Звезда семьи Блэк (гет)

Мальсибер сидел у кровати Ригель в больничном крыле, покачивая ногой и откусывая шоколадную лягушку. Обёртки уже валялись на прикроватной тумбочке, рядом с банкой тыквенного сока и крошками от печенья.

— Ты бы видела это, Ри, — говорил он, ухмыляясь. — Младшенький так врезал старшенькому, что тот отпрыгнул, как мандрагора на солнце. Львеночек, а? Ради тебя на всё готов. Даже из собственного брата внутренности выбить.

Он захохотал, не обращая внимания на осуждающий взгляд мадам Помфри, мелькнувший у двери. Ригель лишь усмехнулась краем губ. Лёжа в постели, она чувствовала, как всё в теле ныло и словно вибрировало от перенапряжения — яд, антидот, шок, тишина.

Маркус потянулся за ещё одной лягушкой, но, вспомнив, что принёс их ей, протянул следующую Ригель. Она взяла молча.

— Ну, и как разговор с твоей мадемуазель-маменькой? — поинтересовался он, чуть сбавив тон. — Джесс и Алекто шептались, что она видела... метку.

Ригель отвела взгляд, уставившись в потолок.

— Утром не получилось поговорить. Помфри была рядом. — Она помолчала. — Но мать намекнула… на каникулах продолжим.

Мальсибер пожал плечами.

— Не переживай. Просто волнуется. Она же мать. Боится, что ты себе что-то сломаешь, вляпаешься или умрёшь не той смертью. Она не враг тебе, Ригель. Не из тех, кто сдаёт своих. У неё хватит ума молчать.

— Я знаю, — тихо согласилась Ригель. — Но от этого не легче. Её любовь — это… нож в бархатной обёртке. Красиво, но режет. Медленно.

Мальсибер на это ничего не сказал — лишь пожал плечами и засунул в рот остатки лягушки.

В этот момент дверь тихо открылась, и в комнату вошёл Ремус Люпин. В руках у него была корзинка с конфетами и упаковками тыквенного печенья.

— Это от нашей группы по рунам, — сказал он, подходя ближе. Его голос был мягким, как осенние листья. — Мелисса даже написала тебе открытку, но стеснялась подписывать.

Ригель впервые за день по-настоящему улыбнулась.

— Спасибо, Ремус.

Он поставил корзинку на тумбочку и добавил:

— И, кстати. Я уверен — это не Сириус. Он не мог бы. Он... идиот, но не убийца.

— Если бы кто-то из нас подумал иначе, — лениво отозвался Маркус, не вставая с кресла, — то из башни Гриффиндора сегодня утром бы выносили труп в черном пакете. Думаю, ты догадываешься чей.

Люпин сжал зубы, но промолчал. Он кивнул Ригель:

— Передам твоё “спасибо”. Он волнуется, знаешь ли. Хотя и притворяется, что нет.

— Передай, что я его не виню, — сказала Ригель, глядя ему в глаза. — Просто несчастный случай. И спасибо за сладости.

Люпин кивнул и ушёл.

Как только дверь закрылась, Марк, понизив голос, сказал:

— Ты понимаешь, да? Люпин — не просто “хороший мальчик”. Он Дамблдору по гроб обязан. И если пойдёт за ним в Орден, станет такой же проблемой для тебя, как Эванс для Снейпа.

Ригель не ответила сразу. Она смотрела в потолок, чувствуя, как на грудь опускается невидимая тяжесть — как одеяло, но колючее и тяжёлое.

— На меня слишком много навалилось, — прошептала она. — Снейп, Регулус, Мама… Теперь ещё и Люпин.

Марк встал, подошёл к ней и положил ладонь на её плечо:

— Ты справишься. Ты — Блэк. А у вас в роду это вроде как врождённое.

Ригель прикрыла глаза. И подумала, что если бы у неё была палочка в этот момент — она бы, возможно, разнесла всё к дьяволу. Или просто создала портал в другое измерение. Где нет фамилий, долгов и людей, которые хотят от неё слишком много.

* * *

Сириус сидел в кресле у камина, склонив голову на бок, пока Лили, нахмурившись, приклеивала очередной маггловский пластырь к свежей ссадине на его скуле. Кожа под пластырем зашипела.

— Мерлин, Эванс, ты меня лечишь или казнишь? — проворчал он, отдёргивая плечо.

— Не ной, — ответила Лили, наклеивая пластырь. — Ты сам себе зелья лишил. Макгонагалл строго-настрого запретила тебе высовываться из Гриффиндорской гостиной. Только на уроки. И то — под моим присмотром.

— А в Больничном крыле хотя бы зелья есть. И Помфри, а не ты с аптечкой из супермаркета. — буркнул Сириус.

— В Больничном крыле ты бы наткнулся на слизеринцев, — хмуро напомнила Лили. — Еще одна драка — и даже терпение Макгонагалл лопнет. Хочешь вылететь со школы?

По комнате нарезал круги Джеймс Поттер — взъерошенный, как снитч после матча.

— Это нельзя оставлять просто так. Это же явно Розье. Он натравил Регулуса. Хочет, чтобы Сириус сорвался. Хочет показать, что Гриффиндор — слабаки.

— Или просто Регулус решил выплеснуть гормоны на кого-нибудь, кроме стены в ванной, — подала голос Мэри МакДональд, не отрываясь от вязания, которое каким-то чудом умудрялась делать во время всей этой суматохи.

— Ты чего? — насторожился Джеймс. — С чего ты взяла, что Регулус... в таком состоянии?

Мэри усмехнулась:

— Он смотрит на Ригель Блэк в Большом зале точно так же, как ты на Лили, когда думаешь, что никто не видит.

— Враньё, — буркнул Джеймс, вспыхнув.

Сириус расхохотался:

— Семейка Блэков — один большой род извращенцев. Племянник влюблён в тётку — ну хоть не в портрет предка, уже достижение.

В этот момент в гостиную вошёл Люпин. Он выглядел усталым, как после прогулки с Джеймсом и Сириусом.

— Ригель не обвиняет тебя, Сириус, — сказал он. — Даже Мальсибер, как ни странно, согласен. Думают, это был несчастный случай.

— Несчастный случай, ага, — фыркнул Джеймс. — И зубы у змеи сами выросли. Эти слизеринцы — стая змей, у каждой — хозяин. Надо их проучить.

— Нет, — резко сказала Лили, отложив коробку с пластырями. — Достаточно ссор. Один удар — и у Макгонагалл инфаркт случится. Ты тоже хочешь провести остаток семестра в отработках?

— Хорошо, — сказал Джеймс, глядя на Лили с неожиданным лукавством. — Тогда у меня условие. Идёшь со мной в Хогсмид — и я забываю про слизеринцев.

Лили покраснела — и не из-за злости.

— В смысле — на выходных?

— Угу, — Джеймс улыбнулся, внезапно почти застенчиво. — Официально. С разрешения профессоров и прочими скучными вещами.

— Ну… ради спокойствия Макгонагалл, — протянула Лили, едва заметно улыбнувшись. — Согласна.

Джеймс, сияющий как дракон, только что проглотивший золотой галеон, бросил взгляд на Сириуса. Тот подмигнул ему:

— Ты бы так предложил ещё в прошлом году — может, и синяков у меня бы не было.

Лили бросила в него тюбик с кремом.

* * *

Снейп сидел в углу библиотеки, окружённый тихими шелестами страниц, и что-то царапал в своём старом учебнике по зельеварению. Чернила, пахнущие пижмой, оставляли строгие строки рядом с наполовину стёртыми комментариями прежнего владельца. Он исправлял рецепты, уточнял пропорции, добавлял свои тонкости — но мысли его были далеко за пределами библиотеки.

Была последняя неделя октября. Хэллоуин дышал в спину, а до каникул оставалось чуть больше месяца. И с каждым днём ощущение ловушки сжималось всё туже.

Он не спал ночами. Не ел толком. Не знал, что делать.

Он не хотел убивать Лили.

Но если не выполнит задание — всё пропало. Метку он не получит. Ему не поверят. Его выкинут на помойку, и никакой Темный Лорд не возьмёт обратно полукровку с грязной родословной.

Проклятая Ригель Блэк. Загнала его в угол. Отравила воздух, которым он дышал.

С самого распределения она смотрела на него сверху вниз. Дочь старинного рода, с французским акцентом и идеальным маникюром, она всегда давала понять — он не свой Ни крови, ни рода, ни манер. Все они — аристократическая слизеринская знать, “священные 28”, как они любили себя называть. А он? Полукровка в поношенной мантии, с заправленными рукавами, чтобы не запачкать чернилами. От него пахло зельями и бедностью.

И, к его ярости, Ригель знала зелья. Знала тонко, точно, без усилий. Даже Слизнорт — старый морж с вечным стаканом медовухи — хвалил её и только её. И в клуб Слизней её пригласил, а не Снейпа. Словно он — тень, подмастерье без права на признание.

Рядом с ним бесшумно опустился Ивэн Розье, положив учебник с видом человека, которого вообще не волнует содержание страниц.

Некоторое время они молчали.

— Зачем тебе это? — тихо спросил Ивэн, не глядя на него.

Снейп не понял.

— Что?

— Метка. Зачем тебе Метка, Снейп? Нам понятно. Мне, Марку, Эйвери. Мы — из домов, что всегда были за Лорда. Это наш путь. Нас ждут, от нас ждут. Мы — война. Но ты… зачем?

Снейп сжал челюсть.

— Надо, — буркнул он. — Так нужно.

— Кому? Тебе? Или ты всё ещё думаешь, что если получишь Метку, станешь круче Поттера? Или Блэка? — в голосе Ивэна появилась насмешка. — Ты не станешь. Никогда. Поттер — потомок Певереллов. А Блэк… — он усмехнулся. — Даже изгнанный, он всё равно Блэк. С рождения. А ты…

Он не договорил. Только пожал плечами.

Снейп не ответил. Смотрел на свою исписанную страницу и хотел прожечь в ней дыру.

— Хочешь совет? — продолжил Ивэн, уже без издёвки. — Брось ты это. Серьёзно. Забей на Метку. После школы открой бизнес. Варка зелий. Ты чертовски талантлив. Я это признаю. Даже Ригель признаёт, хоть и делает вид, что нет.

Он вытащил из кармана мятую бумажку — какой-то рекламный проспект — и сунул её Снейпу.

— Получишь патенты на свои изобретения. Достанешь разрешения на редкие ингредиенты. Будешь варить подпольные заказы. Старик мой даст стартовый капитал. Моржу подарим бутылку дорогого огневиски, и он напишет рекомендательное письмо в любой комитет. Всё. Живи. Развивайся. Метка — она подождёт. Или вообще не понадобится. Придёт Лорд к власти — ты получишь кресло в Мунго или кафедру в Хогвартсе. Без крови на руках. Если, конечно, сам не захочешь иначе.

Снейп молчал. Долго. Потом лишь пробормотал:

— Я подумаю.

Ивэн вздохнул.

— Ну и дурак, если честно. За такое предложение половина слизеринцев душу первенца бы дементору продала.

Он встал, не прощаясь, и ушёл, растворившись между полками.

Снейп остался один. Глаза скользнули по бумажке. Потом он аккуратно разорвал её на две части. И бросил в урну.

Он не мог думать о будущем. Потому что у него не было настоящего. Только злость.

И имя, которое жгло хуже проклятия.

Ригель Блэк.