День его свадьбы (гет)

Три месяца спустя

Заявившись домой под утро, Гарри намеревался не шуметь, но как назло оступился в прихожей и оказался в горизонтальном положении.

Твою мать! Больно!

Он с трудом соскрёб своё тело с пола и, бранясь себе под нос, не разуваясь протопал в гостиную, где застал Джинни, стоящую у камина с сигаретой в руке.

Когда это она начала курить?

— Явился? Что-то ты раненько сегодня? — язвительно поинтересовалась молодая супруга.

— А что, не рада мне, дорогая? Иди ко мне… может, я ещё и способен на подвиги…— Гарри, с трудом держась на ногах, вскинул руки в подобии объятий.

— Да пошёл ты! Трахни Кикимера, извращенец! Сколько можно?! Я за последние три месяца могу по пальцам одной руки пересчитать дни, когда я видела тебя трезвым и не избитым! — она швырнула ему свежий номер «Пророка». — Скоро вся Магическая Британия будет потешаться, что я вышла замуж за алкоголика!

— Оу… так вот что тебя заботит…

Джинни в отчаянии схватила с камина небольшую статуэтку и запустила ею в мужа. Тому с трудом удалось увернуться. Голова трещала, тошнило жутко. Ещё истерики не хватало для полного счастья.

— Мне поступило предложение поработать спортивным комментатором, Гарри! И я улетаю через неделю!

— Прекрасно! — огрызнулся Поттер и бухнулся на диван.

Всё равно! Плевать! Пусть катится куда подальше!

На самом деле было стыдно. Жутко противно от самого себя. Гарри понимал, что делает Джинни больно, занимаясь закапыванием своей никчемной жизни в дерьмо всё глубже и глубже с каждым днём. Но Рождество окончательно сломало его. Он не хотел останавливать самоуничтожение. Механизм запущен и радовало только одно — что когда-нибудь это закончится. Он никогда не был нормальным и, видимо, не заслужил счастья. А на хрена вообще такая жизнь? Сначала Дурсли, потом школа, где каждый год мог оказаться последним, война, сцены которой преследовали его по ночам до сих пор… А потом он потерял часть себя. Ту часть, важность которой до конца не осознавал все эти годы. И самое паршивое, он понимал, что у него был шанс! Что он значил для Гермионы очень много, ведь она всегда его выбирала, всегда шла за ним, не заботясь о собственной жизни, никогда не винила его и прощала ошибки. И тот взгляд на свадьбе не был случайным… И тот мужчина не просто так очень походил на него…

Идиот!

Джинни демонстративно потушила сигарету о дно пепельницы и вышла из комнаты, оставив мужа в гордом одиночестве дальше заниматься самобичеванием. В этом он был величайшим специалистом. Она устала. Мерлин, как же она устала! Мечта стать женой Народного Героя, взращиваемая с детства, сбылась и не принесла ей обещанного счастья. Её хотелось красивой жизни, известности, блистать на приёмах и украшать первые полосы газет. На деле же всё оказалось не так… совсем не так. Джинни не понимала собственного мужа. Ей быстро надоело его уединение и желание спрятаться от целого мира в четырёх стенах. Даже сексуальная жизнь оказалась какой-то пресной. Он будто смотрел сквозь неё. Всё пошло под откос почти сразу после свадьбы. Относительно нормальными с натяжкой можно было назвать первые 4-5 месяцев совместной жизни. Гарри не радовало и не интересовало ничего из того, о чём мечтала Джинни. Ей нравилось внимание и признание — он сторонился этого. Ей хотелось веселья, а ему — сидеть в одиночестве, жалея мёртвых. Она хотела жить, а он, похоже, стремился к обратному.

Рождество забило последний гвоздь в гроб иллюзий о совместном счастье. Они разругались с самого утра, после чего она в одиночестве отправилась в Нору, а муж где-то болтался всю ночь. Лишь на следующий день Рон по её просьбе выловил его еле живого в одном из баров. Мало того, что Гарри был пьян, так ещё и умудрился затеять драку и нарваться на журналистов. Ей надоело это. Чертовски надоело! Джинни мечтала быть предметом зависти, а не героиней скандальной хроники, где её высмеивали, как жену Избранного, променявшего общество супруги на огневиски. Сукин сын! Надо было отдать его выскочке Грейнджер! Она ведь догадывалась, что та неравнодушна к Гарри, но, то ли слишком глупа, чтобы признать это, то ли не уверена в себе. Джинни оказалась шустрее, смелее и активнее. Вот только горько было признавать, что не принесло ей это ожидаемого счастья. Она мечтала проживать эту жизнь по полной, а не копаться в чужих мозгах. Пусть даже этот кто-то — её муж и Герой всей Магической Британии. Но она не могла сдаться или проиграть. Джинни была не из тех, кто опускает руки.

* * *

Весеннее солнце проникало в окно, настойчиво призывая выйти на улицу и насладиться пением птиц. Весна приходила в деревушку медленно, снег продолжал покрывать улицы белым покрывалом, но с крыш уже начинали свисать сосульки, которые с радостью сбивали несложными заклинаниями местные дети. Но сегодня Гермионе не хотелось покидать стен дома. Она, закутавшись в плед на своём маленьком диванчике в гостиной, листала фотоальбом, погружаясь в воспоминания. Девушка старалась не копаться в прошлом, но иногда накатывало настроение поностальгировать. И сегодня как раз был один из таких дней. Изящные пальцы медленно перевернули страницу, и она почувствовала, как острая игла впилась в самое сердце. На неё с колдографии смотрел Гарри. Это был тот самый момент на его свадьбе, где они были запечатлены втроём: он, она и Джинни. Она нашла это фото в одной из газет и не смогла не сохранить его. День его свадьбы был переломным в жизни Гермионы Грейнджер. Именно тогда, позволив себе чуть больше, чем обычно, она поняла, что влюблена в лучшего друга, что он в её глазах является недостижимым идеалом, к которому очень трудно будет подобраться любому другому мужчине.

Вот и сейчас. Итан Милтон перестал довольствоваться только дружескими посиделками, принялся ухаживать за ней, и Гермиона растерялась. Ей нравился этот молодой человек: он был умён, обходителен, начитан, обладал прекрасными манерами. Пора бы уже перевернуть страницу своей жизни и впустить в неё новое, но каждый раз в последний момент что-то останавливало мисс Грейнджер. Гарри… Сейчас казалось — все незабываемые приключения происходили в параллельной вселенной. Теперь их не связывали даже дежурные письма. Вот только тоска, запертая глубоко внутри в клетку с толстыми прутьями, никуда не делась и, всматриваясь в любимое лицо на колдографии, Гермиона не сразу сообразила, что по щекам полились слёзы. Она захлопнула альбом, в порыве отшвырнув его на пол, и зарылась в собственные ладони. В её жизни было всё замечательно: прекрасные отношения с родителями, уютный дом, процветающий бизнес и обходительный кавалер… Но иногда Гермиона мечтала оказаться в той самой палатке в Королевском лесу Дин. Где не было ничего: ни тёплого ужина, ни должного комфорта, ни счастливого будущего, но был человек, с которым она чувствовала себя целой.

Неожиданный стук в дверь напугал её. Быстро стерев со щек остатки слёз, Гермиона вскинула палочку и осторожно повернула замок.

— Джинни?

— Привет, Гермиона. Можно войти?

— Да, конечно, — девушка отступила в сторону, пропуская гостью в дом.

— А у тебя тут миленько, — осмотревшись резюмировала миссис Поттер.

— Спасибо. Может, чаю? — неуверенно поинтересовалась Гермиона, гадая о возможных причинах странного визита. Они не были подругами и никогда сильно не рвались к общению друг с другом.

Девушка неуверенно кивнула.

Гермиона прошла на кухню и, пока возилась с чайником, краем глаза следила за гостьей. Джинни нервничала, что легко читалось по тому, как она заламывала руки. Наконец, покончив с сервировкой, и Гермиона решила начать разговор.

— Что-то случилось, Джин?

Та несколько секунд молчала, кусая губы и явно борясь с собой, а потом выпалила на одном дыхании:

— Гермиона, ты должна поговорить с Гарри! Как можно быстрее.

От неожиданности чашка выскользнула из рук, и только звук битого стекла привёл её в чувство.

— Я? О… о чём? — стук сердца, казалось, был слышен через толстый свитер.

— Ты совсем в своей глуши не читаешь новости?

Гермиона опустила глаза, на автомате убирая палочкой осколки с пола. Её будто придавили тяжёлой глыбой. Встретиться с Гарри — значит перечеркнуть в один миг всё, к чему она пришла за это время. Небольшой островок спокойствия враз смоет лавиной чувств, стоит ей приблизиться к лучшему другу.

Джинни тряхнула рыжей шевелюрой и продолжила:

— После свадьбы всё пошло наперекосяк. Мы нормально жили где-то полгода. Гарри… Герм, ну ты же его знаешь лучше меня, он ушёл в себя, ничего не говорит. Стал гоняться за какими-то отморозками, хотя Кингсли не посылал его в рейды. Загремел в больницу пару раз. Такое ощущение, что ему надоело жить!

Внутри Гермионы тягучей липкой жижей расползался страх. Уж она-то знала, насколько сложен и противоречив Гарри. Как далеко он может зайти в своём самобичевании, чувстве вины и тенденции обвинять себя во всех несчастьях этого мира. Склонность к самоуничтожению у него, похоже, тоже в крови.

— Он пьёт, много пьёт! — Джинни спрятала лицо в ладонях. — С Рождества начался настоящий кошмар. Если раньше они с Роном напивались только на выходных, то теперь это практически каждый день! После работы он шляется по барам, приходит в стельку, часто ввязывается в драки… Я не помню, когда последний раз видела его трезвым… Уже и в газетах пишут…

Гермиона намеренно не интересовалась новостями, и выданная Джинни информация была для неё громом среди ясного неба. Слишком много, внезапно и болезненно. Даже её гениальный мозг не мог так быстро всё переварить.

— Успокойся, Джин… я… я не понимаю…

— Поговори с ним пожалуйста. Если он и послушает кого, то только тебя. Он всегда слушал только тебя!

— Глупости…

— Нет! — Джинни дёрнулась и как-то недобро сверкнула глазами. — Ты не понимаешь! Я превратилась в посмешище! Если ему не дорога собственная жизнь, то мне моя ещё дорога! Я не могу больше… Я хочу развестись…

— Джин? — сердце выдало очередной кульбит.

— Гермиона, — неожиданно миссис Поттер уронила голову на стол и зарыдала, — Умоляю тебя, вправь ему мозги. Он послушает тебя, должен послушать… я ведь даже детей предлагала завести… но Гарри… сказал не хочет он никаких детей…

— Ладно-ладно… успокойся пожалуйста, Джинни… я попробую… подумаю… что можно сделать… — Гермиона понимала, что данное обещание связывает её по рукам и ногам, хотя… кого она пытается обмануть? Она приняла решение, как только гостья заговорила… как только услышала, что у Гарри проблемы...

Гермиона в ужасе осознала, что как бы глубоко она не загоняла свою детскую любовь, хватило одного упоминания, чтобы она вырвалась на свободу, сметая всю выстроенную по кирпичикам защиту, пробралась в каждую клеточку её тела, завладела мыслями.

— Спасибо, — всхлипнула Джинни. — Я пойду, пожалуй. Благодарю, что выслушала. И пожалуйста, не тяни с этим…

— Постараюсь.

Проводив неожиданную гостью к выходу, мисс Грейнджер оперевшись спиной о дверь, медленно сползла по ней на пол и зарыдала. Ну и день… Впервые за последний год она позволила эмоциям выйти наружу. Слёзы лились фонтаном, всхлипы нарушали привычную домашнюю тишину. Что? Что она сделала не так? Она желала Гарри счастья, ушла в сторону, не хотела мешать… Думала, забудет его со временем. Не вышло… Не получилось… Он сломался, а её не было рядом. Конечно, война не прошла бесследно. Слишком тяжелая ноша для юноши в 17 лет… За что ей это? Гермиона чувствовала себя беспомощной и бесполезной. Она не смогла справится со своими чувствами, она по-прежнему любит чужого мужа… А ещё девушка не знала как теперь подступиться к Гарри и сделать так, чтобы он послушал её. После того, как она планомерно и со знанием дела сделала всё, чтобы он вычеркнул её из своей жизни. Хотелось выть, лезть на стену, кусать губы в кровь… Всё ненаписанное и невысказанное рвалось из неё наружу. Она вцепилась руками в волосы, но это совсем не помогало.

ВСЁ! БЫЛО! ЗРЯ! Напрасно! Бессмысленно! Глупо!

Но она что-нибудь придумает, обязательно придумает. Ведь думать — это как раз то, что хорошо получалось у Гермионы Грейнджер.