Всё началось с... (гет)

Квебек встретил меня непривычным французским говором. Язык не был для меня незнаком — довелось учить его и в магловской школе, ещё до Хогвартса, хотя скорее, это было в большей мере самостоятельными попытками — не слишком-то усердно нас учили в школе в Куокворде. Помнились те долгие вечера, когда я засиживался над учебниками, пытаясь освоить тонкости произношения и грамматики.

Да и потом, в самом начале работы на Тёмного Лорда, когда я ещё не понимал в полной мере ни масштабов того, куда ввязался, ни личностей своих «соратников», довелось попутешествовать по континентальной Европе и научиться вполне неплохо общаться на паре языков. Эти поездки оказались неожиданно полезными — я не только расширил свои языковые навыки, но и познакомился с различными магическими традициями. В те дни я ещё верил, что иду правильным путём.

Навык этот оказался полезен и в излюбленной сфере, для переписок и чтения некоторых книг и трудов, хотя жизнь в последние несколько лет не располагала к научной работе, и вот сейчас, в новой жизни.

Правда, пришлось провести несколько дней в арендованной квартире в Далри, где были спрятаны запасы Оборотного Зелья, дополнительные средства, поддельные документы, магловские, заготовленные заранее и кое-какие ещё вещи из прошлой жизни. Однако после укуса Нагайны, кровопотери и яда я был слишком слаб, в первые дни, чтобы что-то предпринимать более серьёзное, чем кое-как сварить куриный суп и пить припасённые, к сожалению, немногочисленные, лекарства. Каждый вздох поначалу давался с трудом, каждое движение казалось тяжёлым и почти болезненным, и первые часы или сутки показались почти борьбой за выживание.

Однако спустя пару дней сил хватило, чтобы озаботиться будущим перелётом через океан, и вот, спустя множество формальностей и бюрократии (а кое-где и парочки хрустящих купюр) Себастьян Легран, магловский химик, оказался в далёкой Канаде. Здесь, вдали даже от местного магического мира, я мог наконец-то вздохнуть свободно, устроившись работать в небольшую семейную аптеку на окраине Старого города, присмотренную во время предварительных визитов в город, которые я старался оставить тайной и для своих настоящих соратников, и для тех, кто считал себя таковыми с рокового финала Турнира (да и до, в общем-то).

Аптека «Этуаль дю Нор» (Северная звезда) стала моим новым убежищем, имя звучало приближённо к французскому, что позволило создать легенду о потомке смешанного брака француза и англичанки, переехавшем из Англии. За маской Себастьяна я мог существовать, не опасаясь разоблачения. Аптека стала моим новым полем деятельности, где я мог применять свои знания в области зельеварения, маскируя их под маггловскую фармацевтику и сочетая с магловской наукой. Фармацевтическая лаборатория при аптеке стала практически вторым домом. Здесь я мог продолжать исследования, маскируя их под разработку новых лекарственных препаратов.

Каждое утро я приходил в аптеку ещё до открытия. Запахи трав и лекарств наполняли помещение, создавая почти магическую атмосферу. Постепенно я всё лучше учился разбираться в маггловских лекарствах, их составе и действии, что не так уж сильно отличалось от зельеварения, да и магловское аплуа я себе подбирал уже в первую войну и, разумеется, готовился к разным вариантам будущего.

Мои познания в магических и магловских наук позволили создавать уникальные (а зачастую и зачарованные тайком) травяные сборы, которые постепенно обретали популярность у местных жителей. Особенно успешными оказались разработки на основе канадской лилии — я нашёл способ использовать её свойства в маггловских препаратах, не раскрывая истинных возможностей растения — весьма благотворного влияния в том числе на концентрацию внимания, улучшение памяти, и восстановление магических сил. Как оказалось в ходе опытов, физической регенерации и восстановлению сил растение тоже способствовало… По вечерам я часто оставался в аптеке, изучая свойства местных растений и совершенствуя свои разработки. Аптека стала моим форпостом — местом, где я мог быть почти собой, не раскрывая всех тайн.

Клиенты, хотя подобное отношение было даже непривычным, уважали меня за деловой подход и знания. Особенно часто заходила пожилая мадам Дюваль, живущая через пару домов, которая называла меня «месье Легран» и всегда интересовалась новыми препаратами. Она и не подозревала, что некоторые из них содержали магические компоненты, замаскированные под обычные травы.

В подсобке аптеки я оборудовал небольшой кабинет, где хранил свои записи и проводил самые секретные эксперименты. Среди образцов растений лежал засушенный цветок канадской лилии — символ того, что всё неслучайно, и что я оставил подсказку, для той, кто, быть может, однажды захотела бы меня найти.

Иногда, глядя на идущий за окном дождь, а затем и падающие хлопья снега, я погружался в воспоминания и размышления.

Лили… Её образ до сих пор преследовал меня. Я часто думал, как могло бы всё сложиться, если бы когда-то я принял иные решения, сделал иные выборы, если бы нашёл в себе силы быть рядом с ней не как влюблённый мальчишка, а как зрелый человек. Если бы переступил через юношескую гордыню и послушал её доводы внимательнее. Её смех, её голос, её непоколебимая вера в добро — всё это осталось в моей памяти как нечто светлое…

Гермиона… В ней я, казалось, видел отголоски Лили — та же жажда знаний, то же стремление помогать другим. Её шарф, тот самый, что она когда-то подарила анонимно, сперва хранился в моём кабинете, а с приходом холодов я надевал его, выходя на улицу.

Работа аптекаря давала иллюзию нормальной жизни: днём я был уважаемым человеком, а ночью продолжал магические исследования, надеясь на встречу. По вечерам, когда аптека закрывалась, я часто оставался в своём кабинете. Здесь, среди склянок и трав, я позволял себе вспоминать прошлое. Воспоминания о Лили, о Хогвартсе, о годах, проведённых в двойной игре, проносились перед глазами, словно кадры старого фильма.

Канадская лилия стала для меня символом новой жизни. Её способность выживать в суровых условиях напоминала мне о собственной стойкости. В глубине души я понимал, что моя жизнь изменилась навсегда. Я больше не был тем озлобленным юношей, влюблённым в недостижимую мечту. И я больше не был тем повзрослевшим, загнавшим самого себя в бесконечную ловушку и замкнутый круг человеком, что пытался хоть что-то исправить и искупить. Теперь, здесь, в далёком от прежнего дома Квебеке, я стал тем, кто нашёл свой путь, пусть и не такой, как мечтал когда-то.

В этих стенах, среди ароматов трав и лекарств, я нашёл своё место в мире. Место, где мог быть полезным, не раскрывая своей истинной сущности. Место, где мог помнить о прошлом, не позволяя ему разрушить скромное, тихое настоящее. И пока колокол над дверью аптеки отсчитывал дни моей новой жизни, я продолжал хранить свои тайны, надеясь, что однажды смогу рассказать их тем, кто имеет право знать правду.

Иногда, глядя на падающий за окном снег пришедшей зимы, я думал о ней. О её умении находить ответы там, где другие сдавались. В глубине души я знал — однажды она найдёт путь ко мне, к маленькой аптеке в старом Квебеке. Каждый раз, когда в дверь аптеки стучали, сердце на краткий миг замирало в надежде. Я представлял, как она войдёт — решительная, умная, с той же жаждой знаний в глазах. И каждый вечер, закрывая аптеку, оставлял свет включённым — на случай, если она придёт поздно. На случай, если судьба наконец приведёт её ко мне. Возможно, именно здесь, в этой маленькой аптеке, я наконец найду способ обрести хоть какое-то подобие счастья.

Дни в аптеке текли размеренно и спокойно. Я постепенно узнавал город, его жителей, их нужды и заботы. Каждый новый клиент становился для меня не просто источником дохода, но и частью моей новой реальности. Мадам Дюваль, с её бесконечными вопросами о новых препаратах, молодые родители, ищущие средства для своих детей, студенты, страдающие от бессонницы — все они помогали мне чувствовать себя нужным.

По ночам, когда город засыпал, я спускался в подвал аптеки. Там, в специально оборудованном помещении, проводил свои магические эксперименты.

С приближением Рождества город преобразился. Улицы украсились гирляндами, в воздухе запахло хвоей и корицей. Снежные хлопья кружились за окном, создавая волшебную атмосферу. И в этот канун праздника произошло то, чего я так долго ждал.

В тот вечер, когда я уже собирался закрыть аптеку, в дверь тихо постучали. Я замер, сердце забилось чаще. Медленно подошёл к двери и открыл её. На пороге стояла она — в лёгком пальто, с растрёпанными от снега волосами, но с тем же решительным выражением лица.

— Месье Легран? — спросила она, и я узнал этот голос. Голос, который так долго преследовал меня в воспоминаниях.

Мы стояли в полумраке аптеки, и я знал, что теперь всё изменится. Рождество принесло не просто встречу — оно принесло возможность начать всё заново, возможность искупить прошлое и, возможно, найти прощение.

А за окном продолжал падать снег, укрывая город белым одеялом, словно стирая следы старого и открывая путь к новому.