Гарри Поттер. Преступление на Косом переулке (джен)

Вечером того же дня Лондон будто затаил дыхание. Даже маггловский мир, с его гудением автобусов и фонарями, казался странно приглушённым. Гарри смотрел на улицу из окна своего дома на Гриммо-Плейс, где тени от деревьев ложились на мостовую как когти. Он не сомкнул глаз уже третью ночь. Преследовал не ужас — а предчувствие.

Олливандер был мертв. Это изменяло всё. Он был не просто последним мастером — он был последним, кто знал. Кто мог объяснить. Теперь оставалась только палочка. Или… то, чем она стала.

— Ты понимаешь, что мы больше не охотимся за убийцей, — сказал Драко на следующее утро, когда они встретились в Министерстве. — Мы охотимся за сознанием. За вещью, которая умеет чувствовать. И — судя по всему — выбирать.

— Выбирать и убивать, — мрачно заметил Гарри.

— Не обязательно. Убийства не хаотичны. Все жертвы — мастера, участвовавшие в создании. Палочка зачищает память. Стирает всех, кто знал о ней.

— Значит, я — помеха?

— Нет. — Драко покачал головой. — Ты — резонанс.

Гарри поднял бровь.

— Она уже связалась с тобой, Поттер. Ты об этом просто не знаешь. Возможно… давно. Возможно — в ту самую минуту, когда ты взял в руки другую, столь же могущественную палочку.

— Бузинную?

— Именно.

Вечером они вернулись в Уизлинг-Холлоу — теперь, чтобы исследовать подвал, ранее скрытый под магической ловушкой. Открыть его удалось только с помощью заклинания, найденного в заметках Олливандера: "Aperi Mnemori", — открой воспоминание.

Подвал встретил их тишиной и плотным воздухом. Пахло плесенью, старым воском и… чем-то иным. Гарри ощутил это не носом — внутренне. Как будто зашевелилась мысль, которую он не думал.

— Смотри, — шепнул Драко.

Посреди помещения, окружённая кругом из треснувших зеркал, стояла витрина. Внутри — ничего. Но на стекле проступали капли. Как будто оно плакало.

На стене, выжженное в камне: "Non Dominus. Non Servus. Telum."

— Ни хозяин. Ни слуга. Оружие.

— Это была не палочка, — сказал Гарри. — Это был инструмент.

— Инструмент чего?

— Воли, — ответил голос из темноты.

Они одновременно обернулись.

На пороге подвала стоял человек. Среднего роста, худощавый. Лицо скрыто капюшоном. Голос — хрипловатый, будто его давно не использовали.

— Кто вы? — Гарри уже держал палочку.

— Я — свидетель. Остался один. Меня не вписали в протокол. Я был подмастерьем, не мастером.

— Имя, — бросил Драко.

— Мариус Квинн.

Имя ничего не говорило. Но сам мужчина вдруг показался Гарри до боли… знакомым.

— Я видел, как она начала "слышать". Мы предупреждали. Нас не слушали. Мы не создавали палочку — мы создали чувствующее зеркало. Она не просто отражала волю мага. Она копировала. А затем… выбирала, чью тьму принять за истину.

— Почему вы живы?

Квинн усмехнулся. Его лицо оказалось удивительно молодым, будто застывшим во времени.

— Я никогда не дотрагивался до неё. И, может быть, поэтому… я помню больше, чем нужно.

Он достал из кармана осколок палочки — тот самый фрагмент древесины, найденный Гарри ранее. Но этот — пульсировал, как будто жил.

— Она уже пробудилась. И она нашла тело. Тело, которое долго было рядом с нею.

— Чьё?

Квинн поднял глаза. Они были серебристыми. Слишком серебристыми.

— Я бы на вашем месте… вспомнил одиннадцать лет назад, Поттер.

— Что?

— Ты думаешь, ты закопал Бузинную. Думаешь, всё закончилось. Но ведь ты солгал себе. Она не умерла. Просто стала частью чего-то иного.

Тишина сгустилась, как зелье в котле.

— Ты хочешь сказать, — медленно проговорил Драко, — что та палочка… и эта… теперь одно?

Квинн не ответил. Он просто исчез. Не аппарировал. Не растворился. Пропал — как исчезают мысли, которые не твои.

Ночью Гарри не мог уснуть.

Он вышел на улицу и шёл по пустому Косому переулку. Витрины глядели на него пустыми глазами. Где-то шептал ветер.

И вдруг — снова запах.

Тёплый, сухой, знакомый до дрожи. Феникс. Пепел. Магия.

Перед ним стоял силуэт.

Высокий. Скрытый.

— Гарри Поттер, — сказал голос.

Не пугающий. Печальный.

— Ты ведь сам когда-то говорил, что палочка выбирает мага.

— Кто ты?

— Я — тот, кого она выбрала. Но она помнит тебя.

— Ты хочешь убить меня?

Молчание. Затем:

— Она хочет понять, зачем ты жив.

Силуэт исчез.

А на мостовой осталась надпись. Не выжженная. Сложенная из обломков палочек.

"Пора вспомнить."