Ночь пройдет (гет)

Ближе к вечеру разыгралась метель, а ушедшие к дядьке Антону Варка со Жданкой всё не возвращались. Марилла начала волноваться. Тут, конечно, не так далеко, чтобы заблудиться даже в метели, но как-то подозрительно долго их не было.

Когда начало темнеть, а дети так и не появились, беспокойство перешло в тревожную уверенность, что неугомонному Варке опять взбрела в голову очередная идиотская идея.

— Где они? — спросил Рарог у Хелены таким тоном, что она испуганно сжалась.

— Пошли к дядьке Антону… — начала она, но Рарог не дал ей договорить.

— Не лги мне, госпожа Хелена, — прорычал он. — Еще раз спрашиваю: где они?

Та побледнела, испуганно стиснула руки и едва слышно ответила:

— Дядька Валх позвал Варку в Дымницы Овсенем побыть.

— Песья кровь! — выругался Рарог и, как есть в одной рубахе, выскочил на улицу.

Марилла кинулась было за ним, но он уже исчез. Колодец, поняла она: у сторожки буквально возле порога находился колодец, ведущий в Починок Нижний. Она вернулась в хижину. Оставалось только надеяться, что они не заблудились в пурге, что Рарог отыщет обормотов и вернет домой.

— Всё же будет хорошо, правда? — жалобно спросила Илана.

Марилла слабо улыбнулась ей.

— Будем надеяться.

Не в силах сидеть на одном месте, она нервно расхаживала туда-сюда по сторожке. Дети сбились в испуганную кучку и наблюдали за ней. Илка, правда, делал вид, будто его происходящее нисколько не волнует. Но Марилла знала, что он не настолько черствый, как почему-то хочет казаться.

Наконец дверь распахнулась. Марилла стремительно повернулась туда и едва сдержала вскрик ужаса. Рарог нес на руках Жданку, посиневшую и явно без сознания, а другой рукой тащил Ивара, который едва стоял на ногах и, похоже, практически ничего не соображал.

Марилла тут же подхватила его, чтобы довести до лежанки у печки.

— Что случилось? — встревоженно спросила она.

— Заблудились в метели — едва не замерзли насмерть, — мрачно ответил Рарог и после паузы добавил: — У Ивара еще грудная немочь. Недельная как минимум.

Марилла судорожно вдохнула и, усилием воли подавив панику, бросилась искать нужные травы. Девочки испуганно ахнули. Илка с явным неодобрением пробормотал:

— Герой…

Но Марилла не замечала уже ничего, кроме сына, который тяжело, с хрипом дышал.

— Прости, — прошептал он, когда его взгляд сфокусировался на Марилле.

— Молчи, — велела она, — тебе вредно разговаривать.

Рарог занялся Жданкой, а Марилла — Варкой. Проблема состояла в том, что у них почти закончился запас трав. Жданка вскоре очнулась — она пострадала гораздо меньше, — и Рарог присоединился к Марилле, положил ладонь на грудь Варки, вливая в него силу. И при этом ругался сквозь зубы такими словами, что Марилла даже в ее состоянии поморщилась.

— Вы на какой каторге были? — вдруг спросила Хелена.

— На Маремских галерах, — как ни в чем не бывало ответил он.

Марилла бросила на него пораженный взгляд, сделав себе мысленную пометку расспросить его об этом позже. Сейчас она могла думать только об Иваре. Который окончательно впал в беспамятство и что-то бормотал в бреду.

Марилла с девочками приготовили отвар из нашедшихся старых заготовок, которые еще госпожа Анна сушила. Они не очень-то помогли. Рарог постоянно подкреплял Варку своей силой, но тот по-прежнему не приходил в сознание.

— Овсяное молочко надо, — сказала Марилла.

Рарог кивнул и отправил Хелену с Илией к дядьке Антону за необходимыми ингредиентами. Последний даже спорить не стал, хотя раньше наверняка заартачился бы. Но, хотя он по-прежнему недолюбливал Варку, совету Мариллы внял и желание заполучить благосклонность Иланы стал направлять в более продуктивное русло.

Молочко помогло: дышать Варка стал спокойнее. Однако жар всё не спадал. Марилла не отходила от него ни днем, ни ночью, почти не спала, поила отварами, натирала мазями, с замиранием сердца вслушиваясь в его дыхание.

Рарог тоже постоянно сидел или лежал рядом, сжимая ладонь Варки, вливая в него свою силу, чтобы его организм мог бороться с болезнью. Сам стал выглядеть не лучше Варки, и Марилла уже не знала, за кого беспокоиться.

Варка открыл глаза несколько дней спустя поздним вечером. От облегчения Марилла едва не разрыдалась. И схватить сына в охапку ей помешало только то, что он всё еще был очень слаб.

— Я пошел спать, — заявил Рарог, убедившись, что Варка вне опасности, таким тоном, словно все кругом ему смертельно надоели.

Марилла схватила его за руку и тихо произнесла глядя прямо в глаза:

— Спасибо.

Он пожал плечами и скрылся в темноте. «Тебе не надо меня благодарить», — ясно прочитала она в его глазах.

— Что случилось? — спросил Варка.

Вся безумная тревога последних дней вылилась в сердитое:

— То, что ты дурак.

Варка поморщился, и Марилла продолжила уже мягче:

— Почему ты не сказал, что болен? Кто ж с грудной немочью расхаживает?

— А у меня грудная немочь? — удивился Варка. — Ничего себе, — а потом добавил: — Ну, я вроде жив.

— Жив, — ответила Марилла, все-таки не удержав короткий всхлип. — Только благодаря Рарогу.

— Я думал, ты у нас травница, — попытался пошутить Варка.

Марилла покачала головой.

— Я бы не смогла тебя спасти, если бы он не поделился своей силой — твой организм слишком ослаб.

— Как это — поделился силой? — спросил Варка.

— Ну так, — пожала плечами Марилла. — Отдаешь свою силу, чтобы подкрепить другого человека, чтобы его организм мог продолжить бороться. Он так Хелене не давал умереть от голода тогда в Лицеуме. Естественно, чем больше сил отдаешь, тем больше слабеешь сам. Рарог отдал тебе очень много — ты был на грани смерти.

Варка задумчиво уставился в потолок, что-то обдумывая. Потом покосился в ту сторону, где спал Рарог. Снова посмотрел на Мариллу.

— Мам?

— Да, дорогой?

— Прости. Я не хотел, чтобы ты волновалась. Я думал, мы быстро вернемся с праздника — вы и хватиться не успеете.

Марилла покачала головой и погладила его по голове.

— Спи. Тебе надо отдыхать.

* * *

Пока Варка лежал, выздоравливая, он не мог перестать думать о словах матери. Господин Лунь отдавал ему свои силы, спасая его жизнь. Снова. И снова, как тогда в Лицеуме, он жертвовал собой. Потому ли, что всё еще любил его мать? Но вот с Фамкой его ничто не связывало, а он спасал ее от голодной смерти, когда никому даже в голову не пришло поинтересоваться, чем она живет в своих Норах. Да и с остальными… Господин Лунь мог ворчать, ругаться, презрительно высказываться обо всем человеческом роде в целом и о его отдельных представителях в частности, но теперь, когда Варка знал, куда смотреть, он видел, как он заботится о них. Он хотел бы сказать «спасибо», но не решался. Потому что за такое одного спасибо недостаточно.

Мамина забота была гораздо более явной. Девчонки тянулись к ней, как с солнцу. Спрашивали у нее совета, искали утешения и поддержки. Даже замкнутая нелюдимая Фамка старалась держаться поближе к ней, а Жданка и вовсе не отходила ни на шаг. Но больше всего Варку удивило, что Илка относился к его матери с глубоким уважением и всегда делал всё, что бы она ни попросила.

Варка даже подумал, не стоит ли ему начать ревновать — в другой, теперь потерянной жизни наверняка начал бы, — но сейчас в душе не возникало ни малейшего недовольства. Наоборот, он был рад за друзей.

Господин Лунь неизменно держался в стороне от их посиделок — как правило, вечером мама собирала вокруг себя своих птенцов, как она их называла, и что-нибудь рассказывала, — но Варка заметил, что он наблюдает за ними с легкой улыбкой, когда думает, что его никто не видит. А когда он смотрел на Мариллу, в его глазах помимо улыбки появлялась глубокая нежность. Он определенно всё еще любил ее. И Варка с удивлением понял, что совершенно не против.

* * *

Варка выздоравливал медленно, но верно. И теперь Мариллу больше всего беспокоила надвигающаяся на Пригорье война. Элоиза не зря так боялась князя Сенежского. Филипп Вепрь давно стремился прибрать под свою руку здешние края. Снова оказаться в эпицентре военных действий, когда они едва спаслись от предыдущих, совершенно не хотелось.

— Может, попробуешь открыть вход в замок? — спросила Марилла Рарога, когда они вместе ходили за водой. — Там мы точно будем в безопасности.

Он покачал головой:

— Пробовал уже. Твой отец надежно запечатал двери — в одиночку не справиться.

Марилла разочарованно вздохнула, но тут ей пришла в голову мысль.

— А что, если вместе? Конечно, у меня больше нет силы крыльев, но я всё еще дочь Сварога. Возможно, это поможет?

Рарка поставил наполненное водой ведро на землю и задумчиво прищурился, а потом кивнул:

— Попытаться можно.

Так что вернувшись в хижину и оставив воду возле порога, они на глазах у изумленных детей пошли прямиком в чулан. Любопытная Жданка увязалась следом, и Марилла не стала ее прогонять — пусть смотрит.

Рарог дошел до черного хода, остановился и, не оборачиваясь, протянул назад руку. Марилла взяла ее, сжав в своей. Свободную ладонь Рарог положил на запечатанную дверь, и Марилла мысленно воззвала: «Отец, позволь нам войти». Камень пошел рябью и вдруг исчез, открывая коридор, ведущий к лестнице, которую, впрочем, в темноте не было видно.

— Получилось, — недоверчиво прошептал Рарог.

Марилла широко улыбнулась.

— Что получилось? — спросила сзади Жданка.

— Снять печать, госпожа Жданна, — ответил Рарог, повернувшись к ней. — Пошли. Надо забрать остальных.

Дети собрались возле лежанки Варки, который еще редко вставал, и что-то обсуждали. Хелена собиралась варить ужин.

— Бросайте всё, — велел Рарог. — Мы уходим.

— Куда? — хором спросили они, пораженно уставившись на него.

— В самое безопасное в этом мире место, — ответил он, чем нисколько не удовлетворил их любопытство, а только еще больше возбудил.

Он велел взять всем по полену, захватить самое необходимое и повел их в чулан.

— Мам, куда мы идем? — тихонько спросил Варка.

— В замок крайнов, — ответила она.

Варка потрясенно уставился на нее, и она улыбнулась. То ли еще будет.

В замке было темно, и ребята растерянно забормотали, пытаясь понять, где оказались. Но вот от Рарога медленно начал растекаться свет, в котором выступали такие знакомые очертания главного зала. Велев всем сложить поленья в камин, Рарог повернулся к ней:

— Марилла.

Она с улыбкой взяла у него кресало и, опустившись на колени перед камином, разожгла растопку. Зал тут же залило теплом и более ярким светом.

— Мир этому дому, — негромко нараспев произнес Рарог.

Дом. Марилла встала и посмотрела на него. Неужели после всех этих лет, скитаний и борьбы они снова дома, там, где прошло их детство? Почти не верилось.

Дети принялись с любопытством оглядываться.

— Где мы? — спросила Жданка.

— Добро пожаловать в замок крайнов, — с театральной торжественностью ответил Рарог.

Они дружно ахнули, принявшись оглядываться с еще большим энтузиазмом. Марилла улыбнулась.

— А можно посмотреть? — спросил Варка.

— Конечно, можно, — ответила Марилла. — Только аккуратно — здесь многие проходы заканчиваются резким обрывом. Замок строился в расчете на крылатых жителей.

Дети деловито покивали и разбрелись. Одна Хелена осталась, только спросила, где кухня.

— Тебе неинтересно? — спросила Марилла.

Она пожала плечами:

— Интересно. Но они сейчас прибегут обратно и захотят есть. Я попозже.

Марилла покачала головой. Эта девочка была слишком взрослой для своего возраста.

— Я могу заняться ужином.

Хелена подняла на нее удивленный взгляд. Похоже, никто раньше не предлагал ей взять на себя ее обязанности, чтобы она побыла просто ребенком.

— Правда?

— Правда. Беги.

Она неуверенно улыбнулась и убрела вслед за остальными.

А Марилла с Рарогом перебрались на кухню, чтобы действительно приготовить ужин. Хелена была права в том, что птенцы вернутся обратно голодные.

— Нам всем не мешало бы помыться, — заметила Марилла, помешивая бобовую кашу в котелке.

— Угу, — согласился Рарог. — И переодеться.

Но с места двигаться не торопился. Растянулся на полу, задумчиво глядя в небо, на котором уже зажглись звезды.

— Так странно снова здесь оказаться, — тихо заметил он. — Не так я представлял себе возвращение домой.

И тут Марилла вспомнила, что собиралась расспросить его кое-о-чем.

— Рарка, — позвала она. — Как ты на каторге оказался?

Он повернул к ней голову, одарив задумчивым взглядом.

— Уверена, что хочешь это знать?

Марилла решительно кивнула и сняла котелок с огня.

— Я всё хочу про тебя знать, — она села рядом с ним, обняв колени руками. — Что ты делал все эти годы. Как жил. И как оказался на каторге.

Он вздохнул и сел в такой же позе.

— Да по глупости, на самом деле. Искал тебя — из Коростеня пешком шел, лететь нельзя было. Так меня и загребли.

— А мы жили одно время в Коростене, — прошептала Марилла.

Они постоянно ходили рядом, но никак не могли пересечься. Рарог просто кивнул, и по его лицу она видела, что он подумал о том же самом.

* * *

Варка остановился в тени, обнаружив, что на краю обрыва, который находился над запущенным садом, сидит его мать и господин Лунь.

— Ты мог бы спеть, чтобы Сады ожили, — услышал он голос матери.

Господин Лунь покачал головой:

— Я потерял голос, когда был на каторге.

— Рарка… — потрясенно произнесла она.

Он пожал плечами с равнодушным видом.

— Не самая большая из моих потерь, — и тут же сменил тему: — Чем заняты дети?

Мать одарила его внимательным взглядом, но не стала настаивать, вместо это ответив на вопрос:

— Исследуют замок.

Господин Лунь хмыкнул:

— Надеюсь, они ни во что не вляпаются.

Мать тихонько засмеялась:

— А ведь ты привязался к ним.

Варка насторожился. Конечно, он видел, как господин Лунь заботится о них, но одно дело наблюдать, сделав собственные выводы, и совсем другое — слышать сказанное напрямую. Господин Лунь пренебрежительно фыркнул:

— Ничего подобного.

Варка уже разочарованно поник, но тут мама покачала головой с выражением нежности и раздражения одновременно:

— Мне-то не ври.

Господин Лунь пожал плечами, однако больше возражать не пытался. Варка улыбнулся. Ну и зачем он делает вид, будто ему всё равно? Чтобы они не расслаблялись?

— Они тоже тебя любят, — продолжила мама.

Вот теперь господин Лунь посмотрел на нее с искренним удивлением.

— Смеешься, что ли? Знаешь, как они меня прозвали?

Варка поморщился, душу уже не в первый раз затопила волна жгучего стыда. Какими же идиотами они все были. И он в первую очередь.

— Знаю, — в мамином голосе проскользнула суровость, но на следующих словах уже снова зазвучала улыбка: — Но с тех пор они изменили свое мнение.

Господин Лунь покачал головой, явно не веря ей. Мама раздраженно вздохнула, а Варке стало еще более стыдно. Он тихонько ушел, задумавшись, за что они в самом деле так невзлюбили его в Лицеуме. И мама была права. Варка не мог быть уверен насчет остальных, но сам он действительно успел привязаться к господину Луню почти как… к отцу.