Ты разбудил льва | Уou woke the lion up (гет)

25 ноября 1997 года

Хариэль замерла перед массивными дверями, из-под которых доносились приглушённые шепотки. Эти звуки, едва различимые, принадлежали детям, чьи голоса звучали сломлено и отчаянно. Мисс Грейнджер и Уизли стояли позади неё, нервно переглядываясь, но Джаспер не сводил взгляда с Хариэль.

Её маленькие кулачки были сжаты до боли, тонкие пальцы дрожали и вжимались в ладони, словно защищая хрупкую силу внутри. В какой-то момент её руки затряслись, но она быстро взяла себя в руки, подавив эмоции.

Солдат перед битвой — Джаспер прекрасно знал это состояние, потому что сам испытывал его столько раз, что утратил счёт. Оно было частью его самого, вписано в каждую линию его тела.

— Снейп — теперь директор, — шепнула Хариэль, её голос был полон едкой горечи. Имя, от которого внутри что-то холодело, имя врага. Перед мысленным взором Харри промелькнули знакомые черты: жирные волосы, крючковатый нос, вечное презрение в глазах. Другие детали — тонкие пальцы, окрашенные зельями, чёрные глаза, бледная кожа — всплыли неясным образом. Но что бы она ни вспомнила, обезвредить Снейпа будет для него проще, чем Хариэль успеет среагировать на его появление.

Это его задача, и он не собирался подводить. Однако мысль о том, что Хариэль пойдёт в логово врага, окружённая предателями, разъедала его изнутри.

Он знал: его приоритет — устранить Снейпа. Но Джаспер не обманывал себя — он будет повсюду, лишь бы Хариэль оставалась в безопасности. Её жизнь была важнее всего — друзей у него можно пересчитать по пальцам одной руки, и даже после этого останутся лишние.

Он сделает всё возможное, чтобы защитить её. И если для этого придётся снова вступить в войну — что ж, он пойдёт на это без колебаний.

Хариэль глубоко вздохнула, её кости хрустнули от напряжения, и она с силой распахнула двери.

Джаспер мгновенно оказался внутри, скользнув через едва приоткрытую щель. Он стремительно перемещался между столами, словно тень, ещё до того, как кто-либо успел понять, что происходит.

Его цель вздрогнула. Глаза Снейпа широко распахнулись в шоке, но на реакцию времени не осталось. Джаспер врезался в него, и они оба рухнули на пол.

Они кувыркаются, пока Джаспер не оказывается сверху, сжимая горло противника стальными пальцами. Снейп, как беспомощная марионетка, висел в его руках, ноги не касались пола, а лицо стремительно бледнело.

Этот человек, осмелившийся встать на пути Хариэль, мог быть и высок, но Джаспер был сильнее. Он удерживал его с лёгкостью, словно это была простая игрушка.

Комната наполнилась криками. Палочки были направлены на Джаспера, готовые к атаке. Паника витала в воздухе, накаляя обстановку до предела. А в центре всего этого хаоса стояла Хариэль, её огненные волосы развевались, зелёные глаза сверкали ярым пламенем. Она походила на львицу, готовую ринуться в бой, и Джаспер вспомнил горную львицу, на которую охотился до того, как покинул родные края. Та самка была яростна, охвачена жаждой крови, но не понимала, что сама уже стала добычей куда более грозного хищника.

Джаспер знал это чувство — ощущение, что он видит угрозы, которые Хариэль не замечает. Но это не паранойя, уверял он себя, это опыт солдата, в котором он нуждается, чтобы защитить её. Хотя иногда он думал: а что если повторять это себе снова и снова, и однажды в это можно будет поверить?

— Я убью Волдеморта, — произнесла Хариэль. В ответ на это имя поднялся новый шквал криков, как от страха, так и от ужаса перед её дерзостью. Но она продолжала, не обращая внимания на содрогнувшихся предателей, — Я убью его.

И всё. Она не раскрыла дальнейших планов, но этого и не требовалось. Не для Джаспера, который знал её слишком хорошо. Он понимал, чего она жаждет от жизни, и к чему стремится.

Хариэль не искала славы, не стремилась стать героем, на чьи плечи взваливаются все несчастья мира. Она хотела лишь одного — простую, нормальную жизнь. И Джаспер не винил её за это. Более того, он готов был сражаться за неё.

Если же где-то в глубине души у него была надежда, что она когда-нибудь позволит ему стать частью этой жизни, хотя бы на миг, — тогда, возможно, они обсудят это позже, когда война будет позади.

Человек в его руках вновь попытался вырваться. Без своей палочки — первое, что Джаспер отобрал у него, — Снейп был беспомощен. И, возможно, следом за палочкой отлетят и его конечности.

Снейп не осмеливался смотреть Джасперу в глаза. И на этот раз не потому, что их цвет вселял ужас, а потому, что в его взгляде было отражение преданности Хариэль. Это чувство окрашивало восприятие Джаспера и не оставляло сомнений в том, кто здесь хозяин ситуации.

* * *

Они укрылись в директорском кабинете: Хариэль, Джаспер, его пленник и заместительница директора. Хотя, возможно, теперь её следовало бы называть исполняющей обязанности? Джасперу были безразличны такие детали. Впереди назревала битва, и главное сейчас было собрать как можно больше информации. Титулы и должности мало его волновали.

Важнее было то, что потенциальная директриса оглушила Снейпа, позволив Джасперу без помех волочить его за собой. Впрочем, даже если бы Снейп не был обездвижен, это не помешало бы вампиру. Разве что тогда у пленника появился бы шанс навредить Хариэль, хотя и тогда не хватило бы сил освободиться от хватки Джаспера, столь неотвратимой, как стальная ловушка.

Следуя за двумя женщинами, Джаспер слушал спокойный голос Хариэль, которая вводила МакГонагалл в курс происходящего. Он замечал, что профессор нервничала, как и многие, кто оказался на переломной стороне в этой войне. Однако тот факт, что она позволила себе повернуться к нему спиной, внушал уважение. Быстрые, почти незаметные взгляды, которые она время от времени бросала на его отражение в старинных доспехах, стеклянных окнах и блестящих канделябрах, выдавали её беспокойство. И всё же, несмотря на это, Хариэль казалась абсолютно спокойной рядом с ним.

Отличные инстинкты, подумал Джаспер. Не то чтобы он когда-либо навредил тому, кому доверяет Хариэль.

МакГонагалл тем временем говорила, что члены Ордена Феникса были собраны врагами, которые находились в замке. Она уверяла, что как только эта угроза будет устранена, они начнут устанавливать защитные чары.

Джаспер молча наблюдал за картинами, украшавшими стены кабинета. Каждая из них с презрением смотрела на Снейпа, словно олицетворяя собой неумолимую справедливость. Ни один из изображённых на портретах волшебников не питал симпатий к их пленнику. В их глазах читалась безжалостная осуждающая сила.

Похоже, Снейп не только не обрёл здесь друзей, но и накопил множество врагов.

Режимы рушатся каждый день, и выживают лишь самые хитрые. Пожиратели смерти… Что ж, когда Хариэль и её союзники одержат победу — а Джаспер не сомневался, что это произойдёт рано или поздно, — никакого милосердия их врагам не будет. Они заслужили свою участь.

Кабинет директора поражал величием. По стенам висели портреты предыдущих директоров, и никто из них даже не пытался делать вид, что спит. Их внимание было приковано к тому, что происходило в комнате.

Джаспер бросил Снейпа на одно из массивных кресел и отпустил, как только МакГонагалл парализовала пленника заклинанием. Затем он медленно подошёл к окну, словно отдавая контроль над ситуацией женщинам. Джаспер понимал, что в допросе его участие не будет столь значимым — это было дело тех, кто знал, какие вопросы задавать.

Он позволил своим глазам блуждать за пределами окна, внимательно изучая окрестности. Каждый участок земли за пределами школы был словно разобран на детали и элементы в его сознании. Он изучал возможные пути отхода и обороны, слабые точки, которые необходимо защитить, и места, которые можно использовать как укреплённые позиции. Мост, который можно было уничтожить для того, чтобы преградить путь врагу.

Работы впереди было предостаточно.

* * *

— Не давай им ни секунды передышки, — произнесла Хариэль, её голос звучал тихо, но твёрдо.

Допрос завершился, и за дальними границами Хогвартса начали собираться силы врага. Джаспер стоял рядом с Хариэль, оба молча наблюдали за массивными дубовыми дверями у главного входа в замок.

Внутри все готовились к отражению нападения, действуя по планам, которые они разработали, но теперь с добавлением предложений Джаспера. Хариэль настояла на том, чтобы учесть его советы, объяснив, что Джаспер уже участвовал в войне и, чёрт возьми, знает, что делает. Несколько магов и ведьм поглядывали на него с явным недовольством, однако не могли игнорировать силу его знаний и опыта. Легенда о Хариэль и её лидерстве стала для них непреложной истиной, и когда она приказала следовать его указаниям, все подчинились, пусть и с некоторым ворчанием.

Эти недовольные шёпоты, хоть и были адресованы не ей, всё же не ускользнули от чуткого слуха Джаспера. Они явно забыли, кто находится рядом.

— Если ты считаешь это лучшим решением, дорогуша, — тихо произнёс он, его голос был полон скрытого тепла.

Он не стал напоминать ей, что, привлекая его в эту битву, она приговаривает многих врагов к неминуемой гибели. Но как бы то ни было, он не смог бы оставить её одну на поле боя. Даже если бы Хариэль попросила его уйти, Джаспер не послушался бы. Она была такой хрупкой, такой болезненно смертной, что каждая её секунда жизни была для него на вес золота.

Она знала, на что он способен. Видела это во время нападения ловцов несколько недель назад. Тогда Джаспер разорвал врагов с такой скоростью и жестокостью, что никто не смог устоять.

Сейчас он тихо поворачивал в руках запястье, чувствуя в воздухе тонкий аромат высохшей крови Хариэль. Хотя он совсем недавно утолил жажду, Джаспер знал, что сейчас нужно пополнить силы, чтобы не потерять контроль во время боя. Его самоконтроль будет проверен на прочность, каждый раз, когда запах свежей крови ударит в нос, каждое движение, каждый всполох магии станет для него испытанием. Но годы «вегетарианской» жизни сделали его достаточно выносливым, чтобы сдерживать свой голод.

Тем временем магические барьеры вокруг замка сотрясались и дрожали, как струны арфы, натянутые до предела, под ударами врага. Хариэль не видела этого, но Джасперу всё было предельно ясно. Вражеские ряды сгущались, словно тучи на горизонте перед бурей.

Их было больше, чем тех новообращённых, которых он когда-то убивал, но в сравнении с ними эти враги не казались ему такими уж опасными. Чтобы стать действительно грозными, им нужно было поймать его, а сделать это — задача практически невозможная. Маги просто не обладали достаточной скоростью, чтобы угнаться за ним.

Единственная угроза, которая вызывала у Джаспера осторожность, — это огонь, который волшебники могли вызвать по своему желанию, а также то самое заклятие мгновенной смерти, о котором Хариэль уже предупредила его. Он знал, как оно звучит и выглядит, знал, что оно движется по прямой линии, как и большинство других вспышек магии. Увернуться будет несложно. Главное — чтобы это проклятие не коснулось Хариэль.

— И убей змею, если сможешь, пожалуйста, — добавила она с тихой решимостью в голосе.

— Конечно, дорогуша, — мягко ответил Джаспер, и его глаза на мгновение встретились с её.

В следующий миг барьеры снова затряслись под ударами врагов, и Джаспер, не медля, взял Хариэль за руку, лёгким движением поднёс её к губам и поцеловал её тонкие пальцы.

И тогда всё началось.

* * *

Битва для Джаспера разворачивалась стремительно, как будто он вновь погружался в знакомую стихию, где каждый взмах его руки был гармоничным продолжением того, кем он всегда был. Сражения были его жизнью — его тело пело песню войны, мелодию которой он не забывал ни на миг.

Первая волна врагов не успевает даже осознать угрозу, как их шеи ломаются под его руками, тела осыпаются на землю, смятые, словно бумажные фигуры. Эти люди не были угрозой — просто расходный материал, пушечное мясо.

Однако вскоре враги начинают догадываться, что за смазанная тень, проносящаяся мимо, оставляет в своих следах опустошение и смерть. Они отступают, призывая огонь — вокруг них вспыхивают языки пламени, и пот струится по их лбам от напряжения. Это не просто мешает Джасперу — это раздражает его. Ему приходится действовать хитрее, проявлять изобретательность, чтобы продолжить убивать, хотя пламя и замедляет его смертоносный ритм.

Он легко определяет среди врагов тех, кто представляет настоящую опасность. Эти бойцы стоят дальше, выше и крепче остальных, уверенные в своих силах и одержимые целью. Они не сражаются ради крови или адреналина победы — их движет истинная вера. Но даже у них здравый смысл давно уступил место фанатизму.

Внезапно жуткий запах пронзает воздух, и внимание Джаспера тут же сосредотачивается на новой угрозе. Перед ним встаёт настоящее Дитя Луны — не миф, не история, как утверждал Кай из Вольтури, а вполне реальный враг, ускользнувший от массового уничтожения. Если все они такие, как этот, возможно, Вольтури были правы в своём стремлении выжечь их до последнего.

Этот бой был самым тяжёлым за многие десятилетия. Дитя Луны опьянённо собственными звериными инстинктами, которые делают его куда более опасным, чем обычный человек. Но даже так Джаспер превосходит его. Вне своей волчьей формы противник не может сравниться с ним — с Джаспером, разрывавшим новообращённых с лёгкостью, словно дитя рвёт обёртку с подарка. Этот Джаспер видел больше сражений, чем, возможно, все остальные бойцы, собравшиеся на этом поле.

Дитя Луны падает, поверженное под его беспощадными ударами, и Джаспер двигается дальше. Вокруг него кипит жизнь и смерть, переплетённые в один клубок. К счастью, враги проявили милосердие, облачившись в тёмную униформу — теперь Джасперу ясно, кого убивать.

И вдруг вся битва замирает. К ним приближается гигантский человек, шаги которого тяжёлые и гулкие, а на руках он несёт безвольное тело. В этот миг мир для Джаспера останавливается. От мужчины исходит невыразимое отчаяние, а рыжие волосы, свободно спадающие с неподвижного тела, кажутся Джасперу до боли знакомыми.

Страдание накатывает на него волной, разрывая душу. Эта боль почти сбивает его с ног, а в этот момент он пропускает удар огня в плечо. Он даже не осознаёт, как швыряет флягу — ту, что всегда хранилась в расширенном кармане его джинсов. Она проносится в воздухе и пронзает грудь врага с такой силой, что тот падает замертво.

Но Джасперу сейчас нет дела до этого. В его глазах лишь одно — безжизненная Харриэль. Он напрягает все свои чувства, и, к огромному облегчению, сквозь грохот и хаос он слышит её сердце. Оно всё ещё бьётся, хоть и нервно. Враг, видимо, уверен, что она мертва, что даёт ей идеальный шанс для удара.

Джаспер не собирается разрушать её план. И ему совсем не хочется вспоминать тот миг, когда он поверил, что потерял её навсегда, когда пропасть отчаяния поглотила его.

С этим он разберётся позже.

Наступает момент, когда враг начинает злорадствовать, уверенный в своей победе. Но в этот миг один из студентов, ранее молчавший, произносит пламенную речь, достаёт меч из шляпы и решительным движением отрубает голову змее.

Харриэль тут же приходит в движение, и битва разгорается с новой силой.

* * *

26 ноября 1997 года

Ранним утром после жестокой битвы Джаспер нашёл убежище в самой необычной комнате, с которой когда-либо сталкивался за свою долгую жизнь. Выручай-Комната — волшебное место, способное принимать любую форму в зависимости от нужд своего обитателя, — словно поняла его без слов и предоставила именно то, чего он так жаждал: покой и уединение.

Теперь она напоминала шатёр, где он провёл несколько недель, дожидаясь возвращения тех, кто когда-то предал Харриэль. Хотя здесь не было привычного запаха кошек, который обычно окружал его в те дни, атмосфера всё равно ощущалась удивительно близкой и родной. Удивительно, но среди бесконечных лет его «существования» это место, где он пробыл так недолго, казалось самым безопасным.

Джаспер уже успел смыть с себя кровь врагов под струями душа, наблюдая, как тёмная жидкость исчезает в водостоке, унося следы недавнего сражения в небытие. Он сменил пропитанные потом и кровью свитер и джинсы на простую футболку и домашние штаны серого и белого цветов. Теперь он сидел на мягком диване, ожидая, когда Харриэль выйдет из ванной.

Она была так поглощена заботой о выживших, организацией после битвы, и тем, что разглядывала маленький треснувший камень на кольце — странную вещицу, которую она каким-то образом заполучила перед самой битвой. Джаспер даже не знал, откуда оно появилось. В конце концов, ему пришлось буквально оттащить её, заставив немного отдохнуть.

Выручай-Комната стала идеальным местом для этого — скрытой от всех угроз и суеты, и, одновременно, наполненной знакомой для Харриэль обстановкой.

Но Джаспер чувствовал, что что-то изменилось. В ней происходило что-то, что его беспокоило. Её внутренние эмоции, как вулкан, бурлили под поверхностью, и иногда её взгляд терялся в пустоте, как будто она видела нечто, недоступное его глазам. Что-то важное произошло в последние двадцать четыре часа, что он пока не мог понять, но это не давало ему покоя.

Так же, как в его собственном сердце образовалась пугающая пустота — глубокая дыра, прорезанная остриём страха и отчаяния, когда он на мгновение подумал, что Харриэль мертва. Тот короткий миг, когда он снова услышал её слабое сердцебиение, принес ему облегчение, но всё это ощущение ускользнуло, оставив его вновь потерянным и пустым.

Единственное, что он понял наверняка, — это то, насколько важной стала для него Харриэль. Важнее, чем он мог себе представить.

Тишину нарушил звук выключенного душа, и спустя мгновение Харриэль появилась в комнате. Её обычно буйные рыжие локоны теперь были влажными и спутанными, свисая тяжёлыми прядями по плечам. На ней была та же пара пижам, что она носила в том самом шатре. Эта знакомая картина лишь подчёркивала, насколько бледной она стала, как темны тени под её яркими, но теперь утомлёнными глазами. Она выглядела хуже, чем когда-либо прежде — даже хуже, чем в момент, когда медальон начинал разъедать её разум.

Её попытка улыбки была тусклой, лишённой тепла. Казалось, она лишь натянула её через силу, как маску, чтобы доказать что-то самой себе.

Но для Джаспера она всё равно была прекрасной.

— Дорогая, — тихо произнёс он, с мягкой заботой следя за каждым её движением. Вместо того, чтобы сесть рядом, Харриэль медленно взяла его руку и осторожно отодвинула её в сторону, освобождая место.

И вскоре она уже была у него на коленях, свернувшись клубком, словно потерянный ребёнок, ищущий защиты. Её хрупкое тело прижалось к нему, ноги подтянуты к груди, а мокрая голова покоилась на его широком плече. Она была физически истощена и эмоционально выжжена.

Но, несмотря на всё это, она выбрала быть с ним. Не уединиться в одиночестве, не искать утешения у друзей, а создать свой маленький мир, где Джаспер — единственный, кто может её защитить и оградить от всего мира.

Он крепко обнял её, прижимая щёку к её горячему лбу и закрыв глаза. Вампиры не видят снов, но Джасперу они и не нужны. Это ощущение — Харриэль в его объятиях — было более утешительным и сладким, чем мог бы быть любой сон.

* * *

В какой-то момент Харриэль погружается в глубокий сон, и Выручай-Комната откликается на её нужды, создавая рядом уютный камин. Огонь весело трещит, наполняя пространство мягким светом и теплом, которого Джаспер, со своей ледяной природой, не мог бы ей обеспечить. Однако он делает всё, что в его силах: лежит рядом с Харриэль на просторном диване, нежно проводя пальцами по её волосам, разглаживая спутанные пряди, и держит её, когда во сне она вдруг начинает дрожать.

Это так невинно — просто лежать с ней в своих объятиях. И Джаспер осознаёт, что мог бы делать это каждый день до конца времён, до конца своего существования, и это бы наполнило его покойным удовлетворением.

Когда Харриэль пробуждается, в её глазах нет ни следа удивления или паники. Это кажется совершенно естественным для неё — проснуться именно в его объятиях. Тёмные ресницы мягко касаются бледных щёк, и зелёные глаза, словно изумруды, медленно показываются из-под полуприкрытых век. Её тёплое тело, до боли человеческое, чуть шевелится в его защитных руках. Его предплечья касаются оголённой кожи её спины, которая обнажилась, когда поношенная футболка задралась до талии, оставляя бедра под лёгкой тканью покрывал.

Но Джаспер не возражает.

Его пальцы с нежностью скользят вдоль её бока, чувствуя мягкую впадину между рёбрами и началом подъёма бёдер. В комнате царит тишина, нарушаемая лишь спокойным дыханием Харриэль и тихим потрескиванием камина.

Джаспер замер. Он не решается сделать что-то большее, понимая, что эта близость, этот момент могут стать его падением. Но Харриэль, такая уязвимая, позволила ему увидеть свою слабость, свою усталость, и он чувствует, как между ними возникает нечто важное.

Их носы мягко соприкасаются, когда она чуть вытягивает шею, и Джаспер ощущает её тёплое дыхание на своей коже. Этот тонкий контакт становится прелюдией к тому, что случится дальше.

Их губы встречаются, и это становится началом чего-то нового — чего-то, что ещё незнакомо Джасперу. Хрупкое доверие, неуверенно выстроенный мост между двумя столь разными существами. Он мог бы рухнуть в любой момент, как мороженое, тающее на солнце, но, возможно, выдержит испытание временем, как древний замок, который стоит на холме уже многие века.

Для Джаспера, который видел так много за свои годы, это новое ощущение, но оно несёт в себе нечто тёплое и правильное.

* * *

24 мая 1998 года

— Удивительно, как быстро могут пролететь шесть месяцев, — подумал Джаспер. — Удивительно, как многое может измениться за это время, и в то же время так мало.

Первое, что сразу бросается в глаза — это то, что теперь они больше не живут в палатке. Им больше не нужно ютиться в страхе, опасаясь преследования человека, который так долго был неотступной тенью Харри, отравляя каждый её шаг с самого детства. Того человека больше нет — он мёртв. И, наконец, спустя столько лет, рыжеволосая девушка может спокойно двигаться вперёд, зная, что за очередным тёмным углом её больше не подстерегает угроза.

Теперь они вместе живут на площади Гриммо.

Для Джаспера это странное ощущение — дом. Прошло слишком много времени с тех пор, как он мог назвать какое-то место настоящим домом. Но именно домом постепенно становится для него этот старый особняк, несмотря на все колкости и недовольства Кричера, домового эльфа, который выполняет роль их «помощника». Кричер явно не может определиться, что ему думать о Джаспере. Несмотря на то, что он был магглом в прошлом, теперь эльф с явным одобрением относится к его новой, «тёмной» сущности.

«Иронично,» — усмехнулся про себя Джаспер. — «Забавная ситуация.»

Сам Джаспер не до конца уверен, как ему воспринимать всё это. Но его определённо развлекает тот факт, что Кричер с явным презрением относится к Рону Уизли и Гермионе Грейнджер — самым близким друзьям Гарри. В этом отношении Джаспер и эльф оказались союзниками. Он никогда не забудет, что эти двое однажды бросили её, оставив в одиночестве.

«Возможно, это мелочно,» — подумал Джаспер, — «но я не смогу этого простить.»

И всё же, по странной иронии судьбы, часть его благодарна за то, что случилось тогда. Ведь если бы Рон и Гермиона не отвернулись от Гарри, возможно, она так и не обратила бы внимания на него, на Джаспера. А тогда у него не было бы всего того, что есть сейчас.

* * *

Джаспер сидел за кухонным столом, лениво покручивая во рту леденец с кровью, и с лёгкой улыбкой наблюдал за Харри, которая изящно двигалась у плиты. Сегодня Кричер был отправлен за покупками — поручение, которое Гарри дала ему, чтобы самой попробовать свои силы в готовке. Это стало их воскресной традицией.

На Гарри были надеты джинсовые шорты, ведь редкое для Англии солнце подарило возможность выйти в такой одежде. Но главным элементом её наряда была его зелёная рубашка, подчёркивающая глубину её глаз. Рубашка застёгнута лишь наполовину, а под ней виднелся простой белый топ.

Рукава, слишком длинные для её тонких запястий, были небрежно закатаны и заканчивались чуть выше локтей, придавая ей ещё больше очарования. Она выглядела просто восхитительно.

Как будто почувствовав его пристальный взгляд, Гарри повернула голову через плечо и приподняла бровь, вопросительно глядя на него.

— Отличная песня, дорогая, — произнёс Джаспер, скользнув по её образу улыбкой. И действительно, мелодия была приятной.

Джаспер, вероятно, никогда не встретит Сириуса Блэка, но его музыкальные предпочтения были, несомненно, безупречны. Комнату наполнял мягкий голос певицы из шестидесятых, а ритм мелодии заставлял Гарри легко покачивать бёдрами в такт.

На её загорелых руках виднелись следы от теста для печенья, одно пятнышко даже залегло на щеке. Джаспер невольно усмехнулся, скрыв свою ухмылку за леденцом — она выглядела невыразимо мило.

Шесть месяцев — всего несколько дней оставалось до их полугодовой годовщины, и с каждым новым днём она всё сильнее пленяла его сердце.

Еженедельные свидания, неожиданные подарки и милые жесты, безграничное доверие — всё это словно переплеталось в одно целое, создавая особую магию их отношений.

Джаспер прекрасно осознавал, насколько глубоко погрузился в это чувство. Может быть, даже слишком глубоко. Но он не хотел ничего иного, ведь рядом была она — Гарри.

Если удача будет на его стороне, она полюбит его так же сильно, как и он её, и они вместе будут наслаждаться этим бесконечным счастьем. Если же нет — то у него останутся эти моменты, это драгоценное время рядом с ней.

Мимолётная мысль о её смертности промелькнула на краю сознания, но Джаспер быстро отогнал её прочь. Сейчас не время для таких раздумий.

— Ты всё ещё собираешься в Косой переулок сегодня, Уитлок? — спросила Гарри, и её улыбка засветилась ещё ярче.

— Конечно, дорогуша. Я бы никогда бы не оставил тебя одну, — ответил он, и в его голосе звучала неподдельная преданность.

* * *

Косой переулок теперь кажется совершенно иным, чем тогда, когда Джаспер впервые ступил на его старинные камни. Он сидит на своём любимом месте — той самой крыше, с которой они с Гарри однажды вели наблюдение. Подперев голову рукой, он машет группе детей, заметивших его фигуру наверху. Возможно, его бы увидело больше людей, если бы солнце светило ярче.

Но, несмотря на тёплый воздух, предвещающий скорый приход лета, тонкая пелена облаков затмила солнечные лучи, скрыв Джаспера от их осуждающего света.

Свесив ноги с края крыши, он ловит обрывки разговоров. Дети возбуждённо шепчутся, обсуждая его. В их голосах звучит восторженное недоумение. Один из них шепчет, что человек на крыше — вампир, причём не просто вампир, а вампир Харриэль Поттер, и что они собираются пожениться, об этом даже писали в газетах.

— Это невозможно! — возражает другой ребёнок. — Харриэль — ведьма, а ведьмы не выходят замуж за вампиров, так сказал мой папа.

Третий, поддавшись волне выдумок, заявляет, что если Харриэль не захочет выйти замуж, то Джасперу нужно лишь немного подождать, и она обязательно согласится.

Джаспер невольно улыбается, усмехаясь этой наивной болтовне, и, опершись локтём о колено, погружается в собственные мысли. Интересно, думал ли он когда-то о подобном, будучи ещё человеком? Когда юным мальчишкой он вступал в армию, мечтая о славе и восхищении толп, и о том, как дамы будут падать в обморок от одного его взгляда. Теперь он с трудом может себе это представить. Прошло слишком много времени с тех пор, как Джаспер в последний раз мечтал. И эта память, далёкая и расплывчатая, словно потерялась в глубине веков. Но это его не волнует: новые воспоминания, которые он создаёт сейчас, куда ярче и ценнее.

Джаспер листает страницы старинной книги по истории магии — тома, запечатлевшего события, которые происходили ещё задолго до основания Хогвартса. Часть его хочет узнать, что таит в себе история магии Америки, в те времена, когда он ещё был человеком. Сколько тайн и знаний ещё скрыто в мире, о которых он не догадывался? События, давно канувшие в Лету, кажутся ему знакомыми, но каждый раз открывается что-то новое, какой-то иной взгляд, другое измерение, неведомое ему ранее.

Его мысли погружаются в книгу, и он почти пропускает это.

Внезапно возникает вспышка — эмоции, которые должны были насторожить его раньше, но Джаспер не сразу обратил на них внимание. Он ощущает их с запозданием, но уже слишком поздно.

Раздаётся оглушительный взрыв. Один из магазинов в Косом переулке разлетается на куски. Тот самый магазин, в котором была Гарри.

* * *

Джаспер яростно разбирает завалы, отбрасывая деревянные балки и осколки в стороны, совершенно не заботясь о том, куда они летят. В его душе бушует первобытная ярость, и в этот момент нет ничего важнее, чем достать Гарри из-под руин.

Виновник взрыва был уничтожен слишком быстро — Джаспер одним движением разорвал ему сонную артерию, даже не задумываясь о чём-то другом, кроме того, что этот мерзавец попытался убить Гарри. Он сожалеет только о том, что не сделал это медленнее, не дал ему почувствовать страдание за его преступление.

Сердце Джаспера разрывается, когда он находит Гарри. Она свернулась в клубок среди обломков, её тело тяжело ранено. Кровь медленно сочится из её ран, пропитывая камни и щепки вокруг. Её пульс слабый, едва заметное биение жизни, как хрупкое трепетание крыльев умирающей колибри.

Она — ведьма, и её тело гораздо выносливее, чем у обычного человека. Вероятно, это единственная причина, почему она всё ещё жива после столь чудовищной атаки. Но времени у них почти нет.

Джаспер, не теряя ни секунды, подхватывает её на руки. Он мчится прочь, прорываясь через разрушенные остатки магазина, и в его голове хаос. Мысли мечутся вихрем, но единственное, на чём он может сосредоточиться сейчас, — это необходимость спасти Гарри.

Единственное место, где она будет в безопасности.

Гриммо.

* * *

Через минуту Джаспер уже оказывается в безопасном месте — доме на площади Гриммо, — и аккуратно укладывает Гарри на кровать. Неистовство недавней гонки и накал эмоций начинают отступать, давая место леденящему осознанию: она умирает. Её дыхание становится всё более поверхностным, а пульс едва прощупывается. Каждая секунда — на вес золота.

Джаспер понимает, что его жизнь была далека от идеальной. Он не был хорошим человеком, хотя в последнее время всеми силами старался стать лучше. Альтруизм никогда не был его сильной стороной, и в прошлом он редко думал о ком-то кроме себя. Но сейчас, глядя на Гарри, умирающую у него на глазах, это всё теряет значение.

В отчаянной решимости спасти её он склоняется к ней ближе. Его клыки вспыхивают в инстинктивном порыве. Прокалывая нежную кожу на её шее, Джаспер делает единственный шаг, который, как он знает, может сохранить ей жизнь.

* * *

27 мая 1998 года

Гарри не корчится от боли. Её тело не вздрагивает, нет слёз, и на первый взгляд можно было бы подумать, что она никак не реагирует на то, что делает Джаспер. Но он чувствует. Солёный привкус пота на её коже и безмолвное отчаяние, пронизывающее её до глубины души. Она не просит помощи, не кричит, но Джаспер ощущает её немую мольбу — просто отпустить её, позволить уйти, вырваться из этой боли, сжигающей её изнутри, как тысячи жгучих солнц.

Они говорили об этом раньше. Гарри сама просила его, если когда-нибудь она будет смертельно ранена и шансы на спасение окажутся ничтожными, обратить её. Даже после окончания войны, в единственный раз, когда Джаспер поднял этот вопрос, Гарри надолго замолкла. А потом, тихо, почти шёпотом, сказала, что если это случится, она хотела бы, чтобы он спас её.

Сейчас Джаспер держит её холодеющую руку, большим пальцем нежно поглаживая её костяшки. Он размышляет, как кто-то вообще может решиться обратить того, кого любит, если не стоит перед лицом неизбежной смерти. Гарри мучается, и он знает, что это его вина. Из-за него ей приходится страдать, а он ничем не может ей помочь.

Это разрывает его. Возможно, ему сейчас даже хуже, чем кому-либо другому — он чувствует её боль, каждый укол, каждую вспышку пламени, пожирающую её изнутри. Эти мучения усиливают его чувство вины. Он шепчет извинения, проговаривает правду, которую Гарри никогда не вспомнит, когда этот миг закончится.

Он говорит о Питере и Шарлотте — о том, что они всегда были его самой близкой семьёй. И о том, как он мечтает о чём-то подобном. О том, как, возможно, нашёл это в Гарри. Признаётся в том, что влюбился слишком быстро, и что его эгоизм не позволяет ему отпустить её. Не в этот момент, не тогда, когда он способен спасти её.

Слова, горькие и тяжёлые, срываются с его губ. Он признаётся, что, если бы ему предстояло провести вечность с кем-то, он хотел бы, чтобы это была Гарри. Вампиры любят быстро и сильно, слишком сильно. Но он никогда не хотел бы навязывать ей свою привязанность. Именно поэтому говорит это сейчас, когда она не услышит и не запомнит его слов. Он рассказывает ей, как научился полагаться на неё, но не хочет, чтобы она почувствовала давление. Не хочет, чтобы она когда-либо почувствовала, что её свобода ограничена его любовью.

Потому что он ценит её слишком сильно, чтобы когда-либо связать её своим присутствием.

Гарри словно замерла, её сердце бьётся всё медленнее и, наконец, останавливается. Джаспер застывает в тишине, в ожидании, что вот-вот её глаза откроются. Но этого не происходит.

И вдруг — вопреки всему — её сердце делает одинокий удар. Затем ещё один. Её жизнь возвращается.

* * *

20 марта 2006 года

— Несколько лет назад я встретил одну молодую пару, — начинает Аро, лидер Вольтури, голос его мягок, но в каждом слове скользит неприкрытая власть. Его бледные, старческие руки, с морщинистой кожей, складываются одна на другую, и глаза, словно тёмные омуты, начинают следовать за историей, которую Белла пока не может разгадать.

— Они были весьма похожи на вас, — продолжает он с лёгкой, едва заметной улыбкой. — Вампир, страстно влюбившийся в человека. Такая романтичная история, особенно когда человек готов пожертвовать всем ради своего возлюбленного, покинув мир смертных ради вечности.

Белла чувствует, что в этих словах таится некая неразрешимая дилемма, нечто, что она пока не в силах осознать. Её сердце гулко бьётся в груди, но она старается не показать тревоги. Тем не менее, каждая мышца её тела напряжена под взглядом Аро — взглядом древнего вампира, что пронизывает Эдварда словно молчаливый приговор божественного суда.

— Один маленький укус, — продолжает Аро, — и яд разносится по её венам. Три дня мучительной, невообразимой боли. Её сердце замирает, но затем — невероятно и ужасно — оно снова начинает биться. До сих пор никто не понимает, почему так произошло, но её тело не только отвергло яд, оно отказалось измениться. Даже когда они пришли ко мне за ответами, даже когда я сам пытался обратить её, девушка оставалась упрямо человеческой. Великая потеря, ведь из неё мог бы получиться выдающийся вампир.

Он замолкает на мгновение, и Белла замирает, чувствуя, как тяжесть его слов давит на неё. Но затем Аро вновь устремляет свои пронизывающие глаза на Эдварда и добавляет:

— Вам повезло, Эдвард Каллен, что ваша вечность с возлюбленной ещё возможна.

Примечания:

https://ficbook.net/readfic/01929538-f7b3-7caa-9e10-719724759cf3 — продолжение истории.