Зелёное Знамя (гет)

Спустя два дня Гораций Слизнорт начал приглашать учеников на собрание Клуба Слизней. Пятеро слизеринцев, пришедшие в наглаженных костюмах, с прилизанными волосами и задранными к потолку носами от собственной важности, сели за деревянный стол в кабинете Горация Слизнорта. Декан факультета был на самом деле очень расчётливым человеком. Отбирая лучших из лучших, он хотел не только сблизить этих учеников, но и иметь связи вне школы Хогвартса. Ведь это были поистине самые амбициозные и способные ребята, как считал сам профессор Слизнорт. К тому же практически каждый был из чистокровной влиятельной семьи. Вот только не каждый, но об этом профессор не знал.

Стол скромно украшали чайный сервиз и несколько фарфоровых тарелок с конфетами и печеньем. Во главе стола сидел Слизнорт в своём клетчатом коричневом костюме с атласной бабочкой на шее. Выглядел профессор самым счастливым на этой встрече.

— Что ж, приветствую вас, мои любимые ученики! Наконец-то мы вновь нашли время для собрания, — светящееся от радости лицо Слизнорта казалось вот-вот лопнет от переизбытка эмоций.

— Омрачают лишь ограничения, профессор, — сказал Лестрейндж, сидящий на другом конце стола.

— Да, понимаю. Директор так и не пошёл навстречу нам, к сожалению. У нас есть половина часа и ещё немного, чтобы вы успели добраться до своих спален к комендантскому часу, — удручённо заключил Слизнорт, слегка поджав губы. — Как продвигаются служебные дела у вашей матушки в Министерстве, мистер Эйвери?

— Прекрасно. Всё так же предотвращает дожди в кабинетах, вызванные недовольными сотрудниками, — смешливо ответил Эйвери.

— Недовольные сотрудники? Что же их не устраивает? — удивился Слизнорт, разливая чай в маленькие чашечки.

— Восемьдесят галеонов в один календарный месяц — вероятно, предел мечтаний, — съязвил Эйвери.

— Даже не знал, что в Министерстве так мало платят…

— Это средний ранг, есть и те, кто получают ещё меньше.

— Мерлинова борода! На это же самому невозможно прокормиться, не говоря уж о семье... — продолжал восклицать профессор. Чашки наполнились горячим чаем. Слизнорт пододвинул поднос в середину стола, и гости с удовольствием разобрали напитки. Сам же Слизнорт налил в глубокую тёмную кружку напиток из другого кувшина.

— Наверное, стоит всё-таки взяться за учёбу, не так ли, Эйвери? Иначе твоя матушка будет подтирать дожди после тебя, — подколол Мальсибер. Слева сидящий Эйвери еле сдержал смех, покачав головой в стороны, мысленно говоря «недоумок». Несмотря на колкое замечание, Эйвери был не так уж плох в учёбе. Конечно, перепрыгнуть Реддла было невозможной задачей, однако учился он не хуже остальных Слизней. Но подколы для слизеринцев были чем-то неотъемлемым в их понимании дружбы.

— Мистер Мальсибер, а что насчёт ваших родителей? Кем они работают?

— Мой отец работает главным целителем и получает пятьсот галеонов, а матушка помогает, получая двести галеонов, но они не живут на работе, как работники Министерства, — горделиво ответил Мальсибер. В этот момент Реддл сглотнул, надеясь, что до него вопросы о родителях не дойдут.

— Что ж, какие у нас полезные знакомства, оказывается, — неловко улыбнулся Слизнорт. Отпив из кружки, он немного хохотнул. — Нотт, может, вы поделитесь? Я знаю, что ваш отец работает в Отделе магического правопорядка. Чем именно он занимается?

— Он работает в Секторе борьбы с неправомерным использованием магии. Следит за соблюдением Статута о Секретности, — ответил Нотт.

— Ох, как интересно. Получается, что ваш отец контактирует порой и с магглами?

— Да, бывает. Иногда он стирает им память, если магия применялась при них.

— Да, это, наверное, очень непросто... — сочувствующе произнёс профессор, смотря на Нотта.

— Вовсе нет, — спокойно ответил Нотт.

— Муки совести совсем не посещают вашего отца?

— Что вы, нет. Кажется, это работа его мечты, — сидящие за столом Слизняки принялись тихо смеяться.

— Профессор, как вы считаете… У каждого из нас есть перспективы достигнуть чего-то большего, чем заниматься рутиной в Министерстве магии? — внезапно раздавшийся вопрос от Реддла ввёл профессора в лёгкий ступор.

— Эм... Думаю, да. Конечно, да! Я неспроста пригласил именно вас. В каждом из вас я вижу огромный потенциал. Но, по правде говоря, мистер Реддл, я не до конца понимаю, что вы имеете ввиду, говоря «чего-то большего».

— Я имею в виду, что магия не должна быть так... осквернена. Весьма унизительно, что мы, волшебники, вынуждены прятать свои поистине невероятные способности, занимаясь бесконечной чепухой под землёй Министерства магии.

Слизнорт никак не ожидал услышать подобное здесь, за столом Клуба Слизней. Это было, по меньшей мере, смело, а по большей... пугающе. Однако остальных присутствующих данная тема только заинтриговала, перетягивая внимание с сервиза на себя.

— Эм... Мистер Реддл, но кто-то же должен решать такие вопросы, как контроль над использованием магии в мире магглорождённых, контроль над популяциями и... — не успел договорить профессор, как тут же был прерван Эйвери.

— Контроль над погодой за окнами под землёй... — поддерживая Реддла, Эйвери съязвил про работу своей матери, которой он не особо-то гордился. Ему казалось, что для чистокровной семьи такая работа не иначе как позорное пятно.

— Что ж, мистер Эйвери, даже этим кому-то необходимо заниматься.

— Этим бы не пришлось заниматься, если бы нам не нужно было скрывать свои способности… — добавил Реддл.

— Том, прошу вас… Магглорождённые люди никогда не примут волшебников в той мере, в которой бы нам хотелось, — нервно замотал головой Слизнорт, пытаясь убедить, но, увидев взгляды всего стола на себе, понял, что эта позиция, кажется, была близка каждому.

— Именно об этом я и говорю, профессор, — спокойно продолжал Реддл.

— Но... Что ж, мне абсолютно нечего добавить. Думаю, мы можем обсудить прошедший День святого Валентина, — профессор поднёс чашку ко рту, дабы заполнить паузу, но послышался лишь пустой звук втягиваемого воздуха — в чашке ничего не было. Слизнорт нахмурился посмотрев в чашку, и поставил обратно на стол. Ученики молча смотрели на профессора.

— Мистер Эйвери, как вы провели этот день? Были ли валентинки от воздыхательниц?

— Конечно, сэр, — хитрая улыбочка натянулась на лицо светловолосого парня.

— Ох уж эта волнительная пора... Не так ли? Кто же стал вашим Валентином?

— Знаете, профессор, их было так много, что я не успел прочесть все валентинки…

— Кажется, там были имена всех гриффиндорок, — добавил Нотт.

— Ну конечно, и даже имя твоей гриффиндорки, Нотт, — съязвил в ответ Эйвери. Нотт в секунду потерял улыбку со своего лица.

— Как интересно... — глаза Слизнорта по-детски прыгали с одного ученика на другого. — А вы, мистер Реддл, получали валентинки?

В этот момент Реддлу захотелось провалиться сквозь землю. Захлопнув глаза, он тяжело выдохнул, но не успев ничего сказать, услышал ответ от Эйвери:

— О да, вы даже не представляете, профессор, какого содержания это была валентинка. — Эйвери засиял.

— Поделитесь.

— Письмо весьма интимного характера. Не могу ничего сказать, профессор, но, поверьте, сотни моих валентинок и рядом не стояли... — издевательски продолжал Эйвери. Реддл лишь с омерзением помотал головой; в его глазах читалось «Я. Тебя. Убью».

— Это не та ли чёрная коробка с интимным посланием, Том?

Весь стол затих, нахмурив взоры на Реддла.

— Нет, профессор. Я говорил вам, это была не моя коробка.

— Какая коробка? — спросил Эйвери.

— Неважно! — Отрезал Реддл.

— Мм... Что ж… Ох!

Профессор посмотрел на часы и ужаснулся.

— Незаметно пролетело время. Благодарю, что смогли собраться, и надеюсь на скорую встречу. Нам всегда есть что с вами обсудить, — немного дурашливая улыбка Слизнорта выдворяла учеников из кабинета. Те ушли.

Спускаясь в подземелье, молодые люди разделились.

— Реддл, что за коробка? О чём говорил Слизнорт? — тихо допытывал Эйвери. Реддл остановился и дёрнул за плечо сокурсника.

— Слушай, Эйвери, если это вы с Ноттом собирались подкинуть в ящик…

В этот момент на картине, висевшей рядом на стене, два силуэта переглянулись между собой. Кажется, диалог двух учеников стал достоянием картинного сообщества, потому как один из мужчин побежал за женщинами из соседних рамок.

— Что? О чём ты? — привычная придурковатость моментально стёрлась с лица Эйвери. Таким по-настоящему разгневанным Реддла он ещё не видел.

— В коробке... В общем-то, как я уже и сказал, неважно, что было в ней, но мне лишь нужно знать, чьих рук это дело!

Всё ещё держа за плечо Эйвери, Реддл испепелял его взглядом. В картине рядом собрались, по меньшей мере, четыре лица, любопытно внимая каждому слову слизеринцев.

«О какой коробке они говорят?» — прошептал один из мужчин на картине.

«Не могу знать, Ваше Величество, однако, по всей видимости, это раритетная вещица, поскольку намечается мордобой» — последние слова услышал староста Слизерина, но решил разобраться с этим позже.

— Том, я вообще не понимаю, о какой коробке речь. Серьёзно.

Реддл, не моргая, смотрел в глаза Эйвери и, кажется, до конца не верил его словам. В ту же секунду, достав палочку, он сказал лишь:

— Я проверю. И если ты соврал, Эйвери… Легилименс!

Картины хором ахнули: «Неужели в самом деле этот мальчишка так беспардонно войдёт в чужую голову?» — проговорила одна из дам с картины.

Блуждая в воспоминаниях, Реддл нашёл тот день, когда два слизеринца решили провернуть какое-то дело с красным ящиком. Но в чёрном мешке и впрямь были одни валентинки. Огромное количество валентинок для девушек разных факультетов. Лукреция была права.

Следующие воспоминания или фантазии Эйвери с гриффиндоркой Уинтер стали настолько откровенно противными Реддлу, что он тут же прервал своё путешествие в его голове.

Рядом стоял светловолосый парень, который резко схватился за голову от нахлынувшей к ней боли.

— Реддл, разве я тебе когда-то врал?

— И не смей начинать! — холодно выплюнул Реддл. Обернувшись к картине, в которой толпа ожидала продолжения, он махнул палочкой и без слов подверг каждого забвению. Ещё с полминуты разодетые важные фигуры стояли с абсолютно глупыми лицами, не понимая, что забыли в чужой раме. Реддл быстрым шагом оторвался от Эйвери в подземелье.

* * *

В выходные, как и обещал, Дамблдор пригласил Реддла проведать мисс Бейли в больницу. Трансгрессия из Хогвартса была невозможна, так как на школе были наложены защитные чары. Дамблдор и Реддл, добравшиеся до Хогсмида, воспользовались каминной сетью, что позволило телепортироваться в один из каминов в Англии. Затем Альбус Дамблдор перенёс себя и старосту Слизерина трансгрессией прямо ко входу в больницу Мунго, расположенную в самом сердце Лондона. Вход был замаскирован под странный старинный магазинчик, благодаря чему ни один маггл и не думал сюда ступать.

Их впустили в одну из палат на пятом этаже, где располагались больные с недугами от заклятий, и в которой ученица пребывала в полном одиночестве. Она сидела на кровати, держа книгу в руках.

— Мисс Бейли, — поприветствовал Дамблдор.

— Профессор? Добрый день, — растерянно ответила девушка, не ожидавшая увидеть гостей в своей палате. Быстро захлопнув учебник по зельеварению, она взглянула на посетителей.

— Как поживаете?

— Лучше, профессор.

— Прекрасно. Мы принесли вам гостинцы, — сказал Дамблдор, укладывая на прикроватную тумбочку сладости. — Мм… Что ж, схожу к целителю Гелберту, узнаю, когда вас планируют выписывать.

Дамблдор вышел из палаты, оставив двух учеников наедине. Странная пауза повисла в светлой комнате. Взгляд Реддла оценивающе скользнул по тем частям тела, которые были у девушки открыты, а их было не так много. Верхнюю часть закрывала просторная белая рубаха, низ был накрыт одеялом. Только и оставалось, что разглядывать кисти, шею и лицо. Фрэнсис, устав от назойливого взгляда старосты, заговорила:

— Соскучился, Реддл? Не можешь наглядеться.

— Самонадеянно, Бейли. Но я здесь исключительно как староста, которому не позволительно спускать на самотёк подобные ситуации. Найти виновного — единственная цель, — строго выговорил Том.

Всё ещё гуляя по открытым частям тела, Том вдруг остановился на её шее. Сощурив глаза, он увидел небольшую часть кожи, цвет которой напоминал обуглившийся камень. Том нахмурился, и Бейли обратила на это внимание. Пощупав рукой то место, она поняла, что он увидел. Староста подошёл чуть ближе к кровати.

— Бейли, ты знаешь, кто мог прислать тебе ту чёрную коробку?

— Нет, — ответила та, не дёрнувшись и даже не моргнув. Взгляд девушки показался несколько странным Реддлу. Было что-то в нём подозрительное, но что — он не мог понять. Словно она что-то не договаривает. Опять…

— Знаешь, Бейли, врать ты не умеешь, так может, скажешь уже правду? Мне ничего не стоит применить «Вилассио», тем более, оно так эффективно на тебе работает.

— Вряд ли ты посмеешь это сделать, когда рядом профессор Дамблдор.

— Ничего, дождусь встречи с тобой в Хогвартсе и тогда…

— Мерлин! Я же сказала, что не знаю, кто мог это сделать. Что ещё ты хочешь от меня?

— В какое животное ты превращаешься?

— Есть догадки?

— Ты думаешь, мне интересны эти игры?

— Думаю, ты хочешь знать, раз даже убедил Дамблдора взять тебя с собой... Ты очень хочешь знать. Поэтому да, придётся сыграть, иначе… Возможно уже никогда не узнаешь…

В ехидной улыбке лицо Бейли растеклось, ожидая ответного удара. Но его не последовало. Реддл вздохнул. Ему действительно хотелось уже поставить точку в этом вопросе, а потому… решил пойти навстречу, сыграв в её «игру».

— Судя по звуку, который образовался после хлопка, что-то тяжёлое. Однако я не видел тебя в комнате. Значит, ты либо улетела, либо трансгрессировала. Что невозможно, так как на школе чары, да и мы ещё не проходили этот раздел магии.

Бейли хитро улыбалась; ей очень нравилось следить за его воображением и тем, куда оно его приводит.

— И поэтому я… — приподняв брови, она намекнула, чтобы парень продолжил свои догадки.

— У меня нет предположений. Но твоя кожа говорит мне о твоём весьма неприятном отходе в камин, — завершил Том.

На её коже действительно был небольшой кусочек обугленного участка. Это было единственное, за что мог ухватиться Реддл.

— Да уж, не много у тебя сведений о случившемся, — довольно проговорила девушка.

— Когда ты собираешься открыть свой секрет? — нетерпеливо вздохнул староста; ему эта игра не приносила удовольствия. Он не вёл её, как обычно, а был в зависимом положении. Непривычно и неприятно. Хоть раз ему стоило прочувствовать это на своей шкуре.

— А мне за это что будет?

— Лучше сказать, чего не будет, если ты расскажешь.

— Я не боюсь тебя, Реддл.

— А стоило бы.

— И что ты сделаешь? Подвергнешь меня круциатусу? Или… убьёшь? Поверь, такому человеку…

Остановившись и отведя на секунду глаза, девушку пробрало. Она уже давно не была уверена, что она может считать себя человеком…

— Такому человеку, как я, не страшна смерть. Возможно, это именно то, чего я заслуживаю.

Девушка повернула голову в другую сторону, чтобы Реддл не видел подступающих слёз. Это была натуральная заноза в её жизни. Староста наблюдал за каждым микродвижением девушки, и ему не нужно было видеть её глаза, чтобы понять, что она вот-вот разрыдается. Реддл медленно подошёл к койке и опустился на неё. Он всё ещё пытался понять, что может сделать в данной ситуации, чтобы не вывести девушку из строя окончательно, но и узнать наконец, в кого она может превращаться.

— Послушай, Бейли, — тихим, мягким голосом сказал Том. — Я не собираюсь вредить тебе. Ты можешь доверить этот секрет мне, и обещаю, я никому никогда не скажу кем ты являешься.

Староста подумал, что после его угрозы применения «Вилассио» будет совершенно неубедительно просто заявить, что он не навредит. А ведь и впрямь, готов ли он был сохранить в тайне то, что так важно для неё?

— Готов поклясться на крови.

Эти слова громом прозвучали в её голове. Том Реддл был готов поклясться на крови, что никому никогда не расскажет её секрета? Безумие. Повернув к нему голову, девушка с полминуты пыталась увидеть фальшь в его глазах, но... ничего. Он смотрел на неё с лёгким прищуром, будто ожидая заключительного ответа.

— Ты действительно понимаешь, что если кто-то от тебя узнает, кем я являюсь, ты умрёшь? Это настоящий магический контракт, который невозможно разорвать. Ты правда готов умереть за этот секрет? — девушка недоумённо посмотрела в две маленьких тьмы в его глазах.

— Готов.

«Почему ему настолько это нужно знать, что он прибыл сюда и готов дать клятву?» — на этот вопрос ответа у неё не было. Но Бейли точно знала, почему идёт на это сама — не из-за страха стать испытуемой тех заклинаний, которые он мог применить на ней — нет. Никогда прежде никто не интересовался ей так отчаянно, рискуя своей жизнью. По правде говоря, это была не единственная причина. От другой она и сама открещивалась в своих мыслях…

Тем временем в кабинете целителя. Альбус Дамблдор не собирался задерживаться в стенах больницы, посему отказался от предложения Ланселота выпить мятный чай.

— Альбус, я рад вас видеть. Конечно, было бы весьма неплохо, если бы причинами для наших встреч не становились больные ученики.

— Тоже очень рад вас видеть, Ланселот, и соглашусь со сказанным. К сожалению, сейчас всё меньше времени остаётся на свидания со старыми друзьями. Впрочем, я и не об этом хотел с вами поговорить.

— Конечно, Альбус. Вы наверняка хотите знать, что случилось с Фрэнсис Бейли? Верно? — улыбнулся целитель и сел за свой скромный рабочий столик.

— Именно, Ланселот. И любопытно, почему вы определили её на пятый этаж, на котором, насколько мне известно, лечат… потерявших рассудок волшебников.

— Мм… Альбус, на пятом этаже не только психически нездоровые волшебники. У Фрэнсис Бейли были не просто ожоги, как предполагалось, и на этот счёт у меня есть к вам вопрос: что вы знаете о случившемся? В прошлый раз вы так скоропостижно ушли, что мне было даже сложно представить, с чем я работаю, — казалось, целитель стал серьёзнее.

— Всё, что я знал, рассказал ещё неделю назад. Мне правда неизвестно, что произошло. Это предстоит выяснить. Фрэнсис лежала в коридоре, возле моего кабинета, без сознания… Так что вы думаете это могло быть?

Целитель немного покривил лицом, думая, стоит ли говорить о своих догадках, ведь он совершенно не был в этом уверен.

Тем временем в палате Том на несколько секунд затих, прислушиваясь, не возвращается ли профессор. Никого не услышав, он выставил руку и, достав свою палочку, произнёс заклинание, наносящее неглубокий надрез на его ладони. Подняв взгляд на девушку, он слегка наклонил голову в ожидании. Девушка достала из-под подушки палочку, протянула свою руку и сделала такой же надрез на своей ладони.

— Я — Том Марволо Реддл, клянусь своей жизнью, что никогда никому не скажу, в какое животное превращается Фрэнсис Бейли.

Девушка слегка кивнула головой, давая согласие, и их ладони соединились. Над их руками в воздухе поднялись две сверкающие капли крови и смешались в одну. Вокруг капли возник фиал, и это означало, что контракт заключён. Они расцепили руки и Бейли забрала фиал.

— Я покажу тебе, — девушка посмотрела на Тома.

— Договорились. Когда тебя выпишут, покажешь, — Реддл вновь обернулся, чтобы проверить, не возвращается ли профессор, но никого не было.

В кабинете продолжался разговор.

— Не могу сказать, как девочку угораздило так обжечься, но могу сказать, что перед этим она выпила зелье…

— Зелье? Какое зелье? — нахмурился Дамблдор.

— Исходя из того, что у Фрэнсис были странные следы по всему телу…

— На что вы намекаете, Ланселот?

— Моё предположение — она выпила анимагическое зелье, Альбус. Этому нет подтверждения, однако всё это очень уж странно. К тому же один из симптомов ярко проявлял себя — это высокие показатели сердцебиения, — заключил мужчина в халате лимонного оттенка.

— Но это… немыслимо. Анимагическое зелье ещё не проходили!

— Это уже совсем, как говорится, другое дело. Важно другое — теперь, если она действительно стала анимагом, ей необходимо зарегистрировать себя в реестре анимагов. Это обязательная процедура, Альбус. Поскольку, если в Министерстве узнают, что в вашей школе есть анимаг, и он не стоит на учёте, у вас будут проблемы. А их, как я понимаю, и без того хватает… я наслышан о планах Грин-де-Вальда и мне… очень жаль. Непростые времена грядут… непростые.

— Вы меня серьёзно удивили, Ланселот. Эту информацию необходимо проверить, и я, разумеется, сделаю это сам. Прошу вас, не сообщайте о девочке в Министерство. Думаю, мы разрешим этот вопрос.

— Конечно, Альбус. Я всего лишь хотел вам об этом сказать.

— Благодарю. Что теперь? Фрэнсис может вернуться к учёбе?

— Да, конечно. Я дам вам лекарство и мазь, которые помогут быстрее избавиться от ожогов, так что вы можете забирать её, — улыбнулся целитель.

— Я благодарен вам за помощь, Ланселот.

Дамблдор забрал мазь и лекарство, покинув кабинет.

— Как ты оказалась возле кабинета трансфигурации?

— Ты правильно подумал на камин. Превратившись, я прыгнула в него, прижавшись к верхней стенке внутри. В камине горел огонь, и это… была просто жуткая боль. Но я всё ожидала, когда ты уже соизволишь уйти туда, куда и шёл изначально — в спальню. Но ты возьми да пойди в коридор! Затем, когда ты всё-таки вышел, я выпрыгнула из камина и вернулась в человеческое тело. По подземелью я практически следовала по твоим следам, боясь, что ты решишь резко вернуться обратно. Ты очень непредсказуемый, поэтому это было вполне возможно. К счастью, этого не случилось. Уж не знаю как, но я вышла на первый этаж, хотя мне казалось, что это был второй. Я чувствовала, что вот-вот отключусь, поэтому направлялась в больничное крыло. Честно сказать, те ожоги, которые я получила, просто сводили меня с ума. В голове был глухой звон, в глазах то было очень светло, то очень темно. Поэтому не удивительно, что я перепутала этажи. Ну, а дальше, я просто уснула. Пару раз просыпалась и видела вокруг себя мельтешащую миссис Норин, но затем…

В палату зашёл Альбус и с очень довольным видом сообщил:

— Кажется, мисс Бейли, вам пора вернуться к занятиям. Целитель дал мне всё необходимое, что по прибытии вы ещё некоторое время будете принимать, но в целом вы можете вернуться с нами.

— Но затем я проснулась здесь и, как видишь, всё в полном порядке, — тихим, быстрым тоном проговорила Бейли Реддлу, улыбнулась и принялась вставать с кровати. — Мне нужно переодеться, профессор.

— Разумеется. Мы будем ожидать вас в холле первого этажа.

Вернувшись в замок, девушка мигом исчезла в свою комнату. Тревожить вопросами было не время. Том же отправился в гостиную, где примкнул к общению с однокурсниками.

— Этот завхоз Мун просто чокнутый, — возмутился Эйвери. — Только потому, что я немного задержался в библиотеке, он отвёл меня в свою каморку и дважды подверг розгам.

— Эйвери, что? — выпучила глаза Вальбурга. — Ты серьёзно сейчас это говоришь?

— Нет, Блэки, я прикалываюсь, — сморщив лицо, Эйвери приподнял рубашку. На спине красовались две небольшие бордовые линии с засохшей кровью.

— Святой Мерлин! Нужно сообщить Слизнорту! — возмутилась девушка.

— Ты думаешь, он не в курсе мер наказаний? Если это одобрил сам Диппет, поверь, Слизнорт ничего с этим не сделает, — ответил удручённо Эйвери и опустил рубаху.

— Интересно, а за ложь дополнительные удары не дают? — ехидно выпалил зашедший Реддл.

— Если бы за это давали, ты бы не покидал стены его убогой комнатки, — усмешливо ответил Эйвери.

— Ненормальные! — с кислой миной проговорила Вальбурга.

— Да брось, Блэк, твоему другу иногда полезно прописать горькую пилюлю. Да и какая, к чёрту, библиотека, Эйвери? Что за прохладные истории? Поди к гриффиндоркам захаживал, но при «Блэки» не хочешь признаваться? — подстегнул друга Том.

— Ну Мерлиновы трусы! Реддл! — выкрикнул Эйвери, разводя руками. Том прыснул.

— К гриффиндоркам, значит? — обернула голову Блэк, сидя на подлокотнике дивана. — Тогда действительно ты этого заслужил! — вскочив с дивана, Вальбурга быстрым шагом вышла из гостиной.

— Ты чего говоришь? Я думал, мы друзья…

И вот улов в лице Блэки был навсегда утерян.

— Да, Эйвери, мы, конечно, друзья, — саркастично ответил Реддл. Эйвери никогда не умел долго злиться или обижаться, поэтому быстро отпустил ситуацию.