Эхо Денали (гет)

Алекс будто замер на несколько секунд, осматривая пустое пространство палатки и пытаясь осмыслить увиденное. Могла ли это быть палатка какой-то другой группы?Мужчина тут же отбросил такой вариант: вероятность присутствия другой группы здесь в такое время года и в такую погоду, была ничтожно мала. Его разум искал рациональное объяснение причинам, которые могли заставить людей оставить своё убежище. Произошла экстремальная ситуация? Например, сход лавины? Но тогда это заставило бы альпинистов действовать быстро и без оглядки на вещи, они бы бросили снаряжение. Возможно, кто-то из них получил травму и они отправились искать помощь? Или, скорее всего, в условиях ухудшения погоды они стали

искать более надежное укрытие. И тогда они могли взять с собой только самое необходимое — рюкзаки с едой и тёплыми вещами, а палатку оставили, чтобы не тащить лишний груз. При благополучном исходе событий они планировали позже вернуться за ней.

Все эти предложения, промелькнувшие в голове Алекса, могли быть как и логично обоснованными теориями, так и призрачными нитями, ведущим в ещё большую неизвестность, в миражи белого безмолвия.

Алекс достал свой ручной GPS-навигатор — компактный, но надежный прибор, его незаменимый спутник в этой дикой глуши. Сверив текущие координаты с картой, он отметил местоположение пустой палатки, присвоив ей метку "Лагерь 1 — пусто". Это действие было критически важным для дальнейшей стратегии поисковой операции, давая ему четкую точку отсчета. Затем он взял спутниковую рацию, ставшую жизненно важным мостом между ним и базой в этих суровых условиях. Алекс поднял рацию, чувствуя её холодный пластик. И хотя пару часов назад он выходил на связь с базой,

вероятность помех в такую погоду была достаточно высока, и Алекс не без волнения начал настраивать частоту. Шипение в эфире не исчезало полностью, но стало фоновым, уступая место чему-то иному. И затем, сквозь этот едва слышный акустический туман, до него донёсся голос. Не совсем отчётливый, чуть искажённый, но безошибочно узнаваемый. Это был Уолтер.

Мир вокруг Алекса, казалось, замер. Пронизывающий ветер стих, снежная круговерть перестала давить на глаза. Всепоглощающий холод отступил, давая место волне тепла, которая разлилась по всему телу.

-Маккензи? Алекс, ты меня слышишь?! — донёсся голос Уолтера, уже чуть более чёткий, полный неподдельной, заразительной надежды. В нём слышалась радость, настолько искренняя и сильная, что она передавалась даже сквозь остаточные помехи.

Прикрывая микрофон от свирепых порывов ветра, что норовили вырвать прибор из рук, Алекс ответил:

— База Талкитна, это Маккензи, прием, — произнес он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно.

-Слышу тебя, Алекс. Доложи обстановку, — последовал немедленный ответ Уолтера

— Обнаружена палатка. Повторяю, палатка найдена, но внутри никого нет, ни людей, ни каких либо вещей. Координаты занесены в навигатор.

Алекс сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, чувствуя, как морозный воздух обжигает легкие.

— Предполагаю, что пропавшие находятся поблизости. Планирую продолжить поиски. Считаю, что потенциал для обнаружения остается высоким.

Последовала короткая, но напряженная пауза, в течение которой Алекс показалось, что он слышит приглушенный разговор на фоне, шелест карт и щелчки клавиатуры.

— Алекс, информация принята. Однако, согласно последним метеорологическим данным, — в голосе Уолтера отразилось волнение,

— Приближается еще более сильный шторм. Метеорологи прогнозируют резкое ухудшение погоды в течение ближайших часов. Рекомендуем немедленно прекратить операцию и вернуться на базу. Риски становятся неприемлемыми.

Алекс крепче сжал рацию, он прекрасно осознавал смертельную опасность шторма в Денали, способного похоронить все живое под тоннами снега и льда. Но то самое необъяснимое предчувствие, интуиция а также настойчивая мысль о людях, которые, возможно, нуждались в срочной помощи, перевешивали все опасения.

— Вас понял, база, — ответил он твердым, почти упрямым голосом.

— Но я продолжу операцию. Они не могли просто исчезнуть. Предоставьте мне еще два часа. Если поиски не дадут результата, я начну отход.

Он отключил рацию, не дожидаясь дальнейших возражений. Спорить было некогда. Алекс поднял взгляд на нависающие скалы, их острые вершины скрывались в низких, свинцовых облаках. Его следующим направлением была восточная стена.Там, если ему повезёт, возможно, можно было обнаружить укрытие или новые следы.

Он продолжил своё изнурительное восхождение, шаг за шагом преодолевая коварные скользкие участки и проваливаясь в глубокий, рыхлый снег, который словно пытался удержать его.Каждый мускул ныл от напряжения, а лёгкие горели от холодного, разреженного воздуха. Тем временем, усиливающийся ветер не просто дул — он перерастал в плотную снежную бурю, настоящую белую завесу, которая хлестала по лицу ледяной крошкой, впиваясь в кожу и забивая дыхание. Видимость, которая и так была не идеальной, значительно ухудшалась, сводясь почти к нулю.Он регулярно сверялся с навигатором, крепко сжимая его в ледяных пальцах, пытаясь разглядеть мерцающую точку на экране сквозь снежную пелену. Но постоянно заметаемые снегом следы и стремительно ухудшающиеся условия неумолимо снижали его уверенность в правильности выбранного пути. Каждая следующая минута приносила всё больше сомнений.

В условиях высокогорья, где стихия диктовала свои правила, даже самое надёжное оборудование могло давать сбои. Батареи могли разрядиться на морозе, спутниковый сигнал — потеряться. Мысль о том, что он может заблудиться в этом бескрайнем белом аду, замерзнуть или оступиться на каком-то невидимом из-за снега обрыве и сорваться в пропасть, холодным, липким страхом начинала проникать в сознание.Видимость стремительно ухудшалась, окутывая его со всех сторон, почти полностью скрывая ориентиры, превращая окружающий мир в пустоту.

И вдруг, сквозь монотонный свист ветра и хруст мерзлого снега под ногами, на мгновение ему показалось, что он слышит нечто иное: далёкий голос Дика, зовущего его по имени.

Это было так неожиданно и резко, что Алекс инстинктивно вздрогнул, резко оборачиваясь на звук, словно ожидал увидеть Дика, стоящего прямо за спиной. Но там не было никого, кроме бескрайнего, безмолвного снежного покрова и величественных, равнодушных гор, простирающихся до самого горизонта. Он затаил дыхание, напряжённо вслушиваясь, но голос исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя лишь пульсирующую тишину. Однако ощущение присутствия не исчезло. Оно не было похоже на галлюцинацию от холода или усталости. Это было иное, более глубокое и пронзительное чувство, словно Дик был рядом, невидимый, но ощутимый, как неосязаемая тень, скользящая по его сознанию. Это было похоже на фантомную боль, когда потерянная конечность всё ещё "чувствуется", только здесь это было фантомное присутствие.

Алекс сделал ещё несколько тяжёлых шагов, пытаясь отогнать эту странную навязчивую мысль, сосредоточиться на поиске. Но чем дальше он продвигался, тем сильнее и отчётливее становилось это странное чувство. Оно перестало быть мимолётным эхом и превратилось в нечто более осязаемое. Ему казалось, что кто-то не просто рядом, а стоит прямо за его спиной, внимательно наблюдая за каждым его движением, за каждым вздохом. Не холодное, отстранённое наблюдение, а скорее внимательный, чуть печальный взгляд.

Он всем своим разумом, всей своей логикой понимал, что это невозможно. Он был один на этом суровом склоне, вдали от цивилизации. Алекс был в полном сознании, его мысли были ясны, движения скоординированы. Это не было обморожение, не было признаков потери рассудка. Он чётко ощущал своё тело, ступни в ботинках, холодный воздух, заполняющий лёгкие. Но это ощущение было настолько реальным и пронзительным, настолько плотным и весомым, что Алекс невольно остановился.

Воздух вокруг него как будто сгустился, и по телу пробежала волна, похожая на лёгкий электрический разряд. Он не чувствовал страха, скорее — глубокую, почти щемящую тоску и необъяснимую связь.

— Дик? — почти неслышно, одними губами прошептал он в ледяную пустоту. Голос его был негромким, лишь едва слышимым шёпотом, но для Алекса он прозвучал оглушительно, как крик. И это хрупкое слово, его имя, растворилось в завываниях ветра, уносясь в бескрайние просторы гор, словно нежное эхо давних воспоминаний. Ответной тишиной. Но Алекс знал. Он был здесь.И в тот же миг, как волной накрыло осознание. Это было не просто воспоминание или игра разума. Это был знак. Чёткий, недвусмысленный посыл, который невозможно было игнорировать. Он не знал, как это работает, но Дик будто указывал ему путь. Внезапно, сквозь пелену ветра и снега, впереди, чуть правее, Алекс заметил то, чего не видел раньше: еле заметный, почти занесённый снегом выступ скалы, который мог служить укрытием. Или... началом нового следа.

Теперь он знал, куда идти дальше. Не просто по логике, но по интуиции, ведомый тем незримым, но таким сильным присутствием. Дик не оставил его одного. Он вёл его.

Спустя изнурительное, но, казалось, бесконечное время, Алекс наконец достиг относительно ровной площадки у подножия восточной стены. Он огляделся, щурясь в тускнеющем свете, который медленно, но верно уступал место надвигающейся темноте. И тут, среди хаоса снега и льда, его внимание привлекло нечто необычное. Это была просто расщелина в скале, казавшаяся неприметной. Но, присмотревшись, он осознал, что перед ним, скорее всего, вход в пещеру, частично занесенный снегом. Если это правда каменная пещера, то это природное углубление в скале, достаточно обширное, чтобы укрыть от стихии не одного, а нескольких человек, и этот факт дарил бесценную надежду найти пропавших. Несмотря на дрожь от усталости и холода, Алекс ощутил прилив сил, будто сама гора, прежде безразличная и враждебная, наконец-то даровала ему необходимую часть жизненной энергии.

Он, шатаясь, подошёл к самому входу, словно готовясь нырнуть в пасть каменного исполина. Холодный, воздух, пахнущий камнем и льдом, ударил в лицо. Рука, будто по наитию, сама потянулась к внутреннему карману куртки, где находился фонарь. Металлический корпус был ледяным, но Алекс крепко сжал его пальцами. Луч света еще не успел прорезать вязкий, осязаемый мрак пещеры, когда он набрал в легкие побольше воздуха — так, словно готовился к решающему броску в неизведанность.

—Эй! Есть здесь кто-нибудь?! — голос, надтреснутый от холода и напряжения, сорвался с губ и растворился в бездонной тишине. Только завывание ветра снаружи, похожее на безумный вой раненого зверя, и глухое, мертвое эхо, пожираемое глубинами скалы, ответили ему. Секунды растянулись в бесконечность, каждая из них была наполнена обжигающим холодом, едким вкусом отчаяния и предчувствием надвигающейся катастрофы. Он почти убедил себя, что находится здесь один, что его надежда — лишь тень, мираж. Но это упрямое, непоколебимое чутьё выжившего, та самая искра, что отделяет человека от безмолвной природы, не позволяло ему сдаться. Он крикнул снова:

-Служба спасения парка Денали. Кто-нибудь здесь есть?

И тогда... сквозь безумный вой бури, сквозь гул крови в его ушах, сквозь отчаянный стук собственного сердца, до него донёсся. Слабый, хриплый, почти нечеловеческий звук. Это было не слово, нет, не членораздельная речь. Скорее стон, глубокий и болезненный, или глухой отклик, вырвавшийся из самых недр пещеры. Звук, едва различимый, но абсолютно реальный. Алекс означал, что он не один. Что где-то в этой каменной ловушке есть кто-то живой.