Клятва верности (гет)

Минула неделя с последнего нападения. Уставшие и измотанные, они собрались у потрескивающего костра, обсуждая дальнейший путь. Тень неизвестности нависла над ними — никто не мог предсказать, где и когда опасность вновь подстережет их. Поэтому они предусмотрительно договорились: если их дороги разойдутся, каждый должен стремиться к ближайшему поселению самостоятельно, чтобы там, обретя временное пристанище, дождаться остальных. Это соглашение, скрепленное словом и обстоятельствами, давало хоть какую-то надежду на воссоединение в этом мире, полном неожиданностей и угроз.

Солнце, словно раскаленный клинок, погружалось за горизонт, окрашивая небесный свод в багровые и алые оттенки. Дьяр, закаленный в боях воин, за годы скитаний отточивший не только мастерство владения мечом, но и почти звериное чутье на опасность, внезапно замер, ощутив холодок тревоги. Два всадника, двигавшиеся по узкой пыльной дороге, послушно остановились по его едва заметному знаку. Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь шелестом сухих трав под дуновением легкого ветерка. Они прислушивались, стараясь уловить любой, даже самый слабый, звук, способный нарушить хрупкое равновесие закатного покоя. Именно в этой тишине Дьяр и уловил ее — едва различимую угрозу, исходящую от каменного моста через реку, петляющую внизу. Блеск стали, почти невидимый в сгущающихся сумерках, но все же уловленный натренированным взглядом, выдал засаду. Сердце Дьяра сжалось от предчувствия беды. «Сжалось? — с удивлением отметил он про себя. — Неужели годы берут свое?» Нет, он не мог позволить Лив и Стиану попасть в ловушку, столь очевидно приготовленную именно для него.

— Лив, Стиан, — произнес Дьяр, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно, хотя легкая хрипотца все же выдавала внутреннее напряжение. — Предлагаю разбить лагерь у реки. До деревни уже недалеко, доберемся завтра утром. Найдите подходящее место, а я пока осмотрюсь.

Он на мгновение замолчал, пристально посмотрев на своих спутников. Его взгляд, острый и проницательный, словно сканировал их лица, оценивая состояние каждого. Затем, словно отбросив все сомнения и тревоги, он с непринужденной улыбкой добавил:

— Твой конь, Лив, похоже, совсем выдохся. Ему не помешает как следует отдохнуть перед дальнейшим путем. Да и всем нам не помешает перевести дух.

Стиан, не сдержавшись, фыркнул. Смешок, сначала тихий и приглушенный, быстро перерос в открытый, заливистый хохот. Он запрокинул голову назад, и смех, казалось, зазвенел в вечернем воздухе, разгоняя напряжение последних часов.

— Вам смешно, а эти самые лезвия мне жизнь не раз спасали, — проворчала Лив, но в ее голосе уже не было той тревоги, которая прозвучала при внезапной остановке. Слова Дьяра, подкрепленные шуткой Стиана, развеяли ее беспокойство. Она ловко спешилась, похлопав своего верного коня по шее в знак благодарности за долгий путь. Животное, словно понимая ее, тихонько фыркнуло и устало опустило голову, готовясь к заслуженному отдыху.

Стиан, всё ещё улыбаясь, поддел её с лукавой искрой в глазах:

— А как к тебе, прекрасная воительница, подобраться простому смертному мужчине, если в каждой складке твоей одежды кинжал затаился? Не ровён час, и вместо поцелуя сталью одаришь!

Лив, смеясь, отмахнулась от него:

— Не болтай лишнего, Стиан! Лучше место для лагеря поищи, пока солнце совсем не село.

Дьяр молча наблюдал, как, смеясь и перебраниваясь, Стиан и Лив, ни о чём не подозревая, направляются к реке. Сгущающиеся сумерки постепенно окутывали всё вокруг синеватой дымкой, и фигуры его спутников медленно растворялись в ней, становясь всё более призрачными и неясными. Только когда они полностью скрылись из виду, Дьяр, сжав поводья, резко повернул коня в сторону моста. Улыбка исчезла с его лица, сменившись жёстким, непроницаемым выражением. Взгляд, прежде тёплый и дружелюбный, стал холодным и решительным, как лезвие клинка. Он отчётливо понимал, какая смертельная опасность поджидает его там, на каменном мосту, но без малейших колебаний принимал свою судьбу — защищать тех, кого считал своей семьей, даже ценой собственной жизни. В этом и заключался его долг, его бремя и его честь.

Дьяр мчался к мосту стремительным галопом. Каждый удар копыт его коня о твердую землю отдавался глухим стуком в напряженной тишине, словно отсчитывая последние мгновения перед схваткой. Ветер свистел в ушах, раздувая плащ, а сердце бешено колотилось в груди, предчувствуя близкую опасность. Достигнув середины моста, он резко осадил коня, вздыбив его на дыбы. Животное, послушное воле хозяина, заржало, его копыта взрыли пыль.

Дорогу перегородили четверо мужчин, словно возникнув из-под земли. Они стояли молча, преграждая путь, закутанные в грубые плащи. На их лицах, жестких и безжалостных, играл свет заходящего солнца. Руки крепко сжимали рукояти оружия, выдавая готовность к нападению. Еще трое появились позади, бесшумно и стремительно, словно ночные хищники, замкнув кольцо.

Засада. Он ждал её, предчувствовал, но не ожидал такой дерзкой, такой откровенной. Семь против одного. Семь жестких лиц, обрамленных темными капюшонами, замерших в ожидании, на фоне багровеющего заката. Семь против одного, но в глазах Дьяра не было ни страха, ни сомнения. Только холодная решимость.

Вперёд выступил главарь — громадный детина, чья массивная фигура, казалось, затмевала собой остальных, словно выросшая из самой темноты. Широкие плечи, могучая грудь и руки толщиной со стволы деревьев — всё в нём говорило о нечеловеческой силе. Его хриплый, низкий и грубый голос прорезал тишину, нарушая звенящее напряжение:

— Дьяр?

Вопрос прозвучал риторически — как констатация факта, как начало конца, как приговор, вынесенный без суда и следствия. В этом единственном слове слышалась уверенность хищника, загнавшего жертву в угол.

Главарь, не отрывая пронзительного, цепкого взгляда от Дьяра, неспешно подошёл ближе, словно лев, кружащий вокруг добычи. Он осматривал его с нескрываемым интересом, словно оценивая, изучая, прикидывая, сколько сил потребуется, чтобы сломить сопротивление. Его острый, как клинок, взгляд скользнул по лицу Дьяра, по его одежде, по напряжённой фигуре, готовой к схватке. Заметив едва заметную, почти невидимую метку на шее, он удовлетворённо кивнул, и на его губах появилась едва уловимая улыбка. «Только по ней и вычислили», — мгновенно пронеслось в голове у Дьяра. Он знал, что эта крошечная метка, которую он так тщательно скрывал, как маяк для его врагов.

— Живым приказали взять, — коротко бросил главарь. В его голосе не было ни тени эмоции — лишь холодная, бесстрастная констатация факта. Слова повисли в воздухе, тяжёлые, как свинец.

«Заказчики у этих воинов явно другие, не те, что в прошлый раз», — подумал Дьяр, лихорадочно пытаясь понять, кто мог желать ему смерти с такой настойчивостью. Прежние враги предпочитали действовать скрытно, исподтишка, а эти… Эти не боялись открытого противостояния, не скрывали своих намерений.

— И кто же так щедро оценил мою голову? — спросил он вслух, стараясь придать голосу нотки тревожного любопытства. Конь под ним беспокойно переминался с ноги на ногу, фыркая и вздрагивая, чувствуя исходящую от окружающих мужчин угрозу.

Главарь усмехнулся — короткий, беззвучный смешок — и на его губах появилась безрадостная, жестокая, почти хищная улыбка.

— Имя заказчика не имеет значения, — медленно произнёс он, растягивая слова, словно наслаждаясь произведённым эффектом. — Важен результат. Ты — ценный трофей, Дьяр. За твою голову назначена немалая награда. Достаточно большая, чтобы рискнуть жизнью ради неё. Поэтому советую не сопротивляться. Это может спасти тебе жизнь. Хотя… — Он сделал паузу, вглядываясь в лицо Дьяра. — Кто знает. Возможно, она тебе уже не принадлежит. Твоя судьба предрешена.

Дьяр понимал: сопротивление бессмысленно. Семь против одного… «Если за ними стоят другие наниматели, скрываться действительно бессмысленно. Они найдут. Отправили семерых на одного — значит, недооценивают. Или, наоборот, проверяют, насколько я силен? Выжидают удобного момента для решающего удара?» Мысли вихрем проносились в голове, путались, переплетались, словно змеиное гнездо.

Конь беспокойно бился, всхрапывал, косил глазом, видя приближение людей с явно недобрыми намерениями. Он чуял исходящую от них опасность, накатывающую волнами тьму. Дьяр успокаивающе провёл ладонью по его шее, поглаживая тёплую, влажную кожу. «Прости, друг», — беззвучно произнёс он. Без видимого сопротивления он позволил наёмникам стянуть себя с лошади. Грубые, сильные руки, словно железные клещи, схватили его за плечи, за руки, за одежду. Прочная, шершавая и жёсткая верёвка опутала запястья, врезаясь в кожу. Он почувствовал тесные, словно стальные, объятия плена. Он был пойман.

— За мной погоня, — произнёс Дьяр. Голос его звучал спокойно, почти равнодушно, словно речь шла о чём-то совершенно незначительном. Наёмники переглянулись, скептически посмотрев на него. В их глазах читалось недоверие, смешанное с презрением. Главарь, высокий и широкоплечий мужчина с жёсткими чертами лица, ухмыльнулся, обнажив ряд желтоватых зубов.

— И сколько же их, этих преследователей? — спросил он, не скрывая иронии. — Целая армия? — Главарь обвёл взглядом своих людей, словно приглашая их разделить с ним эту шутку. Они засмеялись грубо и хрипло. Дьяр окинул взглядом окружающих, словно выбирая слова, взвешивая каждое из них. Он чувствовал на себе их тяжёлые, полные презрения взгляды, но не дрогнул.

— Много, — ответил он, и в его голосе, несмотря на внешнее спокойствие, прозвучала сталь. — Достаточно, чтобы вам стало не по себе. Они не остановятся, пока не добьются своего. Идут по моему следу, как гончие псы. И если они найдут меня здесь… связанным… — он сделал многозначительную паузу, — вы тоже окажетесь в опасности. Ваша награда не будет стоить вам жизни.

Главарь нахмурился, морщины на его лбу стали глубже. Взгляд, прежде насмешливый и презрительный, стал внимательным, цепким. Он понял, что Дьяр не просто так это говорит. Семь человек против одного — да, это демонстрация силы, самоуверенность, но не гарантия абсолютной безопасности. А угроза массовой, хорошо организованной засады заставляла задуматься. В этих диких землях, где опасность подстерегала на каждом шагу, благоразумие ценилось на вес золота.

— И что же это за преследователи? — спросил главарь, его голос стал серьёзнее, прежняя ироничная насмешка исчезла. Он инстинктивно почувствовал смену атмосферы, нарастающее напряжение.

— Это неважно, — Дьяр слегка пожал плечами, насколько позволяли связанные руки. — Важно то, что они очень хорошо организованы, дисциплинированы и безжалостны. Они как тени — двигаются бесшумно и смертельно опасны. Они умеют идти по следу… — Дьяр на мгновение замолчал, вглядываясь в глаза главаря. — И они непременно найдут меня. Вопрос лишь во времени. И тогда… вам несдобровать. Они не пощадят никого, кто встанет у них на пути.

Главарь вновь окинул взглядом мост — длинный, шаткий, единственный путь через бурную реку. Затем снова посмотрел на Дьяра, медленно, задумчиво кивая. В его глазах уже не было прежней самоуверенности и бравады. Он понял, что на этот раз ставки слишком высоки. Лучше перестраховаться. Ложь или правда — в данный момент это не имело значения. Инстинкт самосохранения взял верх.

— Мост! — рявкнул он, его голос, сорвавшись, прозвучал хрипло. — Срубить его! И быстро! Это задержит их… — он коротко кивнул в сторону связанного Дьяра. — Даст нам время получить награду, а потом… пусть разбираются сами. Дальше не наша проблема.

Наёмники, мгновенно повинуясь приказу, бросились к мосту. Звук острых топоров, с силой врезающихся в древесину, прорезал тишину леса. Они работали с бешеной энергией, лихорадочно, точно зная, что от их скорости зависит жизнь. Один за другим с глухими ударами они разрубали толстые балки, раскалывая крепкую древесину на куски. Мост стонал и скрипел под ударами, вибрируя всем своим телом, постепенно теряя устойчивость. Затем, с ужасающим треском, одна из основных опор, не выдержав нагрузки, просела, и весь мост, словно карточный домик, с оглушительным грохотом рухнул в реку, увлекая за собой обломки древесины, камни и клубы пыли. Бурлящая, пенящаяся вода тут же скрыла останки переправы. Наёмники, в спешке отступая, тяжело дыша, лишь издали наблюдали за результатом своей работы. Дьяр, связанный, наблюдал за всем происходящим, едва заметно усмехаясь про себя. Его блеф сработал.

Удар, резкий и короткий, пришёлся Дьяру по виску. Он был рассчитан на мгновенное оглушение, на то, чтобы жертва потеряла сознание. Однако голова Дьяра лишь откинулась, брови болезненно нахмурились, а с губ, скривившихся в презрительной усмешке, сорвалось едва слышное:

— Не туда бьёшь.

Нападавший, молодой парень с горящими глазами, ощутив явное неудовольствие от неудачной попытки, уже заносил руку для повторного, более сильного удара. Но в тот же миг сзади послышался глухой, решительный звук — тяжёлый удар сапога по затылку. В глазах Дьяра на мгновение вспыхнули искры, и он рухнул без чувств. Тело безвольно обмякло на земле, связанные руки неловко подвернулись.

Быстро, без лишних слов, нападавшие погрузили бесчувственное тело Дьяра на одну из лошадей, перекинув его через седло, словно мешок с зерном. Они растворились в наступившей темноте, бесшумно исчезнув среди деревьев. Остался лишь разрушенный мост, обломки которого медленно уносило стремительное течение реки — безмолвные свидетели произошедшего разбоя, чьей-то злой воли.

* * *

Найдя в глубине леса небольшую, скрытую от посторонних глаз поляну, путники решили разбить лагерь. Последние лучи заходящего солнца пробивались сквозь густую листву, окрашивая всё вокруг в тёплые золотистые тона. Пока солнце не скрылось за горизонтом, Лив, вооружившись луком и стрелами, отправилась на охоту. Сгибая ветки, она бесшумно растворилась в лесной чаще. Тем временем Стиан принялся за обустройство лагеря. С привычной ловкостью он соорудил основание для костра, собирая сухой хворост и попутно срезая лечебные травы и съедобные растения — знания, накопленные годами, служили ему верной опорой в этом суровом краю. Разгрузив лошадей, сняв с них тяжёлые вьюки и дав им возможность отдохнуть и подкрепиться сочной травой, он развёл костёр. Языки пламени весело заплясали в сгущающихся сумерках, отбрасывая причудливые тени на стволы деревьев. Сухой треск горящих веток разносился по поляне, нарушая лесную тишину.

Когда тьма опустилась на лес, окутав всё вокруг непроницаемой пеленой, Лив вернулась с тушкой зайца, добытого метким выстрелом. Присев у костра, она ловко начала спускать кровь и разделывать добычу; её движения были точными и уверенными, отточенными годами практики.

— Дядя ещё не вернулся? — спросила она, её тихий, немного тревожный голос едва прорезал ночную тишину.

Стиан, возившийся с котелком, в котором тихонько булькала вода для супа, медленно покачал головой, не отрываясь от своего занятия. Отсветы пламени костра плясали на его лице, выхватывая из темноты сосредоточенные морщины у глаз.

— Нет ещё. — Он помешал варево ложкой. — Далеко зашла?

— Шла вдоль реки, — ответила Лив, ловкими движениями очищая зайца. — Лес обрывается полем, там я и подстрелила наш ужин. Видела просёлочную дорогу, больше ничего интересного.

За ужином, при свете потрескивающего костра, отбрасывавшего длинные, колеблющиеся тени, они говорили о разном: о том, как быстро и непредсказуемо меняется погода в этих краях, о том, что с каждым днём становится всё холоднее, о людях, которые преследовали их уже несколько недель, и о том, почему они так рьяно охотились именно за Дьяром. Аромат жареного мяса смешивался с запахом травяного отвара и дыма, создавая вокруг них уютный островок света и тепла посреди тёмного, холодного леса.

После ужина Стиан занялся ремонтом сбруи. Внимательно осматривая каждый ремень, проверяя прочность кожи и подтягивая ослабшие узлы, он работал с сосредоточенным видом, словно от этого зависела их жизнь. Лив, укрывшись шерстяным плащом, сидела у костра и наблюдала за звездами, рассыпанными по ночному небу, словно алмазы на бархате. Млечный Путь протянулся через небосвод серебристой лентой, маня в неизведанные дали. Они молчаливо сменяли друг друга у костра: поддерживали огонь, подбрасывая сухие ветки, и охраняли сон друг друга, предоставляя возможность хоть немного отдохнуть перед дорогой. Тишина ночи, глубокая и таинственная, нарушалась лишь потрескиванием костра да тихим шёпотом ветра в кронах деревьев, который словно нашептывал им сказки о далеких землях.

* * *

Первые лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь деревья, окрасили небо в нежные розовые и золотые тона. Прохладный утренний воздух наполнился ароматом хвои и влажной земли. Стиан и Лив, собравшись с силами после короткого беспокойного сна, принялись за дело. Они тщательно заметали следы их ночного пребывания на поляне, стараясь стереть все свидетельства их присутствия: потушили остатки костра, засыпали пеплом углубления, затоптали землю вокруг, разбросали листву и ветки. Надежда найти Дьяра живым таяла с каждой минутой. Тяжело вздохнув, они отправились обратно к месту их расставания, туда, где разрушенный мост темнел провалом на фоне утреннего неба.

Выйдя из тени леса, они замерли, поражённые открывшейся картиной. Солнце, уже поднявшееся над горизонтом, ярко освещало место, где ранее стоял мост, но от него осталась лишь жалкая, покосившаяся часть, прибитая к берегу. Остальное безжалостно унесло течением бурной реки. Обломки дерева, словно сломанные кости гиганта, хаотично торчали из воды.

— Над этим явно потрудились не одни руки, и уж точно не дядины, — заметил Стиан, его голос был полон недоумения и нарастающей тревоги. — Он один бы не справился, да и топора у него с собой не было.

Лив, не обращая внимания на слова спутника, молча и сосредоточенно изучала берег, остатки разрушенного моста, словно выискивая невидимые глазу улики. Её взгляд скользил по земле, по сломанным веткам, по следам на влажной почве.

— Интересно… — пробормотала она наконец, её пальцы осторожно коснулись земли, словно ощупывая невидимые нити событий, пытаясь восстановить картину произошедшего. — Здесь есть следы… небольшая группа, человек пять или шесть, не больше. Судя по глубине отпечатков, довольно тяжеловооруженные. Ведут немного в сторону от дороги, вглубь леса.

Они пошли по следу, обнаруженному Лив, углубляясь в чащу леса. Вскоре, сквозь заросли кустарника, стали видны едва заметные следы кострища — почерневшая земля, пара обгоревших веток и тонкий слой пепла, который уже успел покрыться росой.

— Значит, они поджидали нас здесь, — констатировал Стиан, его лицо стало серьёзнее, а взгляд — жестче. — Успели даже разбить временный лагерь. Что-то тут не сходится…

— С момента прошлой засады прошло достаточно времени, — размышляла Лив вслух, её взгляд, сосредоточенный и задумчивый, был направлен на остатки кострища. — Возможно, эти воины должны были вернуться к своему нанимателю и отчитаться. А затем, получив новые указания, снова вышли на наш след.

— И тогда они поняли, что мы идём именно по этой дороге, — заключил Стиан, присев на корточки и внимательно рассматривая окрестности. — Но эти ребята, похоже, не отличаются особым умом, раз не удосужились замести следы. Или были слишком уверены в себе.

Лив нахмурилась, её брови сошлись на переносице, а пальцы непроизвольно сжимались в кулаки. Что-то в этой ситуации казалось ей неправильным, какая-то неуловимая деталь не давала сложиться цельной картине. Она почувствовала прилив беспокойства, предчувствуя скрытую опасность.

— Или же они спешили доставить Дьяра куда-то, — предположила Лив, её голос был полон гнева и разочарования. — Должно быть, он решил сдаться им в плен, надеясь таким образом выиграть время или… — Она запнулась, не договорив. — Он, вероятно, решил собственной шкурой разузнать, кто стоит за всем этим. Дьявол!

— Но если его схватили, у них всё равно хватило времени, чтобы разрушить мост, — задумчиво произнёс Стиан, обводя взглядом берег реки. — Может быть, именно так они и планировали его поймать? Заманить к мосту, а затем отрезать путь к отступлению?

Лив тяжело вздохнула, отбросив в сторону свои предположения. Они лишь запутывали, не приближая к истине.

— Нет смысла стоять здесь и гадать, — сказала она решительно, отворачиваясь от места бывшего лагеря. — Нам нужно переправиться на другой берег, а это займёт время, которого у нас, возможно, и нет. Нужно найти подходящее место для брода или… придется соорудить плот.

Лив окинула взглядом реку, прищурившись. Течение было быстрым, вода — мутной и холодной. Переправа обещала быть непростой.