Лагерь беженцев производил впечатление удручающее: несколько десятков кособоких палаток, отчетливо доносящаяся вонь из всех укромных углов, как из отхожего места, копающиеся прямо возле палаток в грязно-серой жиже дети... Ну и добавим сюда месяцами, судя по всему, не мытые котлы, старые драные одеяла, людей в дырявом шмотье и с унылыми лицами. И, конечно же, бесконечные жалобы со всех сторон о том, как у них, несчастных, все плохо.
Вот это меня всегда, во всех моих трёх жизнях, бесило больше всего: привычка людей ныть, жаловаться и истерить по поводу и без оного. Если воспоминаний времен Арэйн об окружающих людях у меня практически не было, поскольку Арэйн окружающие не особо интересовали, то уж в облике Айрин Шепард я натыкалась на таких кадров... Был парень, года на три ее — верней, меня — старше, который жаловался пятнадцатилетней приятельнице, что у него нет денег, что родители совсем заклевали, что он не знает, как дальше жить... На вполне логичное предложение от Айрин: "Шеф мой, ну ты знаешь, я ему объявления клею, просил меня подыскать нормального парня с руками не из жопы на работу грузчика; зарплата на первых порах две сотни баксов в месяц, а там видно будет", — этот недоросль начал еще громче ныть о том, что работа такая не для него, что он сразу же устанет и что предлагаемая сумма слишком мала. Айрин тогда даже выслушивать до конца поток жалоб не стала — просто подхватила с пола сумку, заляпанную клеем и пошла дальше работать за свои сто пятьдесят баксов на ненапряжной, как она сама тогда считала, работе. А с парнем тем общение прекратила.
Уже мне во время приключений на Столичной Пустоши попадались элементы, которые скулили о том, что жить так плохо, что нет еды, воды и необходимых инструментов. На мое предложение сходить командой пошариться по старым развалинам все в один голос заявляли, что это очень опасно и им не подходит абсолютно, после чего... Да, правильно, устраивались задницами на продавленных клопами диванах и продолжали делать то, что умели лучше всего: ныть, скулить и жаловаться на жизнь.
Какой от этого, мать вашу, толк?! Нет, конечно же, иногда хочется просто выговориться, чтобы выслушали или, возможно, дали дельный совет, вот только после того, как выговоришься-выплачешься, прекрасно понимаешь, что надо брать в собственные руки тряпку и мыть пол, или искать работу, или выслеживать какую-нибудь зверюшку для того, чтобы нормально поесть... Я это понимаю, но этим люд... эль... этим свиньям такое просто в голову не придет!
И не надо мне тут врубать "режим жалости", дескать, это все потерявшие, несчастные беженцы! Статус беженца даже в развитых странах высших миров включает в себя исключительно помощь с временным жильем, трудоустройством и лечением, буде таковое понадобится. И это в самом лучшем случае. Нет, конечно, есть правители-идиоты, выплачивающие громадные пособия "по безработице" и вводящие тому подобные нерациональные правила, но таких чаще всего единицы и страны такого формата существуют очень, очень недолго.
Потеряли все? И что дальше, дорогие мои?! Неужели вы действительно думаете, что о вас теперь обязаны до окончания вашей жизни заботиться другие люди?! Вы — здоровые мужики и бабы, сидите здесь и вместо того, чтобы заняться чем-то полезным... Не то что для кого-то, для себя, мать вашу! Ты, с дырой в подоле! Неужели так трудно найти нитки и сделать заплатку, я уж не говорю о том, что ту мужскую куртку хрен пойми какого размера, что висит на твоих плечах, давно надо постирать. Что значит — воды нет, мать твою?! Вот прорубь, вон там костер, котелок у тебя рядом стоит — воды нагрела и привела одежду в божеский вид. Ты, да ты, с хипповыми косичками, в которых, кажется, ползают какие-то паразиты. Либо ты сейчас же нагреешь себе воды, возьмешь одну из тех бадей и отправишься в Церковь, или в какую-нибудь хижинку, чтобы отмыться и высохнуть, или я тебя прямо сейчас здесь побрею налысо. Что?! Не хочешь?! Тогда почему ты еще здесь?
Все это я высказывала "несчастным беженцам" в течении трех часов после несуществующего для меня завтрака (увидев, в каком состоянии котлы, в которых готовится пресловутая "каша без мяса", я обнаружила исчезновение аппетита и появление желания поблевать. Крыс по катакомбам метро было безопасней ловить, чем жрать из этой посуды!). Переходила на личности, тыкала носом во вполне очевидное "так дальше жить нельзя, ах, раз вы не хотите — давайте, делайте что-нибудь". Большинство, даже несмотря на наши с Дашкой "знаки божественности" делали вид, что не замечают наших нападок и усилий, но пятнадцать человек принялись активно кивать и поддакивать, соглашаясь если не с каждым словом, то, по крайней мере, с большей частью тирады.
Ну, собственно, на это я и рассчитывала, ведь самое сложное в создании нового режима — найти первых последователей. А там уже, посмотрев на то, как хорошо "этим", невольно вольются и остальные.
Что мы сделали с этими пятнадцатью довольно молодыми, кстати говоря, ребятами (три эльфийки, семь взрослых мужчин-людей, четыре человеческих женщины и один ребенок — пацан лет десяти)? Прежде всего, под нескончаемый аккомпанемент моих и Дашкиных фраз "не стыдно убирать грязь — стыдно жить в грязи", мы собрали все свои палатки и выбрали себе место дислокации, где, собственно, и принялись эти самые палатки устанавливать, перед этим собрав с земли грязно-серую снежную кашицу и вынеся ее за пределы лагеря. Устанавливали капитально, заодно и отдраивая находящиеся вокруг каменные бордюры, избавляя их от вони. Одна из эльфиек была магессой, и после первых двух часов работы на это абсолютно перестали коситься. Покажи людям пользу от использования тех или иных сил — и в итоге рациональное мышление пересилит страх. Кроме того, сыграл на руку тот факт, что "Вестницы Андрасте" сами по себе тоже как бы маги. К обеду у нас был чистый котел, ровно установленные палатки, магический огонь, который позволял сэкономить на дровах и, конечно же, удовольствие от новых условий жизни, ведь так стало гораздо лучше. Почему "у нас"? Ну, если показывать что-то, то показывать на собственном примере, а когда ты днем сидишь в палаточном лагере, а на ночь уходишь ночевать в капитальное строение, то все твое "давайте жить лучше" начинает выглядеть абсолютно неубедительно.
После обеда, состоящего из той же каши, но на этот раз — лишенной отвратительного привкуса грязного котелка и таких же грязных тарелок с ложками, я предложила поймать на ужин "что пожрать поприличней". Учитывая, что двое из этой группы росли на ферме, а значит — имели дело с кое-чем похуже куриц (как ни крути, а местные фермеры достаточно развиты для того, чтобы с вилами волков убивать), задача стала и вовсе простой. Выследить друффало, являющегося странной смесью коровы, яка и кого-то еще, завалить, дотащить до лагеря... Ну а дальше за дело взялись находившиеся до того в стороне женщины, которые мигом разделали тушку таким образом, чтобы не осталось практически ничего лишнего. Даже кишки были тщательно вычищены и приспособлены для приготовления "колбасок", благо, хранить их в условиях "ниже нуля" было проще простого.
Ночью я выставила патрули. Само собой, появились аж четверо желающих стащить у нас еду и еще трое — пописать в свежевычищенные углы. Нарушителей мы с патрульными вырубили, а днем беженцев ждало первое настоящее развлечение — показательная порка, которую проводили мы с Дашкой тут же, на наспех сооруженной из пенька "эшафоте". Неприятная работа — стаскивать штаны с орущих и ругающихся беженцев, грозящих нам всеми карами небесными и тут же пытающимися давить на жалость своим статусом.
— Итак, прежде всего, — само собой, порку приходилось сопровождать объяснительными выступлениями по теме "почему так делать нехорошо". — В Ферелдене и Орлее, на территории которых мы находимся... На чьей именно неизвестно, так что буду сообщать о законах этих стран каждому, кто с ними не знаком.
Из-за ударов дрына речь получается дерганой и рваной, но окружающим она понятна, как никогда. Да, увы, только один и есть способ говорить с аборигенами, учитывая их текущий уровень социального и умственного развития. Ни одному жителю того же Д-Сигма 415 никогда не придет в голову мочиться на стену собственного дома. Если этот житель не батарианец и не ворка, само собой — среди этих еще попадались дегенераты.
— По законам Ферелдена и Орлея, — удар дрына. — Воровство может быть наказано поркой, тюремным заключением, а также тяжелой работой на рудниках. А по законам военного времени, дорогие мои... — удар. — Да не ори ты так, можно подумать, я живьем с тебя кожу снимаю! Так вот, по законам военного времени и учитывая, что мы располагаемся на территории стратегически важного объекта, представители власти, здесь находящиеся, вообще имеют право казнить без суда и следствия за любое правонарушение и лучше всего, милые мои, если вы это запомните. Следующий!
В конце концов, по двадцать ударов — это не так уж и много, особенно, если учесть, что персонажи попались достаточно жирненькие и крепенькие. Да и била я далеко не в полную силу — хотелось ведь проучить и опозорить, а не убить. Ну, сидеть не смогут дней пять-шесть, так это не самая большая беда. Как я уже говорила — можно было распорядиться с куда большей строгостью. "Воришки" закончились, теперь пришла очередь "ссыкунов".
— Даже. Самые. Паскудные. Твари. Не гадят. Там. Где. Живут. Ты свинья? Если да, то вали жить в хлев к другим свиньям, а если считаешь себя представителем разумных существ — изволь вести себя так, как подобает человеку. Отхожее место оборудовано за забором, дойти туда можно за две минуты, при этом, поверьте мне, дорогие мои, существенно улучшится ваше качество жизни, перестанет вонять хуй пойми чем, а там, глядишь, и дети без конца болеть всякой херней перестанут. Ну что, следующий "я-хую-своему-не-хозяин"?
Блять, такое ощущение, что я не троих козлов дрыном выпорола, а вагон с углем разгрузила. И да — мне доводилось их разгружать, и я прекрасно знаю, как это сложно, даже с тем, что "Рин, ну ты же у нас... трах-тиби-дох-тиби-дох!".
Уже к концу шестого дня мы сколотили небольшую общину из ста шестидесяти человек, а это половина из живущих в деревне беженцев. Жители деревни, до этого косившиеся на моих подопечных с опаской и неприязнью, сейчас даже принялись подходить и разговаривать с нами, заодно уточняя, чем именно можно помочь.
— Этим зачем помогать? Нам помогите, — прорычал один из "свиней", которые до сих пор не желали принимать человеческий облик.
— Скотам помощь никто не предлагает — ее достойны только люди, а если ты ведешь себя как скот, то будь готов к соответствующему отношению, — назидательно произнес селянин. — Превратили нашу деревню в хлев, если бы не Вестницы Андрасте — вообще бы утонули в собственном дерьме.
"Наш" лагерь был... Ну, конечно же, идеальную чистоту поддерживать в месте, где живут на малой площади более полутора сотен людей, невозможно, но по крайней мере, здесь теперь отсутствовали паразиты (спасибо небольшому количеству магов и их знаниям о зельях и ядах), были решены проблемы с элементарными кашлями-насморками, а вечерами разносились не запахи нечистот и унылое нытье, а аромат свежесваренного супа с "что успели — то и поймали", редкие смешки и, конечно же, песни. Вообще — про местный фольклор я уже рассказывала и не раз, но снова подчеркну его богатство и... я бы сказала... лидирующую роль в культуре. Серьезно — читать умели единицы. Эльфы в эльфинажах такого себе практически не могли позволить, да и обычные крестьяне порой воспитывались в семьях, где рассуждали, что "тебе надо коров учиться пасти и землю пахать, а не в эти листочки с загогулинами таращиться". И, само собой разумеется, о театрах, кино, телевизоре и интернете в это время речи не шло. А значит — оставались только песни, устные сказания и предания, а также описания событий последних лет, благо, описывать было что.
Пели все — от мала до велика. Так и сидели вечерами. Я даже местных научила паре своих любимых... Ну, которые, в принципе, не выдавали моего происхождения из иномирья и обладали жизнеутверждающим текстом.
Дашка к нашим посиделкам присоединялась редко — большую часть свободного времени подруга проводила, что-то обсуждая с Мередит. Хотя... Что с нее взять, технарь — он и есть технарь. Если меня больше заботила всегда бытовая и культурная часть жизни, то Даху даже в мирное время интересовали военные механизмы, тактические раскладки и многое другое. Тем не менее, когда надо было урезонить "свинскую" часть, или же решать конфликты в "нашем" сообществе, Дарина всегда оказывалась рядом, помогая по мере сил и возможностей.
После улучшения жилищных условий, обеспечении относительно нормальной жратвой и качественной, практически капитальной установки палаток "чтобы нигде не продувало", мы перешли к следующему этапу — улучшению санитарных условий за счет... Короче говоря, решили мы создать баню. Хотя бы одну на всю Инквизицию. В качестве максимально подходящего помещения сначала предлагался подвал Церкви, но мы вынуждены были отказаться от этой затеи. Вентиляции никакой, а соответственно — постоянная сырость, размножение всяких там бактерий... Ну его нахер, в общем, этот подвал. Построили нормальную баню всем миром за два дня. Причем материалы нам подогнали "временно в увольнении" солдаты Инквизиции, которым я наскоро объяснила, что такое "настоящая расслабуха в парилке, а потом — клево бахнуться в сугроб". Решив, что им такое развлечение не повредит, плечистые рослые мужики принялись таскать нам камень из ближайшего карьера и подходящие бревна. Получилось... Честно, я и не ожидала, что у нас выйдет такое загляденье! За раз в помещении могли одновременно мыться десять человек, не мешая при этом друг другу. Вода подводилась при помощи "магии великого водопровода"... Нет, вот тут я тоже ничем не рисковала — в Тевинтере они существуют. Да и у Гномов, кстати, присутствуют самые настоящие парилки, так что это уже классика! Ну а все тонкости с нагревом воды и создания нужной температуры в помещении решились при помощи способностей Дашки и доли местной магии.
Тут же принялись составляться списки на "банные дни" для каждого обитателя Убежища с учетом патрулей и рабочих будней. Обиженным никто не остался — вышло даже не "раз в неделю", а "раз в пять-шесть дней", что прямо-таки гарантировало личную гигиену. Ну а для тех, кому мало бани будет, по-прежнему существуют бадейки и тазы, а также вода в озере и костры для ее разогрева.
Уже после завершения бани в ряды наши влились все, кроме самых отчаянных и рьяных противников "нового режима". Ну, этих уже только могила и перевоспитает. И я думаю, перевоспитает очень скоро — с учетом того, что у некоторых из "скотов" я уже заметила гноящиеся нарывы, а некоторые и вовсе перестали выходить из своих палаток чаще, чем на один час раз в сутки, судьба их была предрешена. Ну и пусть — в данном случае имеет место самый что ни на есть естественный отбор.
И не надо мне сейчас петь о том, что "их надо жалеть". Я и так пожалела большинство находящихся в Убежище грязных унылых чушек. Я научила их мыть котлы, построила им баню, посоветовала хотя бы раз в несколько дней стирать нижнее белье и даже распределила бытовые обязанности, сама, между прочим, честно выполняя свою долю. Условия при этом выдвинула самые что ни на есть божеские: поддерживать чистоту, заняться хоть каким-нибудь делом (за это мне большое спасибо уже сказали Лелиана, интендант Тренн и Дис, у которых разом решились проблемы с поиском кожевников, помощников в кузню, рабочих на карьер и лесоповал, а также портних и прядильщиц).
"Скоты" пробовали поднять среди "наших" мятеж, выдвигая требования, что, дескать, за работу обычно платят деньги. На что им "наши", наученные общением со мной и Дариной, предложили найти в ближайшем обозримом пространстве хоть один магазин, где принимали бы золотые монеты и давали бы взамен сносные условия для жизни и вполне приемлемую для нынешних жизненных обстоятельств защиту. Монеты же играли роль только для купцов, с которыми вела дела Жози — та самая смуглянка, или, как ее прозвал Варрик, "Рюшечка". Да и то купцы эти, в массе своей, назначали достаточно приемлемые цены, чтобы и прибыль получить и, в то же время, не три шкуры с покупателей содрать. Кроме того — Дис привлекла странствующих торговцев к сотрудничеству лишь намекнув о возможности предоставления защиты их караванам.
Жаль, но с Варриком и оставшимся в Инквизиции Соласом я до сих пор не перекинулась ни единым словом. Да и с Жозефиной близко познакомиться не получалось, что уж говорить о невозможности посиделок с Лелианой "как в старые добрые времена". А все почему? Правильно, потому, что создав "гражданским" приемлемые условия существования и припрягнув к общему делу всех, кроме больных и детей, я с помощью все той же Дашки принялась натаскивать наш тыл на действия в опасной ситуации.
Собственно, все действия сводились к тому, чтобы при объявлении сигнала эвакуации все гражданские лица покидали территорию, а не путались под ногами у наших же солдат. Наскоро, при помощи элементарных приемов рукопашного боя, показывалось энтузиастам, что переть с вилами на нечто-в-железе это никакой не героизм, а глупая и бессмысленная смерть, которой лучше избежать и предоставить простор для маневра тем, кто обучен воевать.
— Да, не поспоришь, что если тебя зажали в углу враги и у тебя в руках вилы, то лучше умирать, перед этим воткнув эти самые вилы кому-нибудь в яйца... — по толпе на таких моментах проносились смешки. — Но если стоит выбор "выжить или умереть" лучше выбрать первый вариант. Почему? Да потому, что мертвыми вы никому не нужны, нам — так тем более. Каждый должен выполнять свою конкретную задачу и ваша в случае возникновения военных действий заключается в организованном отступлении.
Три недели спустя после того самого дня, как Кассандра поручила нам с Дашей заботу о беженцах, "на огонек" зашла Мередит. Судя по большим синякам под глазами и трясущимся рукам теперь уже Генерала Инквизиции, поспать ей в последние дни только снилось, извиняюсь за каламбур. Тем не менее, поглядев на наши "учения и маневры", Мередит предложила прекрасную идею проведения коллективных учений. То есть, чтобы все "как вживую" — звучит сигнал тревоги, в этот момент солдатам нужно занять оборону, а гражданским, естественно — отступить в безопасном направлении.
Отрабатывались разные варианты атаки. Объяснялось тупым бабам, что "не ищи в толпе своего ребенка, дура, бери за руку первого попавшегося — твоего точно также возьмет другая женщина, если увидит, в противном случае тебя просто затопчут свои же солдаты".
Долго объяснять приходилось лишь поначалу. Потом люди вспоминали, на что именно были похожи их побеги из родных краев, начинали прислушиваться и четко выполнять приказы, появилось понятие "построиться в колонну", "уйти к левому флангу", "отступить", "перегруппироваться". После перешли к отработкам "настоящих" сражений, когда часть солдат нападала, часть — защищалась, а гражданским надо было выбраться, не попав под перекрестный огонь. Поначалу плохо получалось, потом лучше и лучше. Ну а неделю спустя я констатировала, что если люди не поддадутся панике и в реально опасной ситуации вспомнят, чему мы их научили, то можно будет обойтись без большого количества жертв среди гражданских. Если же поддадутся... Увы, но против массовой истерики достойных средств у меня не было.
Тут уж, как правильно мне в свое время в Братстве Стали объяснили, либо "даны" те самые выбросы нужных веществ в кровь, которые заставляют действовать даже в самых патовых ситуациях с холодной головой, либо вбивать алгоритм действий приходится долго и упорно, при этом абсолютно не надеясь, что в конечном счете это все сработает.
К концу месяца с момента отъезда Кассандры лагерь беженцев, да, собственно, и саму деревню тоже, было не узнать. Ведь не только "гражданские" без дела не сидели — Мередит, Лелиана, Жозефина, все эти солдаты, храмовники, маги... Все они выкладывались на полную, стремясь, чтобы Убежище оправдывало свое название в полной мере.
И у нас у всех, мать вашу, это получилось! Нет, конечно же, построить неприступные бастионы, создать фортификационные шедевры и улучшить условия жизни до двадцать третьего века было по-прежнему за гранью наших возможностей, но сделать так, чтобы здесь по крайней мере, просто было МОЖНО жить и работать — вышло отменно.
И вот он настал — день, когда мы с Дашкой официально перебросили руководство созданной гражданской мощью на подготовленных командиров и глав отрядов. Нет, конечно же, надо будет все равно сюда заглядывать и проверять, как дела идут, но отлучать детище от маминой сиськи уже пора, ой как пора... Тем более что Лелиана сообщила нам о скором возвращении Кассандры и о том, что у Искательницы есть какой-то там важный план. Знать бы еще, какой именно. Но, чует мое сердце, закончился для нас месяц тихой и спокойной размеренной жизни.
— Тихой и спокойной, блять?! — вызверилась Дашка, услышав последнюю фразу. — Да у меня уже нервный тик, хронический недосып, непроходящий фейспалм и...
— Ну-ну, маленькая, потерпи. Скоро вернется тетя Кассандра, даст нам сложный и запутанный квест, будут у нас каждый день привычные кровь-кишки-мясо-анархия и ни одного тесного контакта с гражданскими, — я успокаивающе обняла подругу. Мы с ней сидели в Церкви и ждали, пока нас за каким-то одной ей известным хером позовет Жозефина. Впрочем, познакомиться с ней лишним не будет. По крайней мере, поймем, что за фрукт эта миледи посол.
* * *
Разговор с маркизом посла уже начал утомлять. Само собой разумеется, он поддастся ее уговорам, но ох уж это правило "поломаться для вида", как говорила Лелиана. Вот и сейчас, даже когда они вышли в коридор церкви, спор не утихал. И Жозефина заметила, что за спором этим наблюдают, не вмешиваясь до поры до времени, Шеллад и Мейсер. Но вот, маркиз повысил голос в очередной раз, и светловолосая поднялась со своего места, сделала два шага вперед, таким образом оказываясь плечом к плечу с Жозефиной.
— Прошу прощения, что прерываю вашу увлекательную беседу, — от этого голоса у Монтилье побежали мурашки по коже. Мягкий, ровный и спокойный. И какой-то чужой. За прошедшие несколько дней Жозефина привыкла к крикам и матам, разносящимся по полигону, но никак не к этим милым и вежливым ноткам.
— Простите, но вы...
— Арэйн Шеллад. Возможно, вы обо мне уже слышали, что неудивительно в свете произошедших событий. Итак, как я поняла, вы собираетесь решить спорный вопрос с правами на наше нахождение в Убежище.
— Именно, сударыня. И как я только что сообщил миледи послу, у вас нет права находиться на принадлежащей мне территории.
— Конечно же. Если вы прикажете, мы подчинимся требованиям законного владельца и немедленно очистим Убежище от присутствия сил Инквизиции.
Жозефина сделала на полях одну ей понятную заметку — поговорить с девушкой о том, что ей никто не дал права говорить от имени глав организации, принадлежность ее самой к которой, кстати, до сих пор оставалась весьма спорной.
— Но советую прежде всего посмотреть на ситуацию не с точки зрения салонных сплетников, а с позиции собственного трезвого смысла и здравого рассудка. Мне кажется, маркиз, что вы этими качествами наделены, — дождавшись кивка от человека в маске, который смотрел на нее, словно загипнотизированный, Арэйн продолжила. — Хочу напомнить, что прямо над деревней на горе находится хорошо просматривающаяся Брешь. Пока мы здесь — контроль за тем, чтобы она была закрыта, удерживать несложно, но я не могу гарантировать, что мы успеем из другого места в случае возникновения внештатной ситуации. Во-вторых — кроме нас эта Брешь наверняка заинтересует того, кто ее создал.
— Вы полагаете, что это было сделано намеренно?
— А вы разве нет? — девушка вскинула голову, прищурившись. — Согласитесь, как-то слишком хорошо вписывается этот взрыв в уже существующую нестабильную ситуацию. Кстати, о враждующих сторонах... Пока что ни магов-отступников, ни храмовников-ренегатов я в окрестностях не видела, но не сомневаюсь, что они появятся, как только разнесется слух, что ваша деревня стала легкой добычей. Кроме того, я подозреваю, что с нынешней церковной точки зрения эти организации также лишены какого-либо легального статуса. Как ни прискорбно осознавать, но вы между трех огней, маркиз. Вот только первый вполне подконтрольный, управляемый и лояльный по отношению к вам, а про остальные два то же самое сказать затруднительно.
— Что ж, пожалуй, доля истины в ваших словах есть, миледи. Посол, пока что силы Инквизиции могут оставаться в Убежище. Если ситуация вскоре не изменится к лучшему или худшему...
— Я вас поняла, маркиз. Большое спасибо за поддержку, мы ценим... — начала Жозефина выученную назубок традиционную "прощальную речь", которой завершала беседу практически с каждым новообретенным союзником. Проводив мужчину до дверей Церкви, Жозефина вернулась к оставшимся под дверями ее кабинета Арэйн и Дарине.
— Итак, миледи, поскольку мы практически не были официально представлены...
— То мы вам представимся сейчас по-быстрому и без этих ваших придворных заморочек. Я — Арэйн Шеллад, она — Дарина Мейсер, Рин и Даша соответственно. Обращение на "ты" считается более чем приемлемым, длительных церемониальных бесед не любим, однако в целом потрепаться не против, когда заняться больше нечем.
— Дашка, тебя генерал зачем-то ищет! — раздался от дверей Церкви крик одного из посыльных-эльфов.
— Хаха, отдувайся за двоих! — радостно завопила Даша, ткнув Рин локтем по ребрам.
— Готовь гроб! — на предельной скорости Рин рванула за ней. На полях Жозефина тут же сделала пометку "поговорить насчет приличного поведения". Светловолосая вернулась через минуту. С более довольным, кстати, выражением лица.
— Ладно, так о чем вы там со мной хотели поговорить?
— Давай на "ты", — быстро предложила Жозефина. Конечно же, ее саму это обращение несколько коробило, но сейчас важно было вывести девушку на откровенный разговор, верней сказать — поговорить с ней как можно дольше, чтобы составить однозначное мнение о том, что она из себя представляет.
— Хорошо, — Рин чуть улыбнулась и зашла следом за Жозефиной в ее кабинет. Посол успела заметить, что девушка сначала окинула комнату цепким взглядом, после этого выбрала себе для расположения кресло, стоящее спинкой к стене и находящееся практически напротив двери. Это послужило подтверждением догадкам Жозефины об истинной Арэйн Шеллад, которая скрывалась под маской "недисциплинированной и взбалмошной, а также крайне невоспитанной особы", как успела охарактеризовать ее Кассандра в одном из диалогов с Монтилье.
Спину и голову она держит прямо, не горбится, но при этом наклонилась чуть вперед, чтобы иметь возможность быстро вскочить на ноги при возможной опасности.
Немного подумав, посол устроилась в кресле напротив таким образом, чтобы лица их обеих были хорошо видны. Так она и собеседницу рассмотрит, и не вызовет у той ассоциации с допросом.
Сейчас Жозефина отмечает, что Рин представляет собой образец той самой красоты, характерной для южанок. Дорого бы отдали некоторые аристократы в Вал Руайо, чтобы рядом с ними на приемах находилась девушка с такой внешностью. Проблему ее невысокого роста можно было решить при помощи каблуков, носи она нормальную одежду, а не это мешковатое нечто, то и фигура была бы более женственной. А уж прическа... Разве можно обращаться так с волосами? Обрезать чуть ли не кухонным ножом на уровне лопаток и заплести в кривую, растрепанную косу, которую все время прятать под одежду...
За лицом последовала очередь рук собеседницы. Жозефина отметила, что ручки у девушки очень маленькие, почти что детские, с аккуратно подстриженными ногтями. Что удивительно — чистые, впрочем — она сама не смотрится грязной. Неаккуратной, разве что...
Конечно же, она в первую очередь воин, а не женщина, но нельзя же полностью лишать себя такой важной характеристики, как красивый внешний вид!
— Ну так что, мне уже можно начать отвечать на твои вопросы? — с хорошо скрытым, но все же заметным раздражением спросила девушка.
— Можно подумать, что ты знаешь, какие вопросы я тебе задам.
— Знаю. Первый — кто ты такая, откуда, чем занимаешься и так далее по списку. Второй — что произошло в Храме Священного Праха и потом, на его развалинах, когда ты со своей подругой на пару закрыла Брешь. Третий — какие цели ты преследуешь, вступив в Инквизицию и сюда же относим завуалированное "насколько ты опасна для нас в данный момент". Четвертый... Хм, наверное, Пентагаст приказала тебе вытянуть из меня ответы только на первые три пункта, значит — следующие вопросы будут исключительно на твое усмотрение. Я нигде не ошиблась?
Глаза чуть сощурились, а рука сжала подлокотник. Невольно Монтилье почувствовала страх, смешанный с восхищением. Конечно же, сами по себе способности девушки предугадывать ход беседы не казались ей удивительными — сама Жозефина за годы службы отлично научилась тому же самому, но вот каким это было дополнением к той коллекции странностей, что дипломат уже отметила в собеседнице...
— Полагаю, что нигде, — смешок вышел несколько нервным. — Ну так что, вы готовы ответить на мои вопросы, или вам нужно время на...
Жозефина чувствовала, что стремительно теряет нить беседы. Ведь она привыкла к общению с людьми, которые знали правила Игры и четко придерживались их. Никто из них бы ни за что не решился на такое проявление дурного тона, как высказывание в лицо, напрямую, своих вопросов и требований. Никогда ей не приходилось встречаться с честностью в разговоре, и слишком она привыкла к хоть и фальшивым, но все-таки улыбкам. А сейчас напротив нее сидел самый настоящий Зверь, которому только дай повод — и вцепится клыками в незащищенное горло, причем, возможно, не только переносном смысле.
— Хорошо, отвечаю по пунктам. Первое — о своем прошлом я рассказывать не буду ни тебе, ни Кассандре. Дашка, думаю, тоже. Причина вполне понятна — для нас это личная информация, которая доступна только людям, которые заслуживают доверия и входят в определенный круг. Думаю, ты не каждому рассказываешь, во сколько лет у тебя был первый секс, чем ты удаляешь волосы с зоны бикини и как долго осталось до следующей менструации, верно?
— Но... Это же совсем другое, а не... — Жозефина почувствовала, что щеки начали пылать.
— Да? А по-моему, каждый человек сам решает, что для него "другое", а что нет. Я вот например на те вопросы, которые задала тебе, готова ответить первому встречному, кто спросит — мне не жалко, а вот по теме своего прошлого говорить не люблю. И в душу мне лезть не советую — можно нарваться на столь противные тебе матерные оскорбления, а если довести — то и вовсе получить на орехи.
— Ты мне угрожаешь?
— Я тебя предупреждаю. Согласись, это вполне вписывается в рамки "если сделать то-то и то-то, то последствия будут те-то и те-то". Человек может задать вопросы, но если на них по каким-то причинам не хотят отвечать... — Рин сделала многозначительную паузу. — Теперь о произошедшем в Храме. Мы уже сказали, что НИЧЕГО НЕ ПОМНИМ, верно? Если бы что-то всплыло где-то там, в глубинах подсознания, мы бы обязательно сообщили об этом кому следует. Что же насчет закрытия Бреши... Хм, тут нас выручили знания и личные особенности. Если найдется достаточное количество людей, магов там, или храмовников, то мы сможем довести дело до конца. Кстати, подходим к ответу на третий вопрос — я просто хочу разобраться со всем этим дерьмом, что здесь творится. И при этом избежать жертв среди ни в чем не повинных людей.
Возникло ощущение, что собеседница воздвигла между ними двумя глухую стену. И сколько не бейся, не пытайся раскрошить руками каменную кладку — она не поддастся. Или все-таки...
— Послушай, я понимаю, что тебе сейчас нелегко, особенно после этого...
— Понимаешь?! — от дверей раздался негодующий вопль. Повернув голову, Жозефина увидела рыженькую, которая успела незаметно войти в кабинет (и как только умудрилась не скрипнуть при этом рассохшейся дверью!). — Что может понимать про нашу ситуацию холеная девка...
— Которая не держала в руках ничего тяжелей стопки бумаги и у которой в жизни не было ничего хуже сломанного ногтя? — завершила фразу Даши Рин. В мгновение ока светлая и рыженькая оказались рядом, плечом к плечу, словно собирались вот прямо сейчас с кем-то драться. Нападка Жозефину возмутила.
— Вы меня совсем не знаете и уже позволяете себе подобного рода теории!
— А ты не знаешь нас и не понимаешь даже, через что нам пришлось пройти за эти два дня, и уже позволяешь себе говорить о такой вещи, как понимание! — парировала рыжеволосая.
Именно она стала объектом более пристального изучения для Жозефины на следующие пару секунд. Бегло отметила дипломат уже знакомые манеру держаться и привычку носить не пойми что. Отметила при этом, что эта девушка на вкус некоторых покажется даже более красивой, чем Арэйн. Тонкая, гибкая, вот только тронь ее — и переломится, как тростинка. Большие зеленые глаза, которые даже в минуты гнева сохраняли безмятежность. Огненно-рыжие волосы, которые точно также, как у подруги, были собраны в какую-то примитивную прическу и спрятаны под одежду... Если бы не внешность, можно было бы сказать, что они идентичны друг другу.
— Если на этом обмен любезностями завершен, то мы пошли — еще есть куча дел более интересным, чем ля-ля с тобой разводить, — грубо завершила разговор Арэйн и девушки отправились на выход. Когда они скрылись за дверью, Жозефина почувствовала, что ее знобит. И явно не от холода — огонь в камине до сих пор не погас.
Этим же вечером возвращается Кассандра и первым делом уточняет у нее, леди Монтилье, что именно думает она о Вестницах. Вздохнув, успокоившаяся в тому времени Жозефина начинает с самого начала.
— Что бы там ни казалось на первый взгляд, но они обе — аристократки.
— Что?! — глаза Искательницы приняли практически круглую форму.
— На худой конец — внебрачные дочери, воспитывающиеся, как дворянки, но не имеющие прав на происхождение и титул. Леди Кассандра, подобное ведь видно невооруженным глазом! Их образованность, манера держаться, умение поддержать беседу, когда нужно.
— У кого умение поддержать беседу?
Жозефина вкратце пересказала беседу с маркизом и ее итоги.
— Конечно же, даже без вмешательства леди Арэйн я бы справилась с уговорами, но то, как она повела себя, служит еще одним доказательством ее происхождения. Вот только не думаю, что эти барышни шибко дорожат своими корнями... — при этом Жозефина выразительно посмотрела на принцессу Неварры, которая вместо сытой и размеренной жизни предпочла посвятить свою жизнь службе в Искателях Истины.
— Продолжай, — Кассандра криво усмехнулась, видимо, тоже проведя соответствующую аналогию.
— Они близки друг с другом. Нет, это не то, что вы подумали, — покраснела Жозефина.
— Я как раз-таки ничего не подумала, а вот вы, посол, судя по всему...
— Леди Кассандра!
Еще одна кривая усмешка. Жозефина вздохнула и продолжила излагать.
— Скорей всего, они или сестры, или считают себя таковыми. О прошлом говорить не любят и на любую попытку затронуть эту тему реагируют... агрессивно.
— Надеюсь, они тебе ничего не сделали? — на этих словах Пентагаст нахмурилась и зло сверкнула глазами.
— Могли бы, но как ни странно — нет. Ровным счетом ничего. Лишь сказали что... если я буду лезть в их дела, то они будут ругаться матом и, возможно, дадут мне по шее. Так и сказали, представляете?!
— Очень на них похоже. Спасибо, Жозефина, ты мне очень помогла, — поблагодарила Кассандра, но по ее лицу посол поняла, что нет — не помогла. Лишь еще больше запутала Искательницу.