Погасший (гет)

Вонь. С каждым вздохом плохо очищенного системами фильтрации воздуха Винсент ощущал терпковатый привкус химикатов на языке. Кис-лотные испарения помоев, миазмы канализационных стоков, удушливый дым от дешёвого прометия… Казалось, смрадом здесь было пропитано всё: начиная от сырых, поросших мхом стен из феррокрита, заканчивая самими обитателями нижних этажей города-улья Рокуоз.

Тысячи мужчин и женщин в серых рабочих комбинезонах огромной толпой шли домой с химических предприятий улья. Уже тысячи лет в одно и то же время эти узкие, плохо освещённые улочки заполнялись устало бредущими рабочими. Тысячи лет бесперебойно грохотали и утробно гуде-ли механизмы на мануфакториумах. Тысячи лет из космопорта улья вылета-ли гружённые медикаментами корабли, которые устремлялись во тьму кос-моса к планетам, охваченным пожаром войны — пожаром, не прекращав-шимся тысячи лет.

Толпа постепенно редела, и Винсент замедлил шаг, оглядываясь по сторонам в поисках знакомой неоновой вывески. Всё же даже здесь, прак-тически на границе подулья, были увеселительные заведения. Конечно, лю-бителям выдержанного амасека или изысканного вина туда не стоило захо-дить. Дрянь, которую там наливают, способна вырубить человека, довести его до беспамятства или потери сознания, но не подарить ни капли насла-ждения. Впрочем, Винсент Ривз никогда не был изысканным ценителем, да и шёл он туда не за стаканчиком дешёвого пойла.

Боли ещё не было, но это ненадолго — он уже чувствовал, как начи-нали дрожать его руки. Чтобы унять дрожь, Винс сжал их в кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а ногти впились в огрубевшую кожу ладоней.

«Надо пройти ещё чуть-чуть. Медленно. Шаг за шагом.»

Вот уже тридцать лет он шёл так: сначала по полям сражений на де-сятках планет, потом по изысканному мрамору высоких шпилей и по скользким нечистотам подулья. Шёл по колено в окопной грязи, по город-ским обломкам, по металлическим палубам кораблей… И где в итоге ока-зался?

Фиолетовый свет вывески на мгновение ослепил, при царившем туск-лом полумраке даже неяркое сияние резало глаза. «Седьмое небо» — иро-нично гласило название заведения. Винсент остановился у железной двери, изъеденной пятнами ржавчины, он глубоко вздохнул и с трудом отворил массивную створку.

Сегодня, на удивление, было немноголюдно. Обычно во время пере-сменок на мануфакториумах рабочие заглядывали в подобные места, чтобы пропустить стаканчик-другой. Ближайший кабак и храм Экклезиархии были практически единственными развлечениями в их однотипной, рутинной жизни. Но сегодня Ривз не заметил в зале ни одного посетителя в серой ро-бе. Что-то произошло. А он, как чужак, не знал, что именно.

Винсент прилетел сюда всего-то полгода назад по Терранскому време-ни, удивительно как быстро человек может упасть на самое дно в прямом и переносном смысле слова. За это время удалось постичь только некоторые аспекты местной культуры и социума, даже акцент готика до сих пор непри-ятно «резал» слух. Здешние жители начиная с верхних шпилей заканчивая подобной выгребной ямой говоря слишком отрывисто произносили соглас-ные и растягивали гласные. Выделялся Винсент и внешностью. Большин-ство обитателей Нальдии были невысокие люди с темными глазами и худо-щавым жилистым телосложением. Их кожа выглядела болезненно белой и напоминала пергамент. Он же на их фоне был крайне высок, обычно заче-сывал светло-русые волосы назад, а его серо-голубые глаза воспринимались чуть ли не за мутацию. Не было ничего удивительного, что ему не доверя-ли, иномирцам мало где доверяют.

Кинув потертую куртку из кожи грокса на спинку железного стула, Винсент уселся за барную стойку. Из кармана он достал жестяной жетон и небрежно подтолкнул его к бармену.

— Налей выпить. Покрепче, — буркнул он.

Кирак угрюмо осмотрел жетон, ловко скрутил самокрутку с лхо тол-стыми, как сардельки, пальцами. Затянувшись, он убрал жетон под стойку и налил мутно-красной жидкости в стакан.

— Где Севир? — спросил Ривз, вертя стакан в руках.

— На аудиенции у Бога-Императора, — хрипло ответил Кирак, вы-пуская дым. — Отчитывается за свою паршивую жизнь.

— А остальные торговцы "Отходняком"?

— Кто последовал за Севиром, кто зарылся в подполье. В последнее время их плотно взяли в оборот.

Местная аристократия? Вряд ли... Хотя именно они первыми начали варить эту дрянь из медицинских отходов. Полпланеты вымерло, прежде чем их остановили, но даже тогда большинство лабораторий осталось в их руках — просто ушли в тень. Арбитры? Не похоже — им обычно плевать, чем травится чернь, пока та не бунтует. А бунтовать здесь явно никто не соби-рался.

Винсент разглядывал красноватую жидкость в стакане, размышлял, кто и зачем устроил зачистку наркоторговцев. Но все мысли в итоге своди-лись к одному — где теперь достать дозу? Было грустно осознавать, что вся его жизнь свелась к поиску очередной ампулы.

— Только не говори, что понятия не имеешь, где теперь закупиться, — прозвучало резче, чем он планировал.

— В точку! — Кирак снова затянулся. — Хотя, по-моему, так даже лучше — эта дрянь убивает. Чудо, что ты так долго продержался. Обычно хватает пары месяцев, чтобы из здоровяка сделать полуживого покойника.

Резко выдохнув, Винсент поднес стакан к губам и залпом опустошил его, жидкость обожгла горло и пищевод. Пару раз глубоко вздохнув спер-тым воздухом в вперемешку с дымом, борясь с желанием стошнить выпи-тым прямо перед собой, он опустил стакан обратно на стойку. Причем с та-кой силой, что по стакану пошли явно заметные трещины.

— Тогда мне здесь нечего делать.

Вставая с жесткого стула, произнес Ривз, накидывая на себя куртку.

— Я тоже так думаю.

Потушив окурок в разбитом стакане, подтвердил Кирак.

Улица была абсолютно пустой. Все рабочие разбрелись по своим жи-лым блокам, и на ближайшие двенадцать часов — до следующей пересменки — эта часть улья погружалась в тишину. Было настолько тихо, что казалось, будто это место покинуто людьми. Если, где и остались торговцы наркотой, то их придётся ждать до следующей смены, сейчас ловить им нечего.

Ещё пару дней назад "Отходняк" можно было купить чуть ли не в ближайшем переулке. Любой шкет, слоняющийся по улицам, за жетон мог отвести к нужному человеку. Наркоторговцы не скрывались, но за последнее время что-то изменилось. А в подобных местах редко происходят переме-ны, ещё реже — к лучшему...

Сделав всего пару шагов, Винсент почувствовал, как скрутило желу-док, и отвратное пойло на этот раз вышло наружу. Скривившись и глубоко дыша, он сплюнул и вытер рот тыльной стороной ладони. Судя по тому, как дрожали его руки и перед глазами расцветали сияющие пятна, возможно, к следующей смене ему уже не потребуется искать торговца.

Внезапно тишину нарушил скрип двери. Винс машинально повернул-ся на звук. Из «Неба» вышел один из посетителей.

— Что, браток, совсем херово? — подойдя чуть ближе, начал незна-комец. — Я случайно ваш разговор услышал. За несколько жетончиков у меня найдётся кое-что, от чего тебя малеха попустит.

— Ага, совершенно случайно, — всё ещё отплёвываясь, ехидно заме-тил Ривз.

— Ну, может, и не совсем случайно… — сунув руку в карман потрё-панного пальто, сказал мужчина. Медленно вынув её, он разжал ладонь, на которой поблёскивали пара ампул с синеватой жидкостью. — Ты ведь это искал?

— Сколько за всё, что у тебя есть? — не отрывая глаз от ампул, выпа-лил Винсент.

— За всё? — задумчиво произнёс торговец. — Столько у тебя нет, да и оно тебе не нужно. А вот десять стекляшек за двадцать жетонов — и по ру-кам.

— Договорились.

— Не здесь же, — слегка понизив голос, произнёс барыга. — Ты бы ещё на ступенях губернаторского дворца попытался купить. Тут недалеко есть скромное местечко, там делишки и обстряпаем.

Не дожидаясь ответа, барыга, похрамывая и заваливаясь при каждом шаге на левый бок, пошёл по пустой улице. Оглядевшись, Винс неторопли-во последовал за ним. И чего этого хмыря не устроило толкнуть «Отход-няк» тут? Все равно никого нет, а даже если и заметят — дело-то обыден-ное.

— А что так дёшево? — поравнявшись с наркоторговцем, поинтере-совался Ривз. До него только сейчас дошло, что предложенная цена мини-мум в два раза ниже, чем у покойного Севира.

— Ты первый, кто жалуется на новые цены, — продолжая усердно ко-вылять, высказал мужчина.

— Может, ты мне водичку подкрашенную толкнуть хочешь? Эта дрянь из отходов, конечно, но навар-то должен быть.

— Как видишь, люди мы тут новые, — повернув в переулок и с одышкой проговорил торгаш. — Набираю, так сказать, клиентскую базу. Если хочешь, могу и по старой цене сбагрить. Ты меньше болтай — больше шагай.

Из-за паршивого самочувствия Винсент только сейчас осознал, что его новый знакомый крайне непохож на местных. Он был высок, с редкими волосами соломенного цвета, и говорил шипяще, словно выталкивая слова из себя с усилием. Раньше подобное он подмечал сразу, но сейчас ему было достаточно знать, что он может прикупить «Отходняка» на две недели. Остальное его мало волновало.

Переулок был длинным и оканчивался тупиком. Всего два тусклых мерцающих люмена больше раздражали, чем разгоняли темноту. Все окна на первых этажах были плотно заварены кусками железа. Под ногами жур-чал дурно пахнущий ручей, бравший начало из прохудившейся канализа-ционной трубы. Ни один нормальный человек не пожелал бы оказаться здесь добровольно. С другой стороны, крепко сидевшие на «Отходняке» уже давно перестали быть нормальными. Ривза не покидало чувство, что его заманивают в ловушку, причём в до неловкости очевидную. Даже такой расклад его устраивал: он либо купит дозу и сдохнет в канаве чуть позже, либо погибнет здесь.

— Ладно, пришли, — опершись о стену и немного отдышавшись, вы-молвил барыга. Ходьба явно отнимала у него силы и, судя по всему, была болезненной. — Я тут подумал по дороге… Десять доз как-то многовато в одни руки. Хватит с тебя и четырёх.

— У меня есть жетоны. Я могу купить и больше.

— Да-да, знаю, — отмахнулся торговец. — Эти железки можешь оставить себе. Я тут парочку крепких ребят искал на одно дельце. Ты вроде подходишь. Конечно, если тебя попустит, и ты перестанешь трястись.

Подобный оборот удивил Винсента. Торговля «Отходняком», как ему было известно, всегда велась за жетоны — даже когда наркотик был лега-лен. Барыг никогда не интересовало что-то ещё: для «грязной» работёнки у кланов всегда были свои люди. А «Золотые Троны» в этом мире видели только на верхних этажах шпиля. Продовольственные жетоны здесь, внизу, были самой твёрдой валютой. За один жетон в любой столовой давали пор-цию белкового желе и кружку кипятка.

— Кого-то придётся убить? — без особого интереса спросил Ривз.

— Возможно, — мрачно ответил торговец. — Тебя это смущает?

— Если платят достойно, то нет, — немного подумав, ответил Вин-сент.

Большую часть жизни он убивал, и, как оказалось, просто за пустые слова и красивые лозунги.

— Тогда встретимся в «Небе» через три дня, — протянув руку с че-тырьмя ампулами, произнёс торгаш. — Оплата будет больше, чем ты мо-жешь себе представить.

— А говорят, перемены бывают только к худшему, — осторожно уби-рая ампулы во внутренний карман куртки, невзначай ляпнул Ривз.

— Перемены происходят всегда, хотим мы этого или нет.

Не успел наркоторговец договорить фразу, как рука Винсента дёрну-лась к лазпистолету. Отблеск тусклого люмена попал на лицо мужчины, пока он говорил, и на долю секунды стал заметен длинный раздвоенный язык. Винс потянулся за оружием рефлекторно, но в последний момент прервал движение. Мутант же с виду оставался все таким же спокойным, очередного наркомана потрясывает от ломки, вот он и дергается.

— Через три дня в «Небе», — протянув левую руку, повторил Вин-сент. — Я обязательно приду.

Всё оказалось хуже, чем он предполагал. Это не была разборка банд или показуха властей. Если торговцы исчезли за пару дней, а на их место пришли мутанты — дело принимало дурной оборот. Полгода назад Винсент перевернул бы весь улей, выжег все логова, но сейчас… Сейчас хватит и смерти этой мерзости. Он неспешно огляделся, делая вид, что разминает шею. Мутант вряд ли был один — надо было понять, откуда полезут осталь-ные. То, что за ними никто не шёл, Ривз был уверен, значит, они притаи-лись здесь. Медленно осматривая переулок, его взгляд зацепился за зияю-щий чернотой оконный проём на втором этаже — единственный не заколо-ченный. Оттуда отлично просматривался весь переулок.

— Я не сомневаюсь, — явно после раздумий все же пожимая протяги-ваемую ему руку ответил мутант. — Меня зовут Хардрик. Если что, спроси у парней за крайним левым столиком, они знают, где я.

— Это лишнее, Хардрик, — сильнее сжал его руку Винс. — Я и сам прекрасно буду знать, где ты. Передай привет Севиру.

Договаривая последний слог, Ривз, резко дернул левой рукой, выводя из равновесия мутанта, тот, пошатнувшись, начал заваливаться в сторону. Этого времени хватило, чтобы выхватить свободной рукой лазпистолет. Два тихих щелчка спускового крючка. Ни вспышек, ни звука выстрелов. Лишь перекошенное от боли и удивления лицо Хардрика, и мерзкий запах опалён-ной плоти. Винсент разжал пальцы и тело наркоторговца свалилось на зем-лю, не теряя времени мужчина направил оружие на пустое окно. Уже через секунду в темноте мелькнула тень и он, не раздумывая выстрелил три раза. Судя по быстро оборвавшемуся хрипящему крику, не смотря на дрожь в руках ему удалось сохранить былую меткость.

Прижавшись спиной к мокрой стене, Винс напрягся, готовый к новой атаке. Он всматривался в окружающий мрак, затаив дыхание. Но вокруг было тихо — ни силуэтов, ни криков, ни лязга оружия. Лишь тихое журчание ручья.

Немного отдышавшись и придя в себя, Винсент, все еще держа ору-жие на изготовку, невольно улыбнулся. Все это напоминало старые добрые деньки. Только тогда он рисковал своей шкурой не за пару доз наркоты, а во имя высоких целей. Это позабавило его, так как разницы по итогу особо и не оказалось.

Вспомнив про «Отходняк», он осторожно подошёл к трупу Хардрика. У мутанта наверняка было больше четырёх ампул, если повезёт, хоть часть уцелела.

До трупа оставалось всего-то пара шагов, когда Винсент услышал странный звук будто от резко рвущейся ткани. Он не успел понять, что про-изошло, как почувствовал, что в его ногу вцепилось нечто острое будто нож и с силой рвануло из стороны в сторону. Сжав зубы от боли и давясь сдав-ленным криком, он ощутил, как мир закружился. Времени на то, чтобы сгруппироваться — не было. Грохнувшись на спину, Винс хорошенько при-ложился головой об плиту феррокрита.

Только отличная выучка, и понимание, что от этого зависит его жизнь, не позволило разжать пальцы на рукоятке пистолета. Что-то, вце-пившись в его правую ногу продолжало сдавливать хватку, раздирая кожу и мышцы. Но за пеленой боли Ривз увидел еще одну угрозу. Нечто, лишь от-даленно напоминающее человека, с изломанными неправильно вывернуты-ми конечностями, которых было явно больше, чем положено нормально че-ловеку, выползло из окна верхнего этажа. Это существо медленно словно паук ползло по отвесной стене здания вниз.

— Вот сука! — выругался Винс, целясь в выродка.

Раздалось несколько щелчков. Прежде чем на пистолете загорелся красный индикатор разряда, тело чудища с мокрым шлепком рухнуло ря-дом.

Боль в ноге стала невыносимой. На этот раз он не сдержал крика, эхом разнёсшегося по переулку.

Казавшийся мёртвым Хардрик приподнялся, упёршись руками в зем-лю. Его левая нога была неестественно длинной, оканчиваясь птичьей лапой с четырьмя когтями, впившимися в плоть Винса.

— Для тебя перемены закончатся сегодня, — булькая кровью, выда-вил мутант. Он достал кустарный стаб-револьвер, из последних сил пытаясь навести его на врага.

Вместо ответа Ривз, несмотря на жгучую боль, изогнулся вперед изо всех сил и рукоятью пистолета ударил в лицо мутанта. Тяжелая металличе-ская рукоять оружия буквально вмяла нос Хардрика и разбила ему губы, но Винс и не думал останавливаться. Он бил еще и еще, пока голова противни-ка не издала своеобразный хрустящий звук, и ее содержимое не вывалилось наружу. Без мозгов, насколько было известно Ривзу, даже мутанты жить не могли.

Пару минут Винс просто лежал на спине стараясь отдышаться, он чувствовал, как по его спине течет холодная вода, а в ушах отчётливо слы-шался каждый удар его сердца. Наконец придя в себя, он с трудом разжал когти мутанта на своей ноге и, сняв с пояса кожаный ремень перетянул им ногу чуть выше раны.

Осколки стекла слегка порезали пальцы Винсента, когда он обыскивал Хардрика, все ампулы, которые были у торговца, оказались разбитыми. Бла-го те четыре, которые были у Ривза, каким-то чудом остались целы. Плюнув на прощание на тело мутанта. Он, похрамывая покинул переулок направля-ясь к железнодорожной станции.

Турникет со скрипом открылся, стоило бросить жетон в прорезь. Винсент неловко протиснулся в проём и оказался на перроне. Каждые два-дцать минут мимо проходил маг-поезд. Рельсы опоясывали весь город, тянусь от самых нижних уровней улья к высочайшим шпилям. По этой железной дороге с более чем трёхсот станций ежедневно путешествовало око-ло восьми миллионов человек. А какое количество грузов перевозилось — наверное, не знали даже в Администратуме.

Поезд ждать не заставил. Уже через десять минут, под косые взгляды немногочисленных пассажиров, Винс заковылял в последний вагон.

Бессильно рухнув на жёсткую скамью, Ривз закрыл глаза, пытаясь расслабиться. Раньше он бы прошептал краткую молитву Императору. Начальные слова сами сорвались с губ, но он остановился. Императору не было дела до куда лучших людей, чем он. Так зачем бесполезно сотрясать воздух?

Открыв глаза, он заметил знакомый плакат:

«Вступай в Имперскую Гвардию! Сохрани галактику для лю-дей!»

Выцветшая надпись красовалась над изображением широкоплечего гвардейца в парадной форме. Такой же висел на призывном пункте его род-ной планеты. Помнится, тринадцатилетним пацаном он подолгу всматривался в него, мечтая о победах, парадах и прочей чепухе, которой грезит мальчишка, не знающий, что через четыре года окажется на войне. Казалось, это было целую жизнь назад…

Рядом висел другой плакат, куда более новый:

«Роди третьего ребёнка — получи благословённую грамоту от Экклезиархии!»

Гласил призыв на фоне семьи из пяти человек, которые, взявшись за руки, встречали красивый рассвет. Большинство жителей улья ни единого раза даже не видели неба. А встретить рассвет на этой планете было невозможно. Огромное количество химических отходов, выброшенных в атмо-сферу за сотни лет работы мануфакториумов, так загрязнили воздух, что солнечные лучи больше не пробивались сквозь него. Здесь царили вечные черно-серые сумерки.

Размышления прервало движение рядом. Сервитор в потрёпанной се-рой робе тщетно пытался смыть кровь и грязь, оставленные Винсом. Меха-нические руки усердно орудовали шваброй, правда толку от этого не было. Тряпка на швабре уже истерлась в жалкие лоскуты от времени, и теперь уборщик просто размазывал месиво по полу, не в силах остановиться, но и без возможности выполнить свою функцию.

Отвернувшись к окну, Винсент увидел, как вдалеке, словно огромный рукотворный горный хребет, из пелены проступают очертания массивной стены, разделяющей планету на два мира. Мира обречённых на жалкое су-ществование миллиардов людей внизу и мира позолоченных шпилей такой высоты, что кажется, будто они подпирают сами небеса. Там, огородившись от страданий и невзгод, прожигая сотни неестественно долгих жизней в гедонизме и ублажении своих эгоистичных прихотей, обитала знать. Чаще всего аристократия даже не ведала всей тяготы жизни людей, которые опла-чивали своими жизнями их вакхический образ жизни. И чем большие стра-дания власть имущие обрекали чернь, тем выше возводились стены. Они были не только средством защиты, но и символом власти — непоколебимым абсолютом, получившим воплощение в реальном мире. Обрекающим од-них на болезненный труд за смешную награду, а другим позволяющим в своей прихоти распоряжаться миллионами судеб.

Он прижался головой к холодному стеклу и криво усмехнулся, вспомнив байку, которую слышал от одного забулдыги в «Небе». Мол, на стенах стоят автоматические турели, которые пролетающих мимо птиц отстрели-вают, чтобы они богатеям заразу какую-нибудь не занесли. Впрочем, подобная идея не была такой уж абсурдной — толстосумы точно развернули над своим закрытым мирком пустотные щиты. Если они были достаточно мощные, то вполне могли и убивать птиц.

Чем выше поднимался поезд, тем больше пассажиров становилось в вагоне. Теперь это была не просто серая масса рабочих, тут и там начала мелькать форма Имперского Флота и Астра Милитарум. Младшие офицеры, у которых хватало жетонов, предпочитали гостиницы казармам. Для них это была короткая передышка перед возвращением на фронт. Небольшое напоминание о мирной жизни, которая когда-то у них была и к которой они надеялись вернуться.

В одной из таких гостиниц Винс снимал номер уже два месяца. Здесь не задавали лишних вопросов, а номера были даже не особо скверными. Скоро пришлось бы съезжать, оставаться на месте было опасно. Да и фи-нансы таяли. Снять деньги со счетов он не мог — это выдало бы его. С та-ким же успехом можно было постучаться в крепость Арбитров.

Добравшись до своего номера, Ривз был полностью измотан. Он с трудом стянул с себя куртку, аккуратно вынув ампулы из её кармана. Со-блазн уже наконец принять дозу и забыться был практически невыносим, но усилием воли мужчина заставил себя потерпеть ещё несколько минут.

Приняв едва тёплый душ, перебинтовав раны и немного поев каких-то бобовых консервов, Винс завалился на скрипучую койку. В руках он крутил ампулу с "Отходняком". Жидкость внутри была ярче, чем обычно, к тому же ему показалось, будто он заметил странную особенность — вещество вместо привычного синего оттенка иногда меняло цвет, становясь то едва голу-бым, то тёмно-фиолетовым.

— Не стоит этой хренью ставиться... — облизнув пересохшие губы, вслух сказал Винсент, обращаясь к себе.

На какое-то мгновение он хотел швырнуть пузырёк об стену, но эта вспышка осознанности быстро угасла. Минуты три он пролежал не двигаясь, в тщетной попытке снова найти в себе силы избавиться от наркотика. И с каждым мгновением всё больше осознавал, что ему не хватит воли сделать это.

Неожиданный и сильный спазм боли заставил его скрючиться на по-стели и едва не закричать. Через пару мгновений стало уже абсолютно всё равно, какую намешанную химозную дрянь он достал на нижних уровнях улья. Стараясь не расплескать содержимое, как можно аккуратнее он отломил кончик ампулы и набрал жидкость в автоматический инъектор. Обмотав ремень чуть выше локтя и пережав руку, Ривз несколько раз привычным движением сжал и разжал кулак, пока не проступили вены. Он даже не по-чувствовал укола, но буквально через несколько ударов сердца боль отступила.

Приятное головокружение заставило его снова распластаться на крова-ти. Боль медленно угасала, а тело становилось расслабленным и ватным. Из ослабевших пальцев на пол упал автоинъектор, мысли становились вялыми и тягучими, а вскоре и вовсе исчезли. Мягкое тепло разливалось по телу, словно от заходящего солнца жарким летом. Казалось, вдохни поглубже — и в воздухе, прошедшем несколько степеней очистки, можно будет уловить ароматы луговых трав. Это напоминало о доме, где-то там, за чёрной пусто-той в тысячах световых лет, были все такие же ярко-алые закаты, сияющие на полнеба. А стоило только зайти солнцу — как засияют луносветы, люминофорные цветы, светящиеся в темноте холодным серебристым светом.

И сейчас Винсенту казалось, что он стоит в бескрайнем поле луносветов, колышущихся под тёплым ночным ветром. Их сияние становилось всё ярче, оттесняя тьму. В какой-то момент свет стал настолько ослепительным, что Ривз зажмурился, пытаясь прикрыть глаза рукой. Но поднять ладонь оказалось невозможно.

— Как быстро он придёт в сознание? — донёсся далёкий бестелесный голос.

— Сложно сказать. Я сделал всё возможное.

Голоса раскалывали голову, каждое слово отдавалось болезненным эхом. Яркий свет, казалось, прожигал сетчатку.

— Да вырубите уже этот чёртов прожектор... — едва шевеля губами, прошептал Винсент.

Стоило ему произнести эти слова, как наркотический морок начал рассеиваться. Во рту появился солоноватый привкус крови.

Через несколько секунд свет потух, и Ривз смог с трудом слезящимися глазами оглядеть помещение, где оказался. Небольшая хорошо освещённая комната из усиленного пласталью скалобетона, в центре которой стоял металлический массивный стол. К столешнице были прикреплены увесистые наручники, сковывавшие запястья Винсента. Попытавшись повернуть голо-вой, чтобы рассмотреть больше деталей, Ривз понял, что в его шею встав-лен катетер для капельницы.

— Вы можете говорить? — сухо спросил пожилой мужчина в чёрно-золотых одеждах, не отрываясь от инфопланшета. По форме без труда угадывался высокопоставленный служитель Адептус Арбитрес. Его холодный взгляд скользнул по Винсенту и тут же вернулся к документам.

— Да, — хрипло ответил Ривз. — Вроде могу. И, судя по обстановке, говорить придётся много.

Понять, что он оказался в комнате для допросов, было крайне легко. За свою карьеру Ривз не раз находился в подобных помещениях, правда исключительно в другой роли. Но за последние полгода он всё отчетливее понимал, что если проживёт достаточно долго, то окажется в роли допрашиваемого. Постаравшись сконцентрировать внимание на человеке напротив, Винс с трудом пробираясь через дебри затуманенной памяти вспомнил, что был знаком с ним.

— Судья Юстас... Хотел бы сказать, что рад вас видеть, но не стану начинать беседу со лжи, — проговорил он, стараясь чётко выговаривать слова. На середине фразы язык наткнулся на пустоту — пару зубов ему вы-били при задержании. Видно, хорошенько приложили прикладом для верности, пока он в беспамятстве валялся.

— Это упрощает нашу задачу, — без эмоций ответил судья. — В от-чёте укажу, что вы добровольно согласились сотрудничать. Вам известно, почему вы здесь?

— Потому что инквизитор Гарен Ирден признан "Экстремис Диабо-лус". Он уже мёртв или скоро будет. А его свиту и агентурную сеть выловят, допросят и, скорее всего, аннулируют.

— Вижу, вы отчётливо понимаете свои перспективы. Хотя от бывшего дознавателя инквизиции иного и не ожидаешь.

— Аколита, — поправил Ривз. — До дознавателя я не дослужился. Ирден говорил, что мне не хватает гибкости ума — мол, мир для меня только чёрно-белый. А для дознавателя это непозволительная роскошь.

— В любом случае, это не меняет тяжести обвинения, выдвинутого против вас, — сделав несколько пометок в инфопланшете, промолвил Юс-тас. — Я ознакомлен с вашим досье, насколько это возможно. В виду вашей деятельности в нём имеются значительные пробелы.

— Которые, при всём уважении, я бы не советовал вам заполнять. Со-вать нос в дела инквизиции чревато. Если, конечно, не хотите оказаться на моём месте.

Лёгкое жужжание силовой булавы привлекло внимание Ривза, и, не-смотря на оковы и трубки от капельницы, он изловчился и смог посмотреть назад через левое плечо. Здоровенный арбитр, облачённый в панцирную броню и шлем, скрывающий большую часть лица, держал в правой руке си-ловое оружие. Достаточно одного не очень сильного удара, и содержимое черепной коробки можно будет подробно изучить на полу. Позади громилы у самой двери, облокотившись о стену, стоял невысокий мужчина в белом халате и кожаном, заляпанном следами крови фартуке. Он явно нервничал, а его довольно грубо аугментированный правый глаз с тихим шипением и потрескиванием фокусировался на задержанном.

— Я приму ваш совет как дружескую рекомендацию, — отложив планшет и взмахнув рукой, произнёс судья. Жужжание дубинки прекрати-лось. — Я не собираюсь превышать полномочия. Допросом по делу Ирдена займётся инквизитор «Ордо Еретикус» Альберт Крауд. Ему уже отправлено астропатическое сообщение о вашем задержании. Меня интересует только ваша деятельность на этой планете за последние полгода. И как вы дошли до... этого.

Он достал две знакомые Винсенту ампулы с наркотиком и поставил их на край стола.

— Редко агенты Золотого Трона, пусть и опальные, опускаются до та-кого. К тому же за вами тянется кровавый след от подулья до самой гости-ницы. Очень неаккуратно для человека с вашим опытом.

— Согласен, — кивнул Винсент и тут же пожалел, боль яркой вспышкой взорвалась в висках. — Мне уже было плевать, найдёте вы меня или нет. Убьёт наркота, ублюдки из подулья или инквизиция... Без разницы. Хотите знать, как я сел на "Отходняк"? Без проблем. Только давайте без полной процедуры допроса.

— Неужели агента Трона пугает боль? — в голосе судьи впервые про-звучало любопытство.

— Как и всех, — честно ответил Ривз. — Одних держит вера в Императора, других — убеждённость в своей правоте. Но правильно подобран-ные методы вскрывают любого. А мне не за что цепляться, не за чем врать. Допрос утомителен для обеих сторон, так что за чашку рекафе я готов рас-сказать всё.

Когда принесли дымящуюся металлическую кружку, Винсенту даже расстегнули наручники. Неслыханная милость, явно противоречащая офи-циальной процедуре. Устроившись поудобнее на привинченном к полу сту-ле, он сделал большой глоток. Кипяток обжёг язык, нёбо и лунки выбитых зубов, но боль пока не чувствовалась. Вкус был весьма знаком — стандарт-ный гвардейский рекаф. Удивительно, как сотни производителей умудрялись делать его одинаково мерзким: горьким, с противным кислым послевкусием.

— Итак, что вы хотите знать? — спросил Ривз, пока арбитр, почесывая седую щетину, размышлял. Зеленоватые впалые глаза изучали допрашиваемого. Тени под глазами выдавали бессонные ночи.

— Как человек вашего статуса опустился до такого низкопробного зе-лья? — наконец прервав затянувшееся молчание, произнёс Юстас.

— Какого статуса? — горько усмехнулся Винс. — Я вне закона — вот и весь статус. Если подробнее, то на одном задании меня почти распотрошили пиломечом. Половина органов заменена клонированными, но боль осталась. Пока служил Инквизиции, доставал хорошие обезболивающие. Но полгода назад пришлось понизить планку. Сначала покупал обезболива-ющее из гвардейских аптечек, потом перешёл на "Обскуру", но здесь с ней сложно. В конце концов, выбора не осталось.

— Как давно вы приобрели данные вещества? — указав пальцем на ампулы, спросил арбитр. В его глубоком голосе, несмотря на усталость, яв-но слышались повелительные нотки.

— Сложно сказать, — сделав очередной глоток и поморщившись от горечи, ответил Винс. Подсластителя на него явно пожалели. — У меня про-блемы с отсчётом времени. Скорее всего, прошло не более суток по местно-му времени, вроде закончилась утренняя смена.

В конечном итоге Ривзу пришлось подробно пересказать всё, что с ним приключилось в недавнем прошлом: и убийство прежних наркоторговцев, и то, что сейчас "Отходняк" продают мутанты, вспомнить все детали перестрелки в переулке. Юстас всё время перебивал, уточняя детали, иногда задавал один и тот же вопрос несколько раз, по-разному перефразируя его. Всё это было знакомо агенту инквизиции, поэтому никаких заминок в про-цессе не возникало.

Исходя из задаваемых вопросов и последующей, пусть и хорошо скрываемой, реакции на ответы, Винсент понял — арбитры абсолютно не в курсе, что творится на нижних уровнях. Вся их информаторская сеть в последние несколько дней развалилась, а информаторы, скорее всего, мертвы. Облавы на известные лаборатории не принесли результатов, теневая торгов-ля наркотиком полностью вышла из-под их контроля. А раз этим занялись арбитры, значит местные энфорсеры либо абсолютно бесполезны, либо что хуже — зараза проникла так глубоко, что уже пустила корни в местной структуре служителей закона. Такое происходило довольно ча-сто…Еретические культы крайне стремились завербовать или продвинуть на важные посты своих членов. Многие вступали в секты исключительно ради карьерного продвижения, не осознавая какую цену придётся заплатить в итоге.

— Повторяю в последний раз: ваше добровольное сотрудничество бу-дет отмечено в моём отчёте инквизитору, — устало бросил Юстас, направляясь к выходу. — Переведите обвиняемого в камеру номер одиннадцать до дальнейших распоряжений.

Стоя на капитанском мостике эсминца Линар, пристально наблюдал за сотнями шаттлов, устремлённых к серой атмосфере Нальдии. Короткое космическое сражение уже окончилось. Рядом, медленно дрейфуя, улетали в бесконечную тьму космоса обломки орбитальной защитной платформы и пары грузовых судов, которые решили принять обречённый для них не-равный бой.

Корабельная вокс-станция ловила тысячи сигналов с планеты: крики отчаяния, мольбы о помощи, молитвы, полные религиозного экстаза... Все эти голоса эхом отдавались в огромном помещении, наполненном клубами благовоний, и сливаясь в единую какофонию.

Даже с корабля можно было лицезреть последствия орбитальной бом-бардировки: словно яркие цветы на серой планете, распускались десят-ки невероятной мощности взрывов. Макробактерии обстреливали це-ли исполинскими, размером с жилой блок, артиллерийскими снарядами. Лу-чи лэнс-излучателей, прорезая извечную тьму, устремлялись к плане-те, сея смерть на её поверхности.

Этот имперский мир был обречён познать через смерть и огонь горькую правду. Незыблемую, извечную истину: Тёмные Боги рано или поздно обратят на тебя свой взор, и твой мир будет пылать. Первые уг-ли зажглись уже давно — сменилось, по крайней мере, два поколения смерт-ных, пока культ, прочно обосновавшийся на Нальдии, стремительно рос. От мутанта в подполье, из последних сил цепляющегося за свою никчёмную жизнь, до аристократа на вершине шпи-лей, желающего познать новые грани удовольствий или запретные тайны мироздания. Все они молились в унисон, в надежде обратить на себя взор Великой Четвёрки, и их мольбы были наконец услышаны.

Пять дней назад из бурлящих потоков Океана Душ в реальный мир вышло шесть кораблей, принадлежащих «Пророкам Погибели». Они устремились к своей первой цели: три эсминца класса «Иконоборец», два тяжелых крейсера «Стикс» и флагманский линкор «Мрачный Вестник», принадлежащий лично тёмному апостолу Гафуру Опалённому. Эта флотилия была одна из многих, прибывших в пространство Сигментум Пацифи-кус. Их прибытие означало конец господству Империума на тысячах планет. Неисчислимые жертвы во имя Тёмных Богов. Возведённые до небес алтари из костей и плоти на покорённых мирах.

По мере того, как «Пророки Погибели» приближались к Нальдии, они ликовали всё больше в ожидании скорой битвы и жертв, которые им удастся вознести во имя Богов Хаоса во время резни. Они были всего лишь жалким осколком XVII легиона, но их мощи хватило бы, чтобы выжечь десятки ми-ров дотла. Торжествовал и Линар, но его мысли не были обращены к гря-дущим битвам и триумфам. Божественное откровение, веданное только ему, вскоре должно было произойти, и тогда его жизнь, полная лжи и притвор-ного раболепия, окончится.

— Собирайся, мы скоро вступим в битву, — голос, вырвавший Лина-ра из раздумий, был скрипучим и хриплым, словно напильник по ржавому металлу. Гигант в алой силовой броне шёл по мостику корабля практически бесшумно, словно хищник. Между острых шипов на его до-спехе была натянута кожа поверженных врагов, испещрён-ная кровоточащими рунами тайного языка. Из деформированного черепа прорастали костяные наросты, венчающие голову космодесантника словно корона. Смертные рабы, оказавшиеся на пути Харуна, падали на коле-ни, бормоча молитвы, восхваляющие своего повелителя.

— Нам оказывают достойное сопротивление? — с интересом спросил Линар, отрывая взгляд иссиня-чёрных глаз от трагедии планетарного масштаба. На его благородном и смертельно бледном лице застыла хищная улыбка, которая искажала патрицианские черты, столь частые среди тех, кто был одарён генетическим семенем благословённого Лоргара.

— Нет, — коротко ответил Харун. — На планете оказал-ся неучтённый полк Астра Милитарум. Прозревшие рано или поздно со-мнут его. Но рабы Бога-Трупа укрепились на продовольственных скла-дах. Гафур возложил задачу на нас: как можно быстрее очистить их.

— Воля Тёмного Апостола будет исполнена, — почтенно произнёс Линар, склонив выбритую голову.

Солнце медленно клонилось к закату, освещая тусклыми луча-ми усеянную телами землю вокруг четырёх огромных прямоугольных зда-ний. Продовольственные склады, расположенные недалеко от космопорта, служили для пополнения припасов, пришвартованных на низкой орбите планеты кораблей и торговых судов. Именно здесь занял оборону 48-й Гар-дивальский тяжёлый пехотный полк.

Во время внезапно вспыхнувшего ночного мяте-жа имперским гвардейцам относительно повезло, так как большинство офи-церов находились в штабе. Попытки связи с представителями планетарных властей и командованием планетарной обороны не увенчались успехом. Ис-ходя из сложившейся ситуации, полковник Рейкар Драммар принял реше-ние пробиваться к космопорту, закрепиться на стратегической точке и ожидать подкреплений. Удержание космического порта бы-ло несомненно важной задачей, так как крайне облегчило бы высадку союз-ных сил на планету.

Первые небольшие стычки начались, как только полк покинул пункт временной дислокации. Длинная шеренга, одетая в тёмно-зелёную форму, солдат с серой, отдающей металлом панцирной броней вынесла с военной базы всё ценное и подожгла казармы за собой. Пользуясь плотной городской застройкой, мелкие группы мятежников устраивали засады, которые приво-дили лишь к полному уничтожению восставших. Лишь одному бунтовщику удалось в порыве безумия прорваться к «Химере» и, подорвав себя, вывести машину из строя.

Когда до космопорта оставалось не более десяти километров, передо-вые разведывательные группы на «Часовых» доложили по воксу, что объект уже захвачен мятежниками и без массированного штурма отбить его не представляется возможным.

После получения разведданных полковник Рейкар, изменив планы, решил занять продовольственные склады в шести километрах от космопор-та. Удерживать оборону благодаря промышленной инфраструктуре там бы-ло легко, а относительная близость к порту позволяла в случае необходимо-сти поддержать союзное наступление. В планах полковника был лишь один изъян: он не знал, что никакого подкрепления не будет.

Штурмовые отряды, заняв здания продовольственных складов, не встретили существенного сопротивления. Большая часть работников на складах были сервиторы, которые, несмотря на происходящее вокруг безу-мие, исправно выполняли свои обязанности. Часть рабочих была зверски убита. Из их растерзанных останков во дворе были выложены богохульные символы. Оставшиеся в живых служащие складов иногда пытались оказать сопротивление, сбившись в небольшие шайки и кидаясь на гвардейцев с импровизированным оружием — будь то пожарный топор или массивный гаечный ключ, способный проломить череп.

К прибытию основных сил все здания были зачищены, а трупы жертв и мятежников уже сжигались огнемётчиками. К этому моменту было ясно, что это не просто мятеж, а происки Архиврага. Пятидесятитысячный полк приступил к укреплению своих позиций: команды сапёров закладывали ми-ны на подступах к складу, большинство солдат окапывались и растягивали заграждения из колючей проволоки. Из подбитой «Химеры», которую приволокли на буксире, соорудили неподвижную огневую точку. В одном из складов был развёрнут штаб, где десятки вокс-операторов пытались выйти на связь с лояльными силами на планете. После того как один из операторов выцарапал себе глаза и попытался задушить своего однополчанина, на пост вокс-связи был отправлен комиссар-кадет для предотвращения подобных случаев.

Усилия по укреплению позиций оказались не напрасными, уже после полудня на горизонте показались бесконечные толпы культистов, медленно надвигающиеся к позициям Гардивальского полка со стороны города-улья. Бесконечные людские массы торжественно шествовали под непрерывные песнопения, восхваляющие губительные силы. Проповедники Тёмных Богов изречениями и молитвами ободряли свою паству, ведя десятки тысяч человек на убой.

Орда приверженцев Хаоса, будто пребывая в трансе, не дрогнула, когда первые миномётные снаряды, разрываясь, скашивали сотни из них. Огромная людская масса, не сбавляя темпа, прорывалась по минному полю под шквальным лазерным огнём к укреплениям гвардейцев. Бывшие работ-ники мануфакториев, женщины и дети находили свою смерть в единствен-ном стремлении — убить рабов Трупа на Троне. Некоторые из культистов были вооружены различным стаб-оружием, и вскоре первые потери понесли и гвардейцы. Благодаря панцирной броне большинство сол-дат Империума отделывались лишь ранениями, и санитарное отделение успевало эвакуировать их с передовой.

Несмотря на слаженность действий и тактическое преимущество, вскоре передовым отрядам под прикрытием огнемётчиков пришлось отступить на вторую линию обороны. Культисты продвигались впе-рёд, втаптывая в грязь тела своих единоверцев и не обращая внимания на раненых. Казалось, что потери в их рядах не заботят абсолютно никого — начиная от медленно истекающих кровью неофитов, повисших на колючей проволоке, заканчивая проповедниками, подгоняющими оравы верующих вперёд. Самым удачливым культистам удавалось перед смертью метнуть бу-тылку с зажигательной смесью на позиции гвардейцев или, креп-ко вцепившись в обмундирование солдата, затащить его в беснующуюся толпу на растерзание.

Штурм вскоре захлебнулся: несмотря на все жертвы и рвение после-дователей Богов Хаоса, прорвать оборону дисциплинированных и хорошо обученных гвардейцев у них не получалось. Разбушевавшаяся толпа какое-то время просто по инерции всё ещё напирала вперёд, но в итоге под выкрики своих главарей откатилась на расстояние, где их не могли до-стать миномёты.

Первая битва была выиграна, но, осматривая в бинокль всё растущие полчища врагов, полковник Драммар не был уверен в даль-нейшем успехе. В конечном счёте, боеприпасов у них было ограниченное количество, чего не сказать о количестве культистов.

Так как повторный штурм мог начаться в любую минуту, времени на отдых у солдат не было. Под выкрики младших офицеров и сержантов они пытались залатать прорехи в наспех сооружённых баррикадах, оказать по-мощь раненым товарищам и добить брошенных на поле боя врагов. Так как поступил приказ об экономии боезапаса, гардивальцы забивали всё ещё дышащих богохульников прикладами или использовали штык-ножи. Некоторые из сектантов на последнем издыхании в порыве бессильной злобы успевали бросить прощальное проклятие в адрес рабов Трупа на Троне.

Холодный порывистый ветер доносил мелодичные песнопения со сто-роны импровизированного лагеря культистов. Те, кто долго вслушивался в этот пагубный хорал, едва держались на ногах от ужасной головной боли, а их глаза и уши начинали кровоточить. Впрочем, были и обнадёживающие новости: одному из ещё живых вокс-операторов удалось поймать сигнал крепости Адептус Арбитрес. Служители закона упорно держали оборону не только крепости, но и в нескольких опорных пунктах внутри городов-ульев.

С наступлением ночи стали видны зарева далёких пожаров. Пылали города, некогда населённые миллиардами людей. Удушливый смог сделал и без того токсичный воздух на планете едва пригодным к дыханию. Над си-яющими пожарами формировались грозовые тучи, которые медленно расползались по всему небосклону. С почерневших, разрываемых молниями небес вскоре выпал серо-чёрный пепел.

Склады, в которых укрепились гардивальцы, находились посреди вы-жженной кислотными дождями степи. Бесчисленное количество огоньков и сотни огромных кострищ, инфернальным алым светом, сливающимся с тьмой, полыхали на бескрайней пустоши. Чёрные, колышущиеся тени в не-ровном свете костров плясали на покрытой пеплом земной тверди.

Караваны грузовиков змеями тянулись из разорённых городов, везя оружие из разграбленных складов СПО, боеприпасы и книги из осквернённых храмов Экклезиархии. Именно книги, свитки и рукописи сжигались во множественных кострах в ночи.

Ранее мелодичные голоса потеряли всю тёмную и завораживающую красоту, срываясь на хрип и дикий вой, полный неукротимой ярости. Обезумевшие люди нападали на стоящих рядом, разрывая плоть единоверцев зубами и когтями, словно дикие, бешеные звери. Некоторые в припадке исступлённого гнева кромсали себя в надежде утолить хоть на мгновение всеобъемлющее неистовство.

— Кровь! Богу крови! — раздался бурлящий, пол-ный обжигающей ярости вой во тьме. — Черепа трону из черепов!

Казалось, начатая резня не остановится, пока культисты не перебьют друг друга. Сильный убивал слабого, наслаждаясь потоками алой жидкости, вытекающей с последними ударами сердца из поверженной жертвы. Слабые сбивались в стаи и гурьбой наседали на сильных, погибая в бою, но забирая врага с собой. Кровь ручьями лилась по земле, образуя замысловатые витиеватые узоры. Мерещилось, будто ядовитый воздух дрожал от криков, прорезающих грозовую ночь на километры вокруг.

Вытекающая из тысяч расчленённых тел кровь собиралась в тёмные лужи, в которых отражался огонь пылающих костров, но пламя, отражённое там, уже не принадлежало физическому миру. Воздух пропитался запахом меди, и, вторя раскатам грома, высоко в небесах зазвучали боевые рога, призывающие неисчислимые легионы Покровителя Ярости.

Из пролитой на землю крови восставали монстры, порождённые ужа-сами бесконечных войн, отражёнными в Имматериуме. Их увенчанные длинными рогами морды задирались ввысь с вопящим радостным криком, обещающим скорую резню. Затрепетали знамёна густого красного цвета, на которых не было ничего, кроме единственной руны и надписи из простой молитвы: «Кровь для Кровавого Бога».

Оставшиеся в живых культисты уже сами походили на демонов, ибо никто не останется прежним, вверив свою душу Собирателю Черепов. Слюнявые, окровавленные пасти с торчащими острыми клыками разину-лись в криках, полных мрачной и жуткой преданности, о примирении с ненавистью и смертью. Ничего не осталось в сердцах этих людей — всем, кем они были прежде, не имело больше никакого значения. Ничто во Вселенной не имело больше важности, кроме нескончаемого кровопролития.

Только могущественная, незримая воля сдерживала беснующую ораву от дальнейшего кровопролития. Легионы инфернальных сущностей, воздев знамёна к раздираемым молниями небесам, невероятно слаженно замаршировали к имперским укреплениям. За демонами последовали остатки куль-тистов.

Когда весь надвигающийся ужас предстал перед гвардейцами в ярком сиянии осветительных ракет, многие из них дрогнули. Бросив оружие, люди искали спасения в отчаянной молитве Богу-Императору. Находились и те, кто в страхе пытался сбежать, поддавшись всепоглощающему ужасу. Не-сколько раз рявкнул болт-пистолет полкового комиссара — четверых гвардейцев кара за дезертирство настигла мгновенно. Для поддержания морального духа солдат сам полковник Рейкар занял место в первом редуте. Держа в правой руке силовой меч, поблёскивающий едва уловимым голубоватым ореолом, а в левой — мельта-пистолет, полковник был готов встретить врагов Императора вместе со своими людьми.

Этот штурм отличался от первого. Если днём служители Богов Хаоса надвигались медленно, будто в трансе, стараясь задавить численностью лояльные Империуму войска, то сейчас они обрушились на укрепления со всепоглощающей яростью. Ровные шеренги демонов Кхорна вскоре рассыпались, и каждый из Кровопускателей ринулся в бой, желая принести свое-му повелителю как можно больше кровавых жертв. Надвигалась на гвардейцев и техника — строительный бульдозер смел первые укрепления и был остановлен только связкой краг-гранат.

Несмотря на достаточное количество огнестрельного оружия, привезённого с разворованных складов планетарной обороны, культисты стара-лись навязать врагам ближний бой. Они врывались в окопы и укрепления, игнорируя потери, и вырезали оборонявшихся десятками.

В суматохе боя никто не замечал, как на затянутом дымом небе начали светиться около двух десятков «звёзд», которые с каждым мгновением ста-новились всё ярче по мере приближения к поверхности.

Массивный, увенчанный рогами шлем проскочил в паз воротника и с шипением закрылся. Линар глубоко вдохнул пахнущий машинным маслом рециркулируемый воздух силовой брони. Резкий толчок от гравитации, ко-торый переломил бы позвоночник обычного смертного, послужил сигналом, что «Коготь Ужаса» вошёл в атмосферу планеты.

Оба сердца космодесантника с каждой секундой бились всё сильнее и чаще, разгоняя по телу адреналин и боевые наркотики. Это было пьянящее, поразительное чувство — ещё несколько мгновений, и он ринется в бой вместе со своими братьями. Линар ощущал, как и его собратья нетерпеливо ожидают очередного кровопролития во славу Тёмных Богов. Некоторые из них побывали в сотнях и даже тысячах битв, помнили неудачную осаду Терры и вынужденное отступление после гибели Хоруса. И с тех пор ярость его братьев ничуть не угасла — все реки крови, пролитые ими на бесчисленном множестве миров, не смогли погасить их гнев.

Ярким светом вспыхнули предупреждающие огни, десантную капсулу сотрясло, раздался пронизывающий визг тормозных двигателей.

— Да познают неверные ярость Тёмных Богов! — взвыл Харун. В от-вет ему прозвучал одобрительный, дикий рёв, словно от бешеных зверей, восьми космодесантников.

«Коготь Ужаса» с оглушительным грохотом тряхнуло, и, глубоко вонзив стабилизирующие когти в поверхность планеты, десантная капсула со скрежетом поднялась на них. Части круглого пола втянулись внутрь, позволяя «Пророкам Погибели» ступить на обещанную их божествам землю.

Первым, как и положено Корифею, на поверхность ступил Харун. Его болт-пистолет извергал пламя, принося смерть рабам Трупа на Троне.

— Да познают смерть отвернувшиеся от истины, да обрушится на их головы кара с небес за невежество! Омоются кровью и страхом сердца их...

Цитируя литанию ненависти из благословенных книг Лоргара, Кори-фей неукротимо рвался вперёд, к укреплениям имперской гвардии, которая с трудом сдерживала натиск кровожадных тварей. Несколько лазерных лучей ударило в броню космодесантника, но Харун даже не запнулся, продолжая свой антифон, полный тысячелетней ненависти. Добравшись до первых ря-дов смертных, великан опустил свою булаву на голову гвардейца, превратив его тело в окровавленный ошмёток мяса в покорёженной панцирной броне.

Линар последовал за своим командиром в разгорающееся пламя бит-вы. Вдавив руну активации на двуручном цепном мече, он услышал, как за-скрежетали зубья древнего оружия. Казалось, что меч, как и Харун, завыл страшную, полную жажды крови траурную песнь. Через три удара сердец он врубился в группу ошарашенных гвардейцев — пиломеч, визжа, крушил кости и разрезал плоть вставших на его пути.

Он старался убивать врагов быстро, в отличие от братьев, не упиваясь их отчаянием и страхом. Но всё же Линар не мог не заметить, что бой при-носит ему удовольствие. Он испытывал наслаждение, когда очередной гвардеец падал растерзанным в кровавые ошмётки от его цепного меча. Именно здесь, на поле битвы, превратившемся в сущий кошмар, он мог ощутить се-бя по-настоящему живым.

Во время долгих медитаций Линар иногда размышлял: неутолимая жажда битвы возникла у него и его братьев под влиянием Богов Хаоса или же такими они были изначально? Присущи ли подобные чувства его оставшимся верными Императору кузенам? И сталкиваясь в битвах с лояльными орденами космодесанта, Линар ощущал в них ту же ярость, то же мрачное фаталистическое наслаждение боем. В итоге продолжительных раздумий он пришёл, на его взгляд, к очевидному и логичному выводу. Он, как и его меч, который сейчас Линар держал в скользких от крови руках — всего лишь инструмент. Инструмент для убийства и покорения, инструмент войны. А всё, что они чувствуют, — это простое удовольствие от выполнения необходимой для существования инструмента задачи.

Ярко-голубой шар плазмы пролетел в опасной близости от шлема, на долю мгновения даже визоры засбоили от яркого света и невероятно высокой температуры. Попав в бок «Химеры», плазма с громким шипением про-плавила броню, и следом раздался взрыв, на миг осветивший картину ночной бойни.

Ряды защитников были смяты, и многие из поверженных гвардейцев уже лишились своих голов. Отсекая, а иногда просто отрывая головы от тел, служители Кровавого Бога насаживали их на длинные пики и воздевали к раскалываемому грозой небу. Самые удачливые, убившие больше остальных, обвязывали свои трофеи колючей проволокой, и на пиках, словно ис-текающие кровью гроздья винограда, виднелись связки голов.

Неутомимые, не знающие усталости Кровопускатели продолжали резню с последними уцелевшими в траншеях и укреплениях. Лишь немногие горстки храбрецов пытались ещё сражаться. Большинство выживших гвардейцев тщетно пытались вымолить пощаду, но нельзя умолить смерть, и они расставались с жизнью, стоя на коленях перед извечным воплощением вселенской ярости. Некоторых смертных просто покинул разум, и они даже не вскрикивали от боли, когда раскалённые от крови, горящие варп-огнём зазубренные мечи демонов с лёгкостью разрезали их плоть.

Кровь, столь щедро пролитая в бою, растекалась по серому пеплу. В ночи, освещённой лишь пожарами, она казалась чёрной. Посреди тысяч убитых, со всё ещё ревущим клинком, не утолившим свою нескончаемую жажду, стоял Линар, оглядывая ужасающую картину разрушений и насилия. Он встал на одно колено и зачерпнул горсть кровавого пепла свободной ру-кой.

— На черно-белой планете, не знающей солнца... — тихо произнёс до боли знакомые слова Линар, поднеся руку к своему наплечнику и замазав оскаленный пылающий рогатый череп пеплом.

Внезапно тёмная тень нависла над ним. Подняв глаза, Линар увидел Харуна, стоящего рядом. Корифей держал в одной руке увесистую, заляпанную кровью и мозгами булаву, а в другой — ещё бьющегося в агонии че-ловека.

— Что ты делаешь? — вопросил Корифей, крепче сжав горло мужчины, отчего тот забился в воздухе ещё сильнее. Вскоре космодесантник Хаоса окончательно выдавил жизнь из гвардейца и отбросил его тело, словно тряпичную куклу, в сторону.

— Молюсь, — после небольшой паузы, медленно вставая с колен, произнёс Линар. — Мы одержали победу. Стоит вознести хвалу богам.

— Не окончательную, — резюмировал Корифей. — Эти псы хорошо выдрессированы. Они отступили в один из складов и теперь, словно крысы, забились в подвальные помещения. Там узкие проходы — наше численное преимущество будет нивелировано. Тем более они подорвали часть ходов.

— Победа в любом случае будет за нами. Тёмный Апостол не видел другого исхода.

На этот раз паузу выдержал Харун.

— Мне просто любопытно, — уперев булаву в землю и опершись на рукоять двумя руками, произнёс Корифей. — Ты всегда обладал, скажем так, своеобразным видением и привилегиями, которые даровал тебе быв-ший Первый Послушник. Ты редко молишься с братьями, ещё реже участвуешь в наших ритуалах, но сейчас решил вознести молитвы. Чем это вы-звано, брат мой?

Последние слова, как показалось Линару, прозвучали особенно резко.

— Со всем уважением, но Корифей — титул, который ты по праву но-сишь, руководит войной, а не духовными вопросами, — осторожно подбирая слова, начал Линар. — Ныне погибший Первый Послушник Калейн узрел путь, на котором я смогу послужить Богам так, как им наиболее угодно. Я всем сердцем желаю исполнить свою роль в их великом замысле, насколько бы незначительна она ни была. Я, как и все наши братья, молюсь о просвещении и наставлении.

Сложно было сказать, удовлетворил ли такой ответ Харуна. Его лицо скрывал покрытый слоем пепла и засохшей крови шлем. Сам великан в своей терминаторской броне походил больше на порождение Варпа, чем на су-щество из реального мира.

— Как я и сказал, — проскрежетал Харун, — мне просто любопытно твоё понимание происходящего. Вот, скажем, что ты видишь там?

Оторвав массивную руку от булавы, Корифей указал в сторону кучи обезглавленных трупов. Линар проследил за жестом своего командира и, подняв взгляд чуть выше, увидел своих братьев, которые победно возвышались над повергнутыми врагами.

— Просто рабов, — лаконично ответил Линар.

Оглушительный взрыв обвалил потолок очередного подземного хода, погребая под лавиной камней и земли толпу служителей Хаоса. В подняв-шейся туче пыли ничего не было видно, а каждый вдох давался с трудом, забивая лёгкие. Полковник Рейкар согнулся в приступе раздирающего грудь кашля, с трудом отдышавшись, он выпрямил спину, чувствуя, как обожгло резкой болью правый бок. На позолоченной панцирной броне виднелась внушительная вмятина, и Рейкар подозревал, что обезумевший ублюдок с кувалдой в руках точно сломал ему пару рёбер.

— Хорошая работа, Дирк, — чувствуя, как скрипит песок на зубах, тяжело произнёс Драммар.

— Спасибо, сэр! — автоматически, не обращая внимания на похвалу, выпалил сапёр, убирая инструменты в походный ранец.

— Это последний ход?

Сержант Дирк застегнул ранец и с трудом водрузил его на плечи.

— Насколько нам известно, то последний, — задумчиво произнёс сержант. — Подземные тоннели обширны и крайне запутаны. Будь у нас карта или больше времени, я мог бы ответить точно, сэр.

«Будь у нас больше времени, боеприпасов, разведданных… То до это-го и не дошло».

Тяжко подумал полковник. Но на войне никогда ничего не бывает до-статочно. Умение наиболее эффективно использовать имеющиеся ресурсы всегда было одной из ключевых составляющих победы. Ну, или хотя бы не полного разгрома.

— Будем надеяться, что врагу также не знакомы эти туннели. Если Император будет милостив, мы успеем эвакуироваться.

В разговор вмешался Контер, отряхивая от пыли свою фуражку. Это был молодой мужчина, которому едва стукнуло двадцать лет. На вид он был довольно тщедушен, так что комиссарская форма местами на нём просто висела мешком. Он был последним выжившим из представителей Комиссариата и теперь пытался исполнить внезапно свалившиеся на него обязанности.

— Уповать исключительно на милость Императора — плохая стратегия, — стараясь не морщиться при ходьбе, ответил полковник. — Впрочем, иногда другого выбора и не остаётся.

И, пожалуй, сейчас была именно такая ситуация. Если бы подземная железная дорога, пролегающая от города-улья до складов космопорта, от-сутствовала, отступать им было бы некуда. За более чем пятьдесят лет службы Богу-Императору в рядах Астра Милитарум Драммар не мог при-помнить худшей для полка битвы.

Никогда ему не приходилось сталкиваться с подобным врагом. Ещё вчера днём он считал, что половина из них вообще чуть ли не выдумка. Как правило, 48-й Гардивальский сражался с ксеносами, чаще всего с орками, живучими и по-животному хитрыми тварями. Несколько раз участвовал в подавлении гражданских мятежей — это было тяжкое, но необходимое бре-мя. Как правило, восстания быстро подавлялись: несколько решительных побед, постепенное уничтожение и так бессистемной логистики мятежников, и голодные толпы сдавались на милость победителя. Рейкар надеялся, что и сейчас будет схожая ситуация… До момента, пока не стало ясно, что за мя-тежом стоит Архивраг.

— Сэр, погрузка на поезд скоро будет окончена!

Знакомый голос адъютанта прервал размышления Драммара, и он, остановившись на практически пустой погрузочной площадке, перевёл взгляд с огромных грузовых вагонов поезда на лейтенанта Нистера.

— Так скоро? — слегка удивившись, произнёс полковник. — Впрочем, можешь не отвечать.

Рейкар быстро осознал, что оставшаяся в живых горстка гвардейцев — это далеко не полноценный полк.

— Сколько у нас осталось боеспособных солдат? Я не жду точных цифр, но необходимо знать хотя бы примерное значение.

Бледное лицо лейтенанта помрачнело. Казалось, он крайне не желает отвечать на поставленный вопрос, будто если он этого не сделает, что-то может измениться.

— Многие офицеры погибли или ранены, это крайне затрудняет оцен-ку потерь, — собравшись с силами и глубоко выдохнув, затараторил Ни-стер, будто желая поскорее отчитаться. — По приблизительным подсчётам, в живых осталось чуть больше четырёх тысяч человек. Большая часть из них ранена, около половины смогут сражаться. И я должен доложить, что около семисот гвардейцев…

Адъютант замолчал и задумался, явно подбирая необходимые слова. Раньше за неподобающий доклад по всей форме Драммар как минимум сделал бы выговор, но в связи со сложившейся обстановкой он терпеливо ждал, нервно постукивая пальцами по рукояти меча.

— Сэр, семисот человек находятся в психическом расстройстве и вряд ли смогут нести службу. Комиссар приказал запереть их в последнем вагоне и приставить к ним вооружённую охрану.

Полк был потерян. Конечно, Рейкар прекрасно осознавал, что рано или поздно это случится. Не бывает полков Астра Милитарум, которым в итоге не суждено проиграть, и им на смену всегда приходят другие. В ко-нечном счёте для Департаменто Муниторум это всего лишь цифры, которые они вычеркнут из документов. Но для Драммара это были люди, которых он знал многие десятки лет. И теперь практически все из них убиты теми, кого они защищали, проливая свою кровь лишь бы война никогда не добра-лась сюда.

— Комиссар? — переспросил Рейкар, гоня прочь мрачные мысли. Сейчас лучше было делать, чем думать.

— Комиссар Контер, сэр.

То, что толком не воевавший практически пацан начал раздавать при-казы, насторожило Драммара. Он по своему опыту знал, что недавние вы-пускники Схолы Прогениум бывают чересчур критичны и порывисты. Но на данный момент приказ Контера выглядел адекватно. В любом случае да-же самый некомпетентный представитель комиссариата сейчас был бы наименьшей из проблем.

— Раз погрузка закончена то, как дела у Жестянщика?

— Не могу знать, сэр, — более уверенным тоном рапортовал адъ-ютант. — Его ответы, как всегда, крайне неточны.

В кабине управления поездом стоял такой густой чад, что если вытянуть руку, то кончики пальцев становились едва видны. От благовоний, ко-торые использовал трансмеханик Микрон-817, першило в горле и слезились глаза. Клубящийся поток синеватого дыма исходил от мерно раскачивающегося в руке техножреца кадила. Высокая, сгорбленная фигура в полностью скрывающем лицо капюшоне торжественно расхаживала по тесной кабине, тщательно окуривая каждый из множества механических приборов и когитаторов. Жрец издавал щелкающие и шипящие звуки, которые, несмотря на всю их неестественность для человеческого слуха, сливались в гармоничную мелодию.

Подавляя желание прервать странный для него ритуал и потребовать ответы на свои вопросы немедленно, полковник лишь молча стоял, наблюдая за действиями приставленного к полку техножреца. Несмотря на то, что Микрон уже больше десятка лет неутомимо обслуживал всю технику, сто-явшую на вооружении 48-го Гардивальского полка, Рейкар не знал даже его пола. Служитель Омнисии всегда говорил исключительно в сфере своих обязанностей, к которым относился исключительно рьяно.

— Вы можете подать запрос на получение интересующей вас информации, — наконец закончив обряд и спрятав курильницу в складках красно-го балахона, произнёс через вокс-динамик синтезированным голосом Мик-рон.

— Тебе удалось разобраться, как управлять этой штукой? — сдержи-вая приступ кашля от дыма, спросил Драммар.

— Это не штука, а сложное и древнее творение Омнисии.

Пока жрец говорил, его металлические, удлинённые пальцы с невероятной быстротой вводили команды и запросы на пульте управления. Схемы, графики и чертежи мелькали на трёх мониторах лишь на мгновение, но это-го было достаточно для понимания их техножрецом.

— К моему величайшему прискорбию, столь великолепный образчик технологии эксплуатировался без надлежащего обслуживания, что разгневало дух машины и привело к затруднениям при прокладке нового маршрута. К тому же внесены несанкционированные изменения. Я буду ходатайство-вать о наложении епитимьи на…

— Так ты можешь управлять поездом? — чуть более эмоционально, чем хотел, гаркнул Драммар.

— Коррекция запроса удовлетворена, — послышался ответ техножреца из вокс-динамика, его голос был по-прежнему холодным и металлическим. — При полном окончании всех необходимых риту…

Служитель Омнисии не успел договорить, так как его прервал раска-тившийся по туннелям взрыв, от которого треснуло смотровое стекло в ка-бине. В клубившейся туче серой пыли мелькнула массивная, угловатая тень, медленно приближающаяся к поезду.

Полковник едва устоял на ногах и теперь, стараясь не обращать внимание на практически нестерпимый звон в ушах, всматривался в нечёткий приближающийся силуэт. Осознание того, что движется на них, пришло слишком поздно.

— Ебать тебя гроксом! — невольно выругался Рейкар, рефлекторно падая на железный пол кабины.

Микрону-817 повезло меньше, хоть благодаря аугментике он раньше распознал опасность, но немыслимая техноересь вызвала у него приступ омерзения и гнева. Эмоциям не было места в учениях Омнисии — только холодная логика и бесстрастные размышления десятки лет руководили дей-ствиями техножреца. Но единственный миг слабости стал для Микрона фа-тальным.

Очередь из штурмовой пушки дредноута изрешетила кабину управления и буквально располовинила техножреца. Человек, не обладающий да-рами «Истинной Плоти», был бы моментально убит от полученных травм, но улучшенное кибернетическое тело трансмеханика, ведомое несгибаемой волей, ещё функционировало.

Оставляя за волочащимся торсом длинный, растекающийся след из крови и технических жидкостей, Микрон подполз к искрящейся панели управления. Древний машинный дух угасал, и это печалило последователя Омнисии больше, чем своё скорое прекращение функций. Длинные механо-дендриты, словно лозы, окутали панель управления поездом, и когда соеди-нение было завершено, он ввёл только одну команду — вперёд.

В постоянно залитой ярким холодным светом камере можно было пройти всего четыре шага, прежде чем упрешься в дверь. Винсент ходил часами: четыре шага и разворот, четыре шага и разворот, четыре шага… И так — до полного изнеможения. Только тогда удавалось урывками поспать.

Первые дня три, он, по крайней мере, полагал, что именно столько прошло времени, было еще относительно терпимо. Поначалу Ривз даже пытался есть. Безвкусная синтетическая каша, которую он через силу запихивал в себя, чаще всего вызывала только рвотные позывы, чем хоть ма-лейшее чувство насыщения.

Впрочем, искусственная детоксикация — звучит и на четверть не так херово, как ощущается. Винсента попеременно бросало то в жар, то в нестерпимый холод. Он часами пытался согреться, свернувшись калачиком и дрожа всем телом на железной, вмонтированной в пол койке. При этом слыша только тихое жужжание люмена и бешеный, надрывистый стук свое-го сердца.

Именно тогда он начал слышать тихий, неразборчивый, но вкрадчивый шепот. Голоса были разные: иногда Винсент слышал только один, а временами они говорили все разом. Где-то в глубине своего сознания бывший аколит инквизиции понимал, что это лишь наркотический морок, но все равно из-за всех остатков сил старался разобрать невнятные слова, смысл которых ускользал от него. Ему казалось, что они говорят нечто не-вероятно важное — то, что он просто обязан услышать. Хоть отчасти он этого не хотел.

Эти голоса были знакомы ему. Раскатистый баритон Дрэго, ему стоило петь в храме Экклезиархии, а не ползать на брюхе в грязи с лазганом. Шепелявый шепот Эриха, он еще в учебке поспорил, что выдернет чеку у гранаты зубами. В итоге чека, в отличие от трех его зубов осталась на месте. Винсент различал голоса еще Хорста, Джейка, Нейта… Всех этих людей Рейн знал. И кроме этого факта их объединяло еще одно — все они давно были мертвы.

Винсент Ривз никогда не считал себя трусом. Конечно, ему, как и всем, бывало страшно, и куда чаще, чем хотелось бы, но он всегда находил способ перебороть страх. Но сейчас он не был так в себе уверен. Един-ственное, что ему оставалось — это безотрывно и практически не моргая смотреть в серую стену своей камеры, стараясь заставить себя игнорировать все более четкие голоса погибших товарищей.

— Пошему? Пошему умерли мы, а не ты? — злобно вопрошал Эрих. — Ты должен был остаться с нами на болотах, там, где сейчас гниют наши кости. Но ты жив.

— Да ты жив, всегда выживал. И что ты сделал со своей жизнью? Такая бессмысленная, такая бесполезная, такая поломанная тобой. Ты научил-ся только хорошо убивать. Не задавая вопросов, не позволяя себе сомнений, — тон Хорста был неимоверно печальным, нежели злым. — И что в итоге ты получил за свою покорность? Презрение, заточение, а дальше? Пытки, лживый вердикт и смерть.

— Лучше бы ты умер с нами, — слова Дрэго звучали как приговор. — Пока твоя жизнь чего-то стоила. Пока ты верил, что в твоих силах хоть что-то изменить. Пока не бежал от прошлого.

Тирада за тирадой, обвинения, оскорбления… Казалось, это продолжалось вечно. А самое страшное, что каждый бестелесный голос, слова которого разносились эхом в черепной коробке, говорил то, о чем задумывал-ся сам Винсент. Безжалостно чеканили слог за слогом правду, от которой он так старательно и тщетно бежал.

— Заткнитесь, — наконец не выдержав, сквозь зубы процедил Ривз. — Просто заткнитесь. Вы все давно сдохли! От вас остались только кости в болотной жиже.

— Хочешь, чтобы мы снова навеки замолчали? — в тоне Джейка явно слышалась издевка. — Снова хочешь остаться один? Зачем? Чтобы сдохнуть по обвинению в том, что ты не совершал! Или совершал? Будет иронично, если все это время ты верно служил ренегату, отвернувшемуся от света Трона. Пресмыкался перед служителем гибельных сил, выслуживался перед мерзким отродьем Хаоса! Вроде того, которое убило нас. Или ты забыл?

— Я помню, — нехотя признался Винсент. — Помню эту проклятую Императором планету!

— А нам кажется, ты забыл, — на этот раз говорил Хорст. — Забыл этот сладковато-гнилостный туман и то, что нас ждало в нем. Вычеркнул нас из памяти! Тебе было мало нашей гибели? Ты оставил нас на Хартесте, покинул полк, улизнул, как только представилась возможность.

— Я не виноват, что остался жив! — выкрикнул Винсент в пустоту тюремной камеры. — Мне повезло, вам — нет.

— Ты все-таки забыл, — начал обвинительную речь Нейт. — Везение тут ни при чем! Позволь напомнить тебе, показать еще раз, как все было. Снова вернуть тебя на Хартест. В день, когда мы умирали. В момент, когда ты решил свою судьбу. Когда ты перестал быть собой и выбрал тропу веч-ного проклятия, отрекшись от всего, за что мы сражались, во что верили. Там, в древних руинах давно погибшей цивилизации, от которой остался лишь прах, ты тоже умер. Но в отличие от нас смерть послужила для тебя не концом. Винсент Ривз давно погиб как человек! Просто ты это не признаешь, обманываешь сам себя. Предпочитаешь жить в иллюзии, которую ты так старательно лелеешь, цепляясь за свою прошлую человечность.

Камера медленно наполнялась кустистым зеленоватым туманом, который постепенно полностью заполнил собой всё крохотное помещение. Марево отвратительно воняло гниющим мясом вперемешку с плесенью и стухшими яйцами. Люмен под потолком заморгал, и во вспышках света Винсенту мерещились размытые тёмные фигуры, которые неторопливо подбирались всё ближе и ближе к нему.

Вскочив с кровати, Винс почувствовал, как его ноги окунулись в хо-лодную, пробирающую до костей воду. Сапоги мужчины увязли в мягком, тягучем иле, поэтому первый шаг дался ему тяжело. Он направился к двери. Будет колотить, орать, биться об проклятую дверь хоть головой, лишь бы его выпустили из камеры.

Второй шаг. Туман сгустился, стены стали различимы с трудом. Вода поднималась всё выше — теперь она добралась до колен и залилась в сапоги. Скорее всего, его обколют транквилизаторами или впустят в камеру усыпляющий газ. Неважно, соскользнуть в небытие тоже выход, лишь бы этот кошмар закончился.

Делая третий шаг, Ривз чуть не поскользнулся, едва не грохнувшись в воду. Он с трудом удержал равновесие, чувствуя, как предательски скользит тина под его ногами. Люмен под потолком треснул и разлетелся на осколки, оставляя узника в кромешной темноте.

Четвёртый шаг. Сейчас он протянет руку и упрётся в холодную сталь двери своей темницы. Пальцы скользнули по воздуху, проскользнув сквозь пустоту. Этого не могло быть! Сотни раз он доходил до двери, и всегда до неё было лишь четыре шага. Даже в полной тьме он не мог ошибиться. Не-уверенно Ривз, вытянув правую руку вперёд, шагнул снова. Впереди была тьма и пустота.

— Снова хочешь оставить нас? — раздался хор голосов, полный ненависти, доносившийся, казалось, отовсюду. — Сбежать, забыть, предать! Беги! От нас тебе никогда не убежать, невозможно убежать от себя.

— Сдохшие ебанные суки! — обдирая глотку, выкрикнул Винсент, понимая, что уже не может бороться с накатывающей на него истерикой и страхом. — Покажитесь, твари! И я ещё раз загоню вас в могилу!

Ответом Ривзу послужил наполненный ликованием надрывный смех. Он звучал то близко, практически у самого уха, то удалялся, становясь едва различимым шёпотом.

Теряя над собой контроль, Винсент просто рванул вперёд. Каждый шаг давался всё сложнее, ноги всё глубже вязли в иле, а вода уже достигла груди. Он практически выбивался из сил, пот катил градом по его лицу, заливая глаза. Было трудно даже стоять. Колени предательски подкашивались, а лёгкие при каждом вдохе словно обжигало огнём. Раньше он даже предположить не мог, что какие-то пять шагов потребуют от него столько усилий.

Но ужаснее всего был страх — тягучий, липкий, всеобъемлющий. Ужас вытеснил все остальные чувства, будто раскалённый до бела обруч сжимал голову, выжигая все мысли. Ещё недавно казалось, что ему плевать на всё. Загонит ли его в могилу «Отходняк» или пуля наркоторговца, просто прирежут в подулье ради пригоршни жетонов… Он был готов к этому, даже наслаждался своей обречённостью. Очень легко жить, если тебе всё равно, проснёшься ли ты завтра. Казалось, неизбежность смерти лишила его страха. Но то, что происходило сейчас, вселяло в него настоящий животный ужас, от которого не было спасения.

Собравшись с силами под нескончаемый смех бестелесных голосов, Винсент сделал одиннадцатый шаг и почувствовал, как моментально ушёл с головой в ледяную воду. Наступила оглушающая тишина. Нечто невыносимо тяжёлое тянуло его вниз, в беспроглядную пучину, не позволяя выбраться на поверхность. Ривз закричал от паники, но не услышал своего крика. Вместо этого воздух крупными пузырями покидал его лёгкие. Рефлекторно попытавшись вдохнуть, он почувствовал, как гнилостная на вкус вода заполняет рот. В то же мгновение нечто схватило его за одежду и рывком потащило вверх.

При попытке вдохнуть Винс закашлялся, выталкивая потоки воды из легких, но уже через несколько секунд смог вдохнуть. Перед глазами все плыло, и он абсолютно не понимал, где находится.

— Я же говорил — проверяй, куда идешь, — подняв голову, Винсент увидел запыхавшегося, в абсолютно мокрой гвардейской форме, Дрэго Нери. — Второй раз из этой жижи я тебя доставать не буду. Не вода, а воню-чая мерзость какая-то.

Ошарашенно глядя на своего сослуживца, Ривз хотел что-то сказать, но его мысли были абсолютно перепутаны. Еще мгновение назад он был в тюремной камере — туман, ледяная вода и душераздирающий смех во тьме...

Перевернувшись на мягком мхе на спину, Ривз увидел тяжелые свинцовые облака, медленно скользящие по небу. Огромное оранжевое солнце, тусклый свет которого пробивался через серость облаков, склонялось к закату, другое же светило куда более маленькое и золотисто-желтое, восходило в зенит. Кваканье местных видов лягушек, какофонией звуков разносилось со всех сторон. Гнус черными тучами летал над кочками болот, поросших зеленовато-желтым мхом. Все это было знакомо.

— Мы на Хартесте? — сквозь кашель выдавил из себя Винсент.

— А где же нам еще быть? — немного удивленно спросил Хорст, протягивая руку Винсу. — Все то же забытое Императором болото размером с планету. Ты вообще как? Идти сможешь?

Вместо ответа Ривз кивнул и, схватив протянутую ему руку, с трудом поднялся на ноги.

— Ну, вот и отлишно, — подойдя сзади и похлопав Винсента по спине, произнес Эрих. — Ты мне еще две бутылки амасека должен, было бы пешально, если ты потонул. В следующий раз в кости играть будем на ре-альные ставки. А то вы к Императору отпшавитесь, а я тут с пустыми кар-манами останусь.

Зная этого шепелявого шулера, он был готов играть на все что угодно. Эрих недавно умудрился просадить в карты новую форму и теперь ходил в обмундировании на пару размеров больше. Даже умудрился получить офи-циальный выговор и пять плетей по приказу комиссара.

Впрочем, Эрих быстро умолк под пристальным взглядом сержанта Нейта. Всем было известно, что Нейт Краул больше устава чтит только Бога-Императора. В целом это было немудрено. Нейт, в отличие от всего отряда, служил уже больше двадцати лет и за это время абсолютно забыл даже о малейших радостях мирной жизни. Он был одним из тех немногих счастливчиков, которые после службы смогли вернуться домой. По слухам, на родине его встретила лишь опустевшая семейная ферма и поросшие бурьяном поля. Что стало с семьей сержанта, в полку толком никто не знал, по-этому во время варп-перелетов каких небылиц только не выдумывали. Из-вестно было только одно — Краул вернулся в Гвардию. Ему даже вроде хо-тели дать дворянский титул, чтобы повысить до офицера, но что-то не срослось.

— Выглядишь дерьмово, — констатировал сержант, переводя взгляд с Эриха на Винсента. — Завтра, как вернемся на базу, первым делом в санитарную часть вместе с Дрэго отправитесь. А то сдохнете от какой-нибудь заразы.

— Так точно! — не задумываясь выпалил Ривз. Если ему повезет, он поваляется пару дней в относительно сухой постели, пока идет обследование.

— Ну, тогда немного передохнем и продолжим патруль, — чуть более мягко произнес Краул, стаскивая со спины тяжелый ранец. — Нам надо убедиться, что ни одного сраного дикаря в нашем квадрате нет.

Все последовали примеру командира, таскаться по болотам в полном боевом обмундировании не самая легкая задача. Хотя особо никто не жаловался. Им досталась самая плевая работенка, так как полк не был полностью укомплектован. Они тут были вспомогательными силами: патрули, возведение и охрана военных баз, конвои с едой и боеприпасами на передовую. В целом кампания на этой планете шла крайне успешно.

Местное население не ведало света Императора и жило дикими пле-менами на бескрайних болотах. Сначала Империум послал сюда миссионеров из рядов Экклезиархии, но, судя по тому, что каждого священнослужителя, ступившего на эти топи, записали в мученики, ничего хорошего их тут не ждало. Поэтому следом пришли они — Имперская Гвардия. Все крупные поселения дикарей были уничтожены за неделю, но они разбежались по бо-лотам как тараканы и, сколачиваясь в небольшие банды, пытались дать отпор имперцам. Линии фронта в привычном понимании не существовало, по всей планете стихийно возникали небольшие стычки. В большинстве случаев скопления аборигенов находили с воздуха, и туда отправлялись группы зачистки. Но людей все равно не хватало, поэтому их прислали в виде под-крепления, выдернув с ротации.

— Спасибо, что в прямом смысле вытащил меня из болота, — присев рядом с Нери, поблагодарил Винс.

— Император защищает, — слегка улыбнувшись, ответил Дрэго, почесывая массивный подбородок. — Но если хотим увидеть дом, то нам надо приглядывать друг за другом.

«Они все умрут».

Голос возник в сознании Винсента так резко, что тот аж вздрогнул от неожиданности. Он огляделся, все еще не веря, что слышит страшное пророчество один, но судя по виду сослуживцев, так оно и было.

Сержант Нейт, судя по закрытым глазам и беззвучно двигающимся губам, молился Богу-Императору. Он всегда это делал, когда выпадала свободная минутка. Эрих и Джейк о чем-то увлеченно спорили, активно жестикулируя руками. По обрывкам фраз, спор у них был о самой большой жабе, которую они видели тут. Остальные грелись в лучах двух солнц и ле-ниво переговаривались о нелегком гвардейском быте.

Ривз резко потряс головой, чтобы прийти в себя, и постарался успокоиться. Весь этот бред, который ему причудился, просто последствия практически удавшегося утопления, если это можно было так назвать. Подумать только! Он всю службу опасался погибнуть в бою, а по итогу чуть не утонул в болоте. Правда, один факт все же не давал ему покоя… Он не помнил, как угодил в воду. Да и все недавние воспоминания казались тусклыми и лишенными деталей, будто прошло не пару дней, а несколько лет.

— Хватит бездельничать, — закончив молитву, скомандовал Нейт. — Нам еще топать и топать до точки связи с базой.

Услышав приказ, отряд моментально построился и небольшой змейкой потянулся за направляющим. Отец Хорста был егерем на службе графа Гладио, поэтому таскал своего сына с собой на охоту с самого детства. Была даже шутка, что Хорст стрелять научился раньше, чем ходить. Как бы там ни было, навыки Дейдвуда не раз пригождались им как в бою, так и на по-добных миссиях. Неведомым для Винсента способом Хорст Дейдвуд всегда умудрялся ориентироваться на любой местности. Вот и сейчас он шел впереди небольшого отряда из десятка человек, умудряясь находить путь в запутанных болотных тропках.

Сержант был прав. Следующие несколько часов они шли, останавливались на короткие привалы и снова шли. Казалось, они топтались на месте или ходили кругами, так как унылый болотный пейзаж оставался абсолютно неизменным. Мох, кочки, трухлявые стволы небольших деревьев и поросшие ряской мелкие озерца бесконечно сменяли друг друга. Кровососущая мошкара умудрялась проникать даже под одежду, и укусы этих гадов практически нестерпимо чесались. Потом зарядил мелкий дождь, который размывал и без того скользкую почву под сапогами, так что пара гвардейцев скатилась в лужи.

Когда заходило второе солнце, вдалеке показались холмы, на вершине которых взгромоздились каменные сооружения. Издалека было неясно, были ли они рукотворными или так постаралась природа.

— Заночуем там, — разглядывая холм в магнокуляр, произнес Краул. — Там может, связь поймаем, и обороняться в случае чего будет легче.

Стоило отряд приблизился к каменному сооружению, у Винсента по спине пробежали мурашки, и не от холодного дождя. Надвигающееся чув-ство чего-то страшного давило на него с тех самых пор, как Хорст заметил эти холмы.

«Бегите отсюда! Там ждет только смерть!»

Вторя далекому грому, снова резкой вспышкой возник голос в голове Винсента.