Русский орешек (джен)

По долгу службы Ильин успел повидать достаточно аварийных домов. И надо сказать, что дома ему попадались разные. Иные словно до последнего стремились сохранить обжитой вид: на клумбах, огороженных старыми покрышками, ещё росли бархатцы и мальвы, ребятня перебрасывалась мячом через ржавую перекладину для выбивания ковров, играя в пионербол, а на единственной скамеечке обменивались впечатлениями три-четыре всеведущие бабульки.

Дом номер 24 к их числу не принадлежал. В тесном дворе, заваленном снегом и строительным мусором, не было ни души. От лавочек у подъезда остались лишь бетонные опоры, а на проржавевшем боку урны зияла дыра, из которой торчало горлышко бутылки.

— Мы как будто в Сайлент Хилле, — поёжился Причард. — Как же люди могут здесь жить?

— У нас говорят — жить захочешь, и не так раскорячишься, — буркнул Ильин и дёрнул на себя дверь подъезда. Причард вошёл следом за ним. Он даже не стал спрашивать, что такое «раскорячиться».

В подъезде стоял тяжёлый запах плесени, табака и бог знает чего ещё (а лучше и не знать). Двое мужчин поднялись на третий этаж и остановились перед дверью справа от лестницы. Когда-то она была отделана снаружи рейками, но половину их безжалостно ободрали. Ильин нажал на звонок; подъезд огласился низким дребезжащим звуком. Изнутри послышались шаги и какая-то возня, но дверь не открылась.

— Гражданка Гречишина! — окликнул Ильин. — Это прокуратура! Нам нужно с вами поговорить!

Дверь лязгнула, и на пороге появилась очень худая женщина в растянутой до непотребного состояния шерстяной кофте. Вблизи оказалось, что виски у неё почти совершенно седые. Она разглядывала стоявших перед ней мужчин с изумлением и тревогой. Такое же, если не большее, изумление отразилось на лице англичанина.

— Прокурор Ильин, — Павел Валентинович показал ей удостоверение. — А теперь скажите, где вы прячете девочку, дочь мистера Причарда?

— Моей девочки нет дома, — покачала головой Гречишина. — Давно. Очень давно. Но я жду её.

— Постойте! — прервал Причард. — Я помню вас! Вы хотели увести мою дочь! Возле отеля «Терем»! Девочка, шестнадцать лет! Красное пальто, длинные волосы!

От волнения его акцент стал сильнее обычного.

— Это не моя дочь, — печально ответила Гречишина. — Я ошибалась. Ваша девочка просто очень похожа на мою.

— Но… как? — удивился Ильин.

— Я наблюдала за ними. Эта девочка — правша. А моя Вика с рождения была левшой. Так быстро нельзя переучиться.

Ильин задумчиво поскрёб бороду:

— Серьёзный аргумент. И что же нам теперь делать?

Они всё-таки осмотрели квартиру. Зрелище это было жалкое, хотя в меньшей из двух комнат явно старались поддерживать обстановку, как видно, привычную для девочки: на стенах висели постеры из журналов и дипломы в рамочках, на столе стопками лежали книги, а в изголовье тахты восседал большой меховой заяц. Но никаких признаков пропавшей девушки в квартире не обнаружилось.

— На вашем месте я бы всё-таки перебрался отсюда, — сказал на прощанье Ильин.

Женщина закрылась рукавом:

— А если Вика придёт сюда?

— Мы постараемся найти её, — пообещал Ильин, не очень-то веря собственным словам. — А когда найдём, конечно, дадим ваш новый адрес.

В кабинете Подколёдного Перси пытался нарисовать (поскольку фломастеров у прокурора не было, мальчику была выдана обычная ручка) младшего советника юстиции, в то время как сам Владимир Анатольевич думал, чем же ещё занять ребёнка.

— Игрушку, что ли, ему принести? — рассуждал Подколодный. — Нет, это не исключено. Я — и в магазине игрушек? Нет уж, увольте! Для рисунков бумаги не хватит, пластилина у нас нет.

И тут Владимиру Анатольевичу пришла в голову идея дать Перси какую-нибудь книгу. Если бы только Подколодный знал, что Причард-младший ещё не умеет читать!

— Dear Percy, — с улыбкой сказал прокурор. — Do you want me to give you something smart and useful? (англ. Дорогой Перси, хочешь, я дам тебе кое-что умное и полезное?)

Подколёдный достал с полки инструкцию к смартфону (которая в прокуратуре была единственной книгой на английском языке) и положил её перед мальчиком.

— Замечательный ребёнок, — тихо сказал он. — Начальство будет мной гордиться, и наверняка меня повысят, когда узнают, что именно я ухаживал за ребёнком иностранного гостя.

Перси немного полистал инструкцию и, к ужасу младшего советника юстиции, вырвал из неё листок.

— Scheisse! — зло воскликнул Владимир Анатолевич.

Мальчик же удивлённо посмотрел на Подколёдного, а потом снова взял ручку и начал рисовать на вырванном листке машину.

— Ах ты гадёныш! — Подколодного аж затрясло от злости. — Да я тебя сейчас отшлёпаю, будешь знать, как книги портить!

Однако, воплотить свою угрозу в жизнь Подклёдному не удалось. Всему виной была ворвавшаяся в кабинет Тётя Поля.

— Ты что ж, изверг, так орёшь? — укоризненно спросила она. — Да ещё и ребёнка хочешь ударить.

— Знаете, Полина, не помню как Вас по отчеству, — вскипел прокурор. — Лучше бы и дальше свои полы мыли, а не жизни бы меня учили! Этот выродок заслужил!

— А я вот возьму, и дам тебе шваброй, чтобы детей не обижал! — грозно сказала уборщица, после чего со всей силы ударила Владимира Анатольевича своим орудием труда по спине.

— Вы что творите? Совсем страх потеряли! — взвыл Подколодный. — Я буду жаловаться, куда надо, и Вас уволят! А ещё засужу!

— Только попробуй, и я расскажу начальству, как ты на беззащитное дитя руку поднял, — пригрозила Тётя Поля, после чего ласково обратилась к Перси. — Ну что, малыш, кушать хочешь? Пойдём, тут Валя столько всего приготовила, тебе понравится.

Перси не понял, что сказала Тётя Поля, но по её доброжелательному тону он понял, что бояться нечего, и этой милой старушке можно доверять. Поэтому Причард-младший взял уборщицу за руку и вместе с ней покинул кабинет.

Пока Перси в столовой за обе щёки уплетал манную кашу с вареньем и творожники со сметаной (что такое сметана, он не очень понял, но оценил её по достоинству), в техотделе шла напряжённая работа. Компьютерщики взялись за последнюю ниточку и в данный момент сосредоточенно вытаскивали на свет божий всю подноготную Егора Полякова.

— Мутный он вообще тип, — заметила Ася, — и не очень-то подходящий собеседник для приличной иностранной школьницы. Смотри, с Линдой он переписывался через Фейсбук. На страничке у него несколько неплохих фотографий, он подписан на языковые сообщества и изъясняется вполне по-человечески…

— И что в этом такого мутного? — не понял Сашка.

— А то, что страница эта существует всего четыре месяца. А до этого наш кавалер сидел ВКонтакте. Вот его аккаунт, — Ася открыла другую вкладку. — Как говорил наш учитель химии, комментарии излишни.

На фотографии был изображён парень в бейсболке с печально известным символом «228». Он сидел боком на красном скутере с бутылкой пива в руке.

— Это точно он? — не поверил Чекалин.

— Он, он. Вон татуировка на шее.

— А, правда… — Сашка прокрутил страницу. — Ничего себе… Футбол, рэп, боевики, да ещё сообщество пикаперов! Просто два разных человека. Неужели это любовь его так изменила?

— Не знаю, — покачала головой Ася. — Главное — хоть убей, не представляю, где эти двое могли познакомиться.

— Ну, может, наш пикапер возмечтал о британском гражданстве? Кстати, я проверил распечатки с телефона — здесь тоже не всё понятно. В ночь похищения телефон Егора находился совсем не в той соте, где клуб, а у него дома.

— Назначить девушке свидание и забыть телефон дома? — удивилась Ася. — Тут что-то нечисто.

— Зато в районе гостиницы «Терем» и клуба отметился номер брата Егора — Валерия Полякова.

— Получается, это Валерий выдавал себя за Егора, чтобы похитить Линду? — предположила Ася.

— Скорее наоборот. Судя по базе ФМС, Валерий месяц назад улетел работать в Индию. Я так думаю, он на время отъезда оставил симку брату.

— Логично, — рассудила девушка. — Вот только зачем он общался с человеком, которому доверяет, с чужого номера? Выходит, не так ему самому стоит доверять… Ты можешь засечь этот номер?

— Могу, — кивнул Сашка. — Он сейчас в районе спорт-бара «Краш».

— Похоже, возвращается к прежней жизни?

— Да похоже. Надо будет позвонить Ольге.

Выйдя на остановке, Ольга, к немалому своему удивлению, увидела недалеко от клуба две патрульные машины. Один из стражей порядка заметил её и направился прямо к ней.

— Прокуратура, — поспешно предупредила Ольга, доставая удостоверение. — Здесь что-то произошло?

— Надеемся, что и не произойдёт, — молодой сержант заглянул в корочки и отдал честь. — Просто, кхм, девушке здесь сейчас небезопасно.

— Задержание, что ли?

— Да нет, всего лишь финал области по хоккею. «Дизель» — «Автодор». Вон, уже фанаты подтягиваются.

Он махнул рукой в ту сторону, где собралась кучка юнцов в возрасте примерно от шестнадцати до двадцати лет. Они размахивали зелёно-оранжевыми шарфами и нестройно скандировали: ««Автодор» — параша! Победа будет наша!»

— А вы хорошо знаете этих башибузуков? — поинтересовалась Ольга.

— Кого получше, кого похуже. Некоторые у нас частые гости.

— Меня интересует Егор Поляков. У него на шее татуировка в виде льва.

— А-а, так вот же он, в коричневой парке. Кстати, он в последние месяцы здесь совсем не появлялся. Я уж думал, он взялся за ум.

— Мы тоже думали, — хмыкнула Ольга. — Мне нужно с ним поговорить.

— Тогда я вас подстрахую, — решил сержант и вслед за Ольгой направился в сторону компании фанатов.

— Эй, чикса! — окликнул Ольгу тот самый парень в коричневой куртке, которого показал ей полицейский. — Хочешь к нам? По пивасику и на хату?

Воротник у него был расстёгнут, и из-под горла свитера виднелся край татуировки — оскаленная львиная пасть.

— Я тебе не чикса, а помощник прокурора, — отрезала Ольга и подняла удостоверение. — А ты Егор Поляков?

Парень дыхнул на неё пивом:

— А с какого перепугу я тебе понадобился, цыпка?

— А с Линдой Причард ты тоже так разговаривал? — поинтересовалась в ответ Ольга.

Егор вдруг повернулся и со всех ног кинулся прочь. Но на пути у него оказалась замёрзшая лужа, чуть припорошённая снегом. Поляков поскользнулся и во весь рост растянулся на тротуаре.

Бравый сержант тут же подскочил к нему и вздёрнул за шиворот.

— Ну что? — строго спросила Ольга, глядя ему прямо в глаза. — Будешь говорить? Где Линда Причард? Кто её похитил?

— Я не похищал! — Егор испугано замотал головой. — Я вообще на криминал не подписывался!

— А на что же ты подписывался? — тем же тоном продолжала Караваева.

— Я скажу, — Егор шмыгнул носом. — Только дайте матч посмотреть, а? Я из-за этой тёлки пиндосской весь сезон прохлопал. Прям стрёмно перед пацанами.

— Вот тебе, а не матч, — сержант поднёс к носу Полякова «комбинацию из трёх пальцев». — Все игры пропустил, пропустишь ещё одну. Ты что думал, в прокуратуре с тобой носиться будут?

— Правильно вы с ним, — одобрила Ольга. — Поехали в прокуратуру.

— Ну и как ты, Егор Поляков, докатился до такой жизни? — вопросил Ильин, расхаживая по допросной. — Девушек в клуб заманиваешь — гостей нашей родины, между прочим — со всякими подозрительными типами якшаешься на чёрных машинах… Тебе самому-то не совестно на себя в зеркало глядеть?

— А чё я? Я ничё, — защищался Егор. — Я из-за этой тёлки тоже на жертвы пошёл. Я себе всю голову сломал над словарями, пока она первая не предложила на русский перейти. И то всё время следи с ней, блин, чтобы на автомате не матюгнуться.

— А без матюгов, значит, никак, — вздохнул Ильин.

— Ну… не без этого. Я ж нормальный мужик.

— «Мужик»! — со вздохом повторил Палтиныч. — Мужики девочек не похищают. А те, ко похищает, те, знаешь ли, по-другому называются. Хотя и созвучно. Ты мне вот что скажи, горе-мужик: кто тебе вообще подсказал всю эту идею? Вот не поверю, что сам додумался.

— Да ничё личного. Тут просто в нашем соо пикаперов одна баба появилась. Вообще бабы к нам не заходят, только гадят, потому что завидуют. Им нас никогда так не опустить, как мы их можем. А эта на стенку пост кинула: короче, требуется пикапер со знанием инглиша, работа непыльная, аванс в долларах и бла-бла-бла. Ну, я решил — бабок лишних не бывает. И написал ей…

… Егор пододвинул к себе клавиатуру и написал в окне личных сообщений:

«привет цыпа, хочешь познакомиться с настоящим мачо?»

Ответ пришёл быстро:

«Не хочу. Но ты меня устраиваешь. Хочешь заработать приличные деньги?»

Егор задумался. Это что же, какая-нибудь сорокалетняя тётка ищет себе молодого любовника? От приятелей по техникуму он слышал, что некоторым парням только того и надо, особенно если у кого своего угла в городе нет. Но целовать морщинистую жабу с вислыми щеками и жамкать «уши спаниеля»? Чёрта с два, нашла придурка.

Он подумал и напечатал новое сообщение:

«я кого попало т* * *

ть не буду даже за бабки. и чтоб без криминала».

Собеседница по имени Рената Ивлева молчала подозрительно долго. Егор даже забеспокоился, не уплывут ли денежки к кому-нибудь более сговорчивому. Но тут всплыло ответное послание:

«Ты толковый, уважаю. Криминала не будет. У меня в Англии есть племянница. Эта маленькая дура втрескалась во взрослого мужика. Твоя задача — вытрясти у неё из головы этого перезрелого козла. Наплети ей с три короба про неземную любовь, в общем, не мне тебя учить. Только имей в виду: на гопника из техникума она и смотреть не захочет. Закоси под образованного парня. И не вздумай материться. Если ты согласен, создай электронный кошелёк и пришли мне номер».

Егор три раза перечитал сообщение. Поскрёб затылок. Да-а, задача предстояла трудная. Но и бабки нужны. Перекрасил бы скутер в чёрный с аэрографией…

Аэрография перевесила. Егор решительно вбил в окошко одно-единственное слово:

«согласен».

… — Ну и потом она мне рассказала, что конкретно делать, — закончил Егор. — Я запилил страничку на фейсбуке, зафрендил девку и давай лапшу ей на уши вешать. А она и повелась. Реально дура малолетняя, такая папина дочка. Спрашивала всё время, как это по-русски правильно сказать! — он фыркнул.

— И убедить Линду напроситься с отцом в Россию — тоже было условием договора?

— Ну да. Её и упрашивать не пришлось. Сама хотела. А она ничё так, фигуристая. Я бы вдул. Только она несовершеннолетняя. И папаша у неё зверь.

Ильин про себя порадовался, что Причарда нет в допросной. Вернувшись в прокуратуру, англичанин побежал к жене, которая всё ещё лежала на диване под присмотром тёти Поли.

— Я тебе вдую, — пригрозил он. — Вдул один такой. Ты лучше скажи, кем был этот человек в чёрной куртке, который Линду увёз.

— А я почём знаю! Меня тоже об этом не предупреждали. Я сам прифигел!

— А чего ж на помощь не пришёл?

— Я чё, лох? Я в их заграничные разборки не полезу. Мне пока пожить хочется.

У Ильина таки чесались руки дать парню хорошего тумака.

— Постой-постой, — он снова перебрал в памяти рассказ Егора, — как, ты сказал, звали заказчицу?

— Рената Ивлева. Но у неё на странице никакой инфы не было, даже фотки.

— А ты с ней виделся?

— Один раз. Перед тем, как я к этой Линде на свиданку пошёл. Она такая… унылая баба. Тощая, в длинной шубе. Ну, только вот… она когда кошелёк достала, я заметил — у неё шрам через всю ладонь, знаете, как будто она за стекло схватилась.

— Спасибо и на этом, — ворчливо сказал прокурор. — И что же нам с тобой делать?

— Отпустите меня, — просительно протянул юный соблазнитель. — Я больше так не буду! Реально не буду. Я с ней чуть со скуки не сдох!

Да, в жизни прокурора Ильина бывали моменты, когда сказать было просто нечего. И сейчас настал один из них.