Общак Гитлерюгенда (джен)

Окна в спальне затягивали сеткой от комаров. Но вот досада — в эту смену дед Егор заново прибивал её уж в третий раз. Причём только в двух спальнях, в первой из которых ночевали два стриженных под ноль парня, а во второй — две вульгарного вида подружки. Какая тут была связь — бывший ворошиловский стрелок пока не задумывался, поскольку все ребята единодушно делали круглые глаза и разводили руками.

Нижний край сетки снова отодвинулся, и из-под него через подоконник перемахнули две фигуры в спортивных штанах. Игнат и Денис, пригнувшись, подбежали к корпусу девочек, где, поёживаясь от холода, их ждали Зина и Лена.

— Надо разделиться, — шёпотом скомандовал Игнат. — Мы с Ленкой займёмся тачкой, а вы давайте в лес. Дорогу помните?

— А чего сразу так? — надулся Пузатов. — Темно же в лесу…

— Трус, трус, белорус! — противно захихикала Разина. — А ещё в тренировочный лагерь собрался! Настоящие эсэсовцы в разведку через болото не боялись ходить!

— Ну дура, — прошептала Ленка. — Я бы тоже не полезла.

— Короче, — распорядился Игнат. — Это приказ. Встречаемся через час на нашем месте. Вы двое слишком тяжёлого не берите. Хайль!

Когда совсем стемнело, Ильин и Белоногов погасили мангал и забрались в спальные мешки.

— Если ночью испортите машину, мыть будете за свой счёт, — предупредил Павел Валентиныч Подколёдного, но тот демонстративно засопел в ответ.

После подъёма ни свет ни заря, массы впечатлений и обильной трапезы на свежем воздухе друзья практически сразу заснули, но блаженство длилось недолго.

Снаружи вдруг донёсся дикий вопль, пожалуй, ещё погромче того, что издал Подколёдный при знакомстве с муравейником. Белка, спавшая на груди у Ильина, скатилась на пол и завизжала, а Белоногов умудрился опрокинуть на себя гитару.

Натянув спросонок рубашки, прокуроры высунулись из палатки. Подколёдный сидел на крыше машины, съёжившись в комок, и орал, показывая пальцем в темноту:

— Медведь!!! Не пускайте его сюда!!!

В темноте у озера застыла громадная тень. Казалось, она и вправду подняла над головой лапы, готовясь броситься на добычу.

— Надо в машине запереться, — причитал Подколёдный, — иначе он нас сожрёт…

Ильина вдруг осенило. Он влез на водительское сиденье и включил задние фары. Наваждения тут же как не бывало. В том месте, куда показывал напуганный до истерики Подколёдный, торчал из земли огромный вывороченный пень с растопыренными корнями.

— Вот тебе твой медведь, — расхохотался Белоногов, — только и годится, что на дрова… Ты хоть бы фонарик с собой положил… юннат!

Уже забравшись в палатку, друзья сообразили, что перепутали одежду: на Ильине тенниска Белоногова висела мешком, а Белоногов, в свою очередь, сверкал голым пузом. К счастью, идея застегнуть рубашку ему в голову не пришла.

— А если этот грёбаный ветеран включил сигналку? — шёпотом спросила Ленка. — Нас же заметут на хрен!

— Уткнись, — прошипел Игнат. — Я видел, он стопудняк забыл. Такой маразматик и с мобилой не справится!

Парочка выползла из кустов. Игнат подкинул на ладони обломок кирпича (из тех, которыми выкладывали края клумб) и с размаху хряснул по стеклу водительской дверцы. Посыпались осколки. Игнат просунул внутрь голову и руку и с торжеством выпрямился.

— Йес! — он едва сдерживался, чтоб не заорать от восторга. — Бляха муха! Тут нам на год жизни хватит!

— Тады валим скорее, — потянула его за руку Новикова. — Пока никто не проснулся!

Подколёдный уже не мог заснуть. Стоило закрыть глаза, как ему начинали мерещиться медведи, волки, кабаны, летучие мыши, Баба-Яга в ступе, лешие, вурдалаки и всякие другие лесные страсти. К тому же снова напомнил о себе живот. Да так напомнил, что бедняга разом позабыл про свои страхи и, завернувшись в одеяло (чтоб вурдалаки не сразу заметили!), резво потрусил в кустики.

Дверь машины он, конечно, закрыть не удосужился…

— Ништяк его пропёрло, — шёпотом прокомментировал Денис, — прям ракетного топлива нажрался! Во пруха!

Двое юных эсэсовцев сидели на корточках за вывороченным пнём, который ещё недавно напугал до полусмерти Подколёдного, и давились от смеха.

— Давай ты лезь, — Денис подтолкнул спутницу, — пока он не вернулся.

— А ты?

— А я тебя прикрою.

Как именно он будет прикрывать Зинку, Пузатов и сам не знал. Просто так иногда говорили в боевиках.

— Тьфу на тебя, стрёмщик! — отмахнулась та и подкралась к машине. Ну так и есть, бардачок не заперт. Зина скептически окинула взглядом его содержимое: плоский кошелёк, зарядник для телефона, пакет бумажных платков, три конфеты и недешёвые с виду наручные часы на толстом браслете. Зина решительно сгребла кошелёк и часы, подумав, прихватила конфеты (ужин был давно, а съеденное на ходу не считается) и, пригибаясь, бегом вернулась к Денису.

— Мало, — проворчал тот.

— Не нравится — иди сам, выворачивай магнитолу!

Денис помялся, пересчитал содержимое кошелька (две тысячных, одна пятисотенная плюс горстка разнокалиберной мелочи) и пожал плечами:

— Сойдёт.

Белоногова разбудило солнце. Его лучи просвечивали сквозь стенки палатки.

— Интересно, сколько времени? — спросил себя прокурор. Дома он бы ни за что не вылез из постели до последней минуты, а здесь сон как рукой сняло. Он пошарил вокруг себя в поисках часов, но без особого успеха.

— Тьфу ты, я ж их в машине забыл, — спохватился Белоногов. — Ещё Подколодного разбужу. Ну, впрочем, он и так проснётся… Нечего ему бездельничать.

Он натянул шорты и вылез из палатки. Утро было тёплое, солнечные лучи играли в каплях росы, которыми была усыпана вся трава вокруг палатки. Дмитрий Сергеич приоткрыл переднюю дверь машины. На заднем сиденье, натянув одеяло на голову, храпел Подколёдный.

— Хорошо, что мы его в палатку не пустили, — проворчал Белоногов и тут заметил, что бардачок, во-первых открыт, а во-вторых, пуст. То есть зарядник от телефона был на месте, а кошелёк и часы — между прочим, не хухры-мухры, а подарок от коллег к прошлому дню рождения — как сквозь землю провалились.

— Это что ещё за нафиг?.. — вырвалось у Дмитрия Сергеевича. — Подколодный, это твои шуточки?

— Моя фамилия Подколёдный, — сквозь сон промычал тот.

— Кто о чём, а вшивый о бане, — вздохнул Белоногов. — Часы мои где? И кошелёк Пал-Тиныча?

— Если вы умудрились их посеять в лесу, — важно изрёк Подколёдный, протирая глаза кулаками, — я за ваше раздолбайство не отвечаю.

— Вечером всё было на месте! — прорычал Белоногов и крепко тряхнул Подколёдного за плечо. — Не я же в машине дрых! И потом, где мои конфеты «Кара-Кум» из неприкосновенного запаса?! Три штуки было! Признавайся, сожрал ведь?

— Я конфет вообще не ем! — заверещал Подколёдный, по опыту знавший, что обвинение в краже конфет у Белоногова равноценно смертному приговору. — И потом, у меня вчера живот болел!

— Что за шум, а драки нет? — из палатки, застёгивая рубашку, вылез Ильин.

— Да сам полюбуйся! — буркнул Белоногов. — Кто-то кошельку и часам ноги приделал! И конфеты мои до кучи оприходовал.

Ильин заглянул ему через плечо:

— Если бы это был Подколодный, мы бы нашли бумажки. Значит, вор пришёл откуда-то со стороны. Достань-ка карту из-под сиденья.

Прокуроры развернули карту и склонились над ней.

— За озером находятся деревня Двоекуровка и вокзал. Далековато. А ближе — только пионерский лагерь.

— А разве оттуда можно убежать? — несколько наивно удивился Подколёдный.

— Ну это же детский лагерь, а не сталинский, — поморщился Ильин. — У нас, помню, тоже по ночам и на речку бегали, и в лес… А однажды ребята рассказали, будто в старом шалаше у болота призрак появляется. Мы туда втроём пошли — ох, и натерпелись страху!

— А мы однажды браконьера выслеживали, — перебил Белоногов. — Такая история, закачаешься!

Подколёдный сделал высокомерное лицо и пожал плечами.

— Так, хватит, — спохватился Ильин. — У нас же Белка есть! Раз она нам Подколодного нашла, найдёт и часы!

Он принёс из палатки Белку и сунул её мордой в бардачок. Белка принюхалась, выскочила из машины и засеменила к озеру, а оттуда — по тропинке в лес. Прокуроры поспешили за ней.

— Эй, подождите! — спохватился Подколёдный. — Я с вами! — и, застёгивая на ходу штаны, драпанул за Ильиным и Белоноговым. Оставаться одному в лесу даже утром ему было страшно. Да и готовить он не умел, а в лагере хоть манной кашей, да накормят.

— И тогда мы с Игорёшей Симоновым убежали с тихого часа, — рассказывал Дмитрий Сергеич, — и пошли на озеро, где этот урод сети капроновые ставил. И давай вдвоём их ножницами кромсать. А они прочные, как паутина из фильма ужасов!

— Постой-постой, — перебил Ильин, — это тот самый Симонов? Прокурор из соседнего района?

— Ага, — заулыбался Белоногов. — Мы с ним потом ещё переписывались…

— То-то я смотрю, — процедил сзади Подколёдный, — Симонов при присяжных от обвинения отказался… Вот оно — тлетворное влияние неподходящего знакомства!

Ильин подмигнул Белоногову и засвистел «Если друг…»

— А я что? — зачастил Подколёдный. — Я ничего…

Ещё через пятнадцать минут тропинка вывела их к воротам, над которыми реял транспарант: «Детский лагерь «СКВОРУШКА».

На стук не отвечали довольно долго. Наконец из ворот выглянул высокий старик в серой ветровке и кепке. Он смерил критическим взглядом троих мужчин в помятых шортах и наконец спросил:

— Вы чьи будете, молодые? Из бригады?

— Вообще-то из прокуратуры, — надменно ответствовал Подколёдный.

— Неча мне тут мозги пудрить, — нахмурился дед. — Будто я не знаю, какие прокуроры бывают. Давайте-ка, покажите документы или чешите отседа, у нас тут серьёзное учреждение!

— Ты, дедуль, не серчай, — примирительно сказал Ильин, — мы действительно прокуроры, только не по ваши души, — он вытащил из кармана удостоверение. — Нам бы с вашей начальницей поговорить.

Дед Егор проглядел удостоверение, хмыкнул и распахнул калитку.

— Так и быть, — согласился он. — Заведующая наша сейчас в первом корпусе. Викторией Богдановной её кличут. И собачку вашу придержите, а то в саду сейчас только подмели.

— А я и не думал, что ты корочки прихватишь, — усмехнулся Белоногов.

— Да я чисто на автомате, — пожал плечами Ильин.

Подколёдный шёл сзади и скрипел зубами. Мысль о том, что он не догадался взять документы, доводила его до исступления.

На крыльце стояла высокая полная женщина с белокурыми волосами и букетом колокольчиков в руках.

— Доброе утро! — приветствовала она прокуроров сочным грудным голосом. — Вы из строительной бригады? Бассейн ремонтировать?

— Нет, мы по другому делу, — сказал Ильин. — Мы туристы… то есть вообще-то из прокуратуры, но сейчас мы в отпуске.

— У нас сегодня ночью украли из машины ценные вещи, — перебил Белоногов, — и собака Пал-Валентиныча взяла след…

— И вот мы здесь, — театрально закончил Подколёдный. — И на вашем месте, гражданочка, я бы не запирался. Я, между прочим, бывший прокурор района…

Даниленко вздрогнула:

— Я вас не совсем понимаю.

— Заглохни, — шикнул Ильин на Подколёдного. — Не обращайте внимания, Виктория… э-э… Богдановна. Мы не хотим устраивать шумихи, но рассчитываем на вашу помощь.

— Не знаю, чем могу вам помочь, — замялась Даниленко, перебирая оборку на кофточке. — У нас ничего такого не происходит. Я расспрошу наших сотрудников, конечно… А что у вас пропало?

— Кошелёк кожаный и часы, — ответил Белоногов.

— Да-да… — Виктория Богдановна рассеянно кивнула. — Я поговорю.

— А вы нам больше ничего не хотите сказать? — резко спросил Белоногов. — Впрочем, вижу, что есть.

Даниленко выпустила из рук букет.

Подколёдный раскрыл было рот, но получил от Ильина толчок в рёбра.

— Может, всё-таки продолжим разговор? — мягко уточнил Павел Валентиныч.

— Хорошо, — с усилием сказала Даниленко. — Но я вас прошу — пусть это останется между нами. Не хочу, чтобы были лишние разговоры. Пойдёмте в мой кабинет.

Вслед за Даниленко прокуроры вошли в небольшую светлую комнату, стены которой были увешаны дипломами в рамках и яркими детскими рисунками. На всех подоконниках стояли горшки с цветами.

— У нас действительно происходят странные вещи, — заговорила женщина, пока прокуроры рассаживались на стульях. — Эта смена как будто заколдованная… С самого начала у детей начали пропадать деньги, мелочи, игрушки… Одному мальчику недавно привезли в подарок настольную игру, а вчера она исчезла прямо из его чемодана.

— Так надо было в милицию обращаться, — возразил Дмитрий Сергеич.

— Я надеялась, что мы сами поймаем вора. Сначала мы — я и наш сторож Егор Трофимыч — следили, чтобы никто посторонний не пробрался на территорию. Но это не помогло… Мне очень неприятно думать, но боюсь, вор — кто-то из наших сотрудников, или, что ещё хуже, ребят.

Дед Егор, напевая под нос про смуглянку-молдаванку, косил траву на футбольной площадке. Газонокосилок старик не признавал и орудовал косой, с которой управлялся на удивление ловко.

— Эй, Трофимыч! — раздался за его спиной голос Большакова. — Не знаешь, где заведующая?

— Занята она, — не оборачиваясь, ответил сторож. — Там к ней товарищи из прокуратуры пожаловали.

— Дьявол, — процедил Большаков. — И где же Славка?!

— А мы можем поговорить с ребятишками? — спросил Белоногов

— Конечно — ответила Даниленко — У ребят сейчас прогулка.

— Вот сейчас и узнаем, у кого что пропало — сказал Ильин

На прогулке воспитанники занимались кто чем. Две девочки лет четырнадцати — светло-русая с двумя хвостиками и бюнетка с каре — играли в теннис. Сидевший неподалёку юноша с каштановыми кудряшками показывал друзьям свой новый планшет. Ещё одна группа ребят развлекалась на футбольном поле, а оставшиеся решили поиграть в "Мафию".

— Анечка, к нам из прокуратуры — представила Даниленко прокуроров — Павел Валентинович Ильин, Дмитрий Сергеевич Белоногов и Владимир Анатольевич Подколодный.

— Я вообще-то Подколёдный — надменно сказал Владимир Анатольевич

Белоногов тут же замуркал «Если друг…»

— Ладно, извините — поспешил молвить Подколодный

— Вы не обращайте на него внимание — сказал Ильин

— А это наша вожатая Анна Сергеевна Бурлакова, она у нас педагогическое образование получает, вот практику проходит.

Анна Сергеевна была молодой девушкой с длинной рыжей косой.

— Вы, как я поняла, на счёт краж? — спросила Анечка

— Именно — подтвердил догадку Белоногов

— Это ужасно — стала рассказывать Анюта — Я уже третье лето здесь работаю, но с таким количеством краж ещё не сталкивалась. У Светы Марченко украли кошелёк, у Ляли Ворониной — кулон, у Гриши Северцева — настольную игру, не помню точное её название. Но какая-то модная, про птичек и поросят. А сегодня утром Дима Колодко пожаловался, что у него пропал тетрис.

— Нам бы хотелось поговорить с детьми, у которых что-то пропало — попросил Ильин

— Конечно. Ребят, к нам из прокуратуры насчёт краж! — Бурлакова позвала ребят

Все находившиеся неподалёку ребята отвлеклись от своих дел и подошли поближе к заведующей, вожатой и прокурорам.

— Так, ребят, рассказывайте, у кого что пропало — сказал Белоногов

— В первый день в лагере мы пошли купаться — принялась рассказывать светло-русая теннисистка Ляля Воронина — Ну, я свой кулон — сердечко на цепочке — оставила на берегу. Возвращаюсь, а его уже нет. Меня парень убьёт, если узнает — это же его подарок.

— А у меня во время полдника кошелёк пропал — добавила обладательница каре Света Марченко

— А у меня вчера игра настольная пропала — сказал Гриша — Просто я часто приглашаю к себе в палату остальных, вот после одной из таких посиделок игра пропала прям из палаты.

— А у меня кто-то вытащил прям из рюкзака тетрис — вступил в разговор блондин Дима Колодко, один из друзей мальчика с планшетом — Я Юрке Пахомовичу сказал, чтобы он свой планшет не светил, но он ни в какую.

— А вспомните, кто во время похищения был рядом? — спросил Белоногов

— И не маячили ли рядом во всех четырёх случаях одни и те же лица? — добавил Ильин

Подростки задумались.

— Ко мне в палату обычно девчонки не приходят, — заговорил наконец Гриша, — кроме Юли и Наташи — они из нашей школы. А вот недавно туда заходила Зинка Разина из третьего отряда.

— Мисс Анорексия, — прыснула Ляля.

— Вы с ней не дружите? — уточнил Павел Валентинович.

— Да с ней никто не дружит, — ответила Света. — Задавака и строит из себя модель. От неё скоро одни кости останутся!

— Ты хотела сказать — никто, кроме её компании, — поправила Ляля.

— А что за компания?

— Их всего четверо, — начала рассказывать девочка с хвостиками. — Зинка — это Мисс Анорексия. Белобрысая и худая. Ленка Новикова вся в татушках, как папуас, и с голым животом. Всё время рассказывает, что уже это… спит с мальчиками, — Ляля понизила голос. — И два парня. Денис Пузатов ещё ничего, только он всё время ржёт и таскается за Зинкой как хвост. А вот Игната Шарипова я боюсь. Он такой бритоголовый и ходит в кроссовках с белыми шнурками, как у скинхеда.

— Скинхед? — насторожился Подколёдный. — Как же его в лагерь-то приняли?

— А будто у него в личном деле написано, — фыркнул Белоногов.

— И ещё он очень не любит деда Егора, — прибавил Дима. — Ну, сторожа. Как-то дед Егор поймал его, когда тот обломал ветку с яблони, а Игнат ему сказал: «Жаль, что вы ещё не передохли!»

— А дед Егор с фашистами воевал, — вставила Света. — Он нам часто про войну рассказывает… Ой, — спохватилась она, — я же в тот день на полднике рядом с Шариповым сидела! То есть я тут же пересела на другое место, а потом кошелёк и пропал!

— А Ленка Новикова моё полотенце по ошибке взяла, — вспомнила Ляля, — и даже не извинилась. Я её спрашивала про кулон, она мне — нет, не видела… А выходит, она могла?

— Блин блинский, — почесал в затылке Дима. — Ко мне же Пузатов перед сном за журналом заглядывал!

— То есть, — подытожил Ильин, — эти четверо общаются только между собой, и во время каждой кражи вы видели кого-то из них?

Ребята закивали.

— А где они сейчас?

— Надо спросить у воспитателя третьего отряда, — неуверенно предположила Аня. — Я не помню, чтобы они были на линейке. — И убежала.

— Знаете, — вдруг сказал, вставая с места, Юра Пахомович — паренёк с планшетом, — вам надо поискать Катю Артюхову. В последнее время Шарипов с компанией что-то к ней прицепились. Я однажды сам видел…

… Выуживая из кустов волейбольный мяч, Юра вдруг услышал голоса. Он заглянул за угол котельной и увидел трёх девчонок. Двух он узнал сразу — тощая длинноногая Зинка и татуированная Ленка прижали к стене ещё одну девочку. Жертва закрывалась руками, и Юра видел только длинную растрёпанную косу, намотанную на костлявый Зинкин кулак.

— Нет, ты нам скажешь, — угрожающе процедила Ленка, — ты нам скажешь, зачем ты на Дена вешаешься!

— Да не вешалась я на него! — закричала девочка с косой, и по голосу Юра узнал Катю Артюхову из второго отряда.

— Это кто там вякнул? — прошипела Зинка и потянула на себя косу Кати. — Ж**е слова не да-вали!

— Ну я же вам говорю! — у Кати брызнули слёзы. — Он сам ко мне приставал…

— Ден? К тебе? — Новикова заржала. — Да он смотреть не станет на такой колхоз! Ты хоть знаешь, сколько он после тебя руки мыл? И плевался полчаса! Короче, если я ещё раз увижу тебя здесь — я тебе ноги в глотку затолкаю!

— А ну пошли вон отсюда! — Юра запустил Зинке в голову мячом. Та взвизгнула и выпустила из рук Катины волосы. Через несколько секунд их уже не было.

— Ну всё, ты попал, жидовская морда! — послышался из-за кустов голос Ленки. — Тебе тоже не жить!

… — И откуда только они берутся?.. — риторически вздохнул Ильин. — Больше они Катю не преследовали?

— Не знаю, — ответил Юра. — Но вот сегодня и они пропали, и Катю я тоже не видел…

— Я знаю её телефон, — сказала Света. — Попробую её набрать…

Секунд тридцать в трубке слышались длинные гудки. Наконец лицо Светы оживилось, и она затараторила в трубку:

Алло! Катюш? А мы тебя везде ищем… Слушай, тут прокуроры приехали, хотят с тобой по-говорить… Наверно, это из-за Разиной и Новиковой… А их нет. Их всё утро нет, так что расслабься! Никто тебя не тронет! Ну хочешь, мы с Юрком тебя проводим? Кста-ати… у них собачка! Такая хорошая, прикинь? Ага! Всё!

Она выключила телефон и сообщила:

— Катя сейчас в рукодельном кружке. Она там всю ночь пряталась… Давайте мы её позовём?

— Будет лучше, если мы сами к ней сходим, — возразил Белоногов. — А вы покажите нам дорогу.

В комнате, в которой проходили уроки рукоделия, не было свободного места — вся площадь была заставлена столиками и шкафами со всем необходимым.

— Есть там кто? — громко спросил Белоногов

Из-под одного из столиков вылезла Катя Артюхова, девушка с заплетёнными в косу волосами пшеничного цвета. В руках она держала только что сплетённый из бисера браслетик.

— Катюш, это прокуроры Павел Валентинович, Дмитрий Сергеевич и Владимир Анатольевич — Света представила прокуроров

— Какая хорошая собачка! — воскликнула Катя при виде Белки — А можно её погладить?

— Конечно — разрешил Ильин — Заодно, Катюш, расскажи нам о Лене Новиковой и Зине Разиной, а также об их друзьях Игнате Шарипове и Денисе Пузатове.

— Всё началось с тех пор, как Пузатов ни с того ни с сего начал оказывать мне знаки внимания — поглаживая Белку, стала рассказывать Катя — То цветы мне нарвёт, то пирожок принесёт. Но он мне не нужен — шутки у него какие-то пошлые. А Разина с Новиковой просто бегали за Шариповым и Пузатовым, вот из ревности и взъелись на меня. Один раз они на меня напали у котельной и стали обвинять в том, что я, видите ли, сама вешаюсь на Пузатова. Меня Юрка тогда спас. Они и до этого выбирали момент, чтобы на меня напасть, но им постоянно мешали Анна Сергеевна и дед Егор.

— А в последнее время ты не замечала за ними ничего странного? — спросил Белоногов

— Да вроде нет, хотя... — подумала Катя — В последнее время они часто крутилис возле машины Руслана Большакова.

— А кто это? — спросил Подколёдный

— Руслан Дмитриевич Большаков — это член попечительской комиссии и отец Лёшки из четвёртого отряда — пояснил Юра — Ездит на крутой тачке, ходит в дорогом костюме. И, знаете, он смело мог бы стать лакомым кусочком для этой отмороженной четвёрки.

— Так, а вот это интересно... — молвил Ильин

— Э-э… — зашептал Подколёдный, — я бы не советовал. Руслан Дмитрич — знакомый сослуживца моего дяди.

— И что? — пожал плечами Белоногов.

— Он просто не… — помялся Подколёдный, — не такого сорта человек, чтобы его впутывать в дело о краже.

— Так разве мы его подозреваем? — возразил Ильин. — Нам только надо проверить, вдруг его тоже обчистили. А в самом деле, уж если этот Большаков ваш знакомый — поговорите-ка вы с ним. А мы займёмся поисками нашей четвёрки.

В коридоре прокуроров ждали Даниленко и Аня.

— Плохи дела! — встревожено сообщила девушка. — Шарипова и его компанию никто не видел со вчерашнего вечера. Ни на линейке, ни на завтраке их не было.

— Куда они вообще могли уйти? — спросил Белоногов.

Женщины в замешательстве переглянулись.

— Даже не знаю, — сказала, наконец, Аня. — У нас были случаи, когда старшие подростки бегали за сигаретами на вокзал…

— Тогда так, — распорядился Ильин, — я с вашим сторожем поеду на вокзал, а ты, Дим, осмотришь их вещи. Вдруг там найдётся что-нибудь важное.

Большаков сидел на веранде лагеря, злой и мрачный. При виде его физиономии у Подколёдного нехорошо засосало под ложечкой. Припомнив к тому же, что Большаков на короткой ноге с его дядей, он и вовсе занервничал. Уж он-то знал, с кем иногда пересекается дядя…

Но не ударить же в грязь лицом перед этими двумя лоботрясами!

Итак, Подколёдный напустил на себя в меру начальственный вид и поднялся на веранду (сказать по правде, коленки у него подгибались).

— Вы кто? — прорычал Большаков.

Подколёдный сглотнул.

— Прокурор Подколёдный, — представился он. — Мы расследуем дело о кражах. М-м… скажите, у вас ничего не пропадало?

— Ничего, — отрезал Большаков. — А почему вы спрашиваете?

— Ну… — поёрзал младший советник юстиции, — мы просто всех проверяем…

— Вот идите и проверяйте всех! — огрызнулся бизнесмен. — По-вашему, я фраер, которого какая-то шпана может обчистить?

— Нет-нет, что вы! — засуетился Подколёдный.

— Ну вот! Тогда не возникайте, товарищ Подко… как вас там… Подковёрный!

— Подколёдный, — деликатно поправил Владимир Анатольевич. — Извините за беспокойство, кхе-кхе… До свидания. Пойду исполнять, так сказать, свой долг.

— Только если встретите моего охранника, бритого такого, Славкой звать, — распорядился, повернувшись спиной, Большаков, — живо его ко мне!

— Да-да, — пискнул Подколёдный, и ноги сам понесли его по дорожке.