Погасший (гет)

Массивный, увенчанный рогами шлем проскочил в паз воротника и с шипением закрылся. Линар глубоко вдохнул пахнущий машинным маслом рециркулируемый воздух силовой брони. Резкий толчок от гравитации, ко-торый переломил бы позвоночник обычного смертного, послужил сигналом, что «Коготь Ужаса» вошёл в атмосферу планеты.

Оба сердца космодесантника с каждой секундой бились всё сильнее и чаще, разгоняя по телу адреналин и боевые наркотики. Это было пьянящее, поразительное чувство — ещё несколько мгновений, и он ринется в бой вместе со своими братьями. Линар ощущал, как и его собратья нетерпеливо ожидают очередного кровопролития во славу Тёмных Богов. Некоторые из них побывали в сотнях и даже тысячах битв, помнили неудачную осаду Терры и вынужденное отступление после гибели Хоруса. И с тех пор ярость его братьев ничуть не угасла — все реки крови, пролитые ими на бесчисленном множестве миров, не смогли погасить их гнев.

Ярким светом вспыхнули предупреждающие огни, десантную капсулу сотрясло, раздался пронизывающий визг тормозных двигателей.

— Да познают неверные ярость Тёмных Богов! — взвыл Харун. В от-вет ему прозвучал одобрительный, дикий рёв, словно от бешеных зверей, восьми космодесантников.

«Коготь Ужаса» с оглушительным грохотом тряхнуло, и, глубоко вонзив стабилизирующие когти в поверхность планеты, десантная капсула со скрежетом поднялась на них. Части круглого пола втянулись внутрь, позволяя «Пророкам Погибели» ступить на обещанную их божествам землю.

Первым, как и положено Корифею, на поверхность ступил Харун. Его болт-пистолет извергал пламя, принося смерть рабам Трупа на Троне.

— Да познают смерть отвернувшиеся от истины, да обрушится на их головы кара с небес за невежество! Омоются кровью и страхом сердца их...

Цитируя литанию ненависти из благословенных книг Лоргара, Кори-фей неукротимо рвался вперёд, к укреплениям имперской гвардии, которая с трудом сдерживала натиск кровожадных тварей. Несколько лазерных лучей ударило в броню космодесантника, но Харун даже не запнулся, продолжая свой антифон, полный тысячелетней ненависти. Добравшись до первых ря-дов смертных, великан опустил свою булаву на голову гвардейца, превратив его тело в окровавленный ошмёток мяса в покорёженной панцирной броне.

Линар последовал за своим командиром в разгорающееся пламя бит-вы. Вдавив руну активации на двуручном цепном мече, он услышал, как за-скрежетали зубья древнего оружия. Казалось, что меч, как и Харун, завыл страшную, полную жажды крови траурную песнь. Через три удара сердец он врубился в группу ошарашенных гвардейцев — пиломеч, визжа, крушил кости и разрезал плоть вставших на его пути.

Он старался убивать врагов быстро, в отличие от братьев, не упиваясь их отчаянием и страхом. Но всё же Линар не мог не заметить, что бой при-носит ему удовольствие. Он испытывал наслаждение, когда очередной гвардеец падал растерзанным в кровавые ошмётки от его цепного меча. Именно здесь, на поле битвы, превратившемся в сущий кошмар, он мог ощутить се-бя по-настоящему живым.

Во время долгих медитаций Линар иногда размышлял: неутолимая жажда битвы возникла у него и его братьев под влиянием Богов Хаоса или же такими они были изначально? Присущи ли подобные чувства его оставшимся верными Императору кузенам? И сталкиваясь в битвах с лояльными орденами космодесанта, Линар ощущал в них ту же ярость, то же мрачное фаталистическое наслаждение боем. В итоге продолжительных раздумий он пришёл, на его взгляд, к очевидному и логичному выводу. Он, как и его меч, который сейчас Линар держал в скользких от крови руках — всего лишь инструмент. Инструмент для убийства и покорения, инструмент войны. А всё, что они чувствуют, — это простое удовольствие от выполнения необходимой для существования инструмента задачи.

Ярко-голубой шар плазмы пролетел в опасной близости от шлема, на долю мгновения даже визоры засбоили от яркого света и невероятно высокой температуры. Попав в бок «Химеры», плазма с громким шипением про-плавила броню, и следом раздался взрыв, на миг осветивший картину ночной бойни.

Ряды защитников были смяты, и многие из поверженных гвардейцев уже лишились своих голов. Отсекая, а иногда просто отрывая головы от тел, служители Кровавого Бога насаживали их на длинные пики и воздевали к раскалываемому грозой небу. Самые удачливые, убившие больше остальных, обвязывали свои трофеи колючей проволокой, и на пиках, словно ис-текающие кровью гроздья винограда, виднелись связки голов.

Неутомимые, не знающие усталости Кровопускатели продолжали резню с последними уцелевшими в траншеях и укреплениях. Лишь немногие горстки храбрецов пытались ещё сражаться. Большинство выживших гвардейцев тщетно пытались вымолить пощаду, но нельзя умолить смерть, и они расставались с жизнью, стоя на коленях перед извечным воплощением вселенской ярости. Некоторых смертных просто покинул разум, и они даже не вскрикивали от боли, когда раскалённые от крови, горящие варп-огнём зазубренные мечи демонов с лёгкостью разрезали их плоть.

Кровь, столь щедро пролитая в бою, растекалась по серому пеплу. В ночи, освещённой лишь пожарами, она казалась чёрной. Посреди тысяч убитых, со всё ещё ревущим клинком, не утолившим свою нескончаемую жажду, стоял Линар, оглядывая ужасающую картину разрушений и насилия. Он встал на одно колено и зачерпнул горсть кровавого пепла свободной ру-кой.

— На черно-белой планете, не знающей солнца... — тихо произнёс до боли знакомые слова Линар, поднеся руку к своему наплечнику и замазав оскаленный пылающий рогатый череп пеплом.

Внезапно тёмная тень нависла над ним. Подняв глаза, Линар увидел Харуна, стоящего рядом. Корифей держал в одной руке увесистую, заляпанную кровью и мозгами булаву, а в другой — ещё бьющегося в агонии че-ловека.

— Что ты делаешь? — вопросил Корифей, крепче сжав горло мужчины, отчего тот забился в воздухе ещё сильнее. Вскоре космодесантник Хаоса окончательно выдавил жизнь из гвардейца и отбросил его тело, словно тряпичную куклу, в сторону.

— Молюсь, — после небольшой паузы, медленно вставая с колен, произнёс Линар. — Мы одержали победу. Стоит вознести хвалу богам.

— Не окончательную, — резюмировал Корифей. — Эти псы хорошо выдрессированы. Они отступили в один из складов и теперь, словно крысы, забились в подвальные помещения. Там узкие проходы — наше численное преимущество будет нивелировано. Тем более они подорвали часть ходов.

— Победа в любом случае будет за нами. Тёмный Апостол не видел другого исхода.

На этот раз паузу выдержал Харун.

— Мне просто любопытно, — уперев булаву в землю и опершись на рукоять двумя руками, произнёс Корифей. — Ты всегда обладал, скажем так, своеобразным видением и привилегиями, которые даровал тебе быв-ший Первый Послушник. Ты редко молишься с братьями, ещё реже участвуешь в наших ритуалах, но сейчас решил вознести молитвы. Чем это вы-звано, брат мой?

Последние слова, как показалось Линару, прозвучали особенно резко.

— Со всем уважением, но Корифей — титул, который ты по праву но-сишь, руководит войной, а не духовными вопросами, — осторожно подбирая слова, начал Линар. — Ныне погибший Первый Послушник Калейн узрел путь, на котором я смогу послужить Богам так, как им наиболее угодно. Я всем сердцем желаю исполнить свою роль в их великом замысле, насколько бы незначительна она ни была. Я, как и все наши братья, молюсь о просвещении и наставлении.

Сложно было сказать, удовлетворил ли такой ответ Харуна. Его лицо скрывал покрытый слоем пепла и засохшей крови шлем. Сам великан в своей терминаторской броне походил больше на порождение Варпа, чем на су-щество из реального мира.

— Как я и сказал, — проскрежетал Харун, — мне просто любопытно твоё понимание происходящего. Вот, скажем, что ты видишь там?

Оторвав массивную руку от булавы, Корифей указал в сторону кучи обезглавленных трупов. Линар проследил за жестом своего командира и, подняв взгляд чуть выше, увидел своих братьев, которые победно возвышались над повергнутыми врагами.

— Просто рабов, — лаконично ответил Линар.

Оглушительный взрыв обвалил потолок очередного подземного хода, погребая под лавиной камней и земли толпу служителей Хаоса. В подняв-шейся туче пыли ничего не было видно, а каждый вдох давался с трудом, забивая лёгкие. Полковник Рейкар согнулся в приступе раздирающего грудь кашля, с трудом отдышавшись, он выпрямил спину, чувствуя, как обожгло резкой болью правый бок. На позолоченной панцирной броне виднелась внушительная вмятина, и Рейкар подозревал, что обезумевший ублюдок с кувалдой в руках точно сломал ему пару рёбер.

— Хорошая работа, Дирк, — чувствуя, как скрипит песок на зубах, тяжело произнёс Драммар.

— Спасибо, сэр! — автоматически, не обращая внимания на похвалу, выпалил сапёр, убирая инструменты в походный ранец.

— Это последний ход?

Сержант Дирк застегнул ранец и с трудом водрузил его на плечи.

— Насколько нам известно, то последний, — задумчиво произнёс сержант. — Подземные тоннели обширны и крайне запутаны. Будь у нас карта или больше времени, я мог бы ответить точно, сэр.

«Будь у нас больше времени, боеприпасов, разведданных… То до это-го и не дошло».

Тяжко подумал полковник. Но на войне никогда ничего не бывает до-статочно. Умение наиболее эффективно использовать имеющиеся ресурсы всегда было одной из ключевых составляющих победы. Ну, или хотя бы не полного разгрома.

— Будем надеяться, что врагу также не знакомы эти туннели. Если Император будет милостив, мы успеем эвакуироваться.

В разговор вмешался Контер, отряхивая от пыли свою фуражку. Это был молодой мужчина, которому едва стукнуло двадцать лет. На вид он был довольно тщедушен, так что комиссарская форма местами на нём просто висела мешком. Он был последним выжившим из представителей Комиссариата и теперь пытался исполнить внезапно свалившиеся на него обязанности.

— Уповать исключительно на милость Императора — плохая стратегия, — стараясь не морщиться при ходьбе, ответил полковник. — Впрочем, иногда другого выбора и не остаётся.

И, пожалуй, сейчас была именно такая ситуация. Если бы подземная железная дорога, пролегающая от города-улья до складов космопорта, от-сутствовала, отступать им было бы некуда. За более чем пятьдесят лет службы Богу-Императору в рядах Астра Милитарум Драммар не мог при-помнить худшей для полка битвы.

Никогда ему не приходилось сталкиваться с подобным врагом. Ещё вчера днём он считал, что половина из них вообще чуть ли не выдумка. Как правило, 48-й Гардивальский сражался с ксеносами, чаще всего с орками, живучими и по-животному хитрыми тварями. Несколько раз участвовал в подавлении гражданских мятежей — это было тяжкое, но необходимое бре-мя. Как правило, восстания быстро подавлялись: несколько решительных побед, постепенное уничтожение и так бессистемной логистики мятежников, и голодные толпы сдавались на милость победителя. Рейкар надеялся, что и сейчас будет схожая ситуация… До момента, пока не стало ясно, что за мя-тежом стоит Архивраг.

— Сэр, погрузка на поезд скоро будет окончена!

Знакомый голос адъютанта прервал размышления Драммара, и он, остановившись на практически пустой погрузочной площадке, перевёл взгляд с огромных грузовых вагонов поезда на лейтенанта Нистера.

— Так скоро? — слегка удивившись, произнёс полковник. — Впрочем, можешь не отвечать.

Рейкар быстро осознал, что оставшаяся в живых горстка гвардейцев — это далеко не полноценный полк.

— Сколько у нас осталось боеспособных солдат? Я не жду точных цифр, но необходимо знать хотя бы примерное значение.

Бледное лицо лейтенанта помрачнело. Казалось, он крайне не желает отвечать на поставленный вопрос, будто если он этого не сделает, что-то может измениться.

— Многие офицеры погибли или ранены, это крайне затрудняет оцен-ку потерь, — собравшись с силами и глубоко выдохнув, затараторил Ни-стер, будто желая поскорее отчитаться. — По приблизительным подсчётам, в живых осталось чуть больше четырёх тысяч человек. Большая часть из них ранена, около половины смогут сражаться. И я должен доложить, что около семисот гвардейцев…

Адъютант замолчал и задумался, явно подбирая необходимые слова. Раньше за неподобающий доклад по всей форме Драммар как минимум сделал бы выговор, но в связи со сложившейся обстановкой он терпеливо ждал, нервно постукивая пальцами по рукояти меча.

— Сэр, семисот человек находятся в психическом расстройстве и вряд ли смогут нести службу. Комиссар приказал запереть их в последнем вагоне и приставить к ним вооружённую охрану.

Полк был потерян. Конечно, Рейкар прекрасно осознавал, что рано или поздно это случится. Не бывает полков Астра Милитарум, которым в итоге не суждено проиграть, и им на смену всегда приходят другие. В ко-нечном счёте для Департаменто Муниторум это всего лишь цифры, которые они вычеркнут из документов. Но для Драммара это были люди, которых он знал многие десятки лет. И теперь практически все из них убиты теми, кого они защищали, проливая свою кровь лишь бы война никогда не добра-лась сюда.

— Комиссар? — переспросил Рейкар, гоня прочь мрачные мысли. Сейчас лучше было делать, чем думать.

— Комиссар Контер, сэр.

То, что толком не воевавший практически пацан начал раздавать при-казы, насторожило Драммара. Он по своему опыту знал, что недавние вы-пускники Схолы Прогениум бывают чересчур критичны и порывисты. Но на данный момент приказ Контера выглядел адекватно. В любом случае да-же самый некомпетентный представитель комиссариата сейчас был бы наименьшей из проблем.

— Раз погрузка закончена то, как дела у Жестянщика?

— Не могу знать, сэр, — более уверенным тоном рапортовал адъ-ютант. — Его ответы, как всегда, крайне неточны.

В кабине управления поездом стоял такой густой чад, что если вытянуть руку, то кончики пальцев становились едва видны. От благовоний, ко-торые использовал трансмеханик Микрон-817, першило в горле и слезились глаза. Клубящийся поток синеватого дыма исходил от мерно раскачивающегося в руке техножреца кадила. Высокая, сгорбленная фигура в полностью скрывающем лицо капюшоне торжественно расхаживала по тесной кабине, тщательно окуривая каждый из множества механических приборов и когитаторов. Жрец издавал щелкающие и шипящие звуки, которые, несмотря на всю их неестественность для человеческого слуха, сливались в гармоничную мелодию.

Подавляя желание прервать странный для него ритуал и потребовать ответы на свои вопросы немедленно, полковник лишь молча стоял, наблюдая за действиями приставленного к полку техножреца. Несмотря на то, что Микрон уже больше десятка лет неутомимо обслуживал всю технику, сто-явшую на вооружении 48-го Гардивальского полка, Рейкар не знал даже его пола. Служитель Омнисии всегда говорил исключительно в сфере своих обязанностей, к которым относился исключительно рьяно.

— Вы можете подать запрос на получение интересующей вас информации, — наконец закончив обряд и спрятав курильницу в складках красно-го балахона, произнёс через вокс-динамик синтезированным голосом Мик-рон.

— Тебе удалось разобраться, как управлять этой штукой? — сдержи-вая приступ кашля от дыма, спросил Драммар.

— Это не штука, а сложное и древнее творение Омнисии.

Пока жрец говорил, его металлические, удлинённые пальцы с невероятной быстротой вводили команды и запросы на пульте управления. Схемы, графики и чертежи мелькали на трёх мониторах лишь на мгновение, но это-го было достаточно для понимания их техножрецом.

— К моему величайшему прискорбию, столь великолепный образчик технологии эксплуатировался без надлежащего обслуживания, что разгневало дух машины и привело к затруднениям при прокладке нового маршрута. К тому же внесены несанкционированные изменения. Я буду ходатайство-вать о наложении епитимьи на…

— Так ты можешь управлять поездом? — чуть более эмоционально, чем хотел, гаркнул Драммар.

— Коррекция запроса удовлетворена, — послышался ответ техножреца из вокс-динамика, его голос был по-прежнему холодным и металлическим. — При полном окончании всех необходимых риту…

Служитель Омнисии не успел договорить, так как его прервал раска-тившийся по туннелям взрыв, от которого треснуло смотровое стекло в ка-бине. В клубившейся туче серой пыли мелькнула массивная, угловатая тень, медленно приближающаяся к поезду.

Полковник едва устоял на ногах и теперь, стараясь не обращать внимание на практически нестерпимый звон в ушах, всматривался в нечёткий приближающийся силуэт. Осознание того, что движется на них, пришло слишком поздно.

— Ебать тебя гроксом! — невольно выругался Рейкар, рефлекторно падая на железный пол кабины.

Микрону-817 повезло меньше, хоть благодаря аугментике он раньше распознал опасность, но немыслимая техноересь вызвала у него приступ омерзения и гнева. Эмоциям не было места в учениях Омнисии — только холодная логика и бесстрастные размышления десятки лет руководили дей-ствиями техножреца. Но единственный миг слабости стал для Микрона фа-тальным.

Очередь из штурмовой пушки дредноута изрешетила кабину управления и буквально располовинила техножреца. Человек, не обладающий да-рами «Истинной Плоти», был бы моментально убит от полученных травм, но улучшенное кибернетическое тело трансмеханика, ведомое несгибаемой волей, ещё функционировало.

Оставляя за волочащимся торсом длинный, растекающийся след из крови и технических жидкостей, Микрон подполз к искрящейся панели управления. Древний машинный дух угасал, и это печалило последователя Омнисии больше, чем своё скорое прекращение функций. Длинные механо-дендриты, словно лозы, окутали панель управления поездом, и когда соеди-нение было завершено, он ввёл только одну команду — вперёд.