Змеиная сказка (гет)

1955

В самом сердце Лютного переулка, в его тенистых закоулках находилась квартира Тома Риддла — крепость для уединения среди хаоса волшебного мира. Его скудно обставленное жилище было оазисом безупречной чистоты, убежищем, где он мог погрузиться в древние тексты и запретные знания, не отвлекаясь на посторонние мысли.

В этот вечер он сосредоточенно изучал множество текстов, скрупулёзно разложенных на столе. Мягкий свет свечей окутывал комнату, зловещие тени скользили по потрёпанному пергаменту и ветхим страницам. Атмосфера соответствовала тем тайнам, которые он стремился разгадать.

Внезапно резкий, настойчивый стук в дверь нарушил спокойствие его одиночества. Том раздражённо нахмурил брови. Кто мог потревожить его в такой час? Взмахнув палочкой, он сотворил чары, способные раскрыть личность посетителя. Его глаза расширились от удивления: перед ним стояла Нагини.

Он открыл дверь и непонимающе посмотрел на нежданную гостью.

— Что привело тебя сюда? — спросил он, в его голосе слышался слабый оттенок любопытства.

Нагини вошла в квартиру, её взгляд скользнул по аскетичной обстановке.

— Уверяю, дело не терпит отлагательств, — ответила она серьёзным тоном.

Закрыв за ней дверь, Том жестом указал на диван, без слов приглашая её присесть. Оба устроились на противоположных концах видавшего виды, но всё ещё величественного дивана. Между ними повисло напряжённое молчание, насыщенное невысказанными словами и скрытыми намерениями.

Наконец Том нарушил молчание, его голос не выдавал ни малейшей интриги, которая таилась внутри.

—Ты нашла то, что искала? — спросил он, имея ввиду их последнюю встречу в лесах Албании.

Нагини поникла, словно на неё навалилась видимая усталость.

— Нет, — со вздохом признала она, опустив взгляд. — Времени у меня в обрез, и, боюсь, я мало чем могу похвастаться.

Её слова застыли в воздухе, напоминая о неумолимом течении времени и неизбежной хрупкости жизни, об их общей уязвимости в мире, который требовал власти и знаний превыше всего.

— Итак, — спросил Том размеренным тоном, — почему ты здесь?..

— Я предлагаю обмен, — заявила она, встретив его взгляд с решимостью, которая не соответствовала её отчаянию.

— Обмен, — повторил он, его интерес явно разгорелся. — Ты сумела заинтриговать меня, Нагини.

Тонкие пальцы Нагини, украшенные кольцами в виде змей, потянулись к мешочку, закрепленному на поясе. С тщательной осторожностью она извлекла предмет, завёрнутый в зачарованную ткань, и его скрытое содержимое, казалось, пульсировало загадочной энергией. Когда ткань отлетела в сторону, показалась чаша Хельги Пуффендуй — сверкающая реликвия ушедшей эпохи, золотая поверхность которой слабо светилась в тусклом свете жилища Тома Риддла.

Глаза Тома, обычно холодные и расчетливые, сузились, когда они устремились на желанный артефакт Основателей.

— Реликвия Основателя, — заметил он, и в его голосе прозвучала интрига. — Где ты приобрела такое сокровище?

— Это не твоя забота, — ответила Нагини с деловым видом, не сводя глаз со сверкающего кубка. — Тебя должно волновать моё предложение.

Его первоначальный шок от её дерзости быстро сменился спокойствием.

— И с чего ты взяла, что я соглашусь на такую сделку? — спросил он, не выдавая своих мыслей.

Уголки губ Нагини тронула слабая улыбка, а в её нестареющих глазах заплясала искорка насмешки.

— Ты — человек с неутолимым любопытством, — её слова звучали с несокрушимой уверенностью. — Ты хочешь знать, как я смогла раздобыть ещё одну реликвию основателей. Тебе любопытно, какую ценность она может тебе принести. Но что более важно, — добавила она, понизив голос почти до шёпота, — я знаю, что ты не доверил диадему никому другому.

Том нахмурил брови, услышав её утверждение.

— Откуда ты можешь это знать? — спросил он с явным скептицизмом.

— Потому что, — ответила Нагини более мягко, когда она наклонилась ближе, — человек твоего уровня, волшебник с грандиозными планами, не расстаётся с предметами огромной силы. Ты не просто собираешь их — ты используешь их, манипулируешь ими, чтобы формировать свою судьбу. Они — неотъемлемые части большего, более сложного плана, не так ли?

В тускло освещенной комнате на стенах плясали тени, их движения повторяли замысловатый танец интриги, который разворачивался между ними. Глаза Тома, тёмные и полные тайн, встретились с её взглядом. На мгновение в них промелькнуло удивление от её проницательности. В атмосфере вокруг пары царило напряжение, словно сам воздух застыл, ожидая следующего хода в этой загадочной игре.

Наконец он нарушил молчание, в его голосе прозвучали нотки неохотного восхищения.

— Хорошо, — медленно произнёс Том, соглашаясь. — Я принимаю сделку. Но, — добавил он, его голос стал твёрже, — я настаиваю, чтобы диадема вернулась ко мне.

Нагини встретила его взгляд с непоколебимой решимостью, её глаза в тусклом свете напоминали мерцающие изумруды.

— Она нужна мне только для того, чтобы найти способ продлить мою человечность. Ты получишь реликвию обратно, клянусь.

Взгляд Риддла задержался на Нагини, и между ними возникло молчаливое понимание.

— Тогда, — предложил он, — поклянись в этом магической клятвой.

Она кивнула в знак согласия и протянула руку, дрожа от предвкушения. Их пальцы переплелись, и магия, исходившая от их прикосновения, вспыхнула между ними. Они вместе произнесли заклинание Нерушимого обета, слова которого наполнили комнату древней силой. Три обещания скрепились магией, объединив их судьбы.

После произнесения клятвы атмосфера в комнате изменилась, в воздухе повисло напряжение. Том приблизился, их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. Между ними висела неразгаданная тайна.

— А это... Чтобы скрепить нашу сделку, — прошептал он низким, соблазнительным и чарующим голосом.

Комната, залитая мягким светом тусклых свечей, словно замерла, когда он сократил расстояние между ними. Казалось, время замедлилось, когда его губы встретились с её губами в поцелуе, который противоречил самому понятию договорного соглашения. Это был поцелуй со вкусом секретов и желаний, медленное погружение в неизведанные глубины их взаимного притяжения.

Когда их губы слились воедино, окружающий мир померк. Сердцебиение Нагини участилось, чувства обострились под воздействием электрического заряда их связи. Каждое прикосновение его губ вызывало дрожь по позвоночнику, разжигая огонь, который до сих пор дремал внутри неё.

Наконец, они неохотно отстранились друг от друга. Их дыхание смешалось в воздухе, а комната, казалось, пульсировала энергией, которая была одновременно знакомой и чужой. Между ними произошло нечто более глубокое. Негласный договор, заключенный в пылу их поцелуя, связал их узами, которые они едва ли могли постичь.

Когда Нагини поднялась, собираясь уходить, голос Тома прорезал затянувшуюся волшебную атмосферу их единения.

— Я буду ждать возвращения моей диадемы, Нагини, — с нетерпением произнес он, глядя на неё, — Не разочаровывай меня.

— Я и не собираюсь, — ответила она, в её голосе прозвучали нотки предвкушения и трепета.

Она развернулась и ушла. Дверь за ней закрылась, а магическая энергия рассеялась, оставив после себя комнату, пропитанную секретами, обещаниями и связью, которая была сильнее их тёмных намерений.

Том остался сидеть, обдумывая любопытный поворот событий. Загадочная Нагини притягивала его сильнее с каждой встречей. Диадема и чаша были всего лишь шахматными фигурами в игре, которая длилась годами и даже десятилетиями. Когда он размышлял об их клятве и о том, как долго длился их поцелуй, одна вещь стала предельно ясной: Нагини больше не была просто мимолетным любопытством. Она стала неотъемлемой частью его планов, к лучшему или к худшему.

Когда чаша Пуффендуй оказался на его столе, а диадема Когтевран на время исчезла из его владений, он ощутил одновременно и потерю, и приобретение. Но что ещё важнее, в нем зашевелились странные, не поддающиеся определению эмоции, которые он никак не мог объяснить.

Для Нагини эта ночь была битвой умов и желаний. Поцелуй, клятва и диадема — символы сложных и запутанных отношений, которые она не могла до конца понять. Нагини чувствовала противоречивую смесь облегчения и опасения, когда уходила, неся в руках заветную диадему.