Под лапкой королевы (джен)

Бард Свиночка сладко потянулась в кровати, чувствуя в мягких перинках и тёплом солнечном свете начало ещё одного чудесного дня. Она лениво расправила лапки, зевнула, как изысканная леди, и, ещё немного полежав, наконец встала. Взор её упал на маленькое круглое зеркальце на стене — она улыбнулась себе, почти игриво подмигнув. Быстро надела своё любимое зелёное платье, которое подчёркивало её фигурку и искрящийся взгляд, поправила пушистый красный бант на ушке и схватила со стола свою драгоценную лютню. Накинув ремень на плечо, она бойко зашагала вниз по скрипучей лестнице, подпевая в такт своим шагам.

Свиночка жила в таверне, на втором этаже, где была её уютная каморка с видом на главную площадь. Но весь первый этаж был её сценой и царством. Здесь она и готовила, и подавала угощения, и пела, и плясала, завораживая всех своим искусством. Сегодня таверна гудела как улей, и среди посетителей она заметила самого Шпиона Ушастика — редкий гость в её заведении, ведь его обычно не так-то легко застать.

— Так-так, а Свиночка-то на месте! — провозгласила она, приближаясь к Ушастику и искоса его разглядывая. — Что тут у нас такое происходит?

Ушастик, с деловым видом похрустывая морковкой, напряг уши и ответил:

— Бард Свиночка! Прибыл я сюда по поручению самой Лапки Изумрудокоготь! В Свинарнии собираются проводить великое состязание бардов. Настоящий турнир! — Он сделал эффектную паузу, обводя взглядом всех в таверне. — И тебя выбрали представлять наше королевство.

Свиночка зардевшись, приосанилась, и губки её скользнули в улыбке. Она, конечно, знала, что достойнее кандидатуры и не сыскать, но всё равно было приятно услышать это от самого Шпиона Ушастика.

— Ой, я? Что ж, тогда можно сразу записать меня в победители? — спросила она, играючи проводя лапкой по струнам своей лютни, её карие глаза сверкнули от предвкушения.

Ушастик покачал головой, серьёзность его казалась почти комичной.

— Леди Лапка просила тебя встретить гостей на городской площади. Познакомься с ними, поговори. Сочини для турнира пьесу и дай знать.

Свиночка лениво почесала за ушком, чуть поджала губки. Зачем ей встречать каких-то гостей, если можно сразу вручить ей приз? Но, несмотря на это, ей нравилась мысль о предстоящем турнире и возможных новинках из мира музыки.

— Ладно, уговорили, — сказала она со вздохом, но в душе её уже мелькали идеи для нового выступления.

* * *

Бард Свиночка кипела негодованием. Ну какие ещё кандидаты? И зачем их вообще встречать? Все ведь знали, что победитель очевиден! Эта мысль согревала её, пока она не ступила на главную площадь, где, окружённые любопытной толпой, стояли те самые претенденты. Её задиристый настрой тут же поугас: перед ней предстали весьма достойные соперники.

Волчица — изящная, как морозный узор на утреннем окне, стояла, облокотившись на золотую лютню, сверкающую на солнце. На её белоснежной шкуре синяя роба смотрелась благородно и строго, подчёркивая глубокий взгляд. Рядом — рысь с пятнистым мехом, в золотистом платье, которое будто светилось откуда-то изнутри. Её глаза сверкали, а на голове поблёскивала диадема. Завершал картину дикий кабан, массивный и неотёсанный, но одетый в прочную походную одежду, от которой веяло дорогими смолами и духом лесных странствий.

— Ах, Бард Свиночка! — приветствовала её волчица, подойдя плавной и уверенной походкой. — Меня зовут Бард Трель.

— А я Бард Зоркая, — изящно кивнула рысь, изящно поправляя полы платья.

— А я Бард Громкоглас, — густым басом проговорил кабан, гордо выпятив грудь. — Мы из Лесной Республики.

Свиночка ощутила, как лёгкое беспокойство закралось в её душу. Эти барды не только выглядели опытными, но и, судя по всему, действительно были хороши. Похоже, турнир предстоит непростой. Однако, быстро справившись с сомнениями, она вернула себе прежнюю уверенность и с лёгкой усмешкой пригласила гостей:

— Приглашаю вас в таверну! Песни, танцы, веселье — всё к вашим услугам! — провозгласила она, ведя своих необычных гостей к уютной таверне, где каждый уголок дышал её духом.

Зайдя внутрь, Свиночка тут же взялась за угощения, поставив перед кабаном кубок, до краёв наполненный соком забродивших яблок, и устроилась неподалёку, чтобы наблюдать за каждым движением своих конкурентов. Бард Громкоглас жадно пил сок, рассказывая истории о своих путешествиях по лесам и болотам Лесной Республики. Бард Трель, между тем, поведала о своём вечном желании найти волка, с которым могла бы разделить свои странствия. А Бард Зоркая, со всей уверенностью, заявила, что уже написала пьесу столь чудесную, что никому и не снилось.

Бард Свиночка делала вид, что слушает их речи с интересом, но всё это время в её голове крутился один и тот же вопрос: где взять такую пьесу, которая затмила бы всех? Считая, что нужно срочно что-то придумать, она покинула весёлую компанию и направилась к Кудеснику Кабаку, надеясь, что тот поможет ей каким-нибудь хитроумным заклинанием или зельем. Идти через городскую площадь было настоящим испытанием: мысли о турнире всё ещё теснились в её голове, не давая сосредоточиться.

Проходя мимо реки, Свиночка заметила Лекаря Лося, который, стоя на берегу, внимательно отбирал пиявок для своих лечебных настоек. Он радушно помахал ей копытом, и Свиночка едва заметно поморщилась, подумав, что поблизости от этих созданий ей становилось не по себе. Спеша дальше, она пересекла мост, и вот, среди зарослей лечебных трав, увидела знакомую фигуру: Кудесник Кабак, с привычной задумчивостью, осторожно срывал одно за другим растения.

— О, Кудесник Кабак! — воскликнула Свиночка, спеша к нему, в душе лелея надежду, что маг сможет помочь ей получить пьесу, которая пронзит сердца и заставит всех её слушать. — Я участвую в турнире бардов!

Кудесник Кабак, оторвавшись от работы, бросил внимательный взгляд на возбужденную посетительницу, едва удерживающую восторг.

— Зелье вдохновения тебе, значит, нужно? — прищурился он с лёгкой усмешкой.

Бард Свиночка восторженно кивнула, её глаза блестели, как капли росы на утреннем солнце.

— Лучше сразу несколько, чтобы хватило на все мои гениальные идеи!

Кабак почесал подбородок, вспомнив, что в его хранилищах подобные настойки закончились и теперь придётся готовить их заново — сложный и кропотливый процесс, требующий, как минимум, нескольких редких трав. Он слегка пожал плечами и с серьёзным видом произнёс:

— Пятьдесят кавионов за бутылочку.

Эта фраза была, словно гром среди ясного неба. Морская свинка сразу потухла и её взгляд, полный восторга, сменился недовольством.

— Пятьдесят? — ахнула она, её голос дрожал от возмущения. — Ужас, а не цены! Это ж я для чести Свинарнии стараюсь, а ты… На мне наживаешься!

Кудесник хмыкнул, не разделяя её драматичного возмущения.

— Да это и так скидка, Бард Свиночка, — устало заметил он, чуть пожимая плечами. — Почему тебе всё не так?

— Какая же это скидка! — возразила Свиночка с наивной улыбкой, заигрывая с магом. — Давай десять зелий за пять кавионов?

Кабак фыркнул и покачал головой. В глазах его сверкнула твёрдость, и стало ясно, что на уговоры его не взять.

— Нет, — строго ответил он, — мне тоже на что-то нужно покупать морковь. Да и цены нынче кусаются.

Бард Свиночка обиженно засопела, её ярость словно пульсировала под кожей. Цены она знала прекрасно, но вот такие, как у Кабака, казались просто неприличными.

— Кошмар! Да я объявление развешу на площади, чтобы все знали, что Кудесник Кабак — скряга и вымогатель! — провозгласила она со всей своей воинственной решимостью и, гордо подняв голову, развернулась и пошла прочь, оставляя мага в лёгком недоумении.

Бредя к таверне, Свиночка пыталась справиться с нахлынувшим разочарованием. Идеи для пьесы не приходили в голову, а на оплату зелий и заклинаний денег не было. Но тут, вспомнив хвастливые речи Барда Зоркой о её выдающейся пьесе, Свиночка остановилась, осенённая отчаянной мыслью: а что если просто позаимствовать произведение своей соперницы? Проще говоря, нагло украсть его.

Конечно, воровство — это работа для шпионов, а не для уважаемых бардов. Но обращаться к Шпиону Ушастику она боялась — кролик был предан королеве Лапке и уж точно не стал бы помогать ей в подобном сомнительном деле. Значит, остаётся одно — действовать самой, на свой страх и риск.

* * *

Полдня Бард Свиночка корпела над своим дерзким планом, словно искусная ткачиха, выстраивая хитроумную сеть уловок. Она сидела у себя в комнате, покусывая перо и искоса поглядывая на солнечные блики, что ложились на пол. В её голове уже складывался отчётливый образ предстоящего дела: первым делом она должна будет опоить Барда Громкогласа — так, чтобы он крепко уснул и не стал путаться у неё под лапками. Она представляла, как подает ему кубок с забродившим яблочным соком.

Затем она наигранно-смущённым голосом обмолвится одному из завсегдатаев таверны, что, дескать, Бард Трель, элегантная волчица, тайно пылает к нему любовью, томится и стесняется подойти. Конечно, такой слух мгновенно привлечёт внимание, и волчица станет объектом дотошных ухаживаний, что даст Свиночке шанс улизнуть.

Что касается Барда Зоркой, гордой рыси в золотом платье, тут и впрямь пришлось проявить смекалку. Свиночка улыбнулась, представив, как вежливо пригласит Брата Оладушка, великого знатока и рассказчика, чтобы он поведал рыси истории о всех великих апостолах. Она знала, что священнослужитель пустится в долгие рассказы, которые затянут собеседницу на целый вечер.

Пока рысь будет слушать о чудесах и благородстве Норнострасти и других, Бард Свиночка, переодевшись в простой плащ и слегка изменив свой образ, бесшумно проскользнёт в таверну в деревни. Легкий, почти незаметный шорох — и она окажется возле столика рыси, где, как она полагала, и лежит её знаменитая пьеса, та самая, о которой та не уставала хвастаться. Шлёп! Рукопись будет у неё в лапках, и, не теряя ни секунды, она удалится обратно, оставаясь невидимой для всех.

Всё казалось безупречным — с какой стороны ни посмотри. В конце концов, что могло пойти не так?

* * *

Вечером таверна озарилась шумом, смехом и яркими мелодиями, которые звенели в воздухе, словно светлячки в сумерках. Бард Свиночка, разодетая в своё лучшее платье, затейливо украшенное зелёными лентами и вышивкой, пустилась в пляс. Лапки её мелькали по дощатому полу, огоньки свечей, расставленных повсюду, ловили её радостное выражение мордочки, когда она взмахивала лютней и пела во всю силу своего звонкого голоса. Вокруг неё собралось множество завсегдатаев таверны, завороженных её выступлением.

Едва заметно, под песню и пляску, Бард Свиночка скользнула к Барду Громкогласу и, многозначительно подмигнув, с дружеской улыбкой стала подливать ему в кубок крепкий ягодный сок. Кабан, разомлевший и радостный, хлебал его, не задумываясь, пока не начал клевать носом. Его глаза постепенно закрывались, движения замедлялись, и вот — тяжёлый храп разнёсся над столом. Бард Свиночка, довольная собой, мигом отошла в сторону.

Взгляд её упал на старого морского свина, который сидел неподалёку и уже порядком разгорячился от выпитого. Она подошла к нему, наклонилась и шепнула на ушко, кивая в сторону красивой волчицы:

— Вон та волчица, кажется, к вам неравнодушна… всё смотрит и смотрит. Наверное, мечтает поговорить! — добавила она таинственно.

Свежевозбуждённый от комплимента, морской свин поправил шляпу и с важным видом поплёлся к Барду Трели. Волчица скромно улыбнулась, принимая его бесконечные расспросы за обычное внимание поклонника, но явно не ожидая столь бурного проявления интереса.

В этот самый момент к компании присоединился Брат Оладушек. Едва поздоровавшись с Бардом Зоркой, он начал с энтузиазмом говорить о чудесах и легендах про славных апостолах, заполняя её уши звучными именами, различными длинными историями. Рысь заинтересованно кивала, поглощённая размахом знаний о небесных покровителях ремесленников и воинов.

Пока все были увлечены, Бард Свиночка тихо выбралась из таверны. Её сердце колотилось от азарта. На улице она быстро спрятала своё нарядное платье и любимую лютню в старую, пыльную бочку возле таверны. Переодевшись в лохмотья, которые она заранее предусмотрительно захватила, она стала походить на простую крестьянку, ничем не примечательную.

Схватив лохмотья в лапы, она побежала по узким улочкам в деревню, скрываясь в тенях и огибая редких прохожих, пока не достигла гостиного двора, где остановились её соперники. От волнения её глаза блестели, а лапки чуть дрожали, но она знала: план был великолепен, и она сделает всё, чтобы добыть ту самую пьесу Барда Зоркой!

* * *

Бард Свиночка вернулась к таверне, крепко прижимая к груди заветную книгу. На улице было уже темно, и лишь тусклый свет луны едва освещал её путь. Пройдя подле заветной бочки, она оглянулась, словно опасаясь, что кто-то может следить за ней, и быстро переоделась, спрятав одежду под крышку. Затем, спрятав книгу под лютню и обмотав её ремнями так, чтобы выглядело, будто это часть её инструмента, Свиночка уверенно вошла в таверну.

Внутри было уже тихо: Бард Громкоглас растянулся прямо на полу, посапывая, словно лесной великан, утомлённый долгими скитаниями. Волчица, как оказалось, и вовсе куда-то исчезла, а рысь ожесточённо спорила с Братом Оладушком, размахивая и чуть ли не топая лапами от возмущения. Свиночка только усмехнулась, кинув на них быстрый взгляд. Ничто и никто не мог помешать ей в этот момент.

— Всё! Я устала, ухожу спать! — громко бросила она на ходу, чтобы никто не пытался её задержать и стремительно взлетела по лестнице на второй этаж. Её комната встретила тихим спокойствием. Закрыв за собой дверь, она заперлась на засов и, выдохнув, достала книгу, бережно положив её на столик, а свою лютню небрежно кинула на кровать.

Её сердце стучало в ожидании, когда она осторожно раскрыла переплёт.

Но уже с первых страниц её обдало разочарованием: это был не сценарий пьесы, а… дневник! Бард Свиночка, чувствуя, как её надежды тают, стиснула зубы и стала перелистывать страницы. Лапки её дрожали, сердце сжалось от негодования. Ещё страница, ещё одна — и ни единого упоминания о пьесе! Только личные заметки, переживания и мысли Барда Зоркой, которые она записывала сюда, словно тайные признания себе самой.

— Ой-ой, Святая Сияющая Лапка! — воскликнула Свиночка, облизнув пересохшие губы. — И что же теперь делать?

Она нервно захлопнула дневник и зажмурилась, пытаясь найти выход. Её план, такой хитрый и ловкий, рушился на глазах. Но сдаваться она не собиралась.

* * *

На следующее утро Бард Свиночка неспешно направилась к церкви, окутанной тонким туманом. Мягкие лучи солнца, пробиваясь сквозь своды собора, рисовали светлыми пятнами на стенах зала, а лёгкий аромат ладана витал в воздухе, умиротворяя и словно погружая её в задумчивость. Она тихо присела на одну из дальних скамеек, и, внимая проповеди Брата Блинчика, всё больше углублялась в свои мысли. Как выпутаться из этого положения? У неё в лапках — лишь дневник рыси, а о знаменитой пьесе ни слова.

Когда проповедь закончилась, Свиночка медленно подошла к величественной статуе Сияющей Лапки и, сложив лапки перед ней, склонила голову в молитве. Это зрелище удивило Брата Блинчика, наблюдавшего издалека: ведь обычно Свиночка приходила сюда только ради веселья, чтобы петь и танцевать с народом. Но сегодня в ней была некая печальная серьёзность, и это казалось странным. Свиночка же, помолившись, не проронив ни слова, тихо покинула зал.

Вернувшись в свою уютную таверну на второй этаж, она снова уселась за письменный стол и, на миг задумавшись, потянулась за таинственным дневником. Листы дневника хранили истории о радостях и печалях, о надеждах и страхах Барда Зоркой. Возможно, она могла бы создать пьесу, взяв за основу эти строки и сделав их чем-то более глубоким и трогательным, чем её привычные весёлые баллады. Поставив дневник перед собой, Свиночка в нерешительности потянулась к перу и чернильнице.

— Что ж, попробую, — прошептала она, смело погружая перо в чернила и выводя первые строки. Писать было трудно, её мысли то и дело ускользали, а лапки дрожали от волнения. Но вскоре страницы начали наполняться словами — историями о морской свинки по имени Норнорут и её сокровенных мечтах, о жизни, которая словно свет и тени, переплеталась в танце отчаянных стремлений и надежд.

Так, забыв обо всём на свете, Свиночка с вдохновением погрузилась в работу, не замечая, как тени в комнате стали длиннее, а вечер тихо опустился за окно, погружая весь мир в мягкую и загадочную темноту.

* * *

Когда, наконец, все собрались, Бард Свиночка, вся сияющая от волнения, решила объявить начало выступлений. Ей также одна из подданных королевы привезла множества декораций и костюмов, дабы барды показали свою пьесу во всей красе.

Леди Лапка, восседая на почётном месте за одним из столов, с лёгкой улыбкой наблюдала за происходящим, её глаза сверкали то ли от интереса, то ли от подогретого сока. Лекарь Лось, сложив копыта на коленях, выглядел серьёзнее обычного, а Кудесник Кабак, прищурившись, устроился подальше от сцены. Шпион Ушастик незаметно притаился неподалёку, будто и вовсе не был гостем. В сторонке, горячо споря между собой, появились Брат Блинчик и Брат Оладушек, по привычке обсуждая, кто принёс больше пользы — сама Сияющая Лапка или её верные апостолы.

Когда пришла очередь выступать гостям, Леди Лапка улыбнулась бардам из Лесной Республики и кивнула. Бард Громкоглас, грузный и величественный, шагнул вперёд на сцену, и публика затаила дыхание.

Пьеса, которую исполнили гости, была историей об исконном проклятии леса и древней битве за его свободу. Она началась с образов светлой, нетронутой долины, где животные жили в согласии и радости. Но однажды лес поглотила тьма — густой, нависший над деревьями мрак, словно плотное покрывало, скрывающее всё живое. Бард Громкоглас исполнил роль славного воина, решившего противостоять тьме, но быстро осознавшего, что одно лишь оружие неспособно справиться с неведомой силой, окутавшей лес.

Затем на сцену выступила рысь Зоркая — она представляла собой искательницу истины и хранительницу звёздных предсказаний, существа, которое знает древние легенды и пророчества. В поисках решения проклятия она отправляется в затерянные храмы, читая древние письмена, вглядываясь в звёзды и угадывая судьбу леса в шорохе ветвей.

И вот, к ним присоединилась волчица Трель — она играла странствующего провидца, который ощущает энергию леса и понимает природу проклятия не только умом, но и сердцем.

Пьеса продолжалась, раскрывая перед зрителями героическое путешествие этих трёх избранных в самые глубины леса. Барды по очереди встречались с лесными духами — старым дубом, стонущим под тяжестью своих веков, шумным ручьём, который плёл свои истории из звуков капель и плеска, и звёздным небом, что смотрело вниз, скрывая ответы на древние вопросы. Каждый дух символизировал часть природы, которую звери забыли и забросили в попытке укрепить свои земли. Возвращая каждому из них гармонию — барды пели старинные гимны, произносили заклинания, и каждый раз искренне клялись больше не забывать свою связь с природой.

Кульминация наступила, когда герои поняли, что тьма — это не внешний враг, а их собственные страхи и забвение о том, кем они являются. С той минутой, как они это признали, мрак стал отступать, а свет вновь залил лес, возвратив ему былую силу и красоту.

Под аплодисменты зрителей пьеса закончилась на торжественной ноте. Герои дали клятву вечно оберегать свою землю, как живую и родную часть их сердец, и это обещание прозвучало в завершение как возглас всей Лесной Республики.

Лекарь Лось первым нарушил тишину, когда его копыта весело застучали в аплодисментах, а его морда, озарённая искренней радостью, расплылась в широкой улыбке. Он был очарован, восхищён и совершенно счастлив от услышанного. Его хлопки звучали звонко и торжественно, почти как похвала, заполняя таверну живым эхом. Но в ответ на этот энтузиазм Бард Свиночка не могла сдержать лёгкий вздох и закатила глаза, едва скрывая свои эмоции.

Шпион Ушастик оставался как обычно, погружённым в свои мысли. Он не выказал ни малейшего удивления, ни восклицания. Однако в его взгляде мелькало что-то, что едва ли можно было назвать скукой. Он грустил — да, это было очевидно. Грустил, что из его родной Ушастии не приехал ни один бард, чтобы поделиться своей музыкой и песнями. Но, возможно, однажды они всё же доберутся сюда и привезут с собой песню, которая будет звучать не хуже той, что сейчас заполняла пространство.

Барды из Лесной Республики тем временем пели свои песни, и их голоса, лёгкие и звонкие, проникали в самое сердце, лаская душу. К тому же, их песни были не только великолепны, но и неповторимо трогательны благодаря топоту лапок, который они в такт присоединили к своим напевам, создавая ощущение радости и непринуждённого веселья.

— Прекрасная пьеса! — провозгласила Леди Лапка, её голос был полон восторга и глаза сверкали, как драгоценные камни, отражая свет свечей. — Очень хорошо, мои дорогие гости!

Бард Свиночка стояла возле сцены, её сердце билось в бешеном ритме, а лапки слегка дрожали от нетерпения. Время перерыва оказалось для неё настоящим испытанием. Она не могла спокойно стоять, ведь её собственная пьеса — «Око Норнорут» — была на очереди. Она с нетерпением передала Лекарю Лосю и Шпиону Ушастику какие-то бумаги, не скрывая от них своего волнения. Лекарь Лось, слегка нахмурив брови, с недовольным вздохом начал читать свою роль.

— Но я же ничего не знаю! Я же лекарь! — пробормотал он, явно не понимая, как ему удалось попасть в такую ситуацию.

— Лесным коровам ничего и не нужно знать! — с игривой улыбкой ответила ему Бард Свиночка. Её слова прозвучали как лёгкий укол, но в них была вся та харизма, что присуща ей как актрисе.

Шпион Ушастик, как всегда, оставался загадкой. Он тщательно изучил свою роль, прищурив глаза, но с каждым словом, что он читал, его мордочка становилась всё более удовлетворённой.

— Спасибо за приглашение! — сдержанно произнёс кролик. В его голосе не слышалось ни малейшего оттенка разочарования — только благодарность и радость от того, что он теперь сам станет частью спектакля.

Как только перерыв завершился, барды вернулись к сцене. Вечер погрузился в полумрак, а свет свечей создавал тёплую, таинственную атмосферу. В тот момент, когда они вступили на сцену, публика замерла, внимая каждому их движению, каждой интонации.

История начиналась в старинной, давно забытой деревушке, где в воздухе витала непередаваемая тишина. Норнорут, юная и смелая морская свинка, узнала от таинственного старца, который был сыгран Шпионом Ушастиком, о легендарном и могущественном Оке. Старец, сидя в тени, прошептал ей на ухо слова, которые звучали как загадка, как вызов: «только достойные могут добраться до Ока, что спрятано в заброшенных руинах, где скрываются опасности и неизвестные ужасы». Эти слова стали путеводной звездой для Норнорут, призывающей её к великому приключению.

Мир, который создали на сцене, поглотил всех присутствующих в своей таинственной красоте и напряжении. Каждый акт, каждый жест, каждое слово было исполнено важности и значимости, словно сама судьба стояла за каждым из них.

Вдохновлённая всем, что она услышала и пережила, Норнорут была охвачена неутомимой жаждой приключений, которая сделала её сердце лёгким, как крыло птицы. В её груди пылал огонь решимости, и она не могла устоять перед зовом таинственного Ока, который манил её к неизведанным горизонтам. Однако её верные друзья, которых играли ничего непонимающие завсегдатаи таверны, хотя и любили её всем сердцем, сомневались, что она сможет справиться с теми трудностями, которые ждут её впереди. Сомнения скрывались в их взглядах, но Норнорут, уверенная в своём пути, с вызовом шагала вперёд, готовая доказать всем, что смелость и стремление — это уже половина победы.

Вскоре она встретила мудрого целителя и учёного, который знал все тайны природы и её великой силы. Этого загадочного персонажа сыграл Лекарь Лось и его присутствие придавалось пьесе особый вес. Лекарь Лось с лёгкой ироничной улыбкой согласился помочь Норнорут в её поисках, но с невидимым намёком на то, что «не все открытия приносят счастье». Лекарь, уверенный в своей мудрости, вёл героиню через лес, преодолевая все препятствия с грацией, словно сам лес был на его стороне, а его знания становились мощной силой, способной разрушать любые барьеры.

Но пока Лекарь Лось спокойно и уверенно двигался вперёд, Норнорут не могла сдержать свою живость и наивность. Не раз она влипала в комичные ситуации, которые заставляли её весело смеяться, а Лекаря Лося — вздыхать с лёгким чувством досады. Например, в одном из своих приключений Норнорут, переполненная благодарностью за то, что Лекарь спас её от огромного медведя, поцеловала его прямо в нос — его смешной, слегка коровий носик. Лекарь, конечно, не был готов к такому жесту и оказался порядком смущён.

Проходя лесные просторы, они сталкивались с волшебными существами — невидимыми духовными хранителями леса, волшебными зверями и цветами, которые могли говорить. Каждое новое испытание становилось всё более сложным, но для Норнорут не существовало преграды, которую она не могла бы преодолеть. Она была как сверкающая звезда, освещающая всё на своём пути, а её стремление к познанию мира и вере в свою собственную силу делало её все более увереннее и решительнее.

Когда они, наконец, добрались до того самого места, где, как предполагалось, скрывалось «Око», их ждала ещё одна встреча, полная тайн и загадок. Появился Шпион Ушастик, в костюме таинственного духа-хранителя, и его роль заключалась в том, чтобы проверять, действительно ли Норнорут и Лекарь Лось готовы к встрече с величайшей силой леса. Шпион, скрывшись в тени, шептал им на ухо слова предостережений и загадки, заставляя их разгадывать труднейшие вопросы, которые с виду казались совершенно бессмысленными. Ответы на них требовали глубокого осмысления, ведь каждый из них был связан с тем, как важно доверять друг другу, как важна дружба и верность.

Испытания, которые устроил Шпион, проверяли их на прочность. Они прошли через все загадки и испытания, хотя и были обмануты хитрым духом, и наконец добрались до самого «Ока».

Но то, что они нашли, оказалось не тем, что они ожидали. Вместо могущественного артефакта перед ними раскинулось озеро с кристально чистой водой. В отражении озера они увидели свои собственные мордочки, и осознание пришло мгновенно. Никакого магического предмета не существовало. Всё, что им оказалось нужно — уже было внутри них самих. Сила и знание, которые они искали, не являлись внешними. Они заключались в их храбрости, в их стремлении идти вперёд, в их открытости для новых знаний и испытаний. Это «Око» являлось не артефактом, а зеркалом их душ.

Норнорут поняла, что настоящая магия — это не в предметах или легендах, а в вере в себя и в тех, кто рядом с тобой. И теперь она оказалась готова, как никогда, открывать новые горизонты, ведь осознала, что сила не приходит извне, а рождается внутри.

Как только актёры поклонились залу, раздались аплодисменты. Тёплые и искренние, они звучали как ласковый ветер, наполняющий пространство. Брат Оладушек, с гордостью в глазах, заметил сходство Норнорут с Норнострастью и начал с жаром спорить с Братом Блинчиком, который в свою очередь, не мог удержаться от мысли, что Норнорут по своей решимости и смелости напоминает Сияющую Лапку в её самых первых шагах на пути великой миссии.

Леди Лапка, сидя за одним из столов, не могла скрыть своего восхищения. Её маленькие лапки хлопали в такт с ритмом восторга, а глаза сверкали от искренней радости. Она смотрела на актёров, их победный взгляд и уверенные движения, наслаждаясь красотой игры, словно сама была частью этого волшебного путешествия.

— Очень хорошо! Браво! — её голос, наполненный гордостью и радостью, разливался по залу, как золотые лучи весеннего солнца. Все, кто находился в зале, тут же присоединились к её восторженному отклику. Но среди всеобщего веселья и обсуждения пьесы, Бард Свиночка почувствовала, как её сердце забилось немного быстрее. Это было время, чтобы признаться, время отдать долг правде. Она почувствовала, что пришёл момент раскрыть то, что её терзало.

Подойдя к Барду Зоркой, она мягко улыбнулась, но в её взгляде был оттенок тревоги. Лёгкая дрожь пронзила её лапки, когда она произнесла тихо, но решительно:

— Я хотела бы признаться вам кое в чём. Вы ничего не заметили в пьесе знакомого?

Барди Зоркая, немного удивлённая, подняла голову, но её лицо осталось спокойным.

— О, возможно, но о чём ты?

Свиночка сделала глубокий вдох, словно собираясь с силами.

— Я украла ваш дневник и по нему сделала пьесу. Это ваша история.

Зоркая на мгновение замерла, её золотистые глаза расширились, и на лице появилась едва заметная улыбка, почти неуловимая.

— Но… Бард Свиночка, у меня нет дневника.

Морская свинка застыла, её сердце пропустило несколько ударов. Словно мир вокруг неё вдруг стал хрупким и неуверенным. Что же она тогда читала?

— Но… Там вы писали о своих путешествиях, — её голос, дрожащий от неуверенности, звучал не так уверенно, как прежде.

— О, нет! — ответила Зоркая, усмехнувшись. — Я ничего не записываю. Всё, что мне нужно, я рассказываю моим помощникам и они записывают это. Мой почерк слишком плох, даже я не могу его прочитать.

В глазах Бард Свиночки мелькнула тревога. Она почувствовала, как её мир начинает рушиться, как зыбкая дымка окутывает её мысли. Что это значит? Как такое возможно?

Молча она побежала наверх, её лапки скользили по лестнице, как ветер по траве. В её голове было только одно: тот дневник. Она схватила книгу, ту самую книгу, которую так долго носила в своих лапках, считая её дневником. Она открыла её, но страницы оставались пустыми.

— Что…? — она быстро листала страницу за страницей, но книга оказалась полностью пустой, будто кто-то тщательно смыл все чернила.

Охваченная беспокойством, Бард Свиночка опустилась на кровать, продолжая листать страницы. В голове крутился один вопрос: как это возможно? Всё это казалось ей нелепым, нереальным, словно сон, в котором всё зыбко и неопределённо.

Сжав книгу в лапках, она решительно направилась вниз. Подойдя к Барду Зоркой, она протянула книгу, почти не веря в то, что делает.

— Это разве не ваше? — её голос звучал с нотками сомнения и растерянности.

Зоркая взглянула на книгу и покачала головой.

— Впервые его вижу, — ответила она и в её голосе не слышалось ни осуждения, ни обвинений, только спокойная уверенность, которая приводила Барда Свиночку в ещё большее замешательство. Кто же тогда был владельцем этого дневника?

* * *

Все барды, с горящими глазами и наполненными волнением сердцами, вышли на сцену. Зал затаил дыхание, напряжение было осязаемым, словно сама атмосфера ожидала этого мгновения. Лёгкий свет свечей освещал их мордочки, а каждый шаг был как предвестие важного события. И вот, когда все взгляды были устремлены к Леди Лапке, она встала со своего места, изящно и величаво, как истинная королева вечера. Взмахнув лапкой, она призвала тишину.

— Победитель в состязании бардов является… — её голос был легким, но полным уверенности, словно каждое слово было торжественным приговором. — Бард Свиночка!

Реакция разорвалась, как гром среди ясного неба. Свиночка, не в силах сдержать волну эмоций, засвистела⁽¹⁾ от радости. С громким, радостным свистом, она бросилась в объятия своих коллег-бардов, которые, в свою очередь, не теряли времени, прижимая её к себе, смеясь и поздравляя.

А между тем, среди всей этой бурной радости, Бард Свиночка заметила взгляд Кудесника Кабака. Он стоял чуть в стороне, его глаза блескали игривым светом, и, словно по секрету, он подмигнул ей. В этом движении было что-то загадочное, почти таинственное. И в этот момент она увидела, что в его лапках был тот самый дневник, который она украла. Неужели… неужели маг действительно помог ей? И, что удивительнее, сделал это бесплатно, без всяких условий и просьб?

Примечания:

А как вы думаете, ей помог Кабак или Ушастик? Ведь вряд ли от кролика укрылось то, что Бард Свиночка играла в "шпиона". Или, быть может, здесь замешана сила Сияющей Лапки?

Гимн Лесной Республики можно послушать у меня в ТГ

1) Морские свинки не пищат, а именно свистят

Вернуться к тексту