Наследник тьмы (гет)

Кабинет Директора Хогвартса ранее...

Поздним вечером в кабинете директора Хогвартса царила гнетущая атмосфера. Тяжёлые шторы были задернуты, создавая полумрак, который лишь слегка разгоняли мерцающие свечи в старинных канделябрах. Альбус Дамблдор сидел за своим массивным столом, его длинная серебристая борода казалась в полумраке почти призрачной. Его глаза, обычно излучающие тепло и мудрость, сейчас сверкали холодным огнём.

Внезапно дверь без стука распахнулась, и в комнату вошёл Северус Снегг. Его чёрная мантия, как всегда безупречно чистая, развевалась за спиной, словно крылья ворона. Лицо профессора выражало привычную мрачность, но опытный глаз мог заметить лёгкое напряжение в его позе.

— Снегг, — голос Дамблдора прозвучал резко, почти зло, — я получил известие о вашем неожиданном решении стать магическим опекуном Поттера. Объясните, что это значит?

Снегг остановился в нескольких шагах от стола, склонив голову в формальном поклоне:

— Директор, я принял это решение исключительно ради благополучия мальчика.

— Благополучия? — фыркнул Дамблдор, его голос сочился сарказмом. — Или это очередная попытка доказать свою значимость?

Профессор сохранил ледяное спокойствие, хотя внутри него бушевала буря эмоций:

— Мои мотивы чисты. Я хочу заслужить доверие Поттера, чтобы направлять его по верному пути.

Дамблдор подался вперёд, его глаза впились в лицо Снегга:

— И вы действительно верите, что я приму эту ложь за чистую монету? Вы ненавидели его отца, и теперь вдруг решили стать защитником его сына?

Снегг сжал кулаки, но его голос остался ровным:

— Прошлое остаётся в прошлом. Сейчас речь идёт о благополучии мальчика.

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Портреты прежних директоров беспокойно зашевелились в своих рамках, словно чувствуя напряжение между двумя волшебниками. Свечи начали потрескивать, будто вторя накалу страстей.

— Вы всегда были мастером манипуляций, Снегг, — процедил Дамблдор. — Но не забывайте, кто здесь директор.

Профессор поднял глаза на директора, в его взгляде читалась решимость:

— Мои действия направлены исключительно на благо Хогвартса и его учеников.

Дамблдор откинулся на спинку кресла, его пальцы постукивали по столу в такт его мыслям. Он понимал, что Снегг что-то скрывает, но пока не мог понять, что именно.

— Продолжайте, — приказал директор. — Объясните подробнее свои мотивы.

Снегг сделал глубокий вдох, готовясь к следующей части своего тщательно продуманного обмана. Он знал, что от его слов зависит успех всей операции по защите Поттера от планов директора.

— Я вижу в Поттере потенциал, — начал Снегг, тщательно подбирая слова. — И считаю, что могу помочь ему раскрыть его полностью.

Дамблдор прищурился, но ничего не ответил. Он ждал продолжения, и Снегг знал, что должен дать ему именно то объяснение, которое директор захочет услышать.

В воздухе витало напряжение, словно перед грозой. Два могущественных волшебника замерли в ожидании следующего хода в их негласной игре, где ставки были выше, чем когда-либо.

Снегг медленно приблизился к столу директора, его шаги эхом отражались от каменных стен кабинета. Каждый его жест был выверен и точен — годы практики в искусстве обмана не прошли даром. Дамблдор внимательно следил за каждым движением своего заместителя, его глаза, скрытые за полукруглыми очками, казались особенно пронзительными в полумраке комнаты.

— Это не ложь, директор, — произнёс Снегг, останавливаясь в нескольких шагах от стола. Его голос звучал уверенно, хотя внутри всё сжималось от напряжения. — Я действительно намерен стать для Поттера наставником, которого он заслуживает.

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Мерцающие свечи отбрасывали причудливые тени на стены, создавая иллюзию движения. Портреты прежних директоров беспокойно ворочались в своих рамках, словно пытаясь подслушать разговор. Даже древние артефакты, расставленные по комнате, казалось, затаили дыхание.

— Вы понимаете последствия своего решения? — спросил Дамблдор, его голос звучал обманчиво мягко.

Снегг позволил себе лёгкую улыбку, которая, однако, не коснулась его глаз:

— Более чем, директор. Я осознаю всю ответственность, которая ложится на мои плечи.

— Ответственность? — усмехнулся Дамблдор, его тон стал язвительным. — Или это очередная попытка контролировать ситуацию?

Профессор выдержал тяжёлый взгляд директора, его лицо оставалось непроницаемым:

— Контроль — иллюзия, директор. Я лишь хочу защитить мальчика от его собственных импульсивных решений.

Дамблдор поднялся из-за стола, его длинная мантия зашелестела. Он начал медленно обходить стол, словно хищник, кружащий вокруг добычи:

— И как вы планируете это сделать? При помощи своих знаменитых язвительных замечаний?

Снегг выпрямился, его спина стала каменной:

— Я найду подход к мальчику. У меня есть опыт работы с трудными учениками.

Директор остановился напротив Снегга, их глаза встретились в молчаливом противостоянии:

— А что, если Поттер отвергнет вашу «заботу»?

Профессор выдержал паузу, прежде чем ответить:

— Тогда я буду действовать иначе. Но я уверен, что смогу завоевать его доверие.

В этот момент старинные часы в углу кабинета пробили полночь, их звон эхом разнёсся по комнате. Дамблдор задумчиво посмотрел на них, словно взвешивая все «за» и «против»:

— Вы осознаёте, что становитесь частью его жизни не только как учитель, но и как опекун?

Снегг склонил голову:

— Да, директор. Я готов к этому.

В воздухе повисло невысказанное напряжение. Оба волшебника понимали, что этот разговор может изменить многое. Будущее Гарри Поттера теперь зависело от того, насколько убедительно Снегг сможет сыграть свою роль.

Дамблдор вернулся за стол, его лицо вновь стало непроницаемым:

— Хорошо, Северус. Но помните: одно неверное движение — и вы потеряете не только моё доверие, но и доверие мальчика.

Снегг сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри него бушевала буря эмоций. Он знал, что должен продолжать играть свою роль до конца, несмотря ни на что.

В кабинете снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей и тиканьем старинных часов. Два могущественных волшебника замерли в ожидании следующего хода в их негласной игре, где ставки были выше, чем когда-либо.

Дамблдор медленно обошёл вокруг своего стола, его мантия шуршала по каменному полу. Он остановился напротив Снегга, его глаза сверлили профессора зельеварения насквозь:

— И как именно вы планируете «направлять» Поттера?

Снегг выдержал тяжёлый взгляд директора, его голос оставался спокойным:

— Я буду наблюдать за ним. Изучать его поведение, привычки, слабости. Только так можно понять, как лучше защитить его от опасностей.

Когда дверь за Снеггом закрылась, Дамблдор остался в кабинете один. Его лицо выражало задумчивость, а пальцы нервно постукивали по столу. Он не мог избавиться от ощущения, что Снегг что-то скрывает, но не мог понять, что именно.

В тишине кабинета директор медленно подошёл к окну. Лунный свет освещал его фигуру, делая её похожей на древний памятник. Дамблдор знал: решение Снегга стать опекуном Поттера может иметь далеко идущие последствия.

Тем временем в коридоре Снегг позволил себе едва заметную улыбку. Его план работал лучше, чем он ожидал. Теперь, имея законное право вмешиваться в жизнь Поттера, он мог лучше защищать мальчика от тех опасностей, о которых Дамблдор предпочитал молчать.

Профессор направился в свои покои, его шаги были уверенными и решительными. В голове крутились мысли о том, как лучше выстроить отношения с Поттером, как завоевать его доверие, не раскрывая своих истинных мотивов.

Вернувшись в свои комнаты, Снегг сел за стол и начал составлять план действий. Он понимал, что должен быть предельно осторожен. Каждая ошибка могла стоить Поттеру жизни.

В Хогвартсе тем временем царила ночная тишина. Только портреты продолжали свой вечный разговор, да свечи в канделябрах тихо потрескивали. Замок спал, не подозревая о том, какие важные решения были приняты в эту ночь.

Судьба Гарри Поттера теперь находилась в руках человека, который казался ему врагом. Но только Снегг знал истинную цену своей лжи во благо. Он был готов на всё ради защиты мальчика, даже если это означало играть роль, которая противоречила его истинным чувствам.

Проходили минуты, превращаясь в часы. Дамблдор всё ещё размышлял в своём кабинете, а Снегг разрабатывал стратегию. Оба они не подозревали, что их противостояние только начинается, и что будущее Хогвартса зависит от того, кто из них окажется более искусным игроком.

На рассвете замок начал просыпаться. Первые лучи солнца проникли в окна кабинета директора, осветив задумчивое лицо Дамблдора. Он принял решение наблюдать за Снеггом ещё внимательнее, не подозревая, что его заместитель уже давно ведёт собственную игру.

Снегг же, встретив утро в своей лаборатории, уже готовился к новому дню, полному испытаний и опасностей. Его роль опекуна Поттера только начиналась, и он был готов идти до конца, защищая мальчика от планов директора, какими бы благородными они ни казались.

Директор усмехнулся, но в его усмешке не было тепла:

— И вы действительно верите, что сможете защитить его лучше, чем я?

Профессор склонил голову, но в его глазах вспыхнул огонёк вызова:

— Я верю, что смогу научить его выживать в реальном мире, а не в мире иллюзий.

В кабинете стало так тихо, что было слышно, как потрескивают свечи. Портреты прежних директоров замерли, словно боясь пропустить хоть слово из этого напряжённого диалога.

— Вы слишком самоуверенны, Северус, — произнёс Дамблдор, его голос звучал опасно мягко. — А что, если ваши методы навредят мальчику?

Снегг выпрямился во весь рост:

— Мои методы закалят его. Сделают сильнее. Он должен быть готов к тому, что ждёт его впереди.

Директор медленно кивнул, словно принимая какое-то важное решение:

— Хорошо. Но помните, Северус: вы берёте на себя огромную ответственность.

Профессор склонил голову в знак уважения:

— Я осознаю это, директор. И готов нести эту ношу.

Дамблдор вернулся за свой стол, его пальцы начали постукивать по полированной поверхности:

— У вас есть план? Как вы собираетесь завоевать доверие Поттера?

Снегг позволил себе лёгкую, почти незаметную улыбку:

— Я найду к нему подход. У меня есть опыт работы с трудными учениками.

Директор прищурился:

— И что же это за опыт?

Профессор выдержал паузу, прежде чем ответить:

— Опыт, который научил меня видеть то, что скрыто от других. Опыт, который поможет мне защитить Поттера от его же опрометчивых решений.

В кабинете повисла тяжёлая пауза. Свечи начали мерцать ярче, словно реагируя на напряжение между двумя волшебниками. Дамблдор долго смотрел на Снегга, словно пытаясь прочесть его мысли.

— Вы понимаете, что теперь будете отвечать за его жизнь? — наконец спросил директор.

Снегг ответил без колебаний:

— Да, директор. И я готов к этой ответственности.

Дамблдор медленно кивнул:

— Тогда пусть будет так. Но помните: одно неверное движение — и вы потеряете не только моё доверие, но и доверие мальчика. А вместе с ним — возможно, и его жизнь.

Профессор склонил голову в знак понимания:

— Я не подведу вас, директор.

В этот момент старинные часы в углу кабинета пробили час ночи, их звон эхом разнёсся по комнате, словно ставя точку в этом важном разговоре.

Дамблдор снова поднялся из-за стола:

— Вы свободны, Северус. Но помните: я буду наблюдать за вами.

Снегг поклонился и направился к выходу. Когда дверь за ним закрылась, директор остался наедине со своими мыслями, не подозревая, что его заместитель ведёт собственную игру, цель которой — защитить Гарри Поттера от планов самого директора.