Проклятие магистра (джен)

В комнате царил абсолютный хаос: повсюду, даже на полу были разложены какие-то бумаги, карты, непонятные таблицы, местами громоздились стопки книг, некоторые из которых были раскрыты на середине. Казалось, по кабинету невозможно пройти, не наступив на какой-нибудь особо ценный документ.

Посреди этого хаоса, за письменным столом, который тоже был завален всевозможными бумагами, восседал Его Преосвященство. Подперев голову правой рукой, он внимательно читал толстый фолиант в потрепанной обложке, а левой гладил своего любимца — огромного черного кота по имени Люцифер, который мирно спал тут же, на столе, среди рукописей. В кресле напротив, с книгой на коленях сидел отец Жозеф, очевидно задремавший за изучением очередного тома.

Рошфор в замешательстве стоял на пороге.

Не только ему, но и многим при дворе была известна невероятная аккуратность кардинала и его любовь к идеальному порядку. Это находило отражение не только в безукоризненном внешнем виде Ришелье, но и во многих бытовых вещах: граф неоднократно был свидетелем того, как перед обедами или приемами, которые проходили в Пале-Кардинале, слуги замеряли линейками расстояние между приборами и даже высоту скатерти над полом. Требовательность кардинала к порядку и чистоте в такие минуты доводила их до тихого отчаяния. Нынешняя же обстановка лишний раз подчеркивала те исключительные обстоятельства, в которых оказался первый министр.

Тем не менее, Рошфор должен был признать, что именно любовь к точности обеспечивала Его Преосвященству успех в политической деятельности и управлении страной. В конечном счете, никогда не попадешь в мишень, если хорошенько не прицелишься.

Кардинал, не отрываясь от чтения, жестом пригласил графа войти и сесть на свободное место. С большим трудом, стараясь не наступать на книги и бумаги, граф добрался до стула. Ришелье продолжал читать: его лицо было сосредоточено, слегка нахмуренные брови и складки на высоком лбу, делая лицо кардинала несколько суровым.

Рошфор прислонился спиной к стене и почувствовал внезапно накатившую усталость. Последние три дня он находился за пределами Парижа, выполняя тайное поручение Его Преосвященства. Граф был только что с дороги: он даже не успел переменить измятый дорожный костюм.

В кабинете было тепло и очень тихо, только время от времени слышалось потрескивание свечей. Рошфор поймал себя на мысли, что в этой обстановке есть нечто домашнее, а в кардинале и отце Жозефе даже что-то родное. Ему было хорошо в привычном окружении. Большую часть времени, когда он не выполнял поручения, граф проводил в Пале-Кардинале, вместе со своим покровителем, к которому за годы службы успел искренне привязаться. Безусловно, между ним, Ришелье и отцом Жозефом существовала большая дистанция, но у них сложились доверительные отношениям. Странно, но Рошфору иногда казалось, что такие чувства, наверное, должны испытывать люди по отношению к своей семье, которой у него никогда не было.

Граф из-за приоткрытых век наблюдал за огнем в камине, кардиналом, склонившимся над книгой, отцом Жозефом, неяркими огоньками свечей. Мысли начали путаться, превращаясь в вереницу причудливых ассоциаций, а перед глазами поплыли разноцветные круги.

Да, здесь хорошо, уютно, ему повезло, что он попал на службу к кардиналу... хороший человек, иногда бывает слишком суров и холоден к окружающим, да, очень холодно в последнее время, зима в этом году выдалась дьявольски холодной и по дороге он чуть было не загнал свою лошадь сегодня вообще странно почему Люцифер как священнику пришло вообще в голову назвать кота именем дьявола хотя какая разница он очень даже не плохой просто с характером…

* * *

— Diable!

Кардинал захлопнул книгу и откинулся в кресле. Тонкие губы Ришелье сложились в легкий оскал, наполовину обнаживший ряд белых, крепко стиснутых зубов. Рошфор и отец Жозеф мгновенно проснулись от такого неожиданного проявления эмоций.

Стряхивая с себя остатки сна, капуцин произнес:

— Вы нашли что-то новое, Монсеньор?

— В том-то и дело, что нет. Ничего, что могло бы нам помочь.

Усталое лицо Ришелье вновь стало бесстрастным. Кардинал принялся задумчиво поглаживать свою роскошную эспаньолку. После минутного молчания он встал и прошелся по комнате, заложив руки за спину:

— За последние три дня мы выяснили только то, что это существо, если верить оккультным книгам и древним бестиариям, относится к одному из многочисленных видов нежити. Вероятно, чудовище — восставший из мертвых покойник.

— Монсеньор, но почему Вы не допускаете мысли, что это демон или иное порождение адских глубин?

— Отчасти потому, отец Жозеф, что монстр появился в церкви. Сам. Понимаете? Кроме того, на него не подействовала святая вода.

— В таком случае, почему его не удалось убить? Пуля, насколько я мог видеть, прошла навылет и должна была мгновенно покончить с ним.

Ришелье повернулся к Рошфору:

— Вот здесь и кроется самая большая проблема. Получается, его нельзя убить и простыми средствами. Экзорцисты, у которых в запасе только серебряные пули и распятия, как я уже говорил, здесь тоже окажутся бессильны. Тем не менее, в старинных книгах написано, что существуют особые приемы борьбы с подобными тварями, но нигде нет четкого объяснения, как именно их уничтожают.

Кардинал подошел к камину. Сутки напролет он перечитывал книги и древние рукописи, чтобы приблизиться к решению проблемы, но все впустую. Его Преосвященство, всю жизнь руководствующийся расчетом и здравым смыслом, столкнулся с тем, что выходит за рамки рационального, и теперь ему было глубоко противно собственное бессилие.

Нужно как можно скорее разобраться с этим делом, он ведь обещал Ее Величеству.

Кардиналу вдруг снова вспомнилась их последняя встреча и та неопределенность, которая возникла в их взаимоотношениях. Отсутствие ответа Анны на его признание доставляло ему еще больше страданий. Но он, во что бы то ни стало, исполнит свою клятву и избавит ее от мучительных страхов. Чего бы ему это не стоило.

Эта задача будет потруднее, чем убийство дракона.

Отец Жозеф прервал мысли кардинала:

— Жаль, что сейчас не Средние века. Нам бы очень пригодился какой-нибудь охотник за нечистой силой, настоящий мастер своего дела.

Охотник за нечистью...

— Ну да! Именно он нам и нужен!

Ришелье и отец Жозеф одновременно повернулись к Рошфору. Кардинал удивленно поднял брови, при виде вдохновленного выражения своего слуги. Граф не отличался разговорчивостью и эмоциональностью, поэтому такая реплика была очень неожиданной.

Рошфор продолжил, но уже сдержанным и почтительным тоном:

— Вашему Преосвященству, наверное, известно, что до того, как я начал служить Вам, я странствовал с цыганским табором по Европе...

Ришелье кивнул. Ему была очень хорошо известна биография графа, иначе он бы просто не взял его на службу.

— ...мы объездили многие страны, в том числе и Трансильванию. Там я познакомился с одним человеком, который способен нам помочь.

— И кто же это?

— Гэбриэл Ван Хельсинг.