Рон Уизли и Проклятая Кастрюля (джен)

Прошла неделя.

Кастрюля стояла на полке в Доме Уизли, плотно завёрнутая в антимагический платок с вышивкой «не кипеть без повода». Молли Уизли каждый день протирала её от пыли и поглядывала подозрительно: «Она, конечно, не свекровь, но выражение у неё такое...»

Рон с облегчением вернулся к нормальной жизни. Почти.

Проблема была в том, что Кастрюльда всё ещё... вздыхала. Каждое утро.

Тихо. Булькающе. Со страданием.

— Рон, она вздыхает, когда ты проходишь мимо, — сказала Джинни за завтраком. — Она буквально пускает пар в форме твоего лица.

— Может, у неё проблемы с давлением, — буркнул он и уткнулся в овсянку.

— Ты уверен, что её не надо... ну, уничтожить? Или хотя бы кастрюлестировать? — Гарри зашёл, жуя тост и держа в руке заклинательный каталог с разделом «Антипосудная защита дома».

Гермиона появилась следом, с табличкой: «Наблюдения за объектом №1: Кастрюльда». Она вела график её бульканий.

— Сегодня она вздохнула ровно 37 раз за 5 минут. Это не просто тоска, это... чугунная депрессия.

— У неё фазовый откат. После снятия заклятия объект иногда сохраняет остаточные чувства, — продолжила Гермиона. — И если не решить вопрос… она может взорваться эмоционально. То есть буквально. С разлётом кусочков романтического фарша.

Рон покачал головой:

— Значит, мне нужно... поговорить с ней?

Гарри вздохнул:

— У тебя больше бывших среди кухонной утвари, чем у меня в Хогвартсе.

Семейный совет постановил: «Дать Кастрюльде закрытое свидание. Последний разговор. Без варки, без соли, без страстей».

Рон зашёл в кухню. Взял табурет. Поставил напротив кастрюли.

— Привет...

Тишина. Потом пар. Потом тихое:

— Ты вернулся.

— Я... я просто хотел закрыть вопрос. Заварить последнюю чашку. То есть… ну, ты поняла.

— Я чувствую себя забытым супом. Остыла, осела, и все притворяются, что меня никогда не было.

— Послушай, ты была... необычной. Но мы слишком разные. Я — человек. Ты — кастрюля.

— Любовь не знает различий. Я варила для тебя! Я пенилась от чувств!

— Ты пыталась сварить Гарри, — напомнил Рон.

— Мелочи на фоне настоящего борща чувств!

— Нет! Нет, всё. Прощай.

— Значит... ты выбрасываешь меня, как старую крышку?

— Я… — Рон вздохнул. — Я тебя... оставляю в покое.

Кастрюля затихла.

Из неё вылетела пара, в воздухе зависла надпись: «Прощай, мой супчик».

Казалось бы — всё.

Но вечером…

Дом Уизли начал дрожать.

С кухни донёсся булькающий рёв.

Они ворвались туда. Кастрюльда парила над плитой. Глаза — пылающие. Внутри — лавовый суп с каплями слёз.

— Ты сказал, что отпускаешь меня, — прорычала она. — А я говорю: никто не уходит из моего меню!

Она выстрелила фасолью в Гермиону, хлебным ножом — в Гарри.

— ВНИМАНИЕ! — заорала Гермиона. — У НАС СУПЕРНОВАЯ!

— КАСТРЮЛЬНАЯ ЯРОСТЬ! — подтвердил Гарри, отпрыгивая.

Рон достал ложку. Единственную, с которой у него были… «нормальные» отношения.

— Только не это, — прошептал он.

— Я предложила тебе рецепт счастья, — прорычала Кастрюльда. — А ты выбрал овсянку с тётушкой Гермионой!

— Ты буквально хотела сварить мой мозг в любовном соусе! — закричал Рон.

Гермиона поднялась с пола:

— У меня есть идея. Но это будет… кулинарно неприлично.

— Делай, — хором сказали Гарри и Рон.

Через пять минут в кухню влетела... сковорода.

Сковорода по имени Сильва. В прошлом — обольстительный артефакт из Мадрида. Подруга Гермионы с факультета проклятых объектов.

— Она что, конкурентка?! — завизжала Кастрюльда.

— Нет, она — новая любовь Рона, — торжественно объявила Гермиона.

Рон поперхнулся:

— Что?! Я думал, мы просто... делаем омлеты вместе!

Сковорода подмигнула:

— Да, но как я умею жарить чувства, никто не умеет.

Кастрюльда заклокотала от ревности.

— ЗНАЧИТ, ТЫ МЕНЯ ЗАМЕНИЛ?! НА ТОНКОСТЕННУЮ БЕЗДУШНУЮ ЖАРКУ?!

— Ну… у неё антипригарное покрытие, — прошептал Рон.

Этого было достаточно. Кастрюльда взорвалась... в пар, в слёзы, в метеоритную душу любви.

А потом... стала молчаливой.

Снова чугунной. Без рун. Без глаз. Без рецептов.

Сковорода погладила Рона по плечу и улетела в окно, оставив только аромат чеснока и флирта.

— Мы... только что устроили кастрюльный любовный спектакль? — спросил Гарри.

— Всё ради спасения мира, — ответила Гермиона, уже делая записи в «Ежедневник наблюдения за Роном: раздел — аномальные романтические связи».

Рон сел. Взял ложку.

— Я просто хотел купить нормальный котёл…

И где-то в углу… чайник вздохнул.