Страсть (гет)

Как только Итачи вернулся в офис, он сразу же заказал роскошный букет кремовых роз с доставкой к семи тридцати. Это должно было поднять ей настроение и снять напряжение. Несмотря на то что она почти всегда принимала успокоительное перед выставкой, он знал, как она волнуется перед открытием. За гордой осанкой, мягкой улыбкой и сияющими глазами пряталась неуверенная в себе девушка, боявшаяся облажаться перед великосветской публикой, которая, как ему казалось, понимала в искусстве не больше его.

В первый год их совместной жизни ему стало очевидно, насколько она зависима от чужого мнения. После выставки жена места себе не находила, не зная, куда себя деть: расхаживала по дому кругами, нервно покусывала губы и каждый раз обновляла ленту, чтобы прочитать комментарии посетителей. По этой причине, Изуми долгое время не решалась сама выставляться, считая свои картины недостойными, и постоянно находила в них недостатки. Она не была уверена в своём таланте, боялась критики и осуждения. «Очередная богатенькая, возомнившая себя художником! Вот что они скажут!», — злясь, говорила жена, стоило ему начать разговор о её собственной выставке. После долгих уговоров ему удалось убедить Изуми выставить хотя бы одну из своих картин, и она была успешно продана в коллекцию какому-то толстосуму. О жене даже написали статью, как о молодой, подающей надежды художнице, что в итоге придало ей сил и уверенности в деле, которому она посвящала всю себя.

Телефон завибрировал на столе и с удивлением посмотрев на входящий звонок, Итачи принял вызов и откинулся на спинку кожаного кресла, непринуждённо закинув правую ногу на левое колено.

— Шисуи! Не может быть! — он тепло поприветствовал старого университетского друга.

Он был старше на два курса, звезда университетской сборной по баскетболу. Их пути сошлись на пыльной баскетбольной площадке на территории кампуса. В тот день стояла невыносимая жара, на небе не было ни облачка, сплошная голубая гладь. Воздух застыл, обжигал кожу, и асфальт плавился под ногами как пластилин. Никто не осмеливался выйти на улицу, но Итачи не сиделось: на носу были экзамены, и, чтобы сбросить напряжение, он решил пробежать пару кружков на футбольном поле. Его сосед покрутил у виска, назвав его чокнутым.

Солнце ослепляло, и цикады оглушительно трещали, будто вот-вот взорвутся. Он пробежал один круг, освобождая голову от гнетущих мыслей, и остановился напротив баскетбольной площадки, где ещё один сумасшедший парень оттачивал трёхочковый, раз за разом попадая в кольцо. Итачи протёр футболкой пот с лица вслушиваясь в размеренный стук, только он хотел сорваться на бег, как парень окликнул его, привлекая внимание: «Эй, не хочешь сыграть? Я смотрю, тебе тоже не сидится в комнате». Заведённые игрой, потные и разгорячённые, они отправились вместе в ближайшую забегаловку, где, выпив холодной газировки и съев курицу с рисом, быстро нашли общий язык. Шисуи предложил вступить в баскетбольный клуб. Они потеряли из-за травмы разыгрывающего и искали подходящую замену. Итачи долго не думая согласился, ему нужно было удержать стипендию, и место в сборной прибавило бы ему очки.

Шисуи был чертовски обаятельным и привлекательным парнем, который одной лишь улыбкой располагал к себе. Его лицо часто мелькало на всех мероприятиях и конкурсах, а преподаватели в нём души не чаяли. Он с лёгкостью уговорил коменданта заселить их вместе, выбив самую лучшую комнату. Зная программу наперёд, тот, готовил его к сессии, щедро делясь конспектами. Сам Шисуи был из небольшого провинциального городка, у его отца была небольшая пивоварня, и он мечтал, что однажды сын сможет развить дело до большой сети. Впрочем, тот так и сделал после окончания университета, но поставив всё на поток, бросил всё и начал колесить по свету, покоряя вершины. Горы — были его страстью.

Шисуи пару раз брал его на вылазки, где было несколько его приятелей из клуба скалолазания (неплохие ребята со странным чувством юмора). Возвращаться в то время нравилось Итачи: воспоминания были пропитаны запахом хвои, костра, жаренного мяса, вкусом горького пива, разговорами, и неумелым пением под гитару. Он помнил, как болели пальцы, ноги и спина, но всё отходило на второй план, стоило увидеть пылающий закат и чернеющий лес. И стоя на вершине, его переполняло невероятное чувство свободы и некое превосходство над всем живым. «Это лучше, чем секс», — говорил Шисуи, хлопая его по спине, и он не мог не согласиться.

— Да брось ты, не так уж редко я тебе звоню, — смеясь ответил друг.

— Раз в полгода — стабильно, — Итачи усмехнулся, почесав шею.

— Не может быть?! Мне казалось, я звоню чаще. Как ты?

— Неплохо. Правда скоро начнётся настоящий ад…в хорошем смысле. Мою идею по ребрендингу сегодня одобрили…сейчас пойдут новые договоры, командировки…и…неважно, не думаю, что тебе это интересно, — он взглянул на подаренные часы и заметил на циферблате мелкую надпись «твоё время». Мысленно улыбнувшись, он взъерошил свои волосы.

— Рад слышать, что у тебя всё хорошо… В последнюю нашу встречу ты был подавлен.

— События были нерадостные. Ты же сам знаешь. Когда к нам? Я всё никак не познакомлю тебя с Изуми. Я хотел тогда…но было не лучшее время.

— Думаю, летом приехать на пару недель.

— Отлично, у меня как раз к этому моменту вся суматоха утрясётся. Может, у нас остановишься?

— Да ну, не хочу стеснять.

— Поверь, в нашем доме ты потеряешься, и мы тебя не найдём, — Итачи громко рассмеялся.

— Уговорил, — ответил Шисуи.

— Тогда ловлю на слове и жду тебя летом. Где ты сейчас?

— В Тенко, готовлюсь к подъёму.

— Когда ты успокоишься и осядешь окончательно?

— Когда найду место, куда захочу возвращаться каждый день, или женщину, которая будет привлекать меня больше чем горы, — засмеялся друг откашлявшись. — Как там Саске?

— Одна компания предложила ему работу сразу после окончания университета, он сорвался и уехал в Мори. Теперь приезжает по праздникам. Взрослый стал и самостоятельный, не узнать. Ты бы послушал, как он рассуждает теперь.

— Передавай ему привет. Надеюсь летом с ним пересечься.

— Обязательно.

— Ладно, Итачи, не буду тебя отвлекать от работы. Тут ребята зовут проверять снаряжение. Я рад, что у тебя всё хорошо.

Не успел он отключиться, как в кабинет постучались и в двери показалась светлая голова Шинко.

— Я не отвлекаю.

— Нет, входи, — расслабленно ответил Итачи.

— Не, мне нужно сбегать в отдел рекламы. Я только хотела передать, что господин Мацуда из «Клин Хелс», просил рассмотреть его предложение о сотрудничестве. Я уже рассмотрела и, на мой взгляд, нужно вежливо отказаться. Всё же предложение от «Тан-Тун» мне нравится больше.

— Займусь этим. Спасибо. В четыре соберёмся? Нужно кое-что обсудить перед выходными.

— У нас будут выходные? — улыбнулась она, и как зайчонок юркнула в кабинет, закрыв за собой дверь. Из-за большой нагрузки вся его команда в последнее время нормально не отдыхала. Теперь он хотел расширить штат, чтобы больше не возникало таких казусов.

— Да. Сделаем передышку.

— Куда-то собираешься? — по-лисьи прищурила она глаза, позволив себе вольность, села на диванчик и, облокотившись о подлокотник, подпёрла щёку.

— Хочу пару дней отдохнуть с Изуми в нашем домике. Отключить телефон и перезагрузиться. Мы уже давно не отдыхали вместе, потом командировка и снова дела. Как говорит мой брат, лови момент.

— О, звучит неплохо. Ты знаешь, я её недолюбливала, ну после нашего с ней разговора. Считала избалованной стер...

— Шинко, — он серьёзно посмотрел на неё предостерегая.

Ему не нравилось, когда об Изуми говорили плохо, совсем не зная её настоящую. Хотя понимал, откуда растут ноги. Когда он сообщил жене, что берёт себе в помощницы Шинко Инари, Изуми впервые закатила скандал. Ей почему-то казалось, что у них был роман в студенческие годы, она даже заявилась в офис, заперла Инари в кабинете, завалила вопросами, а потом вышла вся взмыленная и попросила прощения и больше никогда не поднимала этот вопрос. Господин Араи тогда обеспокоенно спросил его, уверен ли он в своём решении или может, лучше подыскать кого-то другого. Желательно мужчину.

— Прости. Но ты не дал мне договорить. Я хотела извиниться, моё мнение о ней изменилось. Я её даже зауважала.

— Даже так, — удивлённо пожал он плечами, — и что же заставило взглянуть на не по-другому?

— Смерть её отца. Я думала, она будет убита горем, по крайней мере, полгода. Но явиться в компанию через три дня, предстать перед акционерами. Я всё не могу выкинуть из головы то интервью, где она даже бровью не повела на вопрос этого наглого журналиста. Конкуренты хотели видеть её сломленной и разбитой, но она держалась, ни разу не ссутулив плечи. Пусть она не понимала в бизнесе ничего, но она не дала акциям компании упасть и тем самым сохранила то, чем жил её отец. Скажи, это ты ей подсказал?

— Нет. Я тоже был удивлён, она с отцом была так близка и внезапно его не стало. Может она до конца не осознаёт, что его нет?— он сомкнул пальцы в замок, вспоминая, как она, закрывшись в комнате, проплакала весь день, а затем, умывшись холодной водой, села за стол, попросив рассказать о делах в компании. — Я хотел поговорить с ней об этом, но она говорит, что всё в порядке, и я надеюсь, что это действительно так.

— В общем, я больше на неё не злюсь, — хлопнув себя по бедру, она поднялась и направилась к двери, — пойду работать.

Стоило ему остаться одному, как неприятные воспоминания охватили его. Тесть был хорошим человеком, и он безмерно его уважал, но порой ненавидел. Итачи по сей день не знал, поверил ли господином Араи в его любовь, или же притворялся ради счастья дочери? Он так и не успел ему доказать, что согласился на брак не только из-за денег и статуса. Итачи презирал себя за то, что засунул гордость куда-то подальше и принял его предложение безропотно. На тот момент он думал лишь о будущем брата, об Изуми к которой ему никогда не дотянуться, и о своём будущем.

«Она всегда была умницей. Почти не доставляла проблем. Бывало, немного покапризничает, но потом сама успокоится и сделает всё, что попросят. Не помню, чтобы она когда-либо перечила мне, ставила мои решения под сомнение или что-то просила. И я не понимаю, что же в тебе такого, что заставило её измениться, бунтовать и не разговаривать со мной неделями. Она даже угрожала уйти из дома, если я не верну тебя обратно в компанию. Разве я могу отказать ей в просьбе? Потерять свою единственную дочь. Плод нашей с Хазуки любви. Итачи, когда я тебя первый раз увидел, ты мне очень понравился. Я видел жажду в твоих глазах, страсть к тому, что ты делаешь. Я давно не встречал таких амбициозных, талантливых и смышлёных ребят. Я подумал, этот парень много добьётся. Но я подумать не мог, что ты способен на такой низкий поступок! У меня нет выхода, как принять тебя. Я не знаю, каковы твои цели, но я дам тебе всё, что ты пожелаешь: выплачу все твои долги и оплачу учёбу брату в лучшем университете страны, только не обижай мою девочку, не ломай её. Она только кажется сильной, но на деле хрупкий цветок. Если ты её обидешь, я тебя уничтожу», — сказал ему господин Араи, когда узнал об их тайных отношениях.

Устремив взгляд в окно, Итачи мысленно возвращался к словам тестя. Он прекрасно понимал его правоту: в глазах отца он выглядел голодранцем, готовым идти по головам. Представляя себя на его месте, будь у них с Изуми дочь, он поступил бы также: оберегал бы её от всего дурного. И если однажды на пороге их дома появился бы парень без гроша в кармане, то он тоже посмотрел на него с опаской, и подозревал в недобром, но ради дочери пришлось бы принять её выбор. Итачи понимал сомнения тестя, но где-то в глубине души всё равно таилась обида: он так и не поверил в искренность его чувств.