Мрачные жнецы: Истоки (джен)

Ступени лестницы мелькали перед глазами. Рональд запнулся за одну и чуть не упал, но устоял на ногах и продолжал свой безумный бег. Чердачный люк возник впереди до обидного быстро. Парень выскочил на продуваемую всеми ветрами крышу, заметался, и слишком поздно понял, что выхода отсюда не было. Он сам загнал себя в ловушку.

— А я ведь тебя предупреждал…

Люк с грохотом захлопнулся, и глазам обернувшегося Рональда предстал молодой, изящный мужчина в необычного покроя чёрном костюме, с густой гривой алых волос, вьющихся тугими локонами до пояса. Его недавний знакомый со скучающим видом встал на люк, преувеличенно внимательно рассматривая свои острые ноготки, покрытые кроваво-алым лаком, в тон волосам. Тяжело дышащий Рональд сглотнул горчащую слюну.

— Ты ведь… не ожидал, что я тебе поверю?

— Нет, конечно, — огорчённо вздохнул красноволосый. — Иначе было бы слишком просто. Но я не мог не попытаться. Ты мне понравился.

Люк под его ногами задрожал от ударов преследователей. Рональд вздрогнул и инстинктивно отступил к краю, на что его собеседник лишь насмешливо оскалился.

— Не бойся, малыш. У тебя ещё есть немного времени. Раньше срока они сюда не войдут.

— Так может ты их подержишь, пока я не сбегу? — криво усмехнулся парень, лихорадочно оглядываясь.

Жаль, бежать ему было некуда. Один дом рядом был слишком высок, второй располагался слишком далеко — не допрыгнуть. И на улицу не спуститься. Отвесная стена, десяток метров вниз. Расшибётся насмерть.

Красноволосый явно это понимал, потому что только рассмеялся в ответ, щуря зеленоватые кошачьи глаза.

— Ишь, чего захотел! Нет, милый, я уже пытался тебе помочь, но ты решил поступить по-своему. И вот результат...

Рональд сипло выдохнул, сгибаясь пополам, упираясь руками в колени. Значит всё?.. Здесь всё решится. Его последняя в жизни игра... А ведь матушка знала, что этим всё кончится. Она ему тоже говорила, предупреждала...

...сморщенные от тяжёлой работы и холода пальцы опасливо перебирали крупные купюры. Им сроду таких денег видеть не доводилось.

— Да как же это... Откуда?

— Выиграл! Ты всё говоришь, что мои умения бесполезные, а Фортуна меня любит. Теперь ты можешь к миссис Стэплтон не ходить. Нам этого надолго хватит.

— Ох, Ронни... — родные глаза смотрели с укоризной, отравляя радость победы. — Не надо было... Нехорошо это. Такие деньги беду за собой ведут.

Рональд недовольно нахмурился, гоня прочь смутную тревогу, которая не отпускала его с окончания той самой партии.

— Да брось, ма! Деньги — это деньги. Они не пахнут. Какая разница, как я их достал?

— Разница есть. Лучше бы ты остепенился, делом занялся. Нечестное ремесло до добра не доведёт...

Рональд тогда только фыркнул в ответ. Но не прошло и часа, как за ним пришли...

Из общего хора голосов снизу прорвался один, призывавший его открыть люк, чтобы поговорить спокойно. Парень криво усмехнулся. Поговорить. Конечно. Интересно, на что эти ублюдки рассчитывали? После того, как убили его мать и сожгли его дом? Что он всё равно присоединится к ним? Согласится на них работать? Какими же баранами надо быть, чтобы в такое верить!

— Если я им сдамся, они убьют меня? — на пробу поинтересовался он, глянув исподлобья на красноволосого собеседника — единственного свидетеля его конца. Тот неопределённо повёл плечами.

— Прости, котик. Ты же знаешь…

-…ты не можешь говорить о моём будущем, — закатил глаза Рональд. — Как будто что-то поменяется от того, что ты мне это скажешь! Крылья-то у меня всё равно не вырастут.

— Крылья, конечно, не вырастут. Но поменяться всё-таки кое-что может. И даже очень кардинально. Поэтому мне придётся молчать.

Рональд раздражённо фыркнул. Всё как тогда. Общие фразы, туманные намёки… Если бы странный аристократ в алом сразу сказал, что выигрыш в последней партии не принесёт ему ничего, кроме проблем и горя, он бы…

«Я бы — что? Отказался играть? Спасовал? Не лги себе, Нокс…»

Воздух с шумом покинул лёгкие. Рональд выпрямился и оглянулся на полыхающее багряным пламенем небо. Таким же оно было меньше часа назад, в плотном ночном мраке, когда огонь пожирал рассохшиеся перекрытия, старую, скрипучую мебель — и простенькую вышивку с цветами на стене. Ту самую, над которой мать трудилась полгода и всё шутила, что «хоть так у неё сад будет — на холсте, раз уж в земле не суждено».

А он ведь, дурак, уже размечтался, как заберёт её в Париж. Подарит ей садик, о котором она так мечтала. Остепенится, найдёт себе девушку...

"И кого ты хотел обмануть?"

-…Ставлю всё.

Он уверенной рукой сдвинул горку монет и банкнот в центр стола. Его противники засмеялись и заулюлюкали. Все, кроме одного. Изумрудные глаза аристократа напротив ярко сверкнули под стёклами очков. Он тряхнул алой гривой и мягко мурлыкнул:

— Смело, малыш. Очень смело. Я вижу, тебе нравится вкус победы. Только знаешь... не каждый противник умеет достойно проигрывать. Порой хорошие карты обходятся куда дороже проигрыша. Подумай об этом.

— Пытаетесь сбить меня с толку, сэр? — фыркнул Ронни.

— Вовсе нет, — хмыкнул красноволосый. — Лишь пытаюсь предупредить, что бывают партии, когда карты лучше не сдавать. Если не хочешь облачиться в красное раньше срока.

— Хорошо, что я не люблю красный цвет, — ухмыльнулся Рональд. — Меньше слов, больше дела. Вы поддерживаете или пасуете?

Красноволосый прищурился — и бросил карты на стол.

— Пас. Я знаю, когда нужно отступить…

«Жаль, я не поступил так же…», — подумал Ронни — но никакого сожаления не ощутил. Он жалел на словах, но в глубине души чувствовал: даже знай он, чем всё закончится, он бы всё равно шёл до конца. Потому что не умел иначе. Потому что он — Игрок. С самого детства его вёл этот азарт, любопытство, интерес к играм. Сперва простым и невинным, но чем дальше, тем сложнее. Он никогда не отступал, никогда не сдавался, не искал лёгких путей. И тогда... тогда бы он тоже не отступил.

Пламя свечей растворилось в лучах рассвета. Холодный ветер с крыши принёс горьковато-едкий запах дыма и гнилостный — Темзы. Рональд шагнул к самому краю и взглянул сверху вниз на раскинувшийся у его ног Лондон. Страха он не ощущал. Только горечь от смерти единственного родного ему человека — и смутное недовольство от проигранной партии.

— Тик-так, малыш...

— Я готов.

Люк с грохотом распахнулся. Его преследователи высыпали на крышу. Красноволосый стоял за их спинами — и они его не видели. Рональд смотрел только на него. На странного мужчину с акульим оскалом, в лице которого, при прощании после игры, ему на миг померещился оскаленный череп. Тогда Рональд думал, что это всё только разыгравшееся воображение. Теперь он знал, что играл с самой Смертью. И проиграл. Что ж, значит повезёт в следующий раз! Потому что сдавать он не собирается.

Не вслушиваясь, что там пытались талдычить ему громилы Эшкрофта, Рональд улыбнулся, раскинул руки и оттолкнулся от края, опрокидываясь назад. Ветер засвистел в ушах. На краткий миг, растянувшийся в вечность, его тело будто стало лёгким, невесомым. Ему даже показалось, что он увидел красноволосую фигуру на краю. А потом мир перед глазами взорвался ослепительно-белым, воздух выбило из лёгких, рот заполнил солоновато-металлический привкус. Рональд сипло закашлялся, терпеливо пережидая боль. Улыбка так и не ушла с его губ. Это не продлится долго, и, в конце концов...

"...Я выбрал это сам"