Девушка, ставшая солнцем (гет)

Зима 1996 года

Рождественские каникулы закончились, и Сириус снова остался один, запертый в ненавистном Доме №12. За его стенами бурной рекой текла жизнь, а Сириус сидел здесь, бездеятельный и бесполезный, заливая фрустрацию крепким алкоголем. На старинных часах давно перевалило за полночь, но мужчина уже потерял счёт времени. Он сидел в гостиной, злачности которой не убавила даже зачинённая Молли уборка, с очередным стаканом в руке, когда обострённый воцарившейся в особняке тишиной слух уловил приглушённый хлопок. Появление нежданных гостей посреди ночи в прошлый раз было вызвано нападением на Артура Уизли в Отделе тайн, поэтому Сириус не мог винить себя за беспокойство, всколыхнувшееся в его груди. Поднявшись на ноги, он направился в коридор. И почти сразу застыл на месте.

Сириус хотел что-нибудь сказать, но мысли улетучились разом; в сердце болезненно растеклось тепло.

— Что ты здесь делаешь? — только и смог выдавить мужчина, стараясь усмирить чувства.

Вместе с тем Сириус отчётливо уловил в чужих глазах раздражение и усталость.

— У меня для тебя инструкции от Дамблдора, — вздохнула Анна и, не раздеваясь, поспешно направилась к двери, ведущей в подвальную кухню.

— Подожди, — подал голос мужчина, когда Анна собиралась ступить на лестницу. Женщина вопросительно обернулась, и он прибавил: — В последнее время Кричер рыщет по всему дому. Будет лучше, если мы поговорим у меня в комнате.

Пожав плечами, Анна пошла за Сириусом. До этого лета ей ещё не доводилось бывать в доме, в котором вырос Блэк, и, стараясь случайно не взглянуть на коллекцию обезглавленных эльфов на лестничной площадке, женщина непроизвольно задавалась вопросом, какой окажется комната известного гриффиндорского бунтаря.

Остановившись на последнем этаже, он распахнул дверь с именной табличкой, пропуская Анну вперёд, и наложил на стену оглушающие чары. Стараясь придать себе максимально незаинтересованный вид, Анна оглядела бесчисленное количество плакатов на стенах, едва не хихикнув при виде магловских красоток в бикини. Во всех этих картинках и предметах она узнавала двинутого на всю голову, но сводящего с ума по меньшей мере половину девчонок в Хогвартсе Сириуса. Того Сириуса, каким некогда был угрюмый и эмоционально неуравновешенный человек, стоявший сейчас рядом с ней. На этой мысли взгляд женщины зацепился за колдографию, на которой счастливо улыбались четверо лучших друзей — безрассудных юнцов, отчаянно жаждавших приключений и обожавших проделки. И тогда Анна вспомнила на мгновение забытую цель своего визита, чувствуя, как в груди снова сгущается досада.

— Ты в курсе, что от тебя за версту несёт перегаром? — тут же сказала Анна, игнорируя приглашение Сириуса занять свободное кресло.

Её тон совершенно не располагал к мирной беседе, и она быстро поняла это, уловив в глазах мужчины отчаянность человека, готового к ответному удару.

— Поздравляю: ты научилась замечать что-то помимо себя, — ядовито отозвался Сириус. Он тоже оставался на ногах.

— Я серьёзно, Блэк, — вздохнула Анна. — Это как раз и есть суть послания Дамблдора. Ты замыкаешься в своём унынии и в итоге совершаешь необдуманные поступки, как когда ты отправился провожать…

Женщина не успела договорить.

— Не понимаю, почему Дамблдор отправляет сюда тебя, вместо того чтобы высказать мне свои соображения лично, — громко сказал мужчина, перебивая. — Ведь в отличие от меня он не ограничен в передвижениях.

Горечь в голосе Сириуса заставила сердце Анны сжаться.

— Потому что я думаю так же. Я разделяю мнение Дамблдора, — твёрдо заявила она.

— Оставь своё мнение при себе, — зло ответил Сириус. — С Дамблдором мы разберёмся сами.

Упрямство Сириуса заставило женщину потерять над собой контроль, и она яростно воскликнула:

— Да как ты не поймёшь, что разумное бездействие не делает тебя бесполезным! Что это всё ради твоего блага! Ты… — она запнулась, не в силах совладать со всплеском собственных эмоций. — Ты провёл слишком много времени в Азкабане и остался неразумным мальчишкой.

— ЗАМОЛЧИ! — прогремел Сириус; лицо его побледнело, и на нём отчётливо проступил гнев.

Анна могла поклясться, что никогда прежде не видела Сириуса настолько взбешённым. Смотря в его лихорадочные запавшие глаза, она впервые чувствовала, что боится. Но женщина не привыкла перед ним отступать.

— Или что, Блэк? — тихо произнесла она; в голосе звучал неприкрытый вызов.

Сириус не ответил — изо всех сил стиснув зубы, он смотрел на женщину почти с неприязнью. Анна знала, что могла бы просто уйти. Захлопнуть за собой дверь и забыть о диком пламени, день ото дня пожиравшем Сириуса Блэка. Но женщина не хотела оставлять его в таком состоянии, даже если собственноручно усугубила его. Сириусу было тошно, и, если уж он так не желал браться за ум, Анна хотя бы усвоила, какое лекарство на краткий миг могло облегчить его симптомы. Именно поэтому она сделала шаг вперёд, всё так же, как и прежде, смотря на Сириуса снизу вверх.

— Взгляни на себя, Сириус, — как можно мягче сказала женщина.

— Я вижу себя каждый день, — сквозь всё ещё крепко сжатые зубы отозвался мужчина.

— Я беспокоюсь о тебе, — не в силах скрыть раздражение, ответила Анна. — Почему ты не способен это понять?

Что-то промелькнуло в тяжёлом взгляде Сириуса.

— Не утруждайся, — выплюнул он. — Донимай этим своего мужа. Кажется, ты перепутала меня с ним.

Это было слишком. Но в этой комнате Сириус являлся не единственным специалистом в вопросе яда.

— Я очень хорошо вижу разницу, Блэк, — прошипела женщина словно настоящая змея. — Я не позволяю своему мужу делать с собой и половины того, что делаешь со мной ты.

— Он почти счастливчик, — на одном дыхании выпалил Сириус, сразу же пожалев о своих словах.

Он был зол, очень зол. Но фраза, брошенная им в приступе ярости, слегка привела его в чувство, и он перевёл взгляд на Анну, в отчаянии наблюдая, как она исчезает за дверью и он не в силах остановить женщину, взять свои слова назад.

Однако жестокий толчок вернул Сириуса в реальность. Анна, обиженно убегающая из Дома №12, была лишь видением в воспалённом сознании мужчины. И вместе с её ударом, отозвавшимся болью в рёбрах, это видение рассеялось, как страшный сон. Мужчина оказался опрокинутым на спину на собственной кровати, и Анна, настоящая Анна, решительно приблизилась к нему, всё ещё растерянному.

— В таком случае я собираюсь сделать тебя очень несчастным, Блэк.

С этими словами она села на него, и не думая отступать.

— Я не… Нам надо… — придя в себя, пытался произнести Сириус, но судорожно вдохнул, почувствовав трение бёдер женщины о свой пах.

Злость мужчины стремительно таяла, уступая место разбитости.

— Подожди… Анна… — едва слышно шептал он, всё больше твердея вопреки собственным попыткам сопротивляться.

Женщина игнорировала его шёпот, покрывая поцелуями шею. Сириус выдохнул, когда Анна болезненно прикусила пульсирующую жилку, прежде чем лизнуть впадинку между ключицами.

— Хватит… — вздохнул он, пытаясь освободиться, но, снова оказавшись в плену объятий женщины, Сириус был не в состоянии ей противиться.

Она отстранилась. Оцепенелый, Сириус подумал, что не свойственная ему пассивность утомила её, но в следующий момент Анна грубо стянула с него мантию, откидывая на пол, и наклонилась к часто вздымающейся груди. Дыхание Сириуса участилось ещё больше, когда женщина прикусила сосок — из горла вырвался стон в такт невольно подавшимся вперёд бёдрам.

— Кто бы мог подумать, Сириус, — почти весело произнесла Анна, надавливая на его соски ногтями, — грубость тебя заводит.

Его дыхание было тяжёлым, словно он бежал марафон.

— А так, — продолжала Анна, выпуская из пальцев расцарапанные покрасневшие соски, — будет ещё лучше, — и, спустившись к молнии на брюках Сириуса, сжала член сквозь ткань.

Сириус простонал; оглаживаемый чужой ладонью внизу, он отчаянно хотел ещё. Не произнося больше ни слова, женщина быстро скинула с себя одежду, а затем стянула с Сириуса остатки его собственных вещей, освобождая вставший колом подрагивающий член. На впалый живот медленно стекала тягучая смазка. Расположившись так, чтобы влажная плоть упиралась ей прямо в клитор, Анна прижалась к Сириусу и качнула бёдрами.

Сириус вздрогнул; из горла вырвался полувздох. Стремительно намокая, Анна облизывала соски мужчины. Его затуманенный взгляд резко контрастировал с выражением отрешённости, едва заметные осколки которого всё ещё оставались на его лице.

Мужчина хотел сбросить Анну со своих бёдер, сказать, что так нельзя. Но что ему останется, если женщина уйдёт? Что мог он поделать, если душой и телом так самозабвенно желал её? И Сириус, слегка приподнявшись, с силой сжал маленькую грудь, неспособный отвести глаза от приоткрытых губ.

— Нравится? — лукаво спросила Анна. — Или ты стесняешься?

Мужчина не ответил, снова простонав, когда она двинула бёдрами сильнее.

От переполнявших его чувств голова шла кругом. Сириус ощущал себя одним большим комком нервов, жестоко мучимым Анной. Горячая, раскрасневшаяся от удовольствия, она была такой…

Не выдержав, он тихо кончил, излившись себе на живот. Несколько капель попало женщине на грудь.

— Как рано. Сегодня ты меня удивляешь, — протянула она, всё ещё мокрая; стерев одну из белёсых капель, вдруг слизала её с пальца. А затем, наклонившись, проделала то же самое с животом Сириуса. Проводя по чужой коже языком, женщина внимательно следила за реакцией.

Распахнув глаза от изумления, Сириус ощутил новый прилив жара. Спустя мгновение его член снова стоял.

— Да притормози же ты… — невнятно пробормотал Сириус, заметив её самодовольный взгляд.

Но, не слушая его, она упёрлась ладонями в плечи Сириуса и, сильнее вдавливая в кровать, опустилась сразу на всю длину. Член проскользнул с невообразимой лёгкостью, и, поймав новый стон мужчины, Анна начала двигаться.

Сириус откинул голову, не в силах сдерживаться. Его глубоко и бесцеремонно имели прямо на кровати, где в свои подростковые годы он, надёжно скрытый от ненавидящих взоров остального дома тяжёлым балдахином, как-то раз трогал себя и кусал сжатые в кулак пальцы, думая об Анне.

Сейчас же она оставляла на шее Сириуса багровые следы; старая кровать жалобно скрипела, и мужчина тонул в ощущениях и звуках бьющихся друг о друга разгорячённых тел, женских стонов и собственного рваного дыхания.

Толкнувшись в последний раз, Анна теснее прижалась к мужчине. Она обхватила его внутри так сильно, что он, непроизвольно дёрнув бёдрами, кончил вслед за ней.

Женщина рухнула прямо на него, не давая возможности отодвинуться; она продолжала прижиматься к Сириусу своей обнажённой грудью, размазав по нему его собственное подсохшее на её коже семя.

Несколько минут в голове мужчины стояла глухая пустота, словно кто-то резко нажал внутри него на кнопку, выключающую все ощущения. И лишь когда Анна собиралась подняться, он неожиданно ухватил её за руку.

— Подожди, Анна, — раздался почти умоляющий голос, так ему не свойственный.

— В чём дело? — недоумённо спросила она, полуразвернувшись к Сириусу.

Он явно пытался выскоблить из сознания какую-то важную мысль. И, когда у него наконец получилось, Сириус сказал:

— Не думай, что я использую тебя для удовлетворения своей похоти. Это не то, чего я хочу. Я никогда не относился к тебе так.

Он говорил тихо, слишком тихо, но как никогда твёрдо.

Анна могла ожидать от мужчины чего угодно, но не этих слов. На какую-то долю секунды её рот приоткрылся от удивления, и она обескураженно покачала головой:

— Эм… Я… Я понимаю…

Женщина совершенно не знала, что сказать, как воспринять слова Сириуса. Неожиданно он вспылил.

— Нет, не понимаешь! — раздражённо воскликнул он; схватив женщину за плечи, Сириус заставил её полностью развернуться к нему.

— Сириус, — наконец поймав брошенную им нить разговора, чуть слышно отозвалась Анна, — Какой смысл это обсуждать? Я ни в чём тебя не обвиняю. Давай оставим всё как есть.

— А если откажусь? — нахмурился Сириус.

— Ни один из нас от этого не выиграет. Мы просто оба потеряем нечто важное.

Нечто важное. Они подразумевают под этим совершенно разные вещи, с горечью думал Сириус, безмолвно глядя в глаза напротив. Для Анны не было никакой проблемы: она сама относилась к Сириусу так, как он никогда не смог бы отнестись к ней. Что на это мог сказать ей Сириус? В очередной раз повторить, что любит её? Мужчина слишком хорошо знал ответ — он уже давно был высечен в его израненном сердце.

— Останься, — вдруг сказал Сириус, сам от себя не ожидавший этих слов.

— Прости, я не могу, — с сожалением покачала женщина головой. — В другой раз, ладно?

Мужчина не ответил.

— Поцелуй меня на прощание, — неожиданно кротко сказала Анна, уже одетая.

В голосе её сквозила тревога. Откажись сейчас Сириус сделать то, что она просит, и женщина расценит это как желание всё прекратить — он прекрасно уловил это в выражении её лица.

Не отвечая ей, Сириус аккуратно, словно боясь навредить неосторожным движением хрупким крыльям бабочки, наклонился к Анне, заключил её в объятия и поцеловал в чуть дрожащие приоткрытые губы.