болезнь всех родителей! — протянула Джесс. — Они же не надеются, что мы в Форксе навеки застрянем? — она рассмеялась, но в смехе проскользнула нотка тревоги.

Нависшая тишина давила своей тяжестью. Форкс, конечно, милый городок, но после пары лет начинаешь чувствовать себя экспонатом в музее под названием «Американская Глубинка». Все друг друга знают, все друг о друге говорят, и твоя жизнь — как открытая книга.

Майк тяжело вздохнул, барабаня пальцами по столу.

— Знаете, а ведь они правы по-своему. В большом городе всякое может случиться. Там и без маньяков хватает опасностей.

— Вот только не надо сейчас превращаться в Дилана Фостер, — возмутилась Кэти. — А то я воткну в тебя вилку, как в кусок прогнившего яблока!

Все рассмеялись, и напряжение немного спало.

— Ладно, — сказала Джесс, хлопая в ладоши. — Хватит о грустном. Предлагаю обсудить план на выходные. Кино? Боулинг? Или устроим вечеринку у кого-нибудь дома? Нужно же как-то развлекаться!

— Оу, я, пожалуй, пас, — вздохнула я. — За каникулы накопилась целая гора работы.

— Все собираюсь спросить, да забываю! А чем ты занимаешься? — поинтересовался Майк, и все взгляды за столом, словно лучи прожекторов, устремились ко мне.

— Переводчик. Мне присылают тексты, я их обрабатываю, а потом отправляю контент-менеджеру. Он уже добавляет фотографии, ссылки и выкладывает на сайте.

— И за это еще и платят?

— Представь себе, да! — рассмеялась я, чувствуя себя немного неловко под таким пристальным вниманием.

— Ну ты даешь!

До звонка ребята увлеченно обсуждали, какой фильм достоин их драгоценного времени на выходных. Я не участвовала в их бурной дискуссии, поглощенная анализом услышанных новостей. Они крутились в голове, словно назойливые мошки.

Оставшаяся часть уроков пронеслась в мгновение ока. Я все так же была погружена в свои мысли, как в глубокий омут. И решила после уроков непременно позвонить миссис Фостер, чтобы узнать, предпринимает ли её ковен какие-либо меры, чтобы обуздать разбушевавшуюся ведьму, чья тень нависла над городом.

Подъезжая к дому, я заметила знакомый серебристый «Вольво», припаркованный на подъездной дорожке. Сердце встрепенулось, когда я увидела Эдварда, неподвижно застывшего на водительском сиденье. Я резко остановилась у обочины и, выскочив из машины, поспешила к нему. Но он не торопился идти навстречу. Он медленно вышел из машины и обернулся — в этот момент меня словно окатили ледяной водой. Я впервые увидела его истинную, вампирскую сущность. Его глаза, прежде золотистые и теплые, сейчас напоминали бездонную черную ночь, а под глазами пролегли темные, зловещие тени, словно нарисованные тонкой кистью.

В его облике сквозила первобытная, дикая и неукротимая сила. Он стоял неподвижно, словно изваянный из камня, но каждая клетка его тела, казалось, вибрировала от сдерживаемой, бурлящей энергии. Я не могла отвести взгляда от его глаз — в них клубился голод, древний и всепоглощающий. Это был не тот Эдвард, которого я знала. Это был хищник загнанный в угол, готовый сорваться в любой момент. Не верилось, что буквально неделю назад я жаждала его прикосновений и льнула к его телу.

Волна инстинктивного страха захлестнула меня, парализуя конечности. Я знала, что должна бежать, должна спасаться, но ноги словно приросли к земле, скованные невидимыми цепями. Я стояла, как кролик перед удавом, завороженная его смертельной красотой, не в силах пошевелиться. В горле пересохло, и я не могла вымолвить ни слова.

Эдвард сделал медленный, почти незаметный шаг вперед. Воздух вокруг нас словно сгустился, наэлектризованный напряжением, готовый взорваться. По спине пробежал ледяной озноб.

— Ты так прекрасна! — неожиданно произнес он, тщетно пытаясь казаться непринужденным. — Отпуск пошел тебе на пользу.

Я кивнула, не в силах оторвать взгляда от его изменившегося лица.

— Белла, ты смотришь на меня так, словно увидела привидение!

— Ты себя нормально чувствуешь? — спросила я, хотя ответ был очевиден, как восход солнца. Зачем он приехал ко мне в таком состоянии? Или я только сейчас научилась видеть его без розовых очков?

— На самом деле не очень. Но для тебя я не опасен, Белла.

Мы так и стояли в паре метров друг от друга, не решаясь сократить дистанцию. И тут я заметила, что он выглядит… странно. На нем была серая, растянутая футболка, черные спортивные штаны и грязные кроссовки. В его волосах запутались сухие листья, словно он провел несколько суток в лесу.

— Ты уверен? — прошептала я.

— Абсолютно! Мне нужна твоя помощь. Точнее, моей семье…

— Почему ты думаешь, что именно я могу вам помочь? — изумилась я, но тут же прикусила язык: — Ах… ты знаешь!

— И про меня, надо полагать, тебе тоже известно! — с горечью выплюнул он. Его плечи поникли, словно под непосильной ношей, он закрыл глаза и судорожно зажал переносицу пальцами.

— Что случилось? — прошептала я, стараясь унять дрожь в голосе, хотя внутри все клокотало от невысказанного ужаса.

— Элис пропала… Её похитили… Мы потеряли её след, мы в отчаянии…

Слова Эдварда врезались в сознание, отказываясь складываться в логичную картину. Как? Как можно похитить вампира? Это казалось абсурдом. Конечно, Элис миниатюрна, но все же…

— Эдвард, боюсь, ты переоцениваешь мои возможности… Я почти ничего не умею, но я могу попросить помощи у своей наставницы…

Каллен коротко кивнул, и я, словно во сне, направилась к машине за мобильником, чтобы позвонить миссис Фостер. Он шел следом, но держался на почтительном расстоянии, словно боясь напугать меня еще больше.

Я выудила мобильник и набрала номер, по которому звонила крайне редко… хотя входящие сообщения и звонки получала исправно. После пары томительных гудков раздался ответ.

— Миссис Фостер, это Белла!

— Да, милая. Что-то случилось?

— Мне нужна ваша помощь в проведении обряда. Как тогда, ночью…

— Что произошло, Белла? Зачем тебе это? — зачастила она, встревоженная.

— Я хочу помочь другу!

— Тому самому «другу»? — в ее голосе прозвучало лукавое подчеркивание.

— Да!

— Видишь ли, для того обряда необходимо полнолуние и безоблачное небо. Но, если это так важно, мы можем попробовать что-то другое!

— Очень важно, — подтвердила я, сжимая телефон в руке.

— Тогда жду вас!

— Нас? — переспросила я, удивленная.

— Конечно. Тебя и твоего друга, ведь помощь нужна именно ему.

Я оборвала вызов и взглянула на Эдварда, который с напряженным вниманием слушал каждое слово нашего разговора с миссис Фостер.

— Я думала, ты в Северной Каролине! — выпалила я, не моргнув глазом. Ложь сорвалась с губ легко, словно выдох.

— Теперь ты знаешь, что это не так, — сухо констатировал он.

— Почему именно этот штат?

— Он далеко… туда сложнее добраться.

— Пообещай, что никому не расскажешь о том, что мы собираемся сделать. Или о том, что увидишь, — мой голос звучал почти мольбой.

Он отвел взгляд, и я все сразу поняла.

— Ты уже рассказал своей семье? — гнев вспыхнул мгновенно, вытеснив остатки страха. — Поэтому они вдруг так заинтересовались мной? Хотя раньше словно не замечали. Ты следил за мной?

Эдвард, всегда казавшийся неприступной скалой, сейчас выглядел потерянным и разбитым. В этот момент меня осенило: передо мной не чудовище, а существо, отчаянно нуждающееся в помощи. Чудовище обитало внутри него, с которым он сам вел неустанную борьбу. Жалость, вперемешку с угасающим страхом, заставила меня сделать шаг вперед.

— Я был рядом, когда ты ездила с этой женщиной проводить обряд! Просто сложил два и два… — в его голосе звучала горечь поражения.

— Зачем ты все растрепал? — не унималась я.

— Они моя семья, Белла! Мы делимся всем друг с другом. А до той ночи… я даже не предполагал, что ведьмы вообще существуют…

Я язвительно цокнула, скрестив руки на груди, и отвернулась.

— Ты не против, если мы поедем на моей машине? — прошептал он, словно боялся, что я передумала помогать ему. — Клянусь, с тобой ничего не случится. Я никогда… никогда не причиню тебе зла.

Я кипела от ярости. Он следил за мной, а теперь вот стоит, как ни в чем не бывало. И все же, вопреки гневу, любопытство жгло изнутри, требуя ответов.

— Ладно, Библии под рукой нет, придется поверить тебе на слово, — бросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Протянув руку, я вытащила засохший лист из его волос и кинула на асфальт. Его глаза округлились от удивления, брови взметнулись вверх, но он промолчал, будто опасаясь нарушить хрупкое перемирие.

Я захлопнула дверцу «Хонды», сжимая в руках сумку и кожаную куртку. Подойдя к «Вольво», я скользнула на пассажирское сиденье. Каллен уже заводил двигатель, видимо, решив, что может вернуться к своему обычному, невыносимо быстрому темпу. Я пристегнула ремень, и он, с пробуксовкой, вылетел на проезжую часть.

— И зачем ты сталкерил меня? — бросила я, не отрывая взгляда от домов мелькающих за окном.

— Я не сталкерил!

— А как это называется? — усмехнулась я, чувствуя, как внутри закипает раздражение.

— Когда тебя нет рядом, меня словно гложет изнутри… — тихо признался он. — Я не нарушал твое личное пространство, не заглядывал в окна… Просто был поблизости… на всякий случай.

Его невозмутимость бесила меня. Еще бы он стал шпионить!

— Так гложет, что исчез на целых пять дней, не отправив ни единой весточки… — выпалила я, тут же поморщившись. Эти слова выдали мою собственную тревогу.

— Мой телефон утонул, и вообще я был в таких глухих местах, где связь не ловит. Я знал, что ты вернулась домой, что ты в безопасности. Розали видела, как Чарли привез тебя.

— Замечательно! — отчеканила я, с досадой хлопнув ладонью по бедру. — Я тебе что, ребенок, чтобы за мной приглядывать?

— Почему ты так реагируешь? Что в этом плохого?

Я резко повернулась к нему, скрестив руки на груди. Его спокойствие выводило из себя. «Что в этом плохого?» Да все!

— Плохо то, что я не хочу, чтобы за мной приглядывали! Я сама могу о себе позаботиться, понимаешь? Я не маленькая девочка, которой нужен нянька! И вообще, какое тебе дело до того, где я и с кем?

В его глазах мелькнула тень недовольства, но он быстро взял себя в руки.

— Я переживаю за тебя, Белла, — тихо сказал он, посмотрев мне в глаза. — И ты это знаешь. Ты важна для меня. Очень важна.

Я замерла, не зная, что ответить. Его слова, сказанные таким искренним тоном, обезоруживали.

— Расскажешь, что случилось с Элис? — решила я сменить тему, после долгого молчания.

Эдвард, не отрывая взгляда от дороги, продолжал вести машину. Лёгкая судорога пробежала по его лицу, и он устало потёр переносицу левой рукой.

— Даже не знаю, с чего начать… — пробормотал он.

— Начни с начала, — предложила я.

— Помнишь, в прошлую субботу Эмметт загорелся идеей сыграть в бейсбол?

— Да!

— Так вот… — Эдвард запнулся, на мгновение отводя взгляд от дороги, чтобы встретиться со мной глазами. — Белла, что именно ты знаешь обо мне и мне подобных?

Этот вопрос, словно ледяной ветер, обжёг мою кожу, вырвав из состояния покоя. Сердце забилось чаще, но я была готова ответить.

— Ну, я знаю, кто вы…

— И как давно ты это знаешь?

— Ну… когда я впервые увидела вас, вы сразу показались мне… другими. И меня удивляло, почему остальные не замечают очевидных отличий.

— Да, — кивнул Эдвард, словно вспоминая тот день, который перевернул мою жизнь. — Я помню твою первую реакцию на меня на философии. Ты испугалась до смерти, так же как и сегодня! — в его голосе прозвучала тихая обида, будто я не имела права бояться его.

В конце концов, он вампир, а я не умею читать мысли, чтобы знать, что творится в его бессмертной душе.

— Ну, извини! — недовольно выпалила я, чувствуя себя загнанной в угол.

— Я не сержусь. Это вполне нормальная реакция. А за сегодняшний день я должен извиниться сам. Не стоило приезжать в таком виде. Просто дома творится такой кошмар, что даже час промедления может дорого стоить…

— В общем, в тот период миссис Фостер как раз взялась за мое обучение, и кое-что я почерпнула из своего сборника по мифологии. Могу показать, если интересно, — предложила я, бросив на него быстрый взгляд. Он кивнул. — А потом я напрямую спросила у наставницы о вас, и она подтвердила мои догадки. Рассказала, что вы сильно отличаетесь от других представителей своего вида. Живете обособленно, ни во что не вмешиваетесь, словом, сами по себе…

Я слегка слукавила, но не выкладывать же ему все начистоту!

— Какие же, оказывается, ведьмы наблюдательные! — хмыкнул Каллен, вцепившись в руль так, словно хотел вырвать его с корнем.

— Так что случилось в субботу? — снова подтолкнула его к рассказу, желая отвлечь от тревожных мыслей.

— Мы играли в бейсбол, — начал Эдвард, — и Элис внезапно замерла посреди поля. Просто окаменела, словно мраморная статуя, с лицом, искаженным диким, первобытным ужасом. Ты ведь знаешь, некоторые из нас наделены… дарами. Элис видит будущее. Зыбкое, изменчивое, но все же. У нее уже были видения, касающиеся встречи нашей семьи с кочевниками. И во время игры ее настигло новое — она увидела, как они присоединяются к нам…

Он запнулся, бросив на меня быстрый, изучающий взгляд.

— Ты в порядке, Белла?

Не знаю, что отразилось на моем лице, но его вопрос прозвучал взволнованно. Я сглотнула, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Шока не испытываю, Эдвард. Что было дальше?

— Через несколько минут они действительно появились. Карлайл, как глава нашей семьи, представил нас и пригласил их к нам в дом. Они охотно согласились. Их было трое… двое мужчин и женщина.

Сердце бешено заколотилось, отбивая отчаянный ритм в груди. Я была уверена, Каллен слышит каждый его удар.

— Опиши их! — потребовала я, с трудом сдерживая панику.

— Что?

— Опиши, как они выглядели!

— Рыжеволосая женщина… светловолосый мужчина… и брюнет, француз, кажется.

— И у всех троих… красные глаза?

Эдвард резко затормозил на обочине, заглушив двигатель. Повернувшись ко мне, он впился взглядом, словно пытаясь прочитать мои мысли.

— Да, Белла. У всех троих красные глаза. Практически у всех представителей моего вида красные глаза. Ты видела их?

Я попыталась успокоиться, глубоко дыша, но тщетно. Мое тело била мелкая дрожь, и я чувствовала, как к горлу подступает тошнота.

— Не в реальности, — прошептала я одними губами. — Той ночью мы проводили ритуал. Мы с миссис Фо искали одну пропавшую ведьму. В видениях она была… окружена ими… теми вампирами, которых ты описал.

Эдвард невольно вздрогнул от слова «вампир». Слезы, до этого лишь подступавшие, хлынули потоком, застилая взгляд. А если эта древняя ведьма где-то здесь в окрестностях Форкса… если она придет… за мной… или за Кэти?

— Эта ведьма… она очень опасная! А что если она тоже поблизости? Раз уж эти красноглазые были здесь.

Эдвард аккуратно протянул руку и вытер слезинку с моей щеки. На его лице застыла гримаса боли и сочувствия.

— Белла, все будет в порядке! Она не тронет тебя. Клянусь, никто из них даже не приблизится к тебе.

Он продолжал нежно стирать слезы с моего лица, а другой рукой убрал пряди волос, упавшие на лоб, и невесомо коснулся шеи и ключиц. Прохлада его рук растекалась по коже волнами умиротворения, словно бальзам на израненную душу. Хотелось безгранично верить каждому его слову, но я знала — путь будет нелегким. Мы замерли в этой тишине на какое-то время, пока вдруг его губы не накрыли мои. Идеально гладкие, словно отполированные, они обжигали новизной ощущений. От этого робкого, неумелого поцелуя по венам разлился трепетный электрический разряд. Секунда — и он отстранился, смущенно забормотав:

— Прости, Белла. Я не хотел тебя напугать, просто…

Я не дала ему договорить, утопив слова в ответном поцелуе. Инстинкт самосохранения и здравый смысл отступили в темные уголки сознания, оставив меня наедине с Эдвардом и головокружительным желанием его губ.

Поцелуй углубился, став более уверенным и требовательным. Его губы больше не были робкими, а настойчиво изучали каждый изгиб моих, вызывая бурю эмоций, доселе мне неведомых. Мир вокруг перестал существовать, остались только мы: два силуэта, объединенных страстью и желанием. Его руки, до этого такие осторожные, теперь крепко обнимали меня, прижимая ближе, не давая шанса отступить. И я не хотела отступать.

Время потеряло счет. В этом поцелуе было все: нежность, страсть, надежда и страх. Страх потерять то, что только что обрела, страх разрушить эту хрупкую связь, сотканную из взглядов и прикосновений.

Когда воздух в легких стал иссякать, мы, неохотно, отстранились друг от друга. Его черные глаза сейчас горели огнем. В них плескалась целая гамма чувств: смущение, раскаяние, и, самое главное, неподдельная страсть. Я утонула в этом омуте, не в силах отвести взгляд.

— Белла, — прошептал он, его голос звучал хрипло и взволнованно, — я… мне кажется, я схожу с ума. Я не могу перестать думать о тебе, не могу перестать хотеть быть с тобой.

— Эдвард, мне кажется, сейчас не самое подходящее время для этого разговора… — пробормотала я, нервно поправляя ремень безопасности, соскользнувший с плеча, и пытаясь устроиться поудобнее в кресле, словно это могло хоть как-то унять волнение.

Он сидел с закрытыми глазами, словно собирая воедино осколки своего спокойствия. Через мгновение «Вольво» ожила, он опустил стекло со своей стороны, и мы вновь покатили по дороге. Остаток пути мы провели в тишине, и лишь когда Каллен остановился у нужного дома, я не выдержала:

— Как ты узнал адрес? Я ведь не говорила, куда ехать.

— Подслушал мысли твоей подруги, — ответил он, тронув уголки губ едва заметной улыбкой, и вышел из машины.

Я последовала за ним, чувствуя, как внутри закипает возмущение.

— Это мы тоже обсудим!

— Непременно, — отозвался он, направляясь к входной двери.

— Здравствуй, Белла! — пропела миссис Фостер, распахивая перед нами дверь. — И вам мое почтение, мистер Каллен! — добавила она, окинув Эдварда пристальным, изучающим взглядом.

— Доброго дня, мэм. Благодарю вас за то, что согласились уделить мне время, — с безупречной учтивостью ответил Эдвард.

Мы вошли внутрь, и я, понизив голос, шепнула ему: «Разувайся. Это здесь закон». Аромат свечей и сандалового Наг Чампа, густой и обволакивающий, словно вуаль, висел в воздухе. Эдвард, не отрываясь, разглядывал миссис Фостер и окружающее пространство.

— Зовите меня просто Джеки! — прощебетала наставница, с легкой небрежностью пожав плечами. — Я всегда рада помочь своим девочкам и их друзьям.

— Хорошо, Джеки, — пробормотал Каллен, слегка смутившись и отведя взгляд. — Меня зовут Эдвард.

Мы вошли в гостиную, где взгляд невольно зацепился за резной журнальный столик, уставленный мерцающими свечами и пестрящий статуэтками различных богов и богинь, словно алтарь в забытом храме.

— Итак, с чем пожаловали? — миссис Фо обвела нас обоих изучающим взглядом.

— Несколько дней назад нашу семью настигла беда. Исчезла моя сестра. Мы будем безмерно благодарны, если вы поможете нам ее отыскать.

Она молча кивнула, на миг погрузившись в раздумья.

— Существует немало заклинаний, способных указать на местонахождение пропавшего. Но для успешного проведения ритуала необходим предмет, связывающий нас с тем, кого мы ищем. Некая ниточка…

— Что-то вроде этого? — Каллен извлек из кармана спортивных штанов изящный кулон на черном кожаном шнурке и протянул миссис Фостер. Я не раз замечала это украшение на Элис.

— Превосходно! — воскликнула она, явно впечатленная.

Женщина приблизилась к массивному книжному шкафу. Полки ломились от старинных томов в кожаных переплетах — реликвий, которые она мне периодически передавала.

— Элис практически не расставалась с ним! Когда она исчезла, я обнаружил его в ее комнате, — прошептал мне Эдвард. — Видимо, она знала, что я обращусь к тебе за помощью.

Минуту спустя наставница вернулась к нам, положив на стол книгу в алой кожаной обложке. Ее пальцы забегали по страницам в лихорадочном поиске. Все взгляды невольно устремились к книге.

— Вот оно! — воскликнула она, ткнув пальцем в страницу.

— Теперь понятно, почему латынь, — прошептал Эдвард.

— Что? — не поняла я.

— Мне казалось странным, что ты выбрала для изучения латинский… теперь пазл сложился.

Я отвернулась от него и пробежала глазами по тексту заклинания.

— Как-то подозрительно мало ингредиентов, — заметила я с сомнением.

— Потому что львиная доля заклинания — умственная концентрация, — пояснила миссис Фостер. — Это намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Потребуется не меньше нескольких часов.

— Нужно предупредить Чарли. Он будет волноваться, если вернется, а меня не будет.

— Это легко устроить. Я скажу шерифу, что вы с Эдвардом заехали навестить меня.

— Хорошо! — я постучала пальцами по книге, изучая на длинный список ингредиентов. — У вас есть все это? — с сомнением спросила я.

— Разумеется, — прозвучал уверенный ответ.

Миссис Фостер с грацией, несвойственной женщине ее комплекции, подошла к старому книжному шкафу. Она провела рукой по корешкам. Её пальцы, украшенные массивными серебряными кольцами с тускло поблескивающими камнями, скользили по шершавой поверхности. Остановившись на одной из книг, неприметной, без каких-либо опознавательных знаков, она слегка нажала на нее. Послышался тихий щелчок, и массивный шкаф бесшумно отъехал в сторону, открывая проход в темную, зияющую бездной комнату.

Мы с Эдвардом обменялись изумленными взглядами. Комната представляла собой причудливый гибрид логова алхимика и лаборатории безумного ученого. Одна ее половина блистала современным оборудованием: мерные колбы, сверкающая раковина, горелки Бунзена… Другая же казалась осколком минувшей эпохи: пузырьки с маслами и сушеными травами соседствовали со свитками и котлами. Растения и травы лежали на подоконнике темного окна.

— Да, здесь царит некоторый хаос, — заметила миссис Фостер, — но осмелюсь предположить, что в нем есть своя система, даже для тебя.

Присмотревшись, я вынуждена была признать ее правоту. Каждая склянка с растением была помечена, а этикетки располагались в алфавитном порядке. Инструменты, столь разнообразные, были классифицированы по размеру и материалу, каждый на своем месте.

В центре комнаты возвышался массивный стол из гладкого камня. Я осторожно положила на него книгу, раскрытую на нужной странице.

— Мне предстоит работать одной?

Она окинула меня взглядом, полным снисходительной нежности, словно я была несмышленым ребенком.

— Разве не твоим друзьям нужна помощь? Полагаю, Эдвард будет рад тебе ассистировать. К тому же, мне нужно запустить Банни с прогулки, боюсь, вы не поладите, — она улыбнулась Эдварду, и он кивнул в ответ.

— Что мне нужно делать? — спросила я.

— Сейчас ты будешь смешивать ингредиенты, — ответила она. — Чем больше ты сделаешь сама, тем прочнее будет твоя связь с заклинанием. Конечно, можешь звать меня, если возникнут трудности с компонентами. Но помни: чем больше сосредоточенности и концентрации ты вложишь, тем лучше.

Я ликовала от мысли, что Эдвард останется рядом.

— Хорошо, — произнесла я, стараясь придать голосу твердость. — Пожалуй, мне стоит начать.

Миссис Фостер удалилась, попросив позвать ее, когда я буду на последней стадии заклинания. Эдвард придвинул стул к столу и окинул комнату оценивающим взглядом.

— Ты не очень-то обрадовалась, узнав о своей ведьминской сущности, не так ли?

— Поначалу, — призналась я. — Но теперь все изменилось.

— Что на это повлияло?

Я пожала плечами, не в силах подобрать точные слова.

— Наверное, просто смирилась и приняла себя. Лучше расскажи, что было дальше. Карлайл пригласил эту троицу к вам в дом… — Я водрузила на стол медный котел и принялась перебирать баночки с травами.

— Да, они оказались у нас. Француз был очарован нашим образом жизни, он устал от бесконечных скитаний по миру. А двое других просто хотели воспользоваться благами цивилизации. Признаюсь, я терпеть не могу чужаков в доме. Иногда приезжают друзья Карлайла или Джаспера, и мне не нравится копаться в их мыслях. В такие дни я стараюсь избегать дома. Так было и в этот раз. Наверное, в этом моя вина. Я посчитал их безопасными для своей семьи и ушел. Это случилось в понедельник, когда вы с Чарли как раз собирались в Такому.

— Опять сталкерил? — Я стала добавлять в воду масла, отмеряя капли с особой тщательностью.

— Называй как хочешь, если тебе так угодно. Просто ноги сами упрямо несут меня к тебе. Но вернемся к истории. Когда я вернулся домой, их уже не было. Кочевники сорвались на Аляску. Там живет одна семья своими принципами очень напоминающая нашу, и они отправились познакомиться с ними. Ничего не предвещало беды, но спустя два дня пропала Элис…

— До сих пор не укладывается в голове, как кого-то из вас вообще можно похитить! — воскликнула я, лениво помешивая воду в котелке. Воздух наполнился дурманящим ароматом бергамота, ванили и пьянящего гелиотропа.

— О, еще как возможно…

— Например? — не отрывая взгляда от пузырящейся жидкости, пробормотала я.

— Оторвать голову, и тогда с телом можно сделать все, что душе угодно.

На долю секунды я встретилась взглядом с Эдвардом, который сидел с непроницаемо серьезным лицом, но тут же вернулась к своему колдовскому занятию.

— То есть, вы от этого не умираете? Голова просто… прирастает обратно?

— Именно так, Белла. У нас феноменальная регенерация.

От услышанного меня словно окатили ледяной водой. Я, конечно, понимала, что уничтожить их невероятно сложно, но чтобы настолько…

— Единственное, что не дает мне покоя, — это как им удалось поймать Элис. Она же невероятно сильный боец. Благодаря своему дару она предвидит каждый шаг противника.

Я скептически хмыкнула.

— Существуют особые заклятия, заключенные в амулеты, которые могут полностью лишить чувств и дезориентировать кого угодно. Если ее и вправду похитили те кочевники, то, скорее всего, они воспользовались именно ими. Они сотрудничают с безумной ведьмой, бывшей подругой миссис Фостер.

— Невероятно… — прошептал Эдвард, в его голосе сквозило беспокойство. — Первым забил тревогу Джаспер. Элис часто бродила по окрестностям, но в тот день она задерживалась. Джаспер из нас самый опытный охотник, он отправился по её следу. И почти сразу почувствовал, как аромат Элис смешался с запахом Джеймса и Виктории. Джаспер вернулся за нами. Вместе мы почти догнали их, но Джеймс всегда был на шаг впереди. Джеймс… канадец. Он постоянно думал о Ванкувере. И я, наивно, решил, что о городе в Канаде. Это сбило нас с толку. Их следы множились, путая нас все больше. На границе с Канадой их след обрывался. Мы бросились в город Ванкувер в США, и лишь там до меня дошло: он имел в виду озеро! Мы прочесали каждый сантиметр побережья и даже дна, но все было тщетно. И только на обратном пути, вдали от берега, мы заметили заброшенный ангар. В воздухе увы мы бессильны… Пришлось вернуться ни с чем. Джаспер был вне себя от ярости и отчаяния. Элис для него — целый мир.

Я внимательно слушала рассказ Эдварда, машинально отщипывая свежие мятные листья и бросая их в бурлящую кипящую воду.

— После этого мы с Джаспером и Карлайлом отправились проведать наших друзей на Аляске. Там мы столкнулись с французом, Лораном. Оказалось, Джеймс и Виктория тоже наведывались туда, но не задержались. Зато Лоран пролил свет на многое. Например, рассказал что Джеймс — ищейка.

— Что это значит? — спросила я, сосредоточенно помешивая варево. Тринадцать оборотов по часовой стрелке, тринадцать — против. Затем — извлечь листья специальной ложкой.

— Это его дар. Он способен выследить кого угодно и где угодно. Лоран говорил, что Джеймсу просто стало скучно, и он решил поразвлечься с нами. Но я с ним не согласен. Когда мы преследовали их, я улавливал обрывки его мыслей… и понял, что Джеймс одержим идеей заполучить Элис. Присвоить ее себе. Не знаю, почему именно она стала его наваждением, но уверен, это не случайный выбор.

Перед уходом миссис Фостер велела мне сосредоточиться и неустанно помнить о двух вещах: о последовательности этапов заклинания и о той заветной цели, к которой я стремлюсь. И я обратила все свои мысли к Элис, к ее поиску, шепча беззвучную молитву о ее благополучии.

— Когда мы вернулись домой, атмосфера между нами накалилась до предела! — Эдвард шумно выдохнул, и в его голосе сквозило отчаяние. — Джаспер слетел с катушек. Еще на Аляске он рвался уничтожить Лорана, но Карлайл удержал его. Француз и понятия не имел о планах Джеймса и, тем более, не собирался ему помогать. Так вот, дома Джаспер набросился на Карлайла, обвинив его во всех смертных грехах. Мол, это из-за него похитили Элис. Разумеется, мы с Эмметтом не позволили Джасперу навредить отцу. Но напряжение в доме стало невыносимым. После этого я сразу же примчался к тебе.

— Теперь понятно, почему ты был сам не свой!

— Прости, — прошептал он, тень вины скользнула по его лицу. — Сильно напугал?

— Да, но я ничего не понимала. Чувствовала, что что-то случилось… Зато теперь я увидела тебя с разных сторон!

Эдвард невесело усмехнулся, в его глазах мелькнула грусть.

— Я бы предпочел, чтобы ты не видела меня таким. Белла, она идет сюда.

Мгновение спустя шкаф со щелчком отъехал в сторону. Я взглянула на часы и поразилась: прошел целый час. Время пролетело незаметно. Я вытерла испарину со лба, удивляясь, как сильно вспотела в этой душной комнате.

— Ну как, готово? — спросила женщина.

Я кивнула. Миссис Фостер внимательно осмотрела котел и одобрительно кивнула.

— Выглядит превосходно.

Я не знала, как она может судить по одному лишь виду, но решила довериться ее опыту.

— Итак. Текущий ритуал требует серебряного блюда, верно? — Она окинула взглядом свои полки с посудой и указала на одну из них. — Вон то. Используй его.

Я взяла идеально круглое блюдо, около двенадцати дюймов в диаметре. Оно было гладким, без единого узора, и отполировано до зеркального блеска. Я бы предпочла не смотреть в него, но не могла не отметить, как ужасно выглядят мои волосы и макияж. Рядом с кем-то другим я бы покраснела от смущения. Я поставила блюдо на стол и вылила чашку воды из котла на серебристую поверхность. Все твердые частицы исчезли, и вода стала абсолютно прозрачной. Как только легкая рябь утихла, зеркальный эффект вернулся. Миссис Фостер протянула мне крошечную чашу с ладаном гальбанумом, который, как говорилось в книге, должен гореть на этой последней стадии. Я зажгла смолу от свечи, и горький, терпкий запах распространился вокруг, контрастируя со сладковатым ароматом жидкости.

— Эдвард, медальон у тебя? — спросила миссис Фостер, и Каллен протянул мне украшение.

Я сняла кулон с кожаного шнурка и бросила в воду. С тихим, обреченным «бульк» он ушел на дно. Какая-то наивная часть меня жаждала чуда — вспышки искр, клубов дыма — но инструкция была ясна, и я знала, чего ожидать. Придвинув табурет к столу, я уселась, вглядываясь в глубину сосуда.

— Теперь смотреть?

— Теперь смотреть, — подтвердила женщина. — Твой разум должен быть одновременно и сосредоточенным, и открытым. Думай о составляющих заклинания, о магии, что в них дремлет, и о своем желании найти цель. Но превыше всего — кристальная ясность ума и пристальное внимание к задаче.

Я смотрела на свое отражение, пытаясь воплотить в жизнь этот каскад противоречивых требований. Ничего.

— Я ничего не вижу.

— Естественно, нет, — отозвалась она. — Прошла всего минута. Я же предупреждала, это заклинание повышенной сложности. Нужно время, чтобы полностью раскрыть его силу. Сосредоточься. Мы подождем.

— Посижу в машине, — бросил Каллен, и я осталась наедине с водой в серебряном блюде в молчаливой комнате.

Я мрачно смотрела на воду, и гадала, сколько еще продлится это неопределенное «нужно время». Магия воли и ментальной энергии, словно эфемерная дымка, ускользала от меня, не давая ухватить суть. Я же жаждала конкретики, четкой последовательности действий, где причина рождает следствие, а результат предсказуем и ощутим.

Элис… Лишь она сейчас имела значение. Все мои стремления, вся моя энергия должны были обратиться на ее спасение. В памяти всплыли слова Эдварда, его непоколебимая вера в мои силы, казавшаяся теперь тяжким бременем.

Эти мысли роились в голове, пока я неотрывно смотрела на воду, кристально чистую, лишь старинное украшение, покоящееся на дне, нарушало ее безупречную прозрачность.

Мой взгляд, словно зачарованный, приковался к подвеске. Серебристый лев, исполненный гордости, шествовал на черном поле, будто выкованный из лунного света. Он возвышался на перевернутом серебряном стропиле, как на пьедестале, а три черных трилистника, словно застывшие капли, тянулись к нему из бездны. Тот же зловеще прекрасный символ, я видела на кожаном браслете Эдварда. И тут словно молния пронзила мое сознание: это не просто украшение, а герб рода Калленов.

Взор мой все еще был прикован к льву, когда вдруг, словно сквозь пелену, проступило другое изображение: оскаленная пасть льва, а под ней — флаг штата Вашингтон, изумрудное полотнище с ликом президента Джорджа в центре. Картинка казалась грубым граффити на бетонной стене. Безликое здание окружал уродливый индустриальный забор, увешанный электрическими щитками. Пейзаж был серым и бесплодным, но силуэт вулкана Рейнир вдали выдавал обширные окрестности Сиэтла. За забором вытянулось мрачное здание из красного кирпича…

— Ой!

Видение рассеялось, как дым, когда моя голова болезненно ударилась о пол. Я рухнула со стула.

Мне удалось лишь сесть на пол, большего я не могла. Мир плясал перед глазами, желудок скручивало от голода и тошноты. Спустя мучительные секунды шкаф отъехал в сторону, и я услышала приближающиеся шаги. Эдвард подхватил меня на руки, прижал к своему твердому, как камень, телу и понес в гостиную. Аккуратно усадил на диван, и почти тут же миссис Фостер протянула мне огромную чашку горячего кофе и шоколадный батончик. Я была настолько дезориентирована и слаба, что даже не задумалась о том, что ем. Набросилась на еду и питье, словно не видела их целую вечность, а Эдвард и миссис Фостер терпеливо ждали, наблюдая за мной.

— Боже, сколько сахара я только что употребила?! — простонала я, чувствуя, как возвращаются силы.

— Рад слышать, что ты снова в строю! — усмехнулся Каллен. — Это протеиновый батончик, вполне приличный состав. Купил, пока тебя ждал.

Я посмотрела на него, и во мне зародилось странное, щемящее чувство нежности. Возможно, это остатки магии еще играли со мной, но было невероятно приятно ощущать заботу, пусть даже такую незначительную.

— Тебе нужно хорошо питаться и набрать пару килограммов, если собираешься использовать столько магии, — проворчала миссис Фостер, не преминув упрекнуть меня в излишней худобе.

— Я не собираюсь ничего набирать, — огрызнулась я, закатив глаза. И тут меня словно пронзило током. Видения, мелькнувшие в серебряном блюде, с оглушительной ясностью вернулись. — Элис! Я знаю, где она. Кажется, я видела, где она находится.

Я подробно описала все, что видела. Эдвард молча слушал, и лицо его становилось все более напряженным.

— Нам нужно вернуться в Форкс, — произнес он, и в голосе его звучала неотложность. — Чем скорее мы доберемся до Сиэтла, тем быстрее отыщем Элис.

— Хорошо, — отозвалась я, чувствуя, как напряжение в его голосе передается и мне.

— Белла, тебе лучше остаться здесь, — твердо произнесла миссис Фостер, в ее тоне слышались стальные нотки учительницы, привыкшей к беспрекословному подчинению. — Это происшествие вымотало тебя больше, чем я предполагала. Отдохни здесь, твой отец знает, где ты. Я позже ему еще раз позвоню и договорюсь о ночевке.

— Простите, но я бы не хотел, чтобы Белла оставалась здесь одна.

— Мистер Каллен, как ни посмотри, мой дом — самая безопасная крепость во всем штате. О такой защите вам и не снилось.

— Почему одна? — недоумевала я.

Их взгляды скрестились в безмолвном поединке, и я почувствовала, как раздражение закипает внутри. С какой стати они решают за меня?

— Мэм, конечно же, я поеду домой. К отцу, — твердо заявила я. Меня совершенно не привлекала перспектива остаться в одиночестве в чужом доме, в компании Банни, которая, свернувшись клубком в своей лежанке, злобно поглядывала на нас. — А вы куда направитесь?

Миссис Фостер недовольно поджала губы, и сдвинула сползшие на кончик носа очки в строгой металлической оправе.

— Эдвард посвятил меня в детали произошедшего, и я решила проверить магический след. Если к этому причастна Анна, я сразу это почувствую. К тому же, вместе мы легко сможем найти нужное здание.

Удивительно, как быстро они нашли общий язык. Эдвард, объяснив, как проехать к их дому, накинул мне на плечи кожаную куртку и повел к «Вольво».

— Наконец-то мы сбежали от этих благовоний! — пробормотала я, когда мы выехали на шоссе. Этот навязчивый запах все еще преследовал меня, и нестерпимо хотелось смыть его под душем.

— Почему ты была так расстроена, когда узнала, что ведьма? — неожиданно спросил Эдвард, не отрывая взгляда от дороги.

— Это сложный вопрос… — неуверенно ответила я, разглядывая его серьезный профиль. В этот момент он казался незыблемым, словно античная статуя, высеченная из мрамора.

— Я уверен, что пойму.

— Потому что магия и все, что с ней связано, идет вразрез со всем, во что я верю. Первая причина — это мое рациональное мировоззрение. Я привыкла полагаться на науку, логику и доказательства. Ведовство кажется мне антинаучным, суеверным и несовместимым с моими устоявшимися убеждениями. Магия не поддается рациональному объяснению, и это вызывает у меня дискомфорт, так как я привыкла понимать, как устроен мир. Вторая причина — это страх перед последствиями, опасность и ответственность. Третья — изменение моей идентичности. Я привыкла к определенному образу жизни и самовосприятию. Ну и четвертое, в тот момент мне казалось, что миссис Фостер предала меня. Заставляла заниматься странными вещами, чтобы выявить мой потенциал. Я думала, она была искренней со мной, а теперь мне кажется, что за всем ее радушием стоит какой-то коварный умысел.

— Насчет миссис Фостер… Я понимаю, что ты чувствуешь себя преданной. Но поверь мне, у нее не было злого умысла. Она просто хотела помочь тебе раскрыть свой потенциал. Она видела в тебе то, чего ты сама не видела, и она хотела, чтобы ты стала лучшей версией себя! — Эдвард бросил на меня мимолетный взгляд, полный сочувствия. — Джеки думает, что ты одна из самых одаренных от природы людей, с которыми ей когда-либо приходилось сталкиваться в этой сфере. И я верю ей.

Я была так опустошена, что я едва сдерживала слезы. Эдвард перехватил мою руку и крепко сжал ее в своей. Его прикосновение, как всегда, подействовало умиротворяюще, словно якорь в бушующем море. Размышляя об Эдварде, об Элис и о своей магии, я не заметила, как ускользнула в спасительное забытье.