Пепел клятвы (гет)

Когда Снейп появился в поместье, вечер только вступал в силу. Воздух уже тянулся тяжёлым запахом вина, перегара и магии — вязкой, напряжённой, как после разряда заклятия. На подъезде к Мэнору свет фонарей отражался от мраморных колонн, как от надгробий. Дом не встречал. Просто впустил.

Он знал это чувство — когда стены не принимают, но и не сопротивляются. Как будто сам дом терпит тебя, потому что велено. Мэнор не был ему домом, даже когда Люциус пытался притянуть его ближе. Теперь — тем более.

Внутри уже звучали голоса — громкие, перебивающие друг друга. Не настолько, чтобы казалось хаосом, но вполне достаточно, чтобы понять: «празднество» идёт полным ходом. Кто-то смеялся, кто-то ругался вполголоса, откуда-то доносился звук бьющегося стекла. Снейп прошёл мимо зала с выражением усталой неприязни, даже не глядя на полурасстёгнутые мантии и разгорячённые лица.

Он знал, где искать Лорда. Там, где всегда — в старом музыкальном салоне, который теперь больше напоминал тронный зал.

Домовой эльф, вспыхнув в углу, кивнул, не произнеся ни слова, и скрылся, как тень. Через несколько минут его впустили.

В комнате было полутемно. Горел камин, вдоль стены тлели свечи. Волдеморт сидел у окна, спиной к залу, силуэт почти сливался с тяжёлой тенью портьеры. Нагайна лежала рядом, свернувшись кольцами. Снейп поклонился — низко, сдержанно.

— Повелитель, — негромко.

— Северус, — голос Волдеморта был сух, как пергамент. — Ты задержался.

— Прошу прощения. Я выполнял поручение директора.

— Надеюсь, не слишком увлёкся? — тон — едва заметный намёк. Но напряжение пробежало по комнате, как порыв ветра.

Снейп выпрямился, не глядя в глаза. Его голос был спокойным, выверенным:

— Я получил официальное подтверждение: с первого сентября меня назначают преподавателем Защиты от тёмных искусств.

На пару секунд повисла тишина. Затем кто-то в углу усмехнулся — по голосу, похоже, Яксли.

— Не слишком ли иронично, Северус? — Волдеморт откинулся в кресле, касаясь кончиками пальцев подлокотников. — Ты будешь учить защищаться от того, что многие считали твоей специализацией.

— Возможно, — голос звучал ровно. — Но это создаёт удобную позицию для наблюдения за Поттером и директором. И доступ к стратегически важным слоям Хогвартса.

— Хм. — Волдеморт наклонил голову. — И это всё, что ты принёс?

— Пока — да, Повелитель. Дамблдор… осторожен. Но ослаблен.

— Ослаблен, говоришь? — Волдеморт встал, тихо, почти бесшумно, как струя дыма. Подошёл ближе, заглянул в лицо. — Ты так говоришь — будто знаешь больше.

Снейп задержал дыхание на миг. Кивнул.

— Я чувствую. Он что-то скрывает. И он торопится. Хочет, чтобы я был рядом. Возможно, не только ради Поттера.

— Интересно. — Голос Лорда стал холоднее. — Я ценю твою преданность, Северус.

Он не улыбался. Никогда не улыбался. Но его тон был ласковым, почти нежным — как у змеи, обвивающей запястье.

— Ты не участвовал в рейде, — вдруг сказал Волдеморт, отступая к окну. — Почему?

— Был в Хогвартсе. Докладывал директору. Как вы и просили.

— Надеюсь, он верит тебе. Как и ты — мне.

— Безусловно, — Снейп чуть склонил голову.

— Уходи, — тихо. — Сегодня у нас праздник. Но ты, Северус, никогда не любил веселья.

Снейп поклонился ещё раз — ниже, чем нужно. И только когда дверь закрылась за его спиной, выдохнул. Не громко — просто чуть глубже, чем раньше.

Он умел держать лицо. Но каждый раз, выходя из этой комнаты, чувствовал, будто шёл по лезвию. Сегодня Волдеморт был… благосклонен. А завтра? Улыбка змеи не означала спокойствия. Только то, что зубы пока спрятаны.

Дом всё также гудел. Внизу пели. Где-то визжала девушка. Он свернул в сторону, намереваясь покинуть Мэнор как можно скорее. Он мечтал уйти. Вымыть из памяти все эти голоса, запахи, фальшь. Но шаг замер сам собой — голос Драко прозвучал слишком несвоевременно. Или, наоборот, слишком вовремя.

— Профессор?

Он обернулся.

Драко стоял у стены, бледный, не выспавшийся, с напряжённой складкой у рта. Мантия сбилась с плеча, взгляд — усталый, колючий. Он сделал шаг вперёд, будто извиняясь заранее, и кивнул в сторону пустого коридора:

— Можем… буквально на минуту?

Снейп медленно выпрямился.

— У меня, как всегда, не так уж много этих минут, мистер Малфой. — Голос был ровным, но не отстранённым. — Однако вы никогда не были склонны к светским беседам, особенно со мной. Потому — говорите.

Они прошли за колонну, где шум отголосков пиршества становился глуше.

— Это о моей матери, — без предисловий сказал Драко. — Я… не знаю, кто ещё мог бы её услышать.

Снейп сдвинул брови, но не перебил.

— Ей плохо, — продолжил юноша. — Плохо не в том смысле, как можно увидеть со стороны — она держится. Но я вижу, как она тает. Изнутри. Здесь — её не уважают, не замечают, не боятся. Отец в Азкабане. Беллатриса… — он осёкся, — Беллатриса ей не помогает. Только усугубляет.

Снейп скрестил руки на груди.

— Однако не так давно она смогла переступить через гордость. Пришла ко мне — и попросила.

— Тогда — ради меня. — Голос Драко задребезжал, но он удержался. — Она умоляла ради моего спасения. Сейчас… сейчас всё иначе. Она одна. Она не попросит. Не позволит себе. Но ей нужна… поддержка. Хоть кто-то, кто не смотрит с высока. Хоть кто-то, кто…

— …не сдаст её Лорду? — тихо уточнил Снейп.

Драко встретился с ним взглядом.

— Именно. Я знаю, как это звучит. Но она доверилась вам. И вы — всё ещё рядом. Я не прошу о многом. Просто поговорите с ней.

Снейп не ответил сразу. Он смотрел на Драко пристально, чуть склонив голову.

— Ты действительно думаешь, что я тот, кто способен утешать?

— Не утешать. — Юноша покачал головой. — Просто быть рядом. Хоть кто-то должен подставить плечо.

Молчание повисло между ними. Шум снизу, смех, шаги — всё отдалилось. В этом углу коридора было тихо. Почти безопасно.

— Ты говоришь слишком откровенно, Драко, — наконец сказал Снейп. — И, возможно, слишком наивно. Я — Пожиратель. Приближённый Лорда. В твоих словах достаточно, чтобы обвинить твою мать в нелояльности. И тебя — заодно.

— Я знаю. — Драко сглотнул. — Но если я не могу доверять вам — значит, нам всем уже конец.

Снейп молча смотрел на него. В глазах мелькнуло что-то — то ли усталость, то ли неохотное уважение.

— Она больше не доверяет Беллатрисе? — спросил он.

— Вас это удивляет? — с горечью усмехнулся Драко. — После всего, что произошло, мама не может быть с ней откровенна. Они всё ещё сёстры, но теперь это больше похоже на враждебный союз. Тётя слишком близка к Лорду. Слишком… рвётся вперёд. Если она решит, что мама мешает — она не остановится.

Снейп вспомнил тот визит в Паучий тупик. Помнил, как Беллатриса смотрела на него — взглядом, который пронзал насквозь.

— А ты? — произнёс он после паузы. — Не боишься, что я тоже захочу доказать свою лояльность и… избавлюсь от слабого звена?

Драко прикусил губу.

— Вы дали клятву. Но, честно говоря… — Драко чуть замялся, потом всё же продолжил: — Даже если бы её можно было нарушить, я не думаю, что вы бы это сделали. Вы не из тех, кто бросает слова на ветер. Даже когда не связан магией.

Наконец, Снейп кивнул. Коротко. Почти невидимо.

— Я подумаю, как это сделать. Но учти: если твоя мать не захочет говорить — я не стану лезть в её мысли. Ни под каким предлогом.

— Я и не прошу. Только — присмотрите за ней. Если со мной что-то случится, если я… не справлюсь, — его голос стал тише, — пусть хоть кто-то будет рядом.

Снейп опустил глаза.

— Она не сильна в защите, — продолжил Драко. — А этот дом теперь… — он криво усмехнулся, — бордель с садистами. Я не шучу. Они творят, что хотят. И никто не остановит их. Но вы — можете. Если захотите.

Снейп не ответил. Взгляд скользнул по лестнице, по затянутому дымом потолку, по лицу мальчика, который слишком быстро стал взрослым.

Он только кивнул. И развернулся.

— Где она?

— В библиотеке.

Он шёл по коридору медленно, без лишней цели, будто надеясь, что причина остаться отпадёт сама собой. Уходить было проще. Всё уже сказано, всё, что мог — он сделал. Но голос Драко не выходил из головы. Не из-за слабости в нём — наоборот. В этом голосе было что-то слишком знакомое. Не просьба даже, а попытка удержать контроль, когда мир под ногами трещит по швам. Такое не звучит случайно.

Снейп знал это состояние. Не понаслышке. Когда сам в детстве ждал, что кто-то вмешается, кто-то остановит, кто-то увидит. Но никто не приходил. И со временем он понял: никто и не придёт.

Он не хотел влезать. Это не его дело. И слишком личное, и слишком опасное. Особенно в этом доме, где у каждого шепота могут быть последствия.

Но он знал: Драко не из тех, кто говорит лишнее. А Нарцисса — не из тех, кто позволит вмешиваться. Если оба нарушили молчание, значит, всё действительно плохо.

Он не знал, зачем идёт. Не знал, что скажет. Но останавливаться было поздно.

Он уже здесь.

Библиотека встретила Снейпа тишиной и сумраком. Он вошёл без стука. Комната выглядела так, будто здесь давно никто не зажигал свет — только слабое пламя в камине и отблески на корешках книг. Всё было на месте, но ощущалось иначе. Словно пространство изменилось вместе с людьми, которые в нём оставались.

Когда-то он бывал здесь — редко, мимолётом. Тогда всё дышало жизнью: камин — живым огнём, полки — свежестью пергамента, сама Нарцисса — тем светом, который теперь гас.

Она сидела у окна, не шевелясь. Услышав шаги, не обернулась, не сделала ни одного движения — будто ждала именно его. Или просто не удивилась.

— Ты не ушёл, — сказала она спокойно.

— Пока нет.

Снейп молча подошёл к камину. Прислонился к каменной раме. Пламя в очаге горело ровно, будто стараясь не выдать присутствие лишнего.

— Я говорил с Драко, — наконец произнёс он. — Он просил… чтобы я поговорил с тобой. Убедился, что ты в порядке.

— Значит, он волнуется, — отозвалась она после паузы. — Это хорошо. Ещё чувствует.

— Он чувствует многое. Но не может себе позволить показать это.

— Как и все мы.

Он не ответил. Только наблюдал. С ней всегда было сложно — даже в школьные годы, когда она ещё не носила чужую фамилию и не смотрела так, будто каждый её вдох — это долг семье. Тогда в ней уже было это ледяное достоинство, слишком взрослое для семнадцати лет.

Сейчас — оно стало бронёй. Ни жеста лишнего, ни дрожи в голосе. Но он видел.

Плечи выпрямлены, но напряжены. Голос спокоен, но слишком ровный. Руки в подлокотниках — сжаты так, что побелели костяшки пальцев. Снейп знал, что спрашивать в лоб — бесполезно. «Тебе тяжело?» — звучало бы глупо, жалко, унизительно. Не для неё — для него. И уж точно не дало бы ответа.

Он подумал, как подступиться иначе.

— Здесь… стало шумно, — произнёс наконец, глядя в пламя. — И пусто. Одновременно.

Она чуть повернулась. Он уловил движение, но не стал смотреть.

— Не часто бываешь в Мэноре, Северус.

— К счастью.

— А раньше?

— Раньше был другой Мэнор.

Он выдержал паузу и добавил, почти не меняя интонации:

— Люциус держал в узде тех, кто слишком громко смеётся и слишком часто проливает кровь. Сейчас таких — не сдерживают. Ты осталась одна.

Это была не жалость. Не сочувствие. Просто констатация факта — как он умел.

Она не ответила. Лицо оставалось таким же спокойным, почти неподвижным. Но Снейп уловил перемену — не в выражении, не во взгляде, а в чём-то едва заметном. Будто в комнате стало тише. Или прохладнее. Она не произнесла ни слова — но всё-таки отреагировала.

Снейп мысленно отметил это. И не стал развивать тему. Достаточно. Он задал вопрос — по-своему. И она, по-своему, ответила.

Он подошёл ближе, но не сел — только остановился у одного из кресел, задержав взгляд на книжной витрине с гербом Блэков. Всё вокруг выглядело нетронутым — даже слишком. Чисто, строго, безупречно.

— Рад видеть, что книги — единственное, что пока не изъяли, — заметил он негромко.

Нарцисса повернула голову, но не ответила. Выражение её лица не изменилось — только губы сжались чуть сильнее.

Снейп отвёл взгляд.

Он знал эту тишину. Знал, как трудно в ней бывает не сказать больше, чем хочешь. А потому ждал.

За стенами библиотеки снова что-то грохнуло. Смех, шаги — неестественно громкие, будто намеренно. Снейп поднял голову. Звук не приближался, но был рядом. Он перевёл взгляд на Нарциссу: лицо чуть бледнее, чем минуту назад. Она всё слышала. Но не шелохнулась.

— Ты часто теперь здесь? — тихо спросил он, больше чтобы заполнить паузу. Или чтобы дать ей понять: он не ушёл.

— Почти не выхожу, — ответ прозвучал спокойно. — Не из страха. Просто не хочу быть частью… этого.

Она не уточнила, чего именно. Не было нужды.

За дверью снова раздался шум. На этот раз — ближе. Кто-то споткнулся, засмеялся. Потом — стук. Резкий, явно ногой. Нарцисса сжалась еле заметно. Пальцы чуть сильнее вцепились в ткань кресла.

Снейп выпрямился. Взгляд скользнул к двери. Два, может, три человека. Один — точно пьяный. Второй — в настроении для «шуток». Таких он видел слишком часто.

Стук повторился. Теперь уже настойчиво. Без попытки скрыть намерения.

Снейп двинулся вперёд. Не слишком быстро, но ровно настолько, чтобы встать между ней и дверью.

— Леди Малфой! — раздался голос, тягучий, с фальшивой вежливостью. — Мы тут спорим, сдается ли Блэкская гордость перед огненным виски. Позволите проверить на практике?

Дверь распахнулась. На пороге стоял Трэвес — чуть покачиваясь, с кривой ухмылкой. За его спиной маячило ещё двое, таких же навеселе, с блуждающим взглядом и разболтанной походкой.

— Ну, надо же, — протянул Трэвес, скользнув взглядом по комнате. — А мы думали, леди Малфой тут одна скучает. А у неё, оказывается, компания.

Глаза его остановились на Снейпе — с показной вежливостью, в которой сквозила усмешка.

— Профессор, — почти кивнул он. — Неужели и вы решили немного отдохнуть от академической строгости?

Снейп не ответил. Только посмотрел на него. Долго. Холодно. Настолько, что даже пьяный уловил это.

— Хотя… — продолжал Трэвес, не теряя самодовольства, — говорят, в одиночестве дамы куда охотнее на разговор. Или даже… на тост.

— Вы ошиблись дверью, — сказал Снейп негромко. — Здесь не наливают.

— Ууу, — отозвался один из стоящих за спиной, — суров, как всегда. Мы же просто зашли, как джентльмены. Выпить, поболтать… или хотя бы погреться у камина.

— Джентльмены, говорите? Удивительно, что вы такие слова знаете. Дальше по коридору найдёте тех, кто оценит ваши манеры. Здесь — вряд ли. А теперь — вон, — Снейп сделал шаг вперёд.

Пауза повисла на вдохе. Один из них что-то шепнул Трэвесу на ухо, тот слегка поморщился, но хмыкнул:

— Как скажешь, профессор. — Голос стал вежливее, но глаза оставались цепкими. — Хотели как лучше. А в ответ — ледяной приём. Как всегда.

— Вы получили больше, чем заслуживали, — ровно сказал Снейп. — Исчезните, пока вежливость не закончилась.

Трэвес задержался ещё на полсекунды, словно раздумывая, но затем пожал плечами и развернулся. Остальные поковыляли за ним, криво смеясь, бормоча что-то невнятное.

Дверь захлопнулась.

Снейп не шелохнулся. Стоял у камина, глядя в огонь. Только когда шаги стихли, медленно повернулся к Нарциссе. Она всё так же сидела у окна. Руки на подлокотниках — спокойно, сдержанно. Лицо без выражения.

— Всё в порядке, — сказала она, слишком ровно.

Снейп не стал спорить. Он знал, что такие фразы произносятся, когда всё не в порядке.

На всякий случай он подошёл к двери, наложил несколько чар — не сложных, но достаточных, чтобы сдержать тех, кто не понял намёка. 

Северус давно научился держать дистанцию. Не позволять себе больше, чем требует игра. Но в этот раз — что-то изменилось. Не обязан. Не должен. Но остался. 

Он вернулся к камину. 

— Не стоит оставаться одной, — тихо. — Сегодня — особенно.

Она не ответила. Но в этот раз кивнула. Едва заметно.

Он знал, что уходить нельзя. Не сегодня.

Оставить её одну, в этом доме, где даже воздух пропитан злобой и подозрениями, где никто не смотрит в глаза, если не хочет бросить вызов… Он не мог. Не должен был вмешиваться — но, кажется, выбор давно сделан. Или сделался сам — в ту самую ночь.

Снейп задержался у камина. Смотрел на огонь, будто пытался сосредоточиться на чём-то одном. На пламени. На собственном дыхании. На том, как мерно трещит полено, будто ничего не происходит.

Он терпеть не мог этот дом. Здесь было тесно, словно стены сами отталкивали. Всё казалось чужим — лица, запахи, даже воздух. Когда-то Люциус умел держать в узде этот хаос. Теперь же вместо порядка осталась только пустая бравада и презрение.

И всё же — он остался.

— Ты ведь не хочешь здесь быть, — негромко сказала Нарцисса.

Он повернул голову. Она смотрела на него устало, почти с сочувствием. Не к себе. К нему. Он не удивился. Она всегда видела насквозь. Смотрела на него не так, как другие. Не с недоверием — с пониманием. Это раздражало. Это успокаивало. Это пугало.

— Никогда не хотел, — отозвался он, чуть резче, чем собирался. Потом добавил мягче: — И ты это знаешь.

— Тогда почему? Они вряд ли сюда вернутся, да и я смогу постоять за себя. 

Он не ответил сразу. Вернулся к креслу, но по-прежнему не сел — только положил ладонь на спинку.

— Потому что те, кто уходят дважды, могут и вернуться в третий. — Голос был спокойным, даже сухим. — А я предпочитаю провести лишний час в этом доме, чем потом объяснять себе — и твоему сыну — почему не остался.

Нарцисса кивнула. На этот раз — чуть заметнее. Не задала ни одного уточняющего вопроса. И в этом было всё: она поняла. Как всегда. Между ними многое оставалось невысказанным — но не неясным.

— Пойдём в будуар, — произнесла она после короткой паузы. — Здесь сегодня слишком шумно. Там хотя бы стены помнят другие голоса.

Он смотрел на неё, не двигаясь. Лёгкая тень мелькнула на лице — то ли сомнение, то ли усталость.

— У меня есть чай… или что покрепче, — добавила она с тонкой, почти незаметной усмешкой.

Он всё ещё не шевелился.

— Я не предлагаю тебе расслабиться, Северус. Просто — передышку.

Он кивнул.

Нарцисса поднялась, провела рукой по складке на платье, будто это имело хоть какое-то значение. Повернулась к двери.

Он шёл следом. Молча. В коридоре всё ещё слышались голоса — глухие, раздражающие, как напоминание: внизу всё ещё праздник.

Они шли вдоль стены, не торопясь. Без слов, без взглядов — просто рядом.

Каждый шаг звучал тише. И, может быть, чуть увереннее. Хоть что-то оставалось под контролем. Хоть что-то — ещё держалось. Всё остальное — рушилось. Люди. Узы. Драко. Хогвартс. Даже сам он. Но сейчас — хватит. Хоть эта ночь пусть не обернётся потерей.