Преследование: Мёртвый сезон (гет)

Они кружились в танце, не замечая ничего и никого. Гости занятые по большей части изучением богатств хозяйского дома, то и дело улыбались паре. Каждый из присутствующих преследовал свои цели.

Вот например толстый господин с лицом как у жабы: морщинистым, покрытым бородавками, содержал фонд помощи бедным. Ключевое слово — содержал. Деньги к нему текли рекой, он в свою очередь не суетясь скрывал часть доходов от власти. Другой, тощий господин аристократической наружности, не спускал взгляда бегающих глаз с хозяйки дома, изучая, делая для себя выводы.

Молодая леди присутствующая на том же приёме, окружённая толпой поклонников мило ворковала со своим продюсером. Он состоял в гильдии актёров, находил таланты для очередных шоу. Всем было известно — молодые девушки у него долго не задерживались. Связанные с этим слухи во всю муссировались в обществе. Одни твердили, что он деспот любящий нестандартные развлечения, другие лепетали о его ангельском характере. Но никто не знал правды, ведь выдумка порой гораздо слаще истины.

Единственное, в чём на сегодня сошлись гости — несказанная щедрость и доброта хозяина дома. Правда пришлось немного заплатить, чисто символически. Толстосумы раскошелились без лишних слов. В обмен, им предоставили море развлечений, вкусных яств и роскошные апартаменты.

Однако, был среди всего этого маскарада один человек, прекрасно осведомлённый об истинной личности и помыслах хозяина. Он угрюмо сверлил взглядом мужчину вальсирующим с красивой белокурой женщиной. Незнакомец словно притаился, почти задержав дыхание, когда пара пронеслась мимо него. В зрачках незнакомца отразилась ненависть. Он чисто инстинктивно сунул руку в карман, ощущая приятный холод стали, и мерзко усмехнулся.

* * *

— Тебе не кажется, что хозяева дома должны присутствовать на вечере? — она загадочно улыбнулась.

— Им и без нас весело, их увлекло великолепие, закружил фейерверк страстей, в таком состоянии они едва ли вспомнят что-то, — Ганнибал задумался. — Они были сражены тобой, — его ладонь накрыла её ладонь.

— Уверена, многие восторгались лишь за тем, чтобы получить в последствии награду, — Беделии нравилось наблюдать за толпой, строить догадки, читать мысли. Человеческая личность давно стала для неё открытой книгой. — Лицемерие и похоть, жадность и тщеславие, они всего лишь люди.

— Впрочем как и мы, дорогая, — он остановился, чтобы насладиться ликом своей супруги. Фиктивный брак — хорошая идея, ни у кого не возникло подозрений и лишних вопросов. — Ты не жалеешь о своём решении? — он прищурился вглядываясь в её лицо.

— Продолжить мои изыскания, гораздо интереснее обычной работы психиатра, тебе это известно, — история их отношений не так велика: личные консультации, скромные обеды, разговоры о тайнах. Они уходили не так глубоко в сознание друг друга, понемногу привыкая, подстраиваясь, корректируя маршруты, не задевая тонкие струны души.

— Значит, мы становимся близкими друзьями, Беделия? — дистанция и различия, они не пытались сближаться, по крайней мере быстро. Красавица и Чудовище — со стороны, на самом деле — прочно связанные.

Иногда, Ганнибал задавал себе вопрос: Зачем она остаётся с ним рядом? Любопытство? Корыстные мотивы? Что двигало Беделией? Он украл её, не оставив выбора? Нет, нет и нет! Скорее наоборот, он желал её присутствия в своей жизни. Психика человека как многоходовая шахматная партия, всегда есть шанс отступить.

Она изучала его, не спеша, довольствуясь моментами передышки, их противостояние — лабиринт мыслей и чувств. Выигрыш стоящий на кону — доверие. Лектер доверял Беделии, но умело маскировал это обычной вежливость. Дю Морье напоминала ему о прошлом, забытых фантомах, частице Ганнибала, которым он когда-то был.

— Думаешь они поверили нам? — театр устроенный Беделией и Ганнибалом прошёл на "ура", все элементарно купились, поверив в прекрасно сотканную из лжи и кусочков образов историю.

— Предполагаю что да, — они давно перешли от формального общения к более простому. — Им застилает глаза собственное тщеславие, они жаждут развлечений, им это привычно, как впрочем и плотские утехи, — его лицо скрывала тень, оставалось только гадать, о чём он думает. За окном сверкнула молния.

— Чувствуешь его силу? — её зрачки расширились, Беделию привлекала опасность. — Он свободен, волен карать и миловать, он совершенен. — Казалось, врезаясь в нежную кожу платье сдавливало грудь.

Из глубин сознания пришло воспоминание: она лежит на полу, желудок буквально выворачивает от рвотных спазмов, лёгкие работают на пределе. В голове странная смесь лёгкости и мучительного страха. Трепетание сердца испаряется, когда она поворачивает голову. Глаза наполняются слезами, вопреки всему не раскаяния, не злости, не обиды, а облегчения. Её недавний пациент теперь мёртв. Она убила его, вот этими руками. Белоснежная рубашка по локоть в крови, кровь повсюду. Она слышит шаги — это Он. Поздно что-то менять, её застигли на месте преступления. Ганнибал склоняется над ней, Дю Морье чувствует тонкий аромат его парфюма. Смерть и её послушник, боль и сладость, горечь тоски и венец истины. Ей стоит великого труда оставаться спокойной.

"Я всего лишь защищалась..." — оправдывается она.

"Я вижу здесь другое," — он приближается к ней, их лица походят на творение безумного художника. — "Это не самозащита, а осознанное применение силы," — таким бесстрастным холодным тоном судьи оглашают свой вердикт преступникам. — "Ты хотела этого..." — перед ней словно лик демона-искусителя. — "Это твоя кровь?"

"До того как стать моим пациентом, он был твоим пациентом — вот в чём дело," — возражает она. — "Я не помню..." — Лектер лишь дарит ей одну из своих мрачных улыбок.

Позже они обсуждают произошедшее. В зеркале отражение двоих, тем не менее, Беделия встревожена. Ей на ум приходит сравнение с Дракулой, ведь Лектер как и граф — оба олицетворяют то, чего так боятся люди. Она закрывает глаза, когда его рука касается её шеи. Он нежен и в тоже время сдержан.

Запах крови щекочет ноздри, по венам растекается адреналин, её тёмное "Я" мечется в кованной клетке сознания. Сорвалась? А если её подставили? И подставил ОН?

"Я помогу тебе, если ты попросишь..." — вкрадчиво-чарующий голос, прикосновение пугающее и сводящее с ума.

"Да... Пожалуйста..." — она расстаётся со своей гордостью. Отныне она в его власти, его послушная девочка, его игрушка, его пагубная привычка.

* * *

Кровь за кровь. Он вернёт должок доктору. Ганнибал вероятно полагал, что его труп выставленный в одной из витрин магазина, давно сожгли в печах больничного морга. Но Морбиус жив, он придёт за своей добычей, и тогда... Лектер пожалеет о том, что встретил на своём пути Каспиана Морбиуса.

Что-то совсем не меняется, например тяга Ганнибала к роскоши, мрачной красоте и... одному симпатичному психиатру. О последней требуется позаботиться. Каспиан не питал иллюзий на этот счёт, Дю Морье могла абсолютно ничего не значить для Лектера. Партия могла провалиться, а Морбиус не любил провалов.

"Ничего-ничего, посмотрим кто-кого!" — напевал про себя мужчина спеша по коридорам особняка. Его не заметили, охраны-то в доме совсем нет. Гости разгорячённые вином и танцами ещё не скоро узнают правду, а к тому моменту, всё будет кончено. — " Дю Морье... она тоже поплатится, за грехи своего дружка... " — лицо Морбиуса перекосило судорогой, левый глаз налился багрянцем, а правый начал болеть, чего не могло быть, ведь правый напрочь отсутствовал, вместо него Каспиан приобрёл стеклянный, как две капли воды похожий на настоящий.

Буйство демонической стихии вырвавшейся на свободу. Катаклизм во всей красе. Ветер пытался разметать по небу чёрные тучи, взрываясь десятками молний, оно не собиралось уступать своих позиций. Над городом повисло жестокое отчаяние, сдавленный крик грома пронёсся в наэлектризованном воздухе. На Флоренцию обрушился мощнейший ураган. Штормовое предупреждение запоздало, теперь за это расплачивались горожане. Городу предстоял пятнадцати часовой марафон неизбежного разрушения, темноты, бесцветной злости вызванной самим проведением. Ураган Ариэль пришедший с Запада мог утопить Флоренцию в мгновение ока, смыть её, превратив прекрасный оазис в город-призрак.

Мятеж набирал обороты, ветер трепал разноцветные флаги на площади. Приготовления к торжеству по случаю дня рождения одной из дочерей мэра пришлось отложить на потом. Никто не хотел "пира во время чумы". Вместо празднеств, мэр сидел сейчас за широким столом в своей резиденции. По левую руку от него расположились чиновники экстренных служб: полиция, спасатели, медики. По правую: работники коммунальных служб, СМИ. Широкие окна закрытые тяжёлыми бархатными шторами почти не пропускали свет с улицы.

— Итак... что у нас на повестке дня? — мэр Боттичелли раскрыл последнюю сводку от синоптиков.

— Южная часть города потоплена, дренажные системы не справляются, стоки забиты, техника не может выйти под проливной дождь, для корректной работы требуется больше времени... — заместитель мэра Микеле Нери промокнул лоб платком. В комнате гулял сквозняк, но не смотря на это, Нери в буквальном смысле пылал. Он боялся. Источник его страха обычная оплошность — он крал из бюджета. Хлебное место он занял почти десять лет назад, за такой не малый срок он обчистил карманы городской казны на сотни тысяч евро. Благо он имел кое-какие связи, махинации, подлог документов и недостачи как не бывало. Риск, что его раскроют не давал покоя заместителю мэра. — Мы не успеем... Вы ставите нереальные задачи... — Микеле закусил губу, гнев начальника был куда хуже урагана.

— Нереальные? Флоренция под угрозой разрушения, граждане в панике, все силы направлены на поддержание правопорядка и недопущения погромов, мародёрства, а Вы мне тут чушь несёте! — Джакомо окинул грозным взглядом свои подчинённых. — Ферраро, а Вы что молчите? — начальник полиции ловивший каждое слово мэра, выпрямился в кресле.

— Ситуация на улицах далека от стабильной, Ариэль приводит в ужас окружающих, они действуют неадекватно. Вместо того чтобы сидеть по домам, горожане ищут приключений на свою голову... — глава полиции не успел закончить, его прервали.

— Мистер Ферраро, можно Вас на минутку? — высокий мужчина похожий скорее на корсиканца, нежели на итальянца, не смутился помешав совещанию.

— Я занят, позже! — проревел раненым медведем Тимотео.

— Это срочно, — ледяным тоном отпарировал "корсиканец".

— Мистер Ферраро, извольте решать свои дела насущные вне стен этого кабинета, — иногда было полезно поставить на место зарвавшуюся "пешку" в назидание другим.

— Хорошо... — Тимотео скрипнул зубами, мэр всегда не любил его, личная вендетта Боттичелли — зять на побегушках.

* * *

— Кто Вы такой? — настроение и погода окончательно подпортили нервы Тимотео.

— Инспектор Пьер Ниман, — высокий не был лизоблюдом и тихоней.

— И что Вам угодно, господин инспектор? — ядовито прошипел Ферраро.

— От Вас конкретно ничего, — Пьер повидал на своём веку многое, в том числе и тупых полицейских. — Я расследую цепь загадочных убийств совершённых с особой жестокостью. Вам знакомо имя Каспиан Морбиус?

— Морбиус... Морбиус... Чёрт... не припомню... — Тиматео жутко захотелось курить.

— Он историк, доктор наук, был убит несколько лет назад в Нью-Йорке. Его тело выставленное на всеобщее обозрение в одном из крупнейших магазинов города, распяли.

— Зачем Вы, мне всё это рассказываете? Причём тут я? — глава полиции терял самообладание.

— Перейдём к главному, след убийцы, кем бы он ни был, привёл меня во Флоренцию, — Неман сложил руки на груди. — Два убийства за неделю, подчерк схожий.

— Два убийства... Инспектор, Ваши требования? — Ферраро надеялся отделаться от Немана.

— Подробная информация о жертвах, и содействие местной полиции для поимки убийцы, остальное моя забота.

— Даю Вам карт-бланш, инспектор, — Тимотео наплевал на заезжего инспектора, у него своих забот полон рот, а ловля всяких маньяков... Ураган всё спишет.

— Спасибо, — Пьер догадался о ненадёжности Тиматео, но долг предписывал быть вежливым. — Всего хорошего, — чёрный плащ Немана исчез во мраке коридора.

"Дурак!" — подумалось Тиматео. — "Лучше бы уносил отсюда ноги... обычно крысы бегут с тонущего корабля!"

Ему было плевать на смерть. Она лишь изысканное блюдо, его тайная спутница с которой он танцевал в бешенном ритме, всё быстрее приближаясь к краю пропасти. Ганнибал сам вызывал её из небытия, делился с Ненасытной своей добычей, устраивая пиршества безумия. Дань возвращалась к нему сторицей, его вторая тень с успехом сдерживала Псов Хаоса идущих по следу.

Он не был бессмертным, наоборот, его жизнь сама превратилась в песочные часы которые он по желанию мог перевернуть, таким образом вновь пробуждая спящего глубоко внутри него дракона.

Жизнь скучна, если ты один наслаждаешься её благами. Ему не требовались компания и советы, ему требовалось другое — объект для опытов. До недавнего времени с этой ролью справлялся Уилл Грэм, а теперь... В свете последних событий подопытный кролик потерял свой вкус, Ганнибал оставил эту игрушку про запас, он заинтересовался новым игроком на арене — Беделией Дю Морье. Психиатр со стажем, изысканная, утончённая, волевая, с демонической искоркой в глазах, она захватила Лектера. Королева, Принцесса, Богиня — всё это лишь обычные слова. Она же была выше всех этих определений. Ганнибал как Алиса бросился в погоню за белым кроликом, постепенно исчезая в "туннеле" своих фантазий.

* * *

— У меня для тебя есть подарок... — Ганнибал знал, что Беделию не взять дешёвыми фокусами, она не поддастся грубой лести. Она как огранённый бриллиант — достойна лучшего из благ. — Не думаю, что удивлю тебя, но постараться стоит, не так ли? — Лектер повернул ключ в замочной скважине. Он давно готовился, это очередной эксперимент, испытание на прочность, победитель получает ВСЁ, в том числе и побеждённого.

— Риск дело благородное, не сделав шаг, не познаешь суть, — им нравилось обмениваться философскими мыслями на разные темы. Они острили, провоцируя, заманивая, сталкиваясь темпераментами. Это напоминало русскую рулетку — один патрон в барабане и тысяча вариантов исхода.

Они вошли в комнату уставленную свечами. Десятки, если не сотни. Подмигивая, отбрасывая тени, они освещали огромную спальню. Рядом тихо потрескивал камин, за окном, желая ворваться внутрь, нарушить мир и покой, упрямым всадником гарцевал ветер с дождём.

— Когда встречаться с тем, кто рядом, и жаждешь, и страшишься взглядом, а встреться, сразу не поймешь, что предвещает эта дрожь, — начал цитировать по памяти Лектер. Такие стихи не импонировали ему, но иногда, ради разнообразия Ганнибал мог себе позволить такие слабости.

— Кто растолкует сон чудесный? Что это — песнь любви небесной? Иль пошлый, но вполне земной мотив, знакомый и родной, нам всем, живущим под луной? — в эту игру могли играть двое, и Дю Морье не собиралась уступать.

— Мы следуем вглубь тьмы, хочешь продолжить? — он подвёл Дю Морье к окну. Её взору открылся просторный балкон, прочно защищённый от любопытных глаз стеклом из разноцветной мозаики. — Он приближается... набирает силу... — его ладони скользнули по её плечам. — Мы увидим это первыми, — отрицать — значит лгать самим себе. Влечение и жажда, они как два волка, совсем скоро сорвутся и произойдёт непоправимое. Им обоим трудно держать свои мысли под контролем, а держать под контролем действия ещё трудней.

— Сорвать вуаль лжи, это ли не поступок достойный уважения? — её разум затуманился. Столько усилий и всё впустую. Она как птица в золотой клетке, ей тесно и улететь мешает звон.

Сколько раз она пыталась — "улететь". Он догадывался, он питался этим, он пил её по капле. Зачем она ему? Ответ имеет острые как роза шипы, он ранит её в самое сердце — Ганнибал сам Дьявол, а ведь даже Дьяволу нужна свита.

— Больно бывает поначалу, затем лишь тлен или распад... — его руки двигались, более того, Беделии приходилось одёргивать себя, напоминая о власти Лектера над ней. — Связь как металл в горниле чувств, расплавившись, теряет твёрдость...

— Нам не к лицу маски снимать... хотя скорее слишком поздно... — он сглотнул. Она в его руках, лёгкая дрожь пронзила его тело. В свете свечи блеснула застёжка платья. — Беделия... — Ганнибал хотел увидеть её глаза.

— Мы сами порождаем своих демонов... — в небе просвистела молния, мужчина и женщина пропустили это событие.

— Падшим ангелам неведомо прощение, — он жадно припал к её губам, врываясь в личное пространство, сбрасывая с них обоих бремя клятв.

* * *

Что давало одному человеку преимущество над другим человеком? Безусловно — умение контролировать ситуацию. Но в данном случае, они оба отбросив ненужный этикет растворялись в друг друге, медленно и без остатка. Раньше они себе такого не позволяли. Держаться на расстоянии было куда выгоднее. Сейчас обратный отсчёт пошёл, приближая их к разрушению запретов и пересечению заданных границ.

И что теперь? Черта врач-пациент нарушена. Их захватил поток чувственной энергии, более высокой чем обычная страсть. Их тела излучали мощь, силу сравнимую разве что с ураганом бесновавшимся за пределами дома. Безумие бродило поблизости, но ни мужчина ни женщина не давали ей повода для нападения.

Их ночь. Магнитные возмущения, расположение планет, ураган — всё это могло послужить оправданием их связи, если бы они только захотели подыскать подходящее толкование. Но слова ни к чему — их давно тянуло друг к другу. Пик рождения чего-то немыслимого заглушил окружение, а ураган засвидетельствовал их узы, скрепив печатью крови навечно.

Два тела извивающихся в муках желания, страждущие, минующие ловушки рассудка. Мечущиеся в поисках той малости, что обязана стать из путеводной звездой. Ритм. Стон. Обнажённая плоть. Чёрное на белом. Инь и Янь. Кто хотел видеть, тот видел.

Он двигался очень медленно, давая ей краткие передышки. Её пальцы до боли впивались в его спину, ногти царапали загорелую кожу, кровь красными маками расцветала на белой простыне. Он не замечал таких пустяков, упоение овладело разумом Ганнибала.

* * *

Что он с ней делал? Он околдовывал её, не принимая протестов шёл на пролом, затем взывая к своей кроткости утихал. В редкие моменты сладкой муки, он проникал не просто в её плоть, а в саму душу. И сливалось небо с землёй, накрывая их обоих пологом вечной ночи.

Её силы покидали бренное тело, всё что она знала, умела, не помогало Беделии в борьбе с Ганнибалом. Очередной всплеск, он оказался внутри неё, заполняя пробелы тишины — неистовством, почти посылая её в забвение. Её тело дрогнуло под его натиском, тонкие пальцы скользнули по ткани, исследуя сокрытое от взора.

"Нет... нет... не сейчас..." — его губы обожгли её шею поцелуем. — "Грань близка..." — он двинулся дальше, уделяя особое внимание её груди. Он словно язычник поклоняющийся неизвестному божеству трепетал, когда она отвечала его ласкам.

Пьер ехал по загруженной автостраде. Авто двигалось слишком медленно. Шумный центр города его отталкивал, поэтому он добирался в объезд. Иногда на обочинах попадались брошенные машины. Хозяева бросили их на произвол судьбы спасаясь от настигнувшей врасплох стихии. По радио передавали очередной прогноз погоды, создавалось впечатление обмана со стороны синоптиков. Они понапрасну обнадёживали горожан, расписывая в красках будущее которое могло не наступить.

Инспектор прибавил газу, из под колёс автомобиля вырвалась струя грязной воды и окатила лобовое стекло, Пьеру пришлось включить дворники. Куда сейчас его вела Фортуна, он сам не знал, а мог лишь предполагать. Поездка в Италию шла в разрез с указанием начальства. Его как бешенного пса привязали к дому, дав понять: или работа здесь, или его выкинут из полиции навсегда. Волчий билет, подпорченная характеристика, непрекращающиеся тяжбы с адвокатами. Ритм далёк от его прошлого. Раньше Пьер занимался любимой работой: патрулирование города, непосредственные столкновения с противником. Он помогал людям, он чувствовал свою полезность на фронтах уличных битв, а теперь... Загнанный в кабинет, заваленный бумажной работой.. А ведь ему всего-то сорок шесть лет.

"Хватит перемен! Хватит хандры!" — он крутанул руль, машину занесло.

* * *

Случайность или оплошность? Его имели права отстранить от занимаемой должности. Ведь он сорвался. Печально то, что всем было плевать на погибших ребят. Растоптанные в сутолоке патрульные, лица изуродованные до неузнаваемости... Они погибли сражаясь... Они стояли до последнего перед одичавшей толпой мародёров. Ему было предписано не вмешиваться, сдерживая взбесившихся футбольных фанатов, не применять силу, а лишь в крайнем случае — дубинки. По рации передали о нескольких десятках враждебно настроенных людей движущихся в направлении центра города. Оказалось, информация устарела, неадекватов прибавилось в разы. Вместо нескольких десятков — целая сотня. Кровавое месиво, крики, вой сирен. Мэр приказал ввести дополнительные силы, но чуда не произошло. Лёгкие броневики выстроились в цепь, за ними прятались полицейские, прикрываясь щитами. Наступил дисбаланс. Оголтелые фанаты были вооружены. Первая пуля достигла цели. Бронежилет не спас молодого полицейского, наоборот, лишь усугубил ситуацию.

Из толпы в ряды полицейских полетели коктейли Молотова. Огонь объял отряд законников, им пришлось отступать. Выстрелами дело не кончилось. Камни с мостовой разбивали прочную преграду, они летели в витрины магазинов. В хаосе нападающих нашлись люди выгодно использовавшие данные настроения, они под шумок сгребали с прилавков товары, бытовую технику, драгоценности. Безумие распространялось повсюду.

* * *

Ньемана выдернуло из воспоминаний. В настоящем, он должен найти убийцу. Преступник где-то рядом, Пьер это чувствовал. Первоочередная задача — поездка в больничный морг. Там находилось тело покойного, или то, что от него осталось. Изувер сотворивший такое, не достоин жизни, но и арест слишком мягкое наказание.

Очередной приступ скрутил инспектора. Припадки стали случаться всё чаще. Ему рекомендовали лечь в больницу на лечение, но он откладывал эту процедуру. Он сам себе хозяин... но получается, и враг. Он сможет дотянуть до места назначения, а там... Он тяжело задышал, сердце как сумасшедшее ускорило свой бег. Дворники уже минут десять работавшие на пределе, остановились. Лобовое стекло заволокло плотным слоем воды, казалось, что он находится на глубине многих тысяч метров на дне океана. Хотелось вырваться наружу, встать под дождь и ликовать, впитывая грохот грома и запах нарастающей бури.

* * *

Морбиус давно приметил скромную комнату, где уединялись Ганнибал и его спутница. Мужчина предполагал, чем эти двое там занимаются. Интерес к наблюдению за их развлечениями конечно присутствовал, но большей частью, он мечтал увидеть как эта мразь Лектер сдохнет. В голове безумца в данную минуту зрел план. Он вскинул крохотный арбалет. Заряды он готовил лично. Маленький презент для доктора, станет отличным началом мести.

"Раз, два, три, четыре, пять! Я иду искать!" — стеклянный глаз Каспиана зажёгся мертвенным блеском.

За неделю до вышеописанных событий.

Его мотоцикл несся со скоростью света, словно убегая от прошлого, от жизни что осталась лишь жалким клочком его реальности. Он сам выбирал маршрут, сам был штурманом, капитаном судна, которое боролось с бурным потоком вод. В забрале шлема отражалась ночная Флоренция, ярко сияли вывески и фонари, никто не знал какая опасность обходила их стороной. Ганнибал Лектер — убийца, маньяк, монстр. Им не пришлось расширяя глаза от страха трястись за свою жалкую душонку, им дали редкую в наше время ценность — незнание. Оно не избавляло от ответственности, а наоборот утягивало на дно.

Он отстранённо разглядывал прелести города, ему сейчас было не до них. В такой поздний час он направлялся в центр города. Место назначения — церковь где он оставил письмо, короткое, без обратного адреса. Да и зачем? Тот кому оно предназначалось и так знал автора. Ганнибал долго не задержался в святой обители, его что-то гнало наружу. Проклятый? Или это всего-лишь подсознание? Земля не горела у него под ногами, он не слышал трубных звуков чужих голосов, ему было не по себе — на этом всё.

* * *

Когда мотоциклист покинул церковь, из тени фасада вышел человек в одеянии монаха. Его лицо было почти не разглядеть, лишь белый шрам на щеке выделялся уродливым знаком. Человек скоро направился внутрь. Тишина места успокаивала. Монах быстро нашёл исповедальню. Ему повезло, она оказалась пуста. Он достал из-под скамейки крохотный свёрток.

"Ты как всегда умён, мой мальчик..." — монах остался холоден, только глаза сверкнули под капюшоном. — "Ты вернулся... надолго ли?"

Спроси монаха, о чём он думал в те далёкие времена, когда познакомился с семьёй Лектеров? Он бы ответил: "Им нужна было помощь..." И нет сомнений, что отец Лоренцо поступил не по доброте душевной, он именно принял этих людей, не только в своём монастыре, но и в жизни. Маленький Ганнибал не был таким как сейчас, он имел совершенно иные взгляды. Он не был одинок, он и Мишу были счастливы с родителями. Но годы потерь и испытаний поглотили наивного мальчика, они превратили его в мужчину жестокого и бескомпромиссного по отношению к другим. Лоренцо ещё помнил, как дети игравшие в монастырском саду были беззаботны и чисты. Он помнил тот свет, что излучали детские сердца. Это было до войны, это было в прошлом. Один шаг вперёд и наивность, чистота, детский смех, радость, оборвали звуки взрывов, крики жертв, зарево пожаров, вторжение чужих мыслей и подлость. На месте света начала расползаться тьма, она сдавливала, проникала в мир где некогда царствовала жизнь, заменяя её смертью.

"Ты выстоял тогда... Справился с обманом... Но потерял себя самого..." — отец Лоренцо представлял, что могло привести сюда Ганнибала. Охота — его личная, или на него, как на животное. — "Что бы ты не решил, помни — я с тобой..."

Любой здравомыслящий человек немедленно позвонил бы в полицию, но никто из них не знал Ганнибала так хорошо, как отец Лоренцо. Монах был наслышан о деяниях Лектера, больше того, он представлял все ужасы тех убийств, однако не сделал ничего, чтобы оповестить власти.

Их тела блестели от пота в неровном свете свечей. Камин давно погас, а тепло не уходило, сама атмосфера была накалена до предела. Сплетённые воедино души, судьбы, прочно, как корни дерева. Ганнибал и Беделия забылись в своём маленьком мире. Опасения, что раньше мучили обоих испарились, на смену им пришло доверие. Они оказались родственными душами, темнота до поры до времени притаившаяся в обоих людях, показала свой лик. Грянули раскаты грома, где-то поблизости послышался звон разбитого стекла. Тело Беделии выгнулось навстречу Ганнибалу, её заново трясло как в лихорадке. Он попытался отстраниться, но она притянула его к себе.

— Не надо... — полу шёпот, полу стон сорвался с её губ. — Пока нас двое, мы едины... и нашу связь не разорвать... — её руки заскользили по влажной спине Лектера.

— И будем рядом в жизни, смерти, пока владеем мы собой... — сильный толчок потряс комнату, ворвавшийся в спальню ветер начал свои бесчинства. С губ женщины сорвалось имя, не демона, не святого, а земного мужчины с которым она разделила ложе в эту ночь. — Она принадлежит нам... — он не умел чувствовать в той мере, в которой ему хотелось, он брал своё, причитающееся. — Наша ночь... — жар тела передавался от него к ней, он владел сейчас всем и ничем одновременно.

Они любовники. Странный союз. Странные отношения не имеющие будущего. Она могла убить его тогда. Он прекрасно помнил сидящую на кровати Беделию с пистолетом в руках. Дуло направленное на его грудь не дрожало, сама Дю Морье была спокойна. Он спросил можно ли ему одеться, дальше их беседа походила на нечто сложное, чему не найти названия. Она не нажала на спусковой крючок, она отступила.

И вот сейчас они в одной постели. Что это? Насмешка? Проверка на прочность? Что ждёт их впереди? Лектер много об этом думал. Описание их тандема это субстанция боли и наслаждения, опасений и строгой логики, света и тьмы. Они не созданы друг для друга, но вместе. Они разрываются на части, но их тянет обратно неведомая сила. Это неизбежность, это мания, это их суть.

* * *

Холод. Он пронизал всё её тело. Тонкая простынь не спасала, она прижалась к Лектеру впитывая остатки тепла. Он открыл глаза, дрёма спала с него.

— Это опасность... она пожирает нас изнутри... Она управляет нами...

— Знаю... это неизбежно... — его губы оказывали на Беделию поистине магическое действие. — И мы оба этого желаем... Хочешь увидеть его?

— Мы ещё не всё пропустили?

— О нет! Он в стадии близкой к совершенству, — он улыбнулся, впервые за долгие месяцы.

Закутанные в лёгкое полотно ткани они вышли на балкон. Одной из кусочков мозаики не хватало, вместо него зиял провал, словно глаз безумца устремлённый в темноту.

— Мы совершаем непозволительную ошибку — сближаясь. Если кто-то из нас чувствует к другому нечто большее, это рано или поздно завладеет им... погубит...

— Разве соединяясь огонь гасит воду? — Ганнибал обнял Беделию. — Или лёд поддаётся натиску бушующей стихии? — он сомкнул объятия, принимая точёную фигурку Дю Морье под свою защиту.

Далёкие огни города сверкали им в ответ. Флоренция полностью окунулась в кошмар, задуманный природой, как избавление от рода человеческого. Ветер играл с волосами Беделии, осторожно, трепетно, словно боясь гнева кого-то постороннего.

— Почему ты не сделала выбор раньше? — его руки обвили талию Дю Морье, прижимая к себе всё ближе.

— Страх, отречение, коллапс внутренних распрей, что из этого могло нарушить баланс? — ей было вполне уютно в таком положении.

— Интересный ход, отвечать вопросом на вопрос... — его смех показался ей чем-то необычным, красивым. — Доверие, оно существовало? Когда оно родилось?

— В нашу первую встречу... Наш первый совместный ужин... — она говорила с придыханием, как и положено леди.

— Наша первая ночь? — его карие глаза встретились с её серыми, когда Беделия повернулась чтобы посмотреть на него.

— Ночь без запретов... Это как замена, ведь так? — она внезапно испытала потребность дотронуться до него. — Ты давно не возвращался к истокам...

— Это не пройдёт само собой, это не болезнь от которой придумано лекарство, это часть меня... — сейчас он хотел испробовать новое, доселе не изведанное.

* * *

Каспиан видел их. Они ничего не подозревали. Стоя на балконе, полуобнажённые, беззащитные, идеальная мишень. Ганнибал. Он разочаровал Морбиуса, он предал себя ради женщины. И ошибка не только в этом, Лектер дал волю инстинктам, забыв о правилах личной мести.

"Нет-нет! Это слишком просто!" — мужчина прицелился, взвёл курок. — "Они... хочу увидеть их лица, его лицо!" — он толкнул дверь, она предала своих хозяев, не скрипнув, не давая им надежды на побег. — "Будь проклят, Ганнибал!" — выстрел. Сначала в спину Ганнибала, два дротика. Но поздно. Морбиуса заметили.

— Ганнибал! — она оттолкнула его с линии огня.

— Ты не поверишь, как мне хочется вас убить! — прокричал Морбиус.

— Пока мы живы! — пришёл ответ из-за стены.

— Ты слабеешь Лектер, чувствуешь как яд разливается по венам?

— Ганнибал, тебе нельзя сейчас уходить, — их убежище, могло стать их погибелью. — Там есть пожарная лестница... слышишь? — отступление было лучшим решением.

— Бежать? От него? — он глубоко вздохнул, уши закладывало, ноги не подчинялись, отказывая своему законному владельцу.

— Ты в моей власти, Ганнибал! Я не Грэм, не пощажу! А твой личный психиатр заботлива, излишне! — Морбиус владел ситуацией, он испытывал удовольствие от насмешек над двумя беглецами.

— Я не думаю, что тебе понравится ответ, Морбиус! — Ганнибал не привык проигрывать, он из последних сил бросился в комнату, там под кроватью он держал один из своих ножей.

— Плохо, ты ничему не учишься! — Каспиан выстрелил снова. В запасе оставалось всего три заряда, но на перезарядку требовалось время. Фигура Ганнибала была сейчас открыта как-никогда. — Поговорим позже! — очередной дротик впился в спину Лектера. Яд не убивал Ганнибала, но сковывал его движения.

Рука Лектера замерла возле ножки кровати, он сделал прощальный подарок своему оппоненту, жало искривлённого ножа торчало из ноги Морбиуса. Каспиан прикусил губу и молча выдернул стальной клинок.

— Ты проиграл, — мужчина выбросил нож. — Мисс Дю Морье, соизволите к нам присоединиться? Без Вас мы не начнём! — половина свечей погасла, комната окунулась в полумрак. — Я жду! — он подбирался всё ближе, перешагнув тело Ганнибала, Морбиус оказался возле балкона. — Не упустите свой шанс! — он ступил на порог, когда на него обрушился удар неимоверной силы. — Сопротивление? — он покачнулся но не упал, кровь потекла как река, он моргнул. Перед ним стояла женщина, она как богиня мести Немезида, разгневалась на смертного посмевшего потревожить её покой.

— Сохранить лицо не так просто, доктор? — железная подставка вновь обрушилась на его голову.

— Вы... и он... — разъярённый Морбиус бросился на Дю Морье. Его горло исторгло звериный рык, а отнюдь не человеческую речь. — Ни-ко-гда! — он чуть не задушил Беделию, но быстро опомнился. — Вы получите свой кусок пирога, леди, — он осмотрелся, осталось привести в исполнение приговор.

— Каким был профессор?

— Он... внимательным, учтивым, добрым...

— Он когда-нибудь обижал Вас?

— Нет... — она медлила, слишком долго, пауза растянулась на целую вечность.

— Арлин? — инспектор налил девушке стакан воды. — Выпейте, станет легче...

— Спасибо... — она глотала воду с краткими перерывами, между всхлипами.

— Вы готовы?

— Да... полностью... — она поставила стакан на стол и взглянула ему в глаза. — Он был разным, это зависело от его настроения. Иногда, он мог удивлять, сделать комплимент, отпустить пораньше с работы... С коллегами он был более сдержан, сторонился их, не любил делиться своими планами. — Арлин задумалась. — Было в нём что-то, что притягивало девушек...

— Что именно?

— Демоническая сущность, — она смахнула с юбки невидимую пылинку. — Не подумайте, что я сошла с ума...

— Нет-нет, всё в порядке, продолжайте.

— Ходили слухи, что одна из студенток забеременела от него, потом кто-то сказал, что видел их вместе, причём не в лучшем расположении духа. Каспиан в тот день бросил свою работу и ходил темнее тучи, все старались не попадать ему под горячую руку...

— А имя этой девушки знаете?

— К сожалению, нет.

— Он водил дружбу с кем-нибудь из коллег?

— Не то чтобы водил, скорее присутствовало соперничество. Морбиус исследователь, это его страсть, его жизнь, он был ярым фанатиком, и никому не дозволял притрагиваться к своим работам... — Арлин смотрела куда-то мимо инспектора, словно прибывая в трансе.

— Арлин, ему кто-нибудь желал смерти?

— Думаете у такого блестящего учёного не существовало врагов? — инспектор слишком хорошо знал этот блеск в глазах.

— Арлин, у Вас с Каспианом были близкие отношения?

— Хотите правды? — забитая женщина с заплаканным лицом превратилась в тигрицу, черты стали жёстче, подбородок и скулы заострились. — Спала ли я с ним?

— Это в Ваших личных интересах, — отчеканил Пьер.

— Ни один мужчина не вызывал во мне такого дикого желания, как Каспиан, — она окинула Ньемана презрительным взглядом. — Он умел довести дело до сути, инспектор. Я не думала, что существует такое блаженство.

— О вашей сексуальной связи знали другие?

— Подозревали, впрочем, мы с Каспианом были осторожны.

— И ещё, в последний день когда вы виделись, к нему наведывались?

— Никого особенного, но... Постойте, — Арлин перебирала в памяти образы. — Некто Ганнибал Лектер, да, точно.

— О чём они беседовали?

— Я не слышала, Каспиан вопреки своему поведению был напряжён, но не показывал этого.

* * *

Этот разговор состоялся задолго до его отъезда в Италию. Пьер корил себя, что не успел проверить данные. Лектер оказался тем винтиком, что нужен был для запуска машины под названием — правосудие. Морбиус очевидно скрыл информацию от своей любовницы Арлин Якобсон, дабы не усложнять ситуацию. Яблоко раздора Лектера и Морбиуса являлось нечто личное, не связанное с работой Каспиана, в этом Пьер был абсолютно уверен.

* * *

— Как твоё состояние? — голос звучал омерзительно.

— Заботиться о будущей жертве так на тебя не похоже, Каспиан, — поборов сухость в горле ответил Лектер.

— Похвально-похвально, ты не растерял боевой дух, — рука Морбиуса закрепила ремни на запястьях Ганнибала.

— Потчуешь других своим фирменным коктейлем? — Лектер чувствовал как в организме рассасывается яд. — Доза была средней, я прав?

— Дедуктивный метод и загадки твоя сильная сторона, — Морбиус продолжал колдовать с ремнями.

— Ты всё так же источаешь смрад, — Ганнибал улыбнулся, что далось ему с трудом.

— Что ж, я рад, что по-прежнему нравлюсь тебе, — Каспиан закончив отошёл полюбоваться на свою работу.

— Электрический стул? Ты так не оригинален, — усмехнулся Лектер.

— О нет-нет, это лишь прелюдия, впереди тебя ждёт настоящее наслаждение. Кстати, не против темноты? — Каспиан со всех сил рванул повязку с лица Ганнибала.

Он ничего не видел — абсолютно. Похоже зрительные нервы так реагировали на яд в его крови. Шевелится удавалось чуть лучше: пальцы рук, ног отзывались, шея напротив — затекла. Он не обращал на такие мелочи внимания, обрабатывая полученную информацию: окружающие запахи, звуки. Пахло стерильностью, неизвестными лекарствами и яростью. Каспиан никогда не умел держать себя в руках, он предпочитал выплёскивать раздражение на окружающих.

"Беделия..." — промелькнуло в его голове. — "Она способная... справится с этим..."

— Мисс Дю Морье, была очень убедительна в твоей защите, — Морбиус провёл ладонью по голове. — Она жива лишь для того, чтобы скрашивать твой удел? Или вы изучаете друг друга более детально? Признаюсь, такие женщины как она возбуждают, интрига, страсть, власть, обладание разумом. Скажи, она уже проникла в твой?

Ганнибал слушал речь Морбиуса, а сам думал о побеге. Ирония судьбы — с него пришли взыскать долг. Он не был эгоистичен, но и альтруистичных побуждений не допускал близко. Платят всегда, рознится лишь цена вопроса. Кто выдал Каспиану их укрытие, теперь не столь важно, важнее другое — быть готовым к атаке.

Полутёмное помещение, запах пыли и запустения. Убийца где-то рядом. Он наслаждается победой. Что творится в его голове? Определённо он близко знаком с Ганнибалом.

Луч света вспыхнул ярким шаром. Она не видела его, только чувствовала. Осязание недостатка, убогости, голода и холода. Мстить, порождать боль, горечь, беду, он способен на это, но чего-то ждёт. Дю Морье догадывалась, он не сразу причинит ей вред, он хочет чтобы её муки видел Ганнибал. Такое извращённое создание как Каспиан, не станет сдерживать себя, он погрузит их всех в хаос мрака.

— Вы так прекрасны, доктор Дю Морье, в этих кроваво-алых бликах, в этом Храме скорби, — он говорил тихо, почти шёпотом.

— Наслаждение красотой, чудесным образом преображает человека, не так ли? — Беделия уняла дрожь, в зале было слишком холодно. Место походило на подземный гараж, возможно подвальное помещение, что угодно, где есть огромные пространства.

— Мне не чуждо ничего земное, лик истины и божества, — он усмехнулся, слегка наклонившись в шутливом полупоклоне. — Вы моя гостья, будьте как дома, — он нарочно издевался над ней. — Позвольте представиться — Каспиан Морбиус, учёный, — Морбиус ощущал себя почти актёром.

— Месть блюдо не из дешёвых, оно острее чем кинжал, — она попала в цель, насмешливый голос Каспиана затих.

— Доктор, играть с Вами приятно, но стоит ли оно того? — он втянул носом воздух. — Ваш аромат сводил с ума, и днём и ночью, и в ненастье... Он робок был, но почитал, с Вами общение за счастье, — фурора не состоялось. Морбиус сглотнул, они оба не хотели играть в прятки. Он мечтал о мести, но вспороть живот Лектеру, слишком скучно, у него имелись планы, однако, Морбиус тянул с возмездием. — Вы умело оборонялись, доктор Дю Морье, мне это нравится.

— Они не умели ценить, они не видели сути, как не видят её в грязи, или в болотной мути, — ещё одна победа на её счету.

— Хотите вывести меня из равновесия? Что ж, похвально, не выйдет, — Морбиус сделал пару шагов к столу с инструментами. — Хотите увидеть их? — её желание не играло роли, он забавлялся.

— Безумие готовит пир, Вы — главное здесь блюдо, — она поморщилась, когда стальная игла шприца вошла в её плоть. Беделия на короткий миг оказалась в огне, пламя, жидкий яд бежал по венам, достигая самых дальних уголков её внутренней Вселенной. — Злая судьба, в этом Ваш рок, изменить её никто не смог... — выдохнула она.

— Знаете Беделия, те люди на приёме, — его голос звучал как эхо. — Они все мертвы, да-да, такие наивные, жадные, лживые. Они мертвы! Мертвы! — он повторял это снова и снова. — Когда Ариэль покинет Флоренцию, полиция наведается в дом к некоему доктору Фэллу и его жене, и что она там найдёт? Тела, десятки тел, побочный эффект богатства, одна общая могила.

Беделия отчаянно цеплялась за внутренний голос, звучавший в её голове.

"Ганнибал... Мы скользим в вечность..." — её руки безвольно повисли. — "Она примет нас в свои объятия..."

* * *

Мост разрушен. Красота города тускнела, тоскливо провожая свой Золотой Век. Вихрь сорвал со стены рекламный плакат и понёс далеко-далеко, за тридевять земель, от этого кошмара. Провода с обглоданных столбов-исполинов свисали почти до самой земли, искрясь злобными ругательствами, в этом треске угадывалось одиночество ненужных вещей, торжественный марш минувшего.

Движение оказалось перекрыто. Водные артерии города неустанно боролись с мусором, то и дело выкидывая на берег обломки. Природа против человечества, неравноправная борьба. Машины кучей сгрудившиеся на переезде опустели. Горожане нашли себе более надёжные убежища.

"Конец пути?" — Пьер вышел из автомобиля. — "МНЕ НАДО НА ДРУГУЮ СТОРОНУ!" — взорвалась в голове мысль.

Инспектор видел сквозь темноту, поедающую остатки света. Ветер с дождём основательно потрепали его одежду, но он не замечал этого. Тонкая грань, другой берег лежал вне досягаемости. От цели его отделяла водная преграда и башня из железа. Пьер прошёл мимо машин, к самому краю моста. Внизу смертью оскалился обрыв — куски моста попадали в воду, оставляя "ленту" шириной не больше двух локтей.

"Это выход..." — он опасно наклонился вниз, невидимая рука толкнула инспектора, ветер словно хотел его погибели. — "Ты уже был на том свете... Так чего же бояться?" — инспектор перелез через искорёженное ограждение, ступая на опасную дорогу. — "Смелость... ты сам выбрал этот путь..." — камень стал крошиться под ботинком Пьера, осыпая мелкими камушками плескавшуюся внизу воду. Он сделал очередной шаг, ветер преследовал его по пятам. Инспектор удалялся от этого берега, всё глубже уходя в неизведанное, и в свой самый страшный кошмар.

— Когда Вы были ребёнком, что Вы чувствовали, находясь в опасности? — Каспиан отставил в сторону трость. Нога заживала слишком медленно. — А когда Вы начали свои сеансы с Ганнибалом, что чувствовал он?

Беделия не двигалась. Это походило на паралич всего тела. Что-то завладело её волей. Она могла лишь слабо улыбнуться в ответ на его вопросы.

— Ох, простите, мне следовало правильно выверить дозу, — он сокрушённо покачал головой. — Раньше я не использовал сей препарат на людях, только они, — он отошёл. За его спиной высились два аквариума. В одном змеи, пауки, скорпионы, в другом крысы. — Они не так многословны, зато от них есть польза.

Она хрипло задышала, левое лёгкое безумно болело. Сердце... О нём не стоило и говорить.

— Знаете, меня раздирают сомнения, с чего начать? — он прикоснулся к её щеке. — Заставить мучиться Вас, чтобы Ганнибал не упустил ни секунды из нашей игры, или начать резать по кусочку Ганнибала, и предоставить Вам, выбор прекращения его мучений?

— Вы... — Беделия сфокусировала взгляд на его лице.

— Я внимательно слушаю, мисс Дю Морье.

— Есть ли смысл в... одиночестве? — её затрясло.

— Бедняжка... — его ледяная ладонь легла её на лоб. — Вы объяты пламенем, оно очистит Вас.

— Спектакль... — тело ломало, спина мгновенно взмокла от пота. Она закатила глаза, агония была невыносима.

— Постойте, куда же Вы? — он не сводил с неё глаз. — Один момент, — Каспиан продемонстрировал ей шприц. — Если хотите, я помогу Вам... — вожделенная вакцина в руках у маньяка. Он не отступится. Дю Морье внятно слышала, что говорил Морбиус. Она предполагала, чего он хотел. — Если Вы попросите меня... Беделия.

— Врата... они открыты для любого... Будь ты принц или нищий... ты станешь их пищей... — она не боялась смерти, а может время проведённое бок о бок с Лектером, сделало её невосприимчивой. В любом случае, Морбиус проиграл.

— Это слишком просто, — он с врачебной точностью вогнал иглу в нежную кожу. — Я не дам Вам уйти.

* * *

Гении. Злодеи. Скольких он встречал на своём пути? Люди разного толка, религий, вкусов. Понять всех не получится. Точнее, для этого требуется максимум усилий. Тот же Мэйсон. Тонкие черты аристократа скрывали под собой грязные мысли, похоть, тягу к извращениям, жестокость. Он возомнил себя существом другой расы, калеча жизни не таких как он. Например своей сестры.

Люди двуличны по своей природе. Они показывают свету лишь часть себя, оставляя ужасную истину в дальнем углу. Сорвать маску способен не каждый, но лишь смелый, не побоится открыть то гнездо аспидов, таящееся внутри человека.

Ганнибал попытался расслабить ремни. Осторожные круговые движения не сильно помогали процессу, наоборот, запястья жалила боль. Он прекратил свои попытки, переключившись на ноги. Лодыжки опоясывало кольцо металла.

"Кандалы... умно... Придётся ориентироваться по запаху и звукам..." — глаза всё ещё не пришли в норму. Покрасневшие, постоянно слезящиеся, они показывали расплывчатую картинку. — "Где же мы?" — его мысли не раз переключались на Беделию, что сейчас могло только повредить делу. — "Запах... сухой... неустойчивый... Постоянно бродящий..." — нос Ганнибала работал как прежде. — "Погреб... в таких держали вино... Он давно покинут..." — тут его насторожил шум. Тихий, неторопливый. Мужчина прислушался, сопоставляя данные со своими знаниями. — "Оставил дополнительную охрану..." — он узнал звук. Гремучая змея. Жаль он не видел её. Один укус, и без должной помощи, Лектер отправится на тот свет.

Гостья проползла мимо его ступней, соприкоснувшись кожа к коже. Атаки не последовало. Змея курсировала мимо него ещё несколько раз, прежде чем остановиться. Они одной крови, человек и змея. Он всегда чувствовал страх, когда его боялись. От них воняло смесью враждебности и опасений. Он как и змея не выбирал свои жертвы, они выбирали его.

"Пока мы боремся, мы живы..." — Ганнибал снова прислушался. — "Затишье перед бурей..." — он оказался прав. Она напала. Это выглядело грандиозно. Гремучая змея вместо того чтобы ужалить человека, решила вонзить свои клыки ему в лицо. Видимо и у таких творений случаются сбои в инстинктах. Шипение как боевой клич, сопровождающийся треском "погремушки", предназначенный для устрашения, приведения врага в состояние паники и полной капитуляции. Она почти сделала своё чёрное дело, когда его сильная рука поймала её. Змея извивалась, пытаясь его ужалить, он только крепче сжимал её в своих стальных объятиях. — "Надеюсь, он не огорчится..." — Ганнибал усмехнулся, враг повержен, мёртвая змея упала на пол.

* * *

Передвигаться приходилось то ползком, то на цыпочках. Стихия не оставила от середины моста камня на камне. Тёмная вода бушевала почти рядом. Пьер весь промок, продрог, плюс ко всему проголодался. Смешное положение, он один, вокруг ни души, только ураганный ветер, к которому инспектор почти привык. Порыв ветра налетел коршуном, Ньеман успел вцепиться в кусок бетона, ноги опасно свесились над водой. Падать есть куда. Инспектор подтянулся вперёд, содрав до крови кожу на ладонях. Выпирающая арматура спасла его, мужчина из последних сил ухватился за неё. Видимость была нулевая. Ньеман различил берег, но сам мост терялся в пелене тумана. Казалось бы конец пути. Однако впереди замаячил огонёк.

— Эй, есть там кто живой?!

— Я здесь! — во всю мощь лёгких закричал Пьер.

— Хорошо, оставайтесь там, я сейчас к Вам спущусь!

"Не беспокойтесь, я с места не сдвинусь..." — он сел на "островок".

Раздался гул моторной лодки. Видно хозяин не относился к спасателям или полиции. Гражданская одежда, дождевик одетый поверх плаща, невысокие резиновые сапоги. Все попрятались по домам, власти города следили за медленной гибелью Флоренции, своя шкура им была дороже. Видимо этот мужчина по собственной инициативе помогал попавшим в беду.

— Вы как тут оказались? — "дождевик" причалил к "островку".

— По долгу службы.

— Вы из полиции? — встрепенулся "дождевик".

— Да. Инспектор полиции Пьер Ньеман.

— Приятно познакомиться, Лютер Покетти, — мужчина помог Ньеману сесть в лодку. — Не сладко Вам пришлось наверное?

— Ничего, я привык, — Пьер примостился рядом с Лютером. — Далеко до больницы Сантино?

— Вам предстоит ещё пара кварталов, дороги блокированы машинами, эвакуаторы едва ли выправили ситуацию, — Покетти махнул рукой. — Я провожу Вас.

Они проплыли по каналу, минуя обрушившийся мост. Тот район куда направлялся Ньеман, пострадал меньше всего. Инспектор надеялся, что в больнице он быстро найдёт нужного человека.

Вода трепетала. Волны бились о борта лодки, обдавая брызгами пассажиров. Ньеман завидовал стихии, она свободна, ею никто не управляет. Он задумался, правильно ли он поступил, приехав во Флоренцию? Вдруг убийца уже покинул город? Сомнения... сомнения... Он совсем позабыл о своих приступах. Жалеть себя не входило в его планы.

— Мы на месте, — Покетти причалил к набережной. Вода поднялась почти на треть, ступени раньше ведущие вниз, теперь накрыло. — Такого не было давно, моя бабушка рассказывала, что на её памяти, ураган посещал Флоренцию всего два раза. — Они шли по колено в воде. Лютер то и дело качал головой, вспоминая своих предков. Его расстраивало поведение мэра города, который так быстро сдался. — Опять... — Лютер выругался. На перекрёстке, у самого светофора, столкнулись машины, несколько человек стояли поодаль, прячась под защитой стен дома. — Им повезло, автомобили могли бы взорваться, — он снова покачал головой. — Больница там, пройдёте прямо, потом налево... — он виновато развёл руками. — Они сами не справятся, похоже разбираться, кто прав, а кто лишь жертва, придётся долго... Извините, что не смогу пойти с Вами дальше...

— Ничего страшного, этим людям Ваша помощь нужнее, — Пьер протянул руку Лютеру. — Спасибо за всё.

— Стойте! — Покетти побежал обратно к лодке. — Вот, это Вам пригодится, — он запыхавшийся и раскрасневшийся от бега, подал инспектору плащ и аптечку.

— С возвратом, — улыбнулся Ньеман и зашагал прочь.

Сколько осталось до конца? Не так много, если исчислять часами. Ураган почти захлестнул всю Флоренцию. Стало быть, день был не таким лёгким и прохладным, он дышал сыростью, бесконечной яростью стихии и тишиной. Подозрительная, страждущая полновластия, она неминуемо меняла образ некогда цветущего города. Улицы-артерии замерли, дома — творение человека стеснялись своей податливости, они не защитили хозяев, попросту не смогли выдержать нападок Ариэль, беснующегося творения природы. Два титана встретились: ураган и созданная людьми жизнь. Победитель в этом раунде определился мгновенно. Сопротивление ослабло, напоминая всем, кто тут истинный правитель.

* * *

Ньеман чуть не задохнулся от дыма, валившего из ближайшей подворотни. Густота и чернота исходила из окна четвертого этажа. Вынесенная огнём рама отсутствовала, вместо неё в квартиру вёл провал, весьма впечатлительных размеров. Мужчина опустил взгляд, на асфальте, развалившись стоял фургон-увалень. Машину изрядно потрепало: сбитое зеркало заднего вида, проколотое колесо, еле-еле закрывающаяся дверца.

— Всё, хватит! — мимо инспектора просеменил старик, он на мгновение впился взглядом в Ньемана, сплюнув себе под ноги. — Что уставился? Нечем заняться? Ходят-бродят, высматривают, как бы ограбить, оставить немощного старика без последних денег, — пробурчал он. Затем, последовал печальный монолог о том, почему все нормальные сейчас греют пузо под солнцем курортов, а он как идиот обязан пребывать здесь, в этой дыре.

Не стоило спрашивать у бедняги дорогу, да он и не пошёл бы на контакт, вместо этого, инспектор повернул левее, почти увидев шпили больницы Сантино.

Пустая автостоянка, без охраны, заставленная небольшим количеством автомобилей, если поторопиться, можно найти кого-нибудь из медперсонала.

— Есть здесь кто-нибудь? — Ньеман толкнул дверь. По идее, все жители нуждающиеся в помощи должны были быть здесь, но холл пустовал. Он заглянул за стойку регистратуры: выключенный компьютер, стопки бумаг, и ничего нужного.

"Где здесь у них морг?" — петлять в этом огромном здании было бесполезно, если не знать конкретное место назначения. Инспектор решил сделать проще, послушаться внутреннего голоса. Через некоторое время, он нашёл указатели. Спускаться в подвальное помещение было не страшно. По дороге он преодолел несколько дверей, не встретив ни одной живой души. Когда он уже достиг двери с надписью: "морг", его окликнули.

— Эй, что Вы тут делаете?! — женский голос звучал настойчиво и подозрительно.

— Я инспектор из полиции, мне нужен... — и тут его говорливость была прервана. Приступ снёс всю защиту Ньемана, выбивая из него дух. Он упал на пол, крепко обхватив себя руками.

* * *

— Бедняжка... — Морбиус поднял змею, бережно уложив в пакет. — Ты мне ещё пригодишься, — он наполнив голос фальшивой искренностью пропел: — Ну что дружок, таков твой рок.

— Пытаешься развлечь меня? — Ганнибал наблюдал.

— Ах, если бы. Тебе присущи излишне эстетические вкусы, Ганнибал, — Морбиус старался не приближаться к доктору. — Сегодня, решится твоя судьба, — он обернулся на висящую под потолком панель. — Ты же у нас любишь быть на виду?

— Публичность совпадает скорее с твоей харизмой, — Ганнибал почувствовал укол, а тонкий слух уловил звук сухого щелчка.

— Жаль, Мэйсон мало с тобой поработал, но он плохой художник и декоратор. Ты не боишься боли, знаю, не восприимчив к мукам совести, однако, мой друг, ты не идеален.

Ганнибал напряг зрение, сквозь мутно-красную пелену он разобрал очертания рабочего стола Каспиана.

— Инструменты подобраны со вкусом, — бросил Лектер. — Надеешься превзойти мастеров?

— О нет-нет, это лишь малость, великое впереди, — он взял со стола пилу. — Скучно быть Созерцателем, хочется побыть Творцом. Чувствуешь как она разрастается внутри тебя, Ганнибал? — голос расплывался, давил на уши.

— Ты не умел играть, так стоило ли начинать? — Ганнибал дёрнулся, наступало медленное онемение конечностей, но не всех. — Привычка учиться, тебе никогда не нравилась, — доктор усмехнулся. — Боишься вида крови?

— Смешон лишь тот, кто верит, Ганнибал, — холодная сталь коснулась плеча Лектера.

* * *

— Очнитесь.

— Где я? — он поднял голову.

— Вы в больнице Сантино, — мягкий свет почти не докучал инспектору. — Извините, что напала на Вас, — женщина отстранилась. — В последние несколько дней, вся Флоренция сошла с ума.

— А где пациенты, персонал? — прохрипел он.

— Их эвакуировали, как и весь персонал, — она набралась смелости и спросила. — А Вы зачем здесь?

— Работа, — он заворочался на кровати. — Мне нужно найти доктора Осборн, — Ньеман заметил, что его одежда лежит рядом на стуле.

— Зачем он Вам? — она словно не доверяла ему, хотя и видела его документы.

— К вам в морг поступило тело, оно проходит по моему делу, мне нужна консультация доктора Осборн, — лаконично ответил он.

— Что за тело?

— Жертва маньяка, — при этих словах он поморщился.

— Будем знакомы — Лили Осборн, — она слегка улыбнулась.

— Доктор, — он на мгновение позабыл, кем являлся и зачем сюда пришёл. — Значит это Вы.

Ему показалось, что женщина, хотя, едва ли, она была ещё молодой девушкой, красота не оставила её в этом мраке. Тонкие черты лица, правильной формы, словно вылепленные неизвестным скульптором, почти аристократические, серые глаза, алые, как бутон розы губы, копна светлых волнистых волос. Инспектор потерял счёт времени и бдительность. Пора было покидать мир грёз, возвращаться к жестокой реальности.

— Можно я оденусь? — частичная нагота не могла смутить инспектора, однако, он повёл себя иначе.

— Да, конечно, — Лили отвернулась, что-то просматривая в своих записях. — Если тело никто не запросил, значит оно у нас, сейчас мы можем спуститься в морг, — говорила Осборн.

— Мне требуется узнать, как и от чего он умер, — Ньеман задумался, как эта хрупкая девушка доставила его сюда. Он на миг обернулся, она не заметила его взгляда. Внутри инспектора что-то встрепенулось. То ли грусть, то ли воспоминания.

Такие женщины как Лили, зачаровывали его. В молодости, он не раз совершал необдуманные поступки, чтобы привлечь их внимание. Прискорбно, что уже пару десятилетий, Ньемана занимала одна мысль — работа. Сбор информации, блуждание в бредовом, порой ужасающем безумии убийц, хоровод из кровавой смеси убожества и никчёмности, стонов жертв и мольбах родственников. Кружение и мимолётный запах борьбы, это его существование. Он не создан для семьи, он не умеет быть кем-то другим, кроме как инспектором Пьером Ньеманом. Даже самые заклятые враги, и немногочисленные друзья, знали его слишком плохо, чтобы ответить на вопрос: зачем он отгородился от всего мира.

Все члены сводило, ломая от боли. При каждом движении пульсация прорывалась вглубь, подчёркивая своё превосходство. Ганнибал разлепил веки. Его оставили в покое. Пытка остановилась. Каспиан не закончил, лишь прервал муки. Его стошнило бы, но желудок был пуст. Лектер моргнул, прогоняя бессильную дремоту. Как прекрасно лежать вот так вот, не думая ни о чём. Он сверился с ощущениями. Левое запястье ранее кровоточащее, аккуратно забинтовано. Мучитель не хочет, чтобы жертва умерла раньше срока.

Повязка пропахла каким-то лекарством. В голову снова ударило. На этот раз сильнее. Он так привык к этому. Его не пугала изувеченная психика Морбиуса, его уже ничто не могло испугать. После гостеприимства Мэйсона, и других персон не заслуживающих упоминаний, доктор относился к происходящему как к данности. Данности, что могла легко свести его в могилу. Тем не менее, он в этом лучшем из миров. Ганнибал направил внимание на осмотр комнаты. Как прежде темнота. Свет лишь над ним. Он как артефакт под стеклом, забытый в музее, тщательно охраняемый, подлежащий изучению. Полоска белой ткани прикрывавшая его ниже пояса открыла менее оптимистичное зрелище. Зашитая мелкими стежками плоть, всё ещё красноватая, пылала ореолом недавних хирургических вмешательств.

«Сегодня я его домашняя работа,» — Лектер скривился, боль проникла в плечевой сустав, дробя и срывая. Он словно специально усилил давление, испытывая ад. — «Что это?» — харизматичная натура Морбиуса не предполагала вмешательства в процесс сторонних предметов, например тех же машин. Тем не менее, Лектер разобрал очертания странного устройства. — «С помощью него он добивается совершенства своих творений,» — аппарат напомнил доктору нечто футуристическое. Он повёл запястьями. Стальные наручники прочно удерживали их. — «Учись на ошибках, и не вздумай игнорировать их,» — Ганнибал дёрнулся, отчего повязка на запястье начала пропитываться влагой. Швы расходились, главное знать меру. Он старался двигаться не так быстро. Если рана откроется, он истечёт кровью раньше, чем выберется отсюда.

* * *

Выдавать желаемое за действительное. Она словно маленькая девочка потерялась в этом лабиринте. Дю Морье охнула. Хотелось кричать срывая голос. Лучше бы он её пытал. Вены на шее вздулись. Он к ней не прикоснулся, наблюдая её потуги. Его интересовали мучения её души, а не плоти. О душе давно пора подумать отдельно. Женщина сглотнула. Этот день последний, в календаре её жизни. Она предчувствовала нечто безликое, мерзкое — свою смерть.

«А где же сцена и софиты? Мы как корней деревья свиты… Нас гонит страх нравоучений, ущербность без ограничений,» — во рту пересохло. Она усмехнулась. Он подарил ей платье. Белое, похожее на свадебное. Его фантазия? Его мир вне граней? Определённо доктор Морбиус болен. Она с удовольствием изучила бы его состояние, если бы не положение в котором она оказалась. Разговаривать с ней он не хотел. Интересоваться затухающей головешкой в камине не принято. — «Ганнибал,» — Дю Морье сжала зубы, ей показалось, что она истекает кровью. Женщина тяжело задышала. — «Его уничтожает боль,» — вернуться обратно похоже не придётся. — «Приходи ко мне во сне,» — её пронзила судорога. Плечо казалось перемалывают жернова. Дю Морье затрясло. Она вжалась в кресло, загоняя подальше внутрь себя крик отчаяния.

* * *

Они следовали по коридору. Совершенно одни. Только сладковато-гнилостный запах был их спутником.

— Что это? — он с лёгкостью мог идентифицировать запах. Запах разложения.

— Морг, — Лили обернулась. Лампа мигала без умолку, отбрасывая кривые тени на их лица. — Электроэнергия, подача прекращена, холодильники не выдержат долго, — она нащупала ключ. — Нужно спешить.

Внутри оказалось хуже. Ньемана затянуло в водоворот ощущений. Он поёжился. Вместо отвращения он испытал возбуждение. Ужасно, когда такое случается.

— Помоги, — девушка скинула халат, нащупывая холодную сталь ручек короба. — Давай же.

— Сейчас, — Пьер тряхнул головой. Это не реально.

— Секции забиты, нам повезло, что его не сожгли, — она сверилась с номером. — Это он.

Они склонились над останками. Ничто не выдавало в этой груде бесформенной массы человека. Биологический материал, не более. Раздробленные кости, проломленный череп. Туловище разделанное убийцей. Он тщательно рассматривал его. Ключ к тайне и звено цепи. Полиция знакома с такими методами, с такими мразями, как этот маньяк. Ньеман не собирался сдаваться.

— Ты исследовала его?

— Немного. Судя по всему, действовал не обычный человек. Как минимум у него есть медицинское образование, максимум самоучка. — Она взяла скальпель, проводя им по участку кожи. — Он страдал, видишь эти надрезы? — она указала на ранки. — Он знал что делать, чтобы заставить жертву громко кричать, — Лили перевела взгляд на Ньемана. — Ты… Вам известно, кто он?

— Нет, не совсем, — Ньеман скрыл свои мысли. — Серийник, профиль пытались составить лучшие профайлеры, им не удалось добиться результатов, — он заметил как она вздрогнула.

— Он псих, зачем убивать людей? Кто способен на такое? — она неотрывно следовала за его эмоциями. Сначала девушку накрыло опустошение. Затем возврат к настоящему. — Он должен ответить, понимаешь? — она искала у Ньемана поддержки. — Это не нормально, — Лили уставилась на тело. — Бедняга. Жить, а потом понять, что всё кончено.

— Это зависимость, поглощение, нам не следует следовать за ним, — он солгал. Он следовал за убийцей. Повсюду. Мир получил ещё одного безумца. Но Ньеман знал силу своей сущности. Он останавливал слияние разумов. Ведь профайлинг предполагает именно это — мыслить как преступник.

— Ты слышал? — она сглотнула. — Снаружи. Ураган, он совсем распоясался, — она представила город перевёрнутый, отражённый от реальности. Отражение пугало. Люди без лиц, дома с бродящими внутри проекциями живых существ.

— Он не остановится, это его время, — Пьер понял, что они уже перешли в иную плоскость. Безумие охватило не только город, жителей, но и тех, кто посмел явиться без приглашения на этот бал торжества стихии.

— Голоса, ты слышал их? — она спросила не таясь.

— Я и сейчас их слышу, — он взял её за руку. — Пойдём.

Кабинет как и прежде пустовал. Они не потрудились закрыть дверь. Незачем. Наблюдателей не было. Они сплелись языками в борьбе. Медленно стягивая с неё блузку, Пьер думал о том, что они сошли с ума. Он приехал искать убийцу. Проделал длинный путь, а случилось иное. Её руки заставили его отступить. Он оторвался на миг от её губ. Оценивая как далеко они могут зайти.

— Вернёмся назад? — она притянула его к себе. — Зачем нам лишнее? — жар тела нестерпимо разрывал её на части. Лили закусила губу. Это впервые. Такое случалось только с ним. А сейчас, другой мужчина. Всё так стремительно. Понимание отдалялось, голову заполняли образы. — Пожалуйста, — его глаза, она тонула. — Будь со мной… — она потянулась к Ньеману.

Он не ответил, лишь прижал её к себе. Ему стоило великих усилий не сорваться. Снова игра. Языки сражающиеся за обладание. Губы поглощающие тепло. Её тело наравне с его амбициями. Пьер заставил себя продлить мгновение. Исследуя её глубже. Их руки казалось действуют не по воле хозяев. Лаская, сгорая от желания. И вот уже они на полу. Ей стоит великих трудов не кричать, лишь притушённый стон и всхлип, когда он был внутри неё. К чёрту логическое мышление. Ей нравилось происходящее. Он требовательно припал к её рту. Она сдалась не сразу, стараясь впитать его жажду в себя, охватить простор познания. Она вскрикнула. Её сломила волна внутри. Она ощущала себя вне пространства и времени, далёкой звездой, которая вот-вот вспыхнет, раскалившись добела.

Её фантазии не походили на этот пир страсти. В который раз Лили прошептала его имя. Он замер, проводя губами от её подбородка к шее. Пьер не хотел причинять ей вред. Даже сейчас, в экстазе, он помнил о рамках. Близость опьянила инспектора. Он ускорил темп. Послышался протяжный стон, и слова: «не останавливайся… ещё…».

Лили впилась пальцами в его спину, царапая кожу, боясь соскользнуть в гамму обуревавших их обоих чувств. Она надеялась быть с ним, когда они достигнут конца.

* * *

У него получилось. Немыслимо, но это так. Кровь закапала на стол, соединяясь в тонкий ручеёк. Подпитка, дань божеству. Всё для скорой удачи. Запястье стало скользким. Ганнибал потянул на себя. По глазам вдарило чёрное неистовство боли. Время растянулось, призывая доктора остановиться. Он не последовал совету. Ещё рывок и левая рука свободна. Кровь показалась ему пустяком. Он скривился. Следует поработать над остальным. В этот раз не кандалы на ногах. Прогресс взял вверх. Фиксаторы-наручники. Морбиус не так глуп. Даже если Ганнибал выберется из своих пут, бежать некуда.

Вторая рука заняла больше времени. Туго застёгнутое кольцо не отдавало добычу. Крови понадобилось в разы больше. Он еле-еле держался. Сила воли не покинула его, но тело было другого мнения.

«Неосмотрительно,» — доктор выхватил их мешанины хаоса тонкий столик. Он стоял ближе к столу на котором лежал Ганнибал. — «Педант или неумеха?» — превозмогая желание уйти в беспамятство, Лектер обнаружил то что искал: пульт и ключи. Крохотный, почти с мизинец, ключ сверкал ровным блеском. — «А теперь,» — осталось дотянуться. Пальцы не действовали как должно. Он старался изо-всех сил. — «Ещё немного,» — цепкие пальцы схватили пульт. Ключ остался вне досягаемости. Лектер нажал кнопку пуска. Устройство ранее виденное им ожило. — «Лазер?» — тонкий луч голубого цвета рассёк мглу, направив свой гнев на доктора. От соприкосновения с лучом, обивка стола задымилась, шипя как рассерженная кошка. Он наблюдал, отсрочить кару было невозможно. Луч медленно подбирался к металлу. Раздался треск, первым лопнули замки на фиксаторах. Ганнибал поморщился, ещё чуть-чуть и лазер достигнет его ног. Он рванулся со всей силой, какая осталась в его резерве. Содрав кожу с лодыжек он скатился со стола, в тот момент, когда луч оказался над ним. Завораживающее зрелище, искорёженный металл. Лектер нашарил пульт у себя под ногами. Выключив адскую машину он осмотрелся снова. — «Винные погреба, они были здесь при королях, они остались здесь и сейчас,» — он подобрал простынь испачканную его собственной кровью и обернул вокруг пояса. — «Значит есть и выход,» — ступая босыми ногами по полу он почувствовал холод. Озноб врезался в его тело. — «Посмотрим,» — вокруг мало что напоминало о прошлом. Стены из кирпича кто-то обделал пластиком. — «Более практично, если нужно смыть кровь,» — он улыбнулся. Глаза постепенно привыкли к темноте. Он разобрал впереди очертания двери, она была не заперта. Возле проёма красным мигала сигнализация. Ганнибал не долго думая нырнул в проход. Рано или поздно Морбиус явится, обнаружит что его гость сбежал.

Он свернул по проходу на право. Не зря Морбиус оставил дверь открытой. Впереди снова оказалась очередная дверь. Ганнибал искал место, где Каспиан держит Дю Морье. Находясь в состоянии близком к колоссальной потере крови, Ганнибал не желал уходить один. В этот раз ему суждено разделить свою жизнь с кем-то, а не идти по этой бесконечной дороге одному.

«Она рядом,» — повинуясь инстинкту, он остановился рассматривая дверь. — «Ключ,» — он отыскал замочную скважину. Карлик в его руке открывал эту дверь, побеждая титана одним поворотом. Дверь отворилась.

* * *

— Ганнибал… — шептала она. — Берегись демонов тебя преследующих… — Дю Морье подавила крик. Над ней навис один из них. Красивое лицо, серовато-пепельная кожа, мощное тело. Он чего-то ждал. Неужели он пришёл полакомиться её душой? Или что страшнее — плотью? — Уходи, — выдавила она. — Ты не должен здесь быть, — глаза демона показались ей знакомыми.

— Ты бредишь, — произнёс он. — Это наркотик так оказывает своё действие, — он протянул к ней руку.

— Не трогай меня, — попыталась она возразить. — Не смей… — казалось жизнь покидает её, сознание более туманное чем раньше предаёт.

— Беделия, расслабься, — сильные руки подняли её. — Не уходи, останься со мной, — он сглотнул. Она на краю гибели. Есть ли противоядие? Он в состоянии сделать его сам, но не здесь.

— Оставь меня в покое… — её хрупкие ладони упёрлись ему в грудь. — Ты демон ночи…

— Потерпи, — он узнал этот лабиринт. Он читал о нём когда-то давно, будучи ребёнком. Это не винный погреб, хоть и использовался в этих целях долгое время. Это камера пыток. Король лично наведывался сюда, дабы наблюдать за допросами неугодных. Их пытали всеми доступными способами, а он наслаждался этим. У всех свои слабости. — Говори со мной, Беделия, — он требовал от неё невозможного. Её сознание помутилось, она боится его.

— Врата, мы не покинем этот мир, пока в нём есть хоть капля страсти, — проблеск, достаточно редкий, и всё же, он означал — она борется.

Идти становилось легче, он абстрагировался от эмоций, открыв второе дыхание. Он ещё не раз сворачивал, не находя преград, только пустое пространство. Коридор вывел их к стоку. Следовало идти по узкому каналу с водой, в то время как над головой нависал арочный свод. Впереди могла быть свобода, или смерть. Он не выбирал. Он просто доверился себе. Изредка посматривая на Дю Морье, у него на руках, он пытался сконцентрироваться, не дать себя обмануть. Паника не получила своего, Лектер двигался вперёд, всё дальше уходя от места их страшных пыток.

Она долго смотрела на Немана. Ей следовало быть аккуратной, не сворачивать с намеченного пути. И всё же, назад не повернуть. Лили выскользнула из объятий Пьера. Идти по коридорам мимо пустых кабинетов было не страшно. Девушка знала что ищет. Сотовый телефон оставленный ею на столе был ей ненавистен.

Да, она согласилась с его доводами, необоснованными жертвами, но смириться с откровенным убийством девушка не могла. Размышлять о добре и зле, это всё патетика. Он сказал его оболгали, осквернили его смысл жизни. Только идиот мог поверить во всё это. Идиот... Он спас её, пришёл в трудный час, когда все наплевали. Он привязал её обязательствами. Теперь, поворачивать назад поздно.

* * *

Пьер проснулся один. Он не знал который час, где находится, что было вчера. Мысли кружились и кружились, пока память не вернулась. Он в больнице, провёл ночь с девушкой. Она доктор. Его привели в Сантино поиски ответов. Исследование тела кое-что разъяснило. Осталось найти виновника.

Чёрт! Чёрт! Об этом его предупреждали врачи — потеря памяти. Ему повезло, что кратковременная. Редкая болезнь, возможно приобретённая, ведь он не раз получал сотрясение мозга, пусть и лёгкое. Всё потом. Он осмотрелся, одежда лежала рядом аккуратно сложенная.

— Лили! — позвал он громко.

Ладно, пора было выбираться. Он найдёт её по пути, извинится, если того потребуют обстоятельства. Он сглотнул, вспомнив вчерашнюю ночь. Им было хорошо вместе, жаль рушить эту идиллию, но придётся. Пьер накинул плащ, немного поразмыслив, набросал пару строк на клочке бумаги, приколов его на доску на стене. Прощание отменяется, так лучше им обоим.

* * *

Его искали. Несомненно. Смерть не разубедила преследователей. Что ж, он исправится. Небольшое неудобство мелочь, когда впереди его ждут великие свершения. Морбиус проверил систему, мониторы молчали. Полагаться на технику глупость. Мужчина переключал камеры в коридорах, долго рассматривая свои чертоги. Есть! Его гости исчезли следуя по стопам беглых. Погоня. Лектер оправдал свою репутацию, он сбежал. А вот второй пункт Морбиуса несказанно потешил. Дю Морье, Ганнибал забрал её с собой. Гениальный психиатр, хладнокровный убийца, а поддался искушению — привязанности. Тем сладоснее будет охота. В путь!

Завибрировал телефон. Ещё приятная неожиданность. Мужчина нахмурился, вчитываясь в текст СМС. Полиция. Опять. Они пришли по его душу. Впрочем, это всего один человек, а в наше время люди так часто исчезают — бесследно. Дьявольская усмешка прочертила на грубом лице Морбиуса ещё один ужасный "шрам".

* * *

— А я вам говорю, мне плевать на погодные условия! — Ферарро орал во всю глотку о нерасторопности своих подчинённых. Проливной дождь и ураганный ветер добавляли баллов его гневу. Неизвестный позвонивший в участок, сообщил о массовом убийстве в доме одного из богатеев. — Что вы копаетесь?! — кулаки Тиматео сжались. Он станет козлом отпущения, если в особняке Феллов запахнет жареным. Он сам лично никогда не общался с доктором, но знал его по отзывам друзей. — Проклятье! — он надвинул на голову капюшон. — Пошевеливайтесь! — полицейский подготовил на всякий случай пути к отступлению, исключительно для себя конечно.

Вот он уже в машине едет к особняку. Впереди неизвестность. Что там лепетал этот "аноним"? Доктор отравил своих гостей? Он маньяк? Хм, сомнительно. Помнится, у него есть красавица-жена. Лидию Тиматео встречал, всего раз, да и то мельком. Заметил, она утончённая аристократка, с хорошими манерами, красива.

Чем ближе они подъезжали к особняку, тем больше Тиматео грызли сомнения по поводу звонка. А вдруг это подстава? Вдруг розыгрыш? Хорошо, пусть будет что угодно, лишь бы насолить Боттичелли. Ублюдок должен понять — Ферарро на своём месте, и не потерпит издевательств над собой.

Полицейский раскрыл папку, достал фото четы Феллов. Что-то кольнуло прямо в сердце. Это не шутка. Он вляпался, а вот выберется ли?

Они вышли к стоку перекрытому решеткой. Прутья мешали выбраться наружу. Строили на совесть, если только раскачать вот эти два, вырвать с корнем. Ганнибал посмотрел на Беделию, словно искал у неё совета. Вдвоём им не пробраться и оставлять Дю Морье тут нельзя. Основательно продрогший, потерявший много крови, Лектер привалился к стене.

— Мы выберемся. Обещаю, — он напряг зрение, увидеть удалось немного: шпиль, да кусок купола.

Его мозг заработал, прокручивая в памяти возможные совпадения. Ну конечно же! Ратуша! Заброшенная почти десять лет назад, она пустовала. Власти Флоренции порывались снести её, ради постройки нового здания, однако, местные активисты, защитники исторической части города, отвоевали для Ратуши право остаться "жить".

Она совсем рядом, рукой подать. Лектер снова осмотрелся, то чего он раньше не заметил — дверь. В самом тёмном углу, почти незаметная, затёртая, без ручки. Им поразительно везло. Конечно Ганнибал понимал, это скорее стечение обстоятельств, чем манна небесная. Он подошёл поближе. Глаза привыкшие к темноте разобрали знак Короля. Тайный ход. Действует ли он? Мужчина обследовал дверь, попробовал налечь на неё плечом. Результат нулевой.

— Беделия, — последние несколько часов проведённых в этом забытом лабиринте, она провела в беспамятстве. Сейчас он надеялся на её помощь. — Проснись... — он провёл рукой по её волосам.

— Ганнибал... — женщина открыла глаза. Всё тело казалось ватным, руки и ноги непослушными, лишь органы слуха и зрения более или менее подчинялись своей хозяйке. — Где мы?

— Мы сбежали от Морбиуса, ты помнишь?

— Смутно, — она сглотнула. — Он преследует нас?

— Думаю, он уже обнаружил наше отсутствие. В ближайшие часы нам следует убраться отсюда подальше. Послушай, ты должна помочь мне.

— Как? — её уголки губ изогнулись в горькой усмешке.

— Просто будь в сознании, — он опустился перед ней на колени. — Не уходи от меня, — он хотел сказать многое, но для этого ещё будет время. Он легко поцеловал её в лоб. Дю Морье ободряюще улыбнулась ему.

* * *

Никто не слышал оглушающий грохот, он слился с очередным приступом грозы. Беделия поддерживаемая Ганнибалом покинула темницу. Женщина вдохнула влажный воздух Флоренции. Было в этом что-то забытое. Ей показалось, свобода раскрыла им свои объятия, как тогда, в самолёте что летел в Италию. Беззаботность, с которой они открывали свою новую страницу жизни, пронизывала её, вселяла уверенность в завтрашнем дне. И вот они опять в бегах. Гонимы очередным монстром. Этому нет конца.

— Это когда нибудь закончится?

— Не думаю. Пока есть те, кто хочет власти, на нас открыт сезон охоты, — он не жалел о прошлом. Они вместе, значит это их выбор.

— Мне знакомо это здание.

— Правильно — Ратуша. Она пережила многих правителей, войны, катаклизмы, она живой свидетель тому, что всё смертно.

— Нам туда?

— Лишь на время. А потом, остановимся у друзей, — он осторожно придержал Беделию за талию. — Ты бывала в Литве? — у Ганнибала были грандиозные планы.

— Нет, но думаю, там красиво, — этот мужчина поражал её снова и снова, она ни на минуту не пожалела, что осталась.

Ему казалось, поездка никогда не кончится. Вода затопившая большую часть дорог затруднила движение транспорта. Вереница полицейских машин медленно, но верно приближалась к особняку Феллов. Ферраро нахмурившись рассматривал громадину. Чтобы жить в таком замке ужасов нужно иметь мозги набекрень. Тем не менее, полицейский осознавал, чета Феллов знает толк в роскоши. Внешнее, не всегда соответствует внутреннему содержимому.

Мужчина выбрался из автомобиля, смачно плюхнувшись в грязь обоими ботинками.

"Мерзость!" — оставалось пробраться внутрь.

— Ланс! Келли! Входите в особняк группами, да поосторожнее, разрешение на обыск не даёт нам право на самоуправство.

Тимотео слышал, как раздаются команды, как толпа разделившись, пересекает мощённую камнем площадку возле особняка. Его удивляла одна странность, весь город прогнулся под натиском стихии, а этот одинокий островок средневековья — нет. Мужчина рассмотрел горящий в окнах свет. Он торопливо преодолел ворота распахнутые настежь вездесущим ветром. Тиматео не понимал, отчего это место навивает на него страх. Не обычный, какой бывает после просмотра фильма ужасов, а первобытный, тёмный, противный, идущий откуда-то из глубины. Ферарро промаршировал мимо раскинувшегося парка, с его не потушенными фонарями. Повсюду царили запустение и туман. Поднявшийся до самых верхушек деревьев, туман затягивал в свои владения и пришельцев. Тиматео поёжился, чуть не подскочив от страха, когда услышал голос над ухом:

— Сэр, вам стоит это увидеть.

* * *

Главная зала расцвеченная бликами хрустальных люстр походила на картину безумца. Люди: дамы и господа разного возраста и достатка застыли в позах неподдающихся описанию. Мертвецы (такого бы Тиматео никому не пожелал) напоминали восковые фигуры, сотворённые мастером, запечатлевшим одну из частиц нашего Мироздания. Женщины в вечерних платьях словно заснули, другим повезло меньше. Мужчина возле столика видимо упав, ударился головой, кровь всё ещё стекала из раны на белоснежную скатерть. В углу, женщина преклонного возраста лежала вцепившись скрюченными пальцами себе в горло. Её роскошная бижутерия из жемчуга рассыпалась по полу. Исчез весь блеск и пышность, взамен оставив подступающую к горлу дрожь и смесь благоговейного ужаса.

— Сколько всего жертв? — проглотив комок в горле спросил Тиматео.

— Мы продолжаем подсчёт, сэр.

— Кто мог такое сотворить?

— Есть версия.

— И?

— Доктор Фэлл имел трения кое с кем в Палаццо-Капони.

— Недоброжелатели? Мне нужны факты, а не глупые домыслы! — пролаял Тиматео. — Мэр с меня живого кожу сдерёт, заикнись я о подобной версии. Немедленно везите пару трупов на исследование, пусть патологоанатомы и лаборатория кровь из носу добудут мне результаты, — глаза Тиматео смотрели в упор на подчинённого. — Выполняй.

— Сэр.

— Что ещё?

— Среди гостей нет хозяев особняка.

— То есть, они испарились?

— Мы понемногу идентифицируем граждан, — продолжил полицейский, не обратив внимания на едкий тон начальства. — Здесь четверть высшего общества Флоренции. Но тела супругов Фэллов не обнаружены.

— А подвалы? Потайные комнаты? Уверен, особняк имеет свои секреты, — Ферраро не думал, что дело примет такой оборот.

"Скверно, а что хуже, любимый родственничек повесит всех собак на меня. Когда Флоренция очнётся от удара стихии, общественность примется за полицию. Массовое убийство в городе, такого не случалось со времён Короля. Фэллы могут быть под подозрением, не верится, что они сгинули. Жаль я сразу не присмотрелся к доктору и его жене".

— Сэр, — его не оставляли в покое. — К нам пришёл запрос из США.

— На предмет?

— Инспектор Пьер Ньеман отстранён от дела Потрошителя.

— Ньеман... Ньеман... — Тиматео вспомнил наглого не то корсиканца, не то француза. — Минутку, а причём здесь наше расследование и американец?

— Он прибыл в Италию на поиски преступника. Инспектор временно лишён полномочий.

— Кто-нибудь знает, что это за дело Потрошителя?

— Серийный убийца. Газеты трубили об этом. Дело не такое знаменитое, как например дело каннибала. Некто Ганнибал Лектор, психиатр умерщвлял свои жертвы и...

— Достаточно, Ленокс. Сделай вот что, нарой информацию по этим делам, и пусть узнают, где в данный момент находится мистер Ньеман.

* * *

Лили не ослышалась. Следует остановить Пьера. Но она не может... Жалость пронзила сердце девушки. Убить инспектора даже ради своего спасителя... Она вернулась в комнату где они провели ночь. Инспектора на месте не оказалось. Неужели он догадался? Нет... Нет... Он ещё в Сантино. Шаги отдавались гулким эхо по пустым коридорам, пока Лили бежала к главному вестибюлю. Она не позволит Пьеру добраться до Морбиуса. Раздался громкий хлопок, девушка ускорила шаг. Она опоздала. Морбиус нашёл Пьера раньше.

* * *

Инспектор сидел прислонившись к стене, глаза заливала кровь. Потрошитель. Ньеман уверен, на него напал тот самый убийца. Вопрос: чего он хочет? Крепкая рука встряхнула Ньемана, на запястьях защёлкнулись наручники.

— Инспектор, ваша дедукция выше всяких похвал, а вот любопытство следовало попридержать. Теперь, увы, — Морбиус развёл руками, — вы мой гость.

— Вы не погибли, — мужчина проглотил кровь сочившуюся из разбитой губы, почувствовав металлический привкус во рту. — Профессор Каспиан Морбиус.

— Браво, инспектор, — Каспиан вытер трость от крови. — Бедняжка Лили, она начала симпатизировать вам, — Каспиан замер. — А вот и она.

— Кровавые убийства, это же месть, не так ли? — Ньеман попытался повернуть голову в сторону Лили. — Вы тренировались на них, изобретая идеальное убийство, чтобы отомстить ему.

— Инспектор, ничто не вечно, давайте закончим разговор на этой философской ноте, — профессор перевёл взгляд на Осборн. — Это плата, Лили.

— Он не всё тебе сказал, Лили, — с жаром выдохнул Пьер. — Добрый доктор мучил и убивал людей не просто для успокоения своей души, в её наличии я сомневаюсь, ему нравились крики и страдания жертв, — Ньеману не дали договорить, тяжёлая трость с хрустом врезалась в его лицо.

— Тишина и покой, инспектор, — Каспиан с наслаждением вытер кровь забрызгавшую его одежду. — Ваша партия проиграна, умейте уйти с достоинством.

Осборн молчала. Девушка рассуждала, холодно и точно, ей требовалась минута на осмысление происходящего. Пьер погибнет, если она не поможет ему. Так ли велика её благодарность Каспиану? Решения приходят внезапно, так же внезапно, как молния поражает случайно выбранную жертву обстоятельств. Девушка не имела оружия, тем временем, в опасной близости от неё, подобно голодному животному разгуливал профессор.

— Оставляю инспектора на твоё попечение, — Каспиан практически кожей ощущал колебания Осборн. Пусть инспектор сбежит, пусть Лили предаст его, всё суета, перед отмщением. Ганнибал. О, как ненавидел этого человека Каспиан, он готов был вырвать его сердце, лишь бы не даровать быструю смерть.

Стоки для дождевой воды оказались переполнены. Уровень в реке поднялся выше обычной отметки. Флоренция продолжала медленно погружаться в воду. Некоторые дороги затопило, это затрудняло работу полиции и скорой помощи. Тысячи людей остались без поддержки, проклиная власти и погоду, они выживали как могли. Ближе к центру города, стражи правопорядка сдерживали удары стихии, больше заботясь о власть имущих, чем о простых гражданах Италии. Небо продолжало свою горькую песнь, посылая людям вместо спокойствия, одни лишь проблемы.

Единственный человек, радовавшийся катаклизму, нёсся сейчас в автомобиле, по затопленной автостраде. Красный спорткар пробивая себе дорогу сквозь водные потоки, походил на своего хозяина: такой же безучастный, холодный и неуправляемый.

Морбиус спешил на встречу. Ганнибал и Беделия скрылись, но было лишь одно место, куда их могла занести судьба — Ратуша. Заброшенный оплот правящей династии, приютил беглецов, но ненадолго. Пришла пора встретиться лицом к лицу, решить, кому жить, а кому умереть.

* * *

Им повезло, охрана отсутствовала. Запертые двери, закрытые ставнями окна, и лишь один недочёт — чёрный ход. Вероятно, охрану эвакуировали, в спешке, люди забыли главное — хранить и защищать. Пластиковая дверь не гармонирующая с этим памятником архитектуры, оказалась открытой.

— Фортуна к нам благоволит, — Ганнибал помог Беделии подняться по ступеням. — Как самочувствие?

— Пережила шторм, смогу и бурю пережить, — она чувствовала, как заново возвращается недомогание, поднимается температура, кровь в венах буквально закипает.

— Мы не долго тут пробудем, — Лектер подставил лицо под струи дождя, он смывал кровь, запах почти подступающей смерти. Ему показалось, в этом есть некое ощущение дежавю. В ту ночь, на его руках осталась кровь жертв, ни капли сожаления, одна пустота.

Внутри оказалось достаточно сухо. Бесконечный коридор с десятками дверей, был выложен мраморной плиткой цвета лепестков розы, куполообразный потолок украшали фрески изображающие героев из мифов и легенд. Ратуша хранила неразгаданные тайны, мысли и чувства.

Они прошли вглубь коридора, по пути рассматривая фрески. Тишину нарушало лишь эхо шагов нежданных визитёров. Одна из дверей вела в раздевалку. Расставленные вдоль стены шкафчики, покинутые своими хозяевами, были ещё одним чужеродным элементом. Лектер попытался найти хоть какую-нибудь одежду.

— Скудный гардероб, не находишь? — он взломал один из шкафчиков, довольствуясь найденным содержимым: джинсы, рубашка и пара кроссовок.

Беделии досталась блузка и чёрные брюки. Пока она переодевалась, Ганнибал наблюдал за ней, отметив свежие синяки и ссадины на талии и спине. Они не разговаривали о том, что произошло, каким пыткам подвергал её Морбиус. Ганнибал считал, ещё не время для откровений.

— Куда мы теперь? — она чувствовала — он на неё смотрит.

— Флорентийское аббатство на Виа Дель Проконсоло, навестим старых друзей, они помогут нам покинуть город, — Ганнибал любил Флоренцию, он наслаждался каждой минутой проведённой в этом прекрасном городе, однако, пришло время покинуть его.

— Морбиус не упустит добычу, ведь так? — она потёрла саднящее запястье, кровавый след от наручников стал ещё ярче.

— Не переживай, он получит причитающееся, — он взял её за руку, нежно прикоснувшись губами к запястью.

* * *

Вот она — Ратуша. Где-то там, его враги. Он не сохранит жизнь Дю Морье, он насладится её мучениями, а затем... Тёмные небеса приветствовали его решение. Дождь, превратившийся в ливень, был как нельзя кстати. Прекрасное прикрытие для идеального убийства. Красный болид пересёк раскрытые настежь ворота, сбросив скорость, притормозил возле входа.

* * *

— Пятнадцать человек опознано, — полицейский приподнял капюшон дождевика.

— А остальные? — Тиматео содрогнулся от мысли, что придётся входить в зал.

— Сеть не работает, связь пока восстанавливают, — он следил за дождевыми каплями срывающимися вниз. — Насчёт Ньемана, его видели в последний раз направляющимся в больницу Сантино. Нам повезло, есть свидетель, утверждающий, что видел человека схожего по описанию. Вы думаете, он как-то связан с этими убийствами?

— Печёнкой чую, он знает, кто убийца, — Тиматео жутко захотелось курить (а ведь бросил почти год назад). — Он интересовался одним делом, что наводит на некоторые размышления. Есть личное дело?

— Мы связались с американцами, ответа пока не получили.

— Чокнутые американцы, везде суют свой нос, — Тиматео надоело мокнуть, он вошёл вместе с подчинённым в поместье.

Несколько десятков пластиковых мешков ждали полицейских. Молчаливые свидетели зверских убийств. Присутствующим было не в новинку видеть смерть, знать, что хладные трупы в пластике, имеют право быть отмщёнными, а главное — они чьи-то родственники, близкие, а не просто безвольные, онемевшие тела.

— Флоренция переживает свои худшие дни, — обронил кто-то в толпе полицейских.

— Скажи мне, зачем?

— У меня кончились ответы, Пьер.

— Ты и он, станете соучастниками, подумай.

— Морбиус исчезнет после того, как отомстит, что до меня, — она присела напротив инспектора, — тоже стану частью истории.

— Лили, не прошу меня отпустить, а прошу другого, — Ньеман обдумывал следующую фразу, он лицо заинтересованное, он не в силах объективно мыслить. — Уезжай из Флоренции, беги, пока есть время.

— Или что? Ты меня арестуешь? — на миг в её глазах зажглось безумие.

— Нет, Лили, просто уходи, — он попытался сесть поудобнее, отчего наручники ещё больше сдавили затёкшие запястья.

— А ты?

— Правда в том, что это не обычное сочувствие, ты влекёшь меня, — они разговаривали о том, чего никому не понять. — Я хотел тебя тогда, хочу и сейчас, — убийца вот-вот скроется, а он в тяжелейшем положении, зависит от женщины, с которой его связывает лишь одна ночь.

— Пьер, — Осборн приблизилась к нему, щёлкнул замок наручников. — Сама себя не понимаю... — её губы накрыли его, то ли прощальный поцелуй, то ли извинения за боль, девушка не могла разобраться в хаосе голосов и чувств.

Он чувствовал вкус крови. Ньемана это не смущало, он поддался стихии, на миг забылся в её объятиях. Она прижалась к нему теснее, запустив руки под одежду, лаская изнывающее от страсти тело.

— Если пойдём дальше... — его голос прерывался тяжёлым дыханием, — спустимся в бездну, без возврата...

— Если ты будешь рядом... — вновь последовал поцелуй.

— Не хочу, чтобы тебя нашли... — он взглянул Лили в глаза. — Отпусти меня, — ему казалось, он сходит с ума. — Сейчас, уверен, Морбиус про тебя забыл, Ганнибал его занимает больше.

— Ты всё понял? — она поглаживала его рассечённую бровь, лаская израненную кожу. — А если я откажусь?

— Не заставляй меня смотреть, на свои страдания... — он прикрыл глаза, впитывая её тепло. — Полиция не станет разбираться в ситуации, они арестуют и тебя...

— Пьер... — она издала стон, когда он дотронулся губами до её шеи. — Я не уйду без тебя...

— Я найду тебя, Лили, — прошептал он. — Спасайся...

* * *

— Он здесь, — Ганнибал верил своим предчувствиям.- Пришёл за нами.

— Пути отхода перекрыты? — Беделия поднималась за Лектером по винтовой лестнице.

— Он всё предусмотрел. Он знал, куда мы пойдём. Наш путь предугадан, — мужчиной овладела жажда. — Теперь, посмотрим, кто охотник, — он выпустил руку Беделии. — Мы должны разделиться.

— Твоя персона для него более приоритетна, Ганнибал, — Дю Морье понимала, Ганнибал уводит за собой Морбиуса, давая ей время для побега. — Мы справимся.

— Нет, не "мы", — он выжидал. — Я хочу, чтобы ты уходила, спрячься, прошу, — он редко просил, даже у тех, кто ему дорог. — Ты — моя боль, — он печально улыбнулся, поднося к губам её руку. В его глазах было столько мольбы и привязанности, что Дю Морье не в силах была отказать.

— Я буду рядом, — она крепко сжала его ладонь, оттягивая момент разлуки.

— Иди же, — его голос обрёл силу. — Прощай, — он разомкнул ладони.

Еле-еле коснувшись кончиками пальцев её подбородка, заканчивая таким образом ритуал.

Беделия осталась одна, вслушиваясь в биение своего неугомонного сердца и звук удаляющихся шагов Ганнибала.

Следовало найти безопасное место, откуда она сможет наблюдать.

* * *

На открытой площадке бушевал ветер. Он выл на разные лады, стремясь соперничать со своим собратом дождём. Ураган как и прежде, не ослаблял свои объятия, лишь изредка давал жителям города мгновения надежды.

Сверху, город казался таким маленьким и потерянным. Омытая дождями, овеянная ветром, Флоренция наблюдала свой конец в лапах монстра. Хотя, это лишь метафора, истинный монстр сейчас рыскал по этажам Ратуши, дабы свершить своё правосудие.

Ганнибал моментально промок под ливнем, а прошлые раны напомнили о себе новой волной боли. Мужчина зорко следил за единственным входом на крышу, затем, перевёл взгляд на раскинувшийся внизу город. Он отметил, насколько горько ему видеть, во что превращается эта красота. Шпили зданий, как мачты погибших кораблей, выделялись в этом сумраке то ли дня, то ли ночи. Смешанные, как краски художника, "брат" и ""сестра", создавали единую картину бытия. Ганнибал вспомнил ад Данте, где нет света и теней, есть лишь тьма забвения.

— Наслаждаешься жизнью?

— Скорее, её противоположностью, — Ганнибал не обернулся, он чувствовал запах чужака. Морбиус появился внезапно, имея чрезмерную любовь к театральности и фарсу.

— Ты готов встретить свою судьбу?

— Лишь лицом к лицу, — Ганнибал сделал шаг в сторону, не вздрогнув, когда пуля отрекошетив, задела его скулу. Тонкий ручеёк крови смешиваясь с водой, сразу же исчез. — Ты не слишком оригинален, Морбиус, в своих деяниях, — к его ногам упал нож, с инкрустированной дорогими камнями рукояткой.

— Дерись как равный, или умри как ничтожество, — Морбиус снял плащ, обнажив голый торс. — Ты будешь долго умирать, пока не захочешь стать грязью под моими ногами.

— Этот спектакль закончится быстро, — Ганнибал поднял нож, привычно обхватив рукоятку. — Тебе не приходило в голову, что ты им противен? — Лектер начал движение. — Ты лишь призрак, — Лектер усмехнулся, он попал в точку.

— Ты её используешь, Ганнибал, ты ею обладаешь, но не её душой, — не преминул ответить Морбиус. — Что тебя тянет к ней? Схожесть с сестрой? Плотские утехи? Мучительная боль?

Оба противника знали чего ожидать друг от друга. Даже теперь, когда на кону стояла жизнь.

— Хорошая попытка, — Ганнибал заметил краем глаза, что рядом с плащом лежит пистолет. Вероятно, это ловушка Морбиуса.

— Ты хочешь её до безумия, потом, насытившись, бросаешь, — Морбиус сделал выпад, лезвие прошло в миллиметре от руки Ганнибала.

Лектер промолчал, он не поддался на провокацию. Он парировал очередной удар Морбиуса. В нём не было ярости, что невольно удивило доктора.

— Ваши сексуальные экзерсисы ничто, по сравнению с проникновением в разум, ведь так? — Каспиан атаковал Лектера, рассекая ткань рубашки. Рукав окрасился красным. — Ты для неё подопытный кролик, лабораторная крыса, её домашнее задание, — Морбиус сыпал оскорблениями, пытаясь вызвать в Лектере ярость.

— Озлобленность даёт силы? — Лектер увернулся от удара, отступая назад к краю крыши. — Что ты испытал, когда оказался на той стороне? Ты испугался?

Каспиан рубанул воздух, на месте, где только что стоял Лектер, оказалось пусто. Доктор ни разу не сошёл с дистанции, а вот Каспиан, дал волю ненависти.

— Ты вернулся для мести, глупый повод, чтобы жить, — Лектер оказался позади Каспиана. — Ведь она подтачивает тебя, не даёт дышать, а когда ты попробуешь напиток, станет всё равно, — его нож прочертил на груди оппонента глубокую царапину, врезаясь вглубь плоти, насаживая Каспиана как жука на булавку. — Ты пустой, как и чаша, что испил до дна, — Лектер ударил Морбиуса ногой в живот, откидывая назад.

Дождь пошёл с новой силой, создавая почти нулевую видимость.

— Ты поймёшь, что тебя обманывают, что ты никчёмен, — Морбиус скорчился на холодном камне. — Ты станешь тенью... — рука Каспиана потянулась к пистолету, лежащему под плащом. — Ты уже мертвец, — пистолет выстрелил.

— Ганнибал! — она не могла допустить, чтобы его убили.

Снова прозвучал выстрел, в этот раз послышался женский крик.

— Ты будешь жить, — прохрипел Каспиан, — но, без неё... — пистолет выскользнул из его рук, когда могучий удар сбросил его с крыши и он полетел в бездну.

Один человек и так много неприятностей. Тимотео решил свести счёты. Искать истинного убийцу в этом хаосе трудно. Тогда, он хотя бы наберёт себе очков словами: оперативная работа была проведена лучшими инспекторами, мы напали на след маньяка и так далее. У него есть подходящие люди. Стоящие, преданные.

Оставив часть полицейских в поместье, он направился прямиком в Сантино. Беспроигрышный вариант, уничтожить двух зайцев одним выстрелом. Его руки чисты, хотя он всё время морщится, вытирая ладони об одежду. Кровь. Кругом кровь. Пусть сами расхлёбывают это тухлое дело, он пас.

— Сэр, что нам делать?

— Ищите. Любая зацепка важна, — старая больница помнит лучшие времена. Она прячет врагов. Пусть не его личных, но убийцу уж точно.

Полицейские расходятся веером, держа наготове оружие. Тяжёлая амуниция не помеха, она спасёт жизнь в нужный момент. Сантино кажется необитаемой. На первый взгляд. Тимотео не доверял бы чутью, людям, глазам. Он положился на пистолет. Воронённая сталь куда опаснее и надёжнее.

— Что у вас?

— Мы входим через чёрный ход. Парковка пуста.

Инспектор чувствует себя героем. Одно неизменно — герои умирают. Тиматео взмахнул рукой, за ним заскользили шесть теней. Обученные и натренированные устранять любую опасность, с ними становится немного спокойнее.

Холл пуст. Инспектор наложил вето на голосовое общение. Рации и жесты в приоритете. Пустота вторя тишине давит как пресс. Брошенные каталки, перевёрнутые стулья, погасшие мониторы, стопки бумаг разбросанные по полу.

"Я власть имею... над толпой. Восстань из пепла, народ мой..." — когда-то, он любил эти строчки, теперь, ненавидит.

"Верхний этаж!" — говорят жесты полицейского.

"Вас понял!" — Тиматео пропуская вперёд своих людей, трусит за ними следом.

Лифт замер. В его чреве темнота. Стук форменных ботинок по плитам нарастает. Лестница как спираль, того гляди поглотит тебя.

Навстречу Тимотео выходит другая группа. Под масками можно рассмотреть лишь напряжённые, сосредоточенные взгляды.

— Сэр, есть следы присутствия. Недавние.

— Кто?

— Похоже, Ньеман, — полицейский протягивает Тиматео удостоверение.

— Вероятно, он потерял его... — в голове инспектора зреет план. — Он был не один, так? — кивок. — Основная группа за мной, остальные с чёрного хода. Они на улице!

"Зверь в силках!"

* * *

— Они здесь, я это чувствую, — они бежали по коридору. — Уходи, слышишь?

— Пьер, без тебя не уйду, — она всё ещё держала его за руку. — Возможно, Каспиан мёртв...

— Откуда ты знаешь?

— Предчувствие.

Они почти в холле больницы. Осталось рукой подать до свободы. Уже виден вход на улицу. Они переиграли их. Всегда на два шага вперёд. Он приехал на поиски маньяка, а теперь, стал соучастником. Как всё быстро меняется. Долг. А есть ли он? Его служба не поможет справиться с болью.

Они выскакивают под обезумевший дождь. Пьер заставляет себя думать, но лишь растерянно морщится от боли.

— Кто стрелял?! — сквозь звуки дождя прорывается громогласный голос.

"Пуля в плече... Засела моя милая..." — он продолжает идти за Лили, прикрывая девушку собой от возможных снайперов.

— Пьер? — она оборачивается, понимая, их скоро поймают. — Он не виноват! — кричит она. — Не виноват! Это я! — очередная пуля достаётся Осборн. Девушка медленно падает на землю. Это её жертва, ради него.

— Не стрелять! Не стрелять! — к ним со всех сторон бегут вооружённые люди в масках.

— Лили... Зачем? — он превозмогая боль, дотягивается до её лица. — Я бы мог нас спасти...

— Я люблю тебя... — её глаза последнее, что он видит, перед тем, как беспамятство чёрной волной накатывает на его разум.

* * *

Это бойня или гонка? Тиматео осеняет — он ошибся. Они не поймали маньяка, даже сверх этого, убили единственного свидетеля (она соучастница?) способного им помочь. А теперь, наскоро перевязанный Ньеман сидит в фургоне, отказываясь говорить.

— Я не давал указания стрелять! — его лицо багровеет от злости.

— Она была вооружена, сэр, — полицейский указывает пальцем на детскую игрушку рядом с телом девушки. — Плохая видимость, сэр.

— По вашему, это я должен указать в рапорте?

— Сэр, мы нашли два сотовых. Похоже, один принадлежал девушке.

Тимотео долго рассматривает телефон. Затем просматривает сообщения и звонки. Одно СМС свежее. В нём единственное слово — Ратуша.

— Пробейте мне номер, с которого пришло СМС! Разберите телефон по винтикам и микросхемам, но узнайте, кто был с девушкой на связи!

* * *

Он недолго смотрит на творение рук своих. Они скоро будут здесь. Не стоит задерживаться. Ганнибал садится в машину, Каспиану она уже ни к чему. В зеркале отражается его спутница. Женщина ранена, с каждой минутой ей становится всё хуже и хуже. Он сделал всё, что мог. Этого хватит, чтобы добраться до старого знакомого. А потом... Они покинут Флоренцию. Ведь он обещал Беделии, она увидит Литву.