Правдивая история о том, как Драко Малфой вышел и вошел (гет)

Драко вот уже с четверть часа жадно наблюдал за ораторствующей Грейнджер: горящие страстью глаза, живая богатая мимика и активная жестикуляция — она была воплощением страсти в сливовой мантии на голое тело. От нее дух захватывало! Как из зануды-заучки бывшая однокурсница превратилась в шикарную, яркую женщину?

Роль члена Визенгамота шла ей даже безотносительно облачения. Малфой помнил, как распинался покойный отец о временах и нравах, когда на каком-то из этапов подъема по карьерной лестнице «гриффиндорской грязнокровной выскочке» вместе с очередным Орденом Мерлина пожаловали пожизненное звание судьи. Об этом орали из каждого «Пророка» и на каждой радио-волне около трех месяцев кряду. Не то чтобы Драко сильно следил — просто кто не читает «Пророк» и не слушает радио? И поскольку достаточно редко посещал это сборище старых кретинов, место в котором ему досталось по наследству, то понятия не имел, что она до сих пор пытается продвигать свои идеи.

Он смотрел, размышлял о прошлом и строил планы на будущее — голосовал за ее предложения, даже не пытаясь вникнуть в тему доклада, и тщательно следил, чтобы Грейнджер видела его поднятую руку. Малфой задумался, а не произвести ли впечатление и не подать ли в конце концов в Визенгамот заявку, которую лелеял уже около трех лет — с самого начала профессорской карьеры.

Пышущая энтузиазмом ведьма закончила выступление и вернулась на место возле Драко. Ах да, перед собранием они сели рядом.

— А ты хороша, — искренне сообщил он, имея в виду исключительно то, что оценил ведьму не только с тыльной стороны.

— Спасибо, — Грейнджер не покраснела как маков цвет, приняла похвалу как должное.

Драко залип на ироничный изгиб губ, темные брови вразлет, мелкие смешливые морщинки, которые каким-то немыслимым образом придавали глубину глазам. Интересно: обычный карий цвет, а не оторваться.

— Эй, — она похлопала его по руке, и Драко осознал, что слишком увлекся инвентаризацией взволновавших его черт Грейнджер. — Идем. Есть идея, обсудим ее в кабинете Гарри.

Драко не ухмыльнулся, скабрезность о том, что они снова останутся наедине, не слетела с его губ, он вообще повел себя как настоящий джентльмен и паинька и уже развернулся к выходу, но вовремя вспомнил, что планировал заработать пару очков в глазах вечной инициативщицы.

— Тибби, — обратился он к председателю, — поставь в список ближайших обсуждений мой доклад о внесении артефакторики в основную программу Хогвартса уровня ТРИТОН.

— Чем тебя не устраивает факультатив? — болван Огден окинул Драко скучающим взглядом.

— Меня он устраивает, а вот будущим аврорам не помешало бы хотя бы семестр изучать основы предмета. Надоело тратить свое свободное время на консультации в аврорате.

— Минерва проела плешь из-за факультатива, — забормотал старый хрен. — Она сожрет без соли всю комиссию, если мы сделаем предмет обязательным.

— Я позабочусь, чтобы на столе была соль, — пообещал Драко с самой ослепительной своей улыбкой. — Выделишь мне пятнадцать минут на следующем сбо… заседании. — Не попросил, поставил перед фактом. Малфои не просят.

— Ты преподаешь артефакторику? — как же приятно было слышать восхищение в немелодичном (вранье, мелодичном) грейнджеровском голосе.

— Веду факультатив. Маккошка не хочет выделять часы без резолюции Департамента образования, а старые лисы не желают вносить в программу никаких изменений, когда есть шанс, что попечители не одобрят. Вот я и решил зайти со стороны старого доброго Визенгамота. — Ведьма не должна была догадаться, что подготовка авроров заботила его в последнюю очередь, Драко нравилось заниматься артефактами гораздо больше, чем варить зелья, и, когда найдут преподавателя на его ставку, он с удовольствием останется преподавать основы артефакторики — небольшая и приятная когнитивная стимуляция, чтобы не киснуть в мэноре.

Восторг в глазах Грейнджер стоил этой сценки, а затем в их манящей темной глубине вспыхнула Идея. Драко внимательно смотрел, поэтому поймал момент. Это был взрыв сверхновой, целая развернувшаяся вселенная! Он с ужасом осадил себя. Что-то ненормальное происходило с ним. Невозможно же так быстро и странно запасть на бывшую однокурсницу через целых двадцать пять лет после школы.

Драко сунул за щеку безоар, надеясь, что сделал это незаметно. На всякий случай. Мало ли… Наваждение не спало, значит, не амортенция. И не Конфундус. На нижних этажах, где располагались залы заседаний, уже более десяти лет (после того, как подсудимый убил двоих судей стихийным выбросом) блокировалась магия.

— Ты меня слушаешь? — донеслось до него.

Драко стряхнул оцепенение и с апломбом произнес:

— Задумался.

Если Грейнджер сейчас сострит на эту тему, он сам будет виноват.

Ведьма произнесла: «Поздравляю, это будет не так больно, когда привыкнешь», — но сделала это одними губами и усмешку тщательно замаскировала. Драко позволил себе притвориться, что ничего не заметил. А затем он оказался в лифте, набитом мудрецами, старающимися поскорее покинуть Министерство. Их с Грейнджер прижало друг к другу, и в его ноздри ударил запах цветочных духов. На этот раз профессионал в Малфое взял верх и, совершенно не дурея от терпкой сладости (нет, нет и еще раз нет!), разобрал букет на составляющие, чтобы убедиться в отсутствии стандартных компонентов любовных зелий. И ни-че-го.

— Так вот. — Едва войдя в кабинет главного автора, Грейнджер бухнулась в кресло посетителя, не утруждаясь предложить место Драко, что было грубо. — Пока растолковывала твердолобым мастодонтам, почему их правила ввоза ингредиентов класса выше три икс устарели минимум век назад… — «Ах, вот о чем она говорила!» — отметил он про себя, опираясь бедром на аврорский стол, что было невежливо. — …окончательно разобралась в истоках чувств Лил и набросала пару вариантов избавления тебя от навязчивой поклонницы. Как я уже говорила, Лил эмпатична. И романтична.

— Рад за нее, — плюнул ядом Малфой.

— Прекрати. Я поясняю гипотезу. Любимой сказкой Лили… А впрочем, откуда тебе знать магловские сказки.

— Вот спасибо за навешенный ярлык.

Правда была в том, что, будучи отцом совершенно неугомонного почемучки, чья мать сверх меры увлекалась магловским миром, Драко в свое время изучил не то что литературу, но и кинематографию вместе с мультипликацией простецов.

— Окей. Значит, ты слышал о «Красавице и чудовище»?

— И читал, и смотрел, — признался он, а чудовищная красавица в кресле посетителя главного аврора почему-то усмехнулась.

— Отлично, — она еще раз хмыкнула и повторила: — Отлично. В общем, ты чудовище Лили.

— Что? — обиделся Драко.

— Нет, ты красивый и все такое. — Он запрезирал ту часть себя, которая воспрянула от комплимента (констатации, чего уж) из уст Грейнджер. — Просто она решила тебя расколдовать.

— Я не заколдован, — Драко не желал признавать то, что пыталась донести Грейнджер, хоть не сомневался в ее правоте.

— Не изображай идиота, тебе не идет.

— Что ты предлагаешь? — огрызнулся он.

— К сожалению, пока что ничего конкретного. Задача: найти девочке другой объект заботы.

Будто сам Драко об этом не задумывался!

— Нужно переключить ее внимание на кого-то, кто реально нуждается. И когда ты заговорил об артефактах…

Расколдовать чудовище… Артефакт. Драко резко поднял голову.

— «Джон в камне»?

— Что-то вроде него. Это красивая легенда.

Малфой не находил ничего красивого в легенде о юноше-сквибе, который был влюблен в дочку вредной ведьмы, оскорбившейся тем фактом, что какой-то лишенный магии парень посмел посмотреть в сторону потомственной волшебницы, и превратившей его в камень со словами: «Будешь таким, пока тебя не полюбит колдунья, то есть во веки веков».

— Насколько мне известно, около десятка камней претендуют на звание того самого, — фыркнул он. — Ты же знаешь, что трансфигурация так долго не держится. Бедняга, скорее всего, пробыл камнем от силы сутки, а затем постарался забыть дорогу к жилищу сумасшедшей.

— Если это была трансфигурация. Тебе ли не знать, что проклятия...

— «Тебе ли не знать». Конечно! Ты не могла взять и не поддеть меня историей семьи.

— Я имела в виду исключительно твою степень по артефакторике, но раз уж…

— Грейнджер!

— Ты способен найти «Джона»?

— Поищу по своим каналам.

— Я прикину, какие еще могут быть варианты. И ты тоже думай. Что мы ищем, я тебе обрисовала.

Это «мы» опять приятно обласкало слух Малфоя.

— Было бы неплохо параллельно работать над тем, чтобы Лил разочаровалась в тебе.

Драко закатил глаза.

— А то я не пробовал!

— Плохо пробовал.

— Я с ней резок, как ни с кем!

— Угу. И она считает это защитной реакцией. Что? — спросила она в ответ на его пронзительный взгляд. — Любому человеку с мозгами и эмпатией понятно, что твои нападки — способ скрыть нежное уязвимое нутро. Поэтому желательно перестать быть таким…

В вышесказанном Драко вычленил главное: Грейнджер препарировала его личность, значит, испытывает к этой личности интерес.

— Каким? — с придыханием спросил он.

— Таким… вызывающим сочувствие.

Ах, не это Драко желал услышать.

— Я не такой! — Губа сама собой поехала вперед, он был совсем не при чем.

Взгляд, которым его наградили, как бы говорил «мне виднее».

— Но не очень усердствуй, можно получить обратный результат.

Будто Драко стал бы усердствовать, памятуя, что перед ним дочь героического мальчика и ведьмы, умеющей превращать член в корень мандрагоры. Оказывается, он высказал последнюю мысль вслух.

— Член в мандрагору? — с искренним воодушевлением переспросила Грейнджер, а Драко пробрало. — Она не рассказывала.

— Подозреваю, что такое колдовство не поощряется, даже если ты спутница жизни героя. Гойл, впрочем, тоже не распространялся. Ко мне прибежал сразу после случившегося, чтобы я расколдовал его. Но, поверь мне, это была не трансфигурация.

— И как же…

— Отправил его к Помфри. Уж не знаю, что она делала и действительно ли не смогла ликвидировать все последствия…

— Она не…

— Нет, — воспоминания все еще причиняли дискомфорт. — Помфри вернула члену Грега нормальный вид, но при возбуждении его… эээ… орган начинал кричать. Не самый приятный опыт для всей нашей спальни, поверь.

Грейнджер расхохоталась, а Малфоя снова передернуло. Жестокая. Почему-то он не сомневался, что ведьмища расспросит миссис Поттер о заклинании в ближайшее время. И кто тянул его за язык?

— Это хорошо, что ты побаиваешься Лили и Джинни, — резюмировала она, отсмеявшись. — Я могу не волноваться, что ты переборщишь, отвращая от себя ученицу.

«Она волнуется обо мне!», — возликовал внутри Драко придурок, увлекшийся бывшей однокурсницей с первого взгляда на ее великолепную крепкую задницу (и в глубокие карие глаза, конечно). Не подозревающая о существовании этого придурка бывшая однокурсница тем временем продолжила раздавать указания:

— Держим связь патронусами, — а потом взглянула на него со щемящей жалостью и добавила: — Или совами.

Видимо, подразумевалось, что Драко не способен на создание светлого спутника.

— Патронус подойдет, — высокомерно уронил он.