Как Дарт Вейдер, но добрее (джен)

Звук труб разнесся по всему лагерю, возвещая о прибытии короля Джона, первого своего имени, из дома Аррен, когда Галладон и Бриенна забили последние колья у палатки. Зачем вам прислуга, сказал папа, становитесь палаткой с межевыми рыцарями, кушайте белок да рыбу из гавани — хоть дань молодости дедушки Дункана отдадите.

— Иди, — вздохнула Бриенна. — Не буду же я сейчас в платье переодеваться.

— Ой, король старый, слепой и глухой, ничего он не заметит, даже если ты в костюме шута ярмарочного заявишься, — отмахнулся Галладон.

— Ага, только ты при нем это не ляпни, дурак, — покачала головой Бриенна. — Иди давай, я попробую рыбы на ужин наловить.

Галладон потанцевал к центру лагеря, и Бриенна, взяв снасти, направилась к берегу, чуть в стороне от Гавани Слёз.

На самой удобной для рыбалки части берега уже прикармливали рыбу какие-то парни — может, оруженосцы, может, молодые межевые рыцари. Бриенна расположилась со своей удочкой неподалеку, невольно кося взглядом на затопленную яму на месте бывшей столицы. Обычных гаваней Бриенна видела немало, но только эта вызывала у нее оторопь своей неправильностью: будто огромная хищная рыбина откусила кусок от суши.

Зеленое зарево от дикого огня, которым был уничтожен город пятнадцать лет назад, было видно от Драконьего Камня до Тарта. Хейфорды, чье имение не пострадало только потому, что ветер в тот день дул с севера, говорили, что зеленое пламя закрутило вихрем, и оно поднялось до самых облаков, словно огромный бур. Когда все было кончено, Черноводная затопила исполинскую яму, в которую превратился крупнейший город Вестероса. Остаточное пламя отнесло к югу от столицы, и оно сожрало часть Королевского леса вплоть до Дороги Роз.

Каждую годовщину трагического финала Восстания Роберта у берегов Гавани Слёз проводились службы за упокой шестисот тысяч жертв безумия короля Эйриса. В этот раз кроме служб проводили и турнир — призы с турниров у Гавани Слёз частично или полностью отдавались на благотворительность, это считалось неписанным правилом хорошего тона. Но Бриенна слышала шепотки, что под прикрытием турнира король в этот раз желал собрать и Великий Совет. Королеву Лизу уличили в супружеской измене, а доказать, что принц Нед был законным наследником, а не бастардом королевы, не представлялось возможным.

Король был уже слишком стар, чтобы брать себе новую супругу.

Если бы Нед Старк не сгорел в Королевской Гавани, если бы Роберт Баратеон, не успев оправиться от ран, не поехал в Дорн за похищенной невестой и не сцепился с Мечом Зари, сетовал король Джон.

Бриенна видела с утра Уэнта и Дейна, шатавшихся по лагерю — они уже пятнадцать лет таскались за сыном Рейгара Таргариена и Лианны Старк, лелея надежду исполнить завет своего любимого принца и посадить, как они говорили, «дитя льда и пламени» на трон. Какой-нибудь трон, потому что Железный давно покоился в Гавани Слёз, если от него хоть что-то осталось. Сам Джон Таргариен от их надежд был, казалось, не в восторге. И потом, никто не стал бы отдавать власть в руки потомку Эйриса, даже если этот потомок выглядел разумным, спокойным парнем.

По воде разнесся мужской смех, и Бриенна подняла голову. Посреди гавани дрейфовала лодка. В ней сидел золотоволосый мужчина — большего было не разглядеть, а в воде рядом кто-то наворачивал круги — будто бы, кто-то седой.

Со стороны палаток послышалось начало возмущенной тирады:

— Это что за мудак там развлекается?

— А, так это лорд Ланнистер. Он сюда много лет уже приезжает, отцовские кости ищет, — ответил возмущенному мужику скрипучий старый голос.

— На поиски не очень похоже.

Словно в ответ на это возмущение, со стороны лодки послышался звонкий девичий голосок:

— Милашка! Искать!

Огромный зеленый холм на другой стороне гавани встрепенулся, расправил крылья и взлетел над водой. Подлетев ближе к лодке, дракон визгливо вскрикнул, сложил крылья и нырнул в воду, едва не перевернув лодку вместе с пассажиром поднявшимися волнами.

Бриенна мрачно свернула снасти, пока волны не достигли берега. Придется доставать карманные и идти к лоточникам.

Спасибо, леди Дейнерис, спасибо вам огромное.

* * *

Тирион был еще юн, когда Джейме привез с Драконьего Камня малышку Дени и стайку маленьких дракончиков, о которых Тирион грезил всю свою жизнь. Он ведь просил их на каждый день рождения, хотя ему пытались объяснить, что драконы давно вымерли. А теперь любимый старший братец притащил с собой целых пять! Ни до, ни после Тирион не был так счастлив. Он дал им имена — как оказалось позднее, смешные и драконам совсем не подходившие. Он их подкармливал и учил их рыбачить и охотиться. Он учил их командам на валирийском и общем вестеросском. Естественно, Челюсти разрешил ему себя оседлать, когда вырос достаточно большим, чтобы брать с собой седока.

Но обыватели плевать хотели, что Тирион был лучшей драконьей няней на свете: люди шептались, что он был не Ланнистером, а бастардом Безумного короля, раз смог оседлать дракона.

Джейме, когда услышал эту сплетню, долго смеялся, потому что «вы Эйриса вообще видели», «мама не страдала дурновкусием» и «даже королева предпочла Эйрису гвардейца-малолетку».

Серсея, пока не вышла замуж и не уехала в Риверран, пыталась вырывать языки менестрелям, распевавшим кабацкий хит «Подруга моей мамы», но Джейме регулярно спускался в катакомбы под Утесом с воплями «На волю, на волю, всех на волю!» — и песню про соблазнительную даму и горячего юнца к пяти годам знал даже скромник Лансель.

Вопрос насчет скандального романа с королевой и его последствий, Тирион знал, поднимался в Утесе только один раз, когда Джейме подал прошение королю Джону: узаконить малышку Дени. Потому что жениться страшно не хотел.

— Джейме, милый, — ласково говорила тетя Дженна, единственный ответственный и разумный взрослый Ланнистер, оставшийся в живых после трагедии в Королевской Гавани. — Ты уверен, что ты — ее отец?

У Джейме на лице вдруг появилось выражение, до боли напомнившее Тириону их покойного дядю Тигетта: «вы меня за дурака держите?»

— Ну откуда мне знать, тетя? Даже ее милость не знала. Но, если честно, мне плевать.

Хотя Джейме и любил гонять с мечом по их угодьям и резать разбойников или железнорожденных смертным боем бить, Тирион знал, что брат у него добряк в душе, и мог бы даже наврать насчет своего романа с королевой, если от этого зависела жизнь Дени. Годы в роли лорда Утеса, однако, добавили ему сообразительности и взрастили в нем умение решительно отказываться от сомнительных предложений.

С сомнительным предложением к ним в ворота как-то раз постучались бывшие сослуживцы Джейме, которым очень хотелось посадить на трон последнего сына Рейгара Таргариена.

— Нет, — ровно отказал Джейме и тут же присел на корточки перед мальчиком, который явно не понимал, что всем от него надо. — Привет, Джон. Хочешь поиграть с кузиной Дени? Она вот там, у берега, с драконами рыбачит. Беги. — Когда «законный король Джон Таргариен» убежал к тете Дени, куличики из песка лепить, Джейме поинтересовался: — Вы, сиры, последнюю волю королевы Рейлы читали? Мы с сиром Уиллемом лично рассылку копий в Цитадели оплатили.

— Все знают, что Эйрис был безумен, — уронил сир Герольд. — Сожжение Летнего замка ничего не меняет.

— Вообще-то, меняет, — возразил Джейме, выпрямляясь. — Джейхейрис мог унаследовать корону после инцидента, но Эйрис — уже нет. Не знаю, насколько вы знакомы с законами наследования в Вестеросе… Человек, убивший своего отца, дядю, какого-либо предшественника ради наследства, не может ничего из собственности убитого унаследовать. Тирион, напомни, как это называется?

— Недостойный наследник, — вставил Тирион.

— Точно. Недостойный наследник. — С чтением всякой скукоты у Джейме были большие проблемы, пока Тирион на начал складывать из сборников законов вирши, и забойный речитатив на слух лорд Утеса запомнил довольно неплохо. — Эйрис подстроил смерть короля Эйгона и принца Дункана, которого король собирался восстановить в правах. Следовательно, он не мог унаследовать корону. Он был на троне незаконно. Мало того, после смерти Эйриса королева Рейла осталась единственным близким родственником Визериса, Дени и Джона и могла действовать как регент. И она написала отказ от дальнейших притязаний на трон для всей линии Эйриса — она, конечно, это сделала на случай, если какие-то бастарды объявятся, но сам факт. Вам, сиры, придется собрать Великий Совет, чтобы это опротестовать.

По слову трех гвардейцев самого ненавидимого короля в истории никто и не почесался бы… Но теперь, спустя пятнадцать лет после воцарения, Великий Совет созывал король Джон, первый своего имени, из дома Аррен. Тирион подозревал, что дело кончится скандалом.

Был Джон Таргариен, вечно несчастный лорд Драконьего Камня, и его три няньки в белом. Из Бобрового Утеса он когда-то уехал с драконом по кличке Дружок и валирийским разговорником, так что вассалы Драконьего Камня не клятовали и налоги платили исправно.

Была дорогая, дорогая сучка Серсея Талли. Тирион еще помнил, как она вопила и била посуду от ярости, когда королем стал не Роберт Баратеон, а престарелый Аррен, который уже был женат: все ее мечты о короне пошли прахом. Теперь, однако, у нее появился мизерный шанс… Дурость, дурость все это: Лиза скандальным адюльтером на всю свою семью тень бросила, так что у Эдмура Талли шансов на корону не было.

Был Мейс Тирелл, глава дома, почти не пострадавшего в затеянной Рейгаром и Робертом резне из-за девицы. После Восстания половина лордов Семи Крорлевств у него в заемщиках ходила — многие до сих пор расплатиться не могли.

Были правнуки Эйгона Пятого в лице Баратеонов во главе со строгим, справедливым, но крайне непопулярным лордом Станнисом.

Были внучата Принца Стрекоз по женской линии — те, будто бы, ни на что не претендовали, «остров у нас скромный, люди мы простые, какая корона, да вы что».

Были Мартеллы, которые очень давно хотели восстановить независимый статус Дорна.

И, конечно же, они сами, обезглавленные львы, взамен погибших отца, дядек и армий получившие самое страшное оружие, известное человеку. Тирион подозревал, что от мятежа и борьбы за власть над Западом после смерти Тайвина их спасли только драконы. Бейлон Грейджой, не поверивший в слухи о драконах, предпринял попытку нападения на Ланниспорт двенадцать лет назад, но почти сразу же об этом пожалел: Челюсти, Милашка и Толстяк (у Пушинки в тот день было несварение) сожгли весь его флот до ватерлинии.

Лорды прибывали, плотники заканчивали работу с трибунами, трубы возвещали: король прибыл. Тирион мысленно приготовился к воплям и дракам и начал давать примостившимся у края лагеря Толстяку, Пушинке и Челюсти последние наставления.

— Люди — не еда.

Челюсти недовольно фыркнул и отвернул морду в сторону.

— Кони — не еда!

Толстяк грустно положил морду на землю.

— За рыбой — туда, — Тирион сделал резкий жест в сторону залива.

— Ар-р-р, — согласилась Пушинка, обдав Тириона дымом.

— Прошу прощения, милорд, — сказал юный девичий голосок, и Тирион удивленно обернулся: от драконов, как правило, старались держаться как можно дальше. — Можно погладить?

В печальной темноволосой девочке со следами серой хвори на лице безошибочно опознавалась Ширен Баратеон, официальная наследница Штормового предела с тех пор, как Ренли свинтил с Эссос с любовником.

— Не боитесь? — хмыкнул Тирион.

Леди Ширен решительно покачала головой.

— Я еще в прошлый раз хотела попросить, но мне мама не позволила.

— А теперь, значит, позволила.

— Теперь я у нее не отпрашивалась.

Тирион и Дени не учили огнедышащих ящериц слову «погладить», но Пушинка будто бы поняла, чего от нее хотели: вытянула шею, обнюхала леди Ширен и ткнула ее носом, едва не повалив на землю. Ширен засмеялась и обхватила нос Пушинки руками.

— Это кто хорошая девочка? Ты! — проворковала Ширен.

— О, Семеро, — выдохнул Тирион. — Хотите прокатиться?

— А можно? — обрадовалась Ширен.

— Можно. Если вы друг другу понравитесь, и она улетит за вами в Штормовые земли, вы окажете большую услугу дому Ланнистеров. Представляете, сколько ест один взрослый дракон? Такого размера? А у нас их четыре.

Ширен сверкнула широкой улыбкой и маленькой молнией полезла по сетям в седло.

* * *

Небеса огласил драконий визг, и Джон, попивавший северный самогон в компании дяди Бенджена и кузена Робба, посмотрел вверх.

— Это который? — спросил Робб — он до этого видел вживую только Дружка.

— Пушинка, — определил Джон.

— Ради богов, что ни имя, так какой-то абсурд, — захихикал дядя Бенджен. — Имена леди Дейнерис придумала?

— Лорд Тирион, — поправил Джон. — Когда в Бобровый Утес привезли драконов, Дени еще агукала. А ему тогда лет десять было, наверное.

— Хроники о драконах, должно быть, выглядят забавно, — хмыкнул Робб. — Балерион Черный Ужас! Караксес Кровавый Змей! Вермитор Бронзовый Гнев! И Пушинка.

Дядя Бенджен разлил по глиняным чашкам еще немного своей бормотухи и задумчиво протянул:

— Слухи-то не врали, король выглядит неважно. Голосовать за тебя, если до этого дойдет?

Джон поморщился. Он был благодарен белым рыцарям за сохранение своей жизни и отстаивание своих прав, но все эти разговоры о пророчестве и короне вызывали у него тошноту. У них был приказ, все остальное — несущественно. Наверное, правильно выразился лорд Джейме на этот счет: они все были слишком молоды, когда принесли клятвы, и первым же, чему их научили собственные сослуживцы, было не задавать вопросов. Королю лучше знать. При Эйгоне и Джейхейрисе это могло работать, но когда на трон сел Эйрис Безумный? Честное слово, если бы Джон мог, то взял бы мамину фамилию и стал бы присяжным рыцарем у какого-нибудь адекватного лорда. Все видели Гавань Слёз. Джону было неприятно иметь среди родни человека, сотворившего подобное, и носить его фамилию он не хотел.

— Спасибо, мне и грызни вассалов Драконьего Камня хватает. Я возьму самоотвод, если кто-то попробует меня выдвинуть.

Хорошо, что бывшие гвардейцы Эйриса его не слышали, воплей бы было…

— Лорд Старк! — пробился сквозь гомон голос лорда Джейме, и Джон, понимая, что за этим последует, подобрался.

Правильно сделал: Дени обняла его за шею с разбега, и если бы Джон не был к этому готов, то пребольно ткнулся бы носом во что-нибудь. Леди Кейтилин наверняка проворчала бы что-нибудь насчет поведения, недостойного леди, но она была занята: ныла кому-то — может, своему дяде, может, королю, — что Лиза бы никогда, и Петир бы никогда, и что все это чудовищная ошибка, и они все наверняка не так поняли.

Когда все поздоровались и перезнакомились, лорд Джейме кинул на походный столик, прямо между чашками, какой-то мешок.

— Пляши, лорд Бенджен, мы нашли вашу валирийскую сталь.

— Да ну?! — в один голос воскликнули Робб и дядя Бенджен и полезли в мешок.

Фамильный меч Старков, Лед, был потерян в Королевской Гавани пятнадцать лет назад, и даже если бы дядя Бенджен нашел человека, готового продать валирийскую сталь, денег на выкуп подобного сокровища у него просто не было.

…Ну да, цветом бесформенный комок металла действительно походил на валирийскую сталь.

— Эм. Ну. Наверное, это можно перековать, — протянул дядя Бенджен, почесывая покрытую щетиной щеку. — Как ты ее вытащил?

— Секрет! — пропел лорд Джейме.

— Папа, не дразнись, — строго сказала Дени. — Это Милашка достала.

Что бы сир Герольд ни говорил, Джон предпочел бы жить бастардом с живыми родителями, а не сиротой с титулом и замком, и Дени он иногда немного завидовал.

— Кстати, Дени, к вам женщина в красном в ворота не стучалась? — припомнил Джон. — А то приходила ко мне некая Мелисандра, утверждала, что ее послал Владыка Света, и что я какой-то там Азор Ахай, спаситель человечества. Я ей сказал, что она адресом ошиблась, потому что на Драконьем Камне родилась ты, и как драконы вылупились при тебе, и что огонь тебя не берет.

— Не, не было таких. Разминулись, наверное, — пожала плечами Дени.

Они редко поднимали тему неуязвимости к огню. Джон старался не ходить в ту часть замка, где королева, поглощенная стыдом и отчаянием, попыталась положить конец дому Таргариен. Он не мог представить, каково ей было увидеть на горизонте зеленое зарево, узнать его спустя столько лет после трагедии в Летнем замке, понять, что именно случилось в Королевской Гавани. Лорд Джейме говорил, что до последнего не знал, что она собиралась сделать, а когда он понял, было слишком поздно. Когда он наконец смог отпереть келью, где поколения Таргариенов медитировали над драконьими яйцами, давно обращенными в камень, там уже были только пепел, оставшийся от королевы и принца, маленькие дракончики и чудом выжившая, невредимая Дейнерис.

(Из-за ожогов на ладонях, которые он получил в тот день, пытаясь вскрыть дверь в келью, лорд Джейме не мог взяться за меч два года).

* * *

Столько лет ожидания, и их время, наконец, пришло. Эртур ждал, когда принц Джон возьмет слово. Или не он — может, лучше будет, если его кандидатуру предложит кто-то другой, например, лорд Старк. Или Джейме — за кого ему выдавать Дейнерис с ее драконами и валирийской внешностью, как не за Джона? Или, может, лорд Тирелл, последний верный вассал короны из великих лордов. Великий Совет, однако, вопреки пафосно звучавшим историческим хроникам, оказался балаганом.

— Как насчет лорда Баратеона?

— Так у него наследников — одна больная девочка.

— И дракон!

— О, Семеро, скажи, что ты оседлала Толстяка.

— Пушинку, лорд Джейме.

— …а, тоже пойдет. Спасибо, дорогая.

— Дракон ничего не меняет, у лорда Джейме их вообще четыре! В смысле, три.

— К слову о драконах, лорд Таргариен…

Вот, вот оно, последнее желание Рейгара наконец сбу…

— Благодарю за доверие, но нет, — строго сказал Джон. — Я собираюсь чтить волю королевы Рейлы. Таргариены не могут снова претендовать на власть над Семью Королевствами после того, что случилось здесь. — Он махнул рукой в сторону Гавани Слёз.

Эртур похолодел. Они знали, что шансов мало, что убедить лордов в том, что принцу Джону суждено было занять трон, будет сложно, но им даже в голову не пришло, что он откажется от власти сам. Не как мейстер Эймон, ради брата. Не как принц Дункан, ради любви. А просто потому, что считал это правильным поступком.

В повисшей тишине особенно лениво и звонко зазвучал голос Джейме — первого гвардейца, освобожденного от службы за без малого триста лет, потому что его дом одним днем потерял всех взрослых мужчин, по вине короля, которому он поклялся в верности. Эртур мог бы добавить пару крепких словечек насчет нарушенных обетов, но все они знали про любовницу, которую принц Ливен содержал в городе, и потом, Эртур слабо представлял, что нужно было делать в случае, если кто-то из членов королевской семьи желал развлечься в компании рыцаря Королевской Гвардии.

— Я прошу прощения, ваша милость, а что, собственно, не так с принцем Недом?

Десница, один из лордов Долины, посмотрел на Джейме как на идиота.

— Нет способа удостовериться, что Лиза Талли зачала сына именно с его милостью…

— И что? — поднял брови Джейме. — Ваша милость, вы сами воспитывали принца Неда. Вас что-то беспокоит? Слабоумие? Безумие? Или он на досуге мучает животных?

— Нед — хороший мальчик, — печально вздохнул король Джон. — Но измена Лизы все меняет.

— Относительно готовности принца унаследовать трон… ее измена совершенно несущественна, — не согласился Джейме. — Парню двенадцать. Вы готовили его к этому с малых лет. Если вы учили его на совесть, он уже готов к управлению государством больше, чем любой из верховных лордов.

Затем слово взял мастер над законами по поводу планов, которые его люди выбили из Бейлиша перед казнью: тот собирался отравить престарелого короля до того, как принц станет достаточно взрослым, чтобы править самостоятельно, жениться на королеве и затем избавиться от принца. Это доказывало, что Бейлиш не считал принца Неда своим. Но Эртур все это уже не слушал. Он смотрел, как Дейнерис Ланнистер, стоявшая за левым плечом отца, сжимала его затянутую в перчатку ладонь, и что-то ему шептала, едва шевеля губами. Беловолосая, так непохожая на Ланнистеров Дейнерис, которая не горела в огне, ради которой пробудились драконы. Джейме тепло ей улыбнулся и потрепал по голове, испортив прическу.

Вот же лгущий паршивец. С королевой у него был роман, как же.

* * *

Бриенна готовилась к первому заезду. Она собиралась выступать как таинственный рыцарь: в закрытом шлеме, без родной геральдики Тарта, с гербом сира Дункана на наплечнике. Галладон с отцом ее, конечно, сразу опознают — хотя бы по росту.

Она как раз шла к конюшням в полном боевом облачении, когда услышала тихий разговор у наскоро сколоченной оружейной.

— …хотел вас поблагодарить. Если бы вы за меня не заступились, я бы рос в Риверране или Винтерфелле как бастард, а дальше — только Стена. Не думаю, что даже дядя Эдмур стал бы за меня голосовать, если…

— Не нужно, мой принц. Лучшее, что вы можете сделать — это постараться стать мудрым и справедливым королем. Нам очень нужны хорошие правители и спокойные годы.

— О, конечно же, я постараюсь! И… лорд Джейме, разрешите мне ухаживать за вашей дочерью! Пожалуйста.

Бриенна слышала, как неожиданно развернул курс Великий Совет. Отец рассказал, что лорд Таргариен взял самоотвод, чуть не вогнав своих белых рыцарей в гроб на месте; что в Штормовом пределе появился дракон, которого оседлала леди Ширен… И что Джейме Ланнистер внезапно заявил: чушь эти ваши баталии за власть; из-за того, что Лиза мужу изменяла, принц не поменялся, парень он адекватный. Что было забавно, отец сначала был уверен, что наследником выберут Ланнистера — просто из-за драконов.

Голос лорда Утеса вдруг растерял свою уверенность и авторитет.

— Только если Дени захочет.

Боньк, — сказало сердце Бриенны.

— О, тогда я пойду и спрошу ее, спасибо!

Когда топот стих, и Бриенна подумала, что может продолжить свой путь под звук клацающих доспехов, из оружейной донесся насмешливый голос кого-то третьего, не встревавшего в разговор принца и лорда Ланнистера.

— Картина маслом: лорд Джейме Ланнистер, лучший отец Вестероса. А она ведь даже не твоя.

Боньк.

— Заткни хавалку, Дейн. И только попробуй, сука, повторить это при Дени — я убью тебя.

Боньк!

Меч Зари почему-то засмеялся. Лорд Джейме, раздраженно рыкнув, покинул оружейную и чуть не влетел в Бриенну — она даже не успела опустить забрало шлема.

— Да вы издеваетесь! — прорычал лорд Джейме, словно рассерженный пес.

— Простите, что подслушала, милорд, — сказала Бриенна, понимая, что ужасно некрасиво краснеет. — Я сохраню вашу тайну.

Лорд Джейме прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— Тогда к тебе это тоже относится. На кусочки порежу. Медленно.

— Конечно, милорд.

* * *

Джейме мрачно смотрел, как высоченная девчонка, «таинственный рыцарь», подслушавшая его перепалку с Эртуром, выносила соперников одного за другим. Мало того что Лансель упросил его отсидеться на трибунах в этот раз и дать бедному кузену ухватить хотя бы маленький кусочек славы, так еще и проиграл этой девице в первом же туре.

Дени сидела рядом и по какой-то неведомой причине болела за «таинственного рыцаря».

— Ты заметил? У него на наплечнике герб как у сира Дункана Высокого.

— Как интересно, а не ты ли на прошлой неделе жаловалась, что плохо запоминаешь гербы? — хмыкнул Джейме.

— Пап, ты чего. Я же все детство играла с твоими коллекционными фигурками рыцарей. Уж сира Дункана я запомнила.

В финале девчонка выбила из седла сира Барристана, и Джейме подумал, что старик-то стал сдавать.

— Откройте свое лицо, таинственный рыцарь, — проскрипел король, и девица послушалась.

— Бриенна Тарт, дочь лорда Селвина Тарта, — представилась она.

Король озадаченно покосился на распорядителя турнира, замершего с венком в руках, но в итоге просто пожал плечами.

— Тогда сегодня вы выбираете Короля Любви и Красоты. Дайте леди ее награду.

Джейме отвернулся и подавил желание закрыть лицо ладонью от стыда за эту огромную, нескладную девицу: он уже предвидел сцену неловкости с… кого бы она там ни выбрала.

Цок-цок-цок.

По трибунам прокатился вздох, и Дени вдруг начала бить его ладонями по плечу, восторженно попискивая.

— Папа, повернись.

Джейме медленно повернул голову. Девица — только теперь Джейме заметил, что ей едва ли исполнилось двадцать — протягивала ему венок. Еще и красная, как вареный краб — даже шея покраснела. Дени на соседнем кресле возбужденно подпрыгивала — она уже несколько лет говорила Джейме: да забудь ты, папа, тетю Серсею, нехорошая она женщина. Джейме, в общем, и сам это знал, но званых ужинов с благородными незамужними девицами продолжал активно избегать.

— Тебе сколько лет, деточка? — насмешливо поинтересовался Джейме.

Бриенна Тарт нахмурилась и четко, немного сурово ответила:

— Достаточно.

Джейме почувствовал, как его челюсть медленно поползла вниз. Он смутно слышал сквозь шум в ушах вопль Серсеи из серии «да что эта девка себе позволяет», смеющийся голос Тириона, который говорил кому-то: «У девочек из публичных домов Ланниспорта появилось модное слово: дилф. Раньше я этот термин не понимал, но теперь понял».

Он перегнулся через ограждение, позволяя девице себя короновать, и чрезмерно громко для выбранных им слов сказал:

— Ну пиздец ты наглая.

Дени ударила его по плечу еще раз — теперь раздраженно.

— Папа, что за выражения? Миледи, — она мило улыбнулась Бриенне Тарт, — вы когда-нибудь бывали в Бобровом Утесе?

* * *

— К чему был этот вопрос про возраст? На турнирах ведь нет официальных возрастных ограничений, сир Барристан в первый раз участвовал в турнире когда ему было десять.

— Пх-х-х-х… Ха-ха-ха… Тупица.

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ?