Всё началось с... (гет)

Всё началось… с шарфика. Самого обычного, немного криво связанного, шарфика, серо-зелёного. Он обнаружился среди немногочисленных подарков на Рождество, без открытки, без подписи отправителя. Просто среди ингредиентов и книг от коллег в очередном свертке вдруг оказалось тёплое вязанное изделие... Сперва это показалось какой-то глупой шуткой или ошибкой, но потом рука как-то сама собой сунула шарфик в шкаф, вглубь полок с одеждой. Там он и остался на несколько последовавших лет…

Всё началось… С шарфика. Хотя, возможно, но тогда скорее в плане обычного человеческого интереса, с кражи шкуры бумсланга и ряда других ингредиентов. И Оборотного зелья в туалете Плаксы Миртл. И антропоморфной кошачьей мордочки и пушистого хвоста, представших глазам, когда Поппи позвала подбирать антидот к этому самому обращению. Тогда откровенно хотелось смеяться, но не соответствовало бы амплуа, старательно создаваемому много лет. Но, в отличие от длиннющих, пожравших немало часов свободного времени, эссе, это хотя бы было забавно.

Всё началось с шарфика — было поначалу ребяческое желание понять, откуда он взялся, хоть и было совсем не до каких-то предметов гардероба, которые и надеть-то было бы некуда. И незачем. Но едва ли кто-то из коллег, даже если бы у него вдруг резко возникло желание утеплить нелюдимого обитателя слизеринских подземелий, стал бы делать это инкогнито. Пожиратели тем более вздумали бы одаривать плодами собственного рукоделия… Хотя, возможно, если бы кто-то из них руками (да и магией) что-то подобное делал, то, возможно, такая мысль в голову бы и пришла, после знатной порции разного рода «интересных» веществ, коими я же их и снабжал долгие годы магических войн. Но интересы и увлечения в этой компании обычно были совершенно иными.

Шутка от студентов? Это казалось слишком глупым для меньшинства, и слишком монотонным делом, ибо требовало времени, для подавляющего большинства, и представлялись какие-нибудь близнецы Уизли с клубками и спицами для такой шуточки с большим трудом, а представить у кого-то из студентов искреннюю заботу о самом жутком и отвратительном преподавателе Хогвартса было ещё труднее. Но тем не менее — шарфик был, вполне себе материальный, и никуда исчезать не собирался. Даже с утра.

Было поначалу совершенно ребяческое, из стремления хоть что-то не угнетающе-тревожное и мрачное, внести в свою жизнь, узнать, кто же прислал этот самый шарфик, и однажды, на собраниях Феникса, попалась мельком на глаза каштановая лохматая макушка, а потом — спицы, вязавшие что-то. Совсем ещё маленький красный квадратик из вязанной шерсти, и определить, чем это планировало быть, было ещё никак невозможно. Да и не очень я разбирался в тонкостях вязания. Но мысль, чей это был подарок, мелькнула именно тогда. Хотя, присмотревшись к девушке, иных проявлений интереса к своей персоне я тогда не заметил… А позже стало уже и не до попыток рассмотреть чужие эмоции и чувства… Не то что чужие, свои-то собственные… И всё же где-то глубоко в подсознании мысли эти всё равно, видимо, затаились… Судя по тому, что я подмечал новые, на которые прежде не обращал внимания, качества гриффиндорки — умная, по-своему смелая девушка, и поспокойнее своих приятелей. А уж по тем сведениям, что нет-нет, да и рассказывал Финеас, девушка и впрямь приятно удивляла — разве что иногда ей не хватало скорости в решениях. Впрочем — у каждого свои таланты, разве нет?

Всё началось с шарфика, а привело к тому, что я сейчас заканчиваю короткую записку, прикладывая её к конверту с крошечным, на одну порцию, флакончиком Феликс Фелицис, и очень надеюсь, что, поняв, от кого это зелье, она всё же примет его в нужный момент. Бросаю последний беглый взгляд на немногочисленные пожитки в расширенном изнутри чарами рюкзаке. Хотелось бы забрать библиотеку и всё содержимое домашней лаборатории, конечно. Но некуда. А появляться дома, даже если я вообще останусь в живых после уже почти неизбежной кульминации, будет почти равносильно прямому билету в Азкабан. Давно сложенные вещи, самое дорогое и необходимое. Арендованная в глухом маггловском городишке в Шотландии квартирка, где надёжно припрятано кое-что ещё, самое, наверное, важное… Арендатор я, наверное, отличный — исправная оплата, никакого шума, беспорядка…

История, которой не было, начавшаяся шарфиком, и завершившаяся коротким, в несколько строк, письмом, и зельем. Берусь уже за молнию рюкзака, и, сам не зная, зачем, вдруг ухожу наверх, отыскав в полупустом шкафу зеленый с серым шарф. Со змеей, больше похожей на кривой зигзаг. И уже добавив его к остальному, застегиваю-таки, оставляя у двери, то, что отправится со мной в новую жизнь. Если эта жизнь будет…

Всё началось со странного, наверное, желания, сделать рождественский подарок. Это произошло уже после возрождения Тёмного Лорда, когда и без того не отличавшийся оптимизмом и радушием преподаватель Зелий окончательно помрачнел. И это было совершенно неудивительно, в свете подтвердившихся подозрений Гарри, зародившихся ещё на первом курсе, о принадлежности Снейпа к Пожирателям. Хотя, судя по тому, что он появлялся в Штаб-квартире Ордена Феникса на собраниях… Дамблдор ему доверял. И на пятом курсе я ещё не видела некоторой неоднозначности мотивов и действий мудрого директора школы. И тогда думалось, что раз уж, как я понимала, слизеринский декан шпионил для Ордена Феникса, и ему доверял основатель последнего, то на самом деле Снейп был на нашей стороне. Тогда я и с мальчишками по этому поводу спорила…

Всё началось со странного, какого-то ребяческого желания порадовать или удивить, или что-то в этом роде. К тому же, как-то раз, засидевшись почти до отбоя в библиотеке, возвращаясь, я увидела прислонившегося к стене зельевара, совершенно измотанного с виду, в опущенной руке которого было что-то серебристое. Он, видимо, был настолько изнурён, что даже не заметил моих шагов, слишком гулких в пустых, потому как отбой застал меня уже в дороге, коридорах. Я, правда, всё же сделала крюк, и уже позже поняла, что мне напоминал предмет в его руке. Маска. Такая же, как у тех, кто устроил то, что творилось после Кубка Мира, перед нашим четвёртым курсом.

И что-то внутри подсказало, что такое состояние вызвано было вовсе не издевательствами над маглами и грязнокровками или чем подобным… И, в общем-то, вязать шарфик, тот самый, я начала следующим днём… Получилось кривенько, и наверное нелепо, и я попыталась было набраться духу, чтобы подарить его лично, но так и не решилась. Отправила анонимно совой. Понял ли мужчина, от кого это было, я не знала, правда, и в подарке ни разу потом так и не увидела, но это могло означать и то, что ему просто было не до того. Да ни до чего, наверное, в такие-то времена.

Хотя я присматривалась и потом, и когда он стал вести Защиту, отметила, что в этой сфере он хорош был не меньше, и разбирался и в ней, и в тёмных чарах куда лучше большинства своих предшественников. В тёмных — не считая Барти Крауча. Нет, с разговорами и восторгами я, конечно, не подходила, но считала отважным, чтобы шпионить в такой-то компании, и умным человеком. Вплоть до той ночи, когда умер директор… Я была в шоке, и не хотелось где-то внутри верить, что так сильно ошибался Дамблдор… Что ошибалась я…

И сейчас, сидя у «Ракушки», настраиваясь на то самоубийственное безумие, что мы запланировали, ведь вломиться в банк и грабить сейф Лестрейнджей ничем иным назвать было нельзя, я рассматривала письмо, невесть откуда взявшееся недалеко от домика, пока мы все были заняты, а я приходила в себя после пережитого в поместье Малфоев… На конверте не было ни адреса, только простая печать и одно слово. «Гермионе». Печатными буквами.

Внутри оказался крохотный флакончик с зельем, буквально на пару глоточков, и письмо. Скорее записка. Флёр отдала мне конверт запечатанным, так что больше там ничего явно не было. Билл даже проверил на тёмные чары, но сказал, что всё чисто…

«Я понимаю, что моя персона не внушает особого доверия, но, полагаю, дело близится к концу. Поттер, конечно, очень везуч, иначе объяснить то, что он до сих пор не убился сам и не угробил друзей, я не могу. Но, как известно, мисс Фортуна имеет свойство отворачиваться от своего любимчика в самый критический момент. Вы же фантастическим везением не отличаетесь, зато намного умнее своего приятеля. И, надеюсь, качеству приготовления мной зелий вы по-прежнему доверяете. Это Феликс. Одна порция. Выпейте, когда посчитаете, что это уместно и необходимо. Возможно, это поможет вам и Поттеру завершить начатое».

Подписи, каких-то пожеланий или чего-то подобного не было, не было никаких намеков, где искать отправителя. Но почерк был знаком, хотя и куда небрежнее обычного, словно писал он впопыхах… Снейп. Снейп, которого мы уж почти год не видели, кроме как в «Пророке». И едва ли письмо доставила сова. Как он нашел коттедж?! Откуда он вообще знал, где мы?.. И, что волновало даже больше, зачем ему понадобилось дарить мне Феликс? Забота о победе Гарри? Обо мне? И то и другое — с чего бы? Предпосылок, вроде бы, не было. Какая-то ловушка? А какой в ней смысл? Был бы это портал — я трогала и то и другое, и уже давно бы перенесло. Не Феликс, а яд? Ну… Убить меня можно было и куда более прозаичным образом. Тем более, если он лично тут рядом побывал. Да и что даст моя смерть?

Как бы то ни было, но зелье было бережно спрятано во внутренний кармашек рубашки, письмо сунуто в мои вещи, а вскоре мысли о том, что этот подарок означал, прервались другими — нашей авантюрой…

* * *

О зелье я вспомнила позже, но совсем скоро — когда я, как и сотни находившихся в Хогвартсе, поняли, что битва неизбежна. И что рассвет этой ночи встретим не все мы. И где-то там, в пылу происходящего, я выпила эту самую единственную порцию Феликса… И возможно, именно она привела меня в Визжащую Хижину вместе с Гарри, позволив услышать разговор Волдеморта со Снейпом о Бузинной Палочке и… Увидеть то, что произошло позже. Страшные змеиные укусы, и кровь, много крови…

Гарри выскочил из укрытия, едва ушёл Тёмный Лорд, но в какое-то мгновение я даже опередила его, плюхнувшись коленями в лужицу крови, подбирая чары, чтобы остановить или хотя бы замедлить кровотечение. И они пришли в голову сами собой, верно, не без участия Феликса, и именно чарами я занималась, пока между Гарри и Снейпом состоялся странный короткий разговор и друг собрал в пустую склянку воспоминания…

Более того, мелькнула мысль, и в тот момент приличия выветрились отчего-то из головы, как и какое-то смущение, обшарить одежду мужчины. Он, в конце концов, зельевар, думалось мне. На удивление, нашлось и кровоостанавливающее, и Рябиновый отвар, и безоар. Я правда не знала, поможет ли при укусах змеи, но всё-таки использовала и его, не обращая внимания на буравивший меня взгляд мужчины. Правда, потом мои внезапные целительские таланты всё же прервали мальчишки, утащившие, напоминая, что у нас вообще-то не закончились другие дела…

Помог ли мне в ту ночь Феликс? Наверное да, по меньшей мере, мы с Роном уничтожили доставшиеся нам крестражи довольно быстро и легко, да и на мне поутру, когда всё закончилось, была пара пустяковых ссадин, хотя несколько раз в очень-очень опасной близости пролетали зелёные лучи. И даже удалось вовремя оттолкнуть или прикрыть пару ребят с курсов помладше, кто остались в Хогвартсе…

Хотя в момент, когда я увидела «мёртвого» Гарри, думалось, что то была или пустышка, или действие уже закончилось. Но — Гарри ожил, и странный, сомнительный план Дамблдора, который за этот год открылся нам с неожиданных и неоднозначных сторон, даже сработал… Хотя назвать победу радостной и счастливой было нельзя — погибли Тонкс и Люпин, сильно пострадал (но выжил, к счастью!) Фред, которого я зачем-то окликнула, и он сделал ко мне пару шагов. Возможно, спасительных… И многие другие тоже. И атмосфера, царившая в большом зале, была скорее скорбной с примесью облегчения, словно свалился с нас тяжёлый груз…

Скрипнули под ногами доски Хижины, взгляд упал на засохшие кровавые пятна на полу. Но, разумеется, там уже никого не было. Никого и ничего. Не было его и среди тел Пожирателей, как оказалось. И вопрос, что подтолкнуло его дарить Феликс, так и остался без ответа. На несколько последовавших месяцев, за которые я даже успела начать встречаться с внезапно прозревшим Роном. И, хотя мне всё казалось, что слишком уж поспешно, даже собраться выйти замуж.

Правда, к Феликсу добавилась ещё одна странность — обнаружено было при обыске в доме пропавшего зельевара то ли завещание, то ли что подобное, правда, нигде не заверенное, что всё легальное, если не будет конфисковано, в лаборатории и остальном доме он в случае своей смерти или исчезновения оставляет… Мисс Гермионе Грейнджер. Кингсли Бруствер и авроры, правда, не сразу определились, что делать с имуществом Снейпа и считать ли это завещанием… Но в конечном итоге неожиданно для себя в середине августа я стала обладательницей собственного дома. Правда, многие книги и содержимое лаборатории, а может и ещё что-то аврорат таки обозначил незаконным и изъял, а меня какое-то время вызывали на допросы о причинах такого завещания. Правда, рассказать мне им было совершенно не о чем, кроме порции Феликс Фелициса в конверте, адресованном мне. Какие они в итоге сделали выводы, я не представляла, но от меня через пару недель отстали. А потом и отдали документы на дом и ключи.

Но в свете того, что в нашем с родителями доме теперь жили совсем другие люди, и пока у меня не было возможности сорваться в Австралию и искать маму и папу, и я даже не знала, смогу ли вернуть им память… Собственный дом, даже в таком обшарпанном районе и печальном состоянии, всё же был кстати. Хотя бы не жить у Гарри на Гриммо. Впрочем, с учетом отсутствия тела, насколько дом я могла считать своим, я не знала. Но всё же перебралась, привела в порядок, и… Перебирая содержимое библиотеки, оставленной настоящим хозяином, не всегда могла отогнать мысли о том, чем были обоснованы эти два поступка… Вот только спросить было не у кого…

Я провела примерно неделю в старом доме, понемногу обживаясь, изучив окружающий его квартал, правда, там маршрут моих прогулок ограничился выходами в небольшой продуктовый магазинчик в паре кварталов. Хозяин, немолодой, с чёрными с проседью, усами, оказался удачливо необщительным и не слишком, по меньшей мере в лицо, интересовался внезапно взявшейся соседкой, заходившей пару раз за немудреным набором продуктов.

Большую спальню, хоть та и выглядела чаще используемой и куда как более обжитой, я как-то не решилась трогать, словно этим оставляя право исчезнувшему хозяину жилья вернуться в свои законные владения. Как не решалась я, по какой-то совершенно иррациональной, и даже более, не осознаваемой, причине, переступать порог лаборатории, даже слегка обнесенной аврорами.

Мои же «владения» поначалу ограничивались кухней, гостиной и маленькой спальней со скрипучей кроватью, шкафом и письменным столом со стулом. Правда, над столом ещё висела книжная полка, но кроме нескольких старых школьных учебников и пары совсем детских магловских книжек, на ней ничего не было.

И вот, субботним утром, спустя неделю, изучая содержимое книжных полок в гостиной, я задумчиво провела пальцем по корешку одной из старых, непримечательных книг по истории магии. В углу комнаты в ответ на этот немудрённый жест что-то тихо щёлкнуло. Я резко обернулась, но кроме теней, играющих в прятки с тусклым светом лампы, ничего не заметила, и, повинуясь наитию, подошла к старому секретеру, который так и не решилась открыть раньше.

Внутри оказались не только свитки с рецептами зелий, но и клочок бумаги, как из отрывного блокнота, на котором было написано: «Далри. Рассел драйв 7».

Адрес?.. Оставленный явно не для случайного человека, скорее, с расчётом на то, что авроры не будут трогать безобидную старую книгу по истории магии. Судя по тому, что лежала записка на месте — и я не сомневалась в принадлежности почерка профессору — они и не стали. Дом был оставлен мне, и я бы с большей вероятностью начала перебирать содержимое полок, рано или поздно. Предполагал, что именно я найду это место? Место, где он укрывается, или где я смогу найти новую подсказку? Но даже так — там ли он, спустя несколько недель?

Название казалось знакомым, а изученная карта королевства очень скоро обозначила небольшой город в Шотландии, к юго-западу от Глазго. И я понимала, что мне следовало его посетить. Возможно, там скрывались ответы на вопросы, которые мучили меня с того момента, как я получила флакончик Феликса…

Однако, как бы ни хотелось отправиться туда побыстрее, у меня оставались и иные, возможно, прямо сейчас более насущные и подчас неприятные вопросы, не последним из которых было то, что мне нужен был источник дохода — в доме, и вот этим я, не без некоторых угрызений совести, воспользовалась, были небольшие накопления, в основном волшебные деньги, но нашелся и кошелек с магловскими, что пока избавило от необходимости посещать Косой Переулок и остаться хотя бы на несколько дней почти в полном, не считая продавца в магазинчике и разок навестившего, видимо, беспокоясь за друзей, Гарри, одиночестве.

Но я склонялась к мысли закончить всё же школу, где как раз шли восстановительные работы и замок потихоньку обретал прежний вид, сдать ЖАБА, и, хотя после всего недавно пережитого эти планы начинали казаться не столь уж быстрыми, если вообще реалистичными, строить-таки карьеру в Министерстве. Хотя, предполагал на иногда накатывавшие мрачные раздумья внутренний голос, возможно, я просто устала.

Но если я собиралась всё же заканчивать Школу, то не мешало бы сделать две вещи — обзавестись необходимыми для этого вещами и… помочь с, собственно, её ремонтом. И, спустя ещё пару дней, я всё же занялась для начала хотя бы этим — как и многие ребята, с которыми мы вместе учились, да и в свободные минутки заглядывали помочь и некоторые взрослые маги. А вот вечером, вернувшись в становившиеся как-то незаметно привычными стены, открыла-таки дверь в небольшой подвал, служивший лабораторией.

Та встретила меня полумраком — немного света давали пара небольших узких окон, под потолком помещения. Пыль тонким слоем успела покрыть столы и полки. Знакомые зелья на полках вдоль стен, оборудование, напоминавшее школьную лабораторию, котлы и несколько горелок разного размера. И коробки внизу под полками, при ближайшем рассмотрении — с ингредиентами. А ещё — свитки с рецептами, написанными знакомым почерком, и, в основном в гостиной, книги, в которых встречались пометки, как некогда в учебнике, что Гарри нашёл на шестом курсе — поправки и дополнения в указанные там классические инструкции и составляющие ингредиенты зелий — и самых распространённых и несложных, и куда более специфических, вроде Оборотного или Напитка Живой Смерти.

И, пока я листала эти самые записи, мелькнула мысль попробовать сварить что-нибудь полезное с учётом этих правок. И, скорее шуточная, что можно было бы попробовать податься в зельевары — к тому же, безвредные и неподозрительные ингредиенты и готовые зелья, вроде Рябинового отвара, оставались на своих местах. И с пары укрепляющих и бодрящих отваров я и начала — к тому же, они до сих пор не были лишними — и для нас с ребятами, и для многих знакомых- последние месяцы выдались напряжёнными. И, как и на шестом курсе у Гарри, качество оных отваров оказалось не хуже (да и обычно лучше, а у Бодроперцового дольше эффект), чем у зелий из классических учебников и книг.

В лаборатории же я постепенно привела в нарушенный при обысках порядок полки, к тому же, это было несложно — все ингредиенты и флакончики были подписаны, аккуратно, и распределить всё по категориям было не так уж сложно. И как-то неожиданно для себя же, к концу той недели я уже была в аптеке в Косом со списком ингредиентов для следующих попыток. И, хотя было неловко об этом заговаривать с владельцами и продавцами, тем самым Бодроперцовым на оценку. Ожидание вердикта, пока аптекарь тщательно изучал и проверял мои старания, было почти нервным — но, к моей радости, зелье было весьма высоко оценено, и аптекарь даже… Приобрёл небольшую партию, правда, заметив, что, если я хотела торговать более сложными зельями, то следовало бы закончить школу и получить разрешение на соответствующего рода деятельность. И, тем не менее, этот маленький успех несколько обнадеживал.

А вот кое-что другое, напротив, настроение омрачило — визит Рона, заметившего, что я что-то забилась в этом проклятущем подвале, не хуже «этого Снейпа». Дом же был, после того как я провела парня по своему нынешнему убежищу, сочтён старым, «стрёмным», мрачным и вообще гадким.

— Обычный дом, — заметила я, предлагая чай и свой не самый мудреный обед в виде омлета с сыром и сендвичей с ветчиной. — Здесь же толком и не жил никто годами, так, на каникулах… Если вообще жил.

— Ну вот и не понимаю, чего ты променяла Гриммо на это… место, — проворчал Рон, уплетая сендвич. И, напомнив школьные денечки, ворчал он это с набитым ртом. Совсем как в Хогвартсе. Правда, сейчас это даже не раздражало…

— Ну, потому что Гриммо вообще-то не мой дом, а Гарри, — пробормотала я, грея ладони о чашку. — Он, конечно, не был против, но мне было неловко пользоваться их с Кричером гостеприимством.

— Кстати, вот я это тоже не понимаю, чего это Снейп тебе-то дом оставил? Вы ж не общались никогда, он тебя Всезнайкой обзывал, придирался… — Рон, в котором успел скрыться почти весь сендвич, мотнул головой. — И тут вон, дом, и сам куда-то запропал…

— Избегает Азкабана, — тихо заметила на это я, уже давно определив как раз ответ на вопрос, почему зельевар исчез, для себя.

— Или помер-таки где, — беззаботно заметил друг (договоренности о свадьбе звучали пока скорее устно, когда мы виделись всей большой компанией семьи Уизли и нас с Гарри, да и встречались мы всего ничего…) И вот на этот раз фраза меня и впрямь задела.

— Рональд он вообще-то помогал Гарри, и Гарри нам сам об этом рассказывал! — шикнула я. Гарри мало что рассказывал, но и собирался, как всё немного уляжется, требовать едва ли не Орден Мерлина. Хотя, скорее, оправдания и того, чтобы зельевар на самом деле не отправился в Азкабан.

— Ну, он ж не стал от этого милым типом. Или чего… Или вы общались?.. — протянул он. — И это… Феликс тот твой…

— Да, его мне тоже прислал профессор Снейп, — кивнула я, проигнорировав часть с тем, общались ли мы ранее. Едва ли то письмо и мой рождественский подарок можно было бы так назвать.

— Странно это… — голос прозвучал как-то… ревниво. И почему-то это подняло внутри раздражение — ревность была неуместной, между нами и правда ничего никогда не было, и внезапное завещание озадачивало меня не меньше, чем всех остальных.

— Это было просто зелье, Рон, — произнесла я, стараясь сохранять спокойствие. — Ничего больше.

Он нахмурился, отводя взгляд:

— Просто зелье, которое тебе вручили удивительно вовремя, да?!

— Возможно, — не стала отрицать я. — Но это не меняет того факта, что он помогал Гарри и вообще… Не самый уж и плохой человек.

— Ага, ага, ладно, — закивал парень. — Ладно, пойду я… Не буду мешать…

— Рон!

— Да и остыть надо, наверно, — мысль эта была, пожалуй, даже здравой, я проводила гостя и… Окончательно уверилась в решении съездить в Далри, и как-то разрешить вопросы, уже начинавшие вмешиваться в мою жизнь…

* * *

Далри оказался небольшим, уютным местечком с обычными маггловскими старинными каменными домами и узкими улочками. Рассел драйв располагался в тихом районе, окружённом садами. Дом номер семь выглядел заброшенным: заколоченные окна, покосившаяся дверь, заросший сад. Но что-то подсказывало мне, что это именно то место, которое я искала. Осторожно приблизившись, я заметила едва заметное свечение под крышей. Магия. Кто-то или что-то защищало этот дом. Я достала палочку, готовая к любой неожиданности.

Дверь открылась без скрипа, словно приглашая войти. Внутри царил полумрак, а в гостиной на столе лежала ещё одна записка:

«Если ты здесь, значит, нашла первую подсказку. Продолжай искать. Ответы ждут тебя. С.»

Я огляделась. Старая мебель, потёртый диван, какие-то обрывки бумаги и мусор. Едва ли он именно здесь и жил, мелькнула мысль, скорее, снимал жильё где-то неподалеку, едва ли стал бы покупать. И, видимо, как-то защитил это место от внимания магглов. Гостиная была обычная, явно давненько покинутая жильцами, но в углу комнаты стоял небольшой шкаф, запертый на магический замок. Правда, хватило нескольких знакомых чар, чтобы его открыть. Внутри оказалась небольшая запертая шкатулка. Закрывал её пароль, и пришлось повозиться, прежде чем я в сердцах выдала «Летучая мышь» в адрес того, кто её оставил. И шкатулка с тихим щелчком открылась.

— Самоирония? — пробормотала я, заглянув внутрь, где лежала необычная, оранжевого окраса, с пятнышками, лилия. При дальнейшем исследовании в магловских энциклопедиях оказавшаяся Канадской. И записка с анаграмой. «Следуй за буквами, и ты найдёшь то, что ищешь. КВЕТИБЕК».

Я внимательно рассмотрела записку с анаграммой. «КВЕТИБЕК»… Что это значит? Лилия в шкатулке подсказала направление мысли. Канадская лилия… Ванкувер? Но нет, анаграмма явно вела к другому городу. Я достала пергамент и начала переставлять буквы:

К-ВЕ-ТИ-БЕК… Квебек-сити! Но как это поможет в поисках? Где именно в Квебек-сити искать? Я снова взглянула на лилию. Возможно, это подсказка о районе города? Что-то, связанное с растениями?

В шкатулке больше ничего не было, кроме засохшего цветка и записки. Но теперь я знала направление. Квебек-сити… Город с богатой историей, старинной архитектурой и, вероятно, множеством укромных мест, где можно спрятаться.

Я аккуратно убрала лилию и записку в сумку. Теперь у меня была чёткая цель — Квебек-сити. Но как найти там человека, который явно не хочет быть найденным?

Ответ на этот вопрос придётся искать уже на месте. А пока нужно подготовиться к путешествию через океан. Снейп оставил мне достаточно подсказок, чтобы понять — он хочет, чтобы его нашли.

Квебек встретил меня непривычным французским говором. Язык не был для меня незнаком — довелось учить его и в магловской школе, ещё до Хогвартса, хотя скорее, это было в большей мере самостоятельными попытками — не слишком-то усердно нас учили в школе в Куокворде. Помнились те долгие вечера, когда я засиживался над учебниками, пытаясь освоить тонкости произношения и грамматики.

Да и потом, в самом начале работы на Тёмного Лорда, когда я ещё не понимал в полной мере ни масштабов того, куда ввязался, ни личностей своих «соратников», довелось попутешествовать по континентальной Европе и научиться вполне неплохо общаться на паре языков. Эти поездки оказались неожиданно полезными — я не только расширил свои языковые навыки, но и познакомился с различными магическими традициями. В те дни я ещё верил, что иду правильным путём.

Навык этот оказался полезен и в излюбленной сфере, для переписок и чтения некоторых книг и трудов, хотя жизнь в последние несколько лет не располагала к научной работе, и вот сейчас, в новой жизни.

Правда, пришлось провести несколько дней в арендованной квартире в Далри, где были спрятаны запасы Оборотного Зелья, дополнительные средства, поддельные документы, магловские, заготовленные заранее и кое-какие ещё вещи из прошлой жизни. Однако после укуса Нагайны, кровопотери и яда я был слишком слаб, в первые дни, чтобы что-то предпринимать более серьёзное, чем кое-как сварить куриный суп и пить припасённые, к сожалению, немногочисленные, лекарства. Каждый вздох поначалу давался с трудом, каждое движение казалось тяжёлым и почти болезненным, и первые часы или сутки показались почти борьбой за выживание.

Однако спустя пару дней сил хватило, чтобы озаботиться будущим перелётом через океан, и вот, спустя множество формальностей и бюрократии (а кое-где и парочки хрустящих купюр) Себастьян Легран, магловский химик, оказался в далёкой Канаде. Здесь, вдали даже от местного магического мира, я мог наконец-то вздохнуть свободно, устроившись работать в небольшую семейную аптеку на окраине Старого города, присмотренную во время предварительных визитов в город, которые я старался оставить тайной и для своих настоящих соратников, и для тех, кто считал себя таковыми с рокового финала Турнира (да и до, в общем-то).

Аптека «Этуаль дю Нор» (Северная звезда) стала моим новым убежищем, имя звучало приближённо к французскому, что позволило создать легенду о потомке смешанного брака француза и англичанки, переехавшем из Англии. За маской Себастьяна я мог существовать, не опасаясь разоблачения. Аптека стала моим новым полем деятельности, где я мог применять свои знания в области зельеварения, маскируя их под маггловскую фармацевтику и сочетая с магловской наукой. Фармацевтическая лаборатория при аптеке стала практически вторым домом. Здесь я мог продолжать исследования, маскируя их под разработку новых лекарственных препаратов.

Каждое утро я приходил в аптеку ещё до открытия. Запахи трав и лекарств наполняли помещение, создавая почти магическую атмосферу. Постепенно я всё лучше учился разбираться в маггловских лекарствах, их составе и действии, что не так уж сильно отличалось от зельеварения, да и магловское аплуа я себе подбирал уже в первую войну и, разумеется, готовился к разным вариантам будущего.

Мои познания в магических и магловских наук позволили создавать уникальные (а зачастую и зачарованные тайком) травяные сборы, которые постепенно обретали популярность у местных жителей. Особенно успешными оказались разработки на основе канадской лилии — я нашёл способ использовать её свойства в маггловских препаратах, не раскрывая истинных возможностей растения — весьма благотворного влияния в том числе на концентрацию внимания, улучшение памяти, и восстановление магических сил. Как оказалось в ходе опытов, физической регенерации и восстановлению сил растение тоже способствовало… По вечерам я часто оставался в аптеке, изучая свойства местных растений и совершенствуя свои разработки. Аптека стала моим форпостом — местом, где я мог быть почти собой, не раскрывая всех тайн.

Клиенты, хотя подобное отношение было даже непривычным, уважали меня за деловой подход и знания. Особенно часто заходила пожилая мадам Дюваль, живущая через пару домов, которая называла меня «месье Легран» и всегда интересовалась новыми препаратами. Она и не подозревала, что некоторые из них содержали магические компоненты, замаскированные под обычные травы.

В подсобке аптеки я оборудовал небольшой кабинет, где хранил свои записи и проводил самые секретные эксперименты. Среди образцов растений лежал засушенный цветок канадской лилии — символ того, что всё неслучайно, и что я оставил подсказку, для той, кто, быть может, однажды захотела бы меня найти.

Иногда, глядя на идущий за окном дождь, а затем и падающие хлопья снега, я погружался в воспоминания и размышления.

Лили… Её образ до сих пор преследовал меня. Я часто думал, как могло бы всё сложиться, если бы когда-то я принял иные решения, сделал иные выборы, если бы нашёл в себе силы быть рядом с ней не как влюблённый мальчишка, а как зрелый человек. Если бы переступил через юношескую гордыню и послушал её доводы внимательнее. Её смех, её голос, её непоколебимая вера в добро — всё это осталось в моей памяти как нечто светлое…

Гермиона… В ней я, казалось, видел отголоски Лили — та же жажда знаний, то же стремление помогать другим. Её шарф, тот самый, что она когда-то подарила анонимно, сперва хранился в моём кабинете, а с приходом холодов я надевал его, выходя на улицу.

Работа аптекаря давала иллюзию нормальной жизни: днём я был уважаемым человеком, а ночью продолжал магические исследования, надеясь на встречу. По вечерам, когда аптека закрывалась, я часто оставался в своём кабинете. Здесь, среди склянок и трав, я позволял себе вспоминать прошлое. Воспоминания о Лили, о Хогвартсе, о годах, проведённых в двойной игре, проносились перед глазами, словно кадры старого фильма.

Канадская лилия стала для меня символом новой жизни. Её способность выживать в суровых условиях напоминала мне о собственной стойкости. В глубине души я понимал, что моя жизнь изменилась навсегда. Я больше не был тем озлобленным юношей, влюблённым в недостижимую мечту. И я больше не был тем повзрослевшим, загнавшим самого себя в бесконечную ловушку и замкнутый круг человеком, что пытался хоть что-то исправить и искупить. Теперь, здесь, в далёком от прежнего дома Квебеке, я стал тем, кто нашёл свой путь, пусть и не такой, как мечтал когда-то.

В этих стенах, среди ароматов трав и лекарств, я нашёл своё место в мире. Место, где мог быть полезным, не раскрывая своей истинной сущности. Место, где мог помнить о прошлом, не позволяя ему разрушить скромное, тихое настоящее. И пока колокол над дверью аптеки отсчитывал дни моей новой жизни, я продолжал хранить свои тайны, надеясь, что однажды смогу рассказать их тем, кто имеет право знать правду.

Иногда, глядя на падающий за окном снег пришедшей зимы, я думал о ней. О её умении находить ответы там, где другие сдавались. В глубине души я знал — однажды она найдёт путь ко мне, к маленькой аптеке в старом Квебеке. Каждый раз, когда в дверь аптеки стучали, сердце на краткий миг замирало в надежде. Я представлял, как она войдёт — решительная, умная, с той же жаждой знаний в глазах. И каждый вечер, закрывая аптеку, оставлял свет включённым — на случай, если она придёт поздно. На случай, если судьба наконец приведёт её ко мне. Возможно, именно здесь, в этой маленькой аптеке, я наконец найду способ обрести хоть какое-то подобие счастья.

Дни в аптеке текли размеренно и спокойно. Я постепенно узнавал город, его жителей, их нужды и заботы. Каждый новый клиент становился для меня не просто источником дохода, но и частью моей новой реальности. Мадам Дюваль, с её бесконечными вопросами о новых препаратах, молодые родители, ищущие средства для своих детей, студенты, страдающие от бессонницы — все они помогали мне чувствовать себя нужным.

По ночам, когда город засыпал, я спускался в подвал аптеки. Там, в специально оборудованном помещении, проводил свои магические эксперименты.

С приближением Рождества город преобразился. Улицы украсились гирляндами, в воздухе запахло хвоей и корицей. Снежные хлопья кружились за окном, создавая волшебную атмосферу. И в этот канун праздника произошло то, чего я так долго ждал.

В тот вечер, когда я уже собирался закрыть аптеку, в дверь тихо постучали. Я замер, сердце забилось чаще. Медленно подошёл к двери и открыл её. На пороге стояла она — в лёгком пальто, с растрёпанными от снега волосами, но с тем же решительным выражением лица.

— Месье Легран? — спросила она, и я узнал этот голос. Голос, который так долго преследовал меня в воспоминаниях.

Мы стояли в полумраке аптеки, и я знал, что теперь всё изменится. Рождество принесло не просто встречу — оно принесло возможность начать всё заново, возможность искупить прошлое и, возможно, найти прощение.

А за окном продолжал падать снег, укрывая город белым одеялом, словно стирая следы старого и открывая путь к новому.