Квантовая запутанность (джен)

Для заброшенного склада в помещении было чересчур шумно и многолюдно. Звуки выстрелов, пули, отлетающие от него в обратную сторону, огромный тигр, чью шкуру они просто не пробивали, ленты Расемона, возникающие то тут, то там, отправляя противников в нокаут.

Убивать нельзя, приходилось рассчитывать силу. А Чуе без разницы, лишь бы подраться. Это ребяческое желание помахать кулаками периодически напоминало о себе. И сейчас среди всего этого хаоса, спиной к спине с напарником, разбивая рожу за рожей, используя отработанные, известные им одним парные приемы, он чувствовал себя по-настоящему живым и счастливым.

— Эй, Чуя, ты можешь сидеть на моем плече, чтобы люди заметили, что у нас два человека в команде, — услышал Накахара над ухом, прежде чем с силой оттолкнуть Дазая, спасая от пролетевшей мимо пули.

— Напомни, почему я до сих тебя не пристрелил?

— Иначе тебе не с кем будет работать, — пожал плечами детектив. — Все боятся гнева мини-мафии.

— Если не заткнешься, идиот, ты тоже будешь бояться, — выплюнул Чуя, с ноги вломив какому-то бедолаге, резко научившемуся летать.

Их бездумно окружили, неизвестно на что рассчитывая. У Дазая на лице расцвела довольная ухмылка. Он переглянулся с не менее довольным Накахарой. Они резко поменялись местами, пули ровным кругом прошлись по ногам Варанов, а пистолеты,, под влиянием способности, разлетелись в разные стороны, пробивая всевозможные поверхности.

Дазай оказался прав. Черно-белый дуэт уже к вечеру вышел на противника, а к полуночи была организована совместная операция по захвату. Одна из пуль пролетела мимо Акутагавы, пройдясь по щеке. И выпустивший ее в это же мгновение пожалел о своем действии, выбросив пистолет, когда его, утробно рыча, придавила к полу огромная тигриная тушка. Если бы не окрик Дазая, зверь бы обязательно вцепился в чужую шею острыми клыками.

Знакомая, но уже не пугающая тень мелькнула не периферии зрения, и Чуя успел заметить главаря, организовавшего все действо. Тот грубо схватил за шкирку, как котенка, светловолосого мальчишку. На вид тому было не больше десяти. Существо попыталось пройтись по чужой спине когтями и высвободить своего эспера, но пуля, больно впившаяся в лапу, вынудила скулить и держаться на расстоянии. Хлесткая пощёчина и мальчишка буквально отлетел к стене, сжавшись и попытавшись с ней слиться.

Злость резко вскипела внутри.

— Не останавливай меня, — рыкнул Чуя.

— Хорошо… Хорошо…

Дазай даже не попытался вмешаться, когда громила, объятый красным свечение, с грохотом пробил своим телом стену, вылетев наружу. В помещении резко повисла тишина. Все, кто ещё был в сознании трусливо побросал оружие. Наняли же уродов. Ацуши неосознанно встал за спину Дазая. Хвост его нервно метался из стороны в сторону. Акутагава одним действием способности повязал оставшихся бандитов-неудачников, связавшихся не с теми людьми, и замер рядом с бывшим наставником. Вместе с ним с восхищением наблюдая за начальником.

Чуя пафосно прошёлся до образовавшегося запасного выхода, оставляя на полу трещины. Пробив ещё одну дыру в стене, главарь снова оказался в здании, пропахав носом пол. Накахара хоть и был мафиози, но имел свои моральные принципы, которые он яростно отстаивал. Ему, как и всем в мафии была присуща жестокость, но и толики благородства он не был лишен, не терпя, когда били невинных или беззащитных. Обижали детей. Чую нельзя назвать сентиментальным, но когда он вступался за кого-то, никто даже претензий предъявлять не смел, включая босса.

Накахара не скупился на удары, разукрасив рожу главаря и прилично поломав кости. Тот даже слова вымолвить не успел, не то, что достать хоть какое-нибудь оружие. Он бы с удовольствием пустил ему пулю в лоб, но Мори-доно обязательно лишит премии за самодеятельность. Пришлось брезгливо бросить его к остальным дожидаться полицию. Чуя разошелся не на шутку, перепугав всех бандитов, к которым уже прихрамывая, но довольно скалясь, кралось волкоподобное существо, собираясь отыграться на том, кто посмел обидеть его хозяина.

— Чуя! Стой! — окликнул напарника Дазай, когда тот решительно направился к парнишке, забившемуся в угол.

— Паршивец! Я тут думал, что головой тронулся, а это твой волчонок! Гаденыш!

— Накахара-сан поспокойнее! Он же ребенок, — нерешительно подал голос Акутагава, все же шагнув Дазаю за спину. Ацуши, вернув человеческий облик, поддерживающе угукнул.

— Да не трону я его, — фыркнул Чуя. — Просто объясню, кого можно пугать, а кого нет. Я чуть не умер со страху!

— А сейчас от страха умрет он. Успокойся сначала, Чуя! — не унимался Дазай, но не вмешивался. У Чуи всегда были достаточно высокие стандарты морали, поэтому парня он точно не тронет. Тем более после того, как рьяно вступился за него.

— Эй, привет, — мафиози присел на корточки перед мальчишкой, который сильнее вжался в угол, и закрыл лицо руками, тихо всхлипнув. — Ну, нет, ну только не реви, — поморщился Чуя. — Все же хорошо. Не ной. Тебя больше никто не обидит. Я, между прочим, помочь хочу.

Мальчик плакать ожидаемо не прекратил. Накахара устало вздохнул и закатил глаза. Ему, конечно, приходилось возиться с детьми, но Акутагавы с Кёкой и Кью обычно не плакали. Скорее, доводили до слез других. Поэтому утешать он совершенно не умел.

— Ладно, хочешь реветь, реви, не буду мешать. Полиция приедет и со всем разберётся.

Накахара, не собираясь больше тратить время, поднялся на ноги. Он двинулся было к Дазаю, замершему в паре метров от них, пока оставшиеся, так называемые коллеги наблюдали за существом, которое успело загипнотизировать главаря, упивались его страхом, как его робко потянули за штанину. Чуя обернулся на мальчишку, смотревшего на наго заплаканными красными, как и у его способности, глазами, и вопросительно поднял бровь.

— Меня арестуют?

— С чего вдруг? — Чуя снова опустился на корточки, чтобы лучше слышать парня. — Ты же не по собственной воле натравливал способность на людей. Максимум оповестят об эспере Специальный Отдел по Делам Одарённых и вернут родителям.

— А если некому возвращать? — шмыгнул носом парень.

— Отправишься обратно в приют, откуда ты и сбежал два месяца назад, — подобрался сзади Дазай, улыбнувшись так, что по коже пробежались мурашки. Чуя бросил на напарника хмурый взгляд. Он не был осведомлен о такой детали.

— А если я не хочу... возвращаться, — в отчаянье пробормотал мальчишка, опустив голову.

Дазай с Чуей переглянулись. Никто из них не понял: нахрена? Но, если и творить какую-то откровенную дичь, то только вместе. Они постоянно это делали, поэтому подобные вопросы даже не подлежали обсуждению. Когда Дазай еще был в мафии, от их выходок город порой выворачивало наизнанку.

— Ацуши-кун!

— Акутагава!

Оба оторвали взгляды от облезлого волчонка, оставившего в покое перепуганных бандитов, теперь с интересом обнюхивавшего Накаджиму, и настороженно замерли перед наставниками.

— Скиньтесь на камень-ножницы-бумага, — сверкнув глазами, попросил Дазай, пока Чуя рывком поставил мальчика на ноги, прижав к его разбитому носу платок.

— Зачем? — подал голос Ацуши, не веря глазам, видевшим, как ужасный Глава Исполкома агрессивно отряхивал пыль с одежды ребенка. Акутагава, привыкший, что иногда начальника тянуло на благородные поступки, ощутимо ткнул его локтем в ребра, призывая перестать пялиться.

— Без вопросов, — рыкнул Рюноске, смерив его злобным взглядом, и выставил вперёд кулак.

Накаджима, всё ещё находясь под влиянием абсурдности ситуации, повторил за ним. Дазай с детским интересом принялся наблюдать. Первые по традиции выпали ножницы, а потом Ацуши инстинктивно отвлекся на мимолётное движение в углу и на счёт три не разжал руку. Вторые ножницы в дребезги разбились о камень, как и последняя нервная клетка Акутагавы. Под радостный вопль Дазая, тот от души влепил напарнику подзатыльник. Хотя раньше бы ногу оторвал.

— Поздравляю, Чу-у-я! — слащаво улыбнулся детектив, подкравшись со спины к напарнику.

— Смеётся тот, кто смеётся последним, — огрызнулся мафиози. — Как тебя зовут хоть? — обратился уже к парню, пока Дазай ловко стащил у него шляпу.

— Юкио Мисима, — шмыгнув носом, отозвался мальчишка, видимо, уже смирившись с бессмысленностью происходящего.

— К мафии присоединиться не хочешь? Вариантов, если что, у тебя не много. Или к нам, или к ним, — кивок в сторону Дазая, — жизнь в бегах или под личным контролем Отдела.

— Что угодно, только не обратно, — с готовностью отозвался Юкио, вцепившись в край чужого плаща. После такого долгожданного побега, он сделает все, чтобы не возвращаться.

Мафиози тяжело вздохнул, только сейчас осознав, куда вляпался. Он ещё рез окинул оценивающим взглядом ребенка, взвешивая все «за» и «против», пока ещё была возможность спихнуть его в Агентство. Что-то во взгляде мальчишки убедило его. Чуя бесцеремонно подхватил мелкого на руки, здраво решив, что с израненной ногой он сам не дойдет.

— Забирай свою зверушку, и уходим, — коротко бросил мафиози, но парень в ответ только зажмурился, покрепче сжав чужую одежду. — В чем дело? — ответа снова не последовало, а облезлая собака, тем временем доверчиво ткнулась Чуе носом в плечо, жалобно заглянув в глаза.

— Мне кажется, он его боится, — прикрывая рот рукой, заметил Акутагава, заставив начальника грозно рыкнуть, напугав и ребенка, и волчонка, и Ацуши, трусливо спрятавшегося за Рюноске. Во что он ввязался? Анэ-сан повеселится, когда узнает. Ещё и боссу с Хироцу будет как анекдот рассказывать.

— Дазай, будь полезен.

— У мамаши Чуи пополнение в семействе, какое чудо, — пропел Осаму, нахлобучив себе на голову шляпу напарника, и коснувшись Юкио. Короткая вспышка и существа, как ни бывало.

— Че ты там сморозил, придурок? Подержи, — Чуя бесцеремонно вручил ребенка Ацуши и шагнул в сторону детектива. Дазай, поняв, что брякнул лишнего, успел избежать удара в нос и челюсть, а вот в глаз нет. Накахара повалил напарника на пол, пытаясь дотянуться до шляпы, пропустив удар коленом по ребрам.

Двойной черный, получая какое-то садистское удовольствие, принялись с энтузиазмом колотить друг друга. Катались по полу, обзываясь и ругаясь, пока Ацуши с Юкио шокировано наблюдали за ними, пытаясь понять, как эти люди умудряются успешно работать вместе и на протяжении многих лет прикрывать друг другу спины.

— Полиция будет через пять минут, — негромко оповестил Акутагава, — давай ребенка и уходим. Позже Накахаре-сану отдам.

— А они? — опешил Тигр, покрепче прижав к себе Юкио, краем сознания понимавшего, что добровольно согласился присоединиться к дурдому.

— Не впервой, — отмахнулся Рюноске. — Они нас ещё обогнать успеют, вот увидишь.

Расемон за спиной взмыл вверх, ухватившись за край дыры в крыше, через которую они зашли, и плавно поднял сначала эспера, а потом и ребенка. Ацуши, последний раз бросил взгляд на наставников, с дикими улыбками и воодушевлением колотивших друг друга, трансформировал ноги в тигриные лапы и одним прыжком оказался на крыше с Акутагавой.

Сегодня он сделал один важный вывод: Дружба — это когда можно быть безумными вместе, но при этом чувствовать себя совершенно нормально.

Можно ли в таком случае считать, что они с Рюноске тоже друзья?