Зелёный саркофаг (джен)

14.

Рес перевезли в больницу сразу после заката, чтобы не давать охочим до сплетен местным ещё большей пищи для оных. Шустрая и, как оказалось, довольно сильная Меллоу отыскала где-то в городке настоящую рессорную коляску, и сама, словно заправская пони-извозчик, с ветерком довезла её сначала к нужному дому, а оттуда и до больницы, уже с пассажирами в виде Рес и Вилфреда. Единорожка провела первую ночь вне своего дома на застиранных, пахнущих антисептиком простынях в местной больнице — одноэтажном здании с наполовину закрашенными побелкой стёклами и пустыми, но чистыми коридорами. Большинство палат стационара пустовало: только одну занимали роженицы, а другая была опечатана на карантин, там скучала семейка ослов, подхвативших какую-то сыпь.

В приёмном отделении, если так можно было назвать помещение, больше похожее на зал ожидания небольшого полустанка, всегда присутствовали посетители. Абсолютное большинство из них были земными пони, страдавшими от головной боли в безмагии, и узнавшими о том, что здесь можно получить лекарство. В городке была пара мелких аптек, и тамошние фармацевты слыли вполне толковыми, но они с утра до ночи занимались изготовлением каких-то хитрых припарок и настоек для кочевников по рецептам, доверенным ими же. Нужды яков в Порту всегда стояли на первом месте.

Палата, в которой лежала Рестинг Кипер, была тихим, забытым временем местом. Стены выкрашены в выцветший зелёный цвет, когда-то, вероятно, успокаивающий, но теперь навевавший тоску. Наливной пол чистый, гладкий и прохладный, с разводами и потёртыми пятнами. Окно не открывалось из-за рассохшейся и перекошенной рамы. Наверху торчал старый потолочный вентилятор, раньше работавший от какого-то хитрого механического привода, а сейчас неподвижно накапливавший на себе пыль и пауков.

Рес почти не разговаривала. Смотрела в окно, на подножие башни и блеклое небо, иногда просила тетрадь для наблюдений, но уже ничего в ней не писала, просто оставляла рядом с собой, словно оберег. Вилфред был занят приготовлением запаса лекарств для целого города, и наведывался редко, поручив все процедуры по уходу двум ослицам-санитаркам, сменявшим друг друга молча, с усталой решимостью.

Единорожка не была совсем беспомощной, она сама заботилась о себе, сама ела, но её движения были механическими, взгляд уставшим и пустым. Она словно растворилась внутри самой себя. Ин с всё неослабевающей болью видела не просто пони, дважды лишённую магии, а существо, которое больше не знает, зачем дышит.

Инджи приходила к ней каждый день, приносила какой-нибудь вкусный гостинец и свежий пучок сизоватой пахучей травы с Равнин. Цветов на продажу в Порту почему-то никто не выращивал. Иногда грифина сидела молча, машинально расчесывая когтями перья на шее, иногда рассказывала о мелких незначительных событиях, происходящих снаружи, о смешных жеребятах, которых видела рядом с башней, о блюде, которое ела в кафе утром.

Рассказала о совсем неудавшейся после отставки со службы жизни, постепенно вернувшимся нарушениям речи. Долго раздумывала, стоит ли сейчас болтать о позорных злоключениях, предварявших рождение сына, но решила об этом умолчать. Рассказывая подруге о самом мальце, она непрерывно пыталась рисовать в памяти его образ, но с горечью поняла, что помнит не так отчетливо как хотелось бы. С каждым уходящим караваном она отправляла письма в гнездо отцу, но не было никакой уверенности, дойдут ли они хотя бы в ближайшие полгода, и дойдут ли вообще.

Наконец, Инджи в деталях, не забыв немного приврать, поведала о своём путешествии из Грифонстоуна в Порт, о глупом беспомощном грифоне и храбром Капитане.

Спустя месяц, Вилфред окончательно справился с фармацевтическим коллапсом в Порту, распределив обязанности среди медперсонала и заготовив достаточно лекарств для того, чтобы все получили то, что им необходимо на неделю вперёд.

Единственным событием в городке за все четыре недели была попытка закрепить висящий дирижабль верёвками, чтобы его не раскачивало ветром. Сначала Инджи хотела сама спуститься к хвосту корабля через всё ещё прикреплённый к посадочной площадке нос, но какие-то предприимчивые пони, видимо от скуки, соорудили сложную пружинную машину, которая смогла с уровня земли метнуть верёвку как раз так, чтобы та зацепилась как надо. Когда дирижабль был надёжно заякорен, после первого же порыва ветра он оторвался от посадочных штанг и с неимоверным грохотом упал на дома внизу, превратившись в груду мятых тряпок, и чуть не похоронив при этом множество пони. Трое единорогов из его экипажа, игравших в это время в карты на веранде неподалёку, синхронно махнули на происходящее копытами и вернулись к игре. Мало кто в Порту ещё сохранял надежды на то, что магия вернётся.

После того как общегородским субботником весь район происшествия был более-менее очищен от пыли, на одном из утренних обходов Вилфред заглянул в палату к Рес. Как обычно, он застал там Инджи, сидящую у кровати с книжкой, читая из неё вслух. При его появлении Грифина мгновенно захлопнула книгу и сделала вид будто только что её достала.

— Инджи, надо поболтать, — сказал грифон, не заходя в палату.

— Здесь говори, — ухмыльнулась Ин и покосилась на подругу, которая как обычно безучастно смотрела в окно полулёжа на подушках, — мало ли чего тебе в голову в-взбредёт, а тут свидетель есть, хе-хе. Да.

— Ну, ладно, — в недоумении проговорил Вилфред, прикрывая за собой рассохшуюся дверь с закрашенным побелкой стеклом, — это по поводу безмагии и нашего положения. Вы с Грейном как, придумали что-нибудь?

— А что мы придумаем? — Инджи мотнула головой будто бы в раздражении, — твой кабинетный дружок сказал, что кочевники из каравана, что пришёл в-вчера, тоже не собираются двигаться в сторону цивилизации, они отдохнут и в-вернутся на большие Равнины, нам никто помогать не станет. Правда, травок и муки они в-всё-таки принесли. Запасов в городе много, можем еще полгода продержаться.

— Неизвестно продержимся ли полгода мы сами, — сказал грифон, демонстративно расправляя одно крыло, — понимаешь, о чём я говорю?

— Мурашки пропали.

— В том-то и дело. У земных пони головные боли становятся слабее, у нас и у пегасов пропали неприятные ощущения в крыльях. В медицине есть такой термин “период мнимого благополучия”, это очень, очень страшная вещь. И я опасаюсь, что у нас здесь то же самое, у целого города, только связанное с магией.

— Грейн думает точно так же, — выдохнула Ин, убирая книгу на подоконник, — он хоть и пылевой паук, но бестолковка у него варит. На прошлой неделе смог уговорить остаться целую толпу пони, которые хотели идти из Порта прочь пешком через Равнины. Пилигримы недоделанные, они бы сгинули там, в-вообще без шансов. Да.

— Но делать что-то всё равно надо. Вы хотя бы определили, с какой скоростью расширяется эта штука? И где сейчас границы безмагии?

— Мы не знаем как вообще это определить. По расчётам, за месяц она должна была уже поглотить В-восточные В-в… Ну ты понял. А там пони бы начали суетиться, прислали бы из Эквестрии кого-нибудь толкового, как обычно. Но, — грифина мотнула головой, — сам в-видишь. Грейн с Меллоу обдумывают в-варианты, сказали, что пошлют за мной в случае чего. Иначе я бы тут не сидела и не кисла от скуки. Рес сильная, она и без моего дурацкого бдения придёт в себя, — Инджи демонстративно усмехнулась, но сама не верила ни одному слову. Она даже до конца не поняла зачем сказала это всё, видимо надеялась на какую-то реакцию от подруги. Но реакции не было.

— Хорошо, в любом случае не в моих силах что-то советовать по этой теме. — Вилфред прошёлся по палате туда-сюда, будто решаясь на что-то — Инджи, я жду выполнения твоего обещания.

Грифина аж подняла перья на затылке, чего не замечала за собой с подросткового возраста.

— Чего-о?

— Ты обещала дать себя обследовать и рассказать насчёт своих перьев.

— Ещё не в-время. — быстро проговорила Ин, делая вид, будто поправляет одеяло на постели единорожки.

— Сейчас как раз самый удобный момент, — возразил Вилфред, — ты ничем не занята, у меня лакуна в расписании. Мы в больнице, рядом процедурный кабинет.

— Не пойду я с тобой ни в какие кабинеты, тем более процедурные, — поспешно сказала Инджи, затем протянула лапу к шее и без каких-либо видимых неудобств вытащила оттуда небольшое укрывное перо. Повертев его в когтях, она протянула перо Вилфреду, — На в-вот, изучай.

— Этого недостаточно, — серьёзно ответил грифон, однако перо забрал, — я уже знаю, что перья сами по себе у тебя почти идеальные. Но с оперением в целом что-то не так.

— Ты в-ведь не отвяжешься, да? Даже если я скажу, что мне, как грифине, неприятно такое рассказывать?

— Прости, нет. — он сел и сложил лапы на груди, — Во-первых, ты такого не скажешь. Во-вторых, я тебя прошу не как какой-то фетишист, а как практикующий врач. Любые подобные сведения должны записываться и издаваться в медицинских журналах, это может в будущем если и не спасти чью-то жизнь, то как минимум облегчить её.

Инджи непроизвольно щёлкнула клювом и одарила грифона таким презрительным взглядом, как будто он действительно был наимерзейшим из фетишистов. Вилфред его выдержал.

— Ну лады… — выдохнула Ин, — Расскажу просто чтобы ты отвязался. Только никому эта история помочь не сможет, как ни крути. Разве что в качестве притчи. Да.

В воздухе витал запах дезинфицированного постельного белья и наваристого супа с больничной кухни. Инджи сидела ближе к стене и вдобавок отчетливо ощущала в воздухе нотки отсыревающей побелки, в который раз удивляясь, как здешние помещения умудряются одновременно быть и сухими, копя пыль и пауков, и сырыми, с плесенью и пузырящейся штукатуркой. Наверное, все эти несостыковки были результатом того, что здания строили земные пони, а в безмагии их работа тоже начинает разваливаться на глазах.

— С чего бы начать… — Грифина почесала затылок, — Наверное, начну с того, что до службы хранителем я не была никакой наёмницей или разбойницей, я была грабителем могил.

Вилфред нисколько не изменился в лице, продолжая сидеть и внимательно слушать.

— Ты что, даже не воскликнешь “ага, я так и знал”? — с притворной обидой проговорила Ин, а затем добавила: — Мог хотя бы сказать, что я снова в-выдумываю себе злобный угрожающий образ. Значит в-всё-таки так ты обо мне думаешь, ясно…

— Снова пытаешься тянуть время и слетать с темы, — проговорил грифон с некоторым раздражением, — Давай к делу.

— Ты сам должен понимать как с моей речью жилось в Грифонстоуне. — начала Инджи, — После школы я осталась в гнезде у отца, помогала ему там сям, планировала в Эквестрию двигать, там на облачных фабриках работа на кусок пирога и бутылку молока для всех есть, даже для таких как я, и никто не будет болтать. Да. Папаша мой историей увлекается, хотя, скорее, не историей, а в-всякими мутными легендами. К нему частенько заглядывали дурачки, в-выпрашивая место какой-нибудь пещеры со спящими королями, драконами или сокровищами. Но то были безобидные приключенцы, кому просто острых ощущений хотелось, а однажды в гнездо в-в… в-ввалились трое, по ним сразу было в-видно что бродяги бывалые. Да. И средь них один такой, с хитринкой в глазах, в-всё про Равнины рассказывал, что там город древний, где настоящие сокровища зарыты, а у самого роскошный шрам от заклинания на боку. Я же дура желторотая, ну и поплыла… Сбежала с ними.

Грифина замолчала, глядя в одну точку, будто перебирая и разглядывая в памяти нечто, казалось, забытое.

— Я оправдываться не собираюсь, — продолжила она, — можешь не верить словам такой как я, но они ничего этакого со мной не делали, им было просто не нужно, это были серьёзные парни, хоть и не наёмники или разбойники, но около того. Профессионалы. Да. Я им требовалась как отмычка, чтобы определить безопасную тропинку сквозь сигнальные заклинания хранителей кладбища. Они как-то узнали, что один из хранителей от старости тихо помер, а сменщик не успевал всего чуть-чуть, на шесть часов. Это я уже потом догадалась, что же натворила… Когда вернулись с кладбища в Порт, отметили дело в ресторане, тогда здесь настоящий ресторан был, в-вон там, на углу. Расселились по дорогим номерам, а наутро никого из них в городе уже не было, улетели ночью на почтовом. И вот, представь, — грифина нервно взглянула на Вилфреда, — ты торчишь посреди Порта без медяка, а в-вокруг уже хранители линий народ опрашивают не в-видал ли кто посторонних, а местные косятся на тебя. Да. Твои действия?

— Я бы пошёл в администрацию, в здание Совета. — Вилфред приложил коготь к клюву, задумавшись, — Думаю, они бы всё поняли.

— Сразу в-видно, что ты судишь с позиции взрослого, — Инджи покосилась на грифона, — хотя кто тебя знает, может ты и мелкий был такой же зануда. Но я была туповатой и импульсивной, и не знала что делать, от страха ноги подкашивались. Зато пока ночи дожидалась в подворотне на окраине, таких кровожадных планов мести в голове навертела, что в-вспоминать одновременно и смешно и страшно. Да. Как в-вызвездило, полетела из Порта и в-вернулась в Лес по тому же маршруту. До сих пор ума не приложу, как мне тогда удалось проскочить, просто невероятно повезло, что меня не поймали. Мы с грабителями обобрали тогда три склепа на в-восточной окраине, при этом они ляпнули, что чуть в сторону есть какой-то большой мавзолей, куда никак не пролезть, нужны инструменты, чтобы камень разобрать. Я за ночь справилась с ним без инструментов, собственными когтями. Да.

Она посмотрела на свои лапы, будто всё еще ожидая увидеть на них кладбищенскую пыль и грязь.

— Я не могу рассказать что в-видела внутри, это запрещено моим контрактом хранителя, — тихо продолжила Инджи, — но в-выбралась я с этакой побрякушкой, в-вроде как ожерелье с крылышками, на шею надевается. Металл синеватый, красивый очень. Думала, в-выменяю у кого-нибудь на билет с Равнин, собралась в обратный путь, и тут рядом кто-то спрашивает “чего ты хочешь?”. Я от испуга чуть не рехнулась, оглядываюсь, вокруг никого. И тут снова то же самое, но уже в голове. Дальше не знаю, рассказывать ли, зря я это болтать начала в-вообще…

— Если тебе действительно тяжело, а я вижу что тяжело, тогда можешь не продолжать, — голос Вилфреда был серьёзным, без обычной тени иронии, — понимаю, что тут совсем не медицинская история.

— Нет, — Инджи мотнула головой и попыталась улыбнуться, — у тебя рожа сейчас такая, что не могу не продолжить. Да. А что до голосов в голове, когда я в-второй раз этот в-вопрос услышала, как-то само собой подумалось о том, что эти трое “профессионалов” где-то там развлекаются, а я здесь посреди Леса медленно слетаю с катушек. И тут я оказалась рядом с ними. Просто вот так: “хлоп” — она легонько ударила лапой по полу, — и я сижу в трюме дирижабля, а передо мной эти трое, какую-то очередную карту с пометками разглядывают. Они даже удивиться не успели, тут же повалились, начали дёргаться и пускать пену изо рта. А у меня в голове голос “исполнено”. Да.

— Что с ними в итоге случилось? — вкрадчиво спросил Вилфред.

— Мне хватило ума успеть их пожалеть, они в-ведь ко мне и когтем не прикоснулись, а то что бросили там, ну не убивать в-ведь их за это. Только подумала “ну хватит с них”, и тут снова: “хлоп” — Ин снова ударила лапой по полу, — и я на прежнем месте на кладбище. Представляешь? Некая штука, которая исполняет желания, вот прям буквально берёт и исполняет. Я захотела, чтобы мне перестало быть холодно, в голове пронеслось “исполнено”, и мне стало тепло, просто так. Захотела, чтобы не урчало в животе, и чувство голода сразу пропало. Да. Казалось, что просто так, но, конечно, просто так ничего не бывает, это я уже потом узнала, уже после того, как рядом, в двух шагах, появилась Рес и ударила меня фиолетовой молнией.

— “Появилась”?

— А ты думал, они пешком по Лесу бродят? В хранители кладбища не берут абы кого. Я даже толком осознать не успела, что рядом со мной стоит посторонняя, и это хорошо, что не успела, потому что могла успеть от испуга пожелать чего-нибудь очень-очень плохого, и случилось бы непоправимое. Да. Но всё получилось вполне сносно: полсекунды, фиолетовая в-вспышка, — грифина театрально закрыла глаза лапами, — и в-всё.

— В каком смысле “всё”?

— В прямом. Я думала, что померла, что меня убили.

— Но тебя ведь не убили?

Инджи отняла от глаза одну лапу и посмотрела на грифона. Тот сидел с неимоверно серьёзной физиономией, и грифина так и не смогла определить, шутит он или действительно решил узнать ответ на такой вопрос.

— Нет, не убили. Рес бахнула в меня кое-чем похуже.

— Шелушильня…

Оба грифона синхронно повернули головы к кровати, и увидели, что единорожка смотрит на них.

— Шелушильня, — повторила Рес тихим ровным голосом, — заклинание довольно медлительное, поэтому я предварила его Деприватором, который срабатывает мгновенно. Получилась очень удачная комбинация, я потом назвала её Чистилищем.

— Ах ты, — по щеке Инджи прокатилась слезинка, она широко улыбнулась и погрозила единорожке когтем, — ах ты старая кровожадная отшельница! Даже названия придумала такие зловещие!

— Мисс Рестинг, как вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросил Вилфред, — Вам что-нибудь нужно?

— Пусть Ин продолжит… — сказала Рес, — Она интересно рассказывает.

Грифина быстро вытерла слезинку и заметалась взглядом по полу, будто забыв, о чём вообще шла речь.

— Ну, — теперь она говорила бодрее, — на чём я остановилась-то…

— На том, что тебя убили, — хитро проговорил Вилфред.

— А, точно. Рес ударила меня фиолетовой молнией и я померла. Я думала, что померла, потому что… Тут я не знаю даже как объяснить. Представь: у тебя одновременно в-выпадает в-вся шерсть. В-все перья. Когти в-выпадают, даже ресницы. Но перед этим ты мгновенно перестаёшь что-либо в-видеть, слышать и осязать. Представил?

— Нет, — неуверенно ответил грифон.

— Наверное, поэтому Рес и назвала такое заклинание Чистилищем, очень метко назвала. Ты думаешь, что умер, ты можешь дышать и думать, даже двигаться можешь, но в таком состоянии нет толку от движения. И в-всё, больше ничего. В таком в-виде она оставила меня на кладбище посреди Леса на три дня. Да.

— Семьдесят часов. — послышалась фраза Рес. Все снова повернули к ней головы и увидели, как единорожка слабо улыбается, зажмурив глаза. Как будто испытывает неподдельное удовольствие от рассказа о причинённых ею же мучениях.

— Да, может и так, — продолжила Инджи, глядя на подругу и тоже улыбаясь. Атмосфера теперь не очень соответствовала рассказу о чём-то мучительном, — я плохо помню о чём тогда думала, память как будто отказывается давать мне нужную карточку в картотеке, но мне было очень плохо. Настолько плохо, что я бы, наверное, поехала крышей, продлись заклинание ещё хоть на полдня. Когда тёмная пелена спала, я поняла где нахожусь и как выгляжу. Кругом сырая от росы шерсть, перья, в-всякое прочее. Стою голая, как новорождённая, и глазами хлопаю. А рядом сидит Рес и смотрит на меня. А потом говорит “пошли за мной”. И я пошла. Да.

Хотя самая неприятная часть рассказа уже минула, грифина вдруг почему-то погрустнела, видимо как раз потому, что ей хотелось рассказывать ещё и ещё, потому что Рес сидела рядом и слушала.

— Ты провела три дня под открытым небом без перьев и шерсти? — удивился Вилфред, но не слишком, — И ничем не заболела?

— Нет, наверное Рес меня защитила, ты посмотри на её физиономию, наверняка там ещё много чего было, о чём она умалчивает, а если спросим сейчас, ответит “это не особо в-важно”.

— Я собрала твои выпавшие перья и сделала из них подушку, — сказала Рес, не прекращая жмуриться и слабо улыбаться, — но она получилась неудобная и я её сожгла в печи.

Инджи открыла клюв не в силах произнести что-либо, а Вилфред впервые позволил себе засмеяться вслух.

— Я полгода у неё жила, — продолжила Инджи, одарив сперва единорожку, а потом и грифона презрительными взглядами, — пока перья и шерсть обратно не выросли. А когда выросли, то стали именно такими как сейчас. В-вот и в-вся история. Да.

— Действительно, — подытожил Вилфред, — никакой медицинской аномалии здесь нет, это побочный эффект от заклинания. Уверен, многие грифоны, не раздумывая, пошли бы на подобные трёхдневные страдания только ради обретения подобной красоты оперения и шерсти.

— Уже не получится, — извиняющимся тоном ответила Рестинг, — магии у меня больше нет, такое больше никто не колдует.

— Да и не очень это удобно, — бросила Инджи, — шерсть ещё куда ни шло, а перья выпадают от малейшего чиха, хоть и обратно растут тоже очень быстро.

— Что ж, — грифон поднялся, разминая затекшие ноги, — удивительно, что ты, Инджи, решила после таких потрясений остаться здесь и стать хранителем.

— Мне толком некуда было идти, Рес меня устроила, сказала, что работа мне подойдёт. Она и правда подошла, хотя поначалу было тяжело, в-всё-таки в ряды линейщиков действительно набирали головорезов, я одна среди них была как одуванчик. Да. Но я прорвалась, освоилась, и Рес мне помогала. А я помогала ей, например, — Инджи повысила голос, — жениха ей нашла совершенно шикарного, а она мой порыв так и не ценит.

— Ин, он некромант, — устало ответила Рес, и улыбка пропала с её лица.

— Это мы потом ещё обсудим.

Грифон удивлённо вскинул брови и указал когтями на единорожку и грифину одновременно.

— Жениха? А вы разве не… — начал он.

— Что? — недоуменно ответила Инджи.

— Вы разве не… Не вместе?

По выражению исхудавшего лица Рес было совершенно непонятно что она думает о таком предположении. Грифина быстро состроила странную безразличную физиономию и повернулась к Вилфреду.

— То есть, типа, как в-влюбленная парочка?

— Ну, я думал… — неуверенно ответил грифон.

— Как ты себе это представляешь? — её лицо осталось таким же безразличным, а сама она придвинулась на шаг в сторону грифона.

— Ч-что представляю… — промямлил тот.

— Это самое. В-вот я грифина, а она пони. Как оно в-всё происходить должно? — Ин придвинулась к нему ещё ближе.

— Мне-то откуда знать, наверное как-то… — Вилфред вдруг густо покраснел.

— Ага, — Инджи оказалась вплотную к грифону и ткнула его когтем в лоб, — значит в-всё-таки представляешь. Ну-ка рассказывай.

— Да ну вас, — махнул Вилфред лапой, поднялся и, бормоча что-то под нос, вышел из палаты.

Клюв грифины растянулся в торжествующей улыбке, она повернулась к подруге и указала когтем в сторону двери: — А он не очень умный, правда?

— Ин, можно я отдохну немножко, — тихо сказала Рес, её лицо снова стало тёмным и осунувшимся.

— Да, — грифина засобиралась, — без проблем, я завтра зайду, хорошо?

— Только не очень рано.

Инджи вышла в тёмный гулкий коридор и направилась к выходу, как раз мимо кабинета Вилфреда. Дневной свет из окна в конце коридора отражался от полированных полов и крашеных масляной краской стен так, что коридор стал похож на глиняную бутылку с отколотым донышком, если смотреть сквозь неё. Дверь кабинета была открыта, сам грифон сидел за столом у окна и заполнял какой-то больничный формуляр. На его лице всё ещё играли остатки румянца. Грифина хитро улыбнулась и пошла дальше. “Хи-хи, бедолага. Да.”

На радостях от общения с Рес она совсем забыла, что у Вилфреда никогда не было настоящих друзей, и ему было невдомёк, что иногда друзья бывают настолько близкими, что со стороны их принимают за парочку.

Единорожка осталась в пустой палате, полулёжа на подушках, и смотрела на книгу, забытую Ин на подоконнике. Рес сосредоточилась и попыталась взять книгу в телекинетический импульс. В какой-то момент ей даже показалось, что всё получится, прямо как в книжках или кинофильмах, но ничего так и не получилось.

Она вздохнула и закрыла глаза.

15.

Улицы Порта Дирижаблей в этот день были совсем пустынны, как почти всегда в последние недели. Жители всё сильнее впадали в апатию, никто уже не выходил погулять просто так, несмотря на то, что погода стояла отличная. В городе не осталось даже кочевников, они собрались в караваны и ушли, оставив Грейну и Меллоу обязанность возиться с управлением целым государством, хоть материальная часть этого государства и состояла, фактически, из одного только Порта. На плоских крышах жилых домов, никогда не видевших проливного дождя, темнели пустеющие резервуары для воды. Издалека, с окраины, доносился надсадный стук водяного насоса, который дожигал остатки запасов каменного угля. Скоро он остановится и на горожан, вместе с их нынешними проблемами, свалится ещё и нужда ходить к колодцам и самим поднимать оттуда воду. Единственной хорошей новостью было лишь то, что воды в колодцах было более чем достаточно.

В доме на углу кто-то недавно мастерски установил изящные водосточные трубы, и теперь они блестели свежей латунной пайкой. Зачем вообще нужен водосток в этом городе хозяин, видимо, не задумался, ему хотелось просто что-то смастерить. Наверное, какой-то земной пони, у них всегда копыта чешутся что-то построить или починить.

Под тенью от домов с края улицы брели две фигуры, грифина и пони.

Рестинг Кипер шла медленно, неуверенно. Ин, чуть сбавив шаг, подстраивалась под неё, время от времени оглядываясь, будто проверяя, не устала ли подруга.

— Как тебе сегодняшняя больничная каша? — с легкой усмешкой спросила Ин, касаясь Рес крылом.

— Она настолько отвратительна, что, наверное, не поддаётся никакому конструктивному анализу, — фыркнула Рес. — Хотя, знаешь… Я её ела, даже с аппетитом. Это что-то да значит.

— Это значит, что твой организм в-восстанавливается. Наверное, — Ин неопределённо хмыкнула, — наверное В-вилфред бы так сказал. В-вообще, санитарки отлично готовят, но из того что осталось это делать всё труднее. Хорошо хоть каша с молоком есть, могли бы и равнинную траву жевать.

Они прошли ещё один квартал и свернули на улицу, окружностью огибающую башню. Посаженные кем-то в рядок деревья всё ещё зеленели, их кто-то регулярно поливал и не терял бесплодной надежды на то, что рано или поздно они смогут расти самостоятельно.

— Рес, можно тебя спросить? — голос грифины был осторожным, будто она боялась кого-то спугнуть.

— Почему я осталась в Порту и не уехала?

— И это тоже. Да.

— Я не умею объяснять такие вещи, — уклончиво проговорила Рес, — и мне сложно сразу сообразить с чего начать. Ведь столько лет прошло, у тебя теперь даже ребёнок есть. — Она слабо улыбнулась. — У глупой юной грифины, которую я пытала Чистилищем, уже есть подросший сын, подумать только. А я вот, вот такая.

— Брось кряхтеть, ты не сильно-то старше, — махнула лапой Инджи, и дружелюбно оглянулась на подругу. Рес шла медленно, сутулясь и аккуратно ставя копыта туда, где не было крупных камешков. Её хвост висел безжизненно, а гриву в больнице из гигиенических соображений совсем выбрили, так что единорожка стала походить на рано вытянувшегося жеребца-подростка. У грифины при виде всего этого в который раз защемило где-то в районе сердца, нынешняя Рестинг Кипер и внешне и внутренне сильно отличалась от той, кого она помнила по старым временам.

— Я ведь говорила, что ты моя первая жертва?

— Говорила, и не раз.

На скамейке у входной двери очередного дома лежал плащ-пыльник. Кто-то забыл его или бросил, настолько давно, что в складках плаща пауки уже наделали паутины.

— Прости, Ин, — примирительно сказала единорожка, — я опять уклоняюсь от ответов. Хочешь, поговорим серьёзно?

— Хочу, — сухо ответила Инджи, — почему ты так и не связалась с ним?

— С некромантом?

— Не в-вкладывай в этот ярлык слишком много. Над некромантами легко потешаться, потому что чаще в-всего они недалёкие, но ты-то знаешь, что этот не такой.

— А как его называть? Он раскопал целый сектор кладбища, чтобы повелевать мёртвыми. Хорошо хоть не телами мёртвых пони, а экзоконструктами из… Не важно. Если бы он тронул хоть одни настоящие останки с кладбища Порта или из могил на местах боёв, я бы не стала его пытать, а сразу уничтожила. И то, что он делал это из добрых побуждений, его не извиняет. Есть законы. Точнее, были законы, не знаю как сейчас.

— Ему нужно было спасать урожай, нужны были рабочие. Там был голо…

— Я всё это знаю, — быстро перебила её Рес, а затем ненадолго замолчала, как будто извиняясь за вспышку гнева, — я же сказала, его вина доказана, но её недостаточно для необратимых наказаний. Даже с учётом того, что мы с этим некромантом сражались целый день, и мне потом влетело за то, что я использовала кое-что из тяжелого арсенала, даже так я хладнокровно осознавала предел его вины, и не перегибала палку в пытках.

— Настолько не перегибала, что поила его чаем, — улыбнулась грифина.

— Это плохо? У склепа мистера Пэйгла всегда рос вкусный чай…

— И ты мне потом сама рассказывала, какие у него глаза, и как он миленько уши назад отводит, когда делает глоток из чашки.

— Рассказывала.

— Ну так в чём же дело?

— В том, что сразу после чаепития я прочла заклинание и отправила этого миленького некроманта в Тартар, прямо с чашкой в копытах.

— Нашла проблему, если бы он злился, или таил планы мести, он бы не писал тебе романтических писем. Ты в-вообще смогла понять, как он это делал из Тартара, и как они попадали куда нужно?

— Нет, так и не смогла, и не очень-то хотелось. Это была перевёрнутая страница.

— Ну ещё чего, была бы перевернутая, он бы не писал тебе столько. А ты могла бы и прочитать хоть одно, тогда и в-вопросы бы отпали, там ведь такое…

Они прошли мимо водяной колонки с механическим ножным насосом. Железо было ржавым, краска облупилась, но сам механизм жирно блестел свежей смазкой. Кто-то готовился к тому, что вода теперь не будет доставаться просто так. Из ближайшего окна доносился злобный стук швейной машины, как будто пытавшейся доказать, что жизнь не кончена, и кому-то ещё понадобится новая шляпа или красивый наряд.

— Я читала все его письма, — наконец сказала Рес. Голос был тихий, почти хриплый. — После отставки забрала всё что накопилось с почты в новый дом, читала одно за другим, целые месяцы. Он писал о снах, о книгах, о том, как чувствует себя там, в Тартаре... И обо мне.

Ин чуть склонила голову, слушая. Ей хотелось крикнуть “ну а я о чём?!”, но она сдержалась.

— В каждом письме он звал меня. Предлагал встретиться, если я когда-нибудь захочу. Просто поговорить, попить чаю. Или даже... остаться. — Рес слабо улыбнулась, но в этом жесте не было радости. — Я всё сожгла в печке.

Грифина сокрушенно вздохнула.

— Так почему ты с ним не связалась?

Рес чуть вздрогнула от вопроса, хотя ждала его.

— Я хотела ему ответить, правда, — продолжила Рес. — Столько раз бралась за перо. Но... Что бы я написала? Что теперь я никто? Что я потеряла даже базовую магию? Что стала... Той, кого он, может быть, даже не узнает? Он помнил ту, кем я была, пони, которая стояла между древними опасными тайнами и теми, кто хочет их разграбить. Одарённую, сильную. А потом всё остановилось. Лес замер, контракт закончился. И я... Запуталась в собственном хвосте. Я слишком много думала, думала вдруг он на самом деле злой, вдруг он хочет использовать меня, вдруг я ему не понравлюсь без магии, или вдруг окажется, что я как-то не так целуюсь, вдруг… Ещё что-нибудь. А когда я в последний раз задумалась об этом всём, я поняла, что не выходила наружу уже год и давно начала превращаться вот… В это. У меня теперь даже зубы как у старухи.

— Зубы В-вилфред приведёт в норму, он сказал, что это не трудно. А ты могла бы просто написать некроманту, что жива.

— Я сама в этом не была уверена.

Ин поджала клюв и снова оглядела единорожку, которая тут же отвела взгляд, будто только что наговорила чего-то непристойного, или кто-то сунул нос в её личный дневник.

— Сейчас он уж давно на свободе. — протянула грифина, разглядывая верхние этажи домов, мимо которых они проходили, — Теперь уже и не узнаем, где он сейчас живёт, и живёт ли в-вообще.

— А я всё ещё здесь. — тихо ответила пони, — И это хорошо. Знаешь, почему?

— Потому что ты единственная из хранителей кладбища в Порту, когда вокруг происходит какая-то непонятная чепуха. И ты единственная, кроме меня, кто был рядом с Лесом, и даже в нём.

— Кто сейчас председатель?

— Стерн Грейн, единорог. Не помню его, но он утверждает что в-видел меня раньше.

Рес издала тихий смешок.

— Диванный пуфик с толстенькими ножками и торчащим рогом, — проговорила единорожка беззлобно, — раньше простым клерком был, а теперь управляет целым государством. Действительно, много времени прошло…

Никуда не сворачивая, они прошли всю улицу целиком, обойдя башню по кругу и вернувшись к тому переулку, из которого вышли. На этот раз там виднелось небольшое столпотворение, пара дюжин местных жителей стояла, задрав головы, и что-то оживленно обсуждала.

Ин и Рес подошли ближе. Один из жеребцов повернулся к ним и кивнул в знак приветствия, продолжая болтать с соседом: — …я же говорю, с башни! Они сбросили ящик, точно! Похоже, хотят что-то передать…

Следуя за взглядами, Ин всмотрелась в крышу трёхэтажного дома. На самом краю кровли виднелся краешек контейнера, из тех, которые сбрасывают вниз высотные пегаски во время вылета, чтобы передать информацию, не спускаясь на землю или не возвращаясь на базу. В обычное время вся их работа была отлажена как хороший механизм: они днями парили на недоступной никому другому высоте, смотрели за погодой, наблюдали сверху за Лесом и Равнинами, а сброшенные в контейнерах фотографии и отчёты подбирали специально обученные пони.

В Порту высотники занимали все верхние этажи башни, они никогда не спускались, все припасы их организация доставляла дирижаблями сразу наверх, вся их жизнь на башне проходила отдельно от Порта и никак не соприкасалась с ним. Подниматься к ним на собственных крыльях было запрещено, а пешком на вершину башни залезть было невозможно: деревянные лестничные пролёты были разобраны ещё во времена заката старого Города, а подъёмные машины для грузов безнадёжно сломаны.

После того как Лес официально был объявлен уснувшим, вся их стайка собралась на дирижабль и улетела работать в другое место, на башне осталась только пара дежурных пегасок для наблюдений за погодой. По счастливому стечению обстоятельств, до того как Порт накрыло безмагией, никто не успел вывезти с башни оборудование и припасы, рассчитанные на целую стаю, поэтому всего две пони могли жить там ещё много лет, почти ни в чём себе не отказывая. Конечно, им могло быть одиноко. Но в высотники, впрочем как и в хранители кладбища, не брали тех, кто не был способен к длительной деятельной изоляции.

К контейнеру для заметности была прикреплена красная дымовая шашка, но она давно выгорела. Он слегка поблёскивал на солнце, словно сундучок с сокровищами, оставленный на вершине недоступной горы. Таких историй было полно в грифоньих сказках.

— Он упал туда полчаса назад, — пояснила пожилая ослица, — бабахнуло так, что я под стол забралась и думаю: “вот и конец, башня рушится”. Сам дом заперт, и лестницы подходящей ни у кого нет в округе. Вон те пони пытались сделать, но у них ничего не вышло.

На другой стороне улицы, в тени навеса, бывшего когда-то торговой лавкой, торчало несколько земных пони. Судя по их унылому виду, они сами не могли понять, как вообще возможно — взять и не суметь смастерить лестницу. Но, видимо, все их таланты были проявлениями магии.

Рес подняла голову, щурясь на солнце.

— С вершины башни? Я думала, там уже никого нет.

— Они оставили дежурных, — сказала Инджи, — башня слишком удобная для них точка, чтобы бросать её насовсем. Интересно, что в-внутри? Если они просят помощи, тогда будет печально, мы никак не сможем до них добраться.

— Да, будет очень жаль. Мне, как-то, в первые годы, довелось поболтать с высотной пегаской, они такие, — пони хихикнула, — странные. Даже страньше меня.

Ин молча кивнула. Земные пони вернулись и начали сообща пытаться сбить контейнер длинной палкой, но безуспешно, тот лишь сильнее отодвинулся вглубь крыши, будто насмехаясь над усилиями. В воздухе витало ощущение лёгкой тревоги, как от чего-то важного, что почти рядом, но всё ещё недоступно.

— Ин, достанешь? — буднично спросила Рес, отходя в сторонку.

— Конечно.

Грифина приблизилась к земным пони с палкой и громко кашлянула.

— Так, ребята, отойдите-ка, — она вытянула в сторону заднюю ногу и демонстративно пошевелила выпущенными когтями на пальцах, — этим малышкам сейчас предстоит поработать.

Ин отступила ещё на несколько шагов и глубоко вдохнула, разминая лапы. Затем по-кошачьи припала к земле и решительно разбежалась, отталкиваясь сильными лапами от плотной, утоптанной дороги. У самой стены она взмахнула крыльями для равновесия, прыгнула и начала быстро карабкаться вверх, цепляясь когтями за стыки между гладких кирпичей, находя лапами карнизы и подоконники. На высоте третьего этажа грифина на миг остановилась и посмотрела вниз, удерживаясь за край крыши передней лапой, а задними опираясь на оконный карниз. Оставшиеся внизу зеваки следили за ней открыв рты, а Инджи на несколько мгновений снова ощутила уже забытое чувство полёта. Ну, или что-то очень похожее на него.

Передохнув, она вытянула лапу и осторожно взяла контейнер, который оказался неожиданно лёгким, что было логично, ведь высотницы брали с собой в небо сразу несколько штук.

Инджи сбросила контейнер вниз, на траву у дороги, снова глубоко вдохнула, и тут же совершила глупость. Вместо того, чтобы аккуратно спуститься обратно, она оттолкнулась от стены и устремилась к земле, намереваясь замедлить падение взмахами крыльев. Падение она замедлила, но не так сильно как планировалось: при приземлении она грузно шлёпнулась о землю и без вреда для себя отпружинила лапами, но вся улица наполнилась её перьями, разлетевшимися в стороны как из лопнувшей подушки. Вокруг раздались испуганные вздохи, а вездесущие местные жеребята тут же начали ловить летающие сокровища и пихать друг другу в гривы, намереваясь поиграть в бизонов.

Грифина хотела, было, закричать о том, чтобы никто не смел хватать перья, но быстро поняла, что всё уже бесполезно. Она устало подобрала контейнер, сунула под крыло и направилась обратно к подруге, виновато улыбаясь.

— Ты как, — спросила Рес, — ничего не болит?

— Цыц, — шикнула на неё Инджи шутливо, — оттуда бы даже В-вилфред спрыгнул без в-вреда.

— Откроем здесь? — единорожка указала копытом на контейнер.

— Не стоит, лучше отнесём в Совет, мало ли что там в-внутри, ещё потеря…

“Так, в стороны, в стороны, дайте дорогу!”

Из-за угла послышался стук колёс, и через секунду вынырнула идущая рысью Меллоу, впряжённая в весело скрипящую рессорную коляску. За прошедший месяц пони так к ней привязалась, что уже не появлялась в городе без этого транспортного средства. Она катала по улицам жеребят и старичков, при этом не испытывая абсолютно никакого видимого дискомфорта от тяжести нагруженного экипажа. Несмотря на то, что она была земной пони, она никогда не жаловалась на преследовавшую их головную боль или апатию. Хотя, конечно, испытывала всё это в полной мере.

— Вы тоже здесь? — пони остановила коляску рядом с грифиной и единорожкой, — Видели, куда упало?

— На крышу, но мы его уже достали, — Инджи показала когтем на ящик, — И тебе привет, кстати. Да.

— Ой, пожалуйста, простите! — пони вздрогнула и в страхе округлила глаза, упряжь на ней при этом отчётливо звякнула, — Добрый день!

— Что-то не так? — обеспокоенно спросила Рес.

— Нет! Всё отлично! — выпалила Меллоу, всем своим поведением показывая обратное.

Единорожка подошла к Мел и укоризненно посмотрела на неё сквозь полуприкрытые веки. Для этого ей пришлось задрать голову, потому что земная пони была гораздо выше.

— Что такое? — тихо спросила Рес.

Пони замялась, переступая с ноги на ногу, но всё-таки нашла смелость ответить.

— По правде, — начала она, оглянувшись, нет ли рядом кого постороннего, и переходя на шёпот, — я до сих пор очень боюсь мисс Ин.

— Меня? — удивилась Инджи, подходя ближе, — Почему!?

— Вас-вас! — затравленно ответила Меллоу, бочком отходя от грифины, при этом передние колёса коляски начали скрести землю.

— Что между вами случилось? — спросила Рес.

— Я видела как мисс Ин набросилась на председателя Грейна и начала его душить! Это было так, — пони неопределённо пошевелила копытом в воздухе, — так страшно! Р-раз, и всё!

— Ин, — единорожка хитро покосилась на подругу, — ты пыталась убить пуфика?

— Мне и пытаться не надо, если бы хотела, я бы сделала. Но я не хотела, — буркнула Инджи, — были неприятные известия и я немного в-взбесилась. Да.

— Пу…Пуфика? — выдохнула Меллоу.

— Не бери в голову. — улыбнулась ей Рес, — И послушай. Вот ты таскаешь эту повозку, целый день, так?

— Не целый день… — пони смущенно почесала копытом щёку.

— Даже если не целый, — продолжила единорожка, — ты ведь понимаешь, что это тяжёлая штука? Очень тяжёлая. Ин не смогла бы отвезти её даже отсюда до Совета.

— Ну и что… — тихо проговорила Мел, — Я же земная пони в конце концов…

— А то, что, при желании, ты бы нокаутировала Ин одним ударом, я серьёзно.

— Рес, а ты зачем ей это говоришь? — вкрадчиво спросила грифина, не веря своим ушам.

— Мисс Рестинг, а зачем вы это говорите? — повторила пони.

— Один хороший удар копытом и от Ин бы только перья полетели в стороны, — улыбнулась Рес, по своему обыкновению зажмурившись при этом. Почему-то она всегда счастливо жмурилась, когда речь заходила о чужих физических страданиях.

— А зачем мне бить мисс Ин? — осведомилась Меллоу, забывшая как моргать.

— Ну, как зачем, она ведь хочет на тебя напасть.

Меллоу вопросительно посмотрела на грифину поверх головы Рес. Та округлила глаза и помотала головой так быстро, что с её макушки слетело перо.

— Нет, не хочет, — заключила земная пони, снова взглянув на собеседницу.

— Ну вот и славно, подумай над всем этим. — подытожила единорожка, — Подбросишь нас в Совет? Я уже устала и своими ногами туда не дойду, но мне пора бы уже влиться в курс дел, время не ждёт.

16.

Дверь в кабинет председателя Совета отворилась, и внутрь вошли трое. Первой — высокая, чуть сутулившаяся Меллоу, за ней Рестинг, бросающая удивлённые взгляды на обстановку и развешанные везде бумаги. Последней вошла Ин, не поднимавшая глаз, будто извиняясь за то что натворила здесь месяц назад.

Стерн Грейн поднял голову от стола, засыпанного картами, свитками и бумагами с пометками. Его взгляд был усталым, но всё таким же острым.

— Принесли? — спросил он, не тратя времени на приветствия, лишь понимающе переглянулся с Рестинг.

Ин кивнула и, подойдя к столу, аккуратно выложила контейнер. Грейн извлёк из ящика нож для вскрытия писем, поддел скрытую задвижку на крышке ящика и открыл его. Внутри оказалось небольшое письмо, а почти всё оставшееся пространство занимал потёртый деревянный футляр, видимо содержавший снимок. Стерн разложил на столе письмо на плотной бумаге. Почерк был чёткий, с витиеватыми завитушками, видно что над письмом трудились долго и тщательно. Он пробежал глазами по строчкам, затем молча протянул лист Меллоу, и та с выражением прочла вслух:

“Дорогие обитатели наинижайшей местности!

Пишут вам временные (надеемся!) королевы высот Сорок Вторая и Девятнадцатая. Мы всё ещё на башне. (Да, живы). Нет, не выживаем, живём! Запасы еды в норме. (Запасы сладостей истощаются угрожающе быстро). Воды хватит до следующей зимы. Скучно? Безмерно. (Уровень драмы? Выше среднего).

Вид сверху, надо признать, достоин глаз высокородных особ. Вчера днём облачность была настолько незначительной, что мы решили потратить последний магфильтр лей-линий и сделать снимок Леса и остатков Города, надеемся, пригодится. Это самый последний-распоследний кадр: пластинки и реактивы вывезти отсюда всё-таки успели. (Сначала поступило предложение сфотографироваться самим, напоследок, но на этот вариант были озвучены возражения. Мы провели промеж себя небольшой митинг и решили, что вам этот снимок нужнее).

Мы тут, наверху, в своём небесном королевстве, немного волнуемся. Внизу что-то не так, и не только из-за того, что магия пропала. (Над Лесом иногда что-то вспыхивает, но это видит только Девятнадцатая, Сорок Вторая уверяет, что ничего такого не замечала). Сорок вторая замечала будто башня немного подрагивает и как будто гудит, но Девятнадцатая таких наблюдений не фиксировала. Всё это очень непонятно и странно. Если кто-то будет лезть к нам, то постучите три раза, а потом ещё два раза. (Но лучше не лезьте. Мы не в настроении для спасательных операций и для вербального общения с вами, кем бы вы ни были).

С уважением, скучающие, но наблюдающие, (но всё равно скучающие),

42&19

П.С. Отходы мы сбрасываем внутрь башни на средние этажи. Не вам же на головы бросать? Есть ли у вас вообще головы? (Вопрос риторический).

П.П.С. Если там есть кто-то из нашей организации, передайте, что обозначенные в аварийных инструкциях успокаивающие поцелуи нисколько не помогают, практиковать их прекращаем. (Нет).”

Ин многозначительно хмыкнула.

— “Королевы в-высот”, ишь. Хорошо, что они хоть чувство юмора не потеряли. Да.

— Шутки шутят, — буркнул Стерн, складывая письмо, — но за снимок им надо сказать спасибо. Письмо подошью в дело.

— А разве на средних этажах башни не находится дом доктора Вилфреда? — рассеянно проговорила Мел, приложив копытце к подбородку.

Инджи хрюкнула от смеха, и тут же взяла себя в лапы, заметив, что остальные не были расположены шутить.

— Он там всё равно не появится до завершения кризиса, как бы он ни завершился. — проговорил Стерн, убирая письмо в ящик стола, — Меллоу, почему чайник ещё холодный? И неси увеличитель, нужно рассмотреть снимок. Могла бы и сразу догадаться.

— Да, точно, сейчас! — пони подхватила зубами чайник и выскочила из кабинета. Единорог проводил её тяжелым взглядом и поднялся из-за стола.

— Не хотел при ней говорить, — начал он, глядя в окно на место падения дирижабля с башни. Развалины огородили забором из всякого мусора, да так и оставили, прямо сейчас по ним лазали жеребята, разыскивая какие-нибудь интересные для игр штуки. — Совет не позволил собирать экспедицию в Лес.

В кабинете раздался щелчок клюва грифины.

— Как не позволил? — она раскрыла крылья от возмущения, — Так не бывает! Они что там, совсем…

— Совет решил, что главный факт остался фактом, кладбище больше не представляет для них опасности, потому что всё опасное там было съедено Лесом. Сам Лес яков не интересует, и какое он действие оказывает на других им тоже не важно.

— Не злись на них, Ин, — проговорила Рестинг, замечая, что подруга начинает выходить из себя, — они не плохие, просто думают по-другому, для них даже время течёт по-другому. Они не привыкли противодействовать угрозе, они от неё просто уходят, либо игнорируют. Скорее всего, они и про нас думают, что мы занимаемся чем-то непонятным и неважным.

— Что именно они сказали? — процедила Инджи, стараясь не выпускать когти.

— Собирать и одобрять новые экспедиции в Лес запрещено. Создавать какие-то новые организации для исследования Леса запрещено. Следующий Совет будет созван примерно через полгода, только тогда они серьёзно ознакомятся с ситуацией, сейчас у них какой-то священный праздник, и все караваны двигаются вглубь Равнин, им не до нас.

— Значит, нам остаётся только сидеть здесь и превращаться в желе? — Инджи посмотрела на свои лапы, и вдруг ясно представила в голове образ сына. Он без неё уже больше месяца, скорее всего даже без вестей от неё. Наверное, он думает, что она его бросила, но ведь она не бросила! Мысли начали метаться словно мухи у стекла, и среди них болталась одна — большая и привлекающая больше всего внимания. Мысль о том, что грифина вполне могла бы собраться и уйти из Порта пешком. Физической выносливости ей бы хватило, и, в отличие от пони и ослов, в пути через Равнины она вполне смогла бы прокормиться охотой. Инджи поймала эту нечестивую мысль и раздавила как таракана.

— Да, нам оставалось бы сидеть здесь и киснуть, — согласился Грейн, — если бы в Порту не было вас двоих. Контракт хранителя линий ещё не завершён, и вся организация формально всё ещё действует. А значит имеет все полномочия на посещение Леса и Города.

Грейн посмотрел на единорожку, и в его взгляде появилось такое нетипичное выражение как забота. Он заметил как Рес мелко вздрагивает.

— Мисс Рестинг, вы хорошо себя чувствуете?

— Не помешало бы выпить горячего чаю, — призналась единорожка, — на улице тепло, а здесь, в этом каменном мешке, прохладно как в погребе. И нет ли у вас какого-нибудь пледа?

— Хранитель, — Грейн обратился к Инджи, — в соседнем кабинете на кушетке есть плед, принеси.

— У меня вообще-то имя есть, — буркнула грифина, но подчинилась.

— Послушайте, мисс Рестинг, — вкрадчиво сказал единорог, пока Инджи не было в кабинете, — если бы я знал, что вы находитесь в таком… В таком положении, я бы приложил все усилия….

— Не страшно, — отмахнулась Рес, слабо улыбнувшись, — спасибо вам, но вы ведь не знали. К тому же, если бы я десяток лет жила обычной жизнью, я бы позабыла всё важное, обросла бы семьёй, заботами, и не смогла бы сейчас помочь вообще ничем. Я хранилась здесь как банка с брусникой в кладовке, и вы достали меня как раз к чаю.

— Вы очень самоотверженная пони, мисс Рестинг, а мы даже не можем наградить вас ничем, кроме денег, которых у вас и так достаточно.

Грейн хотел сказать что-то ещё, но в комнату вернулась Инджи, а вслед за ней вошла и Меллоу. В зубах пони несла чайник, наполненный студёной водой из колодца на улице, водопровод в здании Совета был давно отключён.

Грифина развернула большой кусок зелёного сукна, который вполне подходил на роль пледа, и накрыла им подругу с головой. Единорожка некоторое время возилась под ним, затем сообразила где у этого куска шерстяной ткани края и завернулась в него, усаживаясь так же, как когда-то целые вечера сидела в своём домике на кладбище. Меллоу подожгла керосин в небольшом примусе в углу, поставила воду в чайнике кипятиться, а сама начала хлопотать над заваркой и чашками.

— Итак, давайте продолжим. — сказал Грейн, — У нас, формально, ещё есть действующая служба хранителей линий. Значит, мы можем объявить набор в их ряды и собрать кого-нибудь для экспедиции.

— Нет, не можем, — отрезала грифина, — для этого нужны заверенные контракты. Да.

— А если мы обойдёмся без контрактов, а новичков в Лес поведёшь ты, — единорог кивнул в сторону Инджи, — в качестве этакого экзамена и испытания? Или просто для тренировки, не знаю как там у вас это делается.

— Кочевники узнают об этом в любом случае, — развела Ин лапами, — у них есть какие-то хитрые способы.

— Уверена? — уныло проговорил единорог.

— Более чем. К тому же, есть одна большая проблема в этом в-вашем обманном плане. Мой контракт в силе, в отличие от контракта Рес, а значит, я сейчас на службе. А значит, в-вступает в дело параграф четыре: хранитель линий обязан всеми силами препятствовать проникновению в Город и Лес кого бы то ни было без санкции Совета Объединённых Равнин. — грифина оглядела кабинет, — То, что в-вы сейчас планируете, я обязана пресекать, и не в-важно, согласна ли я с этим. Если не буду, то контракт сделает мне больно.

В углу у примуса тихо пискнула Меллоу, единорог снова помрачнел, а Рес плотнее закуталась в сукно, при этом на её лице играла улыбка. Заметив это, Грейн указал на единорожку копытом: — Мисс Рестинг, вам есть что сказать?

— Конечно, — тихо ответила единорожка, — вы тут все очень глупенькие.

Меллоу снова пискнула, Ин слегка щёлкнула клювом, а Грейн с силой вдавил в глаза тыльные стороны копыт. Посидев так несколько секунд, он снова посмотрел на единорожку, приглашая её продолжить фразу.

— Насколько я знаю, кроме Ин, никто из оставшейся дюжины хранителей линий больше не прибыл, хотя должен был почувствовать зов контракта, даже не получив письмо. Они ведь не могли все уйти из жизни или жить на другом конце света. — единорожка с благодарным кивком приняла от Меллоу чашку с чаем, — Так что же случилось? А случилась безмагия, контракты хранятся здесь в архивах, они тоже попали под её губительный подавляющий эффект.

— Мы действительно об этом не задумались… — проговорил единорог, снова закрывая глаза копытами.

— Никто не предположил, что эффект безмагии Леса достигнет самого Порта таким странным образом. — продолжила Рес, — Все наведённые магические уловки, за которые кочевники заплатили огромные деньги, сейчас не работают. В общем, мы можем делать что хотим. — она вдруг по своему обыкновению счастливо зажмурилась, — Если бы хоть кусочек кладбища остался цел, мы могли бы разграбить его и уйти незамеченными.

— Эй, не надо об этом болтать, — проговорила Инджи, — пусть контракт и не работает, но мой долг в-всё ещё при мне. Да.

— Ты знаешь, что я не всерьёз… — тихо ответила единорожка, хотя грифина заметила как по лицу Рес ещё некоторое время блуждала подозрительная улыбка, — Любой хранитель кладбищ так или иначе задумывался о том, как бы он действовал, если бы понадобилось ограбить собственный сектор и уйти с добычей. Вы думали, зачем в наших контрактах с самого начала существовал такой беспощадный пункт, как лишение магических способностей? Потому что, выйди я в отставку, с моей магической силой, моими знаниями, и кое-какими штучками, которые я бы прихватила с кладбища… — она пожала плечами, — я бы вполне смогла захватить небольшую страну. И ведь я была далеко не самым сильным хранителем в истории службы.

— В-видала, Меллоу? — Ин указала когтем на всё ещё таинственно улыбающуюся подругу, — А ты боялась, что я на тебя нападу. У нас тут злодейка мирового масштаба сидит, хоть и неудавшаяся.

На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, присутствовавшие пили стремительно остывающий чай и бросали друг на друга подозрительные взгляды, все, кроме Рес, которая смотрела в свою чашку, будто надеясь увидеть там какие-то образы из светлого прошлого.

— Ладно, поправьте меня, если я ошибаюсь. — начал Грейн, — Значит, мы всё-таки сможем тайно собрать экспедицию и обсле…

— Не сможем, — выдохнула Рес.

— Да что ж это такое-то… — всплеснул ногами единорог, — При всём уважении, мисс Рестинг, выкладывайте карты на стол немедленно.

— Полноценную экспедицию мы собрать не сможем, потому что у кочевников есть и другие способы понять, что мы нарушили их указы. Не магические способы. Они узнают обо всём позже, возможно через полгода, но узнают. Это будет катастрофа для всех бедных жителей этого тщедушного городка. Поэтому у нас остаётся только один вариант, — она зачем-то подула на уже остывшие остатки чая, — в Лес пойдём мы с Ин вдвоём, как единственные, кто хоть что-то знает обо всей специфике.

— Нет, — последовал мгновенный ответ грифины. Она не думала ни секунды.

Единорожка посмотрела на подругу с грустным сожалением, будто та выдала неправильный ответ на простейшую математическую задачку .

— В Лес не ходят в-вдвоём, — продолжила Инджи звенящим голосом, — в-всегда нужны трое, чтобы двое могли нести третьего, в случае чего. А лучше четверо. Четверо минимум. Без четверых вся эта затея не будет даже обсуждаться, это моё слово. Да.

— Где мы возьмём ещё двоих хранителей? — спросил единорог.

— Рес сказала, что у кочевников есть способы узнать что происходило пока их нет. Знаю я эти способы, у них кругом глаза и уши. В-вот ты, Грейн… — единорог наклонил голову, будто не веря тому, что его всерьёз подозревают, — Да не делай такое лицо. В-вот ты, можешь поручиться за Меллоу? Тебя мы обе знаем, а её нет, она появилась здесь в-вместо своего папаши, но что за папаша никто не помнит и не знает.

— Это нехорошо, — грустно прошептала Мел, забирая у грифины пустую чашку, — я только перестала вас бояться…

— Я помню и знаю, — устало проговорил Грейн, — это мой брат. Он решил сюда семью перевезти и уехал за неделю до того как всё началось.

— Хм, ладно… — грифина заметно смутилась, — Это славно. Это упрощает дело. Тогда нам нужно в-всего-лишь обмануть целый Порт. Твой план, Грейн, на самом деле хорош. Мы можем объявить ненастоящий набор в хранители линий, и записать в службу кого-то, кто нам подойдёт. А потом, когда вернёмся, объявить, что они не справились. Конечно, мы объясним им в чём на самом деле задача, и заплатим, если будет нужно.

— А как же твой долг и принципы контрактного хранителя? — спросила единорожка.

— У меня есть долг, но есть и здравый смысл. — твёрдо сказала Инджи, — Если сила контракта действительно подавляется этой новой безмагией Леса, тогда я могу позволить маленькой группе под моим надзором сходить туда, узнать что творится, а потом мы решим что делать дальше.