Я - Том Реддл-старший. Просто блеск! (гет)

Прошло полгода с того кровавого вечера. Полгода относительного затишья, если не считать ежедневных магических катаклизмов масштаба домашнего апокалипсиса. Тому было уже восемь месяцев, и если раньше его магия была хаотичным выбросом энергии, то теперь она обрела черты осознанного, хоть и совершенно инстинктивного, творчества. И направлялась она, как правило, на самое раздражающее его в данный момент.

Сегодня это снова была каша.

Гарри стоял у плиты, помешивая овсянку — густую, серую и невероятно скучную на вид. Том сидел в своем высоком стульчике, стуча ложкой по столику и недовольно хмурясь. Его большие, темные глаза (так похожие на глаза того, кем он мог стать, и от этого Гарри каждый раз сжималось сердце) были прикованы к тарелке. Он явно хотел чего-то другого. Яркого. Интересного.

«Нет, солнышко, сегодня только каша, — терпеливо сказал Гарри, снимая кастрюлю с огня. — Папа не волшебник, чтобы превращать ее в шоколадный фонтан. Хотя, — он мельком глянул на Тома, — кто-то тут вполне мог бы...»

Не успел он договорить, как Том топнул ножкой. Не сильно, но решительно. И вся только что сваренная каша в кастрюле… взметнулась вверх. Не просто пролилась, а взвилась тонким, липким фонтаном, ударив в потолок кухни с мягким хлюпом и тут же застыв там, как гигантское серое сталактитовое образование. Отдельные капли падали обратно с глухими ударами.

Гарри замер с половником в руке. Он посмотрел на потолок. Потом на Тома. Том смотрел на него с выражением глубокого удовлетворения и протягивал ручонку к банке с ярко-зеленым горошком, стоявшей на столе.

«Га?» — требовательно произнес младенец.

«"Га" — это "дай", я так понимаю? — Гарри вздохнул, поставив кастрюлю. — И потолок тебе не понравился? Хотел новый декор?» Он провел рукой по лицу, ощущая на щеке липкую каплю овсянки. Фейспалм № 347 по счету с момента перерождения.

Он открыл банку горошка. «Ладно, победитель. Горошек. Но если он тоже окажется на потолке...» Гарри насыпал горошин в маленькую мисочку и поставил перед Томом.

Том немедленно увлекся. Маленькие зеленые шарики были куда интереснее каши. Он тыкал в них пальчиком, пытался схватить горсть, рассыпал по столику. И тут случилось нечто новое. Горошины… ожили . Не в смысле превратились в существ, а начали хаотично подпрыгивать на столике, как попкорн на раскаленной сковороде, сталкиваясь друг с другом и отлетая в разные стороны. Одна шлепнулась Гарри в лоб. Другая — в кофейник.

«Том Марволо! — рявкнул Гарри, но было поздно. Горошины, подчиняясь дикому восторгу младенца, устроили настоящий метеоритный дождь по кухне. Они стучали по кастрюлям, прыгали по полу, закатывались под холодильник. Одна особенно прыгучая угодила прямо в ухо спящему на коврике старому коту Мурзику (недавно «прибившемуся» к дому после того, как Том случайно левитировал его через три сада). Кот вскрикнул, подпрыгнул на метр вверх и шмыгнул под диван.

Гарри схватил веник и совок. «Аргумент», мирно висевший в кобуре на спинке стула, казалось, усмехнулся в такт стуку гороха по полу. Защита дома — это не только стрельба по злым волшебникам. Чаще — это война с хаосом, порожденным маленьким божеством в подгузнике.

Уборка превратилась в сюрреалистичный квест. Горошины норовили отскочить от совка, закатиться в самые неожиданные щели. Гарри ползал по полу, выковыривая зеленые шарики из-под плинтусов, бормоча под нос: «...и зачем я согласился на этот "Вариант Б"... "перевоспитать Волдеморта", говорили... "будет весело", говорили...»

Тем временем Том, удовлетворив свое желание видеть мир в прыгающих зеленых точках, увлекся новым проектом. Он сосредоточенно смотрел на старую метлу, прислоненную к стене в углу. Метла дрогнула. Потом медленно, неуверенно оторвалась от пола на пару сантиметров и зависла, слегка покачиваясь. Том зааплодировал.

«Нет! — Гарри, вынырнув из-под стола с горстью гороха, уставился на метлу. — Томми, нет! Мы это уже проходили! Помнишь люстру? Помнишь холодильник?» Он бросился к метле, но она, словно почувствовав угрозу, рванула вверх и принялась носиться по кухне, сбивая кружки с полки и поднимая вихрь пыли (и оставшихся горошин). Том визжал от восторга.

Гарри схватил первую попавшуюся вещь — кухонное полотенце. Не думая, он щелкнул им по воздуху, как кнутом. Хлоп! Метла, летевшая прямо на него, вдруг дрогнула, потеряла ориентацию и шлепнулась на пол. Магия Тома рассеялась, как мыльный пузырь.

Оба замерли. Гарри тяжело дышал, сжимая в руке полотенце. Том удивленно смотрел на упавшую метлу, потом на отца. На его личике отразилось... разочарование? Или уважение?

«Видишь? — Гарри подошел к метле и поставил ее обратно в угол. — Иногда простой кусок ткани работает лучше всякой левитации. Запомни это.» Он не знал, понял ли Том хоть слово, но надеялся, что интонацию уловил. Подавление магии силой — не выход. Нужно перенаправление. Контроль.

Дверь в кухню скрипнула. На пороге стояла миссис Коллисон, их соседка-маггл, добрая, но вечно встревоженная вдова. Она несла тарелку с пирогом.

«Ох, мистер Реддл, я тут пирожок яблочный...» — она начала, но ее взгляд упал на кухню. На потолок, украшенный серой окаменевшей кашей. На пол, усыпанный горохом. На Гарри, стоящего с веником и совком, с горошиной на щеке и выражением человека, только что пережившего ураган. На Тома, сидящего в стульчике и довольного, как слон.

«...Ох, — повторила миссис Коллисон, широко раскрыв глаза. — Опять... технические неполадки с водопроводом? Или... электричеством?»

Гарри мгновенно включил режим «бедного, растерянного вдовца».

«Ах, миссис Колси, доброе утро! — Он поспешно отшвырнул веник и попытался стереть горошину со щеки. — Да, представьте, беда! Трубу прорвало... ну, или кастрюлю... и горошек... Томми так любит горошек, рассыпал, игрался... Ха-ха...» Его смех прозвучал фальшиво даже в его собственных ушах.

Миссис Коллисон посмотрела на потолок с кашей, потом на Гарри. В ее глазах мелькнуло сочувствие, смешанное с легким подозрением. «Бедняга Томми... и вы, мистер Реддл. Вот вам пирог. Может, поднимет настроение.» Она поставила тарелку на единственный свободный угол стола. «Если нужно помочь с уборкой... или с малышом...»

«О, нет-нет, спасибо огромное! — поспешно заверил ее Гарри. — Я справлюсь. Как-нибудь. Томми скоро уснет... надеюсь.» Он проводил ее до двери, излучая благодарность и надежду, что она не заметила, как одна из горошин сама собой подпрыгнула и закатилась под шкаф, пока она поворачивалась.

Закрыв дверь, Гарри прислонился к ней лбом. Тишина. Лишь довольное бормотание Тома, возившегося с пирогом (который, к счастью, пока оставался на тарелке). Покой? Нет. Передышка. Короткая.

Он подошел к окну, отодвинул занавеску. Сад, залитый осенним солнцем. Старый дуб. И там, на ветке, почти невидимая на фоне коры, сидела ворона. Необычно крупная. И необычно неподвижная. Она смотрела прямо на его окно. Гарри почувствовал знакомое покалывание на затылке. Ощущение взгляда.

Он вспомнил черный камень-визитку, спрятанный в ящике стола. Вспомнил отчетливый силуэт женщины в ту ночь. Кассандра Блэк. С того дня она вечно была где-то в тени. Рыскала неподалеку.. Она наблюдала. Ждала. Вот только чего? Она была Блэк… Что Гарри знал об этой семье сводилось к немногим рассказам Сириуса и случайным статьям в библиотеке Хогвартса. Была ли это та Кассандра, что являлась правой рукой Гриндевальда? И что, каждый Темный Лорд обязан был связаться с ведьмой из рода Блэков? Хм, что скажешь Томми?

Том что-то радостно залопотал. Гарри обернулся. Малыш протягивал ему горсть гороха, который он каким-то чудом собрал со столика. Его глаза сияли. "Папа, смотри! Я собрал!" — казалось, говорил этот взгляд.

Гарри подошел, взял горошины из маленькой липкой ладошки. «Молодец, Томми. Настоящий помощник.» Он поймал себя на мысли, что это не просто лесть. Малыш пытался. Пусть магия его пока сильнее, пусть он устраивает хаос, но в нем не было злого умысла. Только любопытство и желание взаимодействовать с миром.

Он посмотрел в окно. Ворона все еще сидела на ветке. Хорошо, леди Блэк, — подумал Гарри, сжимая в кулаке горошины. — Ты хочешь загадку? Ты получишь ее. Но играть будем по моим правилам. Он намеренно широко зевнул, потянулся, изобразив усталость обыденностью — усталость простого вдовца после уборки. Потом подошел к Тому, взял его на руки, игнорируя липкие пальчики.

«Пойдем, солнышко, проветримся. Покажем твоему "ангелу-хранителю", как мы умеем... поливать капусту.» Он бросил последний взгляд на дуб. Ворона встретила его взгляд и медленно, важно кивнула, будто поняв. Потом взмахнула крыльями и улетела вглубь сада.

Гарри усмехнулся про себя. Покой? Отменен. Охота? Началась. Но на этот раз охотник знал, что за ним следят. И был готов. С веником в одной руке, сыном на другой и "Аргументом" в кобуре под свитером. Жизнь в теле Тома Реддла-старшего продолжалась, и Гарри Поттер начал понимать ее главное правило: выживает не самый сильный маг, а самый находчивый маггл. Особенно если у него под рукой есть полотенце и горсть гороха.