Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Гермиона вздрагивает и просыпается, когда чувствует легкое прикосновение к спине — она резко оборачивается и видит Мериду Смит, склонившуюся к ней. Женщина распрямилась и слабо, как будто виновато, улыбнулась. В тусклом свете, царившем в палате, ее лицо казалось старше, чем было на самом деле — тени поселились в морщинах.
— Я подумала, что вы замерзли, — виновато проговорила она, опустив взгляд. Гермиона с удивлением нащупала плед на своих плечах. — Вы не отходили от постели мистера Дагворт-Грейнджера двое суток. Не хотите немного отдохнуть?
— Я боюсь уходить, — несколько подумав, честно призналась Гермиона. Ее голос прозвучал тихо и хрипло — показался незнакомым, ломким, чужим. Она отвернулась от волшебницы и сквозь светло-синий отсвет целебного заклинания вновь взглянула на бледное лицо дедушки.
— С ним ничего не произойдет, — вдруг мисс Смит опустилась на колени рядом с постелью, чтобы заглянуть в глаза Гермионе. — Может быть, будет даже лучше, если вы отдохнете. Представьте, как он расстроится, если увидит вас в таком состоянии, когда проснется.
— А если он не проснется? Прогнозы не улучшаются.
Мерида Смит положила теплую ладонь на колено Гермионы и слабо его сжала.
— Он очнется, мисс. Обязательно. А пока… может быть, вы сделаете что-нибудь для него? Что-то, что обрадует его, когда он придет в себя?
И хотя мисс Смит тыкнула пальцем в небо с этим предложением, Гермиона на мгновение серьезно о нем задумалась: ей нужен был жених. Распоряжения дедушки сковывали ее по рукам и ногам. И хотя совсем недавно Гермиону переполняла решимость что-то делать, она очень быстро потеряла запал, осев на стул рядом с постелью Гектора и превратившись в почти безжизненную статую — если бы не мисс Смит, она даже не вставала бы, чтобы хоть немного поесть и пройтись.
Денег было в обрез. А если допустить… если допустить, что дедушка не очнется, скоро их почти не будет. Мерлин, она даже не сможет организовать похороны!
Гермиона поморщилась и прикрыла глаза. Жених. Это должен быть подвластный ей человек, который не будет ничего ей запрещать, который не посмеет — лучше всего сказать именно так — устраивать свои порядки в ее доме. Но при этом было бы славно, если бы он был еще и умным — невозможно же всю жизнь молчать друг с другом! Пусть даже сразу после свадьбы они разъедутся — такие случаи бывали, пусть и редко — им же все равно придется встречаться время от времени.
Да и ребенок… Гермионе придется родить. Муж не может не участвовать в этом процессе.
Но кому же предложить брачный союз?
Гермиона вновь посмотрела на лицо дедушки и нахмурилась. Вспомнила о шкатулке, которую он посылал ей в последний раз, и о предложенном женихе, ставшем одной из причин их ссоры. Альфард Блэк. Гектор счел его достойным вариантом.
Он был умен. Красив. Все время пытался вырваться из-под опеки семьи.
Но Гермиона ему не нравилась. Да и характер у него далеко не мягкий и покладистый — он никогда не позволит жене руководить домом и их жизнями. С другой стороны, если Гермиона может доверять мнению, которое у нее сложилось за время их знакомства, он и не будет третировать свою супругу. Особенно, если не будет любить ее.
Альфард Блэк. Предположим, Гермиона станет его женой — позволит ли он ей заниматься своей жизнью? Работать?
Ее губы дрогнули в усмешке: позволит, если она сумеет его убедить. Придется сыграть роль обиженного любопытства — вот, она всегда хотела учиться, работа в Отделе Тайн — ее мечта, и если он позволит ей хоть немного прикоснуться к ней, она станет его рабой.
Ну и безвкусица! Что же ему сказать? Что Гермиона такой злой всегда была, потому что ее держали в узде и не позволяли и шагу лишнего ступить? А он — такой добрый, такой великодушный, такой справедливый — может изменить это? Что с ним она станет новым человеком?
Это может сработать. Главное сыграть партию аккуратно, иначе все развалится. Альфард слишком свободолюбивый человек. Брак для него, тем более, брак, предложенный его дедушкой или отцом, будет казаться удавкой на шее. Но можно подобраться с другой стороны. Юные Блэки очень привязаны друг к другу.
Гермиона резко поднялась, так что позабытая ею Мерида Смит вздрогнула.
— Вы правы. Есть кое-какие дела, которыми мне стоит заняться. Но я обязательно вернусь завтра утром. До свидания, — и хотя ее мысли наверняка приняли не тот оборот, которого от нее ждала добрая сиделка, Гермиона все же испытала к ней что-то вроде благодарности. Помедлив буквально мгновение, она протянула ей руку, и, спешно поднявшаяся мисс Смит, крепко ее пожала, трогательно опустив голову. — Не отходите от него ни на шаг.
— Это моя работа, мисс Дагворт-Грейнджер.
* * *
Получив записку Гермионы, Вальбурга почти сразу же прислала ответ. Они с Орионом ненадолго уехали в основное поместье Блэков, пока в их доме на Гриммо начался ремонт. Она не задала лишних вопросов, лишь в паре аккуратных строчек пригласила ее составить компанию во время предполуденного променада по парку. Так что следующим утром, отпаренная в ванной и наконец нормально поевшая Гермиона нарядилась в темно-голубое платье и ненадолго забежала к так и не проснувшемуся дедушке.
Перед уходом она сжала шершавую ладонь Гектора и шепнула, что наконец-то делает то, что он пожелал.
— И необязательно было так пугать меня. Замужество того не стоит, — она мазнула губами по его виску, кивнула зашедшей Мериде Смит и бросилась прочь. Больничный воздух расцарапывал ей легкие, и хотя Гермиона провела ночь дома, казалось, этот отравляющий ее запах — как будто пыль покрыла организм изнутри, — так и не выветрился.
Вальбурга встретила ее у черных кованных ворот и обеспокоенно оглядела. Наверняка за несколько секунд было замечено болезненно исхудавшее лицо. Она поджала губы и взяла Гермиону под руку, неспешно уводя ее вглубь парка.
— У тебя глаза потухли, — не поворачивая к ней головы, тихо проговорила Вальбурга. — Выглядит страшно.
Гермиона почувствовала, что губы дрогнули в кривой, злой усмешке.
— Мне не стоит расспрашивать о его состоянии?
— Да, пожалуйста. Я хотела поговорить с тобой о другом.
Гермиона знала, что, если бы начала сейчас рассказывать кому-то о состоянии дедушки, о словах колдомедиков, о своей сложной ситуации с наследством и деньгами, то определенно расплакалась бы. Слезы всегда казались ей ненужным проявлением слабости, чем-то грязным — в школе ее неотступно преследовала странного рода брезгливость, когда кто-то из однокурсниц вдруг распускал нюни. Не дай Мерлин хоть слезинка попадала на нее — Гермиону тут же передергивало, и она поспешно ретировалась, старательно пытаясь стереть остатки влаги. Что уж говорить о собственных слезах, когда испытываешь такое?
Тем более, рыдать перед Вальбургой! Ничего даже отдаленно хорошего!
В молчании они прошли еще немного, прежде чем отыскали темно-зеленую лавочку на боковой дорожке. Над головой смыкалась листва деревьев, образуя приятную тень. Они присели.
Гермиона опустила взгляд и принялась нервно перебирать юбку пальцами. Не то, чтобы она волновалась перед предстоящим разговором — конечно же, нет. Честно говоря, она не испытывала ни единой эмоции по этому поводу. Как будто бы не могла переживать больше ни о чем, кроме дедушки.
Или она никогда и не могла переживать? Может быть, ее душа просто не умела погружаться в разные спектры эмоций? Может быть, Гермиона была как-то неправильно соткана, что только ужасные происшествия вызывали в ней отклик?
Любая девушка бы волновалась, устраивая собственный брак. Да даже если бы Гектор был в состоянии заняться этим сам — Гермиона должна была переживать! Она — молодая леди как раз в том возрасте, когда любовные перипетии должны быть главной ее думой, не испытывала ни малейшей эмоции по поводу вопроса собственного брака!
Было ли это нормальным?
— Я пришла попросить тебя о помощи, — наконец, заговорила Гермиона. Она не отрывала взора от собственных пальцев и не видела выражения глаз Вальбурги. — Наверняка ты даже догадываешься, о чем я хочу поговорить, — Гермиона замолчала, но Вальбурга не сказала ничего, чтобы облегчить ей признание. — О браке. Дедушка давно обеспокоен вопросом моего замужества. Сейчас он не в том состоянии, чтобы заниматься этим, поэтому я должна взять на себя и роль свахи, и роль невесты. Тем, кого он предложил мне, стал Альфард Блэк, — Гермиона взялась за безразмерный узелок, висевший у нее на кисти, раскрыла его и вытащила резную шкатулку. Передала ее Вальбурге. Внутри — портрет Альфарда и его характеристика. Все в том же состоянии, в котором и попало к ней в спальню несколько дней назад (а кажется, будто в прошлой жизни). — По понятным причинам я не могу прийти лично к Альфарду и сделать ему предложение. Если дедушка заговорил со мной о браке, этот вопрос наверняка обсуждался между ним и мистером Блэком. Зная некоторые подробности его сегодняшних взаимоотношений со старшими родственниками, я не могу представить, чтобы Альфард послушался их совета, поэтому…
— Ты хочешь выйти за него замуж? — удивленно спросила Вальбурга. Впервые за весь разговор Гермиона подняла на нее глаза.
Ей нужно крупно соврать.
— Да. Главным дедушкиным желанием в последние годы было составить мой брак. Это был единственный вопрос, из-за которого мы ссорились. Боюсь, что наши скандалы пошатнули его здоровье, — голос Гермионы дрогнул. — Но из принципа, из собственной глупости, как я понимаю сейчас, я лишь противилась и никогда не пыталась поговорить с ним откровенно про то, что единственным человеком во всей Магической Британии, за которого я бы вышла замуж, всегда был Альфард, — Гермиона почувствовала, что ее щеки заливаются румянцем. — Я… я уже давно влюблена в него, и сейчас…
Мужской хохот прервал ее речь. Гермиона с Вальбургой резко подскочили и шокировано уставились на вышедшего из-за поворота никого иного, как Альфарда Блэка. Он был несколько растрепанный, с наполовину расстегнутой рубашкой, разрумяненный — видимо, шел с тренировки.
— Мерлин! — простонала Вальбурга и повернулась к Гермионе, как будто хотела то ли извиниться, то ли оправдаться — сквозь обычную маску неприступности проступили искренние эмоции — растерянность и вина за то, что брат так некрасиво подслушал разговор, который наверняка не должен был достигнуть его ушей. — В поместье собрались почти все, но я и не думала, что кто-нибудь помешает нам. Я специально позвала тебя во время завтрака и увела подальше…
— Не суетись, Вэл, — одернул ее Альфард. Его глаза были прикованы к Гермионе. И то, как он на нее смотрел, ей совершенно не понравилось: взгляд был жгучий, злой. Такой, будто он надеялся, что земля под ее ногами разверзнется и она провалится прямиком в Ад. — Я пошел развеяться после тренировки. Орион меня уделал, а бабушка со вчера поджидает со своими наставлениями по поводу жизни праведной, не хотел на ней срываться. Зато теперь я вижу причину, по которой в последнее время мне треплют нервы браком. Мисс Дагворт-Грейнджер! — саркастично воскликнул он. — Какова честь, что вы любите меня! Но скажите же, как давно? Год? Два? Может быть, еще со школы? — я тогда был хорош. Квиддичная форма, юношеский максимализм, богатство, которым я кичился направо и налево — мечта для глупой и самовлюбленной девицы. Или этому чувству нет и недели? Не возникло ли оно как раз в тот момент, когда ваш дедушка ограничил ваш доступ к банковским счетам?
— Альфард, — попробовала остановить его Вальбурга, но ее нервный тон лишь раззадорил брата.
— Быть может, его ультиматумом стал ваш брак? И как удобно, что я был последним предложенным вариантом, ведь сейчас дедушка без сознания на больничной койке, при смерти, а вы совсем без денег. Неужели… — Гермиона не дала ему договорить. Она сама не поняла, как оказалась перед Альфардом и отвесила ему пощечину. Ее трясло от злости — казалось, это чувство сворачивало ей кости.
— Закройте рот! Я была влюблена в вас до этой минуты.
Развернувшись, Гермиона хотела было уйти, но взгляд зацепился за шкатулку, которую Вальбурга продолжала держать в руках. Выхватив ее, Гермиона со всей силы швырнула ее о землю. Крышка отлетела, и яйцо с портретом Альфарда закатилось в траву.
Не говоря ни слова, Гермиона направилась прочь. Прочь из этого чертового дома, прочь от Блэков — и хорошо, что она не войдет в эту ужасную семейку, где каждый точит зуб на другого. Они только делают вид, что любят и уважают друг друга, на самом же деле — Гермиона уверена — давно перегрызли бы друг другу глотки, если бы это не оставило отпечатка на репутации.
Репутация. Для них это слово — все. А ее репутацию Альфард сейчас растоптал так, будто она ничего не стоила. Будто ее девичья честь итак не была попрана тем, что она пришла просить, — Мерлин, она просила! — о милости. Какой же позор!
И как же он ее ненавидит! Позже, когда первая злость спадет, Гермиона содрогнется, вспомнив его взгляд. Но сейчас единственным, о чем она могла думать, были его слова, его тон.
Как он узнал о деньгах? Та женщина начала распускать сплетни и они дошли до его ушей? И если знал Альфард, мужчина, то и Вальбурга наверняка уже была в курсе. Гермиона просила ее о помощи. Мерлин, может быть она подумала, что Гермиона хотела одолжить у нее денег? Что она стала попрошайкой?
Ее бросило в холодный пот.
И если эти новости дошли до Блэков, то что до остального света? Неужели уже всем было известно о том, что Гермиону ограничили в средствах?
А теперь еще пойдет разговор, что она ищет себе мужа. Сама. Что ее нужда настолько велика, что она пришла просить одного из великих Блэков взять ее замуж!
Это был откровенный позор.
Гермиона ворвалась в дом и замерла, чуть не врезавшись в старого домовика, который ждал ее у дверей.
— Вы вернулись, хозяйка. Лаки как раз хотел спросить насчет хозяйства…
Гермиона зло вскрикнула и, бросившись к небольшому комоду перед зеркалом, швырнула с него все вещи. Ее переполняла ярость.
Домовик испуганно поджал уши. Тяжело дыша, Гермиона постаралась взять себя в руки.
— Лаки, собери всех эльфов. Я хочу, чтобы вы обыскали каждый сантиметр в доме. Ищите деньги, принесите мне все драгоценности. Я не нищенка. Я не нуждаюсь в подачках! — кривая усмешка скривила ее лицо. — Еще чего! Альфард еще пожалеет, что позволил себе подобный тон. Такая жена, как я, была бы для него находкой, — ядовито выплюнула она.
Домовик попятился.
— Лаки! — заметив это, закричала Гермиона. — Ты слышал мой приказ? Выполняйте!
— Как пожелаете, — склонившись, пролепетал домовик, и тут же растворился в воздухе.
Гермиона обессиленно осела на пол и уронила голову на ладони. Квакающий смех разрывал грудную клетку. Она была на грани истерики.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |