Больничный лист владыки ситхов (джен)

Сегодня Уилхафф Таркин ждал гостей. Правду сказать, гостя. Ибо на многие сотни километров вокруг было их двое. Так что или ты к нему, или он к тебе. Только ходить в гости к зеленому старикану Йоде Таркин не любил. Прежде всего потому, что подозревал соседа в замаскированном под аскетизм неумении организовать собственный быт. Да что там говорить, от Йодиного чая у бывшего гранд-моффа несварение желудка регулярно случалось. Про супчик и грибное рагу разумнее умолчать.

Свою-то жизнь в изгнании Таркин сумел организовать вполне комфортно. Хотя сначала был почти уверен, долететь до места ссылки живым император ему не даст. Но пока человек жив, он надеется. Вот и опальный чиновник за жизнь свою опасался, но звездолет нагрузил по самые ноздри. И не прогадал. Так что небольшой, но уютный коттеджик у него имеется. Не экологично-бревенчатый по последней моде, конечно, просто щитовой, но в здешнем теплом климате — вполне. Благо, компактный ядерный генератор освещение-отопление, плюс работу бытовой техники и изыски типа борьбы с мошкарой и осушение воздуха от избытка сырости, обеспечит лет на сто вперед с гарантией.

Только Таркин надеялся покинуть это дикое место гораздо раньше. Как? Вернув милость повелителя выдачей ему беглого джедая Йоды, например. Вот только случай верный подвернется. А пока… Пока ждем зеленого в гости. Больше общаться все равно не с кем.

Только он что-то запаздывает сегодня. Чего раньше за ним вообще-то не замечалось. Видимо и профессиональный отшельник ценил пребывание в комфортных условиях и приглашениями не пренебрегал.

Ожидающий гостя хозяин уселся в стоящее на открытой веранде плетеное кресло и устремил свой взор в туманную муть вечернего болота. Назвать этот пейзаж далью не получится, но смотреть на колебания тумана меж причудливо изогнутыми стволами редких деревьев можно столь же долго, как и любоваться бегущими по небу облаками. Правду сказать, раньше склонности к созерцанию мира вокруг за Таркином не наблюдалось. Некогда было, да и желания не возникало. А теперь времени завались, и желания стали возникать с точки зрения прежнего гранд-моффа — странные. Если и дальше так пойдет, он пейзажи местных топей писать наладится. Родившаяся как ироничная шутка мысль все больше обдумывалась Таркином всерьез.

Ну вот, наконец-то. Зеленый сморчок по обыкновению выскочил как из-под земли. Никогда не получалось увидеть его появление раньше, чем он окажется у кромки служащего забором силового купола. Таркин отключил защиту, впуская гостя к дому, с улыбкой на устах. Вполне искренней, между прочим. Он привык думать о соседе с легким, почти ласковым превосходством. Привязался он к зеленому, похоже. Впрочем, привязанность эта никак не помешает ссыльному вернуться в большой мир, используя товарища по несчастью в качестве ключа в этот мир. И противоречия либо подлости особой Таркин здесь не видел. Каждый сам за себя. Даже понимание того, что Йода может читать мысли своего соседа, не слишком напрягало. Причем — обоих. Во всяком случае, от взаимных визитов никто не отказывался.

— Не существует завтра вовсе, да, — сообщил не иначе как прочитавший мысли хозяина о себе Йода, уютно усаживаясь в кресло рядом с Таркином. — Ибо когда завтра наступает, в сегодня превращается оно.

— И не говорите. У нас тут что вчера, что сегодня, что завтра — один ситх. Я уже почти год здесь, а хоть бы что изменилось…

— За двадцать лет не менялось ничего здесь, н-да.

— Типун вам на язык.

— Надежду в сердце своем зря лелеете вы.

— Почему нет? Надежда умирает последней.

— Зачем, да? Нет эмоций — есть покой.

Так лениво перебрехиваться они могли часами. Благо, какова бы ни была тема, близко к сердцу ее не принимали. Не иначе как местный нерастворимый туман приглушал не только звуки, но и чувства. Потом они перебирались с веранды в крохотную столовую пить чай. Ибо гость отлично видел в темноте, а местные болотные твари им брезговали. Оттого и уходил далеко за полночь. Рано утром вставать никому не требовалось…

Только на этот раз месяцами отработанный до уровня ритуала порядок оказался нарушен. Изгнанники еще вовсю нежились под теплым, сухим ветерком тепловой пушки и щурились на блеклый блин закатного солнца, не потому что оно слепило, просто глаза открывать лень. Но вдруг Йода нервно поднял уши торчком и напрягся.

— Идут сюда они.

— Кто?

— Туман застилает пути Силы. Не вижу отчетливо я.

Таркин не ответил. Сперва, потому что ничего такого не почувствовал. А через миг, потому что понял, старый Йода совсем слаб глазами стал. Туман-туманом, но фигуру Дарта Вейдера тяжело с кем-то спутать.

Ситх выходил из леса не один. В компании невысокого и на фоне массивной фигуры лорда даже щуплого парня лет двадцати. Вообще паренек — полная противоположность Вейдера. Во всяком случае внешне и на первый взгляд. На второй замечаешь, как слаженно они через залитую болотной жижей канаву переберались. И слова друг другу не сказали, а парень прочность хилого моста проверил, лорд походя выползшую к сапогу парня гадюку дистанционно придавил. Нет, эта пара умела работать вместе.

Йоду же появление парня расстроило едва ли не сильнее, чем вид здравствующего ситха.

— Последняя надежда был он. В девочке Сила не та совсем.

— Зато воспитание практически ситхское. Спасибо Органе!

В на редкость жизнерадостном реве киборга было нечто неправильное. Таркин не сразу понял, что именно. Это был именно рев луженой человеческой глотки, а не работа вокодера маски. Вейдер же не унимался.

— Это мы удачно зашли, сынок. Йода здесь, так что два раза ходить не придется.

Находить десять отличий между Вейдером старым и новым Таркину расхотелось. Потому что император мог прислать киборга только в качестве палача. За что? Мало ли. За общение с государственным преступником Йодой, например. Суетиться поздно. Думать над деталями лень. Поэтому опальный губернатор молча поднялся навстречу незваным гостям.

Поднявшийся на крыльцо Вейдер бесцеремонно плюхнулся в освободившееся кресло.

— За чайком сгоняй, по-быстрому, что ли, — кивнул ситх Таркину.

— Я помогу? — засмущался от ситхского хамства его молодой спутник.

— Тпру! Куда? А с наставником кто общаться будет?

То ли маленький зеленый джедай был вовсе не так силен, как моффу долгими дагобскими вечерами рассказывал, то ли просто зазевался. Но Вейдер сгреб магистра в охапку, и бросил прямо в руки молодому. Тот попятился с крыльца, бормоча Йоде на ухо что-то вроде того, что император хочет, чтобы он, Люк Скайуокер, учился Силе у старого джедая.

— Вам действительно чаю? — растерянно уточнил Таркин.

— У вас еще что-то есть? Тогда тащите. Чай — не водка, много не выпьешь, а разговор у нас долгий намечается… Эй, Люк, чего встал? Хватай магистра и дуй наш корабль из болота вытаскивать, пока совсем в топь не затянуло.

— Велик ли корабль? — отозвался за молодого человека ловко взобравшийся ему на плечи Йода.

— Лямбда, — вздохнул Люк.

Джедай скривился.

— Так размер не имеет значения. Или я что-то в ваших лекциях запамятовал? — заржал Вейдер.

Странная пара поспешила удалиться.

— Что происходит? — сварливо уточнил Таркин, ставя на столик поднос со снедью и усаживаясь в освободившееся от Йоды кресло.

— Очередная стройка века. И вы на ней будете прорабом.

— Да свершится воля императора. А что за стройка?

— Вы тут новости совсем не смотрите?

— Нет. У нас нет связи с внешним миром. Я даже об обнаруженном джедае доложить, куда следует, не мог.

— О! Тогда вы многое пропустили. Не успели вы отбыть на Дагобу, как на небезызвестном вам Явине завелась независимая республика. И император даже начал с ней сношения. Только пусть и не особо полномочным, но уж точно чрезвычайным послом там оказался я. Ну, темное джедайское прошлое дало о себе знать... И часа та республика не прожила, короче.

— Кто бы сомневался.

Таркин предпочел не заметить двусмысленной иронии Вейдера по поводу «темного джедайского прошлого» ситха. Оно для здоровья полезнее выйдет.

— Только в результате имеем вместо толпы арестованных террористов-мятежников толпу военнопленных.

— Какая разница?

— По мне, так никакой. Но его величество ее видит. Мало того, после нескольких месяцев препирательств, принято решение о восстановлении ненароком придавленной мною республики.

— С чего вдруг? Или его величеству опять нездоровится?

— Император нас всех переживет. Причем в ясном уме и твердой памяти. Причина же в данном его величеством слове, которое он решил не нарушать. Не в этом суть. А в том, что новая Явинская республика будет здесь — на Дагобе. Которая теперь не Дагоба, а Нью-Явин.

— Что за хатт?!

— Да, вы все правильно поняли, губернатор. Меньше чем через месяц сюда прибудет почти миллион голов недобитых ребелов, дабы строить здесь новую жизнь на новых началах. А за тем, чтобы они тут с голоду ненароком не передохли, присматривать вам. Да не переживайте вы так, звезд первой величины там не осталось почти.

Дарт Вейдер опустил глазки долу.

— Ситх…

— Здесь я, — покладисто отозвался лорд. — Хотите сказать, что помешал вам выполнить негласный приказ императора испытать суперлазер на густонаселенной планете я, а в ссылку отправились вы? Зря. Потому что приказ был глубоко ошибочным. Повелитель надеялся волной из миллиарда смертей поставить помутившийся рассудок на место. Только на деле вышло бы совсем наоборот, и мало бы никому не показалось. Нет, мной двигали иные мотивы. Головой я этого не понимал, разве что отбитой печенью чуял.

— Кто этот мальчишка? — решил оставить скользкую тему психического здоровья повелителя Таркин.

— Мой сын. Который год назад стал учеником Дарта Сидиуса в обмен на свободу той шпаны, которая станет народом Нью-Явина.

Тема оказалась еще гаже, и мысль Таркина метнулась в третьем направлении.

— Зачем понадобился Нью-Явин? Старого мало, что ли!

— На старом коренной житель возражал категорически.

Что за житель такой, что с его мнением вынужден считаться Палпатин, перепуганный мофф решил лучше не знать и совсем от отчаяния вернулся к сыну Вейдера.

— Молодой лорд прибыл убить старого джедая Йоду?

— Ну что вы. Совсем наоборот. Люку до лорда как раком до Татуина. Владыка пожелал, чтобы мальчик посмотрел на всамделишного, а не мифического джедая. Кроме того, его величество полагает, что поучиться здоровому джедайскому пофигизму для безопасности Империи полезно будет нам обоим. Так что какое-то время мы тут у вас поживем. Не возражаете?

Таркин молча кивнул. От растерянности, а не от внутреннего несогласия. В складывающихся условиях, он, пожалуй, присутствию ситха даже рад. Это каких же размеров болотная пиявка в здешних топях издохла?

— Вот и ладненько. Столицу, я так думаю, прямо здесь строить будем. А что? Есть великие столицы на семи холмах, а у вас будет — на трех кочках.

* * *

Каким ни маленьким оказался старый джедай, а таскать его на плечах тяжело. С ролью наездника он освоился быстро, да и в деле вытаскивания увязшего корабля ухитрился захватить исключительно руководящую роль. Люк не знал, как там насчет размера, который не имеет значения, но помощник ему точно бы не помешал. Но не судьба.

Поэтому, когда над ухом свалившегося без сил у опоры вытащенного на сухой взгорок звездолёта раздалось старческое кхе-кхе, Люк и ухом не повел.

— Ты также силен и горд непомерно, как и отец твой, да.

— И что с того?

— Идем.

— Сам пошел.

— Идем! Знать ты должен о том, к чему злость и гордыня привести могут.

Наивный зеленый дедушка полагал, что за год в компании двух ситхов Люк об этом не узнал? Но тот же опыт нашептывал не спорить со старшим. Поэтому вслух огрызаться про то, что злость и гордыня довели Палпатина до императорского трона, не стал. И потому что это, как и слова джедая, не вся правда, и потому, что нарываться неохота.

Вообще, насыщенный год выдался. Он за всю свою жизнь столько всего не видел, не узнавал, не делал, как за этот год. Достаточно сказать, что его утро начиналось часов в пять с ощутимо-увесистого пинка папаши-Вейдера; «Подъем! Дрыхнуть на Татуине надо было!» Если, глядя на Лею, Люк понимал, что из нее готовят политика, в идеале — наследницу престола, то что хотят получить из него, понять пока не получалось. Вернее сказать, пока он был подушкой безопасности между ситхами и миром: снимал стресс, гасил вспышки гнева, давил на корню рецидивы безумия своего учителя. Но такие проблемы возникали все реже и реже, а тренировали Люка не только и не столько в области медицины, а… Да ему фантазии не хватает придумать область, в которой его не гоняли. Вот теперь стажировку у джедая придумали.

Джедая он побаивался. Не конкретно этого, и не потому что это адепт светлой стороны Силы. Потому что он непонятен. Так же непонятен, как втянувший его во всю эту историю Бен Кеноби. Что старый татуинский отшельник хотел от Люка Скайуокера, молодой человек так и не понял. Почему Бен не присоединился к Восстанию, хотя вроде бы поддерживал его всей душой? Ради воспитания нового джедая? Но он джедая из Люка не воспитывал. Сидел почти двадцать лет пень-пнем, а потом вдруг с места сорвался. И вот еще один такой непредсказуемый на Люкову голову. Вообще, общение с Дартом Вейдером научило осторожности. Не в неуемной ярости ситха дело. Император хотя и считался учителем Люка, но настаивал на том, чтобы большую часть времени ученик проводил с отцом, а того по таким эвочьим углам носит, что хочешь — не хочешь, чтобы просто выбраться оттуда живым, научишься сперва думать, а потом опять думать, перепроверяя надуманное ранее.

Сказать, что Люк с Вейдером стали особенно близки за это время, едва ли можно. Но они научились работать вместе. И уважение, а временами восхищение лорд в сыне вызывал. Еще хорошо было посидеть вместе с кружкой пива и просто помолчать. Но это так, по великим праздникам.

Праздникам редким не только из-за обилия дел, но и из-за повышенной словоохотливости отрастившего новые легкие ситха. С вокодером много не поговоришь, вот и намолчался за двадцать лет. Зато теперь он такие спичи перед офицерами флота закатывает! Адмиралы краснеют, но конспектируют. Люку же сперва за отцовский хаттский, высокохудожественный стыдно делалось. Потом, правда, заметил, что остальные от услышанного млеют. Наверное, оттого, что помнят о том, как милорд доносил свое недовольство до окружающих без использования ненормативной лексики.

Так за мыслями о Дарте Вейдере Люк Скайуокер и доволок джедая до некоего одному зеленому ведомого места. Что-то не так? Они уже почти вылезли из зарослей особенно колючих и цеплючих кустов, просвет впереди заметен уже и Люку, а Йода на его плечах тревожно завозился. Это он из-за колебаний темной силы впереди занервничал? Так ее уже несколько километров даже неодаренный чувствовал бы. Значит дело в звуках работы какого-то инструмента впереди? Бензопила вроде.

Точно, бензопила. На поляне, на которую они наконец выбрались, обнаружились Вейдер с Таркином. А Таркин — с бензопилой. Еще одно усилие потного и красного с натуги моффа, и огромное сухое дерево посередине поляны начало шумно заваливаться на сторону.

— Поберегись! — зычно перекрывает треск ломающихся ветвей Вейдер.

Уши Йоды встопорщились в разные стороны. Они именно к этому дереву полночи шли?

— Извините, гранд-магистр, объяснять, что такое Тьма, моему сыну будут профессионалы. Ваше дело — растолковать, что такое Свет.

— Только ситхи в абсолют возводят все…

— Не так, чтобы все. Но я категорически против того, чтобы мой сын обнюхался галлюциногенными испарениями этой засохшей конопли-переростка.

— О чем ты, ситх?

— О гигантской древовидной дагобской конопле, которую вы, мастер, почему-то считали естественным источником темной стороны силы… А вы, Таркин, чего встали? Топор в руки, и ветки обрубать. Нам же это бревно еще к дороге тащить. Йода, а вы ветки собираете. Зачем? Воля императора. Ему для сохранения самообладания и ясности мысли рекомендовали заняться каким-нибудь рукоделием. Кто рекомендовал? Лорд один с Коррибана, вы его не знаете. Так вот, повелитель решил заняться резьбой по дереву. Статуэтки всякие вырезать будет, и дарить своим врагам, чтоб тех по ночам кошмары мучали. А вы что подумали?