Ишемия | Ischaemia (гет)

Они решили временно отделиться от Калленов на две недели. Пока Карлайл будет заниматься оформлением всех документов для Джаспера и Харри, чтобы они могли присоединиться к следующей главе их семейной жизни, Харри хочет навестить потомков своего крестного.

Они мчатся через бескрайние просторы Америки, пересекают штаты, словно не замечая расстояний между своим прошлым местом и конечной целью.

Джаспер не знает, как далеко они находятся — Харри ведёт их. Единственное предупреждение для него — внезапный всплеск эмоций. Не успев осознать, что именно происходит, он оказывается сбит с ног. Харри с невероятной скоростью бросается на него и валит на землю.

С глухим стуком Джаспер падает на лесную подстилку, но этот звук мгновенно заглушается оглушительным грохотом их столкновения на столь высокой скорости.

Игривое настроение Харри словно обрушивается на него, сбивая с толку. И прежде чем он успевает собраться с мыслями, Джаспер уже вовсю пытается вырваться и вернуть контроль над ситуацией.

Харри — не самый сильный вампир, физически она даже слабейшая из всех, кого он когда-либо встречал. И, Боже, как это его тревожит каждый раз, когда они сталкиваются с кем-то новым. Но её способности с лихвой компенсируют эту физическую слабость.

Несмотря на все их тренировки, на то, сколько раз Джаспер учил её вырываться из опасных хваток, она остаётся невероятно проворной. Её конечности скользят из его рук, словно покрыты маслом, и даже с его вампирской скоростью ему требуется почти целая минута, чтобы окончательно её обездвижить.

Он прижимает её руки к земле, её тело плотно оказывается под его, а её талия и бёдра надёжно зажаты между его ногами. Джаспер замирает в такой позе, что при желании мог бы легко перегрызть ей горло.

Но вместо этого он медленно опускается к её губам, сдерживая ядовитую влагу, скапливающуюся у него во рту.

Харри выгибается, её бёдра прижимаются к его телу, и, честно говоря, Джаспер понимает, что у него нет ни малейших возражений.

* * *

Джаспер встречался с оборотнями лишь однажды.

Это произошло, когда он и Харри путешествовали по Бразилии, стремительно миновав Мексику, даже не остановившись там. Джаспер не испытывал и, вероятно, никогда не будет испытывать желания возвращаться в ту страну.

Человек, с которым они столкнулись, обладал способностью превращаться в ягуара по своему желанию. Причём зверь был гораздо крупнее, чем представители местной фауны. От него исходил особенно отвратительный запах, который сразу же вызвал у них обоих неприязнь. Обменявшись лишь парой вопросов, они поспешно вернулись в Америку.

Тем не менее, они знали, что присутствие вампиров может провоцировать оборотней на трансформацию.

Именно поэтому сейчас Джаспер и Харри скрываются под её даром. Джаспер стоит перед надгробием, в то время как Харри опустилась на колени и мягко проводит пальцами по выгравированным словам.

— «Сириус Блэк, любимый муж, отец и крёстный» — начертано на камне. Именно на последних двух словах Харри задерживает своё внимание, нежно поглаживая их кончиками пальцев. Надпись явно отличается от остальной части — очевидно, что Харри добавила её сама. Джаспер узнал бы её почерк где угодно. Он чувствует, как в ней накапливается сосредоточенность, и через минуту на их глазах распускаются подсолнухи, сплетаясь в венок, который она аккуратно кладёт у основания камня.

— Мать Сириуса ненавидела подсолнухи, — тихо говорит Харри, проводя рукой по волосам и доставая из кармана сложенную фотографию. На снимке молодая Харри, ещё человек, улыбается в камеру, обнятая мужчиной, которого Джаспер без труда определяет как Сириуса Блэка. Одежда, как и описывала Харри, — мантии, скрывающие временные рамки снимка, хотя качество фото значительно превосходит сегодняшние возможности.

Харри аккуратно кладёт фотографию рядом с цветами, придавливая её двумя небольшими камешками, и улыбается.

— Конечно, раз уж его мать ненавидела подсолнухи, они быстро стали любимыми цветами Сириуса… Я рада, что в конце он был счастлив, — добавляет она, почти шёпотом.

Джаспер задумчиво хмыкает, не до конца понимая все эмоции, которые исходят от Харри, хотя он чувствует их интенсивно. Он обнимает её за плечи, прижимая ближе к себе, вдыхая её запах, и позволяет этой знакомой близости успокоить его.

Он не говорит этого, но в его душе смешиваются грусть и облегчение. Грусть от того, что он никогда не встречал Сириуса Блэка — человека, который, похоже, был для Харри почти как отец, и чьего одобрения ему хотелось бы, когда он женился на ней.

Но вместе с тем приходит и облегчение, потому что если всё, что Харри рассказывала, правда, Сириус, скорее всего, никогда бы не позволил Джасперу приблизиться к ней.

Харри приваливается к его плечу, её щёка мягко касается его плеча, и она в последний раз проводит пальцами по надгробию, прежде чем медленно встаёт. Джаспер следует за ней, и оба они оборачиваются к единственному живому человеку на кладбище.

Перед ними стоит подросток, явно коренной американец, который пристально смотрит на Харри. В его глазах сначала читается недоумение, но оно быстро сменяется решимостью, твёрдой, как сталь.

Не раздумывая, Джаспер мгновенно хватает Харри и уносит её прочь.

Юноша явно понял, что перед ним вампиры, и Джасперу не хотелось бы выяснять, что тот собирается предпринять.

Хотя часть его всё же гложет любопытство: как подросток сумел разглядеть их сквозь дар Харри? Возможно, она не скорректировала его для невидимости перед оборотнями, или просто не ожидала встретить одного здесь?

Так или иначе, они стремительно покидают это место и возвращаются сюда лишь спустя тридцать лет.

* * *

— Элис — моя пара.

Харри, сидя рядом, чуть наклонила голову, и её взгляд, полный скрытого любопытства, явно спрашивал, зачем он решил сказать это вслух.

С тех пор, как Харри и Джаспер присоединились к их клану, прошло уже несколько лет, но доверие между ними вырастало медленно. Новообращённые «вегетарианцы», кажется, не спешили открываться, и Эдвард понимал их.

Дар Харри, чаще всего, скрывал от него их важнейшие мысли, надёжно пряча её собственное прошлое, как и прошлое Джаспера. После того, как он услышал историю Джаспера — о его первых вампирских годах, о шрамах, что покрывали его тело, — Эдвард не мог их осуждать.

Он знал, что Харри не делилась своим прошлым даже с Джаспером до того, как они прожили вместе не один десяток лет. Поэтому, несмотря на свою любопытность, Эдвард не спешил её торопить.

— Чувствую, будет продолжение? — с лукавой улыбкой протянула Харри, откинувшись на скамейку, убирая непослушный локон с лица.

Четвёртый урок близился к концу, и, как ученикам младших классов, им с Харри не нужно было идти на занятия, в отличие от остальных. Официально семья Калленов поселилась в этом городе три месяца назад, и Харри появилась немного позже, изображая «студентку по обмену». Её британский акцент был почти экзотикой среди них — Карлайл давно утратил свой, зато Харри явно дорожила каждым произносимым словом.

Это заметно упрощало ситуацию — никто не удивлялся её отношениям с Джаспером, как в случае с Розали и Эмметом.

— Всё не совсем так, — признался Эдвард, слегка пошевелившись на месте, чтобы не привлекать лишних взглядов студентов. — Как будто чего-то не хватает.

Сложно было объяснить, почему это ощущение казалось неправильным, но Харри, похоже, поняла его. Она задумчиво кивнула, подперев ладонью подбородок. На её плечах был куртка Джаспера, которая почти скрывала её фигуру. Эдвард подумал, что если бы она застегнула её, это выглядело бы как странное платье. Её руки блестели на солнце, и Эдварду пришлось признать, что благодаря Харри они теперь могли куда легче скрывать свою природу. Она могла скрывать характерное мерцание их кожи на солнце, позволяя им жить в более солнечных местах.

— Как будто вы — части пазла, но картинка не до конца собрана? — прервала Харри его мысли своим вопросом, возвращая его к теме разговора. Это описание было точным. Как будто смотришь на картину парка или пляжа, но одна её часть остаётся скрыта в тени, и ни Эдвард, ни Элис не могут её разглядеть.

— Просто нужно найти ещё одну часть, — задумчиво проговорила Харри. — Не все отношения заключаются между двумя людьми. Иногда это мальчик и мальчик, девочка и девочка, а иногда их больше. Кто мы такие, чтобы ставить под сомнение законы мира?

Она пожала плечами и с улыбкой встала, потянувшись и сбросив куртку Джаспера.

Эдвард поймал ткань и, протянув её, помог Харри просунуть руки в рукава.

— Пойдём, урок вот-вот закончится.

Эдвард молча последовал за ней, размышляя о том, увидит ли когда-нибудь Элис недостающую часть в одном из своих видений.

* * *

Харри настойчиво просила отправиться в Англию, её большие золотистые глаза сияли мольбой, и Джаспер просто не смог ей отказать.

— Ну что ж, поедем в Англию, — вздохнул он.

— Это всего лишь чтобы осмотреться, — легкомысленно заявила Харри, хотя Джаспер прекрасно понимал, что за этим скрывается нечто большее.

Карлайл решил поехать с ними, скорее, чтобы убедиться, что оба смогут держать под контролем свои желания, чем из-за интереса вновь увидеть свою родину. И Джаспер не мог его за это винить — в последнее время Харри стала чрезмерно беспокойной, бесконечно мерила шагами свою комнату, словно пыталась справиться с внутренней борьбой, которую сама для себя создала.

Так что 1 ноября 1981 года они выбрались на берег из моря, предпочтя путешествие бегом вместо долгих часов полёта.

Они сделали короткую остановку, чтобы насытиться стаей оленей, после чего Харри снова рванула вперёд, направляясь в Уэльс.

Джаспер вспомнил, что Харри посещала свою родину лишь однажды с тех пор, как оказалась в этой вселенной, во времена Второй мировой войны. Он так и не понял, зачем ей это понадобилось, хотя время совпадало с детством её бывшего заклятого врага. Однако Джаспер не стремился задавать вопросы. Если Харри захочет, она сама всё расскажет.

Они прибыли в маленькую уютную деревушку под названием Годрикова Лощина. Постройки здесь были столь непохожи на те, что Джаспер видел в Америке, что он остановился на мгновение, поражённый этим отличием. В воздухе витало ощущение древности; маленькие коттеджи казались гораздо более домашними, чем он мог себе представить.

Харри двигалась словно в трансе, а Карлайл, незаметно отступив в тень, остался поблизости, на случай, если его помощь понадобится.

Джаспер шёл за своей женой медленно, наблюдая, как она остановилась перед фонтаном, нахмурившись, словно ожидала увидеть там что-то совсем другое.

— Дорогая? — осторожно спросил Джаспер, протягивая руку и переплетая свои пальцы с её. Едва уловимое сжатие в ответ стало единственным признаком того, что Харри осознала его присутствие. Не говоря ни слова, она развернулась и направилась в сторону местной церкви. Джаспер легко шагал рядом, его длинные ноги позволяли им двигаться в унисон, хотя Харри слегка ускорила шаг. Не настолько, чтобы выдать их нечеловеческую природу, но достаточно, чтобы выглядеть спешащими.

Они остановились у могилы, на которой значилось имя «Игнотус Певерелл». Харри начала невидимыми движениями обводить символ под его именем, как будто восстанавливала метку, которую никто другой не мог увидеть. Джаспер не успел задать вопрос — Харри уже потянула его дальше по кладбищу, остановившись перед участком нетронутой земли с каким-то странным выражением на лице.

— Дорогая, — повторил Джаспер мягко, на этот раз поймав её подбородок свободной рукой и нежно приподняв её голову, чтобы она посмотрела на него. Её глаза были затуманены, словно она смотрела сквозь него, как будто его и вовсе не существовало.

От этого взгляда у Джаспера внутри всё сжалось.

— Харри, милая, взгляни на меня, пожалуйста?

Она моргнула один раз, потом второй, прежде чем в её взгляде появилось хоть какое-то осознание. Хотя Джаспер и не был человеком, он с облегчением выдохнул, прижавшись лбом к её лбу и заключив её в свои объятия.

Теперь он знал многое о прошлом Харри; Годрикова Лощина была тем местом, где она провела первый год своей жизни, а эти два пустых участка перед ними, вероятно, были могилами её родителей в той альтернативной реальности.

— Цветочек Лили… — прошептал Джаспер, мягко касаясь её волос.

Удивлённый вздох заставил их обоих поднять головы, и Джаспер замер, уловив под человеческим запахом нечто знакомое.

Перед ними стоял мужчина в очках, с растрёпанными чёрными кудрями, смотрящий на них с явным потрясением. Щёки его тут же вспыхнули от смущения, когда он понял, что обратился вовсе не к «Цветочку Лили». Джаспер уже слышал это прозвище раньше, хоть и не в данном контексте.

— Ох, прошу прощения. Со спины вы выглядели как моя жена, — признался мужчина, неловко почесав затылок. В его ореховых глазах играла тёплая улыбка. — Но у неё глаза зелёные. — Он не упомянул огромный шрам на лбу Харри, и Джаспер мысленно отметил это как достойное уважения качество.

— Да и она сейчас на работе, — пробормотал мужчина, словно осознавая всю абсурдность своей ошибки, что вызвало лёгкую улыбку на губах Джаспера.

Сделав шаг вперёд, Джаспер протянул руку:

— Я Джаспер Уитлок, а это моя чудесная жена, Харриель Уитлок.

Харри не двинулась с места, и Джаспер чувствовал исходящие от неё волны шока и тоски. Но он знал её слишком хорошо, чтобы ревновать.

Это была не жажда влечения, а глубокая потребность в семье.

Учитывая, кого он подозревал увидеть в коляске рядом с этим человеком, Джаспер понимал её чувства.

— О, э… Джеймс Поттер. Рад познакомиться… Знаете, мою дочку тоже зовут Харриель, — задумчиво проговорил мужчина, снова оглядывая Харри, как будто пытаясь найти в её облике знакомые черты. И, кажется, ему это удавалось.

Но в этом мире не существовало магии. Харри искала её много лет, но ближайшим к магии чудом, которое она нашла, были лишь вампиры. Так что Джеймс Поттер никогда не догадается о правде.

— Прекрасное имя, — сказал Джаспер, — героическое и красивое, и…

— И ещё счастливое, — добавила Харри, наконец придя в себя и присоединившись к разговору.

Джаспер обнял её за талию и нежно поцеловал в лоб, пока Харри улыбалась.

— Счастливое? — переспросил Джеймс, слегка приподняв бровь. Он откинул полог коляски, открывая взгляду рыжеволосую малышку.

Альтернативная версия Харри.

Как же так получилось, что его жизнь стала настолько странной, что даже существование вампиров кажется не самым безумным событием?

— Ну, я пока не встречала других Харриелей, но раз мне так повезло найти мужчину, как Джаспер, думаю, ваша дочь точно будет удачливой.

Тем более, что в этом мире нет Тёмного Лорда, угрожающего её семье. В этом плане маленькая Харриель Поттер уже намного счастливее, чем его Харри.

Джеймс слегка поперхнулся при мысли о будущем мужа своей дочери, но всё же снова посмотрел на Джаспера и Харри с задумчивым выражением.

— Вы не против, если я сделаю фото? Просто Лили никогда не поверит, что я встретил её двойника.

Харри рассмеялась, её смех прозвучал с лёгкой горечью, которую уловил только Джаспер. Тем не менее, она кивнула.

— Конечно, только пришлите нам копию.

* * *

За день до их возвращения в Америку, когда они собирались бежать через море, Харри аккуратно запечатала фотографию в защитный пластиковый чехол.

На снимке Джаспер нежно прижимает её к своему боку, а в другой руке бережно держит маленькую Харриель.

Он никогда не задумывался об этом раньше, но, глядя на это изображение, в нём поднимается волна горького сожаления.

Смотря на эту крошечную рыжеволосую головку, он вдруг видит перед собой другого ребёнка — светловолосого малыша с нежными кудрями, падающими на зелёные глаза. Несмотря на то, что Джаспер знает, что этому не суждено случиться — ведь им с Харри никогда не суждено иметь своих детей, — эта мысль не может не пробудить в нём глубокую тоску.

Эта боль и неосуществлённая мечта оседают где-то глубоко в его груди, оставляя за собой печальный, но неугасимый след.

* * *

Несмотря на то, что их называли близнецами, Джаспер так и не смог до конца понять Розали, хотя у них была одна общая черта — ни один из них не хотел стать вампиром.

Розали всегда казалась ему тщеславной и скрытной, словно пряча свою историю не только от него, но и от Харри. Не то чтобы Джаспер особо интересовался её человеческим прошлым — его гораздо больше волновало, кем она стала, когда обрела вампирскую сущность. Она заботилась о семье и ценила дар Харри, благодаря которому они могли свободно гулять под солнечными лучами. У них с Розали установились осторожные, но крепкие дружеские отношения, даже крепче тех, что связывали Джаспера с остальными.

Забавно, но в тот момент в доме были только они двое.

Джаспер сидел в своей комнате, а его карандаш плавно скользил по бумаге, обрисовывая маленькое, ангельское лицо. Это был не первый раз, когда он возвращался к этой идее — один и тот же образ повторялся в его голове снова и снова. Каждый раз рисунок получался немного другим.

На листе появлялся ребёнок — мальчик или девочка, возрастом от года до пяти, но всегда с чертами, напоминающими и его самого, и Харри.

В глубине души Джаспер сожалел, что когда-то поехал в Англию, ведь даже спустя три года он не мог избавиться от этой навязчивой идеи и никак не мог нарисовать лицо так, как видел его в своём воображении. Сколько бы он ни старался, ребёнок в его мыслях не обретал ту форму, которую он отчаянно пытался запечатлеть. Это было нездорово — зацикливаться на этой мысли, но когда Джаспер оставался наедине с собой, он просто не мог остановиться. Вернее, когда ему казалось, что он один.

Резкий вдох за спиной нарушил его заблуждение, но Джаспер не стал торопиться прятать рисунок. Он знал, что Розали уже его увидела. Вместо этого он просто ждал.

— Что это? — её голос был тихим, но настойчивым.

— Несбыточная мечта, — спокойно ответил Джаспер, сдувая с бумаги крошки от стёртой резинки. Он достал альбом, который вёл уже долгое время. Внутри находились все его неудачные попытки нарисовать ребёнка, но ни одна из них не казалась ему правильной.

Джаспер начал сомневаться, что когда-нибудь сумеет создать этот образ.

Не до тех пор, пока он не увидит настоящего ребёнка.

Хотя он тут же напомнил себе, что этого никогда не случится. Он наблюдал, как Розали листала страницы альбома, пока её пальцы не остановились на самой первой — там была фотография его, Харри и маленькой Харриель. Она мягко провела по изображению пальцами.

— Как давно это было…

— Мы встретили отца этой девочки в Англии, — перебил её Джаспер, зная, что она хотела спросить. — Он сказал, что Харри — копия его жены, и попросил фото на доказательство. Мы получили копию, и с тех пор я не могу выбросить это из головы.

Объяснения не требовались — жгучее желание Розали иметь ребёнка было ему слишком хорошо известно.

Она больше ничего не сказала, даже не спросила, что думает по этому поводу Харри. Ему и так было понятно: его жена когда-то ясно дала понять, что была бы счастлива иметь детей. Однако, столкнувшись с этой невозможностью, она смирилась и довольствовалась тем, что у неё есть Джаспер.

Розали лишь тихо вернула альбом и бесшумно удалилась.

Если в их следующем доме Джаспер однажды заметил среди вещей Розали подобный альбом, он не стал ничего об этом говорить.