ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ (гет)

* * *

После полуночи время застыло, как вода в заброшенном колодце. Луна медлила, выходя из-за тёмной завесы, закрывавшей её часть ночи, осветив собой временной отрезок, чуть менее мрачный, чем предыдущий. Мир вокруг корабля погрузился в тревожную тишину, будто и ветер, и волны ждали развязки давно предсказанной истории.

— Не отталкивай меня, Мэйв, — прошептал Синдбад ей на ухо, и его тёплое дыхание коснулось её кожи.

— Нет, — девушка отстранилась, на что потребовались усилия, так как мужчина сжимал оба её запястья, заведя её руки ей за спину. — Посмотри, что ты наделал. — в голосе Мэйв слышался упрёк. — Луна вернулась, и зелье перестало светиться. — в сердцах она выдернула руку и поднесла пузырёк к его лицу. — Всё пропало…

Синдбад, разгорячённый её близостью, не думал о последствиях появления луны, а лишь о том, что ему не хватило каких-то мгновений затмения. В благословенной темноте он ощутил, как её тело уступило настойчивым объятиям, девушка получала удовольствие, невольно выдав себя тем, что потёрлась лбом об его лоб.

— Мне жаль, — ответил он невпопад, и слова показались ему пустыми, неуместными.— То есть, мне не жаль. Теперь ты — в безопасности, и это — всё, что имеет значение.

Мэйв не могла поверить в только что произошедшее. У неё ещё не было чёткого осознания, что между ними изменилось с тех пор, как он выбежал к ней голый, мокрый и взволнованный. Если неловкий момент она, пусть и не забудет, но оставит позади, то его последняя уловка, чтобы не дать ей выпить зелье… Никто, даже он, не имел права спутывать её мысли и заставлять чувствовать себя столь слабой.

— Ты злишься, — тихо заметил он.

— Я не злюсь, — отрезала она, но голос её прозвучал неубедительно.

— Тогда иди ко мне.

Между мужчиной и девушкой повисла тишина ожидания, полная скрытых терзаний, и оба, словно на распутье, не решались сделать следующий шаг.

С верхушки мачты раздался крик сокола, который, казалось, осмыслил ими сказанное и, будто бы прочитав на этот раз мысли капитана, а не Мэйв, распушил перья и ринулся вниз, как стрела, выпущенная из лука.

Синдбад успел поднять руку, чтобы прикрыть лицо, когда острые когти полоснули по коже. Он слегка поморщился от боли, но не предпринял ни малейшей попытки дать отпор.

— Что ты себе позволяешь, а? — крикнула Мэйв на птицу громче, чем сама рассчитывала.

Сокол, услышав её обеспокоенный голос, завис в воздухе, после чего недовольно закружил над ними.

— Так и знал, что наше перемирие было временным, — пробормотал капитан с усмешкой, глядя на руку, из которой тонкой струйкой текла кровь.

— Синдбад не заслужил такого обращения, даже если ты думаешь иначе. — Мэйв будто уговаривала птицу отступить. — Оставь нас. Ты усугубляешь всё, вмешиваясь. Мы сами разберемся, что делать дальше.

Мужчина, молча наблюдая, не удержался от мысли, что пернатый охранник ведёт себя, как добродетельный родственник, заметивший, что девушку пытается украсть нежелательный жених, и улыбнулся такому сравнению.

— В битве с морским змеем и полчищем оживших скелетов, я пострадал меньше, чем от тебя, маленькое недоразумение. — голос капитана был не раздражённым, а, скорее, уважительным. — Спасибо, Дермотт, что защищаешь её, даже когда противник — я…

— Доволен? Ранил моего друга и тебе спокойнее? — ведьма, проигнорировав фразу капитана, отчитывала сокола, как мальчишку.

Синдбаду показалось, что птица, приземлившись напротив девушки, после её нотации, вскинула голову, словно говоря: «Я просто защищал тебя».

Ситуация опять усложнилась: в который раз за ночь Синдбад подумал, получится ли у них, вместе с птицей, дружить дальше, будто ни в чём не бывало.

— Не так уж и страшно. — сказала Мэйв, взяв руку капитана в свою и осматривая рану. — Идём. В моей каюте есть всё необходимое. Пока мы не нашли новых причин, чтобы подраться…

Сокол вскрикнул, взмахнул крыльями и, поднявшись в воздух, устремился в темноту ночи.

* * *

Мэйв вошла в свою каюту первой, оставив дверь приоткрытой, словно приглашая судьбу войти за ней. Взмахом руки она зажгла семь свечей, расставленных в разных местах — на столе, на полках, на полу, у изголовья кровати.

Синдбад шагнул следом и с лёгким щелчком затворил за собой дверь.

— Хочу вина. Бутыль на верхней полке, — сказала Мэйв, подходя к проёму, что служил в каюте окном, и закрыла створки деревянной решетки. Её пальцы задержались на засове, прежде чем она обернулась к нему. — Если уж мне снова можно пить, капитан, — закончила она фразу, глядя на Синдбада с улыбкой, в которой были и намёк на его недавнюю ошибку, и вызов заботливой опеке над ней.

Мужчина молча взял бутыль и неспеша распечатал её, очистив горлышко от воска, стараясь за это время привести мысли, разбежавшиеся, как терпящие поражение солдаты, в какое-то подобие оборонительного строя.

Пока они спускались с палубы в каюту, к нему вернулось раздражающее чувство неловкости, которое он испытывал перед ней всё затмение. Синдбад был настроен получить медицинскую помощь и удалиться, чтобы до утра успеть зализать рану, нанесённую его уязвлённой гордости и тайной надежде.

Поэтому внезапное предложение выпить застало его врасплох. Он пошарил рукой на полке, надеясь найти хоть какие-то стаканы, чтобы налить напиток и ей, и себе. Однако в полумраке пальцы наткнулись лишь на одну грубую глиняную кружку.

Мэйв усмехнулась, но не стала помогать в его поиске. Ей было интересно, что придумает этот самоуверенный мужчина, в котором уживались столько разных ролей — друга, героя, ловеласа.

Отчаявшись найти парный вариант, Синдбад решился предложить глиняную кружку, первой попавшуюся ему в руки.

— Предлагаю пить по очереди. — мужской голос прозвучал хрипло. Он сам удивился, насколько взволновал его, казалось бы, обыденный жест — передать сосуд из рук в руки, чтобы разделить напиток на двоих.

Мысль, что её губы коснуться глиняной поверхности, а он намеренно сделает свой глоток там же, где она, заставила сердце мужчины забиться быстрее.

Чтобы справиться с нарастающим возбуждением, он плеснул вином на руку, наблюдая, как алый ручеёк смешивается с багровым следом царапин и стекает вниз, оставив тёмные пятнышки на деревянном полу каюты.

— Зачем ты закрыла порто? — спокойнее спросил Синдбад, налив вино в кружку и протягивая её ей.

— Затем же, зачем ты закрыл дверь. — сверкнув глазами, ответила Мэйв. — Ты хочешь поговорить наедине. Дермотт не хочет оставлять меня с тобой, а я желаю знать, что же ты скажешь. Поэтому Дермотту придётся найти другое место для ночлега.

— После всего, что я наговорил, я и сам бы не оставил тебя наедине со мной. — признался Синдбад. — И это было высказано на почти трезвую голову. Представь, как я могу опозориться после половины бутылки.

Мэйв сделала глоток вина, скрывая за кружкой тонкую улыбку.

— И всё же как-то начни, — сказала она, возвращая ему возможность промочить горло.

— Рискну, — мужчина выпил терпкую жидкость залпом.

Мэйв фыркнула:

— Неужели тебе так сложно попросить прощения?

— Нет, конечно. Но я давно не чувствовал себя таким дураком. Надумал себе всякого. Прибежал тебя спасать от самой себя. Предложил, всё что у меня есть, — мужчина собрался с духом и как можно небрежнее продолжил. — Ну, и получил отказ.

Её брови слегка приподнялись в удивлении, но она промолчала.

Синдбад начал понемногу злится. Что за женщина? Слушает, не перебивает, смотрит с участием, будто бы выжимая из него потаённые мысли, заставляя раскрыться, а потом — бац! — он вновь оказывается в глупейшем положении с вывернутой наизнанку душой.

— Этот отказ, — повторился капитан. — Оправданный. Давай забудем мои скромные потуги быть твоим… — он подбирал подходящее слово, что не выдало бы его истинного намерения. — Твоим защитником.

— Забудем, — спокойно произнесла она.

— Тогда я пойду к себе, — Синдбад старался не показать разочарование её простым ответом. — Доброй ночи, Мэйв. Сколько времени бы не осталось тебе на отдых до утра.

Когда он повернулся спиной, чтобы выйти из её каюты и неловкой ситуации, девушка закончила фразу:

— Забудем, если ты настаиваешь.

И тут он снова попался.

— Какие у меня есть варианты? Хоть когда-нибудь ты оставляла выбор за мной? Может, когда втайне задумала вернуть Дим-Дима? — Синдбад не на шутку распалился. — В первый же день ты сказала, чтобы я и не мечтал. Узнать, что связывает тебя с Руминой. Хоть какие-то подробности твоей прежней жизни. Кто твоя семья? Какова твоя цель? Как долго ты пробудешь в моей команде? И, наконец, кто мы друг другу?! — на одном дыхании мужчина высказал, что накопилось в душе за год ожидания какой-то ясности в их отношениях. — Мне пришлось самому придумывать ответы. Извини, что не угадал.

— Ты задал не тот вопрос, — говоря это, девушка была удивительно спокойной, будто и не заметила вспышку гнева капитана в сочетании с отчаянным желанием достучаться до неё.

— Я не из дамаска, Мэйв, — на большее у Синдбада не хватило внутренних сил. — Если я спрошу, что хочу, а ты опять уйдешь от ответа, больше я не смогу тебе открыться.

Мэйв смотрела на него тёмными глазами, сбивающими с толку, словно тени в ночном лесу, испытывая, выжидая, намекая, если осмелишься — иди до конца, спроси и получи свой ответ или удар. Либо уйди, если тебе так проще.

Хотя капитан не владел способностью слышать мысли, но как выглядит вызов на лице рыжей интриганки он знал, как никто другой. Чувство собственного достоинства не позволяло проявить нерешительность: если для неё получить его признание — лишь победа в битве характеров, своей открытостью, честностью он покажет ей, что был достоин ответа.

— Ладно. Пусть будет по-твоему, — Синдбад, вернувшись к ней, встал напротив, чтобы видеть любое проявление чувств на её лице. — Ты будешь моей женщиной? — наконец он это произнёс.

Мэйв молчала. Впрочем, безмолвное противодействие стало её отличительной чертой в эту ночь.

— Ты будешь моей? — повторил он чётче, решительнее, почти на пределе, надеясь, что она хоть что-то скажет.

— Прямо сейчас? — тихо проговорила Мэйв в ответ.

— Ты… Мэйв… Что ты имеешь в виду? — готовясь к худшему, капитан не сразу осознал суть ею сказанного.

— Хочешь, чтобы я стала твоей сейчас? — перефразировала свои странные слова девушка.

Но легче ему не стало. О, Вечные, неужели он проклят не понимать эту женщину до конца своих дней?!

— Я хочу, чтобы ты была моей всегда. — вырвалось у него.

— Согласна, мой капитан, — девушка улыбалась ему глазами, а губами создавала совершенно неожиданные для него слова. — Только не спеши. Я хочу тебе довериться, но будь терпеливее, ладно?

Синдбад поражённо молчал, а его сердце колотилось, как бешеное. Неужели он выстрадал этот бой не зря?

— Начнём с чего-то простого. Поцелуй меня, — попросила она ласковым шёпотом.

Синдбад, словно получив команду от личного капитана, потянулся к её лицу. Его ладонь, тёплая и уверенная, скользнула по девичьей щеке. Он почувствовал, как она наклоняется навстречу его прикосновению.

— Ты уверена в этом? — прошептал он, и его дыхание переплеталось с её, как две струи тёплого ветра.

Мэйв не ответила, только обвила его шею руками и накрыла его губы своими. Поцелуй был настойчивым, но неловким, как первый шаг по горячему песку.

* * *

В разгар близости что-то в ней изменилось: в душе поднялось странное ощущение жажды власти над ним, а тело источало тепло, будто стало частью самого огня. С каждым следующим движением мужчины внутри неё, жар в её лоне, в крови, во рту становился сильнее. Она чувствовала, как её ладони стали горячими, а затем — обжигающими.

— Раса… Хадасара… — выдохнула она в потолок, будто в полузабытье. Тотчас её глаза вспыхнули, как угли в жаровне.

— Нравится так? — спросил капитан, не отрываясь от дорожки поцелуев, которую рассыпал, как жемчуг, по её горячей шее. Вжимая её податливое тело в кровать, утопая в пылком порыве, он не смотрел ей в лицо и не расслышал произнесённых ею слов. — Жаркая моя…

Женщина оттолкнула его от себя резко — поднятый мощной ударной волной он скатился с кровати.

Поднявшись, Синдбад оказался прямо перед ней: вспотевший, возбуждённый, нуждающийся в том, чтобы немедленно вернуться к её телу, оглушённый магией, с расширенными зрачками, отказывающими видеть в ней не желанную женщину, а угрозу.

Прошла вечность, прежде чем он заметил изменение цвета глаз и полыхающую опасность в её взгляде — нечто пугающее и величественное, словно в самой глубине её существа пробудилась древняя стихия, чтобы взглянуть на мир человеческими глазами. Не только глаза, но и её руки вспыхнули — два живых костра, куда подбросили хворост.

Первое, что сделал Синдбад, — шаг за шагом начал отступать от кровати к двери, пока спиной не натолкнулся на полку. Оттуда под ноги капитану со звоном упал стальной шлем с рогами, подаренный девушке в залог дружбы одним из похитивших её викингов. Мэйв повернула голову на шум — её пылающий взгляд, пусть ненадолго, но зацепился за знакомый блестящий предмет. Воспользовавшись моментом, капитан схватил со спинки стула рубашку и набросил на её ладони, крепко держа их, несмотря на то, что ткань задымилась и начала тлеть у него на глазах.

— Тише, тише, огненная моя, — зашептал он, сжимая её руки так, будто хотел удержать и пламя, и её душу. — Я смогу защитить тебя от любого огня, даже от того, что горит внутри тебя.

Его слова, как шёпот моря, казалось, убаюкали её пламя. Будто поверив обещанию моряка, жар ослаб, осталось лишь убывающее алое свечение вокруг её ладоней. Мэйв, дрожа, с каким-то болезненным изумлением посмотрела на Синдбада, а он, придя в себя, даже улыбаясь, осторожно погладил её волосы, провёл пальцами по лицу, будто проверяя, не вспыхнут ли её щеки, или кончик носа.

— Если это — начало нашего пути, то какой же невероятной будет вершина. — прошептал капитан в восхищении.

Мэйв выровняла дыхание, успокоилась, и хотя в пальцах всё ещё присутствовала дрожь, провела руками по его плечах и груди, будто на ощупь пытаясь понять, не осталось ли на нём следов её пламени.

— Ты боишься меня? — спросила она, убедившись, что на его теле нет ожогов.

— Должен бояться? — голос Синдбада был низким, как шелест песка под тёплым ветром.

Молодая женщина положила ладонь ему на грудь, туда, где ровно билось сердце. Какое-то время она прислушивалась, не изменится ли его ритм, а потом сама ответила на свой вопрос.

— Не похоже, чтобы боялся. Огонь, что вспыхнул во мне… даже не знаю, откуда он взялся.

Фраза показалась Синдбаду неполной, словно в ней заключалась какая-то замысловатая ложь, или тайна, которой он ещё не достоин.

— Так бывало… раньше? — проявил капитан избыточное любопытство. На самом деле, он хотел знать, бывало ли так с другими её мужчинами, но остановил себя, чтобы не показаться ревнивым.

— Да, — коротко бросила она.

Вот теперь он почувствовал прилив настоящей ревности — такой неуместной, почти унизительной для его уверенности в себе. В начале лунного затмения он терзался мыслью, что Мэйв могла быть беременна от другого, чуть ли не от первого встречного, и хотел предложить ей руку и сердце, смирившись с этим обстоятельством. Желание защитить её было важнее любых обид, но, когда луна явила себя миру, и он узнал, насколько удивительна эта женщина в постели, мысль, что кто-то мог когда-то обладать ею, вызывала у него необоснованную ярость.

Ему стало неловко за самого себя, но он всё же не удержался от упрёка:

— Могла бы предупредить, чтобы я… как-то подготовился. — мужчина замялся, но всё-таки договорил. — Я никогда не был с ведьмой, поэтому не знал, как проявляется магия в моменты удовольствия.

Женщина посмотрела на него долгим испытывающим взглядом.

— Я сама не знала, что это произойдёт после… близости. — Мэйв нелегко было говорить о том, что случилось между ними. Тем более, когда она не понимала, почему Синдбад, только что такой ласковый и заботливый, злился.

Что-что, но больше всего капитана удивляло отсутствие логики в ответах этой женщины.

— И? — спросил он, не выдержав её длительного молчания.

— Ничего. — Мэйв улыбнулась какой-то своей мысли, и в её голосе появились дразнящие нотки.— Просто я думала, что мужчина почувствует, когда он — первый.

Его брови дёрнулись вверх, он замер, обдумывая, что же он услышал, а потом молча притянул её ближе.

— Не отпущу тебя, — проговорил он почти грубо, но его руки, державшие её, были тёплыми и осторожными. — Мэйв, ты — моё самое великое путешествие, и ни один шторм не заставит меня покинуть тебя.

* * *

Воздух в комнате был пропитан запахом пепла, оставшимся от огня, что Синдбад погасил на руках Мэйв. Но они не спешили вставать с постели и открывать засовы. Ласково перебирая пряди её волос, мужчина рассказывал девушке всё подряд и так запросто, будто ждал этой ночи целый год. Хотя он на самом деле ждал год, и немедленно ей об этом сообщил.

— Если бы кто-то сказал мне, что однажды буду гасить пламя на руках своей женщины своей рубашкой, — продолжил капитан. — Я бы посчитал это — самой странной из всех историй. Но теперь… вижу, что твой огонь был создан, чтобы гореть рядом со мной.

Мэйв рассмеялась, и её задорный смех, как искры, вырвавшиеся из пламени, наполнил пространство каюты уютным теплом.

— Прости мне мои следующие слова, но при знакомстве ты мне совсем не понравился. Я считала, что Учитель тебя перехваливает.

— О, это было взаимно. Я не хотел брать на корабль такую сумасбродную особу. Что-то подсказывало, ты создашь мне кучу проблем.

— Я ещё не начинала.

— Это же «что-то» подсказывает, что самое интересное ждёт меня впереди.

— Ты невыносим, капитан.

— Но когда-то же я тебе понравился? — вернулся мужчина к интересующей его теме.

— Ты убил демона, что навредил Учителю. Ты убил Турока. Ты помог Багдаду, — уголки девичьих губ дрогнули в лёгкой улыбке. — Но понравился ты мне не тогда…

— Осторожнее, женщина. Чем дольше я не получаю желаемый ответ на вопрос, тем опаснее твоё положение в этой кровати. Боюсь, придётся тебя проучить.

— Я могла бы испугаться твоих угроз, если бы мы были в твоей каюте. Но в моей — мои правила.

— Ты же знаешь, как я люблю искать неизведанные земли. Я зашёл выпить вина, погреться у огня и завоевал целый новый мир. Теперь твоя каюта — мои правила.

— Предупреждаю, тебе досталась выжженная земля.

— Ничего, после сегодняшней ночи меня уже ничем не проймёшь, — он рассмеялся, притягивая её ближе.

* * *

Синдбад поднялся: изгибы его загорелого жилистого тела выделялись в полутьме каюты. Не утруждая себя одеждой, он пошёл к выходу, открыл дверь и, оставив настежь, направился в каюту напротив. Мэйв любовалась его отросшими светлыми волосами, которые мягко колыхались на плечах, и неспешными движениями, как следила бы за сервалом.

Напрягая зрение, она увидела, как Синдбад протянул руку к сундуку у стены и вынул что-то из его глубины.

— Вот, — сказал он негромко, возвращаясь и усаживаясь рядом с ней.

В его руке был браслет, простой, но красивый — сплетённый из тонких кожаных ремешков, с двумя крупными деревянными бусинами в виде рыбок, искусно вырезанных, каждая деталь которых была выполнена с любовью и мастерством.

— Этот браслет принадлежал моей матери, — с мягкой улыбкой, в которой также угадывалась грусть, начал свой рассказ капитан. — Отец подарил его ей в день знакомства. Она сняла его, когда он ушёл от нас. По крайней мере так, без подробностей, поведал мне Дубар.

— Я не уйду.— произнесла Мэйв, не понимая до конца, ни как его поддержать, ни к чему он завёл этот разговор.

Синдбад улыбнулся, накрывая её ладонь своей рукой:

— Если уйдешь, я не успокоюсь, пока не верну тебя.

— Обещаешь? — она требовательно взяла мужчину за подбородок и уставилась прямо в глаза.

— Хм… Само собой. — с лёгким недоумением ответил он, отводя взгляд.

Синдбад отвернулся, пытаясь справится с нахлынувшим чувством нежности, непривычным для его повседневной жизни. Некоторое время он держал украшение в руках, задумчиво покручивая деревянных рыбок туда-сюда, то приближая их друг к другу, то отдаляя, казалось, решаясь на что-то важное.

— У нас с братом договор: первый, кто найдёт себе невесту, имеет право взять браслет.

— Синдбад, это очень серьёзно, — начала говорить девушка, но он прервал её, приложив палец к её губам.

— Хочу, чтобы он был твоим. — Синдбад застегнул браслет на её запястье. Их руки, как кожаные ремешки, переплелись.— Это — моё обещание. Остаться с тобой, несмотря ни на что.

Мэйв разглядывала браслет, привыкая к его тяжести на своей руке.

— Что-то скажешь, или мне начать пытать тебя? — не выдержав, проворчал Синдбад. — Почему, когда отказываешься выполнять мои приказы, ты многословна. Но, когда я открываю тебе мои надежды, молчишь, будто воды в рот набрала.

Мэйв подняла на него серьёзный взгляд.

— Пусть браслет будет и моим обещанием. — твёрдо произнесла она. Там, откуда я родом, чтят шандару. Я не сниму его, пока ты сам не заберёшь его у меня.

— Тогда это — наша шандара хадасара.

Мэйв вздрогнула. Откуда он узнал, где услышал, понимает ли, что просит её сказать, этот мужчина?

— Шандара Хадасара, — подтвердила она, прошептав клятву ему на ухо.

Так браслет стал не просто украшением, а напоминанием о неотвратимости их судьбы, обещанием, которое они оба более не могли нарушить.