Побег с берега океана неисчислимых вселенных (джен)

О’Нилл как раз почти дошёл по самой воды, когда остроухий окликнул его. Неужели новый знакомый подумал, что полковник при виде местных красот тронулся рассудком и решил утопиться?

На самом деле Джек пытался найти хоть что-то, что могло бы прояснить то, как он или вулканец оказались здесь. И что это за здесь такое. Ну и поживиться хотя бы моллюсками, так как живот всё-таки сводило от голода.

Но увы. Ни одной самой завалящейся раковины. Даже ни одной морской звезды или клубка водорослей. О выброшенной на берег черепахе, осетре или возмущённо шевелящем ногами, пытаясь перевернуться обратно крабе, и нечего было мечтать. О’Нилл был уже согласен на многое, разве что кроме морских ежей.

Но побережье было совершенно пустынно: песок простирался от одного горизонта до другого, и от каменного взгорка к самой воде и только. Идеально ровная, чуть наклонная поверхность.

Полковник даже зашёл по колено, а затем по пояс и по грудь в воду. Тёплую, но не сильно. Не сказать, что сильно солёную, но всё равно с каким-то странным привкусом.

Даже ни намёка на хоть какую-то морскую живность. Лишь причудливые небеса отражались в водной глади, напоминая о полной чужеродности окружения.

Пришлось возвращаться.

У камней Спок рассказал, что его поиски были более успешны, но в одиночку тот не мог добраться до обнаруженных фруктов.

Наверное, до боли нелепо они выглядели, когда Джек стоял на вулканце — тот сам предложил, объясняя это тем, что его вид физически крепче людей хотя бы за счёт более сильной силы тяжести на родной планете — и пытался с помощью отломанной ветви кустарника сбить хоть что-то с высокого фруктового дерева.

Залезть же на дерево никто из мужчин не рискнул — поверхность ствола была настолько шершавой и неровной, что это не столько помогало, сколько мешало подъёму, и смельчак скорее разодрал бы кожу на конечностях и теле в кровь, чем куда-то добрался б.

Наконец удалось подцепить палкой один из плодов, и тот, зашатавшись, упал чуть в стороне.

Окрылённый успехом О’Нилл сбил ещё пару фруктов и лишь после слез со Спока.

Укатившиеся под кусты фрукты напоминали внешним видом кокосы, но мягче, или же слишком большие киви. Прорезанная каменным осколком мякоть была пористой, жёлто-розоватой с сетью голубоватых прожилок и одной большой косточкой, покрытой тёмно-синими ворсинками.

Другой фрукт, сбитый с другого дерева напоминал собой цветок в виде закрытого кувшина, но стоило его вспороть тем же осколком, из фрукта начал капать тёмного цвета вязкий сок, на вкус напоминающий горячий шоколад, но холодный и скорее солёный, чем сладкий. Прозрачный сок из ещё одной разновидности фруктов, или точнее ягод странно сильно вытянутой формы бодрил, а капли, попавшие на кожу, были словно бы наполнены мелкой перламутровой глиттерной пылью.

Фрукт же с пористой мякотью на вкус напоминал почему-то… пиццу или вульгарнейший хотдог, в которые вместо горчицы или сырного соуса, или кетчупа положили заправку салата Цезарь. Это было очень странное сочетание.

Уже не Спок, но О'Нилл нашёл низкий кустарник с клубнями, словно размещёнными в мешке. Сама же находка на вкус напоминала свежую выпечку и пахла ею, стоило достать корневище и разодрать естественный целлюлозный мешок, чтобы добраться до клубней.

Спок же определил, что и листья некоторых кустарников вполне съедобны, хотя Джеку их вкус напоминал о зубной пасте. Он предпочёл бы всё же какого-нибудь несчастного краба, выброшенного на берег или даже мидию. Или хотя бы те кактусообразные кусты, являющиеся лишь на самом деле ягодами некой ползущей по земле лозы, и где на наиболее крупной ягоде мостилось несколько рядов ягод помельче, а на тех — ещё мельче и так далее. На вкус эти жёлтые, отливающие белым перламутром ягоды напоминали рыбий жир с сахаром, но это всё же было лучше, чем вкус ментоловой зубной пасты.

А лепестки крайне крупных и мясистых цветов в дебрях местного леса, начинающего подниматься за каменистым взгорком, отделяющим пляж от остальной суши, и вовсе могли показаться нарезкою бекона.

И О’Нилл совсем и думать забыл об осторожности, о которой временами напоминал Спок, который тоже вскоре решил, что если человек до сих пор не отравился от местной пищи, то и с ним ничего не случится, и тоже стал уплетать местные дары природы за обе щеки.

В итоге на сытый желудок обоих сморил сон…