Юность Кибелы (джен)

Долгое время тайну можно скрывать,

Но лишь Вселенная бесконечна.

Кто желает узнать, тот находит пути,

Кто боится знания, согласится без спора.

Орлин работал в своей лаборатории с самого утра и, по правде говоря, предпочел бы уже идти на обед, но надо было закончить расчеты, а программа постоянно запрашивала следующие порции данных. Позже надо будет ее переписать, пусть считывает их сама со сканера, но сейчас придется закончить так примитивно.

В перерывах между вводом данных Орлин от нечего делать копался в центральном компьютере. Просматривал различные отчеты о событиях в городе и данные о последних сеансах подпространственной связи с исследовательскими звездолетами. Собственно, таковых было два: один был отправлен на изучение газо-пылевой туманности, оставшейся от взрыва сверхновой, второй болтался около тройной звезды. Обычная текучка. Ничего особо интересного Орлин для себя не нашел и уже хотел оставить это занятие, как натолкнулся на весьма неожиданную информацию.

Это был отчет о работе одного из трех запасных подпространственных коммуникаторов, находившихся на пирсах города. Обычно их никто не использовал, стояли на всякий случай, благо, кушать антенны не просят. Связь со звездолетами поддерживалась через центральный передатчик. Но, если верить этому отчету, кто-то не далее как сегодня ночью отправил небольшой массив данных именно через коммуникатор на западном пирсе. Причем транслировался сигнал в направлении, где не было ни звездолетов, ни планетных баз. В пустоту.

Орлин пересмотрел отчет дважды. Ерунда какая-то. Зачем тратить энергию на заполнение космоса ненужным шумом? Нет, конечно, Атлантис не испытывал недостатка в энергии, и создать новые полные энергетические модули не проблема, но отсутствие какого-либо смысла в таком поступке сбивало с толку ученого. Тут раздался писк, надо было вводить новые данные в программу. За дальнейшими расчетами Орлин позабыл о своей странной находке.[size=6]

* * *

Как хорошо засыпать у себя дома, в своей комнате. Видеть в окно башни города, а не унылый дождливый пейзаж или радужные переливы сверхсвета Судьбы.

Урания, сидя рядом на кровати, смотрела на дочку, свернувшуюся клубочком на кровати. Казалось, еще совсем недавно она была маленьким комочком жизни в ее руках. Сейчас — прошедшая Испытания, взрослая... Но для Урании она навсегда останется маленькой девочкой, которую они с Орлином тогда вынули из скользкой оболочки.

Кибела открыла глаза. Яркий свет дня падал на нее. Она дома, в Атлантисе. Но эта боль, начавшаяся еще там, на хлорной планете, не отступала. Странно. Впрочем, Кибела старалась не обращать на нее внимание.

— Яркого света, мама, — сказала девушка, поднимаясь. — Ты давно встала?

— Яркого света и тебе. Не очень, — последовал ответ. — Что ты думаешь делать?

— Как что? У тебя нет планов дальнейших исследований?

— Но теперь ты можешь вести и собственные исследования.

— Ну, я пока еще не определилась с темой, так что... — Кибела встала с кровати, стала надевать платье. Длинное белое расклешенное платье до пола, такое же, как и у всех женщин-альтеран. Мать внимательно смотрела на нее.

— Ты в порядке? — прозвучал неожиданный вопрос.

Урания внимательно следила за реакцией дочери. Та удивилась вопросу, но в глубине взгляда ее мелькнула настороженность, что ли.

— Да, со мной все нормально.

— Не ври.

Кибела поняла, что без откровенного разговора не обойдется.

— Ты права, мне и впрямь нехорошо в последнее время. Я думаю, это из-за хлорной атмосферы на той планете. И потом подзарядка...

— Причем здесь подзарядка?

После рассказа Кибелы о ремонте запчастей Судьбы на борту корабля под радиацией звезды, Урания, резко встав, прошлась несколько раз по комнате. Это был признак гнева, и немалого.

— Найди Норрета. Идите в медчасть.

... Кибела и Норрет сидели рядом в медчасти, Урания расхаживала взад-вперед перед только что выключенным медицинским сканером. У дверей переминались Арранд со своей подругой и Бетар.

— Вы оба хорошо облучились. И на удивление легко отделались. Видимо, в тех скафандрах предусмотрена отличная защита от радиации. Но идти на столь безответственный, непродуманный поступок... Я могу понять Норрета, но ты, моя дорогая дочка, что ты хочешь? Испытать на себе лично лучевую болезнь?

— Просто иначе пришлось бы ждать до следующей подзарядки Судьбы...

— И подождали бы, ничего страшного. На что у вас мозги, спрашивается? На плечи давить или, может, хоть иногда обдумывать последствия своих поступков? — С этими словами Урания развернулась и ушла.

— Я вам тоже говорила, что выходить на поверхность опасно, а вы даже не слушали, — заявила Итанила.

— Ох, перестань, и так тошно.

У Норрета таки обнаружилась лучевая болезнь, хотя и в легкой форме. Поэтому Кибела тоже списала все усиливающуюся боль на радиацию.

За обедом мать с дочерью почти не разговаривали и не смотрели друг на друга. Едва обед закончился, как Урания отправилась на какой-то разговор. Кибела решила заглянуть к Орлину. После возвращения с Испытаний ей все никак не удавалось нормально, без спешки, поболтать со своим старшим другом.

Орлин оказался в лаборатории. Увлеченно вглядывался в голографический экран и понял, что не один, лишь когда Кибела положила обе руки ему на плечи. Оглянулся: «А, это ты» и снова уставился в экран.

— Там, наверно, неожиданные результаты какого-нибудь суперопыта, — предположила Кибела, усевшись рядом.

— Представь себе, всего лишь отчеты о сеансах подпространственной связи. Кстати, хорошо, что ты здесь. Можешь позвать свою маму? И не по громкой связи, а найди и приведи ее сюда. Да так, чтоб никто не знал.

— Вообще-то, у нее важный разговор с Адарисом, — слегка обиделась Кибела. Орлин мог бы хоть сделать вид, что интересуется ее делами.

— Видишь эти отчеты? Кто-то уже вторую ночь гоняет коммуникатор на западном пирсе.

— Так он запасной! — удивилась Кибела. — Разве нельзя использовать центральный?

— Поэтому я и прошу тебя позвать Уранию.

Вконец сбитая с толку, Кибела отправилась на поиски матери. Тернид, сидевший в зале Астриа Порта и пытавшийся с помощью новоизобретенного устройства установить тоннель без привычного, но опасного всплеска, сказал, что Урания в зале для совещаний. Когда Кибела явилась туда, мать что-то тихо обсуждала с Адарисом. У закрытой двери девушка расслышала несколько фраз:

— Это очень смелое предложение, Урания. На грани безумия.

— Безумием была надежда, что эпидемии прекратятся, Адарис. Мы сами должны положить им конец раз навсегда.

— И вы предлагаете генетическую трансформацию всей нашей расы? Вы всерьез считаете, что став похожими на Вашу дочь, мы будем в безопасности?

— Это единственное оружие Орай, против которого мы бессильны. Мы превосходим их в технологиях и знании Вселенной, но какой смысл в этом, если следующая вспышка чумы уничтожит всех нас?

— Ваше предложение слишком опасно, — твердо произнес Адарис. Чувствовалось, что это его окончательное решение. — Я могу вынести его на обсуждение совета, но не думаю, что наш народ готов к подобным радикальным переменам. Мы слишком мало знаем о ее физиологии, чтобы идти на подобное решение.

— Я знаю достаточно, чтобы предлагать его, — в голосе Урании решимости было не меньше.

Подслушивание считалось постыдным занятием, а тут узнать такой разговор. Кибела решила, что это все чересчур. Она бесшумно отпрыгнула на несколько шагов в сторону, затем, стараясь топать погромче, подошла к двери и постучала. Голоса мгновенно затихли. Девушка вошла, не дожидаясь приглашения, и увидела, как мать и Адарис смотрят друг на друга: упрямо, почти враждебно. Но это продолжалось лишь мгновение, затем Адарис весело обратился в ней:

— Ну, Кибела, какие впечатления от Испытаний?

— Неплохие, — отозвалась Кибела. — Мама, Орлин хочет с тобой поговорить.

— О чем? — голос матери прозвучал почти холодно. — У меня важный разговор, я говорила тебе.

— Он просил, чтобы ты пришла, как только сможешь. Там какие-то странности с запасным подпространственным передатчиком.

— А причем здесь я? Пусть обращается к Терниду или Киргоусу.

— В самом деле, что там такое? — внезапно вмешался Адарис. — Может и впрямь пойдем посмотрим.

У телепорта они столкнулись с Реей, женой Адариса, выходившей оттуда.

— Представляешь, дорогая, — сразу начал рассказывать Адарис, — Орлин обнаружил какие-то проблемы с запасным передатчиком и считает необходимым наше присутствие.

— В самом деле? — высокомерно переспросила Рея, казалось, из чистой вежливости. И ушла, не дожидаясь ответа. Кибела всегда побаивалась ее вечной холодной непроницаемости и величия. Словно гранитная или мраморная статуя примитивных народов. Башни Атлантиса, и те более отзывчивы. А ее муж, хоть и был второй особой среди их народа, был полной ей противоположностью: веселый, приветливый, разговорчивый.

Когда Кибела вошла в лабораторию Орлина, а вслед за ней — Урания и Адарис, ученый что-то рассчитывал.

— В чем дело, Орлин? — с порога заявила Урания.

— А, это вы, — хозяин лаборатории сразу направился к соседней панели управления. — Это надо видеть. Какой-то чудак каждую ночь с запасного коммуникатора транслирует сообщения в пустоту.

— И что за сообщения? — поинтересовался Адарис.

— Содержание не знаю. Небольшие такие... Что за бред! — внезапно воскликнул ученый.

— И где эти сообщения? — поинтересовалась Урания, глядя на экран. По нему пробегали отдельные надписи, но не было ничего похожего на отчет.

— Ничего не понимаю. Только что он был здесь, — удивленно протянул Орлин. — Похоже, удалили.

— А среди недавно удаленной информации нет? — спросила Кибела.

— Уже смотрю. Пусто. Кто-то хорошо почистил память машины, — предположил Орлин.

— Послушай, — ласково заговорил Адарис, — а ты уверен, что видел именно такой отчет, как рассказал? Ты ничего не перепутал? Я имею в виду, — помощник главы совета говорил, не давая собеседнику возможности вставить фразы, — ты последнее время много работаешь, может стоит сделать перерыв? Отдохнуть, слетать на материк? Право, стоит. — И после небольшой паузы добавил, — Идем, Урания.

Когда Орлин и Кибела остались вдвоем, некоторое время они молчали. Потом Кибела первая собралась с мыслями:

— Что за ерунда! Но я же сама видела этот отчет! Он, что, вовсе исчез?

— Похоже, его кто-то удалил за минуту до вашего прихода, — предположил Орлин. — Но зачем? Непонятно.

* * *

Несколько раз день и ночь сменили друг друга. Вопреки прогнозам Урании, состояние Кибелы все время ухудшалось. Усилием воли девушка превозмогала боль, заставляя себя жить как раньше.

— Я не знаю, что это, — наконец признала Урания после всевозможных проверок и сканирований. И едва слышно добавила: — Видно, прав Адарис: я слишком мало знаю...

— О чем ты говоришь, мама? — спросила Кибела. Они сидели в комнате Урании у выхода на балкон. Через цветные витражи было видно башни города и море далеко внизу.

— Неважно. Видишь ли, Кибела, у людей есть генетические заболевания, проявляющиеся лишь в определенном возрасте. Ты — первая представительница своей расы. Я не смогла полностью спрогнозировать все особенности твоего развития. Да и вряд ли кто-то вообще сумел бы это сделать.

— Значит, неизвестно, что со мной дальше произойдет? Я выживу или... — Кибела запнулась. Урания договорила за нее:

— Да, последствия практически непредсказуемы. Если болезнь будет развиваться такими темпами, тебе осталось жить несколько недель.

Кибела не ответила ни слова, лишь низко склонила голову.

— Девочка моя родная, я не дам тебе покинуть меня, как это сделала твоя старшая сестра. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы тебе помочь.

Придя позже в столовую на обед, Урания заметила Норрета, сидевшего со своей семьей за одним столиком. Кибела осталась в своей комнате, и Урания решила, что стоит побеседовать с юношей один на один, раз представился случай.

— Норрет, надо поговорить, — проходя мимо них, вскользь бросила Урания. Тот, покинув родителей, подсел к ней.

— Послушай, можешь выполнить одну мою просьбу? — обратилась Урания к дочкиному поклоннику.

— Да, если это только не поездка на вашу планету иратусов: я их терпеть не могу, — весело ответил парень, но тут же отбросил легкий тон, заметив подавленность собеседницы. — Что конкретно?

— На одной из планет Авалона осталась машина для генетических трансформаций живых существ. Ее копия в Атлантисе пока не создана. Я хотела бы, чтобы ты проверил, в рабочем ли она состоянии. Если надо, привел в порядок. Только не афишируй это поручение, ладно?

— Будет сделано, — Норрет согласился не раздумывая. — Кстати, а что у нас с подпространственным коммуникатором?

— То есть?

— Да я сегодня утром видел, как Рея выходила из зала запасного транслятора на южном пирсе.

— На южном или западном?

— Южном. А что?

— Ничего. Ты-то сам что там делал?

— Искупаться с утра хотел. Скажете, нельзя?

— Там ведь опасно купаться, Норрет. Под пирсом бывают сильные течения.

Норрет уже открыл рот, чтобы сказать: «Да бросьте, это не опасно, нету там никаких течений», но вовремя вспомнил, что первая дочь Урании утонула как раз под тем пирсом.

* * *

— Мама, можно тебя попросить кое о чем?

Урания кивнула. Сегодня тяжелый день. Разговор с Норретом живо напомнил ей первую дочь. Как она бегала по коридорам Атлантиса, веселая и беззаботная. И как исчезла...

— Знаешь, я хотела бы побывать на твоем полигоне испытаний. На той планете, где началось мое существование, — тихо добавила Кибела.

И как пятнадцать орбит назад, звездолет Астриа Порта медленно скользил над мрачной планетой, приземлился на опушке леса.

— В той пещере мы нашли тебя, — Урания указала дочери на зиявшую расселину. -Впрочем, здесь кое-что изменилось. Этого ручья, к примеру, здесь не было... Все-таки здесь из-за поля расширения времени прошло пятнадцать тысячелетий.

Некоторое время они молчали, пока не заговорила дочь:

— Ты никогда не рассказывала мне... — и замолчала.

— О чем?

— О моей сестре. Ведь у меня была сестра? — Заросли были полны странных таинственных звуков, и Кибела неосознанно снизила голос до шепота.

— Да, — словно нехотя призналась Урания. — Просто мне до сих пор тяжело о ней вспоминать.

— Прошу тебя.

— Да. — Какое-то время они просто молча пробирались через заросли. Потом Урания, собравшись с

духом, заговорила

— Она была очень похожа на тебя. Не внешне, нет. Но характер, даже мелкие привычки... Знаешь, я наверно хотела вернуть ее, назвала тебя ее именем. И вернула. Даже слишком. Она очень любила плавать. Как ты. Любила вечерами смотреть в окно на звёзды, знала, где на ночном небе находятся заселенные системы. Оставалось несколько дней до Испытаний, когда она исчезла. Ты, наверно, слышала, что произошло?

— В общих чертах.

— С тех пор я всегда боялась, что ты тоже утонешь. Поэтому страшно гневалась, когда вы с друзьями ходили купаться на южный пирс.

— Мам, я слышала, ее течением затянуло под пирс.

— Такой вывод сделал Адарис.

— А ты... Ты этому веришь?

— А ты сомневаешся?

Они остановились, глядя друг другу в глаза.

— Просто там течения не настолько сильные. Нет, они есть, не спорю, но и я, и Норрет, и другие всегда их легко преодолевали. Может она просто ударилась под водой о стены и потеряла сознание. Или что иное...

Урания покачала головой:

— На теле остались бы следы от удара.

— Но там нельзя утонуть, если умеешь плавать и находишься в сознании... — последние слова Кибела

добавила просто так, не задумываясь над смыслом.

Урания внимательно смотрела на дочь:

— Хочешь сказать, она попала в воду уже без чувств?

Кибела смутилась:

— Я не знаю...

— Ты понимаешь, что это означает? Что кто-то оглушил мою дочь и бросил в воду? Но это полная несуразность. Никто из нас не мог совершить подобный поступок. С тех пор, как предки покинули

галактику Орай, в нашем обществе не было таких преступлений.

Урания говорила горячо, но Кибеле, хорошо знавшей мать, показалось, что та убеждает саму себя.

— Ты ведь думала об этом раньше, не так ли, мама? — И, не давая матери высказать свое возмущение, продолжила: — Помнишь, ты меня учила: если ни одно из разумных объяснений не подходит, стоит принять самое невероятное. Каким бы странным оно не казалось, оно, скорее всего, окажется верным.

— Это в науке... — попыталась спорить Урания, но Кибела продолжила:

— А что, если и здесь так же? Нет, мама, ты как хочешь, а я выясню, что произошло с моей сестрой на самом деле. Даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни.

* * *

По возвращению с испытательного полигона Кибела сразу приступила к расследованию. Точнее, пошла советоваться с Орлином, которому доверяла более всего, после Урании и Норрета.

Первые полчаса разговора ушли на те же аргументы, которые Кибела приводила матери. Как и ей, ученому трудно было принять даже предположение об убийстве.

— Может, это просто случайность? Может, она получила какую-то травму, потеряла сознание и упала в воду?

— Но это было бы известно. На теле остались бы следы, и все было бы ясно. Никто бы не стал выдумывать про сильные течения под пирсом.

— Знаешь что, Кибела? Поговори лучше с Марисеной, матерью Итанилы. Ведь именно она занимается подобными происшествиями.

Кибела кивнула. Всему свое время.

— Я только не могу понять, Орлин, почему? Почему этот кто-то решился на такое преступление?

— А откуда я могу знать? — Орлин пожал плечами. — Это только убийца и знает. Хотя... Во времена Орай, говорят, убивали при различных конфликтах, соперничестве в той или иной сфере жизни. Но ведь твоей сестре было всего-то тринадцать лет. Даже Испытания не проходила. С кем она могла соперничать? В общем, ерунда какая-то выходит... Или она узнала нечто такое, что убийца готов был скрыть любой ценой?

Кибела отправилась на поиски Марисены. Нашла ее с Адарисом и Киргоусом в зале Астриа Порта. Когда девушка вошла, они стояли на балконе второго яруса, смотрели вниз и не слышали, как она подошла. Когда Кибела заговорила, Адарис, обернувшись, рассмеялся:

— Но как ты бесшумно ходишь, Кибела! Прямо привидение, призрак, рейф какой-то. Что заставило тебя искать нас?

— Я... — начала было Кибела и запнулась. А что, если поговорить сперва с самим Адарисом? Ведь именно он сделал окончательные выводы об утоплении ее старшей сестры: — Господин Адарис, когда я могу поговорить с Вами с глазу на глаз? Это очень важно, честное слово.

— Неужели? — В голосе Адариса не было издевательства, лишь обычная веселость. — Раз так, давай пройдемся по городу. Простите, господа, — обратился он к собеседникам. — Наш разговор можно считать исчерпанным.

— Итак, что за таинственность, милый мой рейф? — осведомился Адарис, когда они спускались по лестницам центральной башни.

Кибела снова повторила все, что обсуждала с матерью, прибавив рассуждения Орлина. Когда она закончила, то испугалась: сейчас Адарис поднимет ее предположения на смех. Как при разговоре с Орлином о странных отчетах. Но ничего такого не произошло, Адарис заговорил вполне серьезно:

— Да, неясная то была история. Но страшно подумать, неужели кто-то среди нас пошел на убийство? И этот кто-то сейчас ходит по городу как ни в чем не бывало, разговаривает с нами. С твоей матерью. И никто ни о чем не подозревает. Это ужасно, ужасно. Так ты говоришь насчет конфликтов и соперничества? Но возможно, дело не в самой Кибеле, а в Урании. Допустим, кто-то ненавидел ее или хотел помешать ее работе. Может, девочку утопили, чтобы выбить из колеи твою маму? Она ведь долго не могла нормально работать после этого.

— А как вы думаете, кто мог это сделать?

— Милый мой рейф, если бы я это знал, то давно бы заставил убийцу встать перед вихрем открывающегося Астриа Порта. А так подозревать можно многих. Вот хотя бы Орлин...

— А причем здесь Орлин?

— Ну что ты, я не утверждаю, что это он утопил твою сестру. Но подумай: он ведь хотел вести самостоятельные исследования в области генетической модификации видов. Но этим уже занималась твоя мать, и Орлину пришлось идти к ней на вторые роли, помощником. Кроме того, он одно время интересовался различными запрещенными изобретениями, например, прибором для оживления мертвых. Возможно, он вел какие-то исследования, Кибела узнала о них, и он убил ее из страха наказания.

— Но я знаю Орлина! — воскликнула Кибела. — Он не мог пойти на преступление...

— Вот! Именно такие слова я могу сказать про каждого, заметь, Кибела, про каждого в этом городе. И применительно к кому-то они будут ошибочны. О, взгляни, а ведь уже поздний вечер! — воскликнул Адарис, указывая на прозрачную дверь небольшой ниши в коридоре, которая вела на балкон. И действительно, за цветными стеклами светили звезды.

Они распрощались. Кибела направилась к своим апартаментам. Урания сидела, что-то рассчитывая на переносном компьютере. Когда дочь вошла, она не сразу оторвалась от этой работы.

— Что-нибудь существенное узнала?

— Да нет, мам. Завтра поговорю с Марисеной.

Урания кивнула, затем произнесла:

— У меня тоже почти ничего. Вот только выпей это, — она подала дочери стакан с какой-то мутноватой жидкостью, — должно на время заглушить боль и помочь заснуть.

* * *

На ночь Кибела словно выключилась — снадобье Урании таки подействовало. Проснулась поздно. Матери уже не было, видимо, пошла в лабораторию.

Стряхивая полусонное оцепенение, девушка с трудом вспомнила, что хотела встретиться с Марисеной. И едва со скрежетом захлопнулась за Кибелой дверь в коридор, как она тут же столкнулась со своими друзьями.

Они направлялись куда-то с утра пораньше и беззаботно трепались: о последних новостях, открытиях и сплетнях о сверстниках. Кибела шла с ними и удивлялась: ведь она еще недавно была такой же беззаботной и веселой. Несколько недель назад. Казалось, с той поры прошла вечность.

— Норрет направился куда-то в Авалон, — сообщил Бетар. — Недавно и в страшной спешке.

— Да? — удивилась Кибела. — Зачем?

— Говорят, его твоя мать отправила. Не знаешь?

Кибела покачала головой. Урания ей ничего не говорила.

— Итанила, а где сейчас госпожа Марисена? — спросила внезапно.

— В лаборатории на северо-восточном пирсе, третья башня. А что?

— Да так, хотела кое-что уточнить у нее. О своей старшей сестре.

— Так это правда? — воскликнула Итанила, заговорщически шепча на ухо Кибеле.

— Что правда?

— Что первая Кибела умерла не своей смертью.

Кибела от неожиданности чуть дар речи не потеряла. Она же сказала только Орлину и Адарису.

— С чего ты взяла?

Итанила зашептала еще тише:

— Я когда-то подслушала разговор родителей... Точнее, они думали, что я сплю. Так вот, мама говорила, что господин Адарис сделал чересчур поспешные выводы, и что в этой истории много неясного.

Марисену Кибела застала одну в медицинской лаборатории, занимавшей три этажа в нижней половине башни. Невысокая, худенькая тихая женщина со светло-русыми волосами, едва заметная в жизни города. Кибела изложила ей суть дела и готовилась уже снова отстаивать свою версию. Но не понадобилось. Марисена выслушала ее, затем, не говоря ни слова, встала, выглянула в коридор, затем закрыла дверь и тихо спросила:

— Кибела, скажи мне одну вещь. Ты всерьез намерена выяснить правду?

— Да, госпожа Марисена, — ответила Кибела тихо и серьезно, чувствуя, что сейчас услышит что-то важное.

— Если так, то я расскажу тебе то, о чем никому не говорила вот уже пятнадцать орбит. Ты правильно догадалась: Кибела попала в воду уже без сознания.

— Вы определили это точно, госпожа Марисена?

— Когда человек без сознания, механизм вентиляции легких несколько изменяется. Поэтому и вода несколько по-иному заполняет легкие, чем в случае «осознанного» утопления. При исследовании тела твоей сестры я обратила внимание на изменение тканей легких, но не знала, как это объяснить. Адарис торопил меня. Лишь после того, как ее тело положили под вихрь Астриа Порта, я порылась в самых старых базах данных. И выяснила то, о чем говорю.

— Почему же... Почему же вы никому ничего не сказали? — с болью в голосе воскликнула Кибела. Подумать только, ведь еще тогда можно было все выяснить.

— Я рассказала все это Адарису, но он убедил меня молчать. Сказал, что так будет лучше для всех нас.

— И Вы согласились?!

— Я и сейчас согласна с ним, — твердо ответила Марисена, на мгновение отведя глаза от узких черных зрачков собеседницы. — Это подняло бы смуту среди нашего народа. Но ты и твоя мать имеете право знать правду. И вам решать, как поступать с тем, что узнаете.

Кибела не стала ее переубеждать.

— Госпожа Марисена, кто утопил мою сестру, как вы думаете?

— Не знаю. Точно не знаю, но...

— Но?..

— Я размышляла много лет и пришла к выводу, что виноват Киргоус. — И на невысказанный Кибелой вопрос: «Почему?», ответила: — Он долго встречался с твоей матерью. А потом она его бросила и сошлась с Денираном. Родила от него дочь. Киргоус так после этого и не создал своей семьи. Возможно, в какой-то момент он захотел отомстить. Или Кибела была для него постоянным напоминанием о пережитом унижении. Не знаю. Но представь, что случилось бы, если бы лучший наш инженер оказался виновным в столь страшном преступлении.

Кибела шла по коридору как в тумане, никого и ничего не замечая. Она относилась к главному инженеру как к отцу. Знала, что вот уже много лет Урания и Киргоус снова живут вместе, хотя и тщательно скрывают это ото всех.

И надо ж было с ним встретиться. У входа в зал с энергетическими модулями. Киргоус услышал шаги в коридоре, выглянул. Увидев дочь, позвал ее в комнату, запер дверь.

— Мне рассказала Урания о твоих подозрениях.

Кибела смотрела на него во все глаза. Неужели этот увлекающийся своей работой, отзывчивый человек мог оглушить девочку-подростка и бросить ее в океан? Дочь своей возлюбленной? А Киргоус продолжал свою речь, не зная ее мыслей:

— Согласно историческим данным, до раскола нашего народа существовали особые организации для выяснения правды в подобных случаях. Были и специальные методы. Например, расспрашивали всех подозреваемых, кто где находился в момент совершения преступления, а затем сопоставляли и проверяли их слова. Был и другой метод — искали различные предметы, вещи, которое потом становились доказательствами вины того или иного субъекта. Но в этом случае такие методы неприменимы — слишком давно погибла твоя сестра, и никто уже не вспомнит, где ходил и что делал. А жаль. Остается лишь строить догадки, кому понадобилась ее смерть.

— А что думаете Вы? — в упор спросила Кибела.

— Я? — на мгновение растерялся Киргоус. — Видишь ли, Кибела, я не мастер плести интриги и следить за ними. Все мое внимание посвящено работе. Так что я вряд ли смогу быть полезен тебе в этом смысле. Все, что я знаю, так это то, что Тернид, к примеру, недолюбливал твою сестру. Она была остра на язычок и выражения не особо выбирала. Кажется, между ними были столкновения.

— И Тернид мог всерьез воспринять какие-то мелкие конфликты?

— Кто знает, Кибела, кто знает... Ведь кто-то все же утопил ее.

* * *

Кибела, сидя на своей кровати, смотрела в окно. За окном — ночное небо, башни города, поднимавшиеся откуда-то снизу. Мелькали мысли, обрывки мыслей. Старшая сестра, Орлин, Адарис, Киргоус... Подозрения, интриги...

Кости выкручивала боль, ставшая почти невыносимой. С каждым днем все хуже. «Сколько там, говорила мать, осталось мне? Недели, дни...» Чувствовала, что ни на шаг не приблизившись к разгадке смерти сестры, лишь запуталась в бесконечных клубках подозрений. Каждый разговор прибавлял новые нити, которые все больше и больше затягивались, путались меж собой.

Кибела не услышала, как подошла Урания.

— На что ты смотришь, дочка? — спросила мать.

— Не знаю, мама, не знаю, — ответила рейфовка, продолжая глядеть в окно. В одной из дальних башен на южном пирсе в окне вспыхнул свет. Едва заметная точка, за те несколько километров, разделявшие ее с Кибелой, была все же видна девушке. «Что это за свет?», мелькнула мысль. «Наверно, кто-то работает в лаборатории, или как».

— Да, вот так твоя сестра тоже любила смотреть в окно. Помнится, вечером перед исчезновением, — тихо говорила Урания, обняв дочь, — она так тоже весь вечер смотрела. Я уже пошла спать, а она все стояла и смотрела. А потом услышала почти сквозь сон, как она прошла через мою комнату и вышла в коридор. Я тогда не обратила внимания, лишь подумала: «Зачем это ей?». Если б я только знала, что она больше не вернется. Ты что-то выяснила? — внезапно меняя тему, спросила Урания.

— Не знаю, мама. Все говорят друг на друга. И, правду сказать, я не уверена ни в чем услышанном. Я ничего не понимаю в этом, мама. Бесконечные подозрения, интриги пятнадцатилетней давности, которые должны бы быть всеми давно забыты. Не знаю. Прости, мама. Наверно, я погорячилась, сказав, что сумею узнать, кто убил мою сестру.

— Какая уже разница. Даже если ты узнаешь, это не венет ту Кибелу. И тебе не поможет. Знаешь, я делаю все возможное, — внезапно снова перебила себя Урания. — Но существенных продвижений нет...

— Я знаю, мама, знаю, — ответила Кибела. — Давай спать.

— Давай.

Урания вышла в свою комнату. Дверь с тихим шорохом металла закрылась за нею. Кибела продолжала смотреть в окно. «А ведь это не лаборатория. Это башня запасного коммуникатора на южном пирсе», внезапно мелькнула мысль. «Странно. Опять кто-то им пользуется. Зачем? И зачем стирали файлы?» Полузабытый за последними днями странный случай с Орлином, снова всплыл в памяти. Он обнаружил отчеты о работе ночью одного из запасных коммуникаторов, которые кто-то стер из памяти главного компьютера города прежде, чем ученый успел их показать кому-нибудь, кроме Кибелы.

«Зачем было стирать те файлы?», размышляла Кибела. «И кому понадобилось ночью использовать попространственный коммуникатор? Именно запасной. Втайне от всех. Кто скрывает часть своей жизни от своего народа? Зачем скрывать? Скрывать...»

И внезапно полоснула неожиданная догадка. Как нож, как луч света вспыхнувшей внезапно сверхновой. В памяти вспыли слова Орлина, сказанные им вчера: «Или она узнала нечто такое, что убийца готов был скрыть любой ценой?». Кибела почувствовала, что близка к разгадке. Скрывать. Причина смерти ее сестры — не старые интриги, не зависть Орлина к Урании, не ревность Киргоуса, не обида Тернида на нее, нет! Может быть, пятнадцать лет назад ее сестра, точно также, как она сейчас, смотрела в это окно и увидела этот свет в окне далекой башни? Увидела, и ничего не подозревая, просто пошла посмотреть, что там. Заинтересовалась, кому понадобился коммуникатор, да еще запасной среди ночи. Просто заинтересовалась, ведь это так естественно для любого из альтеран. А кто-то, кто так хочет скрыть свою тайную, вторую сторону своей жизни, кто стирает тайком файлы из главного компьютера города... Неужели этот кто-то пошел даже на убийство девочки-подростка, случайно заставшей его за странным занятием?

Эта догадка поразила Кибелу. Внезапно она поняла, что последние два днябыли потрачены просто попусту. Какая разница, кто что кому сказал пятнадцать орбит назад! Разгадка, вот она, рядом. Все дело в этом свете в далекой башне. Все дело в том, что так скрыть в своей жизни от всего города, что готов даже убить случайного свидетеля. Значит... Значит, нужно выяснить, кто это. Но сделать это очень аккуратно, так, чтобы этот кто-то ничего не заподозрил. Иначе он затаится, перестанет использовать коммуникатор, и тогда вообще ничего не узнаешь. «И вообще, как это выяснить?», продолжала размышлять девушка. «Как?»

* * *

Только один способ раскрыть тайну видела Кибела. Для этого надо было последовать за сестрой, пройти по ее пути и остаться в живых. Это было опасно, Кибела понимала, но, с другой стороны, что ей еще остается, кроме такого похода? Провести еще две-три недели, один на один с ежедневно усиливающейся болью, наблюдать как решимость матери сменяется отчаянием. Неужели это лучше даже худшего исхода ее миссии? Нет, пусть ее запомнят не как медленно умирающее экспериментальное существо, а как героиню-альтеранку, раскрывшую правду о смерти своей сестры. Если она выживет, она изобличит убийцу, если погибнет — ее смерть уж никак не примешь за несчастный случай в свете расследования, проводимого ею.

Несколько секунд Кибела еще колебалась, затем тихо открыла дверь своей комнаты, прошла на цыпочках через смежную спальню мимо спящей Урании и выскользнула в коридор. Пошла к ближайшему телепортатору. Она проделывала тот же путь, что и ее сестра пятнадцать лет назад и осознавала это. Но перед дверью телепортатора Кибела остановилась. На секунду, не более того. Затем развернулась, спустилась по лестнице на несколько этажей вниз и прошла через переход в соседнюю башню. Там была лаборатория Орлина, в которой чаще всего бывал.

Орлин был там. Точнее, спал там, улегшись головой на одну из консолей управления. Кибела, тихонько закрыв дверь и оглядываясь, не разбудил ли ее скрежет хозяина, подошла к другой панели, включила ее. Затем ввела в машину небольшое сообщение и выскользнула из комнаты, так же тихо, как и вошла. Однако в этот раз шорох закрываемой двери разбудил-таки спящего. Орлин протер глаза, оглядел комнату и, не заметив спросонья сообщение, высветившееся на большом голографическом экране, уснул опять. А на экране светились следующие слова:

«Я иду по следам сестры на южный пирс. Я узнаю, что с ней случилось. И если я исчезну, то по той же причине. Ты был прав насчет коммуникатора, он работает, это видно из окон моей комнаты. Файлы стер тот, кто погубил Кибелу, узнавшую о его работе.»

Тем временем Кибела, выйдя из телепортирующей комнаты, уже поднималась по лестнице в башне к залу подпространственного передатчика. Вот и последний пролет. Девушка на секунду заколебалась. Может стоило взять оглушающее оружие из склада в центре города? Но пока она проделает путь туда и обратно, преступник покинет коммуникатор и придется ждать следующего подходящего случая, который может и не представиться. И Кибела решительно пошла вверх по лестнице.

Открыв дверь на лестничной площадке, Кибела увидела короткий коридор, упиравшийся в еще одну дверь. Девушке прежде не приходилось бывать в этой башне. Согласно плану города, дальние двери — вход в зал коммуникатора.

Бесшумно скользнув по коридору, Кибела на мгновение задержалась у двери. Затем провела рукой вдоль консоли. Дверь открылась с обычным шорохом металла. Стоя за стеной, Кибела с замиранием сердца заглянула вовнутрь. Никого. Она шагнула в комнату, оглянулась неправо и... оказалась лицом к лицу с помощником Денирана, второй особой в городе. С Адарисом. Чуть поодаль стояла его жена, Рея.

— А ты очень любопытна, — произнес Адарис. Обычная веселость не изменила ему. — Что ж, милости просим, входите.

Кибела не ожидала его увидеть. Более того, Адариса она ожидала увидеть меньше всего. Когда шла сюда, втайне надеялась, что встретит здесь кого-то из тех, с кем ни она сама, ни Урания особо не общаются. Наверно, это было бы не так больно. В глубине зала, у консоли управления, Кибела заметила Рею, как всегда спокойную и бесстрастную. Все оборудование было включено, транслятор работал на полную мощность.

Усилием воли заставила себя собраться с мыслями.

— Позвольте узнать, что заставило вас бодрствовать в столь поздний час, господин Адарис?

— Входи же, объясню, — отвечал Адарис.

Но едва Кибела сделала небольшое движение вперед, как за нею мгновенно захлопнулась дверь. Тут же раздался звон разбиваемых кристаллов — Адарис вырвал их из дверной консоли. Кибела оказалась в ловушке.

— Твоя мать права — ты похожа на свою сестру, — произнес спокойно помощник главы города. — Такая же любопытная и нетерпеливая. И закончишь также. Ты, как и она, слишком много знаешь.

Последняя фраза, — неприкрытая угроза, — заставила Кибелу внутренне сжаться в комок, но внешне девушка старалась хранить столь же безмятежный вид, что и Рея.

Это была угроза. Это было признание.

Кибела понимала, что совершила глубочайшую ошибку, не взяв с собой оружие.

— Я не совсем понимаю Вас, господин Адарис. Что такого я узнала? Что Вы тайком используете коммуникатор? Но в этом нет ничего страшного, — говорила Кибела, прикидываясь дурочкой, с одной стороны, и желая узнать, что случилось с ее сестрой, с другой.

— Видишь ли, мы отправляем кое-какие сообщение нашим друзьям и не хотим, чтобы об этом знали все Альтеране. Хотя тебя это уже не должно волновать. Нам придется тебя оглушить и бросить в море. Как и твою сестру.

— Ну, смерть моей сестры все приняли за несчастный случай без спора. А я оставила сообщение, в котором рассказала все, что знаю. Теперь в случае моего исчезновения ни у кого не возникнет сомнений.

— Что ты знала, милый мой рейф? — рассмеялся Адарис. — Некие смутные догадки и домыслы? Так они тем и останутся. Ты не ожидала нас здесь встретить. Нет никаких доказательств работы коммуникатора. Все отчеты удалены Реей достаточно надежно. Мы останемся в стороне, как и в прошлый раз.

— Но вы тогда торопили Марисену с выводами. Она тоже заподозрила неладное.

— Эта дура Марисена подозревала Киргоуса, — с легкой насмешкой ответил Адарис. — Подозревать меня она бы никогда не додумалась. В отличие от твоей матери.

— Так или иначе, — внезапно заговорила Рея, — исчезновение ее будет легче объяснить, чем нашу работу.

Рея подняла правую руку. К локтю ее было прикреплено оружие, направляемое на Кибелу.

Кибела поняла, что эти двое все уже решили. Решили не сейчас — давно. Может, еще до смерти ее сестры у них уже было продумано, как избавляться от свидетелей.

Девушка внимательно наблюдала за Реей. За мгновение до выстрела Кибела схватила Адариса и стремительно развернув, закрылась им. Выстрел Реи пришелся в мужа.

Рея, продолжая стрелять, обошла панель управления и направилась к Кибеле. Та метнулась в сторону и спряталась за другой панелью. Следующие три выстрела разнесли вдребезги молочно-белую клавиатуру. Рея приблизилась к консоли.

— Что же ты прячешся от меня, девочка? Или надеешься сбежать? — услышала Кибела голос «мраморной статуи», как они с друзьями за глаза называли эту женщину. Даже сейчас он звучал практически без интонаций, чуть насмешливо-скучающе. Судя по звуку, Рея была совсем рядом, их разделяла лишь панель. Сейчас она перегнется, увидит притаившуюся Кибелу и выстрелит в упор. Значит, остается единственный шанс...

Кибела собралась, и стремительно, словно сжатая пружина, выпрямившись, перепрыгнула через консоль. Она все рассчитала верно: лишь эта консоль разделяла их; и Кибела, сбив с ног своего врага, повалилась на пол вместе с ней. Теперь женщины боролись, вцепившись друг другу в одежду. Рея пыталась то оторвать от себя рейфовку, то направить в неё оглушитель. Кибела, несмотря на свою болезнь, все еще была физически сильнее немолодой уже женщины и не давала ей преимущества, прижимая ее правую руку к полу. Несколько минут они боролись, сцепившись, катались по полу. В какой-то момент Рее удалось, резко рванувшись, приподняться с пола. Тут же направила оглушитель в голову Кибеле. Но рейфка за мгновение до выстрела с силой ударила правой рукой Рею в грудь, снова повалив ее на пол. От удара выстрел пришелся в потолок. Правая ладонь Кибела оказалась плотно прижатой к груди ее врага.

Тут произошло нечто неожиданное для обеих сражавшихся женщин. Рея пронзительно вскрикнула, словно от сильной боли, Кибела ж, наоборот, почувствовала необычный прилив сил. Боль, ранее не оставлявшая ее, теперь постепенно исчезала. Ее сменяла какая-то странная легкость, прежде не известная, похожая на наслаждение. Но Рея испытывала совсем иное, судя по ее крикам, перешедшим за тем в стон. Она начале стареть: светлели волосы, ссыхалась и морщилась кожа. Стон женщины становился все слабее и вскоре затих. Вскоре ее тело превратилось в высушенную мумию.

Кибела чувствовала себя сильной, легкой, здоровой, как никогда прежде. Она не до конца осознала происходящее, но непередаваемое ощущение силы и легкости, появившееся после этого процесса, опьяняло, кружило голову. Когда ссохщиеся веки Реи сомкнулись, Кибела отняла руку от ее груди. Приток сил прекратился, но ощущение необычной силы и легкости осталось. Она никогда себя настолько хорошо не чувствовала.

Ощущение эйфории начало понемногу спадать и вовсе исчезло. Взгляд Кибелы упал на тело у ее ног. На смену пришло осознание произошедшего. Что она наделала? Рейфка тронула теперь уже безопасного врага. Мертвого. Она сразу это поняла. Значит, чтобы ни происходило сейчас, это она убила Рею. Но как? Что только что произошло? Хотя... Стоп! Кибела припомнила, мать рассказывала ей, что жуки иратуса кормились именно так. Высасывали жизнь из своих жертв. И оставляли вот такие высохшие трупы.

Кибела медленно отступила от трупа. Уперлась спиной в разбитую консоль, медленно сползла на пол. Так значит, она недалеко ушла от своих предков? Тоже иратус, отчасти? Хищница? Убийца? Да, убийца, безжалостно подсказала интуиция. Теперь Кибела знала, непонятно откуда, что ее генетическая болезнь не что иное, как голод. Это наследие иратусов. Ее созревший организм требовал новой пищи.

Значит, она не лучше Реи. Она тоже убила разумное существо. Даже больше: она убила равную себе, альтеранку. Она ничем не лучше. В другой ситуации можно было бы сослаться на самозащиту, но не сейчас. Просто Рея попалась ей под руку. «Я отомстила за сестру, я защищалась», твердила себе Кибела, Кибела-альтеранка, дочь Урании и Киргоуса. «Ты просто была голодна», отвечал какой-то другой голос. Голос, поднимавшийся откуда-то из глубин ее сознания. Инстинкт ее предков — иратусов.

«Просто голодна. На месте Реи мог быть кто угодно». Кибела закрыла лицо руками. На правой ладони — следы крови. Нервно вытерла о платье. Что она наделала? Что теперь будет?

Она слышала скрежет двери, открываемой снаружи, но не пошевелилась. Слышала шаги, голоса. «Как сказал Адарис? Убийца должен встать перед вихрем Астриа Порта?»

* * *

— Кибела, дочка, что произошло здесь? — Урания присела рядом с дочерью, взяла ее руки, глядела ей в глаза. — Что случилось, моя родная?

Орлин тем временем осматривал лежащих на полу Рею и Адариса.

— Мама, я, кажется, ближе к иратусам, чем к людям, — прошептала едва слышно Кибела то ли матери, то ли самой себе. Непонятно, слышала ли Урания эти слова, но она и так поняла, что к чему.

— Ладно. Орлин, нельзя, чтобы Совет узнал об этом, — произнесла твердо Урания. — Необходимо избавиться от ее тела. — Она указала на Рею. Затем повернулась к дочери: — Адарис видел происходящее? Отвечай!

Рейфка молчала. Вдруг вcтрепенувшись, воскликнула: — Мама, они убили твою дочь, твою Кибелу.

— Я знаю. Знаю, дочка. Видела твое сообщение. — И снова повторила вопрос: — Адарис знает, что произошло?

— Нет, мама. Его оглушила Рея, по ошибке. Вместо меня.

— Итак, надо решить, как объяснить всем, — уверенно и спокойно говорила Урания.

Кибела удивилась. Она только что убила альтеранку, а мать с таким спокойствием говорит: «Надо решить, как объяснить всем». Она задумала скрыть правду, что ли? Шокированная всем происходящим, девушка сидела, ни во что не вмешиваясь, предоставляя Урании и Орлину обсуждать происшествие. Не пыталась вмешаться в их разговор. Не слышала даже их слов, не могла потом вспомнить.

Урания заставила ее встать, повела к выходу. Слышала ее голос, словно издалека: «Орлин, выброси труп Реи в окно и разбей стекло, чтобы все выглядело так, будто в пылу схватки моя дочь выбросила ее. Пусть она упадет с башни в воду и утонет, как моя первая дочь».

Последующие два-три дня Кибела провела, словно в тумане. Урания никого к ней не подпускала, тщательно оберегала ее от случайных встреч. И сама с ней почти не разговаривала. А Кибела и не пыталась завести беседу.

Из случайно услышанных обрывков чужих разговоров Кибела знала, что Адарис помещен в камеру, окруженную силовым полем. Его собираются допросить перед всем Советом Альтеран. Адарис наотрез отказался что-либо объяснять, переживал из-за смерти жены. Труп Реи искать не стали, версия матери была убедительна. С Орлином почти не виделись.

В конце второго дня Кибела не выдержала. Урания догадывалась, что серьезный разговор с дочерью впереди, и увела на самый конец того самого южного пирса. Сидя на скамейке, с которой когда-то чуть не бросилась в воду Урания, мать и дочь смотрели на волны, на солнце Лантии, уходящее за горизонт.

И тут Кибела заговорила. Говорила долго, не останавливаясь, сбиваясь, повторяя одни и те же фразы. Рассказывала о своих поступках, мыслях, чувствах. Она не иратус, хоть и питалась Реей. Она альтеранка, она не желала причинять боль. Хотела убедить в этом мать. Или саму себя?

Урания слушала речь дочки, а когда та, наконец, выдохлась и замолчала, заговорила сама:

— Кибела, надеюсь ты поняла, что об этом никто не должен знать, кроме нас. Никто, ни одна живая душа. Ты очень похожа на человека и внешне, и своим разумом. Но в тебе есть гены иратуса, от этого никуда не деться. И ты в этом не виновата, дочка, — ласково прошептала мать. — Ты не виновата. Инстинкт иратуса заставил тебя питаться.

Никто не должен знать. Если они узнают правду, тебя заставят... Ты же знаешь наши законы. Убийств у нас давно не было, но наказание предусмотрено. Вихрь Астриа Порта. Я не хочу этого, Кибела. Я уже потеряла одну дочь и не допущу подобного вновь,— продолжала Урания. — Я верю, что смогу найти способ избавить тебя от тех генов иратуса, что заставляют питаться себе подобными. Я уверена, что смогу сделать тебя равной нам. Кибела, твой разум, подобный нашему, отличает тебя от этих жуков. Наше воспитание, наши знания. Наша мораль.

— Эти знания и мораль противоречат моей природе, — прошептала Кибела.

— Я все изменю. Если кто и виноват в смерти Реи, это я, не ты. Если кто и должен стоять перед вихрем Астриа Порта, то лишь я. Я создала тебя такой, никто иной.

— Мамочка, ты не виновата. Ты не могла предусмотреть все.

— Доченька моя, единственное, что заставляет меня скрывать твою природу, что удерживает меня от признания — это надежда на то, что я смогу все исправить. Я верю, что смогу исправить твой геном. И знаешь, правду говоря, я ожидала нечто подобное.

— Ожидала? — воскликнула Кибела, уставившись на мать. — Ты знала, что так все обернется?

— Не кричи. Я не была до конца уверена. Я поняла это во время твоей болезни. В начале своих опытов с жуками иратуса я морила их голодом и наблюдала сходные изменения в организме.

— Мне впредь придется питаться?

— Не знаю. Но постараюсь исправить твой геном как можно быстрей. Но если придется, то не раньше чем через треть орбиты. Отправишься на одну из человеческих планет, населенную первобытными людьми, которые не знают, как связаться с Атлантисом.

Вернувшись в центральную часть города, женщины в одном из коридоров встретили Денирана.

— А! Девушка-героиня и ее мать! — приветствовал их глава города. — Мои приветствия вам, — он ласково коснулся волос Кибелы. Та через силу улыбнулась. Дениран обратился к Урании:

— Знаешь, этот прискорбный случай бросает тень на Совет и лично на меня. Я намерен сегодня же допросить Адариса. Даже с применением определенных технологий при необходимости. Я считаю, вы имеете право присутствовать на допросе.

— Это обязательно? — спросила Урания.

— Конечно, вы можете отказаться, но...

— Мы придем, — внезапно заявила Кибела.

— Хорошо. Надо выяснить, что передавал Адарис через коммуникатор. Я объявлю ему о результатах своей поездки. Последние трансляции были направлены в сторону одной небольшой, но плотной туманности на краю нашей галактики. И что вы думаете?

— Дениран оглянулся. — Пока это тайна, но вам скажу. В этой туманности я обнаружил другой, гораздо более мощный подпространственный передатчик. Тысячекратно мощнее, чем наши городские. Он ретранслировал сигналы Адариса дальше.

— Куда? — спросила Урания.

Дениран несколько мгновений молчал, затем произнес:

— В направлении галактики Орай.

* * *

Они стояли перед камерой.

— Вы ничего не узнаете от меня. — Адарис был отделен от них металлическими пластинами и невидимым силовым полем.

— Ты сам знаешь, что наши технологии позволяют считывать информацию непосредственно из мозга, — Дениран смотрел в глаза бывшему помощнику и другу. — Твое желание необязательно. Открывайте камеру, — с этими словами он отключил силовое поле.

Арранд и еще двое юношей направили оглушители на выходящего Адариса. Дениран, Орлин, Киргоус и Урания с дочерью замыкали небольшую процесиию, двигавшуюся по коридору. Вскоре они были зале совещаний, где уже собрались все члены Совета.

К голове бывшего помощника главы города прикрепили небольшое устройство, проецировавшее возникающие в мозгу образы в виде трехмерного изображения под потолком. Впрочем, Адарис не баловал их разнообразием мыслей: под потолком висело изображение Атлантиса.

— Кто убил первую дочь Урании? — начал допрос Дениран.

Изображение, задрожав, исчезло, сменившись иным: зал коммуникатора, Адарис и Рея разговаривают с девочкой-подростком. Внезапно Рея поднимает руку с пристегнутым оглушителем. Выстрел. Адарис поднимает бесчувственную Кибелу, бросает ее в окно, распахнутое женой. Далекий всплеск, и все исчезло. Кибела глянула на мать. Та старалась не выдавать эмоций, не поднимала глаз от стола.

— Почему вы боялись разоблачения? Кому передавали информацию?

Картинка под потолком снова поплыла. Возникло неизвестное поселение. Город. Но архитектура не знакома Кибеле. Молодой мужчина отворачивается от окна на одном из верхних этажей. В комнате несколько необычно одетых людей. На стенах — странные символы: незамкнутый вверху эллипс с отходящей вниз прямой. «Похож на двурогую вилку с изогнутыми концами», подумала Кибела. Посередине — стол, на нем телекоммуникационное устройство. Мужчина подходит к столу, берет в руку темный округлый камень, кладет его в ячейку на корпусе, изукрашенном выгравированными завитками. Картина мгновенно меняется. Склад на нижнем уровне города. Молодой Адарис с Реей стоят возле стола с таким же устройством и два камня лежат в ячейках...

— Кто вы такой на самом деле, Адарис?

— Прекратите называть меня этим именем, — неожиданно заговорил узник. — Я — Тиронай, потомок одной из величайших семей среди народа Орай. Вы все приговорены к смерти Верховным Советом Орай. Не пройдет и орбиты, как здесь будет флот, мощь которого вам не представить. От вашего города не останется камня на камне. Примитивные народы, которых вы взрастили во зле и держали во тьме невежества, поклонятся нам, как своим единственным богам. И никто не вспомнит о вас.

— Наши технологии значительно развиты с тех пор, как наши предки скрылись в Авалоне, — ответил Дениран. — Уверен, мы устроим вашему флоту достойную встречу.

Адарис-Тиронай рассмеялся. Замелькали образы: Астриа Порта, телепортирующие кольца, корабли, скользящие в гиперпространственной синеве, новое плазменное оружие, изобретенное недавно и способное разрезать небольшой астероид, энергетические модули, кресло управления Атлантисом и, наконец, небольшой темно-серый кубический прибор с вырезанными пирамидами в гранях .

— Это лишь немногие из ваших изобретений, чертежи и схемы которых мы передали нашим братьям. Все ваши технологии будут использованы против вас.

Орлин встрепенулся:

— Чертежи прибора для оживления мертвых давно уничтожены!

— Я нашел их в одной из авалонских баз данных, — последовал ответ.

— Где настоящие Адарис и Рея? — этот вопрос задала Урания.

— Их сознания — в наших телах на нашей планете. Их содержат там, как пленников, — Тиронай насмешливо поглядывал на Совет. — От них мы многое узнали о ваших обычаях, чтобы не попадать впросак. И не надо так угрожающе смотреть на меня. Вы ведь хотите вернуть своего Адариса, а для этого я должен быть жив. В противном случае он навсегда останется в плену моего тела на моей родине. Вот Рею вам уже не вернуть. А благодарите за это свою девчонку-рейфовку.