Преследование: Мёртвый сезон (гет)

Ему было плевать на смерть. Она лишь изысканное блюдо, его тайная спутница с которой он танцевал в бешенном ритме, всё быстрее приближаясь к краю пропасти. Ганнибал сам вызывал её из небытия, делился с Ненасытной своей добычей, устраивая пиршества безумия. Дань возвращалась к нему сторицей, его вторая тень с успехом сдерживала Псов Хаоса идущих по следу.

Он не был бессмертным, наоборот, его жизнь сама превратилась в песочные часы которые он по желанию мог перевернуть, таким образом вновь пробуждая спящего глубоко внутри него дракона.

Жизнь скучна, если ты один наслаждаешься её благами. Ему не требовались компания и советы, ему требовалось другое — объект для опытов. До недавнего времени с этой ролью справлялся Уилл Грэм, а теперь... В свете последних событий подопытный кролик потерял свой вкус, Ганнибал оставил эту игрушку про запас, он заинтересовался новым игроком на арене — Беделией Дю Морье. Психиатр со стажем, изысканная, утончённая, волевая, с демонической искоркой в глазах, она захватила Лектера. Королева, Принцесса, Богиня — всё это лишь обычные слова. Она же была выше всех этих определений. Ганнибал как Алиса бросился в погоню за белым кроликом, постепенно исчезая в "туннеле" своих фантазий.

* * *

— У меня для тебя есть подарок... — Ганнибал знал, что Беделию не взять дешёвыми фокусами, она не поддастся грубой лести. Она как огранённый бриллиант — достойна лучшего из благ. — Не думаю, что удивлю тебя, но постараться стоит, не так ли? — Лектер повернул ключ в замочной скважине. Он давно готовился, это очередной эксперимент, испытание на прочность, победитель получает ВСЁ, в том числе и побеждённого.

— Риск дело благородное, не сделав шаг, не познаешь суть, — им нравилось обмениваться философскими мыслями на разные темы. Они острили, провоцируя, заманивая, сталкиваясь темпераментами. Это напоминало русскую рулетку — один патрон в барабане и тысяча вариантов исхода.

Они вошли в комнату уставленную свечами. Десятки, если не сотни. Подмигивая, отбрасывая тени, они освещали огромную спальню. Рядом тихо потрескивал камин, за окном, желая ворваться внутрь, нарушить мир и покой, упрямым всадником гарцевал ветер с дождём.

— Когда встречаться с тем, кто рядом, и жаждешь, и страшишься взглядом, а встреться, сразу не поймешь, что предвещает эта дрожь, — начал цитировать по памяти Лектер. Такие стихи не импонировали ему, но иногда, ради разнообразия Ганнибал мог себе позволить такие слабости.

— Кто растолкует сон чудесный? Что это — песнь любви небесной? Иль пошлый, но вполне земной мотив, знакомый и родной, нам всем, живущим под луной? — в эту игру могли играть двое, и Дю Морье не собиралась уступать.

— Мы следуем вглубь тьмы, хочешь продолжить? — он подвёл Дю Морье к окну. Её взору открылся просторный балкон, прочно защищённый от любопытных глаз стеклом из разноцветной мозаики. — Он приближается... набирает силу... — его ладони скользнули по её плечам. — Мы увидим это первыми, — отрицать — значит лгать самим себе. Влечение и жажда, они как два волка, совсем скоро сорвутся и произойдёт непоправимое. Им обоим трудно держать свои мысли под контролем, а держать под контролем действия ещё трудней.

— Сорвать вуаль лжи, это ли не поступок достойный уважения? — её разум затуманился. Столько усилий и всё впустую. Она как птица в золотой клетке, ей тесно и улететь мешает звон.

Сколько раз она пыталась — "улететь". Он догадывался, он питался этим, он пил её по капле. Зачем она ему? Ответ имеет острые как роза шипы, он ранит её в самое сердце — Ганнибал сам Дьявол, а ведь даже Дьяволу нужна свита.

— Больно бывает поначалу, затем лишь тлен или распад... — его руки двигались, более того, Беделии приходилось одёргивать себя, напоминая о власти Лектера над ней. — Связь как металл в горниле чувств, расплавившись, теряет твёрдость...

— Нам не к лицу маски снимать... хотя скорее слишком поздно... — он сглотнул. Она в его руках, лёгкая дрожь пронзила его тело. В свете свечи блеснула застёжка платья. — Беделия... — Ганнибал хотел увидеть её глаза.

— Мы сами порождаем своих демонов... — в небе просвистела молния, мужчина и женщина пропустили это событие.

— Падшим ангелам неведомо прощение, — он жадно припал к её губам, врываясь в личное пространство, сбрасывая с них обоих бремя клятв.

* * *

Что давало одному человеку преимущество над другим человеком? Безусловно — умение контролировать ситуацию. Но в данном случае, они оба отбросив ненужный этикет растворялись в друг друге, медленно и без остатка. Раньше они себе такого не позволяли. Держаться на расстоянии было куда выгоднее. Сейчас обратный отсчёт пошёл, приближая их к разрушению запретов и пересечению заданных границ.

И что теперь? Черта врач-пациент нарушена. Их захватил поток чувственной энергии, более высокой чем обычная страсть. Их тела излучали мощь, силу сравнимую разве что с ураганом бесновавшимся за пределами дома. Безумие бродило поблизости, но ни мужчина ни женщина не давали ей повода для нападения.

Их ночь. Магнитные возмущения, расположение планет, ураган — всё это могло послужить оправданием их связи, если бы они только захотели подыскать подходящее толкование. Но слова ни к чему — их давно тянуло друг к другу. Пик рождения чего-то немыслимого заглушил окружение, а ураган засвидетельствовал их узы, скрепив печатью крови навечно.

Два тела извивающихся в муках желания, страждущие, минующие ловушки рассудка. Мечущиеся в поисках той малости, что обязана стать из путеводной звездой. Ритм. Стон. Обнажённая плоть. Чёрное на белом. Инь и Янь. Кто хотел видеть, тот видел.

Он двигался очень медленно, давая ей краткие передышки. Её пальцы до боли впивались в его спину, ногти царапали загорелую кожу, кровь красными маками расцветала на белой простыне. Он не замечал таких пустяков, упоение овладело разумом Ганнибала.

* * *

Что он с ней делал? Он околдовывал её, не принимая протестов шёл на пролом, затем взывая к своей кроткости утихал. В редкие моменты сладкой муки, он проникал не просто в её плоть, а в саму душу. И сливалось небо с землёй, накрывая их обоих пологом вечной ночи.

Её силы покидали бренное тело, всё что она знала, умела, не помогало Беделии в борьбе с Ганнибалом. Очередной всплеск, он оказался внутри неё, заполняя пробелы тишины — неистовством, почти посылая её в забвение. Её тело дрогнуло под его натиском, тонкие пальцы скользнули по ткани, исследуя сокрытое от взора.

"Нет... нет... не сейчас..." — его губы обожгли её шею поцелуем. — "Грань близка..." — он двинулся дальше, уделяя особое внимание её груди. Он словно язычник поклоняющийся неизвестному божеству трепетал, когда она отвечала его ласкам.