Глава Авроров в своем 15-летнем теле. (гет)

Гриммо-плейс 12. Кабинет Лорда.

Сириус Блэк нервно шагал по кабинету, его тень, отбрасываемая тусклым светом масляной лампы, металась по стенам, увешанным мрачными портретами молчаливых предков. Прошло всего два дня с момента его освобождения, а он уже чувствовал стены этого проклятого особняка сжимающимися вокруг него. Но не это было главным. Главное было — Гарри.

Он сошел с ума. Полностью и окончательно.

Мысль билась в голове Сириуса, как пойманная птица. Его крестник, его Гарри, мальчик, которого он поклялся защищать… Этот же мальчик только что хладнокровно объявил, что отправляется в Азкабан, чтобы предложить сделку Беллатрикс Лестрейндж. Его Беллатрикс! Сестру-убийцу, фанатичку, пытавшуюся пытать (и преуспевшую в этом!) его друзей по Ордену и родителей Невилла Лонгботомма!

"Он не понимает, с чем играет," — Сириус бормотал себе под нос, схватив со стола хрустальный графин с огневиски (найденным в баре отца). Он налил полный бокал, не разбавляя. Рука дрожала. — "Она разорвет его на куски. Или сведет с ума. Или… или он и правда стал… кем-то другим?"

Это было самое страшное. С того момента, как Гарри разгромил суд и провозгласил себя Лордом, Сириус видел лишь тень прежнего мальчика. Холодный, расчетливый взгляд. Речь, лишенная юношеской неуверенности, отточенная и опасная, как кинжал. Знание законов и подковерных игр, которое не могло прийти из книг Хогвартса. Сириус, проведший два года на свободе, скрываясь, сражаясь в Ордене, наблюдая за Гарри со стороны, знал — так не меняются. Даже под давлением. Это было словно… словно в тело пятнадцатилетнего паренька вселился опытный, циничный и смертельно опасный незнакомец.

Дверь кабинета скрипнула. В проеме стоял Кричер, мерзкий старый эльф дома Блэков. Его огромные, как блюдца, глаза смотрели на Сириуса с нескрываемой ненавистью, а на сморщенном лице играла отвратительная ухмылка.

"Господин Сириус… дрожит… как пойманный вор…" — прошипел эльф. — "Боится за полукровку-хозяина? Хорошо… Пусть госпожа Белла разорвет его…"

"ЗАТКНИСЬ, Кричер!" — рявкнул Сириус, делая глоток виски. Огонь разлился по груди, но не прогнал ледяного страха. — "Или я велю тебе отдраивать уборные зубами!"

Кричер скорчил гримасу, — “Приказ был бы бесполезен, у Кричера осталось слишком мало зубов… “ — но замолчал, его взгляд скользнул к окну. "Он вернулся… Лорд Блэк вернулся… И не один…" — пробормотал он с внезапной смесью страха и… восхищения? — "Кричер чувствует… темную силу…"

Сириус бросился к окну, отдернув тяжелую портьеру. На мрачной мостовой Гриммо-плейс, едва освещенной тусклыми фонарями, стояли две фигуры. Одна — Гарри, его силуэт казался не по-детски уверенным. Рядом с ним… Сириус почувствовал, как кровь стынет в жилах. Высокая, худая, почти призрачная фигура в грязных лохмотьях, с всклокоченными черными волосами. Даже на таком расстоянии, в полутьме, он узнал ту походку, то напряжение хищника, готового к прыжку. Беллатрикс. Гарри действительно привел ее. И она шла рядом с ним… добровольно? Подчиняясь?

Сириус отпрянул от окна, сердце бешено колотилось. Он услышал скрежет открывающейся входной двери и немедленный, пронзительный вопль:

"ГРЯЗНОКРОВКА!! ПРИВЕЛ В ДОМ ИЗМЕННИЦУ! ОСКВЕРНЕНИЕ! УБЕЙ ИХ! УБЕЙ!"

Валбурга на портрете у входа вошла в очередной раж. Но ее крик был резко прерван низким, властным голосом Гарри: "Закрой пасть, Валбурга. Или зашью ее навеки." Вопли моментально сменились злобным шипением. Сириус, стоя у двери кабинета, затаив дыхание, слышал шаги в холле — твердые шаги Гарри и неуверенные, шаркающие шаги Беллатрикс. Дверь в кабинет распахнулась.

Азкабан. Камера Особого Содержания.

Холод Азкабана был не просто отсутствием тепла. Это была живая сущность, проникающая сквозь кожу, мышцы, кости, прямо в душу, вымораживая надежду и оставляя лишь пустоту и шепот отчаяния. Серые, пористые стены камеры казались поглощающими свет. Воздух был густым от запаха тлена, человеческих отходов и чего-то неописуемо горького — запаха распадающейся души. И вездесущие Дементоры, парящие за решеткой в коридоре, их леденящее присутствие заставляло магию Гарри сжиматься в комок, а самые мрачные воспоминания всплывать с болезненной четкостью.

Но Гарри шел вперед. Печать Лорда Блэк на его запястье пылала ледяным багровым светом, создавая вокруг него слабый, но непроницаемый барьер. Дементоры не приближались, замирая на расстоянии, их скрытые капюшонами "лица" поворачивались вслед, ощущая древнюю власть рода, но не смея коснуться его главы. Охранники-авроры, формально сопровождавшие его (по настоянию Боунс), шаркали ногами, их лица серы от извечного страха.

"Камера Лестрейндж," — пробормотал старший, останавливаясь у массивной железной двери, покрытой инеем и рунами подавления. — "Лорд Блэк… вы уверены? Она… она не в себе. Опасна."

"Открой," — приказал Гарри. Его голос был спокоен, как поверхность глубокого, темного озера. Охранник вздохнул, достал ключ, похожий на осколок льда. Скрип железа был пронзителен в тишине. Дверь отъехала, выпустив новую волну холода и смрада.

Камера была крошечной, как склеп. Голый каменный пол, голые стены. Соломенная подстилка в углу превратилась в грязный комок. И в центре, прикованная к стене толстыми волшебными цепями, сидела Беллатрикс Лестрейндж.

Она была жалкой пародией на ту грозную красоту, что помнил Гарри из семейных альбомов. Грязные, спутанные черные космы висели сосульками. Лицо — маска из резких скул и впадин, покрытая грязью и царапинами. Тюремный халат висел на костлявых плечах. Но глаза… Глаза горели в полумраке, как раскаленные угли. Дикие, неистовые, налитые ненавистью и нерастраченной силой. При звуке двери она подняла голову. Взгляд хищника, лишенный страха, полный лишь настороженной ярости.

"Кто пришел?" — ее голос скрипел, как несмазанные петли. — "Новая жертва для Большого Пса? Или Крауч прислал проверить, не сдохла ли я?" Она захихикала — резкий, сумасшедший звук, заставивший охранников отшатнуться.

Гарри шагнул вперед, в полосу тусклого света из коридора. Его фигура четко вырисовалась в проеме.

"Беллатрикс," — произнес он ровно.

Расширенные зрачки впились в него. Мгновенное узнавание. Ненависть, чистая и первобытная, исказила ее черты.

"ТЫ!" — она рванулась, цепи грохнули, удерживая. — "ПОТТЕР! МАЛЬЧИШКА-КОТОРЫЙ-УКРАЛ ЕГО ПОБЕДУ! КАК ТЫ СМЕЕШЬ?! КАК СМЕЕШЬ ПРИХОДИТЬ СЮДА?! Я РАЗОРВУ ТЕБЯ! Я ВЫРВУ ТВОЕ СЕРДЦЕ И ПОДНЕСУ ЕМУ, КОГДА ОН ВЕРНЕТСЯ! ОН ВЕРНЕТСЯ! СЛЫШИШЬ?! ОН ВЕРНЕТСЯ!"

Она выла, брызгая слюной, тряся головой. Волна безумия, отчаяния и ярости била из нее. Но Гарри стоял недвижимо, его зеленые глаза холодно сканировали ее, оценивая угрозу, слабые места, потенциал. Как опасный артефакт.

"Заткнись, Беллатрикс," — его голос был тише ее воплей, но прорезал их, как нож масло. Он нес абсолютную власть. Ее крик захлебнулся. Она замерла, тяжело дыша, смотря на него с безумным изумлением. — "Я пришел не как Поттер. Я пришел, как Лорд Блэк."

Он протянул руку. Печать на запястье вспыхнула ярким багровым светом, залив камеру зловещими тенями. Свет упал на лицо Беллатрикс. В ее горящих глазах мелькнуло нечто помимо ненависти — шок, узнавание силы, древний, кровный отклик на печать Главы Дома.

"Ложь..." — прошипела она, но голос потерял уверенность. — "Выскочка... Грязный полукровка... Дом Блэков... мой дом..."

"Твой дом?" — Гарри усмехнулся, цинично и холодно. — "Тот самый дом, чью наследницу, Беллатрикс Блэк, последнюю истинную дочь Драко и Кассиопеи, сломали и бросили в эту яму как тварь?" Он сделал шаг ближе, его тень накрыла ее. "Пока твой отец-пьяница получил открытый суд и похороны с почестями? Пока Лорда Блэка, Сириуса, гноили тут же по сфабрикованному делу Крауча? Ты, наследница самого древнего и благородного рода, сидишь в цепях, а маглорожденные чиновники пируют в Министерстве! Где твоя гордость, Блэк? Сгнила вместе с крысами?"

Она сжала кулаки, костяшки побелели. Цепи заскрежетали. "Сириус... Изменник! Предатель рода! Он недостоин..."

"А ты достойна?" — перебил он, ледяной бритвой. — "Достойна сгнить здесь? Стать посмешищем для тех, кого ты презираешь? Позором для имени, которое носишь? Ты была его самым острым кинжалом, Беллатрикс. Его правой рукой. Его избранным оружием." Он наклонился, их лица разделяли сантиметры. Его взгляд впился в ее безумные глаза. "А где он? Пока его верный меч ржавеет в ножнах Азкабана? Он жив, Беллатрикс. Мы оба знаем это. Но он не спешит за тобой. Он сломал твой разум, вбил в него свою волю, свое безумие, использовал до последней искры — и выбросил. Как сломанную игрушку. Ты веришь, он примет тебя такой? Жалкой, обезумевшей тенью?"

"ЛЖЕЕЕЦ!" — завопила она, но в вопле впервые прозвучала не только ярость, а настоящая, когтистая боль. Сомнение. — "Он вернется! Он спасет верных! Он..."

"Он вернется," — согласился Гарри спокойно. — "Но захочет ли он видеть рядом это?" Он жестом очертил ее фигуру. "Сломанную куклу? Или ему нужна будет его Наследница Блэков? Его самая сильная и самая смертоносная тень? Та, что может сокрушить его врагов, а не выть в клетке? Та, что встретит его не жалкой просительницей, а равной? Сила к силе? Но, готова ли ты встать с ним, не будучи… Блэк. Потому что сейчас я вижу тут только Лестрейндж."

Беллатрикс замерла. Ее дыхание стало прерывистым, свистящим. Безумие в ее глазах бушевало, борясь с проблеском осознания, с уязвленной гордостью, с жаждой мести, с дикой, неутолимой жаждой силы. Гарри видел этот внутренний перелом.

"Я могу вытащить тебя отсюда," — сказал он, голос стал тише, интимнее, но не менее опасным. — "Я — Лорд Блэк. Право крови дает мне власть над тобой. Право Лорда дает мне доступ. Я очищу твой разум." Он ткнул пальцем в сторону ее виска. "Выжгу этот наведенный хаос, который он в тебя вколотил. И следы этого места. Верну тебе ясность. Контроль. Твою истинную силу. Не сломанную, не искаженную. Твою."

Она затаила дыхание. Обещание очищения, возвращения власти над собой и магией — это был единственный крючок, способный зацепиться в ее искаженном сознании.

"Цена?" — выдохнула она, голос хриплый, но лишенный насмешки. Полный голода.

"Ты станешь моим орудием. Моей союзницей," — Гарри выпрямился во весь рост, его фигура в дверном проеме казалась монументальной. — "Мы возродим Дом Блэков. Вернем ему страх, уважение и власть, которых он достоин. И мы пойдем на войну. На нашу войну. Не по его указке. По нашим правилам. Мы уничтожим его врагов. А потом… может быть, и его самого, если он встанет на нашем пути." Он сделал паузу, его зеленые глаза горели холодным пламенем решимости. — "Ты получишь месть. Месть тем, кто бросил тебя сюда. Месть тем, кто смеялся над падением Блэков. И ты встретишь его сильной. Как госпожа, а не раба. Выбор за тобой, Беллатрикс Блэк. Сгнить в безызвестности или вернуть свое место в истории?"

Молчание повисло тяжелым свинцовым покрывалом. Беллатрикс смотрела на него. Ее безумные глаза сканировали его лицо, ища ложь, слабость. Она видела не ребенка, а силу, равную ее собственной в потенциале восстановления утраченного. Цинизм, зеркальный ее собственному. Абсолютную, безжалостную волю, которая резонировала с самой ее сутью. И предложение… Оно било в самое сердце того, что еще оставалось в ней живого: гордости за кровь, жажды мести, фанатичной преданности идее могущества (которая теперь могла найти новый фокус), и дикого желания вырваться и уничтожать.

"Ты… сможешь?" — она прошептала, и в ее голосе не было сомнения в его праве, лишь сомнение в возможности. — "Очистить… меня? От него?" Имя осталось неназванным, но витало в воздухе.

"Знания Авроров высшего ранга. Темная магия Дома Блэков, к которой у меня теперь есть ключ. Сила Лорда," — перечислил Гарри без тени хвастовства. — "Да. Смогу. Это будет… интенсивно. Как сдирание обожженной кожи. Но ты выдержишь. Ты — Беллатрикс Блэк."

Ее губы растянулись в медленную, жуткую улыбку, обнажив острые, пожелтевшие зубы. Радости в ней не было. Было признание силы. Принятие вызова. Зарождение темного альянса.

"Хорошо… Лорд Блэк," — она произнесла титул с подчеркнутой, почти театральной почтительностью, но в глазах горел адский огонь. — "Заключим сделку. Вытащи меня отсюда. Очисти мой разум. И я стану твоим клинком. Твоей тенью. И бичом для врагов Дома." Она наклонила голову в пародии на поклон, цепи звякнули. — "Но знай… предашь и умрешь в мучениях. Медленно. На моих глазах."

Гарри ответил ей зеркальной, ледяной усмешкой. "Взаимно, тетя Белла." Ирония их "семейного воссоединения" повисла в холоде Азкабана гуще тумана. Он повернулся к охранникам, чьи лица были цвета пепла. "Откройте цепи. Она уходит со мной. Немедленно." Его тон не оставлял места для дискуссий. Печать на запястье вспыхнула ослепительно. Дементоры за решеткой заволновались, зашипели, но не приблизились. Власть Дома была сильнее их голода.

Позже…

Железная дверь камеры с грохотом захлопнулась за спиной Гарри. Беллатрикс стояла рядом, чуть пошатываясь, ее худое тело напряжено как тетива лука под пристальными, ледяными взглядами Дементоров, клубившихся в дальнем конце коридора. Их леденящее присутствие заставляло даже каменные стены покрываться инеем. Охранники-авроры пятились, их лица были серы от страха, пальцы белели на рукоятях палочек.

"Цепи... открыты..." — прошипел старший охранник, его взгляд метался между Гарри и Беллатрикс. — "Но... по какому праву вы ее выводите, Лорд Блэк? Приказ... нужен приказ от Департамента... или от самой мадам Боунс!"

Гарри не замедлил шага. Он шел уверенно по мрачному коридору, ведя за собой Беллатрикс легким, но неоспоримым давлением воли. Печать Лорда Блэков на его запястье пылала ровным багровым светом, создавая вокруг них слабый ореол, который заставлял Дементоров шипеть и отступать в тени, но не приближаться. Власть древнего рода была сильнее их слепого голода.

"Право, господин охранник?" — Гарри отчеканил, не оборачиваясь. Его голос звучал спокойно и гулко в каменном ущелье коридора. — "Право крови. Право Лорда Дома Блэков над его заблудшей дочерью. Существует архаичный, но не отмененный пункт в Уложении Визенгамота — Право Родовой Опеки и Исправления. Лорд может взять под свою ответственность осужденного члена рода для... нравственного перевоспитания в стенах фамильного владения, если преступление не было направлено против самого Лорда или его наследников." Он наконец бросил короткий, ледяной взгляд через плечо. "Пытка Лонгботтомов, сколь бы отвратительна она ни была, не подпадает под эту категорию. Госпожа Лестрейндж — Блэк по крови. Я — Лорд Блэк. Формальности соблюдены."

"Соблюдены?!" — охранник попытался встать на пути, но дрогнул под взглядом Гарри. — "Где документы? Кто санкционировал? Мадам Боунс..."

"Санкционировали два ночных клерка Визенгамота," — перебил его Рипрок, материализовавшийся из тени как гоблин-призрак. Его скрипучий голос резал тишину. — "Под давлением неотложности и... веских аргументов о финансовой стабильности Министерства. Счета Дома Блэков в Гринготтс весьма значительны, а инвестиции... капризны." Он показал пергамент с двумя неразборчивыми подписями и печатью Визенгамота, мелькнув им перед носом охранника. "Все законно. В рамках... серой зоны. Не мешайте Лорду исполнять свой долг перед Домом."

Охранник открыл рот, но не нашел слов. Серая зона закона, давление гоблинов, аура власти, исходящая от Лорда Блэк, и сама жуткая фигура Беллатрикс, чей ясный, хищный взгляд теперь изучал его без тени прежнего хаотичного безумия — все это парализовало волю. Он отступил.

Беллатрикс издала короткий, хриплый звук, похожий на смех. "Серая зона... — прошептала она, и в ее голосе звучало нечто вроде циничного восхищения. — Как изящно, Лорд Блэк. Крауч-старший перевернулся бы в гробу." Она бросила последний взгляд на шипящих Дементоров. "И они... боятся твоей печати. Интересно."

"Они боятся силы Дома," — коротко ответил Гарри, уже подходя к тяжелой двери, ведущей из блока особого содержания. — "Силы, которую ты скоро вспомнишь в полной мере. Двигайся."

Они вышли из зоны прямого влияния Дементоров. Воздух все еще был холодным и спертым, но леденящая пустота отступила. Беллатрикс сделала глубокий, прерывистый вдох, как будто впервые за долгие годы ощутив не отравленную атмосферу. Ее шаги, хоть и неуверенные, стали чуть тверже.

"Исправление... Нравственное перевоспитание..." — она пробормотала, оскалившись в жуткой улыбке. — "Какими же... восхитительными методами ты собираешься меня исправлять, дорогой мой Лорд?"

"Методами Дома Блэков, тетя Белла," — ответил Гарри, его тон был ровным, но в глазах мелькнула искра того же черного юмора. — "Начинаем немедленно. Рипрок, портал в Блэкмур. Пора вернуть нашему инструменту остроту."

Гоблин кивнул, его пальцы уже выводили в воздухе сложные руны. Беллатрикс наблюдала за этим, ее подавленное аурой Лорда Блэк безумие тлело на поверхности. Глаза горели смесью ненависти, любопытства и дикой, алчной надежды на возвращение силы. Цена за выход из Азкабана была уплачена не бумагами, а ее согласием на сделку с дьяволом в облике юного Лорда. И настоящая расплата — ритуал очищения — была еще впереди. Но дверь клетки была открыта. И она шагнула в новую тьму — по собственному выбору и по воле Блэков.