Идеальная леди II | Una perfecta señorita II (гет)

Эдит наблюдала за тем, как Сириус мирно спал в своем кресле, когда дети, спустившись на завтрак, увидели его жалкое положение — мужчина похрапывал, уютно устроившись в кресле.

— Почему дядя Сириус пахнет, как мокрая собака? — с любопытством спросил Рене.

Эдит, как стадо овец, вела своих троих детей на кухню, где их уже ждал завтрак. Ремус начал накрывать на стол, пока она старалась привести Сириуса в чувство.

Ее сердце сжалось, когда она услышала его жалобы на смерть брата. Эдит была младшей в семье, но старшей среди кузин, и потому могла понять Сириуса — если бы она не смогла защитить их, это разбило бы ее навсегда.

С чашкой сырого яйца и чеснока в руках она произнесла заклинание Агуаменти, направив поток воды прямо в лицо Сириуса. Он подскочил, захлебнувшись от неожиданности, и выдохнул с усилием.

— Доброе утро, красавец, — сказала она с легкой улыбкой. — По крайней мере, ты позаботился о том, чтобы маленькая Делия была в безопасности в доме на Гриммо, прежде чем приехать ко мне и устроить тут беспорядок. Но это в первый и последний раз, я не хочу, чтобы пьяница шатался по моему дому и подавал плохой пример моим детям.

— Сколько времени? — спросил Сириус, растягиваясь, с хриплым голосом и запахом, напоминающим дохлого скунса.

— Около восьми утра, — ответила Эдит, протягивая ему чашку. — Выпей это, оно поможет тебе с похмельем. Это лучшее, что я могу предложить, моя вторая по эффективности рецептура. А вот та, что вкуснее, я еще не научилась готовить.

Сириус поморщился, но выпил половину напитка одним глотком.

— Спасибо, что позволила остаться на твоем кресле, — сказал он, протирая глаза. — Извини, если что-то натворил.

— Нет, ты просто выпил две бутылки — водки и самогона, — сказала Эдит, садясь рядом с ним и похлопав по спине. — Не виню тебя, ведь ты только что узнал, как погиб твой брат, пытаясь сделать невозможное.

— Ему было всего 18, он был еще ребенком, а решил стать сторонником Волдеморта, — вздохнул Сириус. — Я чувствую, что именно я повел его к смерти в ту ночь, когда выбрал бежать из Гриммо и не оглядываться.

Эдит заметила его потерянный взгляд, не говоря ни слова, она обняла его за плечи и положила голову на них.

— Это не твоя вина, — сказала она, глядя ему в глаза. — Не носи на себе чужую тяжесть. Поезжай домой, Корделия будет переживать за тебя.

Сириус слабо улыбнулся и попытался выпить еще немного лекарства от похмелья, но тут же отстранил чашку, оттолкнув ее из-за отвратительного запаха.

— Я же говорила, что не умею готовить этот вкусный напиток, — подмигнула ему Эдит.

* * *

Корделия никогда не думала, что ей так рано понадобится траурная одежда.

Во время случайного звонка тете Петунье она получила печальные новости.

Дядя Вернон умер. От инфаркта на пути на работу, быстро и неожиданно.

Корделия не посетила панихиду, но она была на похоронах. Это было в субботу в полдень, на ней было черное платье, доходящее до трех пальцев ниже колена, с вырезом до ключиц и черные кружевные перчатки.

Мероприятие состоялось на кладбище в Бромптоне. Корделия все время держалась за руку с Дадли, стояла очень близко к тете Петунье и, к своему несчастью, рядом с Мардж.

— …смерть — это место, куда должен попасть каждый смертный, — говорил пастор, проводивший похороны. — Только те, кто следовал заповедям Бога, могут покинуть этот мир с уверенностью, что войдут в царство небесное.

Корделия услышала всхлипывания позади себя. Она сдержанно обернулась через плечо и заметила среди нескольких присутствующих женщину, плачущую в носовой платок, вся сгорбившаяся от горя. Она также увидела, как тетя Петунья сжала губы, выслушивая плач этой женщины.

После того как закопали могилу, все пошли на такси, чтобы вернуться на Тисовую улицу. Атмосфера в доме была удручающая: Дадли, тетя Петунья и Мардж разошлись по своим комнатам, а Корделия осталась в гостиной, погруженная в раздумья.

Хотя она никогда не выстраивала глубоких отношений с дядей Верноном, он давал ей крышу над головой и пищу в детстве, и было какое-то маленькое чувство печали, но оно не было значительным.

Она сняла перчатки и направилась в комнату тети Петуньи. Тетя свернулась клубком на кровати, обняв подушку. На ней не было туфель, волосы были распущены, а по лицу катились тихие слезы.

Сердце Корделии разрывалось, глядя на свою тетю в таком состоянии.

— Тетя, — сказала Корделия, остановившись в дверном проеме. — Я приготовлю обед, отдыхай. Эти дни были тяжёлыми для тебя, позволь мне позаботиться о тебе и Дадли.

Тетя не ответила, лишь кивнула головой. Корделия тихо пошла на кухню, проверила, что есть в шкафах и холодильнике, и решила приготовить что-то простое. Несколько минут тишины, звуки включенной плиты и нарезки овощей нарушил визит Мардж, которая вошла в кухню с осуждающим взглядом.

— Вам что-то нужно, тетя Мардж? — спросила Корделия. Она никогда не считала её своей тетей, но обращалась так из вежливости. — Чай? Воду?

— Ты выглядишь как девушка легкого поведения в этом платье, — ответила Мардж. Корделия остановила нож, услышав такие слова.

Она взглянула на свое платье — оно было скромным, ничем не выделяющимся, и вырез едва ли открывал что-то.

— С такими вульгарными грудями, — продолжила Мардж. — Хотя бы проявила бы какую-то сдержанность на похоронах моего брата.

Корделия почувствовала гнев. Сдерживая его, она ответила.

— Ну, тетя Мардж, — сказала она, больше не скрывая раздражения. — Зато эти «вульгарные груди» точно не дадут мне остаться старой девой в фермерском доме с кучей собак, как вам.

Как только она произнесла эту фразу, Мардж так сильно ее ударила по лицу, что Корделия едва не упала, схватившись за столешницу.

— Как ты смеешь говорить так?! — закричала Мардж, схватив её за руку.

Корделия посмотрела на неё с яростью, чувствуя, как её правая щека пульсирует от удара.

— Как ты посмела ударить мою племянницу?! — вмешалась тетя Петунья, схватив Корделию и вырвав её из рук Мардж.

Тетя быстро вывела её из кухни и закрыла дверь. Из-за шума Дадли спустился с верхнего этажа в белой рубашке, закатав рукава, без галстука и пиджака, который он носил на похоронах.

— Ты не имеешь права бить мою племянницу! — закричала тетя Петунья с другой стороны двери.

— Я просто исправляла поведение этой невоспитанной девчонки!

— Что ты ей сказала?! Корделия никогда бы не ответила грубо никому!

Дадли обнял Корделию, пока они слушали крики обеих женщин.

— Я хочу, чтобы ты уехала из моего дома сегодня же! — закричала тетя Петунья. — Я терпела тебя все эти годы, только потому, что ты была сестрой Вернона!

— Ладно, я уйду! Но часть страховки брата должна достаться мне!

— Это никогда не случится! Эти деньги предназначены для Дадли! — ответила тетя Петунья. — И я бы никогда не отдала их тебе, зная, что ты знала о любовнице Вернона, с которой он встречался уже больше шести лет!

Воцарилась тишина, и Корделия посмотрела на Дадли в шоке.

— Ты думаешь, что я не знала, что он купил ей квартиру?! Я управляю всеми счетами и расходами в этом доме! — продолжила тетя Петунья, сделав паузу. — Эта наглая женщина даже пришла на панихиду! Та самая женщина, которую ты утешала на кладбище!

Дадли крепко обнял Корделию, словно она была его спасением.

— Я не развелась с ним только ради Дадли! Не хотела дать этой женщине удовольствия забрать то, что по праву принадлежит моему сыну! — кричала тетя Петунья. — У нас больше нет никаких обязательств, которые бы заставляли меня терпеть твоё ужасное присутствие в моем доме! Так что уходи из моего дома!

Кухонная дверь распахнулась, и тетя Петунья, с глазами полными слез, взглянула на обеих детей.

Единственным звуком в доме были кипящие кастрюли.

Примечания:

Рецепт, который считается вкусным для лечения похмелья — это "енсебольядо" (традиционное и любимое блюдо эквадорцев), хотя врачи категорически не рекомендуют его.

Что ж, Петунья официально вдова.

https://postimg.cc/XGsDK3Qw