Мой Саурон (гет)

Анна остановилась у массивных врат, которые, казалось, упирались в небесный свод. Девушка спрыгнула с коня.

— Уходи домой, — молвила Анна, подтолкнув животное прочь от этого проклятого места. Не думая слишком долго и собравшись с духом, девушка встала перед вратами и крикнула:

— Я хочу видеть Владыку Мордора! Сейчас!

За этим последовали несколько мучительных минут ожидания. Анна уже допускала и прилëт стрелы в свою сторону. Казалось, девушка услышала орочий гогот откуда-то сверху. Наконец, врата двинулись, и оттуда показалось какое-то отвратительное существо верхом на коне.

— Господин никого не принимает, — скалилось существо огромными грязными зубами.

— Вынуждена настаивать, отведи меня к нему сейчас же! — отвечала Анна.

— С какой стати? — усмехалось существо.

— Нужно поговорить, — продолжала девушка, — Или он боится? Я одна и без оружия.

— Боится? — загоготало существо. Затем отвратительное нечто развернулось и взмахнуло рукой. На этот раз врата отворились несколько больше, и Анна увидела сияющее Око вдали. Оно светило каким-то болезненным светом и смотрело прямо на неё. Девушка так же прямо посмотрела на Око, проговорив: "Пропусти меня". Существо в недоумении оглянулось на Анну, будто решив, что она обратилась к нему. Видимо, получив одобрение от Саурона, всадник сказал:

— Следуй за мной, — и двинулся вперёд.

Сердце колотилось со страшной силой, в висках стучало ещё больше, руки были ледяными, плащ ни сколько не согревал, хотя ветра не было. Стоял какой-то парниковый эффект от чёрных туч, но при этом пронизывал холод, как в лихорадке. Анна шла следом за мерзким всадником, их путь освещало Око, а орки и тролли то ли гоготали, то ли что-то выкрикивали. Один из них было метнулся к Анне, но конь всадника встал на дыбы.

— Назад, вонючая крыса, — прохрипело существо, — Она гостья повелителя, — на слове "гостья" он сделал издевательский акцент.

У основания Лугбурза мерзкий всадник остановился, указывая на двери:

— Прошу на самый верх, — и снова оскалился.

Перед Анной сами собой открылись двери чёрной башни. Внутри встречала только холодная тьма. Девушка поднималась и поднималась по винтовой лестнице с высоченными ступенями. Дыхание сбивалось, ноги жгла усталость, но Анна продолжала путь, останавливаясь на мгновение, чтобы сделать глубокий вдох. И кольцо. Оно будто сдавливало разум. Чем выше Анна поднималась, тем оно больше пыталось проникнуть к ней в голову. И вот он страшный момент — девушка поднялась почти на самый верх и увидела открытые двери. Они недвусмысленно давали понять, что нужно войти. Анна шагнула в помещение, напоминавшее зал. В нём стояла зловещая тьма, несколько освещаемая огнями Мордора. У одного из окон возвышалась фигура Саурона. Со спины был виден плащ в пол и шлем, напоминавший верхней частью венец. Анна сглотнула, поправив на плече ремень мандалины.

— Вечер добрый, — проговорила она, стараясь , чтобы голос не выдал охватившего страха, — Я Анна.

Внутренности скрутило, захотелось заплакать и убежать, но Анна на мгновение закрыла глаза и сделала глубокий вдох — "Я помню, зачем я здесь". С этой мыслью Анна сняла с себя плащ, в кармане которого так и лежало кольцо, и отбросила одеяние на что-то вроде стула. И, надо же, полегчало. Саурон медленно развернулся к ней, собираясь подойти ближе. Анна не стала дожидаться его, а сделала несколько уверенных шагов ему навстречу, отчего Гортаур остановился.

— Слушаю, — из доспех раздался низкий, гулкий , будто шипящий голос.

— Для начала, — Анна сглотнула, — Покажись.

— Ты пришла сюда за этим?

— Одно другому не мешает, — не уступила девушка.

— Тогда до разговора тебе не дожить, — отвечал Саурон, выполняя желание Анны. Он снял шлем, оставив его в своих руках и предстал перед девушкой. Было огромное желание отпрянуть от неожиданности, насколько Гортаур был ужасен. От такого и правда можно было бы умереть на месте. Кожа грязно-черного цвета, лицо, если это так можно было назвать, какое-то осунувшееся, и эти горевшие пламенем глаза без век. Они беспрерывно прожигали насквозь. Сколько в них было ярости, ненависти и презрения. На глаза Анны навернулись слëзы, но она сдержалась, продолжая прямо смотреть на Саурона. После всех этих снов встреча показалась патологически долгожданной.

— Ты боишься, я чувствую твой страх, — заговорил Саурон, — Не пытайся обмануть меня.

— Я не боюсь, — вымолвила Анна, — Я попросила тебя показаться, а ты снял только шлем.

От этих слов Гортаур, казалось, не нашёлся, что ответить.

— Снимай броню, если сам не боишься, — продолжала девушка.

— Мне достаточно будет доли секунды, чтобы убить тебя, — огрызнулся Саурон.

— Я понимаю всё, и я знала на что шла, — не сдавалась Анна, — Но моё желание простое — увидеть того, с кем я говорю. Я не скрываюсь перед тобой.

Гортаур молча отставил шлем на огромный стол и освободился от верхней части доспех, сняв броню. Мускулатура Властелина Колец была внушительной, на одной руке действительно не хватало указательного пальца.

— Я вполне удовлетворена, — кивнула Анна, — Теперь я хочу задать вопрос. Какова твоя конечная цель?

Гортаур, казалось, усмехнулся. Вообще, не просто было различить оттенки эмоций этого майа, когда он был охвачен злом и ненавистью. Ещё никто не спрашивал его об этом, а неожиданная встреча становилась для него любопытной.

— Я хочу понять, против чего все народы Средиземья сражаются. Чего ты хочешь? — добавила девушка.

— Тебе не понять, — отвечал Саурон.

— Я не тороплюсь, а ты?

Гортаур, помолчав немного и поняв, что намерения Анны совершенно серьёзны, он проговорил:

— Этот мир отвратительно хаотичен, а вы, его существа, так жалки и бессмысленны. Столько бесцельной возьни, — клокотал Саурон, — В вашей природе нет порядка, сами вы не способны к нему прийти. Только я могу дать это Средиземью. Даже могущественнейший из Валар Мелькор не мог. Поэтому я один должен властвовать над Средиземьем.

— То есть, порядок и смысл воцарятся, когда Средиземье заполнят одни только орки, правильно я понимаю? — спрашивала Анна.

— У меня нет цели уничтожить все народы Средиземья, а только упорядочить.

— Допустим, но никто не хочет покоряться, это неизменно ведёт к войнам и жертвам, к хаосу. Получается, что и останутся только орки в случае твоей победы. А если ты не победишь? Получается, что цель неосуществима?

— Победа — вопрос времени, — отвечал Гортаур.

— То есть, ты точно не знаешь, вопрос, какого именно времени. Ты бессмертен, для тебя оно может и не иметь значения, но практически все существа Средиземья смертны. Эльфы не покорятся тебе, не желают. Ты и сам это знаешь. Если ты хотел блага, то для кого? Получается, что для себя одного. Но почему из-за этого должно столько умереть?

— Потому что ваши бессмысленные жизни не несут никакой пользы. И...

— Бессмысленными ты их счёл с позиции своего бессмертия? — перебила Анна Гортаура, — Ты знал лично Илуватара, и это должно означать, что теперь это даёт тебе право решать, какая жизнь имеет смысл, а какая нет?

— Илуватар не вмешивается в мои дела, это означает лишь то, что я прав в своих выводах, — Саурон уже повысил голос, пока ещё оставаясь относительно спокойным. Разговор вызвал у него любопытство — никто из смертных и правда не пытался обсуждать с ним замысел Илуватара.

— А как тогда расценивать твои предыдущие поражения? Почему не как предупреждения, что путь неверен? — возражала Анна.

— Илуватару нет дела до Арды.

— Для чего тогда им было создано всё сущее?

Замысел Илуватара был известен только ему одному, так что на этот вопрос майа ответить уже не мог. Это не взбесило его, но доводы Анны вызвали у Саурона ещё большее любопытство и смутное подозрение того, что он, всё-таки, что-то упустил. Какую-то интересную, но незначительную деталь, которая всё равно глобально ничего не изменит.

— Чем же ты хочешь властвовать? — Анна поняла, что ответа не будет, — Посмотри на Мордор, ты хочешь загнать всё во тьму? Этим ты хочешь властвовать? А себя самого ты видел? — с этими словами Анна сняла с плеча мандолину и развернула её лакированным корпусом к Саурону. Майа, увидев своё отражение, сорвался с места и сделал несколько шагов к Анне. От внезапности произошедшего ему захотелось избавиться от неё. Саурона посетило чувство, что Анна сейчас воплощала сразу всех этих упрямых неразумных существ, повинных в его неудачах и в таком отвратительном состоянии. Сейчас он увидел, как сильно далëк от своей большой цели.

— Тебе ни о чем не говорят прозвища Гортаур, Саурон? Никто не считает твои деяния полезными.

— Да, имён у меня много, — процедил Саурон, он был задет за живое.

— Не надо, оно у тебя одно, Майрон! — крикнула девушка. Услышав своё имя, Гортаур вспомнил, с чего начиналась его жизнь, а теперь увидел, где она оказалась. "Это всё — результат их неповиновения".

— Я ещё не закончила, — проговорила Анна, зацепив струны мандолины. Последнее, что у неё оставалось — это музыка, в которой была заключена вся её жизнь. И потом, опыт с колыбельной дал Анне повод думать, что это имеет какой-то смысл. Гортаур безусловно был силëн, но без кольца едва ли можно говорить о Песне Силы. Анна верила в то, что музыка представляла собой тот язык, который мог точно передать вложенное в песню. То, чем можно поделиться с другими живыми существами — и они точно поймут, почувствуют то же самое.

Анна пожелала исполнить всё самое лучшее, самое ей дороге, показать всë увиденное, прочувствованное. Не только в своих песнях, но и в чужих, тех, что она полюбила. О любви, о страданиях, потерях, сиюминутных радостях, о смерти. Девушка задала себе цель просто играть и петь, сколько хватит сил. Наверное, самое главное выступление в её жизни. И где — в Мордоре. Саурон, отшатнувшись, облокотился на стол, зацепившись за хвост воспоминаний из далёкого прошлого, когда всё было по-другому. Когда ещё не успело скатиться в помои и кровавые распри. Анна закрыла глаза, чтобы не видеть Гортаура. Она решила, что он в любой момент может прикончить её. Девушка вообще была уверена в том, что пришла к концу своего жизненного пути, и выйти отсюда.. Даже подумать смешно.

Шли третьи сутки. Голова раскалывалась, не хватало воздуха. Пальцы уже были стёрты в кровь, голос сел. Всё. Анна открыла глаза. Воспалëнное свечение солнца сквозь густые тучи над Мордором, словно прозрачный туман, заполняло зал верхушки Барад-дура. У стола лицом к окну сидел будто бы мужчина. Он обернулся, и Анна снова встретила огненный взгляд Саурона. Это был он, но уже совсем не такой, больше похожий на человека.

— Это ничего не меняет, — проговорил он, поднимаясь со стула и двигаясь к Анне. Девушка тоже двинулась навстречу ему.

— У меня есть предложение, — прошептала она, когда они оказались на близком расстоянии.

— И что же ты можешь мне предложить?

— Дай мне семь дней простой человеческой жизни с тобой. Без обмана. Хотя бы попытайся поставить себя на место тех, кого хочешь поработить и считаешь достойными быть лишь куклами в руках высших духов. Лишь орудием для воплощения ваших идей.

— Что взамен? — спрашивал Саурон.

— Кольцо.

Повисла пауза. Внутри Гортаура шевельнулось возмущение. Это шантаж его собственностью. Столько ресурсов было брошено на его поиски. Но Анна продолжила:

— Не сомневаюсь, что ты можешь вскрыть меня и тут же узнать, где оно.

— И что же мне мешает это сделать?

— Ничего. Я обещаю отдать тебе Кольцо по истечении семи дней. Проживи со мной семь дней, как человек. И я даю слово, что ты получишь Кольцо Всевластия.

— Что ж...- молвил Саурон.

— Пообещай мне, — Анна прямо посмотрела в лицо Гортаура, — Что ты теряешь?

— Призываю в свидетели Эру Всеотца, — проговорил Майрон, — Клянусь выполнить желание смертной Анны...

— Без обмана.

— ... Без обмана.