Мономолекулярный меч и магия (гет)

Поход к Розе-Марии отнял почти весь день, третий по счёту, если считать от маленького божественного откровения со взрывом. В гости Иван отправился утром, значительно раньше, чем Винни-Пух, а вернулся домой к ужину, когда как раз пора подкрепиться.

Кэтэ, заранее поставленная в известность, что Иван наконец-то занялся её проблемой, встретила его у входа жадной нетерпеливой улыбкой. Она вообще оказалась удивительно проста и прямолинейна в демонстрации собственных намерений. То ли на её родине от знатных персон не требовалось всегда сохранять загадочную невозмутимость, то ли она считала себя выше всякой дипломатии.

Иван кивнул ей и сказал: «Дело сдвинулось». Она тут же сделала лицо серьезным, повторила кивок, задумчиво посмотрела на содержимое корзинки в его руке и пошла вслед за ним на кухню. Ивана приводила в восхищение её спокойная манера вести разговоры. Кэтэ умела молча и внимательно слушать собеседника, и, не перебивая, давать ему возможность говорить столько, сколько понадобиться. Её мнение по поводу услышанного легко читалось по лицу, но при этом она не спешила спорить с рассказчиком и не торопила его. Только лишь это он готов был признать её богиней, такой наблюдался контраст с некоторыми из знакомых.

В корзинке, водружённой на кухонный стол, лежал побочный результат путешествия. Кибер-манекен Иван-2 с ИИ, натасканным на сбор грибов, справился с задачей на отлично, наполнив корзинку подосиновиками и боровиками. Иван принялся вынимать их и раскладывать по столу, а Кэтэ стояла неподалёку и изучала добычу таким настороженным взглядом, словно ожидала найти в лесных грибах что-то дорогое и опасное.

Возиться с грибами в одиночку Ивану было лениво, ручная разборка и чистка грибов не является увлекательным занятием. Автоматические грибочистки существуют, но они настолько тупы, что очень часто пропускают червивый гриб, а хороший могут запросто отправить в мусор, потому столь бестолковый аппарат Иван в доме не держал.

Иван достал из кухонного шкафа сразу два ножа и предложил Кэтэ:

— Поможешь мне всё это почистить?

— А так можно? Я тебе не испорчу всё? — спросила она очень-очень серьёзным тоном.

— Ты же знаешь, как держать нож?

— Да.

— Значит, не испортишь, — поспешил он ответить, довольный, что не пришлось её уговаривать, — я тебя научу, как это делается.

Обучилась чистке грибов Кэтэ практически мгновенно, просто проследив за работой Ивана, и тут же принялась помогать. Ножом она управлялась умело, работала им быстро и старательно, разрезая грибные ножки и шляпки, ловко отсекая и выбрасывая в мусор всё, что хоть как-то намекало на присутствие гнили и червей. Иван перед разделкой каждого гриба проверял его на благонадёжность и удостоверился, что ИИ-грибник не подвёл, выбрав только белые и подосиновики. Ничего сомнительного в корзину не попало.

Дело было сделано дружно и быстро, грибы почищены, порезаны и помыты. После подготовки они попали на сковородку, вместе с отварной картошкой из холодильника, луком и сметаной. Кэтэ снова встала в уголке и следила за кулинарными упражнениями Ивана. А он вспомнил, где и когда раньше видел похожее выражение лица: так же увлечённо, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, Роза Мария смотрела всякий интересный ей кинофильм.

* * *

Жареные грибы с картошкой они вдвоём ели прямо из сковородки. Иван пытался пошутить по поводу нарушения всех этикетов при кормлении божественно-королевской особы, но Кэтэ не поняла такого юмора. Видимо, дома у неё ни о каких этикетах не слыхали, за исключением требования соблюдать пропорциональность потребления. Кэтэ зачерпывала ложкой вслед за Иваном ровно столько же раз, сколько и он. Иван, заметив такую манеру, принялся опускать свою ложку на сковородку со строгой периодичностью, оставляя для её удобства продолжительные паузы между черпками.

Грибов было много, значительно больше, чем может поместится в двух желудках. Иван, чувствуя, что больше не влезает, положил ложку, облокотился на спинку стула и задумчиво посмотрел вдаль. Кэтэ повторила эти движения, и задумчиво посмотрела на Ивана.

Ивану сделалось сонно и лениво, и совсем не хотелось разговаривать. Кэтэ продолжала не отрываясь смотреть на него и терпеливо и настороженно чего-то ждала, словно в засаде. Текли минуты, и Иван понял, что пора начинать рассказ о сегодняшних успехах.

— Я удачно слетал… — начал Иван, но Кэтэ, впервые за всё время их знакомства, его перебила:

— Нет, не слетал. Я вижу. Ничего не получилось.

— Чего не получилось? — не понял Иван.

— Поговорить с духам у нас не получилось. Ни у меня, ни у тебя.

— Э? В смысле? — только и смог вымолвить Иван, не сумев сформулировать вопрос точнее.

— Я же предупреждала, что могу всё испортить. Ты принёс растения силы. Чистить и есть их тебе следовало только самому, — на лице девушки проступила досада, готовая вот-вот перейти в слёзы. — Но ты сказал, что и мне можно, и я поверила, что и мне можно. Но мне было нельзя! Духи меня испугались, и не стали с тобой разговаривать. Выходит, мы оба старались зря!

— Ну, не переживай, не так уж всё плохо… — промямлил Иван не зная толком, как оценить поступившую информацию.

— Это даже не важно! — она снова его прервала. — Ты просто не понимаешь, кто я такая. А я великая богиня, вот что тебе следует помнить! Мы с тобой друзья, но ты никогда не должен этого забывать, тебе же лучше будет.

Иван потратил некоторое время, чтобы собрать в кучу разбежавшиеся мысли, и пробурчал в ответ:

— Ну да, понятно. Буду знать и помнить. Спасибо за совет, ваше величество.

Кэтэ встала, обошла стол вокруг и обняла Ивана сзади, положив подбородок на его плечо.

— Я тебя не пугаю, не обижайся, — сказала она миролюбиво, — мне очень приятно с тобой разговаривать, и я совсем не требую, чтобы ты меня боялся. Но сегодня ты отнёсся ко мне, как к обычной женщине, и видишь, что получилось? Духи не заговорили с тобой и растения силы пропали напрасно.

Кэтэ грустно вздохнула и продолжила:

— Есть важное правило, нарушая которое ты себе только навредишь: нельзя надеяться только на свои силы и пренебрегать божественными. Когда пойдёшь со мной, это знание может оказаться для тебя самым главным.

Иван дал себе зарок, что потом, как будет время, он тщательно обдумает всё только что услышанное. Недоразумение с «грибными духами» нечаянно открыло гостью с неожиданной стороны. Но в настоящий момент следовало возобновить прерванный разговор.

— Кэтэ, сегодня я встречался с Розой-Марией, о которой тебе рассказывал, — сообщил он. — Она очень хочет с тобой познакомиться.

— Та колдунья? — Кэтэ в сомнении подняла бровь. — А нам нужен ещё один волшебник? Ты и сам многое можешь.

— Она не только колдунья, у неё есть несколько сильных слуг, а ещё она очень хороший и надёжный человек, — вступился за подругу Иван, — а главное, её парень, Ганс, очень сильный воин. Я с ним встречаюсь завтра.

— Пара: воин и колдунья, это серьёзно, — уважительно заключила Кэтэ. — Полезные союзники или опасные враги. Конечно, пусть приходит. Я её лично проверю.

Кэтэ замолчала, задумалась о чём-то и показала рукой на окно.

— Иван, — окликнула его она, указывая на тропинку за газоном на краю участка, — а что за женщина каждое утро бегает вон там мимо твоего дома? Она хотела говорить со мной, а я не понимаю по-вашему. Кажется, он на меня разозлилась.

— Такая пухлая, черноволосая, с длинной косой? — спросил Иван, и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — это Василиса, соседка, пытается лишний вес согнать.

— Зачем? Она же такая красивая? — вздохнула Кэтэ завистливо.

— Ей пятьдесят лет уже, — улыбнулся Иван, — и ты гораздо красивее.

— Шутишь? Кэтэ Роти Мутай не может быть красивой, она должна быть похожа на хлебный колос.

Голос Кэтэ прозвучал резко и сухо, была ли причиной того гордость, или обида, Иван не разобрал.

Она вышла из дома и подняла взгляд на небо. Вечернее Солнце покраснело и наполовину спряталось за лесом. Иван вышел следом за ней и встал рядом.

— У тебя очень красивое Солнце, — сказала Кэтэ, разглаживая складку на пледе, — мне оно нравится. Но моё Солнце лучше. Оно пушистое и тёплое, как шерсть. Сам увидишь.

* * *

В восьмиугольнике два облачённых в полные латные комплекты бойца коротко поклонились друг другу и захлопнули забрала. Ассистенты рефери проверили надёжность запоров на рыцарских шлемах, а он сам выдал привычное напутствие:

— Никаких правил, но всякий, дерущийся нечестно, будет навеки опозорен! — и, дождавшись, когда ассистенты окажутся за пределами боевой площадки, взмахнул рукой и крикнул:

— Начали! — и тоже резво перескочил через канаты.

Противники тут же обрушили друг на друга своё оружие, годентаг столкнулся с полэксом, белый рыцарь напирал на чёрного, стараясь вытеснить его из центра. Сидящий среди зрителей Иван ясно видел, что бойцы бьют не сдерживаясь и не жалея сил, но используют только ту мощь, что дала человеку природа. Только честные мускулы, никакого нейроусиления и «домкрата». Только честная углеродистая сталь, сваренная по старинным рецептам и закалённая в воде или масле. Никаких легирующих добавок сверх того, что содержит природная железная руда, и тем более, никаких армирующих нитей и прочих мономолекул.

Зрители, впервые попавшие на этот турнир, удивлённо и жадно рассматривали новое зрелище, стесняясь заметно выражать эмоции. Бывалые болельщики громко кричали, подбадривая своего чемпиона, а члены боевых клубов, сами имеющие опыт подобных поединков, вели себя тихо, переговариваясь короткими фразами, на свой профессиональный лад оценивая силу и мастерство бойцов.

Иван был простым болельщиком, мало понимающим в происходящем, и помалкивал. Болел он за чёрного, поскольку тот был учеником Ганса. Сам Ганс сидел на соседнем кресле справа и, кажется, был доволен ходом боя. Белый имел преимущество в массе и длине оружия, но уже дважды получил обухом неприятельского топора по шлему. Первый пропущенный удар зашёл слабенько, но во второй раз звякнуло так, что Ганс радостно хлопнул в ладоши, а на его левой щеке сложилась выведенная глазоломным готическим шрифтом надпись: «GOTT MIT UNS»⁽¹⁾.

Белый попытался отыграться и провёл сложную серию ударов своей огромной дубиной, по-прежнему толкая противника к краю площадки, но самую малость открылся при очередном замахе. Топор чёрного рыцаря полетел белому прямо в лоб, но был остановлен встречным блоком в самый последний момент. Над восьмиугольным рингом мерзко вякнула штрафная сирена, и замигал фонарь гнусно-розового цвета. Ганс нахмурился, а надпись не его щеке сменилась на: «TOD FÜR DICH»⁽²⁾.

Ассистенты похватали полосатые жерди и крючья, чтобы растаскивать сцепившихся бойцов, но белый отступил назад, подняв левую руку. Чёрный понял жест и тоже остановился.

— Нарушение было? — спросил Иван.

— Да, «лифт» недосушенный, отвёл им верный удар, — раздражённо буркнул Ганс.

«Лифтом» бойцы на своём жаргоне называют мышечные усилители. Эти маньяки вплетают в свои мускулы волокна синтетических псевдомышц, которые позволяют развить такое усилие, что легко можно даже гориллу забороть. Кости и сухожилия ради этой процедуры следует серьезно укреплять, иначе такое усовершенствование самого себя принесёт только крупные неприятности. Питаются усилители тем же, что и мускулы всяческих андроидов и зооидов, этанолом, запас которого обычно впрыскивается через клапан в специальную ёмкость под кожей.

Стальной средневековый клевец способен проломить стальные латы, выкованные по историческому образцу, но не преодолеет поддоспешника из современной бездефектной ткани. А смягчённый такой защитой удар уже не опасен для бойца, кожа и кости которого армированы углеродными нитями. Но вот если ударить со всей дури, подключив «лифт», то попадание по шлему способно превратить мозги в кашу, каким бы прочным материалом кости черепа ни укреплялись. Такая же опасность грозит и внутренним органам, которые невозможно прочно зафиксировать внутри тела, они обязательно получат жестокое сотрясение. Понятно, что подобных инцидентов устроители соревнований стараются всеми силами не допустить.

Перед честным поединком ёмкость с топливом полагается осушать и несколько раз подряд нагружать синтетические мышцы, дабы исключить возможность применить усиленные удары. Но какое-то количество этанола в мышцах после этого ещё может остаться. Потому на коже бойца крепятся датчики, регистрирующие специфические признаки активной работы усилителей, вот они-то и подали сигнал о нарушении правил.

— Нет, ты гляди, а, — прокомментировал Ганс происходящее, — продолжают!

— А почему?

— Атакующего удара под «лифтом» не было, а рефлекторную защиту судья на первый раз простил, — протянул Ганс недовольно. — Да и ладно, теперь у него топлива точно не осталось.

Бойцы опять сошлись, но уже как-то лениво, без огонька. Белый совсем упустил инициативу и только защищался, а кто не бьёт сам, тот обязательно пропускает. Сначала ему прилетело нижним концом древка полэкса в колено и развернуло боком к противнику, а затем лезвием топора по шее. Белый рухнул на спину, немедленно попытался встать, но судья уже остановил бой. Уже всё было ясно, победитель определился.

— Да, ну вот, что и следовало. Это он ещё долго возился, я думал, быстрее справится, — Ганс потянулся и принял в кресле вальяжную позу. На его щеке пребывающая в умиротворённом расположении духа свинья лениво помахивала крыльями и неслась навстречу мелькающим мимо облакам.

— А я не понял, — недоумевал Иван, — почему бой останавливали, если вначале судья сказал, что правил нет?

— Так он же судейские полномочия с себя не снял, — указал Ганс как на что-то очевидное. — А раз правил нет, то судья может вмешаться всегда, когда посчитает нужным. Если увидит опасное поведение, то останавливает бой.

— Немного трудно для понимания, — протянул Иван сомневающимся тоном. — Это же какой-то произвол, почему бы не ввести нормальные правила соревнований, запретить опасные приёмы, как везде делают?

— Да, ты не в клубе, тебе не понять. Тут у нас, считай, как бы своя планета. Порядок на ней свой, и правила, естественно, тоже свои.

На ринге возникло замешательство, шлем рыцаря в белой накидке оказался помят, не раскрывался и не хотел слезать с головы владельца. Судья не мог объявить победителя, потому что после окончания боя его участникам полагается быть с непокрытой головой.

— А что у вас за правила? — продолжил распросы Иван. — Устав общества какой-нибудь?

— Нет, не устав, — ответил Ганс. — Писаный устав у нас тоже есть, но это типа памятки, когда взносы платить, кому в каком порядке зал убирать, всё такое. Правила — это не то.

— Типа неписанные, которые и так все знают?

— Да, так, — кивнул Ганс головой так резко, что крылатая свинья на его щеке перевернулась и полетела кверху ногами в обратную сторону, — никаким писаным уставом все возможные случаи не предусмотреть, тем более тут бой, быстро соображать надо, некогда уставы вспоминать. Поэтому судья, как старший, и решает, кто в каждом конкретном случае прав. Ну и в остальное время у нас порядок примерно такой же… Ха, смотри, ему будут шлем пилить!

Один из ассистентов рефери вынес на ринг лобзик с мономолекулярной нитью и поднёс его к голове белого рыцаря.

— Слушай, ему уши не отрежут? — заволновался Иван.

— Нет, не боись, — Ганс ухмыльнулся, по щеке прокатилась радужная волна, свинья определилась с ориентаций и приняла правильное положение крыльями кверху, копытцами книзу. — У него на башке подшлемник бездефектный, а мононить толстая, такая только простую сталь берёт.

Иван полюбовался, как мононить режет легко, словно масло, стальной кованный вручную бок шлема, и продолжил разговор:

— Будут же недовольные таким судейством. Кто-нибудь обязательно скажет, что всё сделал правильно, а его несправедливо лишили победы.

— Ну нет, такого быть не должно. Хотя да, иногда бывает, но только новичками, — пожал Ганс плечами.- Не понимают сразу, как надо себя вести. Но мы им объясняем.

— А как надо?

— Надо слушать внимательно, что основатели клуба говорят, и делать всё так, как они сказали. Тогда через некоторое время все правила сами собой становятся понятны. Ещё желательно за другими внимательно следить, подмечать, что именно в каких случаях они делают. Но тут ошибиться легко, у нас всякий выбирает, как ему поступить, смотря по тому, что он сам в масштабах организации собой представляет. Можно нечаянно, как говорили в станину, не в свои сани сесть. Так что всё равно самое основное — внимательно слушать.

Шлем с проигравшего, наконец, сняли, как и было предсказано, не повредив ушей. Вид у парня, несмотря на краткость боя, был помятый, а левый глаз покраснел. Должно быть, удары топором болезненны даже для армированной изменённым углеродом головы.

А Ганс продолжал разъяснения:

— Да, забыл сказать, бывают ещё такие, молодые да ранние, которые приходят к нам и говорят: «А покажите список правил, на которых ваш порядок основан!» Это они так, как говорили в старину, троллят.

— Да? — заинтересовался Иван. — А зачем?

— Да фиг знает. Мы им просто отвечаем: «Тебя тут не было, когда мы всё организовали. Поэтому либо делай, как старшие велят, либо вали нафиг с нашей планеты». И весь сказ.

В восьмиугольнике судья взял бойцов за руки и поднял руку чёрного рыцаря вверх. Ганс и Иван встали с мест и захлопали в ладоши.

1) «GOTT MIT UNS» — «С нами бог» (немецк.)

Вернуться к тексту

2) «TOD FÜR DICH» — «Смерть тебе» (немецк.)

Вернуться к тексту