Как Дарт Вейдер, но добрее (джен)

— Я законная наследница Железного трона, я законная наследница Железного трона, — нервно бормотала Дейнерис, расхаживая взад-вперед по пустынному винному погребу Винтерфелла.

— Ты законная наследница Железного трона? — насмешливо спросил голос от порога.

Дейнерис резко развернулась. В дверях стоял омерзительно весело ухмылявшийся Цареубийца. В единственной живой руке он держал кувшин для вина. Дейнерис сглотнула и приняла царственную позу, вздернув подбородок, хотя ей все равно приходилось смотреть на гвардейца-изменника снизу вверх.

— Следи за языком, ты разговариваешь с королевой, — процедила она.

— Да-да, конечно, ваша милость, — фыркнул Цареубийца, словно разговаривал с забавным ребенком, и прошел к одной из вскрытых бочек.

Дейнерис едва не задохнулась от возмущения: после Долгой Ночи этот предатель совсем страх потерял. О чем она ему сразу же и сообщила. Но Цареубийца и не думал прятать свои наглые ухмылки: он взял с одной из полок два кубка, налил вина и предложил один из них ей. Дейнерис раздраженно подвигала челюстью, но кубок взяла и села на табуретку рядом с пустой перевернутой бочкой, которая в этом подвале выполняла роль стола.

Цареубийца, о чем-то вспомнив, полез в поясной кошель, выложил на бочку бумажный кулек с лимонными цукатами и сел напротив, перестав, наконец, над ней возвышаться. Дейнерис любила лимонные цукаты, но к кульку отнеслась с разумным подозрением. Цареубийца, правильно оценив ее взгляд, угостился первым.

— Не отравлено. Я больше по мечам.

— Я в курсе, — мрачно сказала Дейнерис.

Некоторое время они молча пили. Дейнерис осматривала Цареубийцу, пытаясь найти какое-нибудь скрытое оружие, а он только изучающе смотрел ей в лицо.

— Если вас вдруг начала волновать законность ваших притязаний — забудьте, — вдруг сказал Цареубийца. — В случае с Таргариенами «законная преемственность» переоценена, это династия завоевателей и интриганов. Но больше завоевателей, а у вас есть драконы.

Дейнерис невесело хохотнула.

— То есть, если какой-нибудь жадный до власти ублюдок объявит себя потерянным сыном Рейгара, мне следует его сжечь, чтобы лорды не переметнулись на его сторону — просто потому, что он мужчина?

Цареубийца поморщился.

— Не надо про «сжечь», я после короля Эйриса два года на жареное мясо смотреть не мог. — Цареубийца, зажмурившись, потер переносицу, словно отчаянно пытался что-то забыть. — Вам об этом должна была бы ваша матушка рассказать, но, видимо, придется это сделать мне. Преемственность династии Таргариенов больше зависит от женской линии, чем от мужской.

— Это еще почему? — подозрительно прищурилась Дейнерис.

Цареубийца выглянул в коридор, который вел к винному погребу, и только убедившись, что никто их не подслушивал, негромко продолжил:

— Чем гуще валирийская кровь, тем лучше связь с драконами, это правда. Но с этим вылезают и проблемы. Выкидыши, дети-мутанты с чешуей и крыльями. И бесплодие. У мужчин.

Дейнерис рухнула в кошмарное воспоминание о Рейго, который родился мертвым, деформированным… с чешуей. И потому не сразу обратила внимание на последнюю часть скандального заявления.

— Что-что?

Цареубийца покивал и подвинул к Дейнерис кулек с цукатами. Поскольку Цареубийца так и не упал замертво, отведав своего же угощения, она осторожно утащила один.

Когда-то, когда Дейнерис было года три, к сиру Виллему в Браавос приезжал какой-то странствующий рыцарь. Дейнерис не помнила его лица, зато отлично помнила, как этот рыцарь ее щекотал и угощал вот такими же лимонными цукатами, и как оттаскал Визериса за уши, когда тот начал больно щипаться. Цукаты Дейнерис до сих пор очень любила, вот только ни в Великом Травяном Море, ни в Миэрине их было не достать…

— То самое, ваша милость. Если даже объявится какой-то, якобы, Эйгон с чудесной историей спасения из Королевской Гавани, наплюйте. Парень может быть хоть сто раз законным сыном Рейгара, вот только сам Рейгар законным не был.

— А… а от кого?.. — пискнула Дейнерис.

Она нервно ополовинила свой кубок, и Цареубийца подлил ей еще.

— Ее милость об этом не говорила, — сознался он, — но я подозревал покойного лорда Звездопада. Насчет Визериса у меня нет версий. — Заметив, насколько он выбил из колеи Дейнерис своей историей, Цареубийца до странного сочувственно посмотрел ей в глаза. — Так что вы не волнуйтесь. У кого драконы, тот и законный наследник.

* * *

Тирион нахаживал вокруг кресла Брана Старка, который в очередной раз пожелал сиживать в богороще, и тестировал на нем исторические загадки и неточности: куда летал Балерион с Эйреей Таргариен, правда ли Ларис Стронг сжег всю свою семью…

Бран пока терпел и отвечал на каждый вопрос — иногда у него белели глаза, если он ранее не заглядывал в нужную веху истории.

— Кто начал Войну Пяти Королей? — выпалил Тирион очередной вопрос.

— Петир Бейлиш, с помощью убийства Аррена, — тут же ответил Бран. — За это Санса и Арья его и казнили. Помимо прочего.

— Логично, — заметил Тирион и немного подвис, пытаясь мысленно распутать клубок заказных убийств, тупизма своего племянника и жажды власти отдельных известных личностей.

Снег у входа в богорощу захрустел — к ним, печатая шаг, приближалась королева Дейнерис. У нее было до странного отчужденное, хмурое выражение лица, и она быстро ела что-то из бумажного кулька. Когда она подошла ближе, Тирион с удивлением обнаружил, что королеве посчастливилось где-то урвать страшно дорогие на зимнем Севере лимонные цукаты.

— Лорд Старк, у меня вопрос, — сказала Дейнерис, сосредоточив взгляд на Бране.

— К вашим услугам, — вздохнул Бран — видимо, Тирион своим допросом его все же утомил.

— Кто отец Рейгара Таргариена?

Сначала Тирион подумал, что ослышался. Он переглянулся с Браном — нет, не показалось.

— Одну минутку, — осторожно сказал Бран, и его глаза побелели.

Тирион хотел бы спросить, откуда у королевы появились такие подозрения, но не стал рисковать. Бран вернулся в настоящее и сообщил:

— Старый лорд Звездопада.

Королева Дейнерис длинно выругалась по-валирийски, пока Тирион пытался вернуть челюсть на место.

— Вот это поворот.

— Отлично. Восторг, — уронила Дейнерис и задала следующий вопрос: — А кто отец Визериса?

— Лорд Веларион, — ответил Бран пару мгновений спустя. — Вас тоже посмотреть?

Дейнерис почему-то повертела в руке кулек с цукатами, разглядывая его так, словно он скрывал в себе все секреты мироздания, и сказала:

— Кажется, я и так знаю.

281 г. от Завоевания

— Располагайся, дорогой, выпей вина.

Халат на королеве был легкий, летний и не очень приличный. Джейме судорожно пытался напомнить себе, что это королева, что это мамина подруга, но королева гладила его по ладони, и мысли покидали его голову со скоростью молнии.

— Ваша милость, вы хотите меня соблазнить?

— Я хочу, чтобы они умерли! — прогрохотал так внезапно решивший принять участие в совете король Роберт, когда Нед заходил в комнату заседаний.

Расследование смерти Джона Аррена шло ни шатко, ни валко. Лиза писала, что Джона убили Ланнистеры, но почему? И потом, Ланнистеры, во множественном числе? Тайвин Ланнистер жил слишком далеко от столицы — Нед полагал, что царственный зять, проматывавший казну быстрее, чем та пополнялась, лорда Тайвина страшно бесил. Королева была достаточно злобным созданием, вся в своего сыночка, но… кто мог быть ее подельником? Карлика Тириона она ненавидела. А ее ссоры с Цареубийцей весь Винтерфелл слышал. Начинались они все одинаково, с едкого вопля Джейме Ланнистера «я же не его отец, блядь», после чего конфликт быстро выворачивал на битье посуды. Кузен какой, может? Вроде, видел Нед какого-то оруженосца у Роберта, с типичными ланнистерскими волосьями…

Если честно, Нед очень хотел уличить Цареубийцу в измене и на плаху отправить, чтобы он больше белый плащ не марал своей отвратительной репутацией, но тот, в отличие от королевы, будто бы плевал на Неда и его расследование. Старки еще сундуки в Башне Десницы распаковать не успели, когда этот вероломный хмырь получил от кого-то послание, завопил чайкой и попросился у короля в отпуск. Роберт пошутил, не собирается ли дорогой шурин на блядки в Браавос опять, сам посмеялся, не дождавшись ответа, и дал отмашку. К вечеру того же дня Ланнистер куда-то свалил и не вернулся до сих пор.

— Кто? — спросил Нед, занимая место Десницы.

— Помет этой паскудной ящерицы! — рыкнул Роберт. — Визерис собрался продать свою сестру табунщику в обмен на…

— Визерис Таргариен уже никому никого не продаст, — раздался в дверях веселый голос Цареубийцы.

Нед обернулся. Вернулся, значит. Даже побриться с дороги не успел.

— Опачки, — усмехнулся Роберт. — У тебя что, шпионская сеть круче, чем у нашего евнуха? Поехал и зарезал змееныша еще до того, как мы тут узнали, что он задумал?

— Ничего подобного, ваша милость, — с наигранной скромностью ответил Цареубийца. — Я ничего не планировал, просто слегка вспылил.

Вспылил? Вспылил? Вот подлец! Неду понадобилась минута, чтобы вспомнить, что Визерису было уже двадцать, и если характером он пошел в папеньку, то мог и правда нарваться.

Роберт стукнул кулаком по столу и хохотнул, но больше никто не смеялся. Варис лицо держал неплохо, но будто бы побледнел, Ренли делал вид, что ничего необычного не произошло, Бейлиш будто бы что-то просчитывал, Пицель изображал старческое слабоумие. Сир Барристан же смотрел на своего сослуживца с явным неодобрением.

— Помните, ваша милость, как вы мне за короля Эйриса желание обещали? — по-кошачьи хищно улыбнулся Ланнистер.

— Хоть два, — расщедрился Роберт, и Нед очень захотел вырвать себе все волосы.

— Прошу уволить меня из Гвардии. Можно даже с позором.

Нед ждал многого — каких-нибудь важных постов для его родни, может, — но не этого. Лорд Тайвин уже много лет пытался вытащить Цареубийцу из Гвардии — безуспешно.

— Обойдемся без позора, — решил Роберт: смерть Визериса привела его в крайне благодушное настроение.

— И подпишите вот это, будьте так добры, — закончил Ланнистер, протянув Роберту лист пергамента.

— Так-так-так… — Роберт отставил пергамент подальше, щурясь: зрение уже начало его подводить. — «Я, король Роберт…» бла-бла-бла… «сим дозволяю называться фамилией Ланнистер девице Дейнерис…»

На лице Ренли проявился веселый восторг сплетника, который унюхал самый сочный скандал за всю свою жизнь.

— Это что еще такое?! — громыхнул Роберт, кидая ходатайство на стол.

— Эйрис был кошмарным мужем, ее милость очень страдала — что я, должен был морду гордо отвернуть и сказать ей «нет»? — ответил Ланнистер вопросом на вопрос.

— Джейме, твою ж мать… — устало сказал сир Барристан, закрывая лицо ладонью.

Роберт поперхнулся возмущенным воплем и посмотрел на пергамент еще раз.

— Так ты Эйрису рога наставил? Я-то подумал, что ты решил удочерить паршивку.

— Я же сказал: я вскрыл Визериса, потому что вспылил, — закатил глаза Ланнистер. — Сначала этот мудень счет в Железном банке опустошил и спустил все на цацки, а теперь решил мою кровиночку продать каким-то конеебам. Когда я приехал вправить ему мозги, он приставил ей к горлу нож. А я, как вы знаете, терпением не отличаюсь.

Вот оно что. Джон Аррен узнал, что принцесса Дейнерис на самом деле дочка Ланнистера, и… Минутку, нет — при чем тут походы к бастардам Роберта?

Король тем временем, неуместно, по мнению Неда, посмеиваясь, подписал депешу, шлепнул на нее печать и решительно поднялся.

— Поздравляю с увольнением, папаша! — Роберт молодецки ударил Цареубийцу ладонью в грудину, отдавая подписанный приказ о признании Дейнерис законной дочерью Ланнистера. — Пошли, выпьем за это.

— Пекло, — выдохнул Ланнистер, не зная, как бы вывернуться из медвежьего полуобъятия.

— Лучшая. Сплетня. Века, — воздел руки к потолку Ренли.

Неду показалось, или у Бейлиша начался тик на левом глазу?

[5]

Накануне свадьбы с кхалом Дени спала урывками. Ей чудились ужасы, которые она мельком видела на портовых улицах Браавоса, только хуже, просыпалась, тяжело дыша, и долго смотрела в потолок душной комнаты, пытаясь уснуть снова. И в темные часы перед рассветом, увидев за окном силуэт, подумала, что это всего лишь очередной кошмар.

— Пс-с-с, — сказал ей силуэт.

Дени моргнула и села на кровати. Тень за окном была явно мужской: с широкими плечами, высокого роста. Звезды слабо подсвечивали серебром гриву густых кудрей.

— Идем со мной, если хочешь жить.

Должно быть, сны над ней сжалились, и теперь ей снилось спасение из дома Иллирио Мопатиса — от жестокого брата, от страшного брака со свирепым кхалом. Дени встала с постели и подошла к окну.

Тень сверкнула улыбкой, и сильные руки обняли Дени и закинули на плечо. Странно, она спала, но всё ещё хотела спать. Как можно хотеть спать во сне? Темный двор особняка качнулся перед глазами, когда тень спрыгнула на землю, и плечо больно впилось ей в живот.

Шаг, второй, и они уже были на мощеной улице, которая вела прямо к порту.

— Успешно? — спросила тень.

— Они у меня, — ответила вторая, от которой Дени видела только моряцкие сапоги.

Тени побежали и через несколько домов завернули в тихий проулок. Мир снова качнулся, Дени поставили на ноги и всучили ей в руки ворох одежды.

— Переоденься, — сказала тень повыше.

Дени вслепую, немеющими руками натянула на себя штаны, какую-то свободную рубаху, жилет и сандалии. Когда она выпрямилась, то почувствовала у своей шеи холод ножа. Вот, значит, в чем была суть кошмара: спастись и тут же умереть, подумала Дени. Но тень не собиралась её убивать — только в несколько движений срезала ей волосы, и отдала их тени поменьше.

— Избавься.

— В море выбросим.

— Тоже верно.

На Дени нахлобучили какую-то шапку и повели в сторону порта. Какой хороший сон, решила она.

Несмотря на глубокую ночь, в порту кипела жизнь, у каждой второй пристани горели факелы, и десятки разных ящиков то погружали на корабли, то выносили. Тени оказались не тенями, а людьми. Та, что побольше, была красивым, статным золотоволосым мужчиной. Тень поменьше оказалась смуглым, худым юношей с иссиня-черными волосами.

— Кто вы такие? — тихо спросила Дени.

— Пока обойдемся без имен, — строго сказал мужчина, высматривая нужный корабль.

— Это ненадолго, — добавил юноша.

У неприметного корабля с незнакомыми Дени флагами мужчина снова закинул её на плечо, и они быстро взлетели по трапу на борт. Только теперь Дени заметила, что юноша тащил с собой какой-то небольшой, но увесистый мешок.

— Отплываем, капитан.

Дени снова поставили на ноги и отвели в какую-то темную каюту, где было слышно тихое посапывание. Она наощупь влезла в гамак, кое-как скинув сандалии, и ей в руки сунули тот самый увесистый мешок, в котором было что-то твердое, но теплое.

— Теперь они твои.

Они? Кто это — «они»? Дени не успела спросить, она только оплела мешок двумя руками и наконец заснула по-настоящему, без снов.

[6]

Гамак. Какая-то каюта. Мешок с чем-то теплым и тяжелым. Это был не сон, Дени действительно сбежала из особняка Иллирио! Она нащупала на полу сандалии и осторожно выглянула из каюты.

Солнце стояло в зените, ветер дул в паруса, и море, море до самого горизонта. Мимо Дени моряцкой походкой протанцевал один из матросов, и она последовала за ним, прижимая к себе мешок.

Ночные похитители нашлись на корме, у перевернутой бочки. Золотоволосый мужчина играл в кайвассу с девочкой — наверное, дочерью: очень уж они были похожи. Смуглый юноша вполглаза наблюдал за партией, лениво отбиваясь от неумелых выпадов мальчика с учебным мечом — такого же золотоволосого и зеленоглазого, как пара за кайвассой.

— Тебя обыгрывает маленькая девочка, — хмыкнул юноша.

— Ум никогда не был моей сильной стороной, — спокойно ответил мужчина.

Дени шагнула ближе и негромко сказала:

— Я думала, что мне все приснилось.

Компания у бочки наконец обратила на нее внимание, и дети одинаково ей улыбнулись.

— Привет, кузина! — воскликнул мальчик, бросая меч, и подбежал к ней, чтобы обнять. — Мы хотели с тобой позавтракать, но дядя сказал тебя не будить.

Кузина? Слово молотом отдалось в голове. Разве у нее осталась родня? Кроме Визериса и Узурпатора Роберта, который, как ей говорили, хотел перебить всех оставшихся Таргариенов.

— Тебя правда брат хотел отдать замуж за дотракийского кхала? — с ноткой затаенного ужаса спросила девочка.

— Да, — кивнула Дени. — Свадьба была назначена на сегодня.

— Возмутительно, — вынесла вердикт девочка. — Дядь, неужели все старшие братья и сестры такие сволочи? Мама кошмарит дядю Тириона, Джоффри кошмарит нас, папа издевается над дядей Станнисом, теперь Визерис этот…

«Дядя» удивленно хохотнул.

— Нет, золотко, это такие совпадения несчастливые.

Дени прижала к себе успокаивающе теплый мешок и наконец спросила:

— Кто вы такие? И куда мы плывем?

Смуглый юноша подмигнул ей и изобразил поклон.

— Теон Грейджой, к вашим услугам.

— Флиртовалку прикрой, соплежуй, — пригрозил «дядя».

Грейджой? Как короли-разбойники? Далеко же он забрался. Дени помнила, что Железные острова были по другую сторону Вестероса, и от набегов железнорожденных страдало его западное побережье.

— Мои племянники, Мирцелла и Томмен, — представил детей «дядя» и отвел глаза. — А я… гр-р, пекло, нет не неловкого способа об этом рассказать… У меня был роман с твоей матушкой.

Шум волн за бортом словно заглох. Дени широко распахнутыми глазами смотрела на золотоволосого мужчину, выкравшего ее накануне страшной свадьбы, и пыталась осознать происходящее. Слова были понятны, намек был понятен, но в её мир все это не вписывалось совершенно.

— Я не хотел пятнать честь королевы Рейлы, и я знал, что ты на попечении у Виллема Дарри — он был хорошим мужиком. Но он умер, пошли нехорошие шепотки, и когда я услышал, что Визерис хочет продать тебя… — «дядя» явно проглотил выражение погрубее, — табунщику, я подумал — в пекло репутацию королевы, тебя надо оттуда вытаскивать.

Дени сглотнула ком в горле. Невозможно.

— В-вы намекаете, что вы — мой отец?

Ее предполагаемый отец пожал плечами, неловко потирая ладонью шею.

— Репутация у меня, конечно, дрянная, но всяко лучше, чем у Эйриса с его развлечениями типа барбекю из верховного лорда в тронном зале.

— Дрянная? — фыркнула Мирцелла. — Ты хотя бы не пьешь как наш папа.

— Чтобы пить как ваш папа, нужно иметь богатырское здоровье, — заметил Теон.

Томмен успел где-то достать крученую лепешку с начинкой, и теперь смыкал на ней онемевшие пальцы Дени один за одним. Она этих манипуляций почти не чувствовала и смотрела только на красивого золотоволосого мужчину, который выглядел, пожалуй, слишком молодо, чтобы Дени могла звать его отцом. Сколько ему было лет, когда…

— Джейме Ланнистер, — представился он. — Рад наконец-то с тобой познакомиться.

— А?!

— Кстати, дядя, — сказала Мирцелла, сдвигая фигуру, — ты проиграл.

[2]

— Кого это на ночь глядя принесло? — сварливо спросили с крепостной стены.

Бриенна ответила не сразу: она во все глаза смотрела на подвешенную над воротами Винтерфелла клетку с полуразложившимся трупом, который тянул к ней руки и клацал зубами.

— Бриенна Тарт с Сапфирового острова. Лорд Старк предложил мне работу, — Бриенна помахала посланием, хотя стражник на стене увидеть сломанную печать с лютоволком не смог бы, даже если бы на дворе был день.

Послышался запыхавшийся звонкий детский голос чуть дальше по стене, и Бриенна нахмурилась: разве дети не должны спать в такое время? Судя по звездам, близилась полночь.

— Это к нам, открывай ворота! — Прежде чем заскрипели петли, на той же части стены послышалась возня, закаркали вороны, и мальчик громко выругался: — Пососи мои яйца, Риверс!

Труп все еще клацал зубами, конь под Бриенной начал беспокоиться, и она спешилась, успокаивая его, пока открывали ворота. Но когда она завела коня во двор, успокоить его так и не удалось: юнец-сквернослов успел спуститься со стены и ждал Бриенну в компании настоящего лютоволка. Зверь лежал у его ног и вилял хвостом, но огромную кость грыз с таким аппетитом, что было ясно: при возможности он мог бы поживиться и кониной.

— Доброй ночи, леди Бриенна, — сказал мальчик, странно улыбнувшись — словно не улыбался много лет и совсем от этого отвык. — Мы вас ждали.

[3]

Новости до Бриенны в дороге не доходили: она знала только, что старый Десница умер, и что король поехал в Винтерфелл, чтобы предложить эту должность старому другу. Оказалось, король вместо того, чтобы вернуться в столицу в компании лорда Старка, поехал с ним за Стену, посмотреть на проснувшихся, по слухам, Белых Ходоков. Отряд короля потерял нескольких дозорных и двух рыцарей Королевской Гвардии, но от живых мертвецов они отбились, и один из них теперь висел над воротами Винтерфелла, чтобы все знали: Король Ночи — не миф, и он уже начал поднимать свое войско.

Теперь король на пару с лордом Старком рассылал письма главам благородных домов: начать военную подготовку всех способных к бою оруженосцев, ремесленников, крестьян, даже девиц, если таковые изъявляли желание, готовиться к зиме и направить войска к Стене по первому зову Ночного Дозора.

Земли к югу от Стены начали постепенно занимать Одичалые, с которыми король заключил договор на время угрозы из края Вечной Зимы. Если северные лорды и приезжали в Винтерфелл с претензиями по этому поводу, то при виде живого мертвеца над воротами скоропостижно придумывали какую-нибудь другую причину для визита.

Наутро после приезда в Винтерфелл Бриенна засвидетельствовала свое почтение верховному лорду Севера. На удивление, должность присяжного рыцаря ей предложил не сам лорд Старк, а юная леди Санса, но лорд Эддард был не против такого самоуправства. Он только окинул Бриенну острым взглядом и спросил, не в родстве ли она с Мормонтами.

— Никак нет, милорд, — ответила Бриенна на это предположение.

— И правда, вы повыше будете, — согласился лорд Старк.

— Не знаю насчет Мормонтов, но леди на сира Дункана похожа немного, — добавил трапезничавший неподалеку седой рыцарь, в последствии оказавшийся Барристаном Отважным, что было волнительно — ведь сир Барристан в молодости частенько с сиром Дунканом на турнирах бился и легендарного рыцаря помнил неплохо.

Леди Санса, хорошенькая юная девушка, мягко улыбалась ей, словно старому другу, но как бы Бриенне ни хотелось поверить в свою удачу, она должна была начать знакомство с правды, иначе она бы себя не простила:

— Я буду рада служить вашей семье. Но вы понимаете, милорд, что я не приносила рыцарских клятв?

— Можете быть спокойны, леди Бриенна, — ответил лорд Старк. — Вы на земле старых богов, здесь рыцарские обеты Семерым приносят единицы.

Это… это было неплохо. Бриенна давала честное слово служить и защищать, и этого было достаточно, чтобы считаться «своей» в Винтерфелле. Она хотела бы служить лорду Ренли, если бы он ей позволил, но отвергать предложение Старков только ради мечты, которая могла и не сбыться, и остаться на бобах? Ждать дальше, пока отец подберет того, кто позарится на их остров?

Над ней будто бы никто не смеялся. Только король походя хохотнул и дал ей по плечу так, что Бриенна чуть не уткнулась носом в пол — их милость давно утратил лоск и форму Демона Трезубца, но в мощи не потерял.

Но потом Робб Старк предложил ей спарринг, и началось странное.

— Джон, присоединиться не хочешь? — предложил Робб своему брату-бастарду, пока Бриенна выбирала себе турнирный меч по руке.

Джон Сноу, спокойный и меланхоличный, как его лорд-отец, почему-то тихо хохотавший в кулак, когда на него шипела леди Кейтилин, самый умелый фехтовальщик среди молодежи Винтерфелла, как говорил замковый мастер над оружием, остался за ограждением и покачал головой.

— Не, спасибо, я еще жить хочу.

Леди Санса, наблюдавшая за ними с галереи вместе с лордом Старком и карликом из Бобрового Утеса, который уже заливался вином из кувшина, хотя до обеда было еще далеко, добавила неуверенности своему старшему брату, мило попросив:

— Постарайтесь не калечить его слишком сильно, леди Бриенна.

— Конечно, миледи, — ответила Бриенна, с трудом изгоняя озадаченность из собственного голоса.

Точивший меч мужик с обожженным лицом добавил огоньку, предупредив:

— Ты, парень, с ней не клятуй, эта баба тебя отпиздит, отгрызет что-нибудь и скинет со стены влегкую.

Бриенна обезоружила Робба Старка в четыре движения, мысленно удивляясь, откуда у нее с первого дня в Винтерфелле такая репутация. Неужели мерзкий сир Хамфри, отделавшийся сломанными ребрами, так много сплетничал?

Роббу скоро надоело оказываться в грязи, и он ушел тренироваться с Джоном Сноу, а к Бриенне вдруг выстроилась очередь из желающих подраться, включая гвардейцев и самого короля Роберта. Череду ее побед прервал сир Барристан, что было, по мнению Бриенны, ожидаемо.

— Вот каких девок в Штормовых землях делают! — прогрохотал король Роберт, когда Бриенна едва не снесла его булавой. — Будь ты парнем, в Гвардию бы забрал, мне такие нужны!

Да, Север был отличной идеей.

[4]

Не так все просто было с детишками Старков, и это не считая лютоволков. Через неделю после ее приезда в Винтерфелл, когда леди Санса просматривала письма знаменосцев, чем ее отец должен был заниматься, а Бриенна стояла на страже, в кабинете лорда Винтерфелла из ниоткуда появилась девочка в дорожном костюме.

Леди Санса даже бровью не повела.

— Успешно?

— Почти, — довольно ответила девочка. — Фрея, Мизинца и Гору я банально заказала.

— Вот как? — Санса расплылась в жутковатой улыбке. — Ах, да. Леди Бриенна, это моя сестра Арья.

— Рада знакомству, леди Арья, — пытаясь не звучать слишком озадаченно, поклонилась Бриенна.

— Не нужно звать меня леди, — категорично сказала девочка. — Я рассчитываю подраться с вами после обеда, если у вас будет время.

То есть, Джон Сноу ее, по его же словам, боялся, а его младшая сестра — нет?

— Если вы настаиваете, — согласилась Бриенна.

Сестры Старк переглянулись, и старшая, пронзив Бриенну взглядом, сказала:

— Леди Бриенна. Вы заметили, что происходит что-то странное, верно?

— Миледи?

— Скажем так, — вздохнула Санса, складывая руки в замок. — Если вам кажется, что кто-то здесь ведет себя не по возрасту, или что кто-то, вам совершенно незнакомый, знает вас… вам не кажется.

[1]

Нед не знал, чего ждал, когда вернулся домой с очередной королевской охоты, но это точно была не странная делегация, состоявшая частично из его детей, с рассказами о путешествиях во времени и Долгой Ночи.

— Долгая Ночь, — повторил король Роберт, переводя взгляд с обслуги на Пса, затем на Тириона, а после — на выводок Неда Старка. — Это такая большая шутка?

— Если бы, — проворчал Пес. — Я себе чуть все яйца не отморозил, пока мы там ходячего трупака ловили, второй раз я за Стену не полезу.

— Желательно не лезть туда вообще, мы там одного дракона потеряли, — заметил Джон.

— В любом случае, вы хотите свидетеля, который видел Белых Ходоков, но не гонит пургу про будущее? — сказал Бран. — Я тут среди менестрелей видел Манса Налетчика в гриме. Джон?

[0]

— Он нас видел! — в панике прошипела Серсея, когда Джейме затащил старковского щенка в башню.

Ни Джейме, ни мальчишка на нее почему-то не смотрели. Джейме сгибал и разгибал пальцы на правой руке, а Старк показывал грубые жесты воронам, пролетавшим у окна.

— Мы проиграли? — мрачно спросил Джейме.

— Не совсем, — ответил Старк. — Хорошие новости: Король Ночи меня больше не видит. Плохие: я больше не вижу его.

— А, тебе нужно снова стать Трехглазым Вороном? — Джейме сделал шаг от окна. — Проход свободен, прыгай на здоровье.

— Я больше не буду марионеткой Бриндена Риверса, спасибо большое, — фыркнул мальчишка.

— Джейме! — низким голосом рявкнула Серсея.

Ее брат и мальчишка Старк одновременно обернулись на нее, словно забыли, что она тоже была в заброшенной башне.

— Она ничего не помнит? — сказал Джейме.

Не помнит чего? Происходило что-то странное. Серсея быстро натягивала на себя одежду, перебирая варианты, что бы такого сделать с мальчишкой, чтобы он никогда не заговорил об этом. Взятка? Утопление?

— Нет, — покачал головой Старк. — Вернулись только те, кто был в Винтерфелле и сегодня, и в Долгую Ночь.

— Не так много, — проговорил Джейме. — Тирион, твои сестры, Сноу… Пес… Грейджой.

— И немногочисленная обслуга, которая пережила Грейджоев и Болтонов, — добавил Старк. — Мои родители снова живы. Жив и Роберт. У тебя нет времени. Я бы промолчал пока, но мои сестры не станут.

— Блядь, — выдохнул Джейме и тоже начал одеваться.

— Вы оба сошли с ума, — решила Серсея, оправляя платье.

— Объясню потом! — рыкнул Джейме.

Пацан сложил руки на груди, по-взрослому хмурясь, и таким он был похож на уменьшенную, побитую ржавчиной копию Неда Старка настолько, что Серсее захотелось дать ему пинка.

— Успокойся. Для Долгой Ночи нам нужны драконы и адекватная Дейнерис Таргариен. Плыви в Пентос первым же кораблем, пока ее не продали дотракийцам. Забери драконьи яйца у Иллирио Мопатиса. Возьмешь с собой Мирцеллу или Томмена, как раз переждете, пока Роберт не утихнет.

— Ты спятил? — возмутился Джейме. — Эта девка хочет меня вскрыть!

— Ой, ну соври ей, что ты ее отец, типа услышал, что Визерис собрался сделать, и приехал ее спасать, — закатил глаза Старк.

Джейме истерически захохотал и уперся в стену ладонью, чтобы не упасть. Серсея уже хотела дать ему пощечину, когда мальчишка обратился к ней.

— Вы хотели знать, что происходит? В Винтерфелле сегодня появилась дюжина людей, которые помнят, что случилось восемь лет тому вперед.

Серсея была права: они сошли с ума.

Джейме взял ее за плечи и серьезно сказал — что было странно, ведь он всегда предпочитал насмешки:

— Бери Джоффри и беги — в Бобровый Утес, сейчас же. Санса Старк хочет скормить Джоффри собакам — он ее пытал. Арья Старк хочет его зарезать — он казнил ее отца. Джон Сноу сдаст тебя твоему мужу при первой возможности, потому что ты нарушила слово, когда пришла Долгая Ночь. Беги сейчас же. Проблема не в этом парне, проблема во всех остальных, кто вернулся. Если ты не хочешь снова потерять всех детей — беги.

Джейме выпустил ее и побежал вниз по лестнице.

— Тебе одолжить денег на дорогу? — крикнул мальчишка Старк ему вслед.

— У меня доспех из золота! — донеслось в ответ.

— Что ты сделал с моим братом? — вырвалось у Серсеи.

Мальчишка вздернул брови и медленно растянул губы в улыбке — будто не помнил, как именно это делается.

— Я ничего с ним не делал. А вот вы… Вы его заказали восемь лет тому вперед. Мне кажется, он обиделся.

[7]

— Ему нравится моя леди Бриенна, серьезно? — услышала Бриенна голос леди Сансы из винного погреба.

Она притормозила: речь шла о ней, и как бы жизнь ни била Бриенну по части разговоров за ее спиной, любопытство пересиливало каждый. Проклятый. Раз.

— Естественно, она же его побила, — фыркнул Бран.

…Бриенна успела побить почти всех бойцов в Винтерфелле, включая охрану короля, так что лаконичное «побила» не сужало круг подозреваемых. Пес Клиган вообще держался от нее подальше — якобы, она в не случившемся будущем ему ухо отгрызла.

— Давай сделаем скидку на то, что левой он дрался отвратительно, — заметил Тирион Ланнистер.

— Не-не, это было до того, как он руку потерял, — уточнил Бран.

— Ты в курсе, что он перед Долгой Ночью ее в рыцари посвятил? — сказал Тирион гулким голосом, словно звук скрадывал кубок с вином.

Ее все-таки посвятили в рыцари? Сбылась ее самая смелая, лелеемая годами мечта? Только бы это все не оказалось жестокой шуткой…

— И подарил валирийскую сталь, — задумчиво сказала леди Санса.

— Мило, конечно, — вставил Бран. — Но это все фигня. Он прыгнул за ней в яму с медведем. Руки у него уже не было, оружия тоже.

— Держите меня Семеро, МНЕ НУЖНЫ ДЕТАЛИ, — потребовал Тирион.

— А еще она единственная знала, почему он убил короля. Кроме меня, но я не в счет, я знаю все. Мои любимые идиоты во всем Вестеросе.

— Так они любовники? — с отчетливым сомнением протянула Санса.

— Хуже, — отрезал Бран. — Я не могу с этого романтического напряжения и сердец в глазах, мы должны запереть их в подвале, пока он во всем не сознается.

Бриенна крадучись выбралась из подвальных помещений на свежий воздух. Точно ли пришельцы из будущего обсуждали именно ее? Как-то странно было слышать, что у нее появился свой обожатель. Потерял руку? Прыгнул в яму с медведем? Убил короля — видимо, кого-то из «пяти королей», о которых мельком упоминала леди Санса? Бриенна даже не представляла, кто бы это мог быть.

У ворот Винтерфелла послышался цокот копыт и ржание, но Бриенну вывел из задумчивости только оклик Джона Сноу.

— Ждали вас со дня на день, сир Джейме. Вы один?

У ворот спешивался ослепительной красоты человек — даже без золотых доспехов, в которых он всегда выступал на турнирах, Джейме Ланнистер, Цареубийца, опознавался с первого взгляда.

— Молодняк в лесах с Грейджоем оставил на всякий случай, — с явным оттенком усталости ответил Ланнистер. — Девицу со зверьем мы забрали, все в порядке. Роберт еще здесь?

— Два дня как уехал, — пожал плечами Джон. — Призрак! Ищи Теона, мальчик.

Ланнистер проводил взглядом огромного белого лютоволка, осмотрел двор и замер, увидев ее. Бриенна нахмурилась, невольно ссутулившись в ожидании насмешек… которых не последовало.

— Кто-то пригласил сюда леди Бриенну? — нарочито нейтральным тоном сказал Ланнистер.

А. Один из тех, кто с ней знаком, хотя она с ним — нет. Интересно, не отгрызала ли она и ему что-нибудь, как Клигану…

— Санса, — коротко ответил Джон.

— Буду ей должен, — сказал Цареубийца.

И зашагал прямиком к Бриенне. Подраться хочет, что ли?

Ланнистер почему-то улыбался, словно последний безумец.

— Ну что, девка.

Девка?!

— Теперь, когда все руки у меня на месте, и кандалы не мешают, пора решить, кто из нас сильнейший мечник Вестероса.

У Бриенны появилось противное, очень нехорошее подозрение, и она, не сдержавшись, выпалила:

— Вы, сир, в яму с медведем никогда не прыгали?

— Надеюсь, повторять этот трюк мне не придется, — сознался Цареубийца. — Тебе насплетничали, или ты что-то помнишь?

— Я подслушивала, — мрачно сказала Бриенна.

Цареубийца засмеялся и вытащил меч из ножен.

— В пекло светскую беседу. Подари мне этот танец, дорогая!

Бриенну не нужно было просить дважды.

Звук труб разнесся по всему лагерю, возвещая о прибытии короля Джона, первого своего имени, из дома Аррен, когда Галладон и Бриенна забили последние колья у палатки. Зачем вам прислуга, сказал папа, становитесь палаткой с межевыми рыцарями, кушайте белок да рыбу из гавани — хоть дань молодости дедушки Дункана отдадите.

— Иди, — вздохнула Бриенна. — Не буду же я сейчас в платье переодеваться.

— Ой, король старый, слепой и глухой, ничего он не заметит, даже если ты в костюме шута ярмарочного заявишься, — отмахнулся Галладон.

— Ага, только ты при нем это не ляпни, дурак, — покачала головой Бриенна. — Иди давай, я попробую рыбы на ужин наловить.

Галладон потанцевал к центру лагеря, и Бриенна, взяв снасти, направилась к берегу, чуть в стороне от Гавани Слёз.

На самой удобной для рыбалки части берега уже прикармливали рыбу какие-то парни — может, оруженосцы, может, молодые межевые рыцари. Бриенна расположилась со своей удочкой неподалеку, невольно кося взглядом на затопленную яму на месте бывшей столицы. Обычных гаваней Бриенна видела немало, но только эта вызывала у нее оторопь своей неправильностью: будто огромная хищная рыбина откусила кусок от суши.

Зеленое зарево от дикого огня, которым был уничтожен город пятнадцать лет назад, было видно от Драконьего Камня до Тарта. Хейфорды, чье имение не пострадало только потому, что ветер в тот день дул с севера, говорили, что зеленое пламя закрутило вихрем, и оно поднялось до самых облаков, словно огромный бур. Когда все было кончено, Черноводная затопила исполинскую яму, в которую превратился крупнейший город Вестероса. Остаточное пламя отнесло к югу от столицы, и оно сожрало часть Королевского леса вплоть до Дороги Роз.

Каждую годовщину трагического финала Восстания Роберта у берегов Гавани Слёз проводились службы за упокой шестисот тысяч жертв безумия короля Эйриса. В этот раз кроме служб проводили и турнир — призы с турниров у Гавани Слёз частично или полностью отдавались на благотворительность, это считалось неписанным правилом хорошего тона. Но Бриенна слышала шепотки, что под прикрытием турнира король в этот раз желал собрать и Великий Совет. Королеву Лизу уличили в супружеской измене, а доказать, что принц Нед был законным наследником, а не бастардом королевы, не представлялось возможным.

Король был уже слишком стар, чтобы брать себе новую супругу.

Если бы Нед Старк не сгорел в Королевской Гавани, если бы Роберт Баратеон, не успев оправиться от ран, не поехал в Дорн за похищенной невестой и не сцепился с Мечом Зари, сетовал король Джон.

Бриенна видела с утра Уэнта и Дейна, шатавшихся по лагерю — они уже пятнадцать лет таскались за сыном Рейгара Таргариена и Лианны Старк, лелея надежду исполнить завет своего любимого принца и посадить, как они говорили, «дитя льда и пламени» на трон. Какой-нибудь трон, потому что Железный давно покоился в Гавани Слёз, если от него хоть что-то осталось. Сам Джон Таргариен от их надежд был, казалось, не в восторге. И потом, никто не стал бы отдавать власть в руки потомку Эйриса, даже если этот потомок выглядел разумным, спокойным парнем.

По воде разнесся мужской смех, и Бриенна подняла голову. Посреди гавани дрейфовала лодка. В ней сидел золотоволосый мужчина — большего было не разглядеть, а в воде рядом кто-то наворачивал круги — будто бы, кто-то седой.

Со стороны палаток послышалось начало возмущенной тирады:

— Это что за мудак там развлекается?

— А, так это лорд Ланнистер. Он сюда много лет уже приезжает, отцовские кости ищет, — ответил возмущенному мужику скрипучий старый голос.

— На поиски не очень похоже.

Словно в ответ на это возмущение, со стороны лодки послышался звонкий девичий голосок:

— Милашка! Искать!

Огромный зеленый холм на другой стороне гавани встрепенулся, расправил крылья и взлетел над водой. Подлетев ближе к лодке, дракон визгливо вскрикнул, сложил крылья и нырнул в воду, едва не перевернув лодку вместе с пассажиром поднявшимися волнами.

Бриенна мрачно свернула снасти, пока волны не достигли берега. Придется доставать карманные и идти к лоточникам.

Спасибо, леди Дейнерис, спасибо вам огромное.

* * *

Тирион был еще юн, когда Джейме привез с Драконьего Камня малышку Дени и стайку маленьких дракончиков, о которых Тирион грезил всю свою жизнь. Он ведь просил их на каждый день рождения, хотя ему пытались объяснить, что драконы давно вымерли. А теперь любимый старший братец притащил с собой целых пять! Ни до, ни после Тирион не был так счастлив. Он дал им имена — как оказалось позднее, смешные и драконам совсем не подходившие. Он их подкармливал и учил их рыбачить и охотиться. Он учил их командам на валирийском и общем вестеросском. Естественно, Челюсти разрешил ему себя оседлать, когда вырос достаточно большим, чтобы брать с собой седока.

Но обыватели плевать хотели, что Тирион был лучшей драконьей няней на свете: люди шептались, что он был не Ланнистером, а бастардом Безумного короля, раз смог оседлать дракона.

Джейме, когда услышал эту сплетню, долго смеялся, потому что «вы Эйриса вообще видели», «мама не страдала дурновкусием» и «даже королева предпочла Эйрису гвардейца-малолетку».

Серсея, пока не вышла замуж и не уехала в Риверран, пыталась вырывать языки менестрелям, распевавшим кабацкий хит «Подруга моей мамы», но Джейме регулярно спускался в катакомбы под Утесом с воплями «На волю, на волю, всех на волю!» — и песню про соблазнительную даму и горячего юнца к пяти годам знал даже скромник Лансель.

Вопрос насчет скандального романа с королевой и его последствий, Тирион знал, поднимался в Утесе только один раз, когда Джейме подал прошение королю Джону: узаконить малышку Дени. Потому что жениться страшно не хотел.

— Джейме, милый, — ласково говорила тетя Дженна, единственный ответственный и разумный взрослый Ланнистер, оставшийся в живых после трагедии в Королевской Гавани. — Ты уверен, что ты — ее отец?

У Джейме на лице вдруг появилось выражение, до боли напомнившее Тириону их покойного дядю Тигетта: «вы меня за дурака держите?»

— Ну откуда мне знать, тетя? Даже ее милость не знала. Но, если честно, мне плевать.

Хотя Джейме и любил гонять с мечом по их угодьям и резать разбойников или железнорожденных смертным боем бить, Тирион знал, что брат у него добряк в душе, и мог бы даже наврать насчет своего романа с королевой, если от этого зависела жизнь Дени. Годы в роли лорда Утеса, однако, добавили ему сообразительности и взрастили в нем умение решительно отказываться от сомнительных предложений.

С сомнительным предложением к ним в ворота как-то раз постучались бывшие сослуживцы Джейме, которым очень хотелось посадить на трон последнего сына Рейгара Таргариена.

— Нет, — ровно отказал Джейме и тут же присел на корточки перед мальчиком, который явно не понимал, что всем от него надо. — Привет, Джон. Хочешь поиграть с кузиной Дени? Она вот там, у берега, с драконами рыбачит. Беги. — Когда «законный король Джон Таргариен» убежал к тете Дени, куличики из песка лепить, Джейме поинтересовался: — Вы, сиры, последнюю волю королевы Рейлы читали? Мы с сиром Уиллемом лично рассылку копий в Цитадели оплатили.

— Все знают, что Эйрис был безумен, — уронил сир Герольд. — Сожжение Летнего замка ничего не меняет.

— Вообще-то, меняет, — возразил Джейме, выпрямляясь. — Джейхейрис мог унаследовать корону после инцидента, но Эйрис — уже нет. Не знаю, насколько вы знакомы с законами наследования в Вестеросе… Человек, убивший своего отца, дядю, какого-либо предшественника ради наследства, не может ничего из собственности убитого унаследовать. Тирион, напомни, как это называется?

— Недостойный наследник, — вставил Тирион.

— Точно. Недостойный наследник. — С чтением всякой скукоты у Джейме были большие проблемы, пока Тирион на начал складывать из сборников законов вирши, и забойный речитатив на слух лорд Утеса запомнил довольно неплохо. — Эйрис подстроил смерть короля Эйгона и принца Дункана, которого король собирался восстановить в правах. Следовательно, он не мог унаследовать корону. Он был на троне незаконно. Мало того, после смерти Эйриса королева Рейла осталась единственным близким родственником Визериса, Дени и Джона и могла действовать как регент. И она написала отказ от дальнейших притязаний на трон для всей линии Эйриса — она, конечно, это сделала на случай, если какие-то бастарды объявятся, но сам факт. Вам, сиры, придется собрать Великий Совет, чтобы это опротестовать.

По слову трех гвардейцев самого ненавидимого короля в истории никто и не почесался бы… Но теперь, спустя пятнадцать лет после воцарения, Великий Совет созывал король Джон, первый своего имени, из дома Аррен. Тирион подозревал, что дело кончится скандалом.

Был Джон Таргариен, вечно несчастный лорд Драконьего Камня, и его три няньки в белом. Из Бобрового Утеса он когда-то уехал с драконом по кличке Дружок и валирийским разговорником, так что вассалы Драконьего Камня не клятовали и налоги платили исправно.

Была дорогая, дорогая сучка Серсея Талли. Тирион еще помнил, как она вопила и била посуду от ярости, когда королем стал не Роберт Баратеон, а престарелый Аррен, который уже был женат: все ее мечты о короне пошли прахом. Теперь, однако, у нее появился мизерный шанс… Дурость, дурость все это: Лиза скандальным адюльтером на всю свою семью тень бросила, так что у Эдмура Талли шансов на корону не было.

Был Мейс Тирелл, глава дома, почти не пострадавшего в затеянной Рейгаром и Робертом резне из-за девицы. После Восстания половина лордов Семи Крорлевств у него в заемщиках ходила — многие до сих пор расплатиться не могли.

Были правнуки Эйгона Пятого в лице Баратеонов во главе со строгим, справедливым, но крайне непопулярным лордом Станнисом.

Были внучата Принца Стрекоз по женской линии — те, будто бы, ни на что не претендовали, «остров у нас скромный, люди мы простые, какая корона, да вы что».

Были Мартеллы, которые очень давно хотели восстановить независимый статус Дорна.

И, конечно же, они сами, обезглавленные львы, взамен погибших отца, дядек и армий получившие самое страшное оружие, известное человеку. Тирион подозревал, что от мятежа и борьбы за власть над Западом после смерти Тайвина их спасли только драконы. Бейлон Грейджой, не поверивший в слухи о драконах, предпринял попытку нападения на Ланниспорт двенадцать лет назад, но почти сразу же об этом пожалел: Челюсти, Милашка и Толстяк (у Пушинки в тот день было несварение) сожгли весь его флот до ватерлинии.

Лорды прибывали, плотники заканчивали работу с трибунами, трубы возвещали: король прибыл. Тирион мысленно приготовился к воплям и дракам и начал давать примостившимся у края лагеря Толстяку, Пушинке и Челюсти последние наставления.

— Люди — не еда.

Челюсти недовольно фыркнул и отвернул морду в сторону.

— Кони — не еда!

Толстяк грустно положил морду на землю.

— За рыбой — туда, — Тирион сделал резкий жест в сторону залива.

— Ар-р-р, — согласилась Пушинка, обдав Тириона дымом.

— Прошу прощения, милорд, — сказал юный девичий голосок, и Тирион удивленно обернулся: от драконов, как правило, старались держаться как можно дальше. — Можно погладить?

В печальной темноволосой девочке со следами серой хвори на лице безошибочно опознавалась Ширен Баратеон, официальная наследница Штормового предела с тех пор, как Ренли свинтил с Эссос с любовником.

— Не боитесь? — хмыкнул Тирион.

Леди Ширен решительно покачала головой.

— Я еще в прошлый раз хотела попросить, но мне мама не позволила.

— А теперь, значит, позволила.

— Теперь я у нее не отпрашивалась.

Тирион и Дени не учили огнедышащих ящериц слову «погладить», но Пушинка будто бы поняла, чего от нее хотели: вытянула шею, обнюхала леди Ширен и ткнула ее носом, едва не повалив на землю. Ширен засмеялась и обхватила нос Пушинки руками.

— Это кто хорошая девочка? Ты! — проворковала Ширен.

— О, Семеро, — выдохнул Тирион. — Хотите прокатиться?

— А можно? — обрадовалась Ширен.

— Можно. Если вы друг другу понравитесь, и она улетит за вами в Штормовые земли, вы окажете большую услугу дому Ланнистеров. Представляете, сколько ест один взрослый дракон? Такого размера? А у нас их четыре.

Ширен сверкнула широкой улыбкой и маленькой молнией полезла по сетям в седло.

* * *

Небеса огласил драконий визг, и Джон, попивавший северный самогон в компании дяди Бенджена и кузена Робба, посмотрел вверх.

— Это который? — спросил Робб — он до этого видел вживую только Дружка.

— Пушинка, — определил Джон.

— Ради богов, что ни имя, так какой-то абсурд, — захихикал дядя Бенджен. — Имена леди Дейнерис придумала?

— Лорд Тирион, — поправил Джон. — Когда в Бобровый Утес привезли драконов, Дени еще агукала. А ему тогда лет десять было, наверное.

— Хроники о драконах, должно быть, выглядят забавно, — хмыкнул Робб. — Балерион Черный Ужас! Караксес Кровавый Змей! Вермитор Бронзовый Гнев! И Пушинка.

Дядя Бенджен разлил по глиняным чашкам еще немного своей бормотухи и задумчиво протянул:

— Слухи-то не врали, король выглядит неважно. Голосовать за тебя, если до этого дойдет?

Джон поморщился. Он был благодарен белым рыцарям за сохранение своей жизни и отстаивание своих прав, но все эти разговоры о пророчестве и короне вызывали у него тошноту. У них был приказ, все остальное — несущественно. Наверное, правильно выразился лорд Джейме на этот счет: они все были слишком молоды, когда принесли клятвы, и первым же, чему их научили собственные сослуживцы, было не задавать вопросов. Королю лучше знать. При Эйгоне и Джейхейрисе это могло работать, но когда на трон сел Эйрис Безумный? Честное слово, если бы Джон мог, то взял бы мамину фамилию и стал бы присяжным рыцарем у какого-нибудь адекватного лорда. Все видели Гавань Слёз. Джону было неприятно иметь среди родни человека, сотворившего подобное, и носить его фамилию он не хотел.

— Спасибо, мне и грызни вассалов Драконьего Камня хватает. Я возьму самоотвод, если кто-то попробует меня выдвинуть.

Хорошо, что бывшие гвардейцы Эйриса его не слышали, воплей бы было…

— Лорд Старк! — пробился сквозь гомон голос лорда Джейме, и Джон, понимая, что за этим последует, подобрался.

Правильно сделал: Дени обняла его за шею с разбега, и если бы Джон не был к этому готов, то пребольно ткнулся бы носом во что-нибудь. Леди Кейтилин наверняка проворчала бы что-нибудь насчет поведения, недостойного леди, но она была занята: ныла кому-то — может, своему дяде, может, королю, — что Лиза бы никогда, и Петир бы никогда, и что все это чудовищная ошибка, и они все наверняка не так поняли.

Когда все поздоровались и перезнакомились, лорд Джейме кинул на походный столик, прямо между чашками, какой-то мешок.

— Пляши, лорд Бенджен, мы нашли вашу валирийскую сталь.

— Да ну?! — в один голос воскликнули Робб и дядя Бенджен и полезли в мешок.

Фамильный меч Старков, Лед, был потерян в Королевской Гавани пятнадцать лет назад, и даже если бы дядя Бенджен нашел человека, готового продать валирийскую сталь, денег на выкуп подобного сокровища у него просто не было.

…Ну да, цветом бесформенный комок металла действительно походил на валирийскую сталь.

— Эм. Ну. Наверное, это можно перековать, — протянул дядя Бенджен, почесывая покрытую щетиной щеку. — Как ты ее вытащил?

— Секрет! — пропел лорд Джейме.

— Папа, не дразнись, — строго сказала Дени. — Это Милашка достала.

Что бы сир Герольд ни говорил, Джон предпочел бы жить бастардом с живыми родителями, а не сиротой с титулом и замком, и Дени он иногда немного завидовал.

— Кстати, Дени, к вам женщина в красном в ворота не стучалась? — припомнил Джон. — А то приходила ко мне некая Мелисандра, утверждала, что ее послал Владыка Света, и что я какой-то там Азор Ахай, спаситель человечества. Я ей сказал, что она адресом ошиблась, потому что на Драконьем Камне родилась ты, и как драконы вылупились при тебе, и что огонь тебя не берет.

— Не, не было таких. Разминулись, наверное, — пожала плечами Дени.

Они редко поднимали тему неуязвимости к огню. Джон старался не ходить в ту часть замка, где королева, поглощенная стыдом и отчаянием, попыталась положить конец дому Таргариен. Он не мог представить, каково ей было увидеть на горизонте зеленое зарево, узнать его спустя столько лет после трагедии в Летнем замке, понять, что именно случилось в Королевской Гавани. Лорд Джейме говорил, что до последнего не знал, что она собиралась сделать, а когда он понял, было слишком поздно. Когда он наконец смог отпереть келью, где поколения Таргариенов медитировали над драконьими яйцами, давно обращенными в камень, там уже были только пепел, оставшийся от королевы и принца, маленькие дракончики и чудом выжившая, невредимая Дейнерис.

(Из-за ожогов на ладонях, которые он получил в тот день, пытаясь вскрыть дверь в келью, лорд Джейме не мог взяться за меч два года).

* * *

Столько лет ожидания, и их время, наконец, пришло. Эртур ждал, когда принц Джон возьмет слово. Или не он — может, лучше будет, если его кандидатуру предложит кто-то другой, например, лорд Старк. Или Джейме — за кого ему выдавать Дейнерис с ее драконами и валирийской внешностью, как не за Джона? Или, может, лорд Тирелл, последний верный вассал короны из великих лордов. Великий Совет, однако, вопреки пафосно звучавшим историческим хроникам, оказался балаганом.

— Как насчет лорда Баратеона?

— Так у него наследников — одна больная девочка.

— И дракон!

— О, Семеро, скажи, что ты оседлала Толстяка.

— Пушинку, лорд Джейме.

— …а, тоже пойдет. Спасибо, дорогая.

— Дракон ничего не меняет, у лорда Джейме их вообще четыре! В смысле, три.

— К слову о драконах, лорд Таргариен…

Вот, вот оно, последнее желание Рейгара наконец сбу…

— Благодарю за доверие, но нет, — строго сказал Джон. — Я собираюсь чтить волю королевы Рейлы. Таргариены не могут снова претендовать на власть над Семью Королевствами после того, что случилось здесь. — Он махнул рукой в сторону Гавани Слёз.

Эртур похолодел. Они знали, что шансов мало, что убедить лордов в том, что принцу Джону суждено было занять трон, будет сложно, но им даже в голову не пришло, что он откажется от власти сам. Не как мейстер Эймон, ради брата. Не как принц Дункан, ради любви. А просто потому, что считал это правильным поступком.

В повисшей тишине особенно лениво и звонко зазвучал голос Джейме — первого гвардейца, освобожденного от службы за без малого триста лет, потому что его дом одним днем потерял всех взрослых мужчин, по вине короля, которому он поклялся в верности. Эртур мог бы добавить пару крепких словечек насчет нарушенных обетов, но все они знали про любовницу, которую принц Ливен содержал в городе, и потом, Эртур слабо представлял, что нужно было делать в случае, если кто-то из членов королевской семьи желал развлечься в компании рыцаря Королевской Гвардии.

— Я прошу прощения, ваша милость, а что, собственно, не так с принцем Недом?

Десница, один из лордов Долины, посмотрел на Джейме как на идиота.

— Нет способа удостовериться, что Лиза Талли зачала сына именно с его милостью…

— И что? — поднял брови Джейме. — Ваша милость, вы сами воспитывали принца Неда. Вас что-то беспокоит? Слабоумие? Безумие? Или он на досуге мучает животных?

— Нед — хороший мальчик, — печально вздохнул король Джон. — Но измена Лизы все меняет.

— Относительно готовности принца унаследовать трон… ее измена совершенно несущественна, — не согласился Джейме. — Парню двенадцать. Вы готовили его к этому с малых лет. Если вы учили его на совесть, он уже готов к управлению государством больше, чем любой из верховных лордов.

Затем слово взял мастер над законами по поводу планов, которые его люди выбили из Бейлиша перед казнью: тот собирался отравить престарелого короля до того, как принц станет достаточно взрослым, чтобы править самостоятельно, жениться на королеве и затем избавиться от принца. Это доказывало, что Бейлиш не считал принца Неда своим. Но Эртур все это уже не слушал. Он смотрел, как Дейнерис Ланнистер, стоявшая за левым плечом отца, сжимала его затянутую в перчатку ладонь, и что-то ему шептала, едва шевеля губами. Беловолосая, так непохожая на Ланнистеров Дейнерис, которая не горела в огне, ради которой пробудились драконы. Джейме тепло ей улыбнулся и потрепал по голове, испортив прическу.

Вот же лгущий паршивец. С королевой у него был роман, как же.

* * *

Бриенна готовилась к первому заезду. Она собиралась выступать как таинственный рыцарь: в закрытом шлеме, без родной геральдики Тарта, с гербом сира Дункана на наплечнике. Галладон с отцом ее, конечно, сразу опознают — хотя бы по росту.

Она как раз шла к конюшням в полном боевом облачении, когда услышала тихий разговор у наскоро сколоченной оружейной.

— …хотел вас поблагодарить. Если бы вы за меня не заступились, я бы рос в Риверране или Винтерфелле как бастард, а дальше — только Стена. Не думаю, что даже дядя Эдмур стал бы за меня голосовать, если…

— Не нужно, мой принц. Лучшее, что вы можете сделать — это постараться стать мудрым и справедливым королем. Нам очень нужны хорошие правители и спокойные годы.

— О, конечно же, я постараюсь! И… лорд Джейме, разрешите мне ухаживать за вашей дочерью! Пожалуйста.

Бриенна слышала, как неожиданно развернул курс Великий Совет. Отец рассказал, что лорд Таргариен взял самоотвод, чуть не вогнав своих белых рыцарей в гроб на месте; что в Штормовом пределе появился дракон, которого оседлала леди Ширен… И что Джейме Ланнистер внезапно заявил: чушь эти ваши баталии за власть; из-за того, что Лиза мужу изменяла, принц не поменялся, парень он адекватный. Что было забавно, отец сначала был уверен, что наследником выберут Ланнистера — просто из-за драконов.

Голос лорда Утеса вдруг растерял свою уверенность и авторитет.

— Только если Дени захочет.

Боньк, — сказало сердце Бриенны.

— О, тогда я пойду и спрошу ее, спасибо!

Когда топот стих, и Бриенна подумала, что может продолжить свой путь под звук клацающих доспехов, из оружейной донесся насмешливый голос кого-то третьего, не встревавшего в разговор принца и лорда Ланнистера.

— Картина маслом: лорд Джейме Ланнистер, лучший отец Вестероса. А она ведь даже не твоя.

Боньк.

— Заткни хавалку, Дейн. И только попробуй, сука, повторить это при Дени — я убью тебя.

Боньк!

Меч Зари почему-то засмеялся. Лорд Джейме, раздраженно рыкнув, покинул оружейную и чуть не влетел в Бриенну — она даже не успела опустить забрало шлема.

— Да вы издеваетесь! — прорычал лорд Джейме, словно рассерженный пес.

— Простите, что подслушала, милорд, — сказала Бриенна, понимая, что ужасно некрасиво краснеет. — Я сохраню вашу тайну.

Лорд Джейме прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— Тогда к тебе это тоже относится. На кусочки порежу. Медленно.

— Конечно, милорд.

* * *

Джейме мрачно смотрел, как высоченная девчонка, «таинственный рыцарь», подслушавшая его перепалку с Эртуром, выносила соперников одного за другим. Мало того что Лансель упросил его отсидеться на трибунах в этот раз и дать бедному кузену ухватить хотя бы маленький кусочек славы, так еще и проиграл этой девице в первом же туре.

Дени сидела рядом и по какой-то неведомой причине болела за «таинственного рыцаря».

— Ты заметил? У него на наплечнике герб как у сира Дункана Высокого.

— Как интересно, а не ты ли на прошлой неделе жаловалась, что плохо запоминаешь гербы? — хмыкнул Джейме.

— Пап, ты чего. Я же все детство играла с твоими коллекционными фигурками рыцарей. Уж сира Дункана я запомнила.

В финале девчонка выбила из седла сира Барристана, и Джейме подумал, что старик-то стал сдавать.

— Откройте свое лицо, таинственный рыцарь, — проскрипел король, и девица послушалась.

— Бриенна Тарт, дочь лорда Селвина Тарта, — представилась она.

Король озадаченно покосился на распорядителя турнира, замершего с венком в руках, но в итоге просто пожал плечами.

— Тогда сегодня вы выбираете Короля Любви и Красоты. Дайте леди ее награду.

Джейме отвернулся и подавил желание закрыть лицо ладонью от стыда за эту огромную, нескладную девицу: он уже предвидел сцену неловкости с… кого бы она там ни выбрала.

Цок-цок-цок.

По трибунам прокатился вздох, и Дени вдруг начала бить его ладонями по плечу, восторженно попискивая.

— Папа, повернись.

Джейме медленно повернул голову. Девица — только теперь Джейме заметил, что ей едва ли исполнилось двадцать — протягивала ему венок. Еще и красная, как вареный краб — даже шея покраснела. Дени на соседнем кресле возбужденно подпрыгивала — она уже несколько лет говорила Джейме: да забудь ты, папа, тетю Серсею, нехорошая она женщина. Джейме, в общем, и сам это знал, но званых ужинов с благородными незамужними девицами продолжал активно избегать.

— Тебе сколько лет, деточка? — насмешливо поинтересовался Джейме.

Бриенна Тарт нахмурилась и четко, немного сурово ответила:

— Достаточно.

Джейме почувствовал, как его челюсть медленно поползла вниз. Он смутно слышал сквозь шум в ушах вопль Серсеи из серии «да что эта девка себе позволяет», смеющийся голос Тириона, который говорил кому-то: «У девочек из публичных домов Ланниспорта появилось модное слово: дилф. Раньше я этот термин не понимал, но теперь понял».

Он перегнулся через ограждение, позволяя девице себя короновать, и чрезмерно громко для выбранных им слов сказал:

— Ну пиздец ты наглая.

Дени ударила его по плечу еще раз — теперь раздраженно.

— Папа, что за выражения? Миледи, — она мило улыбнулась Бриенне Тарт, — вы когда-нибудь бывали в Бобровом Утесе?

* * *

— К чему был этот вопрос про возраст? На турнирах ведь нет официальных возрастных ограничений, сир Барристан в первый раз участвовал в турнире когда ему было десять.

— Пх-х-х-х… Ха-ха-ха… Тупица.

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ?