Брешь (гет)

Утреннее солнце целовало Роуг лицо. Она сладко потянулась, наслаждаясь приливом невероятной лёгкости, и открыла глаза.

Немного ныла грудь. Роуг помнила, как кормила дочку. Это воспоминание развеяло последнюю негу и швырнуло в реальность.

Она была в своей комнате, в университете Ксавье. Ребенка рядом не было. Гамбита тоже.

— Реми…

Собственный голос неприятно отозвался в висках. Она встала с постели и выбежала в коридор, накинув халат.

Чудилось или нет, но с ней говорила Джин. Тихо. Ласково. Воздействие её телепатии все ощущали по-разному. Для Роуг она была сродни чувству полного умиротворения, но сейчас именно это и пугало.

Джин пела колыбельную, рисовала залитые уютным пламенем картины: на одних — малыш играл с её огненно-алыми волосами, на других — Джин сидела вместе с Логаном у камина. Оба приятно улыбались Роуг, и улюлюкающий малыш проворно ползал по Логану — особенно его привлекала щетина.

Роуг мотнула головой:

— Зачем ты меня мучаешь?

На миг — совсем рядом, в паре метров — вновь возник образ того жуткого старика с выцветшими глазами. Он тянул её, зазывал куда-то. В пустоту и черноту, где нет ничего: ни хорошего, ни плохого. Туда, где она абсолютно одна.

Вдруг видение заискрилось, заполняя темень огонёчками. Роуг снова оказалась на улице, в сквере, мокром от дождя.

— Как тебе кино? — весело спросил Бобби, жуя мороженое.

Роуг непонимающе нахмурилась, но с губ само собой сорвалось:

— Необычное. Проводишь меня?

— Ещё спрашиваешь…

Роуг задумалась. Нет, Джин не стирала ей память, старика она помнила по-прежнему ясно. Только теперь он всё больше воспринимался простым прохожим, которого никто взаимно не замечает.

Джин заполняла пустоту цветом, заглушала голоса из прошлого положительными эмоциями и событиями. Среди них оказалось то, в котором она позвала Бобби и Китти на чай, отперла дверь, заглянула в кухню, где посередине стола возвышалась гора из профитролей. Гамбит ждал её возле окна…

— Он меня ненавидит, — Роуг опустила голову и закрыла лицо руками. — Не обманывай. Я не хочу.

Джин обняла её. Роуг чувствовала аромат духов — сама их ей дарила. Мягко отстранилась, коснулась запястий, потянула. В глаза Роуг ударил сноп света.

Уже не видение, не мираж, не телепатия. Роуг очутилась напротив распахнутой двери и услышала знакомые голоса. Захотелось спрятаться.

— Что ты делаешь, ma petite⁽¹⁾? — вопрос Реми прозвучал ласково, но беспокойно.

Какая же она ещё маленькая по сути своей! Не Джубили. Роуг. Всё ещё подсознательно думает, что у Гамбита ветер в голове?

— Я только хотела посмотреть, — отозвалась Джубили. — У неё такие маленькие ножки!

— Она же девочка, — он подошёл к кроватке и включил над ней музыкальную игрушку — золотых рыбок на ниточках.

Моя дочь? Моя… Наша…

— Можно мне подержать?

— По-моему, она не любит, — задумчиво ответил Реми. В голосе читалась улыбка. — Вся в маму.

Роуг зажала рот ладонью, чувствуя, как слёзы покатились по щекам.

Нет, это выглядело сном. Самым счастливым сном в её жизни: любимый человек возле детской кроватки напротив залитого солнечным светом окна, Джубили, которая давно ему стала названной сестрой.

— Лучше малыша возьми. Вот так…

Сердце ухнуло вниз, когда Роуг услышала эту фразу.

Жив… Не потеряла… Никого не потеряла…

— А глазки у неё твои. Только зелёные, — Джубили осторожно взяла мальчика на руки. — Видишь? Ревнует, вон как сморщилась.

Реми рассмеялся в кулак, а Роуг вовсе онемела. Ей бы влететь в комнату, кинуться к нему на шею, но она лишь прислонилась к дверному косяку, боясь потревожить своё «сновидение».

Со мной? Может ли это быть со мной?

— У меня зелёные, — обронил Реми, — были минуту. Потом потемнели и налились красным. Все подумали, что мама демона родила.

— Гамбит… — прошептала Роуг на выдохе, не в силах больше стоять.

Он оглянулся. Она не помнила, как оказалась в его объятиях, как Джубили прижалась к ним обоим.

В воздухе витал аромат молока. Баюкала мелодия детской игрушки над кроваткой.

Тепло. Как в медовый месяц.

Горячий янтарь падал в беспокойные переливы синего моря. Ей казалось, что она парила в свадебном платье.

Горела. Понимала это по холодному песку под босыми ногами. Морская пена подползала к ступням всё ближе, лизала, массировала ощутимее с каждым приливом. Роуг ждала, когда волна собьёт её и отнесет куда-нибудь, как пушинку. Но Реми держал крепко, и не хотелось думать ни о чём, кроме его глаз напротив.

Мам, пап, а я замуж вышла.

Слёзы сами текли из глаз.

Так сложно отдышаться… и абсолютно невозможно надышаться им. Тем, кто так бессовестно украл её на глазах у всех и увёз на самый край земли…

* * *

Две недели спустя…

— Так и променяла она мужа на кота, — с горечью произнес Гамбит и отвернулся, спрятав смеющиеся черные глаза под прядями каштановых волос.

— А он — жену на двойняшек, — отзеркалила Роуг и чмокнула в нос здоровенного чаузи чёрно-серебристого окраса. Тот лениво наблюдал за тем, как она его гладит вдоль всего короткошерстного тела, чешет за ушами, и мужественно терпел «порывы страсти», периодически закатывая глаза. — И вообще… в кровати он спит рядом с тобой, а не со мной.

— Потому что ворчишь все время.

— Это легко исправить. Гамбит знает, как.

Реми устремил к ней самый раздевающий взгляд, на какой только был способен. Она медленно приблизилась, почти припала к губам, дождавшись, когда он наклонится и закроет глаза. Произнесла:

— Ещё увидимся.

И вышла за дверь, поймав его удивленный взгляд и смешок Логана.

— Что?

Озорные огоньки в глазах выдавали с головой, хотя в вопросе гремело абсолютно искреннее возмущение. Реми был счастлив. Не нужно было иметь дар телепатии или обострённую эмпатию для того, чтобы прочувствовать такую силу.

Логан откупорил бутылку виски и разлил по стаканам. Сытый кот пронаблюдал за этим действом и прикрыл глаза. Как отмечал Реми: «Ни на что не намекая, но и не возражая».

— Ничего.

— Ну уж нет, говори.

Логан смерил друга хитрым взглядом и сделал маленький глоток.

— Помнишь нашу первую встречу? Ты сказал, что мне ничего не светит. Роуг отшила тебя с той же интонацией.

— О, mon ami, как же ты заблуждаешься.

— Правда? — протянул Логан, притворившись поражённым.

— После такого идут ва-банк. Ты, кстати говоря, пошёл, — подмигнул Реми, зацепив на ходу стакан.

— В итоге мы разгромили клуб, не доиграв. Вернее, ты. Искренне извиняюсь за такую оскорбительную оговорку.

— Хочешь продолжить?

— Ещё увидимся, — ответил Логан и сделал глоток.

Реми рассмеялся:

— Одна фраза, а сколько оттенков. Не пасуй, mon ami.

Он достал покерную колоду и повертел в руках.

— Ну дак что? Сыграем?

Чаузи сладко зевнул, практически скопировав его улыбку.

1) Моя маленькая (фр.)

Вернуться к тексту