Жители квартиры под номером девятнадцать (джен)

Чёрт знает где, на каком-то из холмов в городе N. Около четырёх часов утра, 29 августа, понедельник.

― Нет, не надо слёз! Не надо паники! Это мой последний день! На Титанике! ― горланил в два голоса странно раскрашенный дуэт под гитару.

Мари и Вару, до сих пор светясь, сидели на земле, где-то у чёрта на куличиках, уже за городом, распевая самые разные песни. От рока или матерных частушек, и до детских песенок и попсы. Преобладали первые, но изредка проскакивало что-то дискотечное, в основном песни девяностых и нулевых. У них в ногах валялось много стеклянных и пластиковых бутылок. Голоса были пьяные, хотя их обладатели не пили ничего, кроме воды и лимонадов.

― Но если есть в кармане пачка сигарет… Значит всё не так уж плохо на сегодняшний день… И билет на самолёт с серебристым крылом, что, взлетая, оставляет на земле лишь след… ― с чувством тянули ребята, и песня неслась вверх.

― А можешь сбацать «Группу крови»? ― чуть картавя, задал глупый вопрос зелёный. Мари хитро прищурилась и показала острые зубы.

― А могу! Раз, два. Раз, два три, хой! ― и они затянули в два голоса…

Тёплое место, но улицы ждут

Отпечатков наших ног.

Звёздная пыль на сапогах.

Мягкое кресло, клетчатый плед,

Не нажатый вовремя курок.

Солнечный день в ослепительных снах…

Группа крови на рукаве.

Мой порядковый номер на рукаве.

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне

Не остаться в этой траве…

Не остаться в этой траве…

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи…

И есть чем платить, но я не хочу

Победы любой ценой

Я никому не хочу ставить ногу на грудь.

Я хотел бы остаться с тобой,

Просто остаться с тобой,

Но высокая в небе звезда

Зовёт меня в путь.

Группа крови на рукаве.

Мой порядковый номер на рукаве.

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне

Не остаться в этой траве…

Не остаться в этой траве…

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи…⁽¹⁾

― Е-е-е! Ик! Ура-а-а!!! ― неизвестно чему обрадовалась одноглазая и начала куда-то заваливаться. Холм, на котором они сидели, был с крутыми склонами. Мари положила гитару на землю, улеглась на спину так, чтобы иметь возможность быстро вскочить, и поехала с вершины вниз, подняв руки вверх и вопя:

― И камнем вни-и-из… Йу-ху-у-у! ― она не успела далеко уехать, как рядом раздался голос.

― Погоди, заноза одноглазая, я с тобой! ― Вару перехватил падающую Аню, приобняв её, лёг на спину и поехал вниз. ― Новый год к нам мчится!.. ― раздался грохот. Это значило, что сумасшедший дуэт сбил мусорку. С громким смехом они сбежали с места преступления.

― Рано! Сейчас надо петь другое! ― немного придя в себя, нравоучительно заявила Мари и, воздев указательный палец к небу, затянула. — Вот и лето прошло-о!

― Словно и не бывало-о! ― подхватил куст.

― А теперь, жертва вегетарианцев, тащи меня обратно к гитаре!

― Э-э-э… Не наглей, А-ню-точ-ка, ― возмутился зелёный, ехидно проговорив последнее слово по слогам.

― Ах, Ватрушка, куда мне до Вас, Ваше Наглейшество… ― протянула одноглазая, закидывая руки на шею Вару и подгибая ноги, заставляя зелёного согнуться под её весом. Он же, хитро осклабившись и продемонстрировав острые зубы, схватил её за талию и, подождав пока она немного расслабится, подкинул её тушку. Довольно высоко, кстати. Всё-таки, несмотря на худощавое телосложение, руккола был довольно силён. После мягкого приземления на ноги, Мари весело расхохоталась, задрав голову вверх.

― Э-э-э! Ты должна была кричать от страха! ― он повалил её на землю и помчался в сторону их стоянки, ехидно хохоча.

― Убью-у-у суку! ― с воинственным кличем перекатом вскочила Мари и погналась за зелёной шевелюрой, мелькающей в жалких четырёх метрах впереди. Чуть поднажав, она начала настигать брокколи, но тут Аня, споткнувшись, растянулась на земле.

Вару обернулся, ища взглядом тускло мерцающие рыжие патлы.

― О-охотник! О-охотник! О-охотник! Хой! Охотник ни при чём! ― раздалось откуда-то снизу. Опустив взгляд зелёный расхохотался и свалился на землю, держась руками за живот. Внизу, по направлению к Вару, по-пластунски ползла искомая зараза. На него недовольно позыркали, повернулись к нему ногами и начали пинать. — Вот ты зачем свалился, а? Вот кто меня теперь понесёт, а?.. Ладно, х*й с тобой, золотая рыбка, давай кто быстрее ползком до вершины холма?

― Хаха-ха… Хаха-ха… Золотой… Ха… рыбкой… Ха-ха… меня ещё… Ха… не называли… Ха-ха-ха… Давай… ― сквозь хохот еле выдавил из себя руккола, пытаясь защититься от пинков и атаковать в ответ. Сражение шло с переменным успехом. Через несколько минут они вспомнили о том, что поспорили, переглянулись, оскаливший в хищных улыбках и по-пластунски наперегонки поползли к вершине холма.

В этот ранний час вокруг никого не было, поэтому эти два сказочных долбо*ба не подозревали, что могут напугать человека до усрачки. Любой прохожий увидел бы такую картину: на улице темно. Где-то по земле ползут два светящихся нечта, которые изредка пинали друг друга, переругивались и смеялись. До вершины оставалось всего ничего, когда Мари вырвалась вперёд. С диким хохотом она потянулась за гитарой, как вдруг рядом метнулась рука, обладатель которой, коснувшись музыкального инструмента, ехидно захихикал:

― Ну, что? Проиграла? Хи-хи-хи… Маленькая слабая девочка, куда тебе до Великого Вару?

― Тогда ты меня потащишь! На плечах! ― показала язык «маленькая слабая девочка». ― Зелёнка скеледрынская, бе-бебе-бе бе! ― дразнилась одноглазая, которая, схватив гитару, горным козликом скакала по холмам, улепётывая от разъярённого зелёного. ― Слабо девчонку на плечах поднять! Дрыщ кудрявый! Рюкзак мой не забудь только! ― когда они очередной раз пробегали холм, кудрявый схватил рюкзак и сумку. А потом рванул и осалил пирата.

― Хэй, пират! Догони меня, если сможешь! ― захохотал он и помчался в сторону дома. Мари подхватила его смех и погналась за ним.

Где-то в городе N. Около пяти часов утра, 29 августа, понедельник.

Ранние прохожие, которым не повезло выйти на улицу в такой час, шарахались от них, как от прокажённых. Мари на бегу умудрялась орать матерные частушки, а Вару ей подпевал. Они неслись по улицам со смехом и весёлым гомоном. Эти всадники Апокалипсиса, по крайней мере, два из четырёх, Война и Мор, наслаждались испугом и ужасом, появляющимися на лицах людей, мимо которых они пробегали.

Так они играли в догонялки, пока не проголодались. Когда они ввалились в круглосуточный ларёк, продавец спрятался под прилавок, а Мари и Вару расхохотались.

― Хэ-эй! Чувак! Мы это, за хавчиком пришли, ― попытался дозваться до напуганного человека зелёный.

― Берите, что хотите, а потом возвращайтесь в АД, откуда вы и пришли! ― в голосе продавца проскальзывали истеричные нотки. Придурки переглянулись, расплываясь в хитрющих ухмылках.

― Ну, если ты так просишь… ― слащаво протянули они в один голос. ― То мы, пожалуй, воспользуемся твоим щедрым предложением… И-хи-хи-хи-хи… ― мерзкое хихиканье сопровождало эту парочку всё то время, которое они провели за «покупками». На выходе, когда они уже собирались дальше нести в мир хаос, Мари оставила на кассе сумму, на которую они закупились.

― Адьос! ― начала прощаться одноглазая.

― Амигос! ― продолжил за неё зелёный.

― Ареведерчес! ― закончили хором возмутители спокойствия, и, противно расхохотавшись, направились дальше пугать людей. Продавец, вылезший из-под прилавка, заглянул в зеркало и увидел, что пару прядей волос поседели.

― Что… это… только… что… бл*ть… было?.. ― спросил он сам себя, наблюдая за двумя скачущими светящимися пятнами.

А этим двум недоумкам пришло в голову, что сделать пародию на какую-нибудь из компьютерных игр в жанре хоррор — отличная идея. Как раз недавно отгремела одна из таких — «Five Nights at Freddy`s», которая вышла восьмого августа этого года. Мари в неё играла, а Вару что-то о ней слышал.

Они решили повторить скример Фредди. Одноглазая попыталась сбацать на гитаре его мелодию⁽²⁾, а зелёный подсветить налобными фонариками очки. Получалось неплохо. Парочка сделала этот вывод, потому что люди, проходящие мимо во время их репетиций, сглатывали и старались пройти мимо них как можно быстрее. Они переглянулись и помчались в свой двор. На лицах расцветали хитрые улыбки.

В темноте детской площадки что-то было. Это Зонтик знал точно. Это что-то мелькало то тут, то там. У этого чего-то было две шевелюры, светящихся в темноте, как и всё что-то. Одна из них была рыжей, вторая же ярко-зелёной. У первой было белое лицо с фиолетовым крестом вместо левого глаза и красной клоунской улыбкой, белые же руки и ноги, на одежде у неё светились синие пятна. У второго были зелёные спирали вместо глаз, а сам он был похож на скелета с ошмётками сияющей плоти на костях. У обоих лица, волосы, одежда и обувь были в кроваво-красных сияющих пятнах и подтёках.

Они смотрели прямо в окна двадцать третьей квартиры. Зонтик это чувствовал. Он чувствовал, что они прямо под их балконом. Они что-то замышляли. Раздался ехидный хохот, который не сулил ничего хорошего. Никому и ничего…

― Жизнь х*йня, давай по новой! ― вдруг заорали под окном. ― Раз! Два! Раз, два, три! Хой! ― тут заиграла гитара. Красиво заиграла.

Тёмный, мрачный коридор,

Я на цыпочках, как вор,

Пробираюсь, чуть дыша,

Чтобы не спугнуть

Тех, кто спит уже давно,

Тех, кому не всё равно,

В чью я комнату тайком

Желаю заглянуть,

Чтобы увидеть…

Как бессонница в час ночной

Меняет, нелюдимая, облик твой,

Чьих невольница ты идей?

Зачем тебе охотиться на людей?

Крестик на моей груди,

На него ты погляди,

Что в тебе способен он

Резко изменить?

Много книжек я читал,

Много фокусов видал,

Свою тайну от меня

Ты не пытайся скрыть!

Я это видел!

Как бессонница в час ночной

Меняет, нелюдимая, облик твой,

Чьих невольница ты идей?

Зачем тебе охотиться на людей?

Очень жаль, что ты тогда

Мне поверить не смогла,

В то, что новый твой приятель

Не такой, как все!

Ты осталась с ним вдвоём,

Не зная ничего о нём.

Что для всех опасен он,

Наплевать тебе!

И ты попала!

К настоящему колдуну,

Он загубил таких, как ты, не одну!

Словно куклой в час ночной

Теперь он может управлять тобой!

Всё происходит будто в страшном сне.

И находиться здесь опасно мне!⁽³⁾

Раздался новый взрыв хохота. Жители одного из домов в городе N зашевелились в своих постелях. Заплакали маленькие дети. В окнах появились заспанные и недовольные лица. Раздались крики:

― Бл*ть! Опять бируши покупать!.. Одноглазый капитан, сука! Ну вот какого х*я без предупреждения, а?!.. А я, долбо*б такой, ещё надеялся, что она съехала нах*й отсюда… Сколько время? О! Спасибо нах*й. Вовремя… Бл*ть, я могла поспать подольше… Пират, ты ох*ела?!.. Ну можно было что-то кроме панк-рока, а?.. Ик! Людям поспать не дают, ик!

― Ах, благодарю вас всех! Куст, мы звёзды! Не стоит аплодировать! В следующий раз концерт будет не в пять тридцать, а в шесть тридцать! Не стоит благодарностей! ― раздался вдруг голос их соседки снизу, которая сейчас театрально раскланивалась. ― Ладно, скеледрын зелёный, погнали. У нас в запасе ещё около трёх с половиной часов… ― и они с Вару умотали.

С балкона второго этажа, принадлежащего девятнадцатой квартире, за ними, недобро прищурившись, следила недовольная Алевтина. Её взгляд не предвещал ничего хорошего этой парочке возмутителей спокойствия.

А Мари и Вару, раскланявшись, захохотали и свинтили с места преступления. Где они пробыли до рассвета, история умалчивает. Но история не молчит о том, что произошло в девять пятьдесят в квартире номер двадцать три.

В одном из домов города N. Девять часов и сорок пять минут утра, 29 августа, понедельник.

Около двери двадцать третьей квартиры стояли двое. Из чистого были только рюкзак и гитара. Их одежда была перепачкана в траве и грязи. У паренька не хватало рукава и части штанины, а у девочки нескольких кусков ткани в разных местах. На открытых участках кожи красовались большие квадратные пластыри. На них были маленькие рисуночки разноцветными маркерами. Например, солнышко, облачко, котик, спиралька, смайлик и другие. Выглядело смешно. Они скидывались на цу-е-фа, кто будет стучать. Как вдруг дверь открылась. На пороге стоял недовольный Пик, который, скрестив руки на груди, наблюдал за ними.

― Ну, сказочные долбо*бы, что это сегодня было? ― вкрадчиво поинтересовался рогатый.

― А мы чё? А мы ничё… Другие, вон, чё и ничё, а мы чуть чё, и сразу вон чё! ― в один голос сказали Мари и Вару.

― А точнее?

— Это был концерт, ― шмыгнула носом одноглазая, ― Меня тут все знают, поэтому запасаются бирушами… Обычно просто я предупреждаю заранее, когда такие побудки, а тут, короче, нужно было объявить о своём приезде. Вот. А скеледрын так, ― она махнула рукой. Вару возмущённо посмотрел на неё и потянулся дать подзатыльник. Одноглазая, увернувшись, продолжила, ― с ним весело. Он хороший. Мы с ним по деревьям полазали просто, ― она снова шмыгнула носом. ― Не ругайте его сильно… Ладно, братан, я пошёл сдаваться сестре. Надеюсь, она меня только психологически прополощет, а не отберёт химикаты… ― она помахала рукой на прощание и поплелась домой.

― Пока, бро, ― помахал в ответ зелёный и, тоже сгорбившись, поплёлся получать по шее от своих.

За несколько минут до десяти утра в квартиру номер девятнадцать постучали. Аля, открыв дверь и увидев виноватую физиономию старшей сестры лишь вздохнула и вручила той швейные принадлежности.

― В следующий раз предупреждай о побудке. Бабулита чуть не проснулась. Когда зашьёшь своё, пойдёшь и починишь чужое. Сначала спросишь разрешения. Рукав и штанина, как я думаю, у тебя? ― Мари кивнула. ― Гитару не забыла? ― отрицательное мотание головой. ― Ну, тогда вперёд и с песней. Только сначала поешь… И да, кстати. На два дня без доступа в лабораторию. Поспишь на гамаке в гостиной.

Раздался разочарованный вопль.

Продолжение следует…

1) «Группа крови», «Кино»

Вернуться к тексту

2) какие-то ноты из марша Тореадора

Вернуться к тексту

3) «Кукла колдуна», «Король и Шут»

Вернуться к тексту