Вена не верит слезам... (гет)

Примечания:

Некоторые сюжеты будут, как в сериале, некоторые буду брать из известных программ, как зарубежных, так и рускоязычных, и привносить что-то новое. В "Слепой ярости" персонажи очень колоритные. И такой трагизм, особенно в образе матери преступницы.

Так где же всё-таки место преступления?

Она не хотела, чтобы так вышло… Просто она привыкла брать то, что хочет, и это «то» не может в принципе сопротивляться. А то может сойти с трассы под названием «жизнь». Просто она раба своих страстей, слепых, как и её неконтролируемая ярость, но сама считает себя королевой бала. В её лексиконе капсом выделен глагол «хочу», а семантическое поле слова «отказ» наэлектризовывает её мозг вплоть до подачи всему организму сигнала «разрушение»… Других… Но попутно и себя тоже…

Не то, чтобы тот парень был в её вкусе, просто… Просто он был слишком клёвым, чтобы она прошла мимо него, просто на работе все вздыхали по этому высокому плечистому брюнету, просто его девушка Марион такая стерва! А Томас такой сексуальный. Она хотела его, на одну или несколько ночей, пока не надоест, а он… Нет, определённо, это какой-то рок!

— Ты избалованная, испорченная девчонка, вот ты кто!

Эта фраза сорвала рычаг предохранителя, ярость ударила набатом в виски, кулаки сжали ключ от машины до боли… В его шее… Шок в глазах смотрящих, струя крови на его футболке, на её платье. Судорога боли прошла по его телу и передалась рукам, всё ещё сжимающим треклятые ключи, отрезвляя воспалённое сознание… Девушки… Боже, что это? Бежать, скорее! Нет… Надо увезти его, увезти далеко-далеко.

Потом дорога, мёртвый блеск неоновых огней, отражающихся в застывших зрачках несколько минут назад ещё живого Томаса, судорожное избавление от отпечатков, потом… Провал…

— Папа, я убила человека! — первая фраза, которую сказала отцу, придя домой. — Это Томас Райш… Он… Он сам виноват, он смеялся надо мной, это он спровоцировал меня, я не хотела сделать ему больно…

И объятия отца, как бы подтверждающие правдивость её слов, красноречивее любых фраз говорящие о том, что она по-прежнему его овечка… Пусть и с волчьими клыками…

* * *

— Тесса, прости, — вдруг обращается ко мне по имени шеф, от которого наверняка не ускользнули наши слишком долгие для формальностей переглядки с Бёком, — забываю, что у нас в коллективе теперь дама! Кофе хочешь?

Тю, да он джентльмен… Да только я не леди!

— Нет, благодарю, я не пью кофе, — скороговоркой отвечаю я, оглядываясь вокруг, — ну что, пойдёмте к месту преступления? (да, я мастер намёков).

— Люблю деловых людей, — усмехнулся Мозер, — хотя вряд ли скажу это о деловых женщинах.

А я не женщина, шеф, я дева, а по мнению Патрички, к тому же старая. Но да ладно, вернейший способ не наживать врага в виде шефа-остряка, отправлять все его шпильки в долгий ящик с надписью «жёсткий игнор».

Мозер отдаёт стакан Бёку и всё тем же размашистым шагом направляется к машине, уже обнесённой красной лентой. У переднего сиденья в коленопреклоненной позе расположился мужчина лет шестидесяти (или около того).

— Здравствуй, Лео, — так, кажется, шеф на работе всё-таки к кому-то обращается по имени.

— Здравствуй, Рихард, коллеги, — на меня уставились карие (хоть кто-то у них кареглазый!) внимательные глаза.

— Это наша новенькая — Леманн, — пояснил шеф. — Леманн, это доктор Граф.

— Очень приятно, простите милая дама, не могу подать Вам руки.

— Взаимно, можете называть меня Тесса, — шеф, конечно, может обращаться ко мне, как хочет. И скорее, даже лучше, если по фамилии. Но в остальном мне бы хотелось, чтобы меня называли по имени.

Доктор посмотрел на меня поверх очков, быстро скользнул взглядом по моей фигуре, а потом снова наклонился к человеку, полулежащему на переднем сидении. Вернее, к человеческой оболочке… Нагнувшись вслед за доктором и Мозером, я увидела безжизненное тело мужчины, футболка которого была забрызгана кровью…

Неприятный спазм прошёлся по всему организму, напоминая мозгу о другом теле, о другой окровавленной футболке…

— Кристиан, новенькая, кажется, побледнела, — легонько ткнул Хеллерер локтём Бёка, — надеюсь, в обморок не упадёт…

— А кто-то говорил, что женщина, пришедшая в убойный, заглушила в себе всё женское, как рыбу динамитом, — шепнул Бёк, бросая на девушку взгляд, в котором сочувствие грозило перерасти в нежность.

Тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли. Надо абстрагироваться, надо с бесстрастием фотоаппарата запечатлеть все детали: неудобная поза на сидении с откинутой спинкой, рана на шее и кровь, пятна которой бурели на тёмно-серой футболке. Из-за плеча шефа едва видно водительское сидение, руль, замок зажигания… Без ключа…

— Итак, молодой человек умер 8-10 часов тому назад, — будничным тоном сообщил патологоанатом. — У него колотая рана, задета сонная артерия, края раны неровные. Это значит, что… — пауза, как в театре.

— Лео, мы не играем в угадайку, что это значит? — нетерпеливо спросил Мозер.

— Орудие убийства тупой предмет, — пронзая нас взглядом, завершил свой звёздный час доктор.

— Тупой предмет? — переспросила я.

— Да именно, — несколько самодовольно ответил доктор. (Кажется, он любит театр… Особенно, когда в нём один актёр — он сам).

— Какая-то железяка со стёсанным концом?.. Или нет… Ключ! — осеняет меня.

— Возможно-возможно, но об этом, как всегда, после вскрытия. Приходите за результатами в мой кабинет, юная леди, — сверкнул глазами доктор. (Вот настоящий патологоанатом! Кому ещё придёт в голову флиртовать в двух шагах от трупа?) Эх, была б я дамой лет сорока и не была б такой равнодушной к романтическо-сексуальным отношениям, клюнула бы. Да только в таком случае, боюсь, он бы на меня не клюнул. А так было бы весело:

— Где Вы познакомились с Вашим будущим мужем?

— На месте преступления.

— А кто у Вас муж?

— Патологоанатом…

Вот смеху бы было… Но что-то я отвлеклась!

— В результате чего он умер? — спросил Мозер, снова оглядывая труп. — От большой кровопотери?

— Возможно, — ответил доктор, — ну или скорее, в результате воздушной эмболии. Более точно о причинах и об орудии убийства после вскрытия.

Пока Мозер разговаривал с доктором, я обогнула машину. Интересно взглянуть на водительское сидение…

— Всем всего доброго, — послышался жизнерадостный голос доктора. Нет, определённо, в людях этой профессии что-то есть, какая-то ничем несломимая радость жизни.

Но место преступления — это та сцена, где происходит постоянное движение, методично выверенное в своей хаотичности. К Мозеру тут же подбегает Бёк:

— Рихард, этого человека зовут Томас Райш, это его машина.

Далее нить разговора для меня теряется, так как взгляд мой выхватил очень интересную деталь.

— Леманн, что ты там застряла? Нашла ещё одного покойника? — послышался несколько насмешливый голос Мозера.

— Шеф, подойдите сюда! — игнорирую его колкость.

Двое мужчин переглядываются между собой, однако всё-таки подходят ко мне.

— Что у тебя? — по-отцовски снисходительно спрашивает Мозер. Шеф, погодите с снисхождением!

— Глядите, — указываю на полосы крови на пороге машины, идущие вниз, — понятно, что кровь стекала на землю, и под порогом должны быть лужи крови, однако на асфальте нет на неё ни малейшего намёка. Выходит, убили его не здесь.

— Браво, Тесса, — ответил шеф с полуухмылкой, — теперь мы ищем не только преступника, но и место преступления.

— Ещё и орудие, — напомнила я.

— Да, и скорее всего — это ключ от машины. Я тоже обратил внимание, что ключа в замке зажигания нет.

— Только где его искать, если преступление совершено не здесь, да и вообще, убийца мог взять его с собой, — вздохнул Бёк.

Ответом на этот вздох до нас донёсся лай собаки… Все догадались, какой именно?

Рекс стоял возле мусорного бака и отчаянно лаял.

— Бёк, — многозначительно посмотрел на коллегу шеф (ну, конечно, начальнику группы не солидно по помойкам лазить).

— Я уже был там, — шумно выдохнул Бёк.

— Когда? — невольно восхитилась я самоотверженности сотрудника.

— Раньше… То есть во время другого дела и в другом баке, — пояснил Бёк (Какая у них, однако, бурная жизнь в убойном отделе! Ну ничего, вспомним детство босоногое.)

— А вдруг орудие убийства там? Если Вы брезгуете, я сама полезу, только белые кроссовки сниму, — ответила я, нагибаясь.

— Нет-нет, я сам, — живо остановил Кристиан и, стиснув челюсти (кажется, даже в соседнем дворе был слышен этот звук), полез в мусорный бак при полном параде: в идеально вычищенных ботинках, голубой, как его глаза, рубашке, тёмном галстуке, тёмно-синих брюках… Даже ничего не снял! (Мозг, куда меня несёт?) Хотя, если б он начал раздеваться, я бы на него пялилась ещё дольше, чем при первом знакомстве. Всё, стоооп! Тесса, что с тобой сегодня?! Наконец-то достигла переходного возраста, когда гормоны зашкаливают, а мозги ещё не сформированы?

Через минуту из бака показывается светло-русая голова Бёка, а затем и рука в перчатке с ключом от машины, на лезвии которого запеклась кровь.

— Да, это всё-таки ключ. Хел, отнеси его к экспертам, потом бери Леманн, поезжайте в управление, узнайте про Томаса Райша, как можно больше, — кивнул нам Мозер.

— А вы куда? — послышался голос Хела.

— В кармане его джинсовой куртки нашли удостоверение работника отеля «Корона», мы с Рексом и Бёком поедем туда.

— Рихард, эксперты нашли в машине Райша сигареты, но сам он не курил, — крикнул Хел удаляющемуся шефу.

— Значит, в машине сидел тот, кто выкурил эти сигареты, и нам предстоит выяснить, является ли этот человек убийцей или же был ещё кто-то, — ответил Мозер, — вперёд, за дело.

По дороге в управление я позволила себе предаться своим мыслям. Благо, Хеллерер не был навязчивым собеседником. А было, что обдумать…

Вот так и началась моя новая работа. Преступление не на месте преступления. Но ничего, теперь мне предстоит учиться раскрывать и такие дела. На интереснейшую всё-таки трассу меня вывела жизнь. Но в общем, ничего не поменялось. Хотя нет… Наверное, риска будет больше, драйва тоже… Коллектив, конечно, что надо! Я, Тесса Леманн, четвероногое очарование Рекс и ещё три пары яиц в одной связке… Просто команда года! Дерзай, девочка!

Примечания:

Вуаля, новая глава. Делитесь впечатлениями, оставляйте комментарии