Здесь и сейчас (гет)

Сириус заканчивал последние приготовления. Он поменял масло в двигателе, закрепил все детали. Всё было готово к отправке в путешествие. Они должны были первым делом заскочить к Питеру, отпросить его у родителей, а затем направиться к Ремусу. Приближалось полнолуние, и они не хотели его оставлять одного. Сириус взглянул на часы и понял, что пора отправляться в путь.

Джеймс вышел из дома, сопровождаемый миссис Поттер. Женщина казалась взволнованной. Её глаза были полны тревоги, а руки нервно теребили край фартука.

— Джеймс, ты уверен, что это хорошая идея? — снова спросила миссис Поттер, с тревогой глядя на мотоцикл. Её взгляд скользил по блестящему металлу, и в глазах читалась нескрываемая тревога.

— Мам, мы же уже летали на мотоцикле, и не было никаких проблем, — постарался её успокоить Джеймс, обнимая мать за плечи. — Всё будет в порядке, правда.

— Может, лучше воспользоваться каминной сетью? — не унималась она, нервно сжимая край передника.

— Мы хотим устроить сюрприз Ремусу, миссис Поттер, — вмешался Сириус, пытаясь разрядить обстановку. — Такой способ будет намного эффектнее. Представьте его лицо, когда мы появимся с неба!

Они не рассказали истинную причину, зачем им нужно было отправиться к Ремусу. На самом деле приближалось полнолуние, и друзьям нужно было подготовить безопасное место для трансформации. Но об этом знали только они трое — раскрывать тайну оборотня было опасно. Каждый раз в полнолуние Ремус нуждался в особой заботе и защите, и его друзья никогда не оставляли его одного в этот тяжёлый период.

Миссис Поттер слабо вздохнула. Она была не против, чтобы мальчики отправились к другу — в конце концов, дружба важна в любом возрасте. Но мотоцикл Сириуса не внушал ей доверия. Стальная махина казалась слишком опасной для такого важного дела. Материнское сердце трепетало за обоих ребят, хотя она и старалась не показывать свою тревогу.

После долгих уговоров и заверений в том, что всё будет хорошо, Джеймс и Сириус всё же убедили её. Женщина, скрепя сердцем, согласилась отпустить их, хотя тревога не покидала её. Она знала своих мальчиков достаточно хорошо, чтобы понимать — если они что-то решили, их не остановить.

Джеймс аккуратно закинул в люльку своего верного «Нимбус-1300» и надел защитный шлем, проверяя, хорошо ли он сидит.

— Миссис Поттер, не стоит так переживать, — с тёплой улыбкой произнёс Сириус, пытаясь разрядить напряжённую атмосферу. — Мы же не в первый раз отправляемся в такое путешествие.

— Обязательно напишите мне, как будете на месте, — настаивала она, с трудом сдерживая эмоции. — И не забывайте о безопасности!

Джеймс, уже сидящий позади Сириуса, наклонился и ободряюще улыбнулся матери:

— Хорошо, мам. Обещаем держать тебя в курсе. Мы будем осторожны, не переживай.

Сириус запустил двигатель, и тот отозвался мощным, уверенным рёвом. Миссис Поттер ещё раз взглянула на своих беспокойных мальчишек, и в её глазах промелькнуло что-то похожее на гордость, смешанную с тревогой.

— Берегите себя, — прошептала она, когда мотоцикл начал медленно набирать скорость.

Друзья помахали на прощание, и через мгновение мотоцикл взмыл в небо, оставляя за собой лишь затихающий гул двигателя и клубящийся след пыли. Миссис Поттер ещё долго стояла на пороге, провожая взглядом удаляющиеся огоньки фар, пока они не растворились в вечернем небе.

* * *

Питер Петтигрю лежал под раскидистым дубом на заднем дворе своего дома, пытаясь укрыться от полуденной жары. Его мысли были тяжёлыми и тревожными. В доме царила непривычная атмосфера: из гостиной доносился шум нового телевизора — маггловского изобретения, которое совсем недавно появилось в их доме.

Всё изменилось с тех пор, как он вернулся домой на каникулы. Теперь в собственном доме он чувствовал себя чужим. Главной причиной этого был новый друг его матери — маггл Ангус Гилберт, который переехал к ним несколько месяцев назад. После смерти отца, случившейся пару лет назад, это был первый мужчина, с которым миссис Петтигрю познакомила своего сына. Но Ангус не просто познакомился с ними — он поселился в их доме, полностью изменив привычный уклад жизни.

Миссис Петтигрю была вынуждена спрятать всё, что могло выдать их магическое происхождение. Она отключила камин от магической сети, начала готовить без использования магии и убрала все вещи, которые могли бы намекнуть на их принадлежность к волшебному миру. Когда Питер вернулся домой, мать строго-настрого запретила ему использовать магические предметы при Ангусе.

Питер смирился с этими изменениями — он никогда не осмеливался перечить матери, а её настойчивый тон всегда внушал ему страх. Теперь ему приходилось жить в постоянном напряжении, скрывая свою истинную сущность от человека, который занял место в их доме.

Ангус внезапно громко закричал из гостиной — его любимая футбольная команда забила гол. Питер устало вздохнул. С появлением этого человека в их доме всё изменилось: мать словно перестала замечать собственного сына. Теперь она проводила большую часть времени с Ангусом, забыв о прежних заботах.

Ангусу было около пятидесяти лет. Он работал простым рабочим на заводе, и Питер не мог понять, что общего у его матери с этим грубым человеком. Ангус постоянно отпускал нелепые комментарии в адрес Питера, порой переходя на личности. Когда Питер пытался ответить, мужчина лишь смеялся, а миссис Петтигрю гневно одёргивала сына.

Мать сильно изменилась. После смерти отца она стала единственной кормилицей в доме, много работала, но при этом всегда находила время интересоваться делами сына. Однако с появлением Ангуса она словно забыла о Питере. Теперь все её внимание было сосредоточено на новом сожителе, который неуважительно относился к её сыну.

Питер чувствовал себя одиноким и забытым в собственном доме. Он лежал под дубом, наблюдая за облаками, и думал о том, как сильно изменилась его жизнь за такой короткий срок. В его душе росла тревога за будущее, ведь мать, казалось, совсем не замечала, как страдает её единственный сын.

Питер вспомнил о друзьях, и чувство одиночества стало ещё острее. В памяти всплыли строки из последнего письма — Сириус теперь живёт у Джеймса, сбежав от своих родителей. Эта новость вызвала в нём острый приступ зависти.

Он завидовал не только их свободе, но и той особенной связи, которая существовала между ними. Завидовал их популярности среди сверстников, их бесстрашию и готовности всегда прийти на помощь. Завидовал тому, как легко они находят общий язык, как поддерживают друг друга в любой ситуации.

Особенно тяжело было осознавать, что теперь они всегда рядом, проводят время вместе. В то время как он, Питер, вынужден проводить дни в одиночестве, прячась под дубом от новой реальности своего дома.

В его душе разгорался огонь тоски по той беззаботной дружбе, где каждый чувствовал себя нужным и важным. Где не нужно было скрывать свою сущность и бояться неодобрительного взгляда. Где можно было быть собой, не притворяясь и не играя чужие роли.

Питер перевернулся на бок, уткнувшись лицом в траву. Он мечтал лишь об одном — чтобы друзья поскорее приехали за ним, вырвали из этого удушающего одиночества и вернули в мир, где он чувствовал себя по-настоящему живым.

Будто вселенная услышала его мольбы. Сначала Питер заметил в небе маленькую чёрную точку, но не придал этому значения. Однако вскоре его слух уловил знакомый звук — звон мотора мотоцикла. Звук становился всё более отчётливым, наполняя воздух гулом и предвкушением.

Питер мгновенно приподнялся на локтях и вгляделся в небо. Его сердце забилось чаще — это определённо был мотоцикл Сириуса! В следующую секунду он уже бежал к калитке, не в силах сдержать улыбку.

В окне появилась недовольная физиономия матери. Она недовольно заворчала, увидев, как её сын мчится к калитке, но Питер уже не обращал на неё внимания. Его друзья здесь, и это означало, что скоро всё изменится. По крайней мере, на время их визита он снова станет частью того мира, где чувствовал себя по-настоящему живым.

Сириус заглушил мотор мотоцикла и снял шлем, его лицо озарилось улыбкой. Джеймс последовал его примеру, стягивая шлем, и его непослушные волосы тут же взметнулись в разные стороны, создавая вокруг головы настоящий хаос.

— Пит! — радостно воскликнул Джеймс, широко раскидывая руки. Его голос эхом разнёсся по двору.

Питер, всё ещё немного настороженный, осторожно вышел за калитку, направляясь к долгожданным друзьям. Его сердце билось быстрее обычного — встреча с ними означала временное спасение от серой реальности его нынешнего существования.

— Я и не думал, что вы приедете, — ответил Питер, всё ещё не веря своему счастью.

— Ты хотел пропустить нашу плановую ночную встречу? — подмигнул Сириус, напоминая о приближающемся полнолунии.

Питер нервно сглотнул, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

— Мы собираемся навестить Лунатика, — сказал Джеймс, глядя другу в глаза. — Было бы некрасиво оставлять его одного в такую ночь.

— Вы едете к Ремусу? — спросил Питер, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

— Ты с нами? — спросил Сириус.

Питер тяжело вздохнул, опустив голову. Он знал наверняка — мать ни за что не разрешит ему поехать. Её строгость в последнее время стала просто невыносимой, а после появления Ангуса она и вовсе превратилась в неприступную крепость.

— Мама никогда не отпустит меня, — тихо произнёс он, избегая взгляда друзей.

Джеймс и Сириус переглянулись, готовые вступиться за друга, предложить поговорить с миссис Петтигрю, убедить её в безопасности поездки. Но Питер решительно покачал головой.

— Нет, — твёрдо сказал он. — Не нужно. Я сам должен с ней поговорить. Не хочу, чтобы вы заступались за меня перед собственной матерью. Это неправильно.

В его голосе звучала непривычная твёрдость, смешанная с горечью. Он понимал, что должен сам решить эту проблему, хотя страх перед отказом матери сковывал его изнутри.

Он осторожно вошёл в дом и направился к гостиной. Ангус, поглощённый просмотром матча, держал в одной руке пульт, а в другой — пачку чипсов. Когда его команде чуть не забили гол, он нервно крякнул. Миссис Петтигрю сидела рядом, не отрывая взгляда от экрана.

Питер вошёл в комнату, но Ангус даже не заметил его присутствия. Мать лишь бросила на него нервный взгляд.

— Можно с тобой поговорить? — тихо спросил Питер.

— О, Дипер, — пробасил Ангус, не отрываясь от телевизора, — принеси ещё чипсов.

— Чего тебе? — резко шикнула на сына миссис Петтигрю, даже не пытаясь заступиться за него или поправить Ангуса, который снова исказил его имя.

Они отошли на кухню, где Питер сообщил матери о приезде друзей.

— Ты же знаешь правила: никаких гостей, пока Ангус дома, — нервно проговорила она. — Не дай Мерлин, он увидит этот мотоцикл! Хорошо, что он был в гостиной, когда твои нелепые друзья прилетели сюда. Что это за манера приезжать без приглашения?

— Они хотят пригласить меня к себе погостить на пару недель, — выпалил Питер.

Мать на мгновение задумалась.

— Может, это к лучшему, — неожиданно произнесла она.

Питер был в шоке от такого ответа.

— То есть ты разрешаешь?

— Да, — отмахнулась женщина. — Можешь ехать к своим друзьям.

Питер не знал, как реагировать на столь неожиданное решение. Мать тут же вернулась в гостиную. Раньше она никогда бы его не отпустила, а сейчас ей будто стало всё равно.

Питер бросился наверх и наспех собрал вещи. Выбежав из дома, он попрощался с матерью и Ангусом, но те даже не обратили на него внимания, поглощённые просмотром матча.

Сириус и Джеймс всё ещё стояли во дворе, увлечённо о чём-то беседуя. Их лица светились от радости и предвкушения. Когда Питер появился перед ними с рюкзаком в руках, друзья тут же прервали разговор и радостно воскликнули.

— Она отпустила! — с восторгом сообщил Питер, всё ещё не веря своему счастью.

— Отлично! — ответил Джеймс, широко улыбаясь. Он протянул Питеру защитный шлем и освободил место в люльке мотоцикла. Сам же он планировал добраться до Ремуса на своей метле.

— Только одна просьба, — тихо обратился Питер к Джеймсу. — Можешь не использовать метлу, пока мы не скроемся в соседнем квартале? Не хочется привлекать внимание магглов.

Джеймс понимающе кивнул.

Они с Сириусом забрались на мотоцикл, а Джеймс пошёл следом, держа метлу в руках. Как только троица скрылась за углом дома и оказалась вне поля зрения любопытных глаз, Джеймс взлетел в воздух. Впереди их ждал дом Ремуса — следующая важная остановка в их путешествии.

* * *

Ремус сидел на берегу небольшого озера, расположенного в нескольких кварталах от его дома. Солнце нещадно палило — он не мог припомнить, когда в последнее время стояла такая изнуряющая жара. После купания он устроился на берегу и бросал камни в воду, наблюдая, как расходятся круги по зеркальной глади озера.

В душе его поселилось знакомое беспокойство — так всегда бывало при приближении полнолуния. И сегодня был именно тот день, когда его волчья сущность должна была вырваться наружу. Он знал, что впереди его ждёт тяжёлая ночь.

Ремус Люпин был особенным — человеком снаружи и монстром внутри. Никто из окружающих не догадывался о тайне, которую он хранил в своём сердце. С самого детства он рос тихим и спокойным мальчиком в любящей, счастливой семье. Его дни были наполнены радостью и беззаботным детством, пока не наступила та роковая ночь.

В ту ночь их дом посетил оборотень. Чудовище напало на маленького Ремуса, и один-единственный укус навсегда изменил его судьбу. Он мог бы погибнуть, если бы не отважный отец, который вовремя подоспел и прогнал нападавшего. Ремус выжил, но теперь ему предстояло жить с проклятием оборотня.

Каждый месяц в полнолуние его тело менялось, превращаясь в существо, которого он сам боялся. Он стал монстром, но в глубине души оставался тем же добрым и отзывчивым мальчиком.

После того случая семья Люпинов переехала в тихий уютный район на окраине города. Родители приложили все усилия, чтобы вырастить сына достойным человеком. Мать, Хоуп Люпин, была обычной магглом, но её любовь и забота были безграничными. Отец, чистокровный волшебник, старался воспитывать сына в строгости, хотя порой не мог сдержать проявления нежности.

Однако Ремус долгое время страдал от одиночества. Родители боялись, что он проговорится о своей болезни и навлечёт на себя беду, поэтому запрещали ему общаться с другими детьми. Это вселило в него неуверенность и чувство отчуждённости. С возрастом в его голове укрепилась мысль, что он лишний в этом мире.

Всё изменилось, когда в их доме появился Альбус Дамблдор. Несмотря на болезнь Ремуса, директор Хогвартса помог мальчику поступить в школу и организовал всё так, чтобы его превращения не создавали опасности для других учеников.

В Хогвартсе Ремус наконец-то обрёл друзей. Трое мальчишек, которые впоследствии стали для него почти семьёй, приняли его таким, какой он есть. Даже узнав о его «пушистой проблеме», как любил шутить Джеймс, они не отвернулись, а наоборот, стали искать способ помочь другу пережить полнолуние.

Казалось, это невозможно — ведь оборотни не могут находиться рядом с людьми. Но друзья не сдавались. После долгих размышлений и тренировок им удалось найти решение — они стали анимагами. Это открытие стало настоящим прорывом в их дружбе и помогло Ремусу чувствовать себя менее одиноким в свои самые тяжёлые ночи.

Это произошло на пятом курсе — первое полнолуние, когда его превращение прошло не так ужасно, как раньше. В памяти даже сохранились обрывки воспоминаний о ночных прогулках. С тех пор почти год Ремус не был одинок в свой самый страшный день. Верные друзья всегда были рядом, и это помогало ему справляться с ужасом предстоящего превращения.

Но теперь, когда каникулы разбросали их по разным домам, он снова оказался один. Ремус знал: через несколько часов ему предстоит запереться в подвале собственного дома, заковать себя в цепи, защищённые множеством заклинаний, и пережить невыносимую боль превращения. В груди снова неприятно защемило. Он понимал — это неизбежно. Каждый месяц одно и то же: боль, одиночество, страх потерять контроль над собой.

«Помогите!» — этот крик вырвал Ремуса из мрачных размышлений. Он даже не заметил, как рядом промчался маленький мальчик лет семи. Ребёнок нырнул за мячом и, потеряв равновесие, начал тонуть. Его крики эхом разнеслись над водной гладью, заставляя сердце Ремуса сжаться от тревоги.

Не раздумывая ни секунды, Ремус бросился на помощь. Вода была прохладной, но он почти не чувствовал её температуры. Мальчик барахтался в воде, захлёбываясь от крика, его маленькие ручки беспомощно хватали воздух. Люпин быстро доплыл до него, действуя на автомате, словно делал это сотни раз.

Он аккуратно подхватил ребёнка, помог забраться на свои плечи и, стараясь сохранять спокойствие, поплыл к берегу. Мальчик вцепился в него мёртвой хваткой, его тело дрожало от страха и холода. На мгновение Ремусу показалось, что теперь помощь может понадобиться уже ему — настолько сильным был захват перепуганного ребёнка.

Выбравшись на берег, Ремус осторожно опустил мальчика. Тот всё ещё дрожал, его глаза были полны страха и благодарности. Люпин понимал, что сейчас важно успокоить ребёнка, дать ему почувствовать себя в безопасности. Он не знал, сколько времени прошло с того момента, как он услышал крик о помощи, но был рад, что успел вовремя.

— Ты в порядке? — спросил Ремус, внимательно глядя на мальчика.

Ребёнок всё ещё стоял на коленях, судорожно откашливая воду. Его глаза, наполненные страхом и благодарностью, встретились с взглядом Люпина. После нескольких мгновений он слабо кивнул.

— Спа… спасибо вам, — прошептал мальчик, его голос дрожал от пережитого ужаса.

— Зачем ты полез в воду, если не умеешь плавать? — спросил Ремус, начиная выжимать промокшую одежду. Его реакция была настолько молниеносной, что он даже не успел переодеться перед тем, как броситься на помощь.

— Мой мяч упал в озеро, — признался мальчик, его голос звучал виновато.

Ремус покачал головой, понимая безрассудность поступка ребёнка.

— Где твои родители? Ты далеко живёшь? — спросил он, стараясь говорить спокойно и дружелюбно.

Мальчик на мгновение замялся, словно решая, стоит ли рассказывать незнакомцу о себе. Его взгляд стал более настороженным, но что-то в лице Ремуса, видимо, внушало доверие.

— Мы… мы недавно переехали сюда, — начал он неуверенно. — Я здесь никого не знаю.

Мальчик рассказал, что они совсем недавно переехали в этот район, и он здесь никого не знает. Ремус предложил проводить его домой, и после некоторого колебания ребёнок неуверенно кивнул.

Кевин выглядел испуганным и настороженным, хотя сам не мог понять, чего именно боится. Его тощее тело, бледное, почти землистое лицо и испуганный взгляд делали его похожим на ребёнка гораздо младше своих лет. Но что-то в спокойном и доброжелательном взгляде Ремуса вселяло в него доверие.

— Меня зовут Кевин, — тихо представился мальчик. — Мы с сестрой Мией переехали сюда пару недель назад.

В его голосе прозвучала грусть, когда он рассказал, что родителей у них нет — они погибли несколько лет назад. Теперь о нём заботится старшая сестра, которая, по словам Кевина, очень строгая.

Ремус внимательно слушал историю мальчика, чувствуя, как в груди разливается сочувствие. Он понимал, каково это — быть одиноким и напуганным, и теперь ему хотелось помочь этому ребёнку почувствовать себя в безопасности.

— Ну что ж, Кевин, — мягко произнёс Люпин, — давай я провожу тебя домой. Твоя сестра, наверное, уже волнуется.

Когда они вышли на людную улицу, то сразу же оказались около дома Ремуса.

— Кевин! — яростный женский голос прервал их разговор. К ним стремительно шла девушка лет восемнадцати.

Она была высокого роста, её длинные каштановые волосы растрепались в разные стороны, но это только добавляло ей привлекательности. Тёмно-карие, почти чёрные глаза блестели от гнева и страха за младшего брата. Не раздумывая, она вырвала Кевина из рук Ремуса и отступила назад.

— Что ты с ним сделал?! — нервно проговорила она, а Кевин испуганно потянул её за рукав.

Ремус растерянно молчал, не ожидая такой реакции.

— Он спас меня, Мия, — тихо произнёс мальчик.

— Что? — рявкнула она.

— Небольшие неприятности на воде, — объяснил Ремус.

Пока Кевин с Ремусом делились подробностями произошедшего, лицо Мии выражало целую гамму эмоций. Сначала недоверие, потом шок, а затем — неподдельная тревога за брата. Её руки невольно взлетели к голове, словно пытаясь удержать на месте волосы, которые, казалось, действительно встали дыбом от услышанного.

Кевин, чувствуя поддержку своего спасителя, подробно рассказывал о случившемся, в то время как Ремус всё ещё не мог прийти в себя от столь бурной реакции девушки. Он молча стоял в стороне, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Мии с каждым словом брата.

Строгость Мии по отношению к Кевину была очевидна — она не щадила его за необдуманный поступок. Но в её резких словах и требовательном тоне читалась не жестокость, а глубокая забота. Каждая черточка её лица, каждое движение выдавали насколько сильно она любит и переживает за младшего брата.

В её поведении прослеживалась чёткая линия защиты: она готова была броситься на любого, кто, как ей казалось, мог представлять угрозу для Кевина. И в то же время эта же защита проявлялась в её строгости — она пыталась оградить брата от необдуманных поступков, от опасностей, которые подстерегают неосторожного ребёнка.

— Что я тебе говорила о том, чтобы держаться осторожно? Ты представляешь, как я волновалась?

Ремус продолжал стоять рядом. Что-то в этой девушке его притягивало, но что-то и отталкивало. Мальчик молча выслушивал упрёки сестры. Затем она резко повернулась к Ремусу. На этот раз её взгляд уже не был таким гневным — она успокоилась и старалась говорить спокойно.

— Спасибо за брата, — произнесла она.

— Не за что, — ответил Ремус.

— Хорошо, но держитесь подальше от нашей семьи, — резко сказала она, сверкнув глазами.

Ремус не нашёл, что ответить. Она потянула Кевина за собой.

— Ты же знаешь, что сегодня особенный день, ты не должен был убегать, — прошептала она брату. — А если бы тебя заметили?

Они скрылись за забором своего дома, который полностью скрывал их от посторонних глаз. Что-то в их поведении насторожило Ремуса, но он не мог понять, что именно. Они были его соседями, и он видел их впервые за столько недель. Что скрывала эта семья, он не знал, но всё выглядело очень подозрительно.

Ремус развернулся и побрёл к дому. В голове крутились мысли о предстоящих часах — до полнолуния оставалось совсем немного времени. Он уже представлял, как будет запираться в подвале, но внезапно в памяти всплыл образ леса за озером. Широкие просторы, укрытые от посторонних глаз водной гладью, могли бы стать идеальным местом для превращения. Но нет, рисковать нельзя.

Едва он коснулся дверной ручки, как два вихря чуть не сбили его с ног.

— Лунатик! — радостно воскликнул Джеймс, заключая друга в объятия.

— Джеймс, Сириус, что вы здесь делаете? — не веря своим глазам, спросил Ремус, оглядывая приятелей, стоявших на ступеньках его дома.

Из прихожей показались родители. Мать улыбалась, наблюдая за искренней радостью сына. Даже на лице отца промелькнула улыбка, хотя тревога не покидала его. Ремус понимал причину беспокойства: в любой другой день он был бы счастлив видеть друзей, о которых так много рассказывал, но сегодня их присутствие могло быть опасным. Мистер Люпин не знал об их способностях, и это усиливало его тревогу.

В этот момент на крыльцо вышел Питер, и лицо Ремуса озарилось широкой улыбкой. Все его друзья были в сборе.

— А ты думал, что мы оставим тебя в такой день? — тихо прошептал Сириус, а затем, как всегда, добавил шутливо: — Мы же не можем позволить тебе веселиться одному!

В этот момент Ремус почувствовал, как тяжесть одиночества начинает рассеиваться. Друзья были рядом, и это давало ему надежду, что эта ночь может пройти не так мучительно, как он боялся.

— Твои друзья сказали, что проезжали мимо, — произнёс отец, выходя на порог дома.

— Да, мы заглянули к Ремусу проездом, — подтвердил Джеймс и тут же заговорщически подмигнул Люпину.

Ремус понимал истинную причину их появления, но не стал тревожить отца ещё больше.

— Едем на день рождения к нашей подруге Марлин, — подхватил Сириус. — Надеемся, Ремус тоже к нам присоединится.

Люпин лишь слабо улыбнулся, а родители испуганно переглянулись. Миссис и мистер Люпин не знали, что Марлин действительно приглашала Ремуса, и он обещал прийти через пару дней после полнолуния.

— Я написал, что буду у неё через пару дней, — сказал Люпин. — Ночной рыцарь ещё никто не отменял.

— Ты даже не представляешь, какие чудеса творит этот автобус, — усмехнулся Сириус, переглянувшись с Джеймсом. — И кого только он не заносит в наши края.

Он имел в виду недавний случай, когда Лили и Алиса случайно оказались в Годриковой Впадине.

— Думаю, мы всё расскажем при встрече, — добавил Джеймс.

— Всего хорошего, мистер и миссис Люпин, — попрощались друзья.

Они вышли за калитку, а Ремус проводил их взглядом. Родители, казалось, немного успокоились, поверив в эту историю. Но Ремус знал: Питер, Джеймс и Сириус не оставят его одного в эту ночь. Их присутствие рядом было для него не просто поддержкой — оно давало надежду, что даже самая тяжёлая ночь может стать немного легче, когда рядом верные друзья.

Спустя несколько часов Ремус попрощался с родителями и спустился в подвал. Отец последовал за ним — ему всегда было невыносимо тяжело наблюдать за тем, как сын готовится к самой мучительной ночи месяца. В его сердце до сих пор жила вина за случившееся одиннадцать лет назад. Если бы не те роковые слова в адрес Фенрира Сивого, их семья жила бы обычной жизнью, а Ремус не знал бы агонии превращений.

Люпин надел цепи, сковывая свои конечности. Каждая звенящая петля напоминала о его проклятии.

— Береги себя, — с горечью произнёс отец, хотя понимал бессмысленность этих слов.

Ремус тяжело вздохнул. До превращения оставались считанные часы, но он попросил отца уйти раньше — знал, что друзья могут появиться в любой момент. Мистер Люпин покинул сына, запечатав дверь защитным заклинанием.

Ремус замер в ожидании. Он слышал биение собственного сердца, чувствовал, как пот струится по лицу, а страх накатывает волнами. Мысль о том, что друзьям вряд ли удастся преодолеть защитные чары отца, терзала его. Но вдруг…

Спустя четверть часа раздался тихий скрип двери. В полумраке подвала появились знакомые фигуры — Джеймс и Сириус. Их появление вселило в Ремуса надежду — он не будет один в эту ночь. Друзья нашли способ обойти защитные заклинания, и это означало только одно: они не оставят его, несмотря ни на что.

— Я же говорил, что это дельная вещь, — ухмыльнулся Сириус, пряча какой-то предмет поглубже в карман.

— Вы пришли, — с надеждой и облегчением в голосе произнёс Ремус, хотя тревога всё ещё не отпускала его. А что, если они не успеют?

— А ты сомневался? — весело ответил Джеймс, уже пытаясь освободить друга от цепей.

Задача оказалась не из лёгких — цепи были зачарованы, а использовать магию вне Хогвартса им пока не разрешалось из-за возраста.

— Пит сказал, что видел неподалёку лес, — заметил Сириус.

— Да, он там, за озером, всего в паре километров отсюда, — подтвердил Ремус, чувствуя, как в груди зарождается проблеск надежды.

Он чувствовал, как лунная сила всё сильнее овладевает его телом. С каждой секундой раздражение на друзей росло — почему они так долго возятся с этими проклятыми цепями? Время уходило, а каждая лишняя минута могла стать роковой.

Наконец, после напряжённой борьбы с зачарованными оковами, им удалось ослабить хватку металла. Ремус рывком освободился из последних пут, и друзья поспешили покинуть подвал. Они двигались осторожно, стараясь оставаться незамеченными в опустившихся на землю сумерках.

Неожиданно Ремус замер. Прямо перед ними стоял дом его новых соседей. На втором этаже в окне мелькнул женский силуэт — тот самый, что он видел днём. Свет в комнате погас, словно его обитательница почувствовала его взгляд.

— Скорее, Лунатик, у нас мало времени! — торопливо прошептал Сириус, дёргая друга за рукав.

Ремус встряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Сейчас было не время отвлекаться на загадки соседей. Нужно было спешить к лесу, пока не стало слишком поздно. Друзья ускорили шаг, направляясь к спасительным зарослям за озером, где Ремус сможет пережить превращение, не причинив вреда никому из них.

Они добрались до озера, где их уже ждал Питер, который как раз отвязывал лодку.

— Где вы нашли лодку? — удивился Люпин.

— А мы её… э-э… одолжили, — с ухмылкой ответил Сириус, отшутившись.

Быстро переправившись на другой берег, друзья направились к лесу. Сириус и Джеймс с восхищением оглядывали окрестности, впитывая каждую деталь пейзажа. Питер шёл позади, напряжённо прислушиваясь к каждому шороху в вечерней тишине.

Сириус увлечённо рассказывал о своих приключениях в лесу Годриковой Впадины, где они с Джеймсом обнаружили множество укромных мест, идеально подходящих для проведения полнолуний. Но вдруг Ремус резко остановился. Он почувствовал, как кровь прилила к щекам, по телу пробежала волна мурашек, а в голове начал сгущаться туман.

— Стойте! — резко остановил всех Джеймс. — Кажется, началось.

И в этот момент Ремус издал пронзительный крик, пронзённый волной невыносимой боли, которая захлестнула его с головой. Его тело начало меняться, поддаваясь древнему проклятию, а друзья застыли в тревожном ожидании, готовые прийти на помощь в любую секунду.

Они не стали дожидаться окончательного превращения Лунатика и почти одновременно приняли свои анимагические формы.

Джеймс предстал в образе величественного оленя с роскошными раскидистыми рогами, гордо возвышающегося над землёй. Сириус превратился в огромного чёрного пса, чьи размеры и устрашающий вид неизменно вызывали шутки у Джеймса — тот часто сравнивал его с гриммом. Питер же принял облик маленькой юркой крысы, которая юрко шмыгнула между лапами других животных.

Трое друзей в своих анимагических обличьях замерли рядом, внимательно наблюдая за трансформацией Ремуса. Когда Люпин окончательно принял волчью форму, он издал протяжный вой и поднял голову, встречаясь взглядом с животными. Его нос затрепетал, принюхиваясь к знакомым запахам. Казалось, что в этот момент древний инстинкт подсказывал ему что-то, будто он уже когда-то встречал этих существ, помнил их запах и характер.

В этом странном единении человеческой и животной природы было что-то магическое, словно сама природа помогала им преодолеть разделяющие их границы.

Глубокая ночь окутала лес таинственным мраком. Бродяга, величественный чёрный пёс, первым ринулся в чащу, его мощные лапы бесшумно рассекали подлесок. Его громкий лай эхом разносился между деревьями, словно он звал остальных в увлекательное приключение. Лунатик, превратившийся в могучего волка, мгновенно бросился следом, его инстинкты подсказывали, что нельзя терять ни секунды.

Хвост, в своей крысиной форме, понимал, что не сможет угнаться за быстроногими друзьями. Проявив смекалку, он ловко запрыгнул на спину Сохатому, который, несмотря на свой благородный вид оленя, с радостью согласился стать транспортом для маленького друга.

Лес ожил для мародёров. Они мчались между вековых деревьев, их движения были слажены, словно они делали это сотни раз. Волк и пёс исследовали каждый уголок, принюхиваясь к незнакомым запахам, а олень с крысой на спине осторожно пробирались по извилистым тропинкам.

В какой-то момент они вышли на небольшую поляну, залитую серебристым светом луны. Бродяга сделал круг по поляне, демонстрируя своё превосходство, а Лунатик поднял голову к небу и издал протяжный вой, который эхом разлетелся по всему лесу. Сохатый осторожно опустил Хвоста на землю, и все четверо, каждый в своей анимагической форме, наслаждались свободой и единением с природой.

Бродяга и Сохатый взяли на себя роль надёжной стражи, внимательно следя за каждым движением Лунатика. Могучий волк, освобождённый от человеческих оков, наслаждался свободой, рассекая лесную чащу с небывалой лёгкостью. Его движения были полны грации и силы, а в глазах светилось неподдельное счастье.

Ночь пролетела незаметно. Друзья провели в лесу до самого рассвета, наслаждаясь единением с природой и друг другом. Когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь густую листву, четверо друзей вышли на опушку леса.

Сохатый и Хвост заняли позиции у берега, внимательно наблюдая за водной гладью. Бродяга, верный своему долгу, продолжал следить за тем, чтобы Лунатик не покинул безопасную территорию леса. С приходом рассвета силы проклятия начали постепенно ослабевать.

Прошло всего пару часов, и древнее заклятие отступило. Могучий волк начал меняться, возвращая своему хозяину человеческий облик. Ремус, истощённый, но умиротворённый, вновь предстал перед друзьями в своём истинном обличье.

— Пит, где одежда Лунатика? — спросил Джеймс, осматривая лодку в поисках вещей Ремуса.

Питер мгновенно залился краской. Он совершенно забыл, что оставил все вещи друга на другом берегу, в кустах, где был спрятан мотоцикл Сириуса.

— О, Питер, ты как всегда! — с насмешкой произнёс Сириус. — Ну что ж, придётся нам немного попотеть.

Друзья совместными усилиями помогли уложить ослабевшего Ремуса в лодку. Вскоре Люпин начал приходить в себя. Несмотря на то, что всё тело пронизывала боль, он чувствовал себя счастливым — рядом были его верные друзья, готовые поддержать в любую минуту.

Сириус, не упуская возможности подшутить, начал отчитывать Питера за его забывчивость. Петтигрю, чувствуя себя виноватым, снова покраснел и опустил голову, но никто не сердился на него по-настоящему — все понимали, что иногда даже самые ответственные могут допустить ошибку.

Питер, не теряя времени, первым спрыгнул на берег и помчался за одеждой Ремуса, оставив друга в лодке. Сириус и Джеймс тем временем аккуратно пришвартовали лодку к берегу. Оба выглядели уставшими — ночь выдалась непростой. Они устало потянулись, разминая затекшие мышцы, но в их глазах светилась довольная улыбка.

Эта ночь, полная опасностей и тревог, сплотила их ещё больше. Несмотря на усталость, они были счастливы, что смогли помочь своему другу пережить превращение. Их дружба закалялась в таких испытаниях, становясь только крепче.

Вскоре Ремус, переодевшись, вышел на берег. Его движения были немного неуверенными, но на лице сияла искренняя благодарность. Друзья собрались в небольшой кружок, и начался их тихий разговор. Они делились впечатлениями, шутили, стараясь разрядить напряжённую атмосферу прошедшей ночи.

Ремус был спокоен, он знал, что в это время сюда никто не нагрянет, поэтому легко разговаривал с друзьями.

— Мы можем полететь к Марлин вместе, — предложил Бродяга. — Хвост может подвинуться.

— Или со мной на метле, — добавил Джеймс.

Ремус устало улыбнулся:

— Я напишу Марлин, и, думаю, она откроет для меня свой камин.

— Ты упускаешь столько приключений! — усмехнулся Джеймс.

— Если я задержу вас ещё на день, то, Сохатый, ты сам меня проклянешь, что не увиделся с Лили раньше, чем это возможно.

Питер и Сириус расхохотались, а Джеймс недовольно скривил лицо, но и сам не смог сдержать улыбку.

Внезапно Ремус, в котором всё ещё жили волчьи инстинкты, услышал какой-то шорох. Он резко обернулся, будто рядом кто-то прятался. Его обострившиеся чувства подсказывали, что поблизости кто-то есть, но в сгустившихся сумерках он никого не смог разглядеть. Друзья переглянулись, заметив его настороженность, но Ремус лишь покачал головой, не желая беспокоить их из-за своих волчьих предчувствий.

Они проводили Ремуса до самого дома. Питер и Джеймс остались ждать на улице, а Сириус, достав свой новый нож — универсальный ключ от множества замков, проследовал за другом внутрь. Им нужно было создать убедительную картину того, что Ремус всё это время не покидал дома.

Сириус быстро и умело заковал друга в цепи, затем бросил к его ногам разорванную одежду, которая должна была свидетельствовать о мучительных превращениях. Сам же Ремус снял одолженную у друзей одежду и передал её Сириусу.

— До встречи, Лунатик, — тихо произнёс Блэк и, убедившись, что всё выглядит правдоподобно, запер дверь снаружи.

Ремус устало опустился на пол, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает его. Его тело всё ещё ныло после превращения, но на душе было тепло от осознания того, что у него есть такие верные друзья.

Спустя час в дверях послышалось тихое шуршание. Ремус резко вздрогнул, когда в проёме появился обеспокоенный отец.

— Как всё прошло? — спросил отец, внимательно глядя на сына.

— Более чем, — ответил Ремус, стараясь звучать уверенно.

Мистер Люпин слабо улыбнулся, понимая истинный смысл этих слов. Он знал, что сын говорит так только для того, чтобы не тревожить его лишний раз. С тяжёлым сердцем он помог Ремусу освободиться от цепей и принёс чистую одежду.

Когда они вышли во двор, солнце стояло уже высоко в зените. Отец направился в дом, а Ремус неожиданно замер. У их дома стояла та самая девушка — их новая соседка. Что она могла здесь делать в столь ранний час? Его охватило недоброе предчувствие. Неужели он снова что-то натворил? Но её лицо оставалось спокойным и невозмутимым, словно она пришла с совершенно безобидной целью.

— Я ещё не успел никого сегодня спасти, — попытался отшутиться Ремус, стараясь скрыть своё беспокойство за лёгкой иронией. — Можешь покричать на меня после обеда, я как раз собирался сделать доброе дело и проводить миссис Уотерс, нашу соседку, до больницы.

Девушка слабо усмехнулась, и Ремус невольно отметил, как изменилось её лицо. В хорошем расположении духа она была действительно красива — её черты казались мягче, а в глазах появился тёплый, почти дружелюбный блеск.

— Я не за тем пришла, чтобы ругаться, — произнесла она, и в её голосе не было привычной строгости. — Я хотела бы извиниться. Мне не стоило так реагировать. Просто Кевин — единственный близкий мне человек, и я совершенно боюсь его потерять.

— Я заметил, — тихо ответил Ремус, чувствуя, как тает его настороженность.

— Я принесла булочки, — она подняла корзину сладостей. — Кажется, так правильно надо знакомиться с соседями. Я не знаю, так всегда делала моя мама.

Ремус не мог скрыть удивление. Эта девушка, которая ещё вчера смотрела на него с явным неодобрением, теперь стояла перед ним с корзиной булочек и искренним желанием наладить отношения. Её искренность обезоруживала, а в глазах читалась настоящая тревога за брата.

— Мне нужно идти, — вежливо отказалась девушка. — Кевин плохо себя чувствует.

— Что-то серьёзное? — спросил Люпин, искренне переживая за здоровье маленького мальчика. В его голосе проскользнула тревога.

— Всего лишь отравился, съел что-то, — успокоила его девушка.

Она уже собиралась уходить, но вдруг резко обернулась:

— Мы так и не познакомились. Меня зовут Мия Ортис, — она протянула руку, и Ремус осторожно пожал её.

Он представился в ответ. Мия сказала, что рада знакомству, и направилась прочь, но у самого поворота остановилась и, обернувшись, добавила:

— Я бы тебе не советовала гулять по ночам, — повторила она с лёгкой тревогой в голосе. — Эти места не слишком безопасны, мало ли кого можно встретить.

Ремус кивнул, провожая её взглядом. Её слова заставили его задуматься. Он вспомнил тот странный шорох на берегу озера этим утром. Не она ли это была? В этой девушке было что-то необычное, что-то, что не давало ему покоя.

Её внезапная забота о брате, появление с булочками, загадочные предупреждения — всё это складывалось в странную мозаику, которую Ремус пока не мог разгадать. Почему она так беспокоится о ночном времени? Знает ли она что-то, чего не знает он? У него было так много вопросов, и так мало ответов.