Неожиданно (гет)

Профессор Снейп всегда умел заставить Гермиону почувствовать себя дурой. И не утратил этого навыка.

Она видела, как он язвил и усмехался. Она видела его подозрительным, раздраженным, злым, даже покрасневшим от ярости. Ей никогда не приходило в голову, что весь этот гнев скрывал другие чувства, которые он не позволял себе признавать или показывать: одиночество, тоску, печаль. Еще меньше ей приходило в голову, что только железное самообладание останавливало его от того, чтобы притянуть ее в свои объятия. Это пришло ей в голову сейчас. Она отступила немного более поспешно, чем это было бы вежливо.

Он запечатал флаконы и вылил последние капли из котлов. Начал мыть руки.

— Что вы имели в виду? Какую пользу может принести дружба нам обоим? — спросил он.

— Дружба делает жизнь стоящей!

— Разве? — Он намылил руки, ополоснул их, нахмурился, а затем начал медленно вытирать палец за пальцем.

— Ваши друзья ненавидят меня почти так же, как я их. Они будут яростно противиться нашему общению, — сказал он. — Моя честность слишком смущает вас, чтобы мы могли быть доверенными лицами друг друга.

Он пожал плечами.

— Нет никаких причин, чтобы наши жизни когда-либо снова пересеклись. Вы блестящая молодая женщина, выходящая в мир, а я озлобленный старый учитель, привязанный к этому месту на десять месяцев в году.

— Не называйте себя старым! Вам нет и сорока.

Все еще в расцвете сил, для волшебника.

— Я родился старым. Будучи уродливым ребенком; я быстро научился не ожидать ни от кого ничего, кроме неприязни, недоверия и неуважения.

— Я всегда уважала вас, — она защищала его перед друзьями.

Он издал короткий горький смешок.

— Вы? Вы с Поттером — самые неуважительные ученики, которые у меня когда-либо были. Вы бросаете мне вызов на каждом уроке, крадете у меня. Вы даже подожгли меня однажды, а когда я пытался спасти вас от убийцы, вы напали на меня и освободили его.

— Вы совершили ужасную ошибку. Он не был убийцей.

Он с педантичной точностью положил полотенце на место.

— Не был? Он пытался убить меня, когда мне было шестнадцать.

— Это была шутка, — сказала она ему.

— Достаточно смертоносная, чтобы оставить меня в пожизненном долгу перед единственным человеком, которого я ненавидел больше, чем его. Пока вы друг Поттера, вы не можете быть моим другом.

— Неужели вы никогда не простите ему того, что он сын своего отца? — воскликнула она.

— Ни этого, ни того, кто он есть. Преступный, беспечный, высокомерный мальчишка, который презирал все попытки защитить его, который на каждом шагу подвергал себя и вас опасности, — его голос дрогнул, — и которого вы, тем не менее, любите.

— Вы завидуете! — сказала она. — Если бы вы когда-нибудь постарались быть приятным, а не тонуть в жалости к себе…

— Все та же невыносимый всезнайка. Если критика — это дружба, которую вы предлагаете, я предпочитаю обойтись без нее.

Она не ответила. Он заметил, что она моргает, сдерживая слезы, и нахмурился.

— Очень хорошо, если это так нужно, — сказал он. — Можете присылать сову раз в месяц и писать, что вы здоровы.

Она подняла глаза.

— Вы ответите?

— Я напишу, что я здесь.